Текст книги "Фэнтези на мою голову! (СИ)"

Автор книги: Мэй Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Кажется, за то время, что я прожила за стенами детдома: вконец расслабилась и стала похожа на зефирку!

Черт!

Ну уж нет!

Так просто не сдамся!

Я поспешно думаю, как бы одолеть декана. Но в голове, как всегда: пустота, если не считать мыслей, которые то и дело блуждают в запретной части под названием: «Какой же он все-таки красивый!» Правда через пару секунд в моем сознание загорается лампочка.

Есть! У меня есть идея!

Коварно улыбаюсь и подхожу ближе к декану. Он продолжает стоять в расслабленной позе и в ожидание наблюдать за моими насмешливыми попытками. Но я тоже не так проста! Точнее парни, что когда-то помогли освоить мне парочку навыков для зашиты: если вдруг кто-то начнёт приставать.

Не дожидаясь, когда мужчина сосредоточится и воспримет меня всерьёз, я со всей силы, на которую только способна, выбиваю его левую ногу, рукой же подталкиваю вперёд, для большего эффекта. И, то ли неожиданность такого манёвра, то ли силовой удар: играют мне на руку, принимая ожидаемый результат!

Сай валится прямиком на землю. Вот только, неожиданно тянет меня за собой, ухватившись за руку. И я, не успев отреагировать, заваливаюсь на него сверху.

– Прости. Рефлекторно, – неожиданно выдыхает он, почти, касаясь моих губ. При этом его голос и впрямь извиняется, нежели обвиняет.

Я молча киваю и непроизвольно дергаюсь, словно невротик. Но, боже! Как тут не запаниковать, когда он буквально лежит подо мной!

Сай тяжело выдыхает и, в этот момент, я замираю.

Черт! Как же неловко то… Но неловко, что! Как же это волнительно и необычно! Такое чувство, словно мне вкололи адреналин, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди!

– Поздравляю. Отличный захват, – нарушив неловкое молчание, между нами, насмешливо выдает он, глядя в мои глаза, а затем наша локация неожиданно меняется.

Теперь Сай нависает надо мной, от чего я судорожно сглатываю, и опускаю взгляд, что невольно цепляется за его губы.

Да что это за напасть!..

Поспешно отвожу взгляд, чтобы не переходить рамок приличия (хотя по нынешней позе, мы даже на шаг впереди!) и снова упираюсь глазами в его бездонную синеву.

Ну и дал же Бог омуты!

Разве так можно?!

– Спрашивайте.

– Что?

– То, что вас интересует, Золотарёва.

Мы снова на «вы». И от этого я чувству себя так, будто сижу на качелях, которые, то опускаются, то вновь поднимаются. Впрочем, если подумать, то и наши взаимоотношения чем-то напоминают то же.

– А-а-м... – Я снова сглатываю, пытаясь взять себя в руки, и при этом не чувствовать тяжести его тела, которое меня так волнует. В особенности умопомрачительно аромата, что от него исходит. – Может быть тогда вы с меня наконец слезете? – на одном дыхание быстро выпаливаю я и закусываю губу.

Его взгляд, то ли случайно, то ли мне назло: опускается ниже, уделив внимание моему действию. Губы растягиваются в странной, озорной улыбке. Однако не успеваю понять, что это за ухмылки, он тут же берет себя в руки: черты лица снова разглаживаются, напоминая отполированный камень; губы плотно сомкнуты, а взгляд направлен куда-то в сторону.

Не проходит и секунды, он быстро подтягивается и резко поднимается, приняв вертикальное положение.

Мысленно выдыхаю, прикрыв глаза на доли секунд, и когда снова их открываю, то вижу протянутую мне руку. Не думая, хватаюсь за неё и чувствую обжигающий холод его кожи.

Меня подтягивают вверх. И теперь я, как и прежде, прочно стою на земле.

Что ж. Отлично. Теперь мы хотя бы на расстояние.

«Ледяная стена» – в очередной раз напоминаю себе собственное правило и неловко оправляю свитер, что съехал на одно плечо. Правда это действие, так же приковывает внимание Сая.

– Так каким будет ваш вопрос? – откашлявшись, произносит он, устремив на меня заинтересованный взгляд.

