Текст книги "На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»"

Автор книги: Михаил Вознесенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

ТЮРЬМА, ПРОЩАЙ

22 декабря каждый американский моряк был тщательно обыскан и получил комплект новой одежды. Затем всех собрали в «Клубе». Корейский генерал торжественно объявил, что Соединенные Штаты намерены принести свои извинения. Каждый член команды хотел верить, что их собираются отпустить, но все боялись – не уловка ли это, чтобы озлобить их против лидеров Америки, «которые передумали в последнюю минуту»… Поздним вечером того же дня всех моряков отвезли автобусом на вокзал и поездом отправили в Панмунчжом.

Демилитаризованная зона.

Дом переговоров в Панмунчжоне.

23 декабря 1968 года.

09.00 по корейскому времени.

Последняя встреча генералов Вудворда и Пака продолжалась 47 минут. Пак (была его очередь) кивнул в знак открытия встречи, сел за стол и достал из портфеля стопку заранее подготовленных документов. Он делал вид, что проверяет их (может статься, и в самом деле проверял, за лишнюю запятую можно головой ответить), затем достал китайскую авторучку, посмотрел на свет, чисто ли золотое перо. И вдруг отложил ручку в сторону.

– Я должен сделать официальное заявление…

«О нет, Господи, только не это. Что они придумали еще?» – с тоской подумал Вудворд.

– Стороны договорились, что не будут анонсировать конкретное время передачи задержанных американских военнослужащих. Государственный департамент США соглашение нарушил. Вчера вечером по всем каналам радио и телевидения Америки объявлен точный час процедуры. Мое руководство в Пхеньяне настаивает на новом соглашении о времени выпуска американских военнослужащих, – заявил Пак, но генерал Вудворд, успевший хорошо изучить своего визави, не видел в нем прежнего боевого задора. Кореец, похоже, не испытывал ни торжества, ни злорадства, одну лишь смертельную усталость.

– Генерал Пак, – начал Вудворд со всей возможной теплотой в голосе, – мы вместе с вами прошли такой длинный и нелегкий путь, что было бы очень обидно споткнуться в самом конце. Несложно убедиться, что администрация США верна слову и никто не информировал прессу от лица правительства. Но везде работают живые люди. Я полагаю, извинительно их стремление донести радость скорой встречи американским семьям, которые за океаном сгорают от нетерпения еще больше, чем сейчас наши парни за Мостом Невозвращения… Но я за то, чтобы договоры выполнялись неукоснительно. Вношу предложение отложить процедуру до 11.30. Я не покину Зону, пока мы не покончим с этим, вы – тоже. Любые утечки информации исключены.

Пак кивнул, и Вудворд подавил в себе вздох облегчения. Придирка, по счастью, мелкая, если генерал имел полномочия самостоятельного урегулирования, без звонков в высшие партийные сферы. До чего же медленно тянется время!

Ровно в 11.30 на Мост вступили два американских моряка, они несли санитарные носилки с завернутым в брезент телом погибшего Дэна Хоггса. Где корейцы 11 месяцев хранили его труп, неизвестно. Затем строго по одному, с интервалом в одну минуту по Мосту Невозвращения прошли 82 члена экипажа, последним – коммандер Ллойд Бучер. Прежде чем распрощаться с ненавистной страной навсегда, командир «Пуэбло» собственноручной подписью в протоколе удостоверил личность каждого репатрианта.

На противоположном конце Моста Невозвращения освобожденных узников приветствовал генерал Чарльз Бонстил-третий. В южной части Демилитаризованной зоны ожидали военные автобусы, которые доставили несчастных в ближайший американский гарнизон. Там их первым делом помыли и хотели переодеть из парусиновых корейских френчей во флотское обмундирование. Увы, заботливо подготовленную каптенармусами форму, каждому по росту, пришлось тут же отдать ушивать – после 11 месяцев на супе из репы моряки выглядели живыми скелетами. Слетевшаяся на мировую сенсацию пресса терпеливо ждала, пока страдальцев приводили в божеский вид, а потом кормили. Когда Бучер вошел в зал столовой, моряки встретили своего командира аплодисментами. Моряков приветствовали посол США в Республике Корея Паркер и южнокорейские официальные лица.

