Текст книги "Хозяин антимагии 4 (СИ)"

Автор книги: Миф Базаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Капитан сглотнул ком в горле. Честь и долг перед Пестовым перевесили отчаянное желание спасать своих и присоединиться к бунту Строганова.

– Работаем, – хрипло согласился он, а потом уже уверенно гаркнул: – ВСЕ ПО МЕСТАМ! «Стриж» двигается вперёд, на Балтийск!

Работа закипела с невиданной, почти яростной энергией.

Страх и горечь заглушались грохотом молотков, скрежетом лебёдок, лязгом ломов.

Рабочие строили не просто путь – они строили надежду. Ради барона. Назло Строганову.

Кучумов как одержимый носился впереди с группой солдат и офицеров, расчищая территорию от мелких тварей, затаившихся после боя.

Бригады Лунева и Марсова, вдохновлённые его напором и решительностью командиров, работали как демоны. Рельсы ложились на выровненную магией землю с пугающей скоростью.

К вечеру, когда солнце коснулось вершин, результат ошеломил даже их самих.

Команда не только восстановила разрушенные землерытом двести метров пути. Она проложила ещё двенадцать километров стальной колеи, разогнавшись по ровному кряжу.

Рекордная скорость.

Подвиг, рождённый яростью, тоской по барону и железной волей огневика Кучумова, который постоянно подгонял буквально всех на этой стройке.

Именно в этот момент, когда последний костыль был вбит в шпалу, а «Стриж» уже застыл, готовясь к завтрашнему рывку, на горизонте показалась самоходка. Вот только к ней были пристёгнуты не открытые вагоны с рельсами, а крытые.

Как только она переехала через мост, остановилась. Один из вагонов отцепили, и из него высыпали солдаты, беря под контроль железнодорожный мост как стратегический объект.

Затем самоходка с четырьмя вагонами подъехала ближе.

Рыбаков, наблюдавший с мостика, почувствовал, как по спине пробежал холодок.

Приехало много, очень много солдат, и все были в полном боевом снаряжении.

Мундиры на них были не походные, а парадные: тёмно-синие с алыми кантами. Знаки различия указывали на элитные части. И маги… Он насчитал не менее семи десятков магов в офицерских мундирах разных стихий, шедших отдельной группой.

Весь отряд человек пятьсот. Они развернулись и встали цепью вдоль полотна, блокируя подходы к «Стрижу».

Из самоходки вышел Фёдор Николаевич Волынский. Он был щегольски выбрит и в безупречном, словно только что от портного, генеральском мундире с орденами.

– Капитан, – сдавленно проговорил стоявший рядом лейтенант артиллерии, недавно прикомандированный из резерва при штабе. – Это… это же «Невское копьё». Элитный ударный полк. Лучшее, что было в резерве у телепорта. Кроме… ну, кроме самих гусар Императора.

Рыбаков невольно нахмурился, похоже, Строганов не шутит. Он прислал не просто представителя, он прислал сюда силу.

Волынский поднялся на борт «Стрижа» как хозяин, окинул взглядом людей на палубе и зашёл в рубку.

– Капитан, барон Пестов отстранён. Штаб под контролем князя Строганова. Командую операцией здесь я, – он протянул бумагу с печатями. – О распоряжениях докладывать мне.

Рыбаков обменялся взглядами с людьми барона.

Кучумов сжал кулаки. Бадаев побледнел. Частный корабль… но патроны в погребах – армейские. Солдаты охраны пути – армейские. Топливо для двигателя тоже армейское. Да и связь с другими колониями под контролем бунтовщиков. Оспаривать приказ сейчас, под дулами элитного полка, – самоубийство и крах всего дела.

– Так точно, – хрипло ответил Рыбаков, беря бумагу.

– Первое, – Волынский махнул рукой. – Графиню Потоцкую немедленно в штаб. Вагон ждёт.

– Она под арестом барона! – вырвалось у капитана. – И купол без неё…

– Арест снят моим приказом, – отрезал Волынский. Лёгкая усмешка тронула его губы. – Что до магии… Я маг воздуха седьмого уровня, справлюсь. Её навыки нужны в штабе. Исполняйте.

Софью вывели на палубу в сопровождении двух офицеров Волынского. Когда она шла мимо Рыбакова, серо-голубые глаза скользнули по его озадаченному лицу. А на лице девушки играла едва уловимая ехидная улыбка.