Я выдыхаю, и с хитрой улыбкой произношу:

– Думаю, что оставлю это право на неопределённый срок.

Он ухмыляется.

– Так трудно придумать вопрос?

– Нет, – Я уверенно мотаю головой и поясняю: – Так трудно выбрать правильный из множества головоломок.

Он становится серьёзным, когда в упор смотрит на меня. Хмыкает, каким-то своим мыслям, кивает, а затем говорит.

– Десять кругов вокруг академии. И на сегодня: вы свободны.

Сил на то, чтобы спорить или возмущаться, честно говоря, нет. Поэтому под задумчивым взглядом декана, я перехожу на бег.

Сердце гулко стучит в груди. Пульс зашкаливает. Но глупая, необъяснимая улыбка, не желает сходить с лица.

Лиам Сай – та ещё загадка. Однако загадка, которую мне непременно хочется разгадать…

4.1. Приручение страха

Не успеваю толком расслабиться и растянуться на кровати в полной мере, как дверь резко открывается.

Я мысленно чертыхаюсь, думая: «Кого принесла нелегкая?!» Все-таки десять кругов вокруг академии – это та ещё пытка.

Не спорю, поначалу я бежала довольно энергично. Улыбка то и дело растягивалась на моих губах, стоило вспомнить декана и его обворожительные глаза. Однако после пятого круга, действительность все же взяла своё. И даже странная эйфория от тренировки, уступила место отдышке и мышцам, которые изнывали от непривычной нагрузки.

Поэтому до общаги не шла, а плелась, как улитка. На лестнице, так и вовсе, несколько раз запнулась: в один, из которых ударилась локтем, пытаясь замедлить падение.

– Подъем! Время перемен! – бодрый голос Калли, разносится эхом по комнате, и я нехотя открываю глаза. Но не поднимаюсь, а жалостливо смотрю на девушку и протягиваю:

– Может отложим, а?

И, как я могла забыть, о её грандиозных планах: помочь мне?

– Что значит отложим?! – возмущается она и сердито складывает руки на груди, в недоумение вздёрнув бровь. – Отложим на когда? На следующее столетие?

Я насмешливо хмыкаю, сказав:

– Было бы неплохо.

– Золотарёва, ты совершенно не ответственная личность!

– Бывает, – устало протягиваю я и приподнимаюсь, облокотившись на локти.

Вообще, я ответственная. Но временами… Временами я, как и все: поддаюсь назойливой лени и плюю на все.

– Ладно, – со странным спокойствием произносит она и пожимает плечами.

Я хмурюсь и все же с кряхтением поднимаюсь, принимая сидящее положение. Смотрю на девушку и удивленно произношу:

– Серьезно? Вот, так просто?

– Ну да. – Она легко кивает. – Если тебе совершенно плевать на то, что в конечном итоге твой дар может не просто выйти из-под контроля, а причинить вред кому бы то ни было. Ладно. Дело твоё.

Она разворачивается, собираясь выйти из комнаты, и тем самым оставить меня одну с мыслями, которые не просто мучают, а съедают меня изнутри. И, если пару минут назад я была не против. То теперь: очень даже наоборот!

– Стой! Я с тобой! – поспешно произношу и с мученическим стоном поднимаюсь с тёплой постели.

Боже… Такое чувство, будто меня переехал камаз!

– Ну во-о-т! Другое дело!

– Твоя речь была весьма убедительна, – поясняю я, на её довольную улыбку, стянув куртку с вешалки.

– Это талант, детка! – Она хлопает в ладоши и говорит: – А теперь вперёд! Мы должны успеть выйти за территорию раньше, чем нас застукают.

Мы спешно покидаем мою комнату и спускаемся по лестнице вниз. При этом я на скорую руку натягиваю свою куртку, растеряно спрашивая:

– Выйти за территорию? Я думала мы будем на территории…

– Увы. Кладбище расположено за территорией академии. Так сказать, во избежание чрезмерных восстаний. Но ты не переживай. Идти не так уж и далеко.

Она задорно подмигивает мне, и мы выходим на улицу.

Черт. Кажется, все куда серьезнее, чем я думала…

Мы прошли через сад, миновали стадион, затем ученический полигон, после которого пересекли аллею. И, как итог, вышли прямиком на лесную поляну.

– Нам нужен малый полигон? – спрашиваю, недоумевая.