На коротком брифинге для СМИ коммандер Ллойд Бучер сделал официальное заявление о том, что «Пуэбло» никогда не нарушал морскую границу КНДР, и коротко оповестил о пытках, избиениях и издевательствах, перенесенных его людьми в северокорейском плену.

После непродолжительной остановки в армейском лагере, команду отправили вертолетами в 121-й Эвакуационный госпиталь армии США в окрестностях Сеула. На следующий день многочисленным журналистам, осадившим госпиталь, главный врач заявил, что медицинский осмотр выявил следы множественных побоев и другие признаки жестокого обращения. Все моряки без исключения имели значительную потерю веса от систематического недоедания.

Вместе с тем не установлено ни одного случая тяжелого психического расстройства, требующего изоляции и немедленного врачебного вмешательства, следовательно, не может быть никаких препятствий к возвращению экипажа в Соединенные Штаты.

На следующее утро в гарнизонной церкви 40-й пехотной дивизии США американский капеллан совершил обряд поминовения Дэна Хоггса. Все моряки присутствовали на церковном отпевании своего погибшего товарища, затем двумя самолетами «Стратолифтер» вылетели на родину, в Сан-Диего.

В пути самолеты сели на дозаправку на остров Мидуэй. Здесь вновь назначенный командующий Тихоокеанским флотом США адмирал Хьюленд приветствовал моряков как национальных героев Америки. Команда отдала должное гамбургерам и французскому картофелю-фри, и это, несомненно, была их лучшая трапеза за весь последний год.

ВСЕМ, КТО НЕ ПОНИМАЕТ КОММУНИЗМ…

Наконец, пришло твердое подтверждение – завтра! Роза, поверенный Майлс и Алан Хэмпфилл узнали об этом у Розы дома, в том же Бахья-Мотель. Жена командира без сил опустилась на диван. Повисла тишина. Переговоры в Панмунчжоне шли трудно, в Вашингтоне прекрасно знали это, но продолжали посылать семьям несбыточные обещания – вот-вот, уже скоро, возможно, на следующей неделе… Родственники пленных американских моряков были много раз обмануты в своих надеждах. Они все уже боялись надеяться.

– Алан, пожалуйста, – наконец, она тихо попросила Хэмпфилла, – пойди сам скажи об этом мальчикам. Ты всегда приносил им плохие новости. А теперь я хочу, чтобы они навсегда запомнили тебя самым лучшим вестником на свете!

Экипаж готовились встретить на следующий день на авиабазе Мирамар в Сан-Диего. Хэмпфилл попросил у командования флота разрешения сопровождать семью Бучера, но ему сначала отказали, причем весьма в резких выражениях. В конце концов флот, рассерженный многократными самовольствами «представителя флота при семье», после настойчивых просьбы Розы и поверенного Майлса был вынужден смягчиться… Майлс и супруги Хэмпфилл были единственными гражданскими лицами, кроме членов семей репатриантов, допущенными на летное поле. Алан знал, что флотское начальство не будет в восторге, если он явится во флотском мундире, но он имел только один цивильный костюм, так что принятие решения, что надеть, оказалось несложным. К счастью, он решил, что будет гораздо полезнее, если вместо фотоаппарата или кинокамеры он возьмет с собой портативное средство звукозаписи. И действительно вышло к счастью, потому что на авиабазе Мирамар в тот день работали сотни камер и только один диктофон.