– Не сломайте мою игрушку, капитан, – тихо, но чётко сказала Софья. Она кивнула в сторону рубки, где находился артефакт купола. – Барон расстроится. Если… вернётся.

Графиня скользнула в вагон.

Поезд тронулся, увозя её в охваченный мятежом лагерь.

Волынский повернулся к Рыбакову.

– Теперь доложите о готовности. И план работ на завтра, – он бросил взгляд на почти скрывшееся за горами солнце. – Мы теряем время. Балтийск ждёт.

Поздно вечером, когда Волынский наконец удалился в отведённую ему каюту, Рыбаков поднялся в рубку. Усталость валила с ног, но одна мысль не давала покоя: «Где Мотя?»

Капитан обыскал привычные места: приборную панель, где тушканчик любил дремать на тёплых приборах, камбуз, где его всегда ждала еда.

Нигде нет.

Серебристый зверёк бесследно исчез.

Глава 15

Тяжёлый зловонный воздух карцера давил на грудь. Я сидел, скрючившись в этой проклятой яме и прислонившись спиной к холодному влажному камню. Ржавые прутья решётки, словно зубы гигантского зверя, смыкались над головой, отрезая кусочек утреннего неба.

Гнилостный запах сырости и тлена, поднимавшийся из-под слоя прелой листвы и травы, уже перестал раздражать.

Время тянулось медленно, словно смола. Каждая минута в этом каменном гробу была пыткой физической и моральной.

Руна подавления, вмурованная в карцер, не давала применить магию. Любая попытка сконцентрироваться и ощутить ставшую уже привычной связь с землёй натыкалась на мёртвую пустоту. Как будто отрубили руку.

Но сдаваться? Ни за что.

Мозг, привыкший к анализу и решению задач, лихорадочно перебирал варианты.

Решётка. Железо. Ржавчина. Коррозия.

Я видел два пути.

Первый – химический.

Слабая кислота могла бы ускорить разрушение ржавчины и ослабить металл. Но где её взять?

Выпросить у охранника уксус? Ха! Вряд ли.

Моча? Она содержит мочевину и соли – слабый электролит. Но концентрация ничтожна, а объёмы… нужны литры, постоянное воздействие.

Недели, если не месяцы, а у меня их не было. Надо выбираться отсюда как можно быстрее!

Электролиз: создать гальваническую пару! Если бы у меня был кусок более активного металла, к примеру, цинк или алюминий, и электролит, да та же солёная вода или моча, можно было бы попытаться ускорить коррозию железа.

Но… металла нет.

Электролита – мизер. И опять – время, которого не хватит.

К тому же процесс требовал бы контроля, постоянного увлажнения, что нереально под присмотром охранников.

Соль: попросить для еды? Если бы дали, можно было бы попробовать делать концентрированные растворы и наносить на самые ржавые участки петель и замка.

Соль – враг железа, она ускоряет окисление. Но опять же, это процесс медленный, а охранники могли заметить мои манипуляции.

Да и дадут ли соли? Хлеб был чёрствый, вода – болотная жижа. Соль – это деликатес.

Все химические пути вели в тупик из-за временного фактора и отсутствия ресурсов.

Толку от них ноль.

Второй путь физический.

Силовой. Но чем? Руками? Смешно.

Нужен был рычаг. Лом.

А где его взять в каменном мешке?

Мой взгляд невольно скользнул вниз, к влажной и тёмной земле под ногами. Туда, где скрывались останки предыдущего постояльца.

Холодок пробежал по спине. Это было кощунственно, отвратительно… но иного выхода нет.

– Прости, друг, – прошептал я, не зная, кому адресую слова: скелету или его призраку. – Но твои дела, похоже, ещё не окончены. Помоги мне выбраться отсюда.

Я начал ковырять пальцами в грязи, раздвигая слипшиеся листья и прелую труху.

Земля была плотной, холодной. И вот ощущение гладкой твёрдой поверхности. Не камень. Это была кость. Ребро.

Потом из земли появились очертания тазовой кости. Наконец, то, что искал: длинная берцовая кость. Она была крепкой, тяжёлой, с утолщёнными концами. Это настоящий природный лом.