– Да. Но не совсем.

– Не совсем – это как?

– Просто, чтобы выйти за территорию академии: нам придётся взломать охранный барьер. А это можно сделать только в одном месте.

– На практическом полигоне? – поразмыслив, произношу я, вперившись в неё взглядом.

– Именно! Потому что там что-то вроде стыка. Вскроем его: и дело с концом! – Она задорно щёлкает пальцами, а после пожимает плечами, словно говоря: «Ничего такого!»

Я нервно усмехаюсь, сказав эту мысль вслух:

– Говоришь так, словно это проще простого и, мы вовсе не пытаемся нарушить правила.

– Ну…Я не говорила, что преодолевать трудности: так уж легко. У всего есть обратная сторона.

– Как бы нам с этой обратно стороной, не найти ещё одну: исключение!

– Да брось, – Калли смотрит в упор на меня и усмехается. – Кто нас поймает? Никому нет дела до того: кто, что делает во внеурочное время.

Мы заворачиваем направо, огибаем еловые ветки и выходим прямиком на малый полигон.

– Не хочу угнетать, но… до нас никому нет дела, пока мы не нарушаем эти самые правила.

Калли хмыкает.

– Поначалу мне казалось, что ты оптимистка.

– Ага. Раньше мне тоже так казалось. Примерно до того, как я освободила тирана, – саркастично отвечаю и тут же хмурюсь.

Отвожу взгляд и оглядываюсь вокруг, дабы в очередной раз прогнать ненужные мысли. По крайне мере не сейчас.

Просторная поляна. Деревья, и опавшие листья. Никаких барьеров и подавно нет. О чем я не постеснялась упомянуть девушке.

– Если ты чего-то не видишь, то это вовсе не означает, что этого не существует в действительности.

Хм. Кажется, подобное высказывание я уже где-то слышала.

– Окей. И где же барьер? – Я скептически смотрю на свою провожатую и, честно говоря, не особо верю в то, что мы сможем выбраться за территорию академии.

Все же недаром здесь установлена защита.

Калли ухмыляется. Насмешливо качает головой. А затем сосредотачивает все своё внимание на лесной местности.

Я же в нетерпении поглядываю на действия некромантки.

Несколько секунд её взгляд блуждает по кругу, словно очерчивает поляну, а после: неожиданно останавливается. На ее лице появляется задорная улыбка. Она делает несколько шагов вперёд. Почти упирается в большую ель. И радостно выдаёт мне:

– Нашла!

– Что? Ёлку на Новый год? – добродушно смеюсь, глядя на довольную девушку.

Она оборачивается. Смотрит на меня и в недоумение вздёргивает бровь.

Я отмахиваюсь и говорю:

– Позже объясню. А сейчас лучше объясни ты: что происходит?

– Я же говорила: чтобы выбраться за территорию нам нужен стык магических заклинаний. И я нашла его!

– Где? В дереве? – Моему удивлению, как и иронии: нет предела. Но я подхожу ближе и пристально вглядываюсь в мощный ствол с пушистыми ветками.

– Ага. Вот они: линии пересечения, – говорит она и указательным пальцем показывает мне на ствол, в месте, что прямо над нашими головами. – Именно здесь соединяются наложенные заклинания, сплетаясь в единую массу. Систему проще говоря. Или стык, как это называют студенты. Поскольку это место, как шов у платья. Если его аккуратно надрезать, то остальные части не рухнут следом.

– Хм. Оригинально. Ничего не скажешь. Но, как ты собралась делать, эм…этот надрез?

– Очень просто! – Калли беспечно улыбается, так, словно мы не пытаемся взломать местный щит и поясняет: – Один парень дал мне ключ заклинание, благодаря которому мы сможем незаметно сделать брешь и ускользнуть. А после сможем так же незаметно вернуть всему прежний вид. Здорово, правда?!

– Не то слово, – выдыхаю я и качаю головой, все больше поражаясь проворности студентов.

Могут ведь, когда захотят!

– Так. Сейчас главное ничего не напутать. Иначе кабинет ректора нам обеспечен… – озадаченное произносит Калли и достаёт из кармана сложенный в трое листочек.

Когда она разворачивает его, то вместо слов я вижу странные символы, в виде иероглифов.

