Текст книги "Самая опасная игра"
Автор книги: Мэри Уибберли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 14
– Если бы они забрали мою трость, то вряд ли я сейчас сидел бы здесь, – сказал Джон. После вчерашнего бурного дня все утром собрались на террасе. – Ведь только осознание того, что в трости спрятана часть документов, давало мне силы жить, бороться… постараться вывести Сэма на чистую воду.
Он замолчал и налил себе в стакан воды. Пленка в диктофоне Девлина тихонько шуршала, записывая его слова. Им скоро предстояло ехать в Лондон и там полностью изложить историю Джона.
– Нам удалось разыскать внука, который зашифровал признания Йозефа фон Штафеля, и вот, когда мы втроем возвращались на автобусе в Сан-Маркос, мы попали в засаду…
Пока отец говорил, Кэтрин наблюдала за Девлином, который сидел за столом напротив нее. Он напряженно слушал рассказ Джона, словно впервые. Кэтрин была благодарна ему за ту деликатность, с которой он относился к здоровью отца.
Ведь это Девлину, действовавшему очень ненавязчиво, удалось вернуть Джону память и избавить от жутких кошмарных снов. Да, они с отцом в большом долгу перед ним, но через день-два Девлин уйдет из ее жизни. И это неизбежно… Кэтрин почти невыносимо было слушать рассказ отца о предательстве и лжи. Она сидела очень тихо, но вместе со словами отца в ее воображении всплывали страшные картины.
Немцы и два бразильца, устроившие засаду и напавшие на автобус, упоминали Гардиста, и Джон решил, что это чье-то имя. Когда террористы затолкали его в горящий автобус, Джон потерял сознание, но потом очнулся и стал отчаянно бороться за свою жизнь. Инстинкт самосохранения помог ему не кричать от боли и подсказал, что надо притвориться мертвым. Когда убийцы уходили, он услышал последние слова одного из немцев: «Гардист будет доволен».
– Я очнулся на постели, в темной комнате, – продолжил свой рассказ Джон. – Рядом сидел мужчина и молился. Сначала я подумал, что брежу, что умер и попал на небеса, но на ирландские небеса, потому что мужчина молился не по-немецки, не по-португальски, а по-английски и с явным ирландским акцентом! – Джон рассмеялся. – Но потом я осознал, что забинтован с головы до ног и что не могу быть мертвым, потому что испытываю жуткую боль. – Он глубоко вздохнул. – И этот момент был началом моего возвращения к жизни… физического, но не умственного. Священника звали Патрик О'Доннелл, он меня и спас. Трое местных жителей, работавших в миссии, в которой я находился, нашли в лесу тела. Они и меня посчитали мертвым, но я пошевелился, и тогда они перенесли меня в миссию… вместе с тростью… Я прижимал ее к себе. Патрик рассказывал, что, опоздай они хоть на час, я бы умер. Очень уж сильные были ожоги. Так что этим местным жителям и священнику я обязан жизнью. Теперь я перед ними в неоплатном долгу…
Девлин выключил диктофон и жестом показал Джону, что надо сменить кассету.
– Может, дальше я продолжу? – предложил он.
– Нет, Девлин, я себя хорошо чувствую. В течение следующих нескольких недель, пока заживали мои раны, у меня было время подумать, и многое удалось вспомнить. Слово «Гардист», которое я считал именем, это на самом деле немецкое слово «гвардеец». Еще немцы употребляли в разговоре слово «оберст», оно обозначает «полковник». Сэм был полковником гвардии и очень гордился этим фактом. И когда я впервые связал все это воедино, в памяти стали всплывать и другие детали. Я понял, что мне надо попасть во Францию, встретиться с Жюлем, выудить дополнительные факты из тех зашифрованных писем, которые я отправлял ему. Ведь Жюль как-то упоминал в разговоре, что Сэм, похоже, не тот человек, за которого себя выдает.
Джон замолчал, чтобы выпить еще воды. Все внимательно слушали его.