Я вытащил её, стараясь не думать о владельце. Кость была желтовато-серой, местами покрытой тёмными пятнами, но целой.

Проверил на изгиб, вроде прочная. Идеально, можно начинать.

Следующие часы превратились в адскую рутину. Как только шаги охранника удалялись или он засыпал на своём походном стуле, а спал он крепко, храпя как паровоз, я начинал работу.

Упирался костяным ломом в место крепления одной из петель решётки к каменному основанию колодца. Петля представляла собой толстый кованый крюк, вбитый в камень и продетый в массивное ухо на самой решётке. Всё было покрыто толстым слоем ржавчины и вековой грязи.

Хр-р-ряп!

Первая попытка.

Кость скользнула по металлу, не оставив и царапины. Я сменил точку приложения силы, нащупал зазор между крюком и ухом решётки. Упёрся изо всех сил, используя всю мощь спины и плеч, сжавшись в тесном пространстве.

Бдзынь!

На этот раз глухой стон металла. Ржавчина осыпалась мелкой крошкой. Казалось, петля чуть сдвинулась.

– Эй, ты! Тихо! – донёсся хриплый окрик охранника. – Шевелишься как червяк! Угомонись, а то палкой успокою!

Я замер, спрятав кость в грязь под ногами.

Сердце колотилось как молот.

Минута, другая… Храп возобновился.

Можно продолжать.

Работа шла мучительно медленно. Кость это тебе не сталь, она скользила, трещала под нагрузкой, грозя сломаться. Я использовал грязь как абразив, пытаясь втирать её в зазор и надеясь, что песчинки сыграют роль наждака.

Пробовал плевать на место работы со слабой надеждой, что слюна хоть чуть-чуть, но ускорит коррозию в микротрещинах. Но это капля в море. Основная ставка была на механическое воздействие, упорство и потраченное время.

День сменился вечером, принеся черпак вонючей воды и кусок хлеба, твёрдый как булыжник. Ночью же пришли холод и кошмары, где решётки сжимались, а кости подо мной шевелились.

Странно, раньше кошмары мне не снились вовсе, а теперь каждую ночь одолевает какая-то мерзость. Словно это место прокляли прежние хозяева. Хотя, учитывая, что я оказался в мире, где магия реальна… ничего удивительного, пожалуй.

Наступило утро с новой порцией отчаяния и новой решимостью.

Я продолжал. Час за часом. Петля поскрипывала всё громче, зазор становился чуть заметнее. Я уже чувствовал её люфт!

За эти дни, что провёл в яме, карцер пополнился.

После мятежа Строганова он перестал быть местом для единичных провинившихся. Теперь это был импровизированный лагерь для «неблагонадёжных».

Скрип открываемых решёток и глухие удары тел о дно ям стали почти постоянными.

Сначала сюда волокли не согласившийся примыкать к восстанию высший состав, потом непокорных офицеров из тех родов, смерть которых сулила Строганову крупные неприятности в будущем.

Одним из первых приволокли молодого капитана кавалерии. Его мундир был порван на груди, лицо в ссадинах и кровоподтёках. Мужчина хрипло ругался, пытаясь сопротивляться конвою, пока его не оглушили прикладом и не сбросили в яму рядом с Долгоруким.

– Предатели! Ублюдки! – придя в себя кричал он хрипло и безнадёжно, пока охранник не ткнул палкой в лицо, пригрозив залить нечистотами. – За Императора! За Белова!

Крики молодого капитана сменялись рыданиями ярости и беспомощности.

Вид этих людей – магов-офицеров, лишённых силы, сброшенных в грязь, – лишь подливал масла в огонь моей ненависти.

Карцер наполнялся. Запах страха, боли и гнили усиливался. Шепотки, стоны, проклятия. Теперь здесь кипела своя, подземная и отчаянная жизнь.

Охранникам стало сложнее контролировать всех. Их крики «тише!» и угрозы избиения звучали всё чаще, но всё менее эффективно. В этой новой мрачной симфонии наконец появился шанс для разговора.

В один из таких моментов относительной тишины, когда охрана ругалась с новоприбывшим офицером, которого только что бросили в яму, я обратился к своему соседу, светлейшему князю.

– Андрей Николаевич?

Тишина. Потом сдавленный ответ:

– Пестов? Ты как, жив, всё нормально?

