Текст книги "Эрик"
Автор книги: Михаил Ланцов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Времена Ричарда Львиное Сердце как раз очень близки к тем временам, что описываются в этой книге, так что институт рыцарства находился примерно в той же стадии своего существования. Что же он собой представлял? Ключевым было то, что рыцари являлись международной закрытой корпорацией, неподсудной обычному суду, их мог судить только их сеньор, и, за редкими исключениями, так оно и было. Обычный человек в эти времена уже не мог быть возведён в рыцарское достоинство иначе, как имея на то право рождения. То есть его папа уже должен быть рыцарем, а этот статус могли иметь только благородные семьи. Потомки викингов и норманнов, что грабили Европу на протяжения веков. Они впитали поведенческие замашки предков и сохранили их, окутав неким ореолом добродетельных образов. Их предки кидались в бой за Одина, а потомки, не избежавшие влияния христианства, посвящали лившуюся рекой кровь уже его святым. Быта практически не вели, так как заниматься чем-либо продуктивным считалось недостойным благородного рыцаря. Поэтому всё свободное время они пили-гуляли, воевали с кем ни попадя, участвовали в турнирах, собирали дань за «крышевание» деревушек да грабили соседские населённые пункты, когда с деньгами становилось совсем плохо. Единственным благородным делом считалось воинское искусство – тем они и жили.
Человеческая жизнь что-то стоила только для того, кто не мог её сам отнять, а потому вынужден был нанимать кого-то со стороны. Согласитесь, это совершенно не совпадает с теми образами благородных защитников, представленных нам в фильмах и романтических книгах. Вспомните про замечательное право первой брачной ночи, когда все девушки, выходя замуж, должны были провести первую ночь в постели местного феодала. Да, не вяжется с образом прекрасного Айвенго. Хотя если запаковать все это в броню да отполировать, получится благородный рыцарь в сверкающих доспехах, который изящно проедет по мостовой и оставит в окнах домов массу прекрасных дам с влажными глазами, вздыхающих о столь обворожительном и эффектном кавалере.
Итак, на дворе июнь 1198 года, Вена, наш благородный рыцарь идёт в сопровождении Остронега по рынку, чтобы прицениться и купить ему доброго коня.
На рынке их ждал сюрприз – на небольшом круглом пятачке между рядами труппа бродячих артистов устроила небольшое представление. Естественно, вокруг них собралась толпа. Ведь жизнь в те времена была довольно скучна и развлечения были редки. А те, что имелись, не радовали разнообразием, так что новая струя всегда была кстати. Балаганщики пели, плясали довольно причудливым образом, жонглировали ножами и играли на музыкальных инструментах. Ничего удивительного для современного зрителя, но Эрику, что провёл в том дремучем мире уже два года, такое представление доставляло удовольствие, и весьма немалое. Слишком уж сереньким всё тут было. Ни ночного освещения, ни красочных салютов, ни эффектных шоу. Всей этой мишуры нашего мира ему очень не хватало. И не только ему в том мире было скучно и уныло. Как ни странно, но даже священнослужители, официально порицающие подобные развлечения, с удовольствием смотрели, как выделываются циркачи.
Но вот представление подошло к концу, и все разошлись. Наша парочка тоже пошла дальше по своим делам, подкинув обол артистам. Настроение было приподнятым, погода хороша. Коня Остронегу нашли сразу. Он, конечно, оказался довольно дорогим, но у них случилась идиллия – они понравились друг другу сразу. Настолько, что коня не нужно было вести за узду, он сам пошёл за славянином.
Проходя мимо подворья тамплиеров, Эрик услышал шум и решил туда зайти, выяснить, что приключилось. На внутреннем дворе толпились человек двадцать, окружив труп, который лежал лицом вниз. Это был де Рэ. Заметив барона, рыцари обернулись и поприветствовали его. Соратник Жана, зная о приятельских отношениях между покойным и бароном, рассказал, что произошло. Оказывается, некто Гаспар, представляясь порученцем самого дожа, списался с командором подворья по поводу интересной сделки. Сегодня пришёл посланник этого человека и сообщил, что месье Гаспар инкогнито прибыл в Вену и ждёт Жана на постоялом дворе Эдвина. Господин командор вышел за ворота подворья и буквально через минуту вернулся с бледным лицом. Немного покачавшись, он упал, а в его спине торчал кинжал.