– Понимаете, теперь мы с Девлином знаем, что среди сокровищ, которые Йозеф фон Штафель вывез в Бразилию после войны, был комплект ювелирных украшений, известный как «Санкт-Петербургский огонь», – ожерелье, браслет, серьги и кольцо из чистейших изумрудов и золота, когда-то он принадлежал русской императрице Екатерине Великой. После революции какой-то белогвардеец вывез эти драгоценности в Париж, а потом их след надолго затерялся. Сэм как-то рассказывал мне эту историю. Стоимость их просто огромна… Говорят, один только взгляд на эти драгоценности может навсегда изменить жизнь человека. Думаю, Сэм каким-то образом пронюхал о местонахождении драгоценностей, но ему требовались подтверждения. Уверен, это по приказу Сэма за нами следили в Бразилии, потом устроили засаду… Когда мы приедем в Лондон, то установим истину…
– Да, Джон, непременно установим, – оборвал его Девлин. – Но ты еще должен встретиться кое с кем, у кого имеются остальные… другие доказательства.
– Боже мой, – промолвила Луиза. – И в документах сказано, где сейчас находятся эти чудесные драгоценности?
Девлин кивнул.
– Да. – Он снова выключил диктофон. – Я считаю, Джон, ты достаточно потрудился. А история о том, как ты сначала пробрался в Ирландию, а потом во Францию, может пару дней подождать. – Девлин посмотрел на Луизу и на Кэтрин. – По-моему, мы и так уже многое услышали. Нам с Джоном надо еще кое над чем поработать, а потом я сделаю несколько звонков. – Девлин посмотрел на Кэтрин. – Завтра утром мы с Джоном улетаем в Лондон.
Она поняла, что эти слова предназначены только ей, и знала, что они означают на самом деле. Наступит завтра, и она больше никогда не увидит Девлина. Кэтрин почувствовала тупую боль во всем теле. Она кивнула, стараясь сохранять хоть какое-то спокойствие.
– И жизнь вернется в привычное русло.
Ее саму удивило то, с какой легкостью она смогла произнести эту фразу.
– Да, – подтвердил Девлин.
Луиза, понимая их состояние, поднялась из-за стола.
– Пойдем, Кэтрин, нам пора заняться обедом.
Она отправилась на кухню, а Кэтрин последовала за ней. Слезы душили ее. Уже в кухне Кэтрин сообщила Луизе:
– Я не хочу возвращаться в свой дом, с ним связано слишком много воспоминаний.
Луиза с нежностью посмотрела на нее.
– Ну и не возвращайся. Можешь пожить у меня. А как только Девлин сообщит нам, что все опасности позади, ты позвонишь своему агенту, попросишь, чтобы работу тебе присылали сюда, и работай, пока не будешь готова вернуться в Англию. А если и Джон пожелает сюда вернуться… – Луиза замолчала, на лице ее появилась лучезарная улыбка. – Это будет просто чудесно!..
– Мы не можем надоедать…
– О чем ты говоришь? Что значит надоедать? Ты привнесла в мою жизнь свет, молодость и красоту… И еще ты должна знать, что мне очень нравится твой отец.
– Вы ему тоже очень нравитесь, – с улыбкой заверила Кэтрин. – Спасибо, мне действительно по душе такой вариант. – Она поцеловала Луизу в щеку. – Мне стало легче от ваших слов. – Кэтрин помолчала. – Они завтра уедут. Девлин завтра уезжает.
– Оно и к лучшему. Тебе надо забыть его. Хотя это и не легко.
– Да, я знаю. – В глазах Кэтрин сверкали невыплаканные слезы, она посмотрела на Луизу. – Я уже совершила одну ошибку, влюбившись в Джеффа. Второй ошибки не будет.
Джон вернулся во Францию через две недели, чтобы закончить свое лечение в доме Луизы. Во время его отсутствия они с Кэтрин почти каждый день общались по телефону, а в день возвращения Джон сообщил, что им больше не угрожает никакая слежка, они могут поехать куда угодно, делать что угодно, но это пока все, что он может сообщить. И Кэтрин не стала приставать с расспросами.