– Пока дышу. А вы, Константин Иванович? – повернулся к другой стороне.

– Жив… еле, – донёсся хриплый голос Долгорукого из другой ямы. – Рёбра болят… сюда бы твой эликсир первой помощи, – уже мечтательней закончил он.

– Это да, – тяжело вздыхая, согласился Белов.

– Андрей Николаевич, этот подрыв на мосту. Чернов. Ваш человек? – прямо спросил я.

Пауза. Затем Белов ответил, его голос звучал виновато:

– Да, Кирилл. Наш. Внедрённый к Строганову.

– И взрыв… это был спектакль? Чтобы спровоцировать его? – яростный шёпот вырвался из меня. – Вы хотели, чтобы князь вышел из себя? Совершил что-то очевидно глупое? Но вы же не ожидали, что он устроит бунт⁈ Эта глупость оказалась слишком масштабной! Я прав⁈

– Мы… мы просчитались, – признал Белов, его шёпот стал ещё тише. – Ждали интриг, доносов, может, саботажа поставок. Но не открытого мятежа. Захар… он всегда был амбициозен, но не сумасшедшим.

– А первая опора⁈ Мы чуть не погибли, когда сработала закладка…

– Руны положили не мы, Кирилл! – резко встрял Долгорукий, сдерживая кашель. – Клянусь! Чернов заложил слабый фугас, только для шума и видимости повреждений! Он клялся, что даже если твой «Стриж» весил бы вдвое больше, опора выдержит! Только внешний слой камня должен был пострадать!

– Он клялся⁈ – я не смог сдержать сарказма. – А реальность? Вырванный кусок основания! Арматура на виду! Мы балансировали на грани! Ещё чуть-чуть, и ваш Чернов похоронил бы всё!

– Неправда, я всё рассчитал, а действовал по приказу, барон, – послышался из ямы напротив новый голос, тихий, но твёрдый. – И не мог раскрыться. Компромат на Строганова был нужен Императору, но… безопасно добытый. Простите. Я не хотел. Это просто моя работа.

– Безопасно… – фыркнул я.

Но спорить было бессмысленно. Факт оставался фактом: они играли в опасные игры, и мяч угодил мне в лицо. Я готов был высказать ещё многое, но внезапно громкий скрип двери и резкие окрики охраны заставили нас замолчать.

– Тихо там, твари! Князь идёт! – рявкнул один из надзирателей, стуча прикладом по решёткам ближайших ям. – Ещё писк – и останетесь без воды и еды!

Шепотки и стоны в карцерах мгновенно стихли, сменившись гнетущей тишиной.

В зону вошли двое. Первого я узнал сразу, это был Захар Григорьевич Строганов с багровым от гнева или хмеля лицом, широкими бакенбардами.

Рядом с ним шёл мужчина: высокий, подтянутый, в дорогом, но неброском сюртуке. Его лицо показалось знакомым и почти сразу всплыло из памяти. Дорога после посещения завода, внезапное нападение, магические удары и применение мной в реальных условиях боя антимагической пластины.

– Андрей Николаевич, – шепнул я едва слышно. – Второй… кто он? Тот, что со Строгановым.

Из соседней ямы после короткой паузы донёсся шёпот Белова:

– Роман Оксаков. Двоюродный брат главы клана Оксаковых. Их главный специалист по нестандартным решениям и грязным делишкам. Тень банкира. Очень опасная тень.

Оксаков и Строганов остановились неподалёку, у одной из новых ям, где сидел какой-то гражданский, насильственно схваченный в соседней колонии. Они говорили громко, не стесняясь, считая узников не более чем немыми тенями.

– Захар Григорьевич, документы в сейфе – это важно. Но главное – карта. Только я знаю, как активировать указанный на ней ключ.

– Опять эта карта! Болтовня! Я тут головой рискую! Мне нужна сила, а не сказки.

– Терпение. Как только Балтийск будет взят, мне потребуется час в портовом хранилище. Тогда все ваши долги исчезнут. И вы получите доступ к… источнику силы.

– Источнику? Говори яснее! – прищурился князь.

– Карта ведёт к особому месту. Месту силы. Древнему, мощному. Активируем ключ, и оно откроется для вас, усилит магический источник. Но без ключа карты – это просто бумажка. С ключом… – он сделал паузу для эффекта. – С ключом вы сможете прокачать свой уровень гораздо выше седьмого.