Сага о неправомерном захвате, интернировании и возвращении злосчастного экипажа многократно рассказана и пересказана с разной долей достоверности. Но тогда, 24 декабря 1968 года, американская нация в едином порыве распахнула свои души 82 изможденным пленом молодым соотечественникам. Пока не открылась дверь приземлившегося «Стратолифтера», они еще не до конца верили, что месяцы кошмара позади для их маленькой и несломленной группы: для жены командира Розы Бучер, для Майлса Харви, поверенного Розы и поверенного Пита в ближайшем будущем, для Джин и Алана Хэмпфиллов – ближайших помощников Розы.

В небе над авиабазой Мирамар постоянно проносились самолеты, на которые все смотрели с такой надеждой, но пока это были самолеты высокопоставленных встречающих. Каждый приземлившийся борт вызывал взрыв аплодисментов и криков приветствий. Иногда овации доставались почти неизвестным публике персоналиям, но были и вполне заслуженные – например, губернатору Калифорнии Рональду Рейгану. Губернатор был хорошо знаком с Питом и Розой. В свое время, еще не помышляя о политике, голливудский актер Рейган снимался в совершенно забытом теперь патриотическом эпосе о подводниках., Пит тоже участвовал в этом фильме, играя в массовке младшего офицера, и несколько раз даже мелькнул на экране. В течение всего года напряженных ожиданий губернатор Калифорнии принимал деятельное участие в кампании публичной поддержки «Пуэбло». Рейган поцеловал Розу и сказал:

– Это день, за который мы все молились. Мне сейчас сказали, что самолеты только что прошли над островом Санта Каталина. Они совершат посадку через 12 минут.

– Очень любезно с вашей стороны присутствовать на их встрече, – вежливо сказал Майлс.

– Это огромная честь для меня, – ответил губернатор, и похоже, это были не просто слова, потому что и у него самого, и у Нэнси Рейган повлажнели глаза,

Губернатор тихо спросил Хэмпфилла:

– Интересно, хоть кто-нибудь догадался пригласить сюда эту маленькую девочку, которая организовывала митинги в защиту моряков?

– Мы пытались достать приглашение для нее, но нам его не дали…

Рейган огорченно вздохнул и отошел прочь. Всей Калифорнии в 1968 году запомнилась Мэрси Ритвиш, фантастически деятельная тринадцатилетняя девочка, которая одна сумела провести несколько действительно многолюдных митингов в поддержку экипажа «Пуэбло», причем на собственные деньги, которые сама заработала как бэбиситтер – няня с почасовой оплатой. Спустя годы Мэрси Ритвиш (в замужестве Грегори) была принята почетным членом в семью экипажа «Пуэбло».

С приездом губернатора толпа встречающих оживилась. Стояла великолепная теплая погода, какую метеообозреватели местных телестанций любят называть «патентованной зимой Сан-Диего». Позади Розы начала образовываться толпа, подчеркивая ее особое положение командирской жены. Заметив супружескую чету Xoггc, родителей единственного погибшего при северокорейском абордаже моряка, Роза подошла к ним и повела за собой, в первый ряд встречающих, на самое почетное место, куда подрулит приземляющийся самолет с освобожденными офицерами и матросами. Было видно, что Хоггсы простые, работящие и глубоко религиозные фермеры из штата Орегон. Они приехали забрать тело своего сына.

В конце концов два больших военно-транспортных самолета сделали круг над летным полем Мирамар и нестерпимо медленно пошли на посадку… Едва головной «Стратолифтер» закончил рулежку, оркестр грянул «Одинокого Быка». Оказывается, у фирменной мелодии есть своя история. Поначалу она не всем понравилась, и Бучер уже склонялся согласиться с большинством экипажа и подыскать замену. Но за «Одинокого Быка» единогласно высказалась кают-компания уже в Японии, когда стало окончательно ясно, что «Пуэбло» отказано в боевом прикрытии. Грустная символика оказалась, к несчастью, пророческой.