Она не сидела без дела: навела порядок в доме, где жил отец, познакомилась с почтальоном Жаном, который сыграл важную роль в установлении местонахождения ее отца. Наблюдая за Жаном и отцом, сидевшими в кафе возле почты, Кэтрин подумала: ты помог Девлину найти моего отца, но даже не подозреваешь об этом. На прощание она наградила Жана сердечным поцелуем.
Кэтрин позвонила своему агенту в Лондон и получила от нее не только незавершенную работу, но и кучу новой, так что у нее теперь просто не было времени думать о Девлине… В течение дня, во всяком случае. Но со своими снами она ничего поделать не могла. Они были такими явственными и волнующими, и в каждом из них присутствовал Девлин. Кэтрин понимала, что с его отъездом что-то оборвалось в ее жизни, а в сердце поселилась печаль, которую невозможно было прогнать.
Все более очевидным становилось то, что Луиза и Джон постепенно влюбляются друг в друга, и, хотя Кэтрин это только радовало, любовь эта почему-то еще больше усугубляла ее печаль. Кэтрин взяла напрокат компьютер, закончила перевод одной книги, перевела половину следующей и тут как-то вечером внезапно поняла, что ей надо уехать.
А за несколько дней до этого она ответила на телефонный звонок, потому что Луизы и Джона не было дома, и услышала голос Девлина. Но он звонил не ей, а Джону, и это моментально стало ясно. Кэтрин почувствовала, как при звуке его голоса у нее учащенно забилось сердце. Их разделяло множество миль, но голос Девлина звучал так четко, словно он находился в соседней комнате. Кэтрин трудно было говорить, но она изо всех сил старалась, чтобы Девлин не заметил этого. Он поинтересовался, как у нее дела, как Луиза, и у Кэтрин создалось впечатление, что для него этот разговор всего лишь вежливая болтовня с малознакомым человеком. Просто трубку снял не тот, кому он звонил, и неудобно было сразу прерваться. В конце Девлин сообщил, что у него важное дело к Джону. Кэтрин пообещала все передать отцу, когда он вернется, попрощалась и положила трубку.
Потом она еще несколько минут стояла возле телефона. Голос Девлина продолжал звучать в ее голове… И в сердце. Вот тогда, наверное, у нее и закралась мысль, что во Франции ей больше делать нечего, и если она хочет начать новую жизнь, то надо возвращаться в Англию.
Да, надо вернуться в Йоркшир и снова стать самой собой. Кэтрин позвонила старой школьной подруге Кристине, которая работала учительницей в Йорке, и попросила подыскать и снять для нее коттедж где-нибудь поблизости. Подругу очень обрадовал ее звонок, она сначала отругала Кэтрин за то, что та неожиданно пропала и так долго не давала знать о себе, а потом предложила пожить у нее.
– И не вздумай снимать коттедж, чтобы я больше не слышала такой чепухи.
Кэтрин заверила Кристину, что скоро приедет к ней, положила трубку и почувствовала, что у нее на сердце стало легче. Кристина очень добрая, у нее потрясающее чувство юмора, много друзей. Пожалуй, пора и мне обзаводиться новыми друзьями, подумала Кэтрин.
Стоял август, самое жаркое время в Провансе, и это несколько сглаживало боль от расставания с Луизой и отцом, который быстро поправлялся и набирал вес. Джон пообещал дочери, что скоро навестит ее, а пока они с Луизой были заняты тем, что писали письма и звонили тем, кто помогал Джону пробраться во Францию: отцу Патрику О'Доннеллу, его сестре, которая жила в Западной Ирландии. В ее доме Джон скрывался несколько недель после того, как Патрику удалось тайком вывезти его на теплоходе из Бразилии, она же сопровождала Джона во Францию, помогла ему найти коттедж в окрестностях Фаенса. Сестра Патрика пообещала Джону и Луизе, что скоро приедет к ним в гости, а они заверили, что ее ожидает королевский прием.