Вышел от тамплиеров Эрик опечаленным – человек, спасший ему жизнь, убит средь бела дня каким-то наглым убийцей. И самое противное заключалось в том, что мстить было некому – убийца неизвестен. Месье Бодуэн де Морель, в прошлом помощник и сподвижник де Рэ, а ныне – командор подворья, совершенно не был настроен на беседу. Нашего героя преследовала навязчивая мысль о том, что ему рассказали официальную версию, а не то, как было на самом деле.
– Послушай, Остронег, всё хотел спросить – сколько тебе лет?
– Около тридцати, точно сказать не могу, так как сам из крестьян, а у нас никто точно не считает.
– Вот скажи с высоты своих лет, что ты думаешь о том, что случилось на подворье?
– Врут они, но в чём – не знаю.
– Вот и я так думаю. Ладно, пойдём домой, подумаем да прикинем, что к чему в этом деле, а то на улице ещё подслушает кто.
Дрегович кивнул, и дальше они шли молча. В доме же закрыли дверь, ставни и сели вместе с девушкой обсуждать случившееся. После получасовой беседы сообща решили последить за Бодуэном. Но следить самим было очень опасно – он их отлично знал. Поэтому, вспоминая фильмы о приключениях Шерлока Холмса, Эрик решил воспользоваться местной детворой. Морриган было поручено найти уличных подростков и нанять их для шпионажа. Каждому, кто принесёт полезные сведения, полагался обол. Дети были в восторге, а потому вокруг подворья их всегда было много. В результате главный подозреваемый был под круглосуточным наружным наблюдением и не мог выйти за ворота подворья, не оказавшись под пристальным вниманием детских глаз. Он-то и думать не думал, что они за ним следят. Его грело тщеславие, дескать, он так эффектно выглядит, что детвора от него в восторге и постоянно разглядывает.
Буквально через неделю была установлена связь де Мореля с каким-то странным господином. Встречались в таверне Эдвина. Поэтому Эрик решил потрясти знакомца, а то слишком уж часто он стал фигурировать в этом деле. Так что рано утром следующего дня в дверь его заведения вошёл молодой барон в сопровождении крепкого мужичка. В общем зале было совершенно пусто – постояльцы и посетители в основной своей массе ещё спали. Поэтому Эрик решил поговорить с трактирщиком прямо здесь. Он со счастливой улыбкой подошёл к Эдвину вплотную и, положив ему руку на плечо, сказал радостным голосом:
– Помнишь, ты обещал больше никогда не обманывать меня?
– Да, мой господин, и честно держу слово.
– Молодец. То, что я у тебя сейчас спрошу, будет проверкой моего доверия.
– Пожалуйста, мой господин, я перед вами всегда честен.
– Скажи, ты знаешь нового командора, господина де Мореля?
– Да, знаю.
– Он заходит к тебе в заведение?
– Изредка.
– А для чего он приходит?
– Обычно он встречается с одним человеком, они сидят, разговаривают о чём-то, немного выпивают.
– Как часто? Давно начали встречаться? Когда были последний раз? Ты знаешь этого второго?
– Примерно раз в неделю. Началось всё давно, наверное, пять лет уже как проводят у меня свои встречи. Кто этот последний, я не знаю, но он обычно останавливается у меня, когда приезжает.
– Эдвин, будь умницей, когда он в следующий раз приедет, пошли парнишку меня известить.
– Хорошо, мой господин, сделаю. А если вас дома не будет, то кому сказать?
– Или ему, – барон кивнул на Остронега, – или девушке, что со мной живёт.
– Хорошо. Всё исполню.