Передняя дверь самолета открылась, и на трап шагнул маленький тощий человек, одетый в комбинезон командира субмарины. Его шаги были осторожны, порой казалось, что он не видит под собой трапа и шагает на ощупь, изо всех сил стараясь сохранить достоинство вместе с равновесием… таким предстал перед публикой коммандер Ллойд «Пит» Бучер. Он был только в фуражке коммандера. На комбинезоне знаков различия не носят. Собственно, и сам подводный комбинезон ему давно не положен. Уже после встречи газетчики строили версии, что за этим скрывалось – нежелание «дразнить гусей» в адмиральской гурьбе или неуверенность, что ему сохранят золотые шевроны. Все намного проще, объяснял Пит друзьям. Даже облегающий комбинезон оказался ему велик размера на три, а форменная тужурка вообще сделала бы его огородным пугалом.

Это был совсем не тот Пит, которого знали прежде. Когда с ним прощались перед отходом в Японию, он был здоровяк под 90 кг, если не больше, и все время шутил, что скорее бы выйти в море, чтобы не сдавать ежегодный РС – Personal Control. Пятидесятикилограммовой тени, которая шла навстречу толпе через летное поле, нечего было думать о зачете физического состояния – было видно, с каким трудом дается коммандеру каждый шаг. Он рассказывал, что его еще слегка откормили в Южной Корее и на Окинаве… Бучер вернулся совершенно седым. Не дав мужу дойти протокольных ярдов до места официальной встречи, Роза и сыновья рванулись к нему навстречу – кто бы посмел упрекнуть их в нарушении церемониала! Роза рыдала на плече Питера, все напряжение 11 месяцев вырвалось наружу. Бучера окружили старые соплаватели, деликатно поддерживая – его физическое состояние было ужасно. Позже, прослушивая запись, Алан обнаружил, что и сам плакал в голос в тот момент. Как хорошо, что не надел мундир…

– Пит, – сказала Роза, – мы все вечные должники Алана. Не знаю, что бы я делала без него и Джин.

Пит протянул к нему слабую руку, другой не отпуская Розу.

– Какое счастье видеть тебя, старый черт! – Хэмпфилл попытался улыбаться.

– Спасибо тебе, дружище, – голос Бучера сорвался, – огромное спасибо за все!

– Пит, ты великий американец, – сказал Майлс, – Бог свидетель, мы не уставали молиться о твоем возвращении. Добро пожаловать домой!

Роза на мгновение отошла от мужа и вернулась, держа под руки чету Хоггсов, и представила их.

– Мистер Хоггс… – к Бучеру начала возвращаться командирская твердость голоса. – Я не могу выразить вам, как тяжело мне сообщить о том, что вашего сына нет в живых…

– Капитан, я рад, что вы вернулись, – по лицу высокого худощавого фермера, сжимающего руку Бучера, скользили нескончаемые слезы.

– От всей души сожалею, что не смог уберечь вашего сына, вернуть его вам живым. Вы воспитали замечательного человека. Его тело прибыло в самолете вместе со мной. Спасибо, что вы согласились приехать в Сан-Диего. Здесь мы проведем торжественную церемонию прощания с ним. Я уверен, что он с желанием шел с нами в море и считал честью служить на флоте. В последние минуты жизни он делал такую важную работу для нас… Его буквально сразило снарядом, и он недолго жил после этого, не мучился и умер, как мне сказали, с улыбкой на руках своих товарищей. Его любили в экипаже, у него был легкий дружелюбный характер. Потерять такого сына трагедия, я искренне сочувствую вам, сэр.

Мать Хоггса хотела услышать, какими были последние слова сына.

– Я не знаю, мэм. Он умер на руках у нашего моряка, он здесь, и я приведу его к вам. Его фамилия Рид. Старшина 3-го класса Ральф Рид.