Джон и Луиза проводили Кэтрин в аэропорт Ниццы, где и распрощались со слезами на глазах. Из Ниццы Кэтрин вылетела в Лондон, а оттуда в Лидс, где ее встретила Кристина и отвезла к себе домой. У Кристины Кэтрин прожила две недели, а потом присмотрела себе уютный коттедж, который и сняла. Вдвоем с Кристиной они съездили в Готтэм. Кэтрин забрала свою машину, собрала вещи и покинула дом, из которого Девлин увел ее в ту роковую ночь. Потом они с отцом продадут этот дом, и уже больше ничто не будет напоминать ей о Девлине.
И началась ее новая жизнь. Кристина вытаскивала Кэтрин на вечеринки, привлекла к работе любительского театра, и та, к своему удивлению, обнаружила, что снова начинает радоваться жизни. Девлин постоянно присутствовал в ее мыслях, в ее снах, с этим она ничего не могла поделать, и все же чувства к нему, похоже, начали потихоньку ослабевать.
Август перешел в сентябрь, потом пришел октябрь. И, проснувшись однажды утром, Кэтрин вспомнила свои сны этой ночью… Но в них не было Девлина. Наверное, она наконец-то освободилась от него.
В середине октября темным, холодным и дождливым вечером Кэтрин возвращалась домой. Остановив машину сбоку от дома, она взглянула на окна гостиной, свет лампы за плотно закрытыми шторами, которую она всегда оставляла включенной, как бы приглашал в тепло и уют. Кэтрин устала после репетиции любительского театра, – премьера должна была состояться на следующей неделе, – и сейчас мечтала о том, как приготовит себе коктейль…
Войдя в дом, Кэтрин зажгла свет в холле и замерла. Ей показалось, что даже сердце остановилось на несколько секунд. На ковре в центре холла лежала карточка с единственным написанным на ней словом: «Девлин».
– Боже мой! – прошептала Кэтрин, и в этот момент из гостиной вышел Девлин.
На этот раз он не был одет во все черное, как в ту памятную ночь в подвале ее дома, на нем были джинсы и темно-синий пуловер. Он подошел к побледневшей, дрожавшей Кэтрин.
– Я скучал без тебя.
– А как… как ты?..
– Как я попал в дом? – закончил он за нее. Девлин показал Кэтрин связку отмычек. – С помощью этого. Правда, пришлось пару минут повозиться с сигнализацией. – Он улыбнулся. – Обычно в качестве кода все используют дату своего рождения. Совсем не оригинально.
Кэтрин посмотрела на Девлина и внезапно почувствовала удивительное спокойствие. Они расстались три месяца назад, она больше не любит его, если вообще когда-то любила.
– Что тебе приготовить? Чай или кофе? – спросила Кэтрин, с удовольствием отметив, что голос ее звучит ровно и спокойно.
Девлин вскинул брови.
– Передо мной совершенно другая Кэтрин. Спокойная, невозмутимая, собранная. Гм, интересный вариант той, прежней Кэтрин. – Он улыбнулся. – И больше никаких буйных выходок?
Глаза Девлина, его замечательные голубые глаза внимательно разглядывали ее, и в них читался неподдельный интерес.
– Да, все в прошлом. – Кэтрин улыбнулась в ответ.
С каждой минутой она чувствовала себя все увереннее.
– Жаль! Мне будет не хватать их.
Они стояли в полуметре друг от друга. Девлин продолжал разглядывать Кэтрин, но теперь он уже не был для нее человеком в черном, который командовал, распоряжался ее жизнью и чувствами. Просто незнакомец в джинсах и синем пуловере. Совершенно безопасный для нее.
– Так чай или кофе? – повторила Кэтрин и проследовала мимо Девлина, направляясь на кухню.
– Кофе, пожалуйста.
Девлин шел позади нее, но не слишком близко. Все такой же огромный и сильный, но на этот раз просто обычный гость.
– Хорошо. А потом ты уйдешь.
Пол, участник их театральной труппы, обещал Кэтрин позвонить, чтобы узнать, благополучно ли она добралась до дома. И Кэтрин очень надеялась, что он позвонит до ухода Девлина, хотя и не понимала, почему это сейчас так важно для нее. Возможно, просто хотелось продемонстрировать этому нахалу Девлину, что он не смеет врываться в ее жизнь, когда ему это заблагорассудится.