Ждать пришло недолго, уже на следующий день прибежал мальчишка с известием о прибытии странного господина. Морриган тотчас было дано задание о дополнительном инструктаже ребятни, которое она и побежала спешно исполнять. Действия начали разворачиваться стремительно. Ближе к вечеру пришла информация, что встреча только что состоялась и таинственный незнакомец собирается с утра отбыть по своим делам. Эрик решил действовать быстро, наскоком, так как мешкать больше было нельзя. Прихватив дреговича и заряженный арбалет, он направился к Эдвину. Когда тот увидел гостей со спокойными лицами и при оружии, то слегка побелел и чуть заметно кивнул на лестницу, ведущую в большую и просторную комнату, расположенную на втором этаже. Самую дорогую в таверне. Дверь открылась от удара ноги Остронега, который, ввалившись внутрь, сразу ушёл в сторону с линии стрельбы. Следом за ним вошёл барон с арбалетом на изготовку. Искомый персонаж оказался лежащим на топчане и совершенно не ожидающим вторжения. Эрик сделал вперёд три шага, пропустив за спину своего спутника, чтобы тот закрыл дверь. После чего они стали медленно приближаться к испуганному незнакомцу, пока не подошли практически вплотную. Вдруг глазки незнакомца забегали, а рука потянулась под подушку. Пришлось резко врезать ему по лицу прикладом. А подошедший славянин добавил своим кулачищем, отправляя заговорщика в глубокое забытьё.
Пока тот пребывал в нокауте, они раздели его догола и привязали к лавке. Чтобы можно было допрашивать, но орать он не мог, они замотали ему рот тряпичной лентой, прорезав небольшую дырочку в центре. Мычать членораздельно сможет, а кричать не получится. Потом принялись за личные вещи. Ничего особенно интересного найдено не было, кроме шифрованного письма, а потому их подопечный был приведён в чувство лёгоньким ударом в промежность. Процесс допроса шёл быстро, продуктивно, можно даже сказать – с огоньком. Так что, когда у уважаемого месье Гаспара осталось всего лишь три пальца, да и те – на ноге, было известно совершенно всё о произошедшем инциденте. Оказывается, Бодуэн давно метил на место Жана, но у того были хорошие связи, и он уверенно продвигался по служебной лестнице ордена, в отличие от де Мореля, которого тот тащил за собой из жалости. Это было жутко оскорбительно – находиться всё время на вторых ролях. Поэтому Бодуэн решил устранить своего благодетеля и занять его место. Для этих целей были налажены связи с доменом Филиппа II Августа, короля Французского, который желал иметь своих людей в ордене. Он-то и прислал Гаспара для решения возникшего затруднения.
Дальше всё было просто. Дело в том, что Жан искал способы обойти острый дефицит кораблей в ордене и наладить постоянное почтовое и транспортное сообщение с Кипром. Именно это ему и предлагал в своих письмах поверенный Филиппа, заинтересовывая, лишая бдительности и формируя ложный след. И вот в известный день он написал, что вынужден отказать в услуге, так как поступило более интересное предложение. Де Рэ, зная, где останавливается Гаспар, бросился к нему ругаться и договариваться о «его личной выгоде» в этом проекте. То есть желая дать взятку. Но пройти ему удалось буквально полсотни шагов – рядом с подворьем в одежде нищего его ждал сам шутник и, как только Жан прошёл мимо, выхватил из-под полы кинжал и всадил ему в спину. Всё сделано, и шум улёгся, так что сегодня Бодуэн приносил вознаграждение за тяжёлые труды – им оказалась марка серебром.
Узнав всё, что было необходимо, ребята задушили Гаспара, чтобы крови было поменьше, ведь здесь и так нужно будет убираться после ампутации пальцев, то есть проблем трактирщику они создали. После чего, собрав деньги и зашифрованное письмо, пошли домой. Выходя, они попросили Эдвина прибраться, а на стойку ему положили десять денариев, дабы компенсировать неприятные хлопоты. Тот чуть ли не позеленел, поняв, что произошло в комнате, но не только всё сделал правильно, но и не подставился, аккуратно расчленив тело и скормив его в свинарнике уважаемого Бернара. Свиньи смолотили с превеликим удовольствием даже дробленые кости. Личные вещи незадачливого постояльца он сжёг в печке. Так что месье Гаспар просто исчез вместе с имуществом.