– Что это? Какой-то язык?

– Рунический, —тут же поясняет и начинает сосредоточенно изучать письмена на листочке. – Что ж, надеюсь меня не надули, и при взломе: барьер не впадёт в состояние тревоги.

Я неоднозначно хмурюсь и сглатываю.

А уж я, как на это надеюсь. Проблем у меня, итак, предостаточно. Как и дисциплинарных взысканий. Поэтому, если нас действительно поймают, то что-то подсказывает мне: так просто мы не отделаемся.

– Готова?

Я усмехаюсь, и глядя в шаловливые глаза напротив, спрашиваю:

– А ты?

– Я всегда наготове, – с грустной, но менее решительно улыбкой заявляет она и снова сосредотачивает взгляд на стволе. Выдыхает. Касается шершавой коры дерева, в месте, где располагается стык. Сглатывает и закрывает глаза.

То, что происходит дальше: я не особо понимаю. Поскольку все мое внимание сосредотачивается не на девушке, бормочущей непонятные, но довольно звучные слова, а на барьере, которого до этого я не видела.

Теперь же я отчётливо вижу, как огромный купол нависает над академией. Его стены переливаются радужными бликами и обхватывают довольно обширные территории. При этом невообразимым образом завораживают.

– Теперь: мы либо выберемся за границы; либо раздастся сигнал, оповещающийся о взломе. После чего появится ректор. И не дай Шаэнрай, Сай!

– Согласна, – кивнув, поспешно произношу я, невольно вспомнив момент своего удушения, и добавляю: – Мистер де Орель со своим орлиным взглядом и силой, кажется не столь устрашающим, нежели Сай в гневе.

Калли смеётся. Затем собирается что-то ответить мне. Но мы неожиданно слышим едкое и до боли насмешливое:

– Неужели?..

Я вздрагиваю и с силой закусываю губу.

Какого черта спрашивается он здесь делает?!

Как же не хочется оборачиваться и сталкиваться с невообразимой синевой, что порой лишает дыхания. Особенно после того, что произошло вечера. Хотя по сути ничего такого не произошло. Однако мое сердце пуще прежнего бьется в груди, при виде этого мистера. Но я помню о своём слове. Поэтому выдыхаю и с непоколебимой уверенностью разворачиваюсь назад, встречая потемневший взгляд декана.

– Я смотрю правила писаны для всех, кроме вас?

Он не заостряет внимание на моей реплике. Но я знаю, что это до поры до времени.

– Всегда бывают исключения, – смело произношу, появившуюся мысль вслух.

– Вы переходите все мыслимые и немыслимые границы, Золотарёва.

– Нес Сай! – неожиданно вмешивается Калли, когда Сай прожигает меня своим недовольным взглядом. И кажется вовремя. Потому что чутьё подсказывает: ещё немного и беды, в виде нового наказания или же ссоры с деканом, не миновать.

У меня до сих пор чувство, словно воздух накалился до такой степени, что трудно дышать.

Похоже в этот раз мы и впрямь перешли границы. Я перешла…

Как знала, что добром это не закончится!

– Не наказывайте, Вику. Это я. Я заставила её нарушить правила, – поспешно произносит моя чокнутая напарница и даже не отводит взгляд, продолжая упрямо смотреть на декана.

Вот это выдержка!

– Вы насильно привели её в лес и заставили вскрыть защитный купол?..

– Нет, но-о…

– Довольно, – Он резко перебивает её, сказав: – Ступайте к себе. С вами мы поговорим позже.

– Но, нес Сай, мы не собирались делать что-либо, выходящее за устав академии! – запальчиво произносит девушка. – Не считая выхода за территорию, – поспешно добавляет она уже менее уверенно. – Я всего лишь хотела помочь Вике преодолеть её страх… И наказывать нас за действия, не несущие академии какой-либо вред – несправедливо!

После этого взрывного и довольно бесстрашного монолога, Сай переводит удивленный, местами гневный, взгляд на меня. Правда его эмоции, которые дают возможность понять, что он чувствует, как обычно, длятся не дольше нескольких секунд. А после, его лицо снова невозмутимо.

Прямо-таки не человек!

– То есть, взлом защитного барьера, что обеспечивает не только вашу безопасность, но и безопасность всех остальных – уже не считается действием, несущим вред академии? Так получается?