– Да… Совсем забыл! Есть одна небольшая проблема. Мне… гм… негде ночевать…
– Километрах в трех отсюда есть хороший трактир…
– И я хотел спросить, нет ли у тебя второй кровати для меня, – продолжил Девлин, словно и не слышал ее слов.
Она поставила чайник на плиту, а Девлин с беспечным видом уселся за стол, закинув ногу на ногу.
– Даже так? Нет, у меня нет для тебя кровати. Я забыла, тебе с сахаром и молоком?
Позвони, Пол, позвони!.. – взмолилась в душе Кэтрин.
– Уже забыла? – укоризненным тоном произнес Девлин. – Без сахара, молока немного.
В холле зазвонил телефон, и Кэтрин вежливо улыбнулась Девлину.
– Извини. – Она специально оставила дверь кухни открытой, не слишком широко, чтобы это явно не бросалось в глаза, а так, как бы случайно. – Привет, Пол. Да, добралась благополучно, спасибо. – Кэтрин говорила ласковым тоном, но старалась не переборщить, чтобы Пол не возомнил чего-нибудь. – Да, конечно, завтра в семь… очень хорошо… До завтра.
Она положила трубку и вернулась на кухню.
– Пол? Приятель? – поинтересовался Девлин.
– Один из них. – Кэтрин протянула ему чашку с кофе и села напротив. – Как ты узнал мой адрес? Луиза и отец обещали мне…
– Нет, они здесь ни при чем. Ты забыла, Кэтрин, что я работаю в разведке, и у меня свои методы. Так, что бы тебе рассказать? Начну, пожалуй, с Кристины. Кристина Армстронг, двадцать восемь лет, разведена, учительница, живет в шести милях отсюда, член труппы любительского театра, на следующей неделе премьера… Ты тоже участвуешь, вместе с Полом Денемом, высокий, рыжеволосый, тридцать один год, работает в отделении фирмы «Галифакс» в Йорке… – Девлин замолчал, заметив изумление на лице Кэтрин. – Продолжать? Или этого достаточно?
– Черт побери, значит, ты шпионил за мной! – вскричала она.
– Всего несколько дней, иначе я узнал бы гораздо больше… – Он легко увернулся от кулака Кэтрин, летевшего ему в лицо, и рассмеялся. – Вот сейчас ты гораздо больше похожа… – Кэтрин вскочила и подбежала к нему, лицо ее пылало от гнева, волосы растрепались. Она снова попыталась ударить Девлина, но он поднялся, поймал ее руки, развел их в стороны и посмотрел ей прямо в глаза. – Я снова вижу свою Кэтрин. А то уж я решил, что ты превратилась…
– Я не твоя Кэтрин, – возмутилась она. – И отпусти меня.
Но вместо этого Девлин притянул ее к себе и громко чмокнул в щеку. И тут ему пришлось резко дернуться в сторону, потому что Кэтрин попыталась ударить его коленом в пах.
– Ох, только не туда, – взмолился Девлин. – Пожалей меня, только не туда.
– Ты негодяй и садист, – прошипела Кэтрин.
Взгляд ее пылал, щеки раскраснелись, она отчаянно билась в сильных руках Девлина.
– Мне нравится, когда ты ругаешься. Продолжай. – Девлина трясло от беззвучного смеха.
– Ох!.. Будь ты проклят!..
Кэтрин не могла говорить, потому что Девлин закрыл ей рот поцелуем. Это был страстный и вместе с тем очень нежный поцелуй. Кэтрин почувствовала, как у нее замирает сердце, и почти перестала сопротивляться. Почти, но не полностью. И как только Девлин отпустил одну ее руку, чтобы погладить по щеке, она ударила его кулаком в живот.
– Да ты просто пантера!.. – Он крепко обнял Кэтрин, не давая ей возможности шевелиться. Глаза его сверкали. – Ты сейчас прекрасна, как никогда, – пробормотал Девлин. – Господи, я сойду с ума!