С де Морелем разобраться Эрик решил изящно, ведь о его поступке должен узнать весь город, да так, чтобы судачили без умолку на каждом углу. В этом деле снова помогла ребятня, проведавшая о слабости Бодуэна к некой Сабрине – дочери плотника. В ордене было очень строго с воздержанием, но природа требует своё, так что почти у всех его членов были свои маленькие тайны, о которых все догадывались, но помалкивали, ибо ничего зазорного в этом не видели. Девушку командор посещал практически по расписанию, так что даже её отец знал время, когда нужно «подышать свежим воздухом». Эрик этот график тоже знал, равно как и маршрут. В общем, наутро патруль городской стражи принёс на подворье тело Бодуэна де Мореля с проломленным черепом и перерезанным от уха до уха горлом. К телу ножом были прикреплён кошелёк и записка на латыни. В кошельке было тридцать серебряных денариев, а в записке слова:
«Возвращаю проклятые деньги.
Гаспар».
Что тут в городе началось! Закрыли ворота, городская стража и тамплиеры стали обыскивать все злачные места, где мог прятаться убийца. Все рыцари, во главе с герцогом, постоянно патрулировали улицы, подавляя недовольство жителей. Наш герой, как человек с искренней симпатией относящийся и к тамплиерам, и лично к нечаянно усопшему, даже слезу пустил, когда ему сообщили о гибели нового командора. И разумеется, вместе со всеми искал ненавистного убийцу. Но, увы, поиски не принесли результата, а потому спустя неделю, перевернув вверх дном всю Вену, пришлось открывать ворота. Время лечит, и вскоре события улеглись, но народная молва ещё целый год муссировала байки о богопротивном соратнике, что заказал убийство своего господина исключительно из личной корысти, а после и сам погиб от руки раскаявшегося наёмного убийцы. Даже с кафедр Австрийского герцогства священники не один раз упоминали прихожанам этот случай в назидание.
Все дела закончены, долги розданы, так что пора выезжать. Шёл небольшой тёплый дождик в первый день августа 1198 года. В этот день Эрик в сопровождении Остронега и Морриган выдвинулся в сторону Венеции, его ждало новое, полное опасности приключение. Казалось бы, что такого – проехать от города до города по дороге верхом на лошади. Ничего героического в этом нет. За исключением того, что количество лихих людей было очень велико, и любой попутчик или случайный прохожий мог тебя при случае зарезать просто за хорошую одежду. Так что даже между соседними деревнями путешествия были ещё той интригой, а уж между городами, да столь удалёнными, и подавно.
Глава 4
ВЕНЕЦИЯ
Небольшой караван шёл по дороге на юго-запад от Вены. Всего три всадника и четыре заводных коня с поклажей. Первым ехал Эрик в чёрном готическом доспехе, поверх которого была надета котта василькового цвета с серебряным крестом на груди, следом за ним двигалась Морриган в аккуратном, неброском зелёном шерстяном платье с небольшими аксессуарами из алого шёлка, такими как пояс и окантовка подола и рукавов. Замыкал процессию Остронег в полном кольчужном доспехе – хаубек, поверх которого была надета котта такого же цвета, что и платье дамы. У женщины и замыкающего воина к седлу были привязаны по две заводных лошади. Помимо доспехов было и оружие. Лидер колонны был при изящном клинке и арбалете, воин в кольчуге имел копьё, круглый щит, надетый на спину, и топор на поясе. Даже у женщины к седлу был прикреплён солидный нож таким образом, чтобы его можно было легко выхватить. Из имущества они везли шесть добротных хаубеков и столько же шлемов типа «пилотка», пару сотен болтов для арбалета, десятилитровую бочку вина «Коммандария», несколько отрезов качественной шерстяной ткани, запас провизии на неделю, кузнечные инструменты, часть которых была из нефрита, и ещё много всякой мелочи. Из наличных средств у них имелось восемнадцать марок венского стандарта, шесть из которых были в денариях и оболах. Но эта богатая добыча совершенно не прельщала разбойников. Пару раз они даже открыто встречались на дороге, но не нападали, а вежливо здоровались, желали доброго пути и ехали дальше. Лесных братьев совершенно смущал и пугал доспех, что был надет на Эрике, а сам барон казался им ожившей статуей, вызывая страх вперемешку с уважением. Путешествие проходило тихо, спокойно, я бы даже сказал – умиротворённо. Но такая идиллия не может быть вечной, и на третий день пути они доехали до странной деревни, где наших героев ждали-таки приключения.