– Нет, н-но…

– Я вас услышал, несса Тислей, – жестко перебивает мужчина и вновь произносит: – Свободны. Пока что.

Калли переводит озадаченный взгляд на меня. Но потому, как сжимаются её руки, она не спешит уходить.

И почему, у меня такое странное чувство, словно девушка готова встать на мою защиту, даже если меня придётся защищать от декана?

– Иди, – испугавшись последствий, тихо произношу я и ободряюще улыбаюсь, словно говоря: «Со мной все будет в порядке. Я справлюсь».

Поначалу девушка мнётся, словно борется с собственными чувствами. Но затем, она тяжело вздыхает, и кивнув, все же уходит, направляясь в сторону академии.

Мы остаёмся наедине.

– Значит вы боитесь?.. – без промедления, с некоторой усмешкой в голосе, спрашивает Сай и складывает руки на груди, глядя в упор на меня.

Я выдыхаю, смирившись с тем, что не могу исчезнуть по собственному желанию и говорю, как есть:

– Помнится мне, ещё в самом начале, когда я только прошла обряд посвящения, говорила, что ваша профессия – сплошь неприязнь и омерзение. Для меня, некромантия – ряд собственных фобий, побороть которые, отнюдь, не легко. И на данный момент, сколько бы я не старалась, ничего не изменилось. Мне по-прежнему тяжело.

– Правильно ли я понимаю: вы сдаётесь?

В голове невольно всплывает момент, когда мы заключаем пари. Но месяц прошёл. Что означает, я давно выиграла. О чем я и напоминаю декану.

Он неожиданно улыбается и говорит:

– Вопрос был задан совершенно не к этой теме. Я прекрасно помню условия нашей сделки. И признаться честно, до сих пор удивлён, что вы ещё здесь.

Я горестно усмехаюсь.

Здесь…

Где ж мне теперь быть?.. Особенно после всего случившегося…

– Но теперь, с нынешним положением – это не столь важно. Я просто не совсем понимаю, куда делась девушка, что с самого начала отстаивала свои права и с такой уверенностью билась за своё будущее здесь. Где же она, Виктория?

Он в упор смотрит на меня, склонив голову набок. Смотрит так настойчиво, словно пытается отыскать ответ в глубине моих глаз. И не может.

Я чувствую, как сердце начинает биться быстрей. В горле появляется неприятный комок. И на душе скребут кошки так, что в пору завыть в голос.

Сложно признать тот факт, что я действительно опустила руки, столкнувшись с реальностью иного мира. И теперь не знаю, как собрать мысли в кучу, и наконец начать действовать.

– Подойди, – слышу властный голос, который не требует, а приказывает. Поэтому невольно делаю шаг вперёд. – Ближе, – насмешливо произносит Сай, и я теряюсь, не понимая, что он задумал. Но, когда пытаюсь сообразить, меня хватают за руку и резко притягивают к мужской груди.

– Что вы…

Не успеваю договорить, как Сай резко перебивает меня, задумчиво сказав:

– Значит хотели приручить страх… – Он смотрит в упор на меня, и кажется его глаза смеются. – Что ж. Я помогу тебе с этим, раз проиграл.

В его словах столько уверенности и обещания, что в какой-то момент мне становится страшно.

Помочь то он, конечно, поможет. Вопрос лишь в том: чем в итоге мне обернётся такая помощь?..

4.2.

Я открываю глаза, почувствовав, как языки пламени перестают щекотать кожу, и взору предстают чувственные губы. Его губы, которые извиваются в дьявольской улыбке, заставляя мое сердце сжаться.

Поспешно отшатываюсь назад и тут же вскрикиваю, почувствовав хруст под ногами.

В ужасе сглатываю и, не мигая, смотрю на Сая. Уголки его губ подрагивают, когда я, затаив дыхание, медленно опускаю взгляд.

– Мамочки! – не удержавшись, взвизгиваю я и молниеносно отпрыгиваю в сторону.

– Зачем так кричать?.. – наигранно возмущается Сай, а сам гаденько улыбается.

–Зачем так кричать!? – с толикой возмущения и негодования, восклицаю я и говорю: – Я… я наступила на чью-то руку!