– Пит, у тебя лучшая жена на свете, – Хэмпфиллу так много нужно было сказать ему, и он старался говорить обо всем сразу. О том, как многие сослуживцы из подплава поддерживали его, в основном матросы и старшины – чиф Макнамара звонил, радиомэн Уэлч… Но Бучер плохо слушал друга.

– Спасибо за все, Эл. Как замечательно вернуться домой!

– Мы должны хорошенько откормить тебя, – озабоченно сказала Роза.

– Вот уж за это не беспокойся, дорогая!

Слова и слезы… Оркестр продолжал играть, но его уже едва слышно – все потонуло в едином потоке счастья и любви. За дело взялись репортеры:

– Миссис Бучер, не могли бы вы повернуться к камере?

– Повернитесь к нам вместе со всем семейством, коммандер!

На пленке остались сбивчивые слова кого-то из экипажа:

– Он невероятный человек. Благодаря его мужеству мы здесь и живые!

– Вы говорите эти слова о Пите? – уточнил Хэмпфилл.

– Я точно говорю о моем командире мистере Бучере.

Бучер и экипаж медленно двинулись к автобусам, которым предстоял торжественный марш мимо десятков тысяч восторженных жителей Сан-Диего, которые выстроились и ждали их по обе стороны автострады из Мирамар. Флот оплатил авиабилеты для всех родственников, прилетевших в Сан-Диего, а торговая палата города образовала специальный фонд помощи, из которого было оплачено проживание родных моряков в отелях. Целую неделю несколько ресторанов Сан-Диего кормили репатриантов бесплатно.

Хэмпфилл подошел к Майлсу, который подобно большинству встречающих, не расставался с носовым платком.

– Выдающиеся люди не плачут, не так ли? – офицер попытался шуткой разрядить напряжение.

Майлс неожиданно посмотрел на Алана долгим серьезным взглядом.

– Каждый, кто еще не понял, что такое коммунизм, должен был быть здесь сегодня.

Но этим для них завершилась только первая часть инцидента «Пуэбло».

CREW PARTY

Кое-кто в командовании U.S. Navy с зубовным скрежетом пережил прочувствованную встречу экипажа «Пуэбло», полагая, что моряки своим возмутительным поведением в Корее – обратиться с коллективным письмом к самому президенту с критикой флота! – вовсе не заслужили подобных геройских почестей. Поэтому инициатива неугомонного Хэмпфилла устроить грандиозную вечеринку в честь возвращения из плена адмиралов просто шокировала. Не имея возможности запретить – все-таки они живут в свободном обществе, – начальство военно-морского госпиталя Бальбоа ответило, что не стоит спешить. Морякам необходима реабилитация. Врачи могут через некоторое время разрешить команде «Пуэбло» покинуть госпиталь, но когда конкретно, устроителей вечеринки известят лишь за сутки. Врачи в погонах также потребовали твердой гарантии, чтобы вечеринка прошла без единой капли спиртного. Хэмпфиллу не оставили выбора, ему пришлось согласиться. Именно он выступил закоперщиком бурной гулянки – терять лейтенант-коммандеру особенно уже нечего, карьера дала безнадежную трещину. После неудачной попытки отправить возмутителя флотского спокойствия для дальнейшего прохождения в Гренландию ему недвусмысленно намекнули, как сложно будет рассчитывать на присвоение очередного звания «коммандер», и есть смысл заранее побеспокоиться о своем будущем отставного флотского офицера.

Кто-то дал Алану номер телефона на яхте «Дикий Гусь», принадлежавшей Джону Уэйну. Знаменитый киноактер не раз делал публичные заявления в поддержку Пита и его команды, сам не однажды звонил людям из организации «Помни «Пуэбло»». Пальцы Джин дрожали, когда она набирала номер, абонента не Оказалось на месте, и она оставила сообщение.