Кэтрин почувствовала, что ей тяжело дышать, и не только от того, что ее утомила борьба с Девлином, но и от восхитительных, волнующих сердце чувств, которые охватили ее. Постепенно она прекратила сопротивление. Девлин понял это и отпустил ее. Он поднял руки к лицу Кэтрин, нежно гладя кончиками пальцев ее щеки, нос, губы, подбородок. Глубоко вздохнув, он наклонился и поцеловал Кэтрин в пухлые, мягкие губы. Это был трепетный, чудесный поцелуй.
– У меня голова идет кругом, – прошептал Девлин. – Все эти три месяца я думал о тебе… У меня было много работы, она требовала большой сосредоточенности, но я просто не мог не думать о тебе. – Он улыбнулся. – А почему ты больше не дерешься со мной?
– Своим поцелуем ты погасил весь мой боевой пыл, – тоже прошептала в ответ Кэтрин.
Девлин засмеялся, подхватил ее на руки, закружил по кухне, а потом усадил на стул.
– Странно, что у меня еще остались силы, чтобы поднять тебя. – Девлин вытянул руки. – Посмотри, они до сих пор дрожат.
Кэтрин взяла его руки и положила себе на талию.
– Нет, они не дрожат.
– Гм, да, уже не дрожат.
Ладонь Девлина медленно скользнула на спину Кэтрин. Она почувствовала, как по спине побежали мурашки, и вздрогнула.
– Как хорошо!..
– Хорошо? – переспросил Девлин. – Да, хорошо… – Вторая его ладонь легла ей на грудь, и из груди вырвался полный блаженства стон. – Очень хорошо!.. так же хорошо, как было тогда…
Глаза Девлина потемнели, он внимательно смотрел на Кэтрин, продолжая ласково гладить ее. От этих прикосновений она почувствовала слабость во всем теле.
– Девлин, – начала было Кэтрин, но переполнявшие ее чувства были настолько сильными, что она едва могла говорить. – Я… мы…
– Что? Я… мы… Что, Кэтрин? Скажи мне.
Голос Девлина звучал тихо. Она положила ладонь ему на грудь и почувствовала, как бешено колотится его сердце. А затем рука Кэтрин, словно действуя сама по себе, против ее воли, медленно скользнула вниз… еще ниже… и замерла.
Девлин глубоко вздохнул и произнес дрожащим голосом:
– Послушайте, леди, не трогайте его, если не намерены воспользоваться.
Кэтрин невольно рассмеялась и продолжила свои ласки. Из груди Девлина вырвался стон.
– Я же предупредил тебя…
– Я слышала, – пробормотала Кэтрин.
Девлин обнял ее и сильно прижал к себе.
– Ох, Девлин, милый!
В следующую секунду Девлин поднял ее на руки и вынес в холл, улыбаясь, он посмотрел Кэтрин прямо в глаза и прошептал:
– Думаю, нам следует продолжить этот разговор в другом месте.
Спальню Кэтрин освещал только свет из коридора, но им и не требовался свет. Кэтрин и Девлин буквально растворились в объятиях друг друга, сжигавшее их желание было настолько велико, что уже не было времени говорить… думать…
Кэтрин очнулась от восхитительного сна и обнаружила, что это вовсе был не сон. Несколько секунд она лежала, не шевелясь, осознавая, что все, чем они занимались с Девлином, было реальностью.
– Коммандер Девлин, как вы оказались здесь?.. – пробормотала Кэтрин.
Девлин вскинул голову и с улыбкой посмотрел на нее.
– Представь себе, я и сам не знаю, – прошептал он в ответ.
– Знаешь, знаешь… И это очень здорово!
– Тебе было хорошо со мной? – спросил Девлин, беря Кэтрин за руку.
– Очень!.. Но, похоже, у меня совершенно не осталось сил…
– А у меня остались. Во всяком случае, я так думаю… Давай проверим, а?
– Подожди, уж больно ты быстрый… – начала Кэтрин, но не закончила фразу, потому что Девлин заставил ее замолчать, припав губами к ее губам.
И они снова занялись любовью, но на этот раз неторопливо, и это была чудесная игра. Все в этой игре доставляло Кэтрин огромное наслаждение: и то, как они двигались, и то, как замирали, как тело бросало в дрожь от восхитительных новых ощущений, которые она даже не могла себе представить. Не в силах сдерживаться, Кэтрин целиком отдалась желанию и чувствам, погружаясь в чудесный, фантастический мир.