Хруст, сломанной кости, кажется, до сих пор, отдаётся эхом в моей голове. Все рецепторы обостряются, и только сейчас понимаю, какая здесь вонь.

– Где мы?.. – не дав вставить ему и слова, поспешно произношу, уже догадываясь о местоположение, поскольку прямо над головой декана, виднеется омерзительный череп, по которому не спеша ползёт местная разновидность паукообразных!

Бр-р-р…

Ужас!

Трясу головой, едва содрогнувшись, и снова перевожу взгляд на мужчину, пытаясь отвлечься от окружающих нас ужасов.

– Добро пожаловать в Некрополис, – вздёрнув бровь и растянув губы в коварной улыбке, проговаривает этот дьявол.

Лишь на миг, я перестаю дышать, в полной мере соображая о насущной действительности. Правда, когда оцепенение сходит, в недоумение вскрикиваю:

– КУДА?!

– В город мертвых, Виктория. В город мертвых.

– Вы…Ты… Да, как так можно?!

Я впервые злилась так, что впору кричать от негодования и одновременно плакать от накатившего страха, съедавшего изнутри.

Некрополис – не просто мировая столица всех некромантов. Некрополис – это самый древнейший город, напичканный всевозможными духами, мертвецами, некромантами, склепами, кладбищами и прочими трупами, которые являются не просто нежитью, а мертвецами со стажем!

Черт! Это же… Это же самый худший сон! Только сон наяву!

Сай неспешно подходит ко мне, а когда оказывается рядом, то довольно непривычно касается пальцами моего подбородка, заставляя посмотреть в упор на него.

– Тебе нечего бояться. Я не дам тебе умереть.

С минуту, я смотрю в бездонные глаза напротив, а затем фыркаю и дёргаю головой, скинув его пальцы.

– Вы сами же и подвергаете меня опасности, – глядя в его глаза, упрямо констатирую я и отвожу взгляд, услышав:

– Иначе никак…

Я делаю пару шагов назад, пытаясь совладать с противоречивыми чувствами внутри себя и поспешно спрашиваю:

– Мы так и будем стоять здесь? Или же сделаем то, ради чего пришли, а после, наконец, уберемся?

– Хорошо. – Он складывает руки на груди и подходит к одному из саркофагов. И, если бы не тот факт, что это место напрямую связано с мертвецами и смертью, я бы непременно занялась исследованиями.

Эх..

– Твоя задача: в течение пяти минут смотреть на труп. Вернее, на его останки. И смотреть, не отводя взгляд.

– И все?..

Где-то тут явно сокрыт подвох.

– Пока да.

Я хмурюсь, после чего тяжело выдыхаю и молча киваю.

Сай взмахивает рукой, и крышка со скрипом дёргается вперёд, а затем медленно отъезжает в сторону. По мере того, как я наблюдаю за этим действием, внутри меня все переворачивается, после чего замирает, стянувшись в тугой узел из страха и ожидания.

Поспешно сглатываю, с силой зажмурив глаза, а когда слышу: «Виктория», набираюсь смелости и послушно открываю глаза.

– Вот, гадство! – со всем отвращением кричу я, закрыв рот руками, но, как и положено: не отвожу глаза.

– Как самочувствие? – со всей серьёзностью в голосе, спрашивает Сай, и в этот момент я ему благодарна. Потому что только так, я могу вконец не думать о том, что вижу перед собой! А именно: труп человека! Но вернее будет сказать: скелет, с почерневшими в некоторых местах костями, опутанный паутиной, словно большим одеялом. Из черепа, где находятся глазницы, выползают маленькие чёрные твари, с длинным тонким туловищем и, противно шевелящимися усами. Они, словно змеи, движутся, не спеша вдоль тела.

– Если меня сейчас вырвет, то считается ли это нормальным? – сглатывая вязкую слюну, произношу я, пытаясь подавить в себе рвотный позыв и не обращать внимание на резкий, удушающий запах.

– В твоём случае: да, – усмехнувшись, говорит Сай.

– Вам смешно?! – продолжая наблюдать за поползновениями этих противных созданий, возмущённо произношу я и хмурюсь, положив руку на горло.

– Ещё две минуты, – слышу его довольно бодрый, веселый голос и фыркаю.