Путников заметили ещё издали, а потому у ворот их уже ждали староста, священник местной церквушки и десяток мужиков. Пообщались. Оказалось, что деревня вот уже неделю как находится в положении открытого противостояния кузнеца со всеми остальными жителями. Всё началось с того, что Валентино подковал коня старосты, а тот спустя несколько дней сломал ногу из-за того, что часть гвоздей из подковы вывалилась. Само собой, на коваля стали наезжать, требуя возместить ущерб. А тот пошёл в отказ. Собрали мировой сход, решили усовестить бракодела. Так он на собрании открыто заявил, что староста, дескать, сам виноват, так как торопил его и стоял над душой, вот оно ему и аукнулось. Начались, как и полагается, прения. Но, увы, Валентино народ не любил и боялся, так как он пришлый человек, жил на отшибе, с людьми особо не общался. Даже жену себе брать не хотел. Так что чаша весов склонялась в пользу старосты. Лишь брат кузнеца, Винценто, выступил за него. Поняв, что справедливости не добьются, послали они весь мир в непечатные дали и забаррикадировались в кузнице, где уже неделю держат оборону. Поначалу решили мужики взять их приступом да избить для вразумления. Но брат кузнеца был охотником, и неплохим, а потому, увидев, что мужики толпой идут к кузне, не дожидаясь беседы, пострелял из лука многих. Кого ранил, а кого и убил. Озлобились на них. Жену Винценто с детишками вытащили да на пригорке перед кузницей головы им порубили. За семью его никто вступаться не стал, так как жена пришла в деревню вместе с ним. Так что, не боясь мести, тела их бросили там же, на пригорке. Решили подождать и выманить затворщиков на захоронение родни, но ничего не вышло. Уже и смердеть стало по округе, а эти двое сидят – держатся. Тогда решили ночью подойти и спалить кузню с братьями. Но и тут ждала неудача – двадцать мужиков погибли, кто от стрел младшего брата, кто от копья старшего. Вот теперь и не суются деревенские, лишь обложили со всех сторон и ждут, когда те умрут с голода.
Посмотрел Эрик на бегающие глазки старосты, подумал с минуту и, ни слова не говоря, повёл свой караван дальше, минуя деревню. Но, отъехав на пару миль, чтобы скрыться с глаз деревенских жителей, он остановился и, обернувшись к спутникам, посмотрел на их лица. Остронег и Морриган были разозлены до крайней степени. Их лица были совершенно серы, а зрачки столь малы, что казалось, будто отсутствовали вовсе! Но перечить ему не смели – оба молчали.
– Что притихли? Или сказать нечего?
– Господин, наша судьба в твоих руках, – отозвался Остронег.
– Да не хмурьтесь вы. Вытащим мы ребят. Сам хочу им помочь да в команду взять, ибо не жить им тут. А мне такие крепкие волей люди нужны. А что уехали – не переживайте. Ночью вернёмся и тихо обговорим всё с братьями.
– Мстить этой собаке-старосте надо.
– Верно, мстить нужно. Но надо подумать как. Или ты весь люд в деревне под нож пускать собрался?
– Я бы всех порубил, но решать тебе.
– Давайте спросим тех, кому это охлаждённое блюдо есть.
– ?..
– Да не делай ты такое умное лицо. Всё просто. Спросим Валентино с Винценто. Нам с тобой порубить этих гадов – лишь размяться. Но уж слишком много там крови проливать придётся. Тем более крестьян. Это же бойня будет. Как курей ножом резать.
– Пусть бойня! Пусть! А детишек с женой рубить – не бойня?
– Морриган, а ты что думаешь?
– Я не думаю, а жажду их крови. Всей своей душой жажду. Чтобы никого в живых не осталось.
– Хорошо. Я понял вас. Значит, так, ночью мы с Остронегом идём к братьям, и если они не против бойни, то вчетвером будем мстить. А ты, моя прелесть, останешься в лагере при конях и обозе. Так что спешиваемся, ребята, разбиваем лагерь и ждём вечера. Всем всё ясно?
Всем всё было ясно, так что, как только стало смеркаться, наша бронированная парочка вышла в сторону кузницы. Особенно не спешили, шли, укрываясь в лесных зарослях. Совсем в темноте вышли на небольшую полянку, с которой виднелись огоньки кузницы. В округе они обнаружили десяток костерков, у которых и ночевало оцепление. Аккуратно обойдя спящую стражу, они тихонько прокрались к кузнице. Там их уже ждали, каким-то чудом заметив издали.
– Не подходи ближе! Стреляю! – раздался раскатистый бас.
– Тише ты! Ты ещё громче начни орать, чтобы всех разбудить.
– Кто ты? Почему ты тайно пришёл?
– Я барон Эрик фон Ленцбург. А тайно пришёл потому, что хотел поговорить с вами.
– Зачем тебе, благородный человек, вообще во всё это ввязываться?
– Мне нужны вы и ваша служба. Взамен я помогу вам с местью.
– Неужто, господин, два полуживых крестьянина стоят ваших усилий? – Тот же самый бас горько усмехнулся.
– Вы крепки духом – выступили против всех. И не только выступили, но и смогли выстоять, выдержать. Мне нужна ваша клятва верности, хоть в жизни, хоть в смерти, а взамен я за неё плачу тем, что помогаю вам в вашей праведной мести. Даже если вы возжелаете всех тут под нож пустить.
– А что, Винценто, дельное предложение. Всё равно ничего иного, кроме смерти, нас не ждёт, – сказал другой бас из-за стены.
– Хорошо, господин, входи.
Дверь в кузницу аккуратно открылась, и ребята прошмыгнули туда. Там братья по очереди поклялись своими бессмертными душами, присягая на верность Эрику. После коротко обговорили, что именно они хотят от мести, и план действий. У Валентино в кузнице не было никаких доспехов, кроме двух стёганых акетонов, так что пришлось надевать их. Какая-никакая, а защита.
Наступило утро. В ворота деревни въезжали Морриган с Остронегом, ведя обоз. Эрик сидел на лавочке у колодца, а братья хоронили погибшую семью Винценто. Ни один житель этого населённого пункта не увидел рассвета, все были мертвы. Братья так разошлись, что вмешиваться практически не было нужды.
Рассвет принёс тяжёлые мысли. Наш герой думал о том, сколько ещё жизней ему придётся отнять на своём нелёгком жизненном пути. Ночью он наблюдал за впавшими в боевую ярость братьями. Они бегали от хаты к хате и несли смерть тем, с кем раньше жили рука об руку несколько лет. Вместе с ними этим делом увлечённо занимался Остронег. Бедняга, вспомнив судьбу своей жены, жутко разошёлся. Иногда казалось, что он мстит за неё, да с таким энтузиазмом, что братьям и не снилось. Эрику оставалось лишь страховать их, сидя на коне со взведённым арбалетом в руках. Пришлось даже пару раз выстрелить, добивая наиболее проворных жителей, что смогли-таки убежать от тех, кто находился практически в безумии от злобы и ярости. Их сознание было полностью охвачено жаждой крови, которая буквально застила им глаза. Крови… Так много крови и смерти стало кружиться вокруг него. Она словно притягивалась им как магнитом. Конечно, Эрик отдавал себе отчёт в том, куда попал, и был готов к тому, что ему придётся убивать, возможно даже многих, так как эта эпоха с её жестокими нравами не обошла бы его стороной. Но теперь смерть окружала его слишком органично, так, будто и не было ничего особенного в ней. Как будто они ели жареную курицу и все перепачкались жиром. Жутковатая аллегория, но реальность была не лучше – по всей деревне в лужах крови и собственных испражнениях лежали тела, а вокруг них – отрубленные куски, вывалившиеся кишки и прочие прелести. Пусть не его руками было содеяно всё это, но по его воле. И он отдаёт себе в этом отчёт. Неужели вот это – плата за истинную верность? Некая печать крови, скрепляющая души людей. Да, все эти люди виновны, но как тяжела ноша ответственности за смерть другого, особенно когда их много, этих смертей. Как она выжигает молодость, остужает искорки во взгляде, наполняя его тяжестью и грустью. Тяжко.
За этими печальными мыслями его застали братья, вернувшиеся с погребения. Вместе с ними подошли и Остронег с Морриган, которые уже сняли поклажу с лошадей и заправили корма. Время вздохов прошло, и грубая реальность снова окружила Эрика, смотря на него восторженными и преданными глазами. Так что он встал с лавочки, погладил коня по шее, улыбнулся и стал отдавать распоряжения своей небольшой команде. Они ведь искренне верят в него и пойдут за ним до конца, до последнего вздоха. А потому – к делу, господа, к делу! Каким бы оно тяжёлым ни было.
– Ворота в деревню закрыть. Никого не пускать. Мужчинам стоять на посту по очереди. Остронег заступает первым. Бери мой арбалет. Но прежде сними котту и отдай её Морриган, негоже светиться в таком виде. Тебя сменит Винценто, потом – Валентино и далее по кругу. Арбалет передаётся тому, кто заступает на пост. Остронег, твоя задача при смене показать ребятам, как им пользоваться. Вот песочные часы, каждые три оборота – смена караула, они будут у Морриган, и она следит за порядком при смене караула. Всем приближающимся говорить, что в деревне мор и ходу в неё нет. Ты и ты – берёте из поклажи по кольчуге и бегом в кузницу подгонять их под себя. Чтобы в карауле уже при броне были. А на тебе, моя прелесть, обед, ужин и подготовка лагеря. Выдвигаемся в полночь. Всем всё ясно? Вопросы есть?
Вопросов не было, и Эрик отпустил всех выполнять приказы. Молча понаблюдав за их суетой, он не спеша отвёл коня к остальным, расседлал, заправил ему корма и пошёл делать грязную часть работы – мародёрствовать. Сняв доспех и большую часть одежды, он отправился лазить по домам. Почему так? Потому что там можно было сильно испачкаться в крови и прочем, а с тела кровь и грязь смывается намного легче, чем с одежды. Задача, которую он ставил перед собой, – быстро пройтись по всем двадцати четырём домам и собрать всё, что можно было бы продать на рынке в Венеции. Ну не оставлять же всё гнить вместе с незадачливыми хозяевами? Со слов братьев, деревня третий год копила шерстяную ткань собственного производства, дабы после окончания полевых работ отправить караван в Венецию на продажу. Эти слова очень быстро подтвердились. Ткань была около шестидесяти сантиметров в ширину, но её было действительно много. В каждом доме по двадцать-тридцать отрезов длиной по два десятка метров. Ткань была окрашена в зелёный цвет одного оттенка. Всего оказалось шестьсот два отреза. Но часть из них было испачкано или повреждено прошедшей ночью, так что забрать можно было всего пятьсот четырнадцать отрезов. Из них выросла небольшая горка рядом с разбитым Морриган лагерем, прямо на пустыре, посреди деревни. С деньгами в деревне было довольно скудно, так как жили крестьяне в основном натуральным хозяйством. Десяток денариев и сорок два обола – это всё, что смог найти Эрик, да и то почти вся наличность оказалась у священника и старосты. В самой церкви брать особо было нечего, она была бедна – две старые затёртые и весьма убогие иконы и несколько медных, посеребрённых ритуальных атрибутов. Гнать овец да коров в Венецию было делом довольно опасным, слишком много вопросов будут задавать. Лошадей было немного, и все довольно тощие, его кони были практически богами по сравнению с этими клячами. Ещё обнаружились обширные запасы сушёных трав и ягод, из которых Морриган набрала целую кучу, заявив, что её можно будет загнать аптекарям.
Смеркалось. Костёр превратился в тихо тлеющие угли, рядом с которыми лежали двадцать четыре факела, по числу домов. Эрик заставил всех помыться. К слову, братья, не привыкшие к его порядкам, малость обалдели, когда девчонка, совершенно не стесняясь, сняла с себя всю одежду и стала мыться. Славянин похмыкал и, положив им руки на плечи, спокойно объяснил, что это дело полезное и нужно для здоровья. Там, откуда он родом, таких вещей стесняться не принято. Да и чего тут стыдиться? Стыдно показывать уродство, а не красоту. В общем, все помылись, оделись, снарядились и стали проверять по последнему разу, всё ли в порядке в обозе, который немного разросся. В него включили две подводы об одном коне и пару запасных коней, которых привязали к подводам. За кучеров посадили Валентино и Винценто, Эрик ехал на коне свободно, а у Морриган с Остронегом было по два заводных коня, которых, впрочем, облегчили, переложив всю поклажу на телеги. В голове колонны двигались барон и ирландка, что следовала за ним в хвосте. Замыкающим каравана ехал, как и прежде, славянин.
Выехали по густой темноте. Пройдя пару миль, остановились в старом лагере, но не стали спешиваться. Эрик забрал двух заводных коней у дреговича и отправил того в деревню, завершить начатое дело. Спустя полчаса тот вернулся, а вдали бушевало огромное пламя большого пожара, который к утру оставит после себя лишь дикое по своему размаху пепелище.
* * *
Из-за подвод серьёзно снизилась скорость движения отряда. Так что следующую неделю они провели в дороге, пока наконец из-за горизонта не показался Местре. Коротко объяснившись с охраной на воротах, Эрик заплатил входную пошлину, ибо шёл с товаром. После чего их пропустили, и караван въехал на городские улочки. А оттуда переправились в саму Венецию, где традиционно разместились на небольшом и уютном постоялом дворе с незначительным количеством посетителей. Наш герой вместе с Морриган занялся обустройством полученной территории. Валентино был оставлен караулить товар во дворе, а Остронег с Винценто отправились на рынок подбирать и оплачивать место в торговых рядах, так как от ткани нужно было избавляться максимально быстро. Но как только все разошлись и Эрик с девушкой остался наедине, она решила отвлечься от уборки и поговорить с ним на довольно щекотливую тему.
– Я хочу с тобой поговорить, – сказала она, краснея.
– Ты уже говоришь, – улыбнулся Эрик.
– Понимаешь, мне несколько неудобно об этом спрашивать…
– Да ты не стесняйся, давай, я же не кусаюсь. – Он снова улыбнулся.
– Я тебе нравлюсь? – спросила она, и её щеки стали совершенно красными.
– Конечно нравишься. Зачем бы иначе я тебя оставил при себе? Ты сама по себе вполне смышлёная девчонка, в травах неплохо разбираешься и человек верный. А подвернётся ситуация – станешь замечательным врачом, вон как нашего любителя франков выходила.
– Прекрати. Я не об этом спрашиваю. Ты и сам это понимаешь. Ответь мне, я тебе нравлюсь как женщина?
– Хм… А с чего вдруг такие вопросы?
– Эрик! Ответь. Не издевайся надо мной.
– Хорошо. Да, ты мне нравишься. Ты красивая, смышлёная и верная женщина – это просто превосходное сочетание.