Она парила в воздухе, кружилась в пространстве, с трудом соображая, кто она такая. И только одно было ясно Кэтрин: Девлин – это часть ее самой и она его никуда не отпустит. Придя в себя, она обнаружила, что не может ни говорить, ни шевелиться. Она смотрела на Девлина глазами, сиявшими любовью и счастьем.
Он засмеялся и прошептал ей на ухо:
– Что с тобой, моя красавица?
Кэтрин глубоко вздохнула.
– Я умерла и попала в рай?
– Надеюсь, что нет. Ведь если бы ты умерла, я не смог бы попросить тебя стать моей женой. – Девлин приложил два пальца к ее губам. – Но прежде, чем ты ответишь мне, позволь кое-что сказать. Я очень люблю тебя, Кэтрин, и буду любить всю жизнь. И если ты не согласишься выйти за меня замуж, если не оторвешь меня ото всего того, чем я занимался последние четырнадцать лет, я, скорее всего, умру… И виновата в этом будешь ты, потому что, черт побери, я не могу жить без тебя!
Кэтрин очень взволновали слова Девлина. Голосом, еще слегка дрожащим после волшебных мгновений любви, она прошептала:
– Нет… это невозможно… ты не сможешь бросить…
– Смогу. И уже бросил. – Девлин погладил Кэтрин по щеке. – В марте я встретил старого приятеля, тоже бывшего спецназовца… Он живет в Шотландии, организовал там нечто вроде школы физической и волевой закалки, куда съезжаются состоятельные люди среднего возраста, которым хочется испытать трудности жизни и самих себя. Приятель предложил мне должность инструктора. Буду учить этих людей, как вести себя в экстремальных ситуациях. Но я хочу, дорогая, чтобы и ты поехала туда вместе со мной… Как смотришь на это? Мы с тобой будем жить в особняке семнадцатого века, из которого открывается прекрасный вид на озеро. Ты сможешь заниматься там своей работой. Мы будем выращивать овощи, заведем двух больших собак, а когда появятся дети…
– Подожди! – воскликнула Кэтрин. – Не спешите, мистер, вы опять решаете за меня, как мне жить…
– Ты не любишь собак? Ладно…
– Нет, собак я люблю, особенно больших, но…
– А зимы мы сможем проводить на юге Франции вместе с твоим отцом и Луизой…
– Нет, я не об этом хотела сказать…
– Прислуга в наше отсутствие присмотрит за собаками, а детей, разумеется, мы будем брать с собой…
– Да замолчи же ты! – Кэтрин приподнялась на локте и посмотрела на Девлина. Он демонстративно послушно закрыл рот, но губы дрожали от смеха. – Ты не можешь решать за меня, что мне делать, а чего нет. Понял?
Девлин кивнул и спросил:
– Уже можно говорить?
– Да.
Кэтрин ужасно захотелось обнять его и поцеловать, но она подавила в себе это желание и попыталась придать своему лицу строгое выражение. Да, сложный вопрос. Ни один мужчина не будет распоряжаться ее жизнью, даже Девлин… Но…
– А где ты хочешь, чтобы мы жили? – с невинным видом поинтересовался Девлин. – Скажи мне.
– Всегда добиваешься своего, да?
Кэтрин улыбнулась.
– Дорогая, ты меня просто присушила.
Кэтрин положила ладонь на грудь Девлина, погладила ее, а потом рассмеялась.
– Ты неисправим.
– Надо будет как-нибудь посмотреть это слово в словаре…
– Да к тому же и сумасшедший.
– Это точно, – согласился Девлин. – Я совершенно без ума от тебя.
Он поцеловал Кэтрин.
– Честно говоря, мне нравится эта идея насчет школы, – спустя несколько минут сказала Кэтрин. – Но, Девлин, ты действительно бросил свою службу?