Строганов замер. Жажда власти в его глазах стала почти физической.

– Десятый уровень, Захар Григорьевич… вы войдёте в сотню сильнейших магов империи. Одиннадцатый… – Оксаков позволил себе тонкую улыбку. – Одиннадцатый сделает вас, пожалуй, уникальным. Сильнейшим. А с такой силой… Имперский трон не будет казаться такой уж несбыточной мечтой. Но сначала – Балтийск и мой час в хранилище.

Строганов тяжело дышал, видимо, представляя себе эту мощь.

– Ладно, ладно… Балтийск возьмём.

Оксаков заметил меня и похоже узнал. Он медленно подошёл к краю ямы. Взгляд, холодный и брезгливый, скользнул по мне.

– Ах, барон Пестов. Ирония судьбы… Из-под защиты стального зверя – в гнилую яму, – он повернулся к Строганову. – Захар Григорьевич, будьте любезны, убейте для меня эту помеху. Он слишком много вреда принёс роду Оксаковых. Смерть Пестова будет… приятным началом перед нашим главным пиром. Мой кузен щедро отблагодарит. И это… развяжет нам руки для более важных дел.

– Но этот… – князь ткнул пальцем в мою решётку. – Мне пока нужен! Его фабрики штампуют эликсиры! Солдаты без них сдохнут как мухи! Хотя… – в глазах мужчины мелькнул расчёт. – Сколько дашь за его голову прямо сейчас?

– Ваши карточные долги. И пятьдесят тысяч золотом. Наличными. Сейчас же.

– Почему сам не убьёшь его? – съехидничал Строганов.

– Горький опыт, князь, – Оксаков скупо улыбнулся, – поручите это своим верным псам. Пусть исчезнет. Без шума. Без свидетелей. Исчезновение одного узника в этой клоаке перед большим походом никто не заметит. Особенно если свидетелей… не останется, – его взгляд скользнул по ямам Белова и Долгорукого.

В этот момент на территорию тюрьмы впорхнула как яркая, но ядовитая бабочка Софья Потоцкая. Она игриво взяла Строганова под руку, искусно встав между ним и Оксаковым.

– Захар Григорьевич, милый! Вы тут обсуждаете какие-то дела и цифры, а я соскучилась! – её голос звенел как колокольчик, но во взгляде, метнувшемся в мою сторону, читалось что-то сложное: не то насмешка, не то предупреждение. – Идёмте, у меня для вас есть прелестная бутылочка старого коньяка, припасённая специально для будущего освободителя Балтийска! Разве победа не достойна того, чтобы её отпраздновать заранее?

Строганов, явно польщённый вниманием такой фигуристой графини и будучи подвыпившим, почти не колебался. Оксаков же смотрел на Софью с холодной оценивающей злобой.

– Ну, Софья Фёдоровна… Может, позже? – пробурчал Строганов, но уже не так уверенно, его взгляд скользнул по декольте графини. – Дело важное…

– Позже? А вдруг я передумаю? – она надула губки.

Томно потянулась, всем видом показывая пренебрежение к разговору.

– Или вам милее общество этого… грязного фабриканта?

Она кивнула в мою сторону с преувеличенным презрением, но острый взгляд скользнул по решётке и торчавшему из грязи концу берцовой кости.

В этих серо-голубых глазах мелькнуло мгновенное понимание:

– Оставьте его гнить здесь, дорогой. Куда Пестов денется из этой каменной мышеловки? После Балтийска… устроим настоящее шоу для всей колонии! А пока… коньяк ждёт! И кое-что ещё…

Графиня настойчиво потянула Захара Григорьевича за рукав, наклоняясь так, что её губы почти коснулись его уха, и что-то шепнула. От слов девушки старый князь довольно улыбнулся.

Оксаков фыркнул, видя, что ситуация выходит из-под контроля.

– Решайте, князь. Но помните о нашем соглашении и о… – он многозначительно кивнул в сторону Балтийска, – … ключе.

Потом Роман Оксаков бросил на меня последний ледяной взгляд, полный обещания смерти, и удалился.

Строганов, разрываясь между злобой, жадностью и желанием угодить графине, рявкнул охранникам:

– Следите за этими тремя! Особо! Остальное подождёт, – он позволил Софье увести себя, обернувшись на прощание и тыча пальцем в мою решётку. – Насладись последними деньками, фабрикант! Скоро конец!