– Ваши методы – пытка. И вы ещё удивляетесь, что ректор, не столь устрашающий, – сердито говорю я и снова сглатываю.

– В твоих глазах я прямо-таки тиран.

Я усмехаюсь.

– Пора бы определиться в наших взаимоотношениях, мистер Сай.

– О чем ты?

– О том на «вы» мы или все же на «ты». Иначе как я не поспеваю за сменой вашего настроения.

После этих слов, между нами повисает пауза. Я не могу видеть его лицо в данный момент, чтобы сказать с точностью, что он испытывает. Однако сама чувствую некую неловкость, за столь открытый протест.

Черт. Мысли путаются, и мне все сложнее держать себя в руках. А понять этого мужчину, и подавно, кажется невозможным явлением!

– Все, – слышу его тихий, но по-прежнему властный голос, и наконец отвожу взгляд, поглубже вдохнув. Правда едва ли не давлюсь воздухом, напрочь пропитанным затхлостью и мертвечиной!

– Надеюсь теперь мы вернёмся? – с надеждой спрашиваю я и перевожу взгляд на мужчину.

Он качает головой, обозначив тем самым, что мучения ещё впереди, и без предисловия: хватает меня за руку, притягивая к себе. Не успеваю охнуть, мы уже стоим на пустыре, перед огромными витиеватыми воротами.

– Кладбище? Серьезно? – со скепсисом в голосе, спрашиваю я, прочитав табличку.

Причём это не просто кладбище. А «Вековое кладбище мертвых». По крайне мере так я прочитала.

– Кладбище – ключ к твоим страхам.

– Или же последний гвоздик в скором гробу, – мрачно подмечаю я и тяжело вздыхаю.

Меня до сих пор мутит от трупа, что невольно всплывает перед глазами.

Уф-ф!.. Ну и зрелище! Хотя почему-то мне кажется: это самое зрелище – впереди…

Я делаю несколько шагов, по направлению к воротам, но слышу:

– Нет. Нам не туда.

Оборачиваюсь и в недоумение смотрю на мужчину.

– На нужно не центральное, а малое кладбище.

– В чем разница? – Я вздергиваю бровь и тут же выдаю, появившуюся мысль: – Какая разница, какое кладбище? Трупы то везде: одни и те же.

Сай усмехается, кивнув, но тут же произносит:

– Трупы те же, численность – разная. И, в случае твоего провала, мне бы не хотелось успокаивать всех жителей центрально кладбища.

Я фыркаю на это заявление и поджимаю губы.

Не успела приступить к следующему заданию, а меня в какой-то степени, уже скинули с пьедестала «удачи»!

Класс!

– Ладно, – всего лишь произношу я, пожав плечами. – Малое кладбище, так малое кладбище…

Сай усмехается и, сложив руки за спиной, следует по тропинке вперёд.

Я же пристально вглядываюсь в его фигуру, шагая позади и в который раз пытаюсь понять, что меня так смущает. Однако долго думать не приходится, поскольку эта мысль всплывает на поверхность моего сознания.

В последнее время, я все чаще замечаю его эмоции. Живые, неподдельные эмоции!

Хм. Это то и странно.

Давно ли он стал таким…таким чувственным, что ли?.. Раньше одну его усмешку, я могла услышать лишь пару раз. А сейчас… Сейчас его холодная маска скрывает все меньше, словно незримая холодная стена дала трещину. И с каждым днём эта самая трещина становится больше, открывая видимость на то, что под ней сокрыто: истинная сущность.

Именно в день нашей тренировки, я наконец отчетливо разглядела перемены, которые отражались в синеве его глаз. Нет, он, конечно, не перестаёт быть грубой, самодовольной, занозой. Однако вместе с этим его манеры (во всем) стали иными. Более мягкими что ли, открытыми и живыми…

Хм.

Что же заставило наш гордый «айсберг» дать трещину и позволить теплым лучам солнца, наконец проникнуть в самую сердцевину?..

– Вика.

–А?! – тут же всполошилась я и поняла, что упираюсь в чью-то грудь. В его грудь. – Ой, – поспешно произношу я и делаю шаг назад.

– Чем мы, по-твоему, занимаемся?

– В смысле? – Я подняла взгляд и сглотнула, поскольку его глаза пылали праведным гневом.

Что я опять сделала не так?!