– Я же сказал тебе. Разве не слышала? Хватит с меня лжи, обмана, предательства. Сэм получил по заслугам, ценности возвращаются владельцам… Это была самая крупная операция из всех, в которых мне приходилось участвовать, но лично для меня «Немезиды» уже больше не существует. Понимаешь… – Девлин замялся. – Есть еще кое-что, о чем я не мог сказать тебе раньше. А сейчас могу, и если ты согласишься выйти за меня замуж и станешь членом моей семьи…
– Это шантаж, – возразила Кэтрин.
– Разве? Так ты мне скажешь?
– Что?
– Что согласна выйти за меня.
– Да, Девлин, я согласна выйти за тебя замуж. Все равно ведь от тебя не отвяжешься, не так ли? – с лукавым видом спросила Кэтрин.
– Совершенно верно. Правда, мне приходилось слышать и более пылкие признания…
– Осторожно, я ведь могу и передумать.
Девлин засмеялся и крепко обнял Кэтрин.
– Господи, веселенькая жизнь предстоит мне с тобой, рыжая!..
– Не называй меня так!
– Рыжая! Рыжая!.. – подразнил Девлин. – Хочешь подраться со мной?
– Нет. – Кэтрин вздохнула. – Я все равно с тобой не справлюсь.
– Жаль. Люблю драться с женщинами, особенно с тобой. – Девлин помолчал. – Только с тобой. – Он звонко чмокнул Кэтрин в щеку. – Угадай, кто стоит во главе «Немезиды»?
– Что? – внезапная перемена темы удивила Кэтрин. – Кто?
– Его зовут Джордж Эндрю Девлин.
– Твой родственник?
– Он твой будущий свекор, и именно он был тем человеком, с которым я постоянно поддерживал контакт. Отец уже некоторое время подозревал Сэма, но доказательств было недостаточно. А Сэм, как оказалось, связался с немецкими террористами… И у него имелся покупатель на «Санкт-Петербургский огонь» – гонконгский бизнесмен, мультимиллионер. Приезд Джеффа и та газета с номером телефона, которая не ускользнула от твоего внимания, дорогая, только ускорили события. Опережая твой вопрос, могу сказать, что Джефф сейчас занят очень скучной канцелярской работой в Инглетоне. Он очень подавлен. А знаешь, Джефф действительно влюбился в тебя.
– Да, знаю. И мне немного жаль его.
– А мне нет. В тот день я даже хотел его убить. И знаешь почему? Потому что впервые в жизни испытал жуткую ревность… – Девлин помолчал. – Я рассказываю тебе такие вещи, которые не стал бы рассказывать никому другому.
– Но я ведь даже не знаю, сколько тебе лет, где ты живешь, есть ли у тебя братья и сестры. Девлин, я почти ничего не знаю о тебе, за исключением того, что ты, без сомнения, потрясающий любовник.
– Мою мать зовут Маргарет, она любит собак, лошадей и садоводство, про отца, моего бывшего начальника, я уже говорил, есть еще два младших брата – Энтони и Уильям. Седьмого января мне исполнится тридцать шесть лет. Я играю в сквош и регби, люблю собак, хочу иметь двоих или троих детей. С того момента, как я встретил тебя, я уже не могу смотреть ни на одну женщину. Я очень люблю тебя, хочу прожить с тобой всю жизнь, состариться вместе с тобой… И заниматься любовью как можно чаще! – Девлин замолчал, чтобы перевести дыхание. – Я не курю, пью очень мало, у меня нет вредных привычек, во всяком случае, насколько я знаю, но уверен, что если ты обнаружишь таковые, то обязательно скажешь. Мне никогда не нравились рыжие, пока я не встретил тебя. Я люблю есть рыбу и чипсы, но, надеюсь, что ты прекрасно готовишь. Ну, вот и все.
Кэтрин не смогла удержаться от смеха.
– Сдаюсь.
– Прямо сейчас? Ладно…
– Я имела в виду совсем не это, – начала Кэтрин, но было уже поздно что-то говорить. Некоторое время стояла тишина. За окном светало, солнце поднималось, его лучи пробивались в спальню сквозь облака и сквозь оконное стекло. День обещал быть прекрасным. А впереди их ждала столь же прекрасная жизнь.