Софья, уходя, тоже обернулась.

Её взгляд встретился с моим. Никакого флирта. Только быстрый, едва заметный кивок в сторону кости и шевеление губ без звука: «Будешь должен!»

Потом она скрылась из виду, громко смеясь над какой-то пошлой шуткой Строганова.

Как только голоса затихли, камеры вновь наполнились стонами и проклятьями. А я обратился к светлейшему князю:

– Андрей Николаевич, о чём это они? Что это за карта такая, если Строганов готов на мятеж, а Оксаковы на финансирование измены? И почему Балтийск? Что там, в портовом хранилище?

Из ямы Белова донёсся тяжёлый вздох.

– Легенды, Кирилл. Древние и страшные. Говорят, есть место, где можно обрести силу. Место это тайное и труднодоступное. Сколько себя помню, всё время ходили истории о нём.

Князь замолк, словно обдумывая.

– Документы, скорее всего, фальшивые, но мастерски сделанные. Оксаковы могут купить или подделать что угодно. Они десятилетиями искали возможность обрести силу. Может, нашли, а, может, это всего лишь игра. И Строганов… он поверил. Похоже, он и правда решил стать Императором. Безумец.

Прошло ещё два мучительных дня. Старый князь, наконец, выступил на Балтийск.

Весь лагерь пришёл в движение под грохот барабанов, трубные звуки и грубые команды. Карцеры лишились части охраны: осталась лишь пара сонных магов и несколько нерадивых солдат.

Напряжение в воздухе немного спало, и бдительность оставшихся стражников тоже. Они больше думали о том, как бы поспать, сжулить пайку или поиграть в кости.

За эти дни я превратил свою яму в поле боя.

Берцовые кости сломались, не выдержав нагрузки. Им на смену пришли бедренные, ещё массивнее, но и хрупче.

Я использовал обломки, плечевые кости, даже кусок таза как клинья.

Петля, над которой я бился, была изрядно расшатана. Замок тоже пострадал от моих костяных «отмычек» и постоянного давления. Решётка теперь держалась, по сути, на одной нижней петле и засове, вогнанном в камень снаружи.

Люфт был уже сантиметровый!

Камень вокруг крепления петли был изъеден и раскрошен моими «инструментами».

Наступила ночь перед решающим штурмом.

Лагерь затих.

Охранник у моей ямы, толстый маг с обвисшими щеками, дремал, посапывая и прислонившись к забору.

Лунный свет слабо пробивался сквозь ржавчину решётки. Мотя, невидимый страж, сидел у меня на колене, его тёплое тельце было единственным утешением. Он наблюдал за последними приготовлениями и тихо урчал, словно подбадривая.

Я вставил последний относительно целый обломок кости – крестцовый позвонок, кажется. Он идеально встал в зазор между решёткой и камнем рядом с расшатанной петлёй.

Облокотился спиной о противоположную стену ямы, упёр ноги в решётку рядом с замком. Взял глубокий вдох, вбирая запах гнили, пыли и собственного немытого тела.

Это был последний шанс. Подходящих для взлома костей больше не осталось.

Собрал всю силу, всю ярость, всё отчаяние года в этом мире, всю ненависть к Строганову и Оксаковым. И рванул!

На себя, вниз, вбок!

Со всей мощью!

Тынг!

Звук рвущегося металла и крошащегося камня прогремел в ночной тишине!

Расшатанная петля не выдержала комбинированной нагрузки!

Кованый крюк вырвался из камня с куском кладки!

Верхняя часть решётки, теперь державшаяся только на засове, дико перекосилась и просела! Я едва успел отдёрнуть ноги!

– ЧТООО⁈ – охранник вскочил как ужаленный, хватая фонарь.

Свет ударил мне в глаза. Он увидел открытую верхнюю петлю, перекошенную, просевшую решётку. Лицо толстяка исказилось яростью и паническим страхом.

– Да ты… Сожгу дотла, гад!

Он взметнул руки.

Воздух сгустился, зашипел. Между его ладонями вспыхнул и стал расти шар малинового пламени – огромный, яростный, смертоносный!

Маг занёс руку для броска прямо в открытый проём над моей головой…