– Я спрашиваю: чем мы занимаемся? – строго повторил он свой вопрос.

– Идём на кладбище?

– Нет! – гаркнул он, от чего я вздрогнула. Правда тут же вздёрнула подбородок и, сделав решительный шаг вперёд, заглянув в его глаза, сказала: – Не надо на меня орать! Можно сказать прямо, а не играть в загадки!

– Хм. Ладно, – спокойно произносит он и так же делает шаг вперёд.

Теперь при каждом вздохе, моя грудь касается его.

Отлично!..

– Тогда прекрати летать в облаках и соберись наконец, потому что мы, черт возьми, в Некрополесе, и, если что-то пойдёт не так: я не смогу воскресить тебя. Поняла?!

Он смотрит в упор на меня. В глазах пылает ярость, безумное пламя, что накаляет воздух до невозможных отметок. Грудь тяжело вздымается, и он с силой сжимает челюсть, плотно сомкнув губы, когда я едва ли могу сделать вдох и набрать в лёгкие желанного кислорода.

«Господи…» – только и успеваю подумать я, когда он касается пальцами моего подбородка и заставляет посмотреть на него, снова сказав, глядя в мои глаза:

– Ты поняла?

Я сглатываю и молча киваю, не в силах что-либо произнести.

Сай на миг прикрывает глаза, втянув носом воздух, а затем, с каким-то мученическим выражением лица убирает руку и стремительно разворачивается, следуя дальше.

Пару секунд я стою в замешательстве, не зная, как заставить сердце биться не так сильно, а после, спешно догоняю декана, окончательно признавшись себе в том, что я всё же влюбилась…

Влюбилась в человека, которого вместе с этим, в какой-то степени ненавижу. Ведь в том, что со мной случилось, была и его вина. Малая, возможно крохотная, но она была.

С самого начала: он принял меня в штыки, заставлял биться с собственными страхами и противоречиями, говорил до боли обидные слова, насмехался, лишь раззадоривая любопытство. Этот человек изначально меня ни во что не ставил. И именно он, с самого начала относился ко мне, как к ребёнку. Так не поэтому ли я так часто вела себя именно так, чтобы позлить его ещё больше?..

Порой мы не задумываемся о том, почему так поступаем, но, признав правду, по-настоящему открываем для себя истину, сложившейся действительности. Только тогда, можно смело сказать, что ты знаешь. Заешь, что делать дальше. Потому что, узрев правду: ту правду, которую не хочется признавать больше всего, которую ты скрываешь в глубинах собственной Вселенной, ты наконец понимаешь самое главное…Ты понимаешь – себя. А, поняв себя, наконец следуешь в нужном направление, перестав петлять по безликим коридорам, с размытыми видениями…

Кажется, именно в этот момент, когда солнце ещё пробивается сквозь плотные тучи, и я медленно бреду по заросшей тропинке, понимаю, что уже перестала быть Викой, которой была когда-то раньше.

Нет. Я не стала другой, но и прежней – быть перестала. Во мне смешались два начала: прошлое, что оставило след на сердце, преподав дельные уроки, и будущее, которое послужит новым началом…

4.3.

– Разве мы шли не на кладбище? – решилась я все же поинтересоваться дальнейшими планами, поскольку сейчас мы стояли посреди заросшего пустыря.

– На кладбище. – Он задумчиво кивнул и остановился, вперившись в меня своим взглядом. – Но, прежде чем туда идти, нам нужно сделать ещё, кое-что…

– Что?.. – чувствуя неладное, интересуюсь я, вздёрнув бровь. И то, как брови мужчины сходятся возле переносицы, лишь доказывает, что это что-то – мне не понравится.

Правда, если подумать, то наша (моя) цель: преодолеть страх. Следовательно, надеяться на что-то хорошее и не столь омерзительное – глупо. А потому я тяжело вздыхаю и покорно киваю, сказав:

– Что мне надо делать на этот раз?

– Чего ты боишься больше всего?.. – вдруг спрашивает он, склонив голову набок.

С минуту стою молчу, потому что прекрасно понимаю, куда он клонит, несмотря на тот факт, что это вопрос. Вот только: вопрос – утверждение, от которого венах стынет кровь, а внутри все холодеет и покрывается коркой льда, сковывающего движения.