Уэйн по прозвищу Дюк – легенда Голливуда. У него был всего один «Оскар», но в двух с лишним сотнях своих фильмов он сыграл бессчетное количество ковбоев, солдат, моряков – настоящих мужчин, незамысловатых, но надежных, на каких всегда можно положиться в трудную минуту. Его слава была столь оглушительной, что достигла Советского Союза, и это едва не стоило актеру жизни.

В конце 1940-х – начале 1950-х советские спецслужбы по приказу Сталина предприняли несколько попыток физического устранения Дюка. Такое утверждение содержится в книге британского писателя Майкла Манна «Джон Уэйн. Человек, а не миф».

Как отмечал Reuters, «отец всех народов» был возмущен антикоммунистическими высказываниями голливудской звезды по прозвищу Герцог. Для убийства Мэриона Майкла Моррисона – таково было настоящее имя американского актера – Сталин несколько раз отправлял в Голливуд агентов советской разведки, однако все попытки выполнить приказ завершились провалом. Одна из таких попыток была предпринята прямо в студии Уорнер Бразерс, однако покушавшиеся были задержаны американской полицией.

В книге Майкл Манн писал, что приказ Сталина об убийстве Джона Уэйна отменил Никита Хрущев, который сам рассказал об этом Дюку при личной встрече в 1958 году: «Это решение Сталин принял в последние безумные пять лет своей жизни. Когда Сталин умер, я отменил его приказ».

…Когда Дюк перезвонил на квартиру четы Хэмпфилл, Джин едва не упала в обморок, объясняя знаменитости ситуацию – они хотят организовать вечеринку для освобожденного экипажа и приглашают его в качестве специального гостя. Уэйн был великолепен. Он с огромной радостью будет к их услугам и сделает все, что моряки захотят. Что, госпиталь Бальбоа играет с вами в игры? Нет четкой даты вечеринки? Это не проблема: вот вам номер телефона, оставьте свой мессидж и за полчаса до объявленного времени встречайте вертолет в Международном аэропорту Сан-Диего. Уэйн обещал – и сделал!

Так же быстро откликнулся на приглашение выдающийся калифорнийский музыкант Джонни Грант. Он сказал, что захватит с собой не только свою бит-группу USO, но также своих друзей Боба Кросби и Пэта Буни.

Заручившись согласием звезд, организаторы вечеринки отправились в крупнейший ночной клуб Сан-Диего – отель «Ле Барон». Менеджеры и оркестр немедленно согласились, когда узнали, каких гостей им предстоит принять, – ради них они готовы в течение суток подготовить зал. Спиртного Хэмпфилл не заказывал. Он обещал. Когда об этом узнал Пит, он долго смеялся. Потом полез в карман темно-синего комбинезона подводника ядерной субмарины, который носил, не снимая, и достал тугую пачку долларов:

– О’кей, ты ничего не покупал. Я за все плачу. А я никому ничего не обещал.

Пит не понимал, что за вечеринка без спиртного, и не желал встречаться с экипажем насухую.

Несколько недель спустя Алану позвонили из госпиталя и разрешили провести party следующим вечером. Наивные эскулапы, они надеялись, что никто ничего не успеет предпринять. Черта с два! Несколько телефонных звонков – и все слетелись, как ведьмы на метлах. То есть наличных вертолетах. Боб Кросби и Пэт Буни успели даже захватить с собой двадцать красоток-стюардесс из компании Южных Тихоокеанских авиалиний. Возможно, именно по этой причине некоторых членов экипажа так и не дождался обратный автобус в госпиталь Бальбоа!

Джон Уэйн прилетел со своей замечательной женой Пиа и стал настоящей звездой вечера, хотя ему и пришлось делить внимание с Буни и Кросби. Но маленькая борьба звездных творческих самолюбий только украсила прекрасный вечер. На прощание Дюк, Кросби и Буни вручили каждому члену экипажа памятную доску и каждому пожали руку. Алану они подарили шутливую наклейку на автомобильный бампер «Хэмпфилла – в президенты!» То была незабываемая ночь.