Текст книги "Дорога на Балинор"

Автор книги: Мэри Стентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Мэри Стентон
Дорога на Балинор

Дорога на Балинор

Глава первая

Над Небесной долиной занималась заря. Небо над Восточным хребтом наливалось алым светом. Серебряные лучи солнца выглянули из-за лесистых холмов, легко коснулись реки, петляющей по лугам и цветущим садам, и осветили стадо единорогов.

Кое-кто из единорогов иногда ворочался, но большинство спало мирным сном. Небесная долина была их домом с незапамятных времен. Над долиной в облаках, лениво движущихся по небесной глади, жили боги и богини, сотворившие их. А внизу лежал мир людей. Туда вели обманчивые крутые тропы, которые мало кто знал. В этом мире находился Балинор, край, охраняемый небесными единорогами, а дальше за Брешью простиралась другая земля. Брешь была укутана густыми туманами и легендами. Немногие единороги посещали Балинор, и считанные единицы преодолевали Брешь и спускались на Землю. Но тысячи лет каждое утро на заре все единороги Небесной долины собирались вместе и выстраивались в шеренгу плечом к плечу, чтобы составить из своих тел радугу. А потом воспевали наступающий день.

Они просыпались окончательно только тогда, когда из-за хребта показывалось солнце. А пока солнца еще не было видно. И единороги предавались сну, свернувшись клубком – рогом к хвосту. Одни лежали группами, прижавшись друг к другу, другие мирно отдыхали в одиночку под сапфирными ивами, склонившимися над водами Державной реки.

Все единороги в это время еще видели сны. Все, кроме одного.

Аталанта Сновещательница встала ни свет ни заря. Она провела без сна всю ночь, а перед самым восходом солнца поднялась и поскакала к Восточным горам на Вещую заводь, чтобы там дождаться вещих видений.

Аталанта была цвета неба перед восходом луны, ее шелковистая шкура переливалась от бледно-фиолетового и сиреневого до нежных оттенков серебристо-серого. Грива, бунчук хвоста и рог отливали чистым серебром. Аталанта была подругой Златогривого Нуминора, вожака единорожьего стада Небесной долины. Подобно тому, как сумерки соединяют ночь и день, Аталанта соединяла единорогов и людей. Она служила соединительным звеном между двумя мирами. И только ей одной из всех единорогов был дай дар являться в сновидениях как людям, так и животным. Она могла вызывать видения из Вещей заводи, чья магическая сила позволяла ей созерцать происходящее в дальнем человеческом мире.

Возле своего истока Державная река образовывала Вещую заводь. В самом своем начале Державная река была лишь небольшим ручейком, пробивающимся из камня причудливой формы на краю Восточного хребта. Ручеек втекал в водоем, окаймленный аметистовыми ка ламп, и уже оттуда низвергался водопад, питающий Державную.

Драгоценные камни, которых больше нигде в Небесной долине не было, образовывали кольцо вокруг идеальной по форме бездонной чаши. Это и была Вещая заводь. Аталанта стояла возле нее в глубоком бархате трав, растущих по берегам. А из глубины вод чередой являлись видения. Выступив на свет божий на несколько мгновений, они нова растворялись в воде, словно снежные хлопья, и уступали место другим. Аталанта ловила каждый миг, зная, что у нее совсем немного времени на созерцание откровений.

Она склонилась над Вещей заводью и ударила рогом по водной глади:

– Я, Аталанта Сновещательница, вызываю принцессу Балинора.

Серебристо-синяя вода образовала водоворот, вращающийся все быстрее и быстрее. Небольшие волны набегали на аметистовую огранку берега. По глади пошла рябь, будто невидимые персты сотрясли заводь. Затем водоем застыл, и на поверхность всплыло видение.

Взору Аталанты предстала стройная девушка с волосами словно из бронзы, скорчившаяся от боли на больничной койке. Обе ноги у нее были в бинтах от колена до ступни.

– Арианна! – позвала Аталанта. Но девушка не ответила. Она спала тяжелым беспробудным сном, в который не могли проникнуть даже вещие сны Аталанты. Значит, права была Аталанта – Арианна тяжело ранена.

Фиалковые глаза Аталанты подернула печаль.

Сновещательