Текст книги "Эрик"
Автор книги: Михаил Ланцов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Ты думаешь, я маму тоже четыре дня доводил до срыва?
– Нет, я вообще не представляю, что ты там сделал, и, честно говоря, даже не желаю знать.
– А зря. Я просто побеседовал с ней. Ну что ты такой пугливый стал?
– С тобой станешь. Никогда не видел, чтобы люди после беседы с ума сходили.
– Да брось, она была вполне в уме и ясном сознании, ну, или почти ясном.
– Что же с ней было?
– Ты когда-нибудь слышал о воинах, которые впадали в боевую ярость? Так вот, ты ведь не знаешь о том, что я её хотел поначалу вытащить и бежать вместе. Но мама отказалась и решила умереть, так как выжить в том состоянии, в котором была к тому времени, она не смогла бы. Тогда я предложил ей уйти, как говорится, «с песнями и плясками» и объяснил, как это сделать. И когда к ней пришёл мой нежно любимый дядя, она уже была в трансе боевой ярости и не чувствовала ни боли, ни страха. Страшна мышь, если её загнать в угол.
– Особенно когда у этой мышки ножик и пена изо рта.
– Вот, ты уже шутишь. У тебя ностальгия, ты весь в своих мыслях. И тебе уже всё равно, кто я. Ведь так?
– Ловко! Да ты мастер заговаривать язык!
– Да куда там! Куда мне, убогому, до мастера?!
– Не прибедняйся. Но ты сам вернулся к разговору.
– Я не знаю, как тебе всё объяснить, так как у самого нет ясности в этом вопросе. Но раз ты так далеко зашёл в своих наблюдениях и обобщениях, глупо продолжать маневрировать.
– Почему?
– Я тебе доверяю и не хочу, чтобы моё доверенное лицо не имело веры в меня. Ведь твои сомнения гложут тебя и мучают. Зачем мне это? Кто вместо тебя будет гонять моих воинов?
– Так ты действительно не Эрик?
– И да, и нет. Тело, безусловно, его. А вот сознание… знаешь, я не могу объяснить, как я попал в его тело, я даже не представляю, что это за место. – Эрик обвёл рукой округу.
– Почему?
– Там, где я жил до того злосчастного утра, было почти то же самое за исключением времени. Какой у нас на дворе год? Верно, 6710 год от Сотворения мира. А я родился в 7488-м.
Рудольф аж запыхтел и дикими глазами уставился на Эрика.
– Да, именно так. После смерти, или что там со мной произошло, я очнулся не только в другом теле, но и в совершенно ином времени.
– А как тебя звали в той жизни?
– Артём, Артём Жилин.
– А какого народа?
– Его ещё нет, он только формируется из восточнославянских племён.
– Славянин?
– Можно считать и так.
– Но как это возможно?! Ты же сам отлично знаешь, что эти племена завоёваны норманнами две с лишним сотни лет назад. Так же, как и Франция. У меня в голове всё это не укладывается. Ты ведёшь себя как кровный норманн, а говоришь, будто иного рода. Невероятно!
– Понимаешь, дорогой Рудольф, норманн – это не кровь, это дух. Когда он тебя покидает, ты становишься рабом. Вспомни, как в древности Карл Великий громил своих врагов по всей Европе и что случилось потом. Помнишь? Ах да, ты и знать не можешь. Так я тебе расскажу: его потомки потеряли не только корону и земли, но и жизнь, так как их покинул тот дух, что заставляет человека бороться и упрямо достигать своей цели. Они стали цивилизованными, тем самым подписав себе смертный приговор.
– Почему ты так считаешь?
– Да всё просто. Разве у варваров было развитое право? Нет. Поэтому их практически ничто не ограничивало в поступках и желаниях. Заметь: чем сильнее развивается, с позволения сказать, цивилизация, тем больше появляется законов, которые связывают человека по рукам и ногам. Причём не только официальных законов. Ведь мораль, этика и прочая ересь – те же самые законы, только неписаные, и влияют так же, как и обычные. Чем больше ограничений, тем меньше возможностей и больше порядка. Всё бы хорошо, но порядок является противоположностью инициативы. Ты понял общий смысл идеи?
– Да. Получается, что мы сами себя уничтожаем… отравляем, через развитие закона и морали.
– Именно. В том мире, где я жил, германцы давно уже не те. Они сломлены и стремительно вымирают. Их место занимают негры и выходцы с Ближнего Востока. Они переживают подъём, подминая европейцев, вытесняя их с территории, дабы освободить жизненное пространство для себя. Своего рода замедленный геноцид. Куда смотрит Европа? Её уже давно нет. Достигнув господства над всем миром, она заживо сгнила, оставив лишь прекрасные по своему облику руины порядка и культуры, а также кладбища. Ты даже не представляешь, как гадко видеть, когда сильные народы падают столь низко, что их начинают считать не иначе как мусором.
– И даже не желаю это ни видеть, ни слышать. Я удовлетворён и теперь спокоен. Эрик, или… нет, Эрик. Ты – Эрик. Мне всё равно, кем ты был там, тут ты стал именно тем, кто вызывает трепет и уважение у людей и правителей. Меня не заботит это ужасное и, к счастью, недостижимое будущее. Мне важно то, чтобы мой сын жил хорошо, как и мои внуки. Здесь, в этом мире. А то, что ты сказал… Надеюсь, что мы сможем хоть как-то изменить это ужасное будущее.
– Ну что ты так нервничаешь? Оно не настолько ужасно, если смотреть в целом. Мы теперь летаем по небу и дальше, к другим планетам, плаваем под водой и взбираемся на самые высокие вершины. Но вот люди. Их стало невообразимо много, а количество всегда противоположно качеству. Они измельчали, стали гнилыми и слабыми, очень слабыми. Везде одни рабы и слуги, что не могут поднять голову и высказать своё мнение или заявить о своих интересах. Изредка встречаются торговцы и ремесленники, которые имеют хоть какую-то гордость, но их мало. Ни настоящих воинов, ни настоящих правителей, которые смогли бы повести за собой свои народы… Ты можешь себе представить, чтобы император оправдывался перед подданными за то, что какой-то его исполнитель напортачил? Вот то-то и оно, что нет. А у нас это заурядное явление. Ведь иначе нужно будет брать ответственность на себя, а для этого духу не хватает.
– Да, это ужасный мир. – Рудольф вздохнул, положил руку на плечо Эрика и сказал: – Эрик, я рад, что ты с нами. Пусть мы тут не летаем по небу, но мы – настоящие. Твоя прошлая жизнь осталась где-то там, далеко. Плюнь на неё и живи здесь и сейчас. Ты нужен мне, нам. Да, чёрт побери, ты нужен нам всем. И запомни, друг мой, здесь, – он указал рукой на землю, – нет никакого Артёма, здесь есть только Эрик – одно имя, одна жизнь, одно тело. Волею богов ты нашёл своё место, а что касается меня, то помни: старый Рудольф теперь будет всегда с тобой, что бы ни случилось. До любой крайности.
…Всё время до 20 декабря было посвящено подготовке к поездке в Константинополь и вообще процессу возведения в княжеское достоинство. Дело это было хлопотное, так как нужно было учесть не только необходимость формальной поездки, но организовать в обоих городах княжества большой пир. Накормить и напоить толпу в три с половиной десятка тысяч человек – это очень непростая задача. Гулянья должны начаться 28–29-го числа и продлиться несколько дней. Для этих целей Деметра, получившая голубиной почтой извещение, должна была привезти огромное количество вина.
Морриган оказалась в совершенной растерянности, так как она была фактической, а не формальной женой. Они, пока жили в Константинополе, совершенно забыли обвенчаться, увлечённо занимаясь насущными делами. А теперь она, пусть не сильно и не глубоко, но верующий человек, оказалась в жутком смятении. Пришлось спешно готовить и это мероприятие. В Боспоре уже не успевали его провести. Поэтому все распоряжения, а также необходимое имущество ушли ещё 10-го числа с курьерским кораблём.
Да и с нарядами была проблема. Предпочитая простую, но качественную одежду, что Эрик, что Морриган оказались совершенно не готовы предстать перед публикой в чём-то эффектном по причине того, что его банально не было. Так что пришлось не только в спешном порядке выдумывать одеяния, но и шить. Хорошо, что под рукой оказалась шёлковая ткань, захваченная в Сугдее. Иначе бы погорели. Современного и совершенно убогого стиля князей и герцогов решили не выдерживать. Нужно было ломать стереотипы в пользу более удобной и функциональной одежды. Для будущего князя сшили штаны из плотного зелёного шёлка, получившиеся достаточно просторными. Обувь представляла собой яловые мягкие сапоги до колен. Вместо камизы была сшита рубашка современного итальянского, приталенного фасона из шёлка белого цвета. Она плотно облегала тело и застегивалась отлитыми специально для Эрика маленькими круглыми полированными серебряными пуговицами, на которых чеканкой был нанесён его герб. Верхняя часть костюма была выполнена в виде камзола с подолом до середины бедра. Он был изготовлен из качественного тёмно-зелёного сукна – просто, строго и аккуратно. А шёлковая подкладка ярко-алого цвета и крупные гербовые пуговицы из полированного золота подчёркивали образ строгого, но весьма состоятельного человека. Рукава, как и положено композицией камзола, подворачивались алой подкладкой наружу сантиметров на пятнадцать и крепились такими же золотыми гербовыми пуговицами. Вместо пояса был широкий ремень из окрашенной в белый цвет кожи, к которому слева крепился палаш. В общем, не хватало только треуголки до полного воссоздания образа офицера армии Петра Великого. Для своего времени подобная одежда была уникальна и поразительна.
Для Морриган выполнили из яловой кожи аккуратные туфли и два платья – нижнее и верхнее. Нижнее платье из тонкого, почти прозрачного белого шёлка было до колен и почти обтягивало её стройную фигуру. Верхнее платье было сшито из ярко-алого шёлка, но плотного. Оно также было выполнено по фигуре и лишь от бёдер ниспадало складками. Чтобы его можно было надевать и снимать, на спине был сделан вертикальный клапан со шнуровкой. Рукава платья очень плотно облегали руки до локтя и расширялись к запястью. Никаких лишних деталей, лишь лёгкая окантовка золотым шитьём. Шею и грудь по традиции того времени нужно было закрывать, поэтому было решено сделать это в восточном стиле, с небольшой пуговицей слева. Эта пуговица была декоративной и выполнена из небольшого рубина в золотой оправе. Женщине совсем без головного убора выходить было нельзя, поэтому волосы красавицы укрывала плетёная шапочка – коиф с большим шагом сетки из круглых шёлковых шнурков алого цвета. В каждый узел была вплетена жемчужина, крепился коиф на подбородке с помощью тонкой шёлковой ленты под цвет сетки. В общем, по сравнению с местными царями всё просто, но вполне аккуратно, а главное – в этом можно нормально двигаться, не боясь снести огромным рукавом тарелку или зацепиться за что-то размашистой одеждой.
В такой одежде молодые и вошли 25 декабря 1202 года в собор Святой Софии. Их вид вызвал фурор и восхищение. Эрик, барон фон Ленцбург, и его теперь уже официальная супруга Морриган, благородная дама рода Мак-Карти, неспешно и с достоинством шли к императору некогда великой империи с тем, чтобы спустя какие-то минуты быть произведенными в княжеское достоинство.
Глава 9
БОСПОРСКОЕ КНЯЖЕСТВО
– Эрик, мне сложно поверить в то, что со мной произошло. Неужели всё это – реальность?
– Дорогая, что именно мешает тебе поверить?
– Шесть лет назад я лежала, свернувшись калачиком на земле, ободранная, полуголая, брошенная всеми, а толпа крестьян надо мной издевалась, избивала и хотела утопить в деревенском пруду. Этой ужасной выгребной яме, которая была покрыта практически полностью плавающим гусиным помётом. А сейчас я лежу на мягких подушках в императорском дворце Константинополя, слуги мне кланяются и с почётом называют княгиней. Да, я хоть и королевского рода, но жизнь меня так сильно потрепала, что я даже не мечтала о подобном.
– А я, убегая из родного замка в ржавой кольчуге и спасаясь от родного дяди, что желал моей смерти, мог ли подумать, что всего через шесть лет поднимусь так высоко?
– Да, всё течет, всё изменяется. Хорошо, что мы ещё не сильно заносимся перед простыми людьми. А ведь недавно находились на дне вместе со всеми.
– Я думаю, мы и не занесёмся, не из того теста. Хотя иногда мне кажется, что бриллианты стали мелковаты. И вообще, надо бы добавить моему камзолу золотого шитья, а то выгляжу как нищий родственник рядом с Алексеем, – с совершенно серьёзным лицом сказал князь.
Морриган же, чуть не подавившись вином, слегка толкнула Эрика в плечо и засмеялась, да так заливисто, что фон Ленцбург хоть и держался солидно, но не выдержал и тоже расхохотался.
– Кстати, помнишь, тогда, шесть лет назад, ты предлагал пошутить над моим братом?
– Послать ему письмо, извещая о нашем бракосочетании?
– Именно. Давай это сделаем сейчас? Заодно спросим у него, в каком состоянии наш наследственный удел.
– Не боишься потерять любимого брата? Он ведь такого счастья может не пережить.
– Думаю, я буду только рада узнать подобные душераздирающие известия.
– Тогда я просто обязан оказать тебе такую услугу. Тем более что у меня с собой есть листы чистой бумаги.
В последних числах декабря 1202 года Эрик фон Ленцбург был произведён в княжеское достоинство рукой императора Алексея III Ангела. Выкатил он народу, как водится, вина да закуски. Погуляли несколько дней, но пора и делом заняться, ведь княжество находится в весьма запущенном состоянии. Начинать всегда нужно с понимания того, чего ты хочешь, поэтому ещё на корабле по пути в Боспор князь занялся проработкой государственного устройства своей державы, то есть оценкой того, что есть и что нужно.
Итак, вопрос государственного устройства. Разнообразные республиканские формы правления неэффективны и недостаточно динамичны, поэтому выбор был только из тех или иных форм монархии. После длительных раздумий он остановил свой выбор на британской форме правления времён знаменитой королевы Виктории, само собой, в подогнанной под текущие реалии форме. Для упорядочивания права наследования престола вводилась так называемая когнитивная примогенитура. Под этим страшным словосочетанием подразумевалась довольно простая процедура – престол переходил непосредственно к старшему потомку правящего монарха. Когда заканчивались прямые наследники мужского пола, наследование переходило к прямым наследникам женского пола. То есть, если получалось так, что мужчина и женщина имели равные права на престол, то мужчина получал преимущество. Никаких боярских дум или парламентов вводить не имело смысла, так как Эрик по прошлой памяти воспринимал их исключительно как места жировки, совершенно лишние в управлении государством.
Серьёзным нововведением стало отраслевое правительство, то есть князь вводил семь своих помощников, которым предстоит заниматься развитием заданных секторов в государстве. Все эти семь человек возглавляли секретариаты – финансов, ремёсел и торговли, сельского хозяйства, государственной безопасности, вооружённых сил, образования и науки, а также дипломатических отношений. Государственный секретарь имел право на весьма ограниченный штат сотрудников и большой спектр обязанностей.
Для ведения разнообразной переписки и учёта вводятся латинский как государственный язык, арабские цифры и десятичная система счёта. Проблема возникла с единицами мер, поэтому решено было обождать со стандартизацией и доводить систему до ума по ходу дела. Иными словами, Эрик забил на этот вопрос, найдя для себя оправдание.
Особая проблема возникала в связи с необходимостью создать аппарат чиновников, которые будут управлять теми или иными объектами и непосредственно вести дела. Проблема комплексная, так как, во-первых, будут доносить друг на друга, а во-вторых, будут воровать. Доносы следовало передавать в совет государственной безопасности, где и устанавливался порядок их приёма, точнее, их регистрации для дальнейшего производства. Теперь их можно было делать только именными, то есть подписавшись, так как в случае клеветы обманщика наказывали. Сначала пороли, а на третий навет – казнили. А вот за правильный донос награждали, и весьма ощутимо.
Проблема воровства решалась тоже достаточно просто. Так как чиновников было немного, то их работа оплачивалась очень солидно. Правда, вместе с впечатляющими суммами они несли не меньшую ответственность, причём за ряд наиболее опасных преступлений казни подвергался не только чиновник, но и вся его семья. Квалифицированных ребят брать было неоткуда, поэтому Эрик решил проблему кадрового голода, произведя отбор из бедных подростков, преимущественно сирот, которых поместил в закрытый пансион, где они обучались отдельно. Впрочем, уже к концу 1203 года выходцы из бедноты начали занимать должности взамен казнённых чиновников, так как чтение, письмо и счёт были достаточными знаниями для того, чтобы выполнять должные обязанности на посту значительного количества чиновников в то время. Однако ситуация была пугающе гнилой, ведь Эрик специально придерживал решения по казням большей части изначально набранного чиновничьего аппарата, чтобы успеть подготовить смену тем, кого нужно было давно казнить. И это удручало.
Так как государство с феодальным принципом организации достаточно рыхлое, то нужен механизм постепенной самостоятельной централизации, то есть расширения базового домена на всю территорию государства. Само собой, княжество будет расширяться и прирастать, в том числе вассалами. В принципе можно было бы, конечно, все земли включать в домен, но сделать это сразу не получится, так как сознание людей ещё не готово к этому. Да и чиновников не хватит. В итоге мы получим эффект отложенного развала. Пока Эрик жив, всё будет хорошо, но, как только он умрёт, его завоевания снова станут либо традиционно феодальным образованием, либо близким к этому состоянию. Если вообще его объединение не расколется на несколько независимых государств. Нужно было изменить ленный институт во что-то новое, что позволит поменять его социальную нишу и область деятельности феодалов.
После долгих мучений родилась мысль об изменении характера лена. Для чего давался лен феодалу? Верно, для того, чтобы с него можно было кормиться и вооружаться, – он являлся основным источником доходов в мирное время, да и не только, так как войны не всегда успешные. Чтобы получать больше средств и, соответственно, больше возможностей, каждый отдельно взятый феодал стремился к увеличению своего личного домена. Сразу оговорюсь: вассалы были нужны и важны скорее в военно-политическом плане, чем экономическом. Подобный характер дел вызывал многочисленные усобицы и внутренние войны, которые лишали государство стабильности, снижали темпы развития и часто приводили к разрушению единого экономического пространства. Если не учитывать особенности регионов и говорить грубо, то размер лена был напрямую связан с его доходностью, следовательно, становился камнем преткновения. Отсюда вывод: нужно изменить характер лена, он должен принять некий социальный статус, а не являться доходным местом. В ситуации Эрика обстоятельства были простыми: ни дворян, ни феодалов Боспорского княжества ещё не существовало, их нужно было создавать ему самому, дабы занять пустующую нишу, а не бросать дела на самотёк. Соответственно и лены ещё никому не выданы. Так что особых проблем с формированием системы малых статусных ленов, то есть мест для постройки либо небольшого замка, либо резиденции, возникнуть не должно.
Теперь источник дохода. Он прост – государственная служба, которая очень хорошо оплачивается. Как и в случае с армией, делалась ставка на немногочисленных, но хорошо оплачиваемых специалистов, ведь титул и должность были наследственны, что служило стимулом для эффективного управления. Мало этого, подрастающий отпрыск знатного семейства уже с детства знал, чем будет заниматься, а потому готовился. Следующим приятным моментом стало то, что раз доходы теперь были связаны с титулом, должностью и леном, то феодальные усобицы за «хлеб с икрой» просто переносятся в то место, где они не так разорительны для страны и легче пресекаются. Получалось какое-то подобие переходной формы от феодализма к государственному капитализму, когда есть привилегированное сословие, но оно под полным контролем и на «коротком поводке». Помимо всего прочего, весь государственный аппарат был кровно заинтересован в расширении домена, так как от этого напрямую зависели не только их доходы, но и возможность пристроить ребёнка на тёплое местечко.
– Эрик, ты что, действительно хочешь всю эту банду собрать в одной бочке? – Рудольф недоумевал от идеи реформации ленной системы.
– Да, именно.
– Зачем? Ты думаешь, это изменит наш образ жизни? Мы же хищники. И перегрызёмся, находясь в таком скоплении.
– И это хорошо. Собственно, этого я и собираюсь добиться. Вашего зверя нужно держать в узде, иначе вы всё государство по кирпичикам разберёте.
– Допустим, разобрали его, и что дальше?
– А дальше новый цикл – кто-нибудь вас силой собирает обратно. После, отпустив удила, смотрят, как вы снова растаскиваете страну по кирпичикам.
– Тогда зачем тебе это всё? Чего ты этим добьёшься?
– Я хочу сделать крепкие удила и изменить порядок вещей.
– Не слишком большой замах?
– Нормальный. Я хочу сделать так, чтобы феодалам стало выгодно иметь не большие лены, а крепкий домен, который их кормит. Чем сильнее домен, тем лучше кормит, так как они на службе – либо в армии, либо в наместничестве.
– А кто выступит против подобных преобразований, что с ними будет? Ведь на своём лене феодал чувствует себя хозяином.
– Те ленники, что будут против моих преобразований, умрут. Я ввязываться в бесполезные дискуссии с вечно голодной толпой не желаю. Каждый ведь хочет только, чтобы ему было хорошо, а на соседа плевать. Подохнет – тем лучше, значит, его имуществом можно будет поживиться. А государство… Есть такая старая притча про веник. Слышал?
– Нет. Расскажи, если не длинная.
– Она очень короткая. Вот веник, вязанный из веток. Видишь, каждую отдельную ветку сломать легко, но если их связать вместе, то это уже становится не так просто. Так и государство. Каждого отдельного человека сломать легко, а если люди выступают организованно и единым центром, то они уже сила.
– Отчего же тогда государство Алексея в таком упадке? Где его сила?
– Это называется человеческий фактор. В данном случае просто так получилось, что у власти оказался редкостный дурень. Это единственное слабое место монархии – вероятность появления у власти бездарных людей в ней выше, чем в других формах управления.
– Тогда почему ты не стал делать так же, как в Венеции? Если ты так печёшься о сохранении государства.
– В Венеции у нас аристократическая республика. Как и любая республика, она очень уязвимая для внешней силы, так как влиятельных людей можно подкупать и продвигать свои интересы. Это не считая того, что она не эффективна. Во-первых, она не последовательна даже в рамках жизни одного правителя, так как колеблется от сиюминутных конъюнктурных интересов. Во-вторых, она очень инертна, то есть на принятие решения в республиканской форме правления обычно уходит больше времени, чем в монархии. В-третьих, она экономически не выгодна. Дело в том, что идёт постоянная замена элиты у власти. Занявшие должности начинают делать запасы за счёт государства, превышая свои должностные полномочия, то есть попросту воруя. Они пришли на время, и их не интересует, что будет после них. В то время как адекватный монарх, зная, что ему будет наследовать его ребёнок, не заинтересован в разорении государства. То есть при монархии есть шанс появления человека с ослабленным умом на троне, но это всего лишь шанс, в то время как при любой республиканской форме в обязательном порядке имеет место массовое воровство руководства. Поэтому, я думаю, республика – неудачная форма правления.
– Да уж, а какие ещё есть формы правления?
– Только разновидности этих.
– Не густо. Если выбирать между республикой и монархией, то я понимаю тебя и согласен. И с феодалами более-менее понял, хоть и непривычно всё это. Но неужели твои шаги будут такими мутными? Ведь не я один задавался этими вопросами.
– Думаю, это будет проблемой, но кулаком и добрым словом мы всегда сможем просветить массы и подарить им счастье понимания.
– Это мы всегда готовы. – Рудольф засмеялся и вышел.
А Эрик задумался о том, как решать проблему информирования населения, которая чем дальше, тем острее будет возникать.
Следующим организационным шагом стало введение единой законодательной базы. Требования предельно простые – текст должен получиться лаконичным и ясным, то есть не требующим обширных трактовок для понимания. Для упрощения производства закон – Lex d'Erik («Закон Эрика») – был разделён на две части. В первой описывались преступления против государства, такие как кражи, убийства, вымогательства, взятки и прочие обыденные вещи, а также меры пресечения. Тюрьмы не создавались, так как согласно закону наказание применялось сразу после вынесения приговора – от штрафа и исправительных работ до смертной казни. Заключённые – это, конечно, очень дешёвая рабочая сила, но разворачивать инфраструктуру для их содержания, подавления и последующего контроля было весьма дорого и несло мало практической пользы. Вторая часть судебника описывала легитимные документы государства и способы их оформления, то есть всякие там дарственные, завещания, купчие, долговые расписки, кредитные расписки и прочее. Для применения этого судебника в деле во всех трёх городах княжества создавались суды, где заседали по три постоянных судьи. Но все подобные вещи были не более чем формальные мелочи на будущее, так как жизненной силой любого государства является его экономика.
Для упорядочивания финансовых дел нужно иметь единую денежную систему и не допускать хождения иностранных монет. Поэтому для подобной цели, а также для чеканки новых монет и выполнения функции казны уже в январе 1203 года был учреждён государственный банк Боспора. Штаб-квартира находилась в одноимённом городе, а в Феодосии и Тамани (так переименовали Тьмутаракань) были открыты филиалы. Все торговые операции на территории княжества было разрешено производить только в местной валюте, а в случае неподчинения виновник наказывался конфискацией всех наличных средств и товаров. Обмен иноземных монет на местные производился централизованно в банке или его филиалах с наценкой пять процентов за операцию. В государстве вводились исключительно серебряные монеты, которые стандартизировались и делились на оболы и денарии. Оболы выпускались следующих номиналов: ½ обола, 1 обол, 5 оболов, 10 оболов, 50 оболов. Денарии чеканились двумя монетами в 1 и 2 денария. Вес монеты определялся из её номинала, то есть 1 обол весил 0,5 грамма, а денарий – 50 граммов. Уже к осени 1203 года было выпущено необходимое количество монет для замены всей иностранной валюты в княжестве, так как торговые обороты были не очень велики. Для золотых монет Востока был установлен тариф 1 к 5, то есть за 1 весовой золотой денарий давали 5 серебряных. Хитрость была в том, что обратного обмена банк не производил, то есть не менял местные монеты на иностранные. Это была небольшая финансовая махинация, которая способствовала распространению монет в регионе с соответствующими выгодами.
В связи с подобными перестановками был изменён договор с банком тамплиеров, теперь ключевым фигурантом выступал не Эрик, а банк Боспора, который имел свою долю в торговых операциях тамплиеров, так как размещал значительные средства в его филиалах. С одной стороны, это было неудобно, так как в случае конфликта с орденом можно остаться без гроша в кармане, с другой – удобно, так как представители Эрика могли проводить финансовые операции в разных уголках Европы, пользуясь услугами банка, а не перевозя крупные наличные средства на свой страх и риск. В Боспорском банке было введено казначейство, которое ведало сбором налогов и пошлин. К слову сказать, упорядочивание и стандартизация налогов и пошлин в портах княжества очень тонизирующе сказались на торговле – уже к июню 1203 года объём торговых операций превысил максимальный уровень 1202 года и продолжал расти. В первую очередь за счёт удачно завершившихся переговоров с Киевским княжеством, купцы которого, пользуясь военной защитой на коммуникациях Днепра и организованной торгово-финансовой площадкой, серьёзно увеличили общий поток товаров, идущих на юг. Тут были и древесина, и воск, и шерсть, и меха. Преимущественное количество торговых операций шло через более удобно расположенные порты Тамань и Феодосия, в то время как Боспор развивался в военный, промышленный и административный центр. Про Тамань следует сказать, что она в тот момент выступала как ключ к северному потоку Великого шёлкового пути.
В отличие от естественного хода вещей промышленный центр создавался как металлургический. На территории к северу от Боспора на небольшой речке Восточный Булганак уже к осени 1203 года развернулся весьма значительный комплекс, в котором работало около двухсот пятидесяти квалифицированных рабочих. Река была перегорожена плотиной и оборудована включаемым водяным колесом, которое использовалось для привода мехов, нагнетавших воздух или в домну, или в печь для рафинации. Сама домна, будучи высотой семь метров и объёмом около семи кубов, за раз могла восстанавливать до пяти тонн руды. Работала она на привозной из Киевского княжества озёрной руде и кучном берёзовом угле, а воздух поступал в неё предварительно подогретым, это позволяло получать весьма неплохой выход – с пяти тонн руды, содержащей около тридцати-сорока процентов железа, получалось восстановить до тысячи пятисот килограммов искомого металла, выходящего в виде чугуна. Это был превосходный результат для начала XIII века. Но на этой стадии обработка железа не заканчивалась. Дальше чугун шёл небольшими партиями в пудлинговую печь, где из него выжигался лишний углерод, а также фосфор, с помощью известковых присадок. Полученную сталь ещё в стадии тестообразной смеси порциями по десять килограммов прокатывали на ручных станках для получения так называемой сварной стали.
Первую сварную сталь более-менее адекватного качества стали получать уже к маю 1203 года, но на этом развитие не закончилось. Дальнейшая работа шла над процессом легирования. К ноябрю освоили две ходовые легирующие добавки – кремний и марганец, которые в виде сплава с железом добавляли в прошедший выжигание чугун. И к тому же времени эффективность первой металлургической мануфактуры достигла уровня выпуска в сутки до ста килограммов сварной легированной стали, при этом узким местом была небольшая пудлинговая печь и ручной прокатный станок. То есть для увеличения продуктивности нужно ставить вторую параллельную линию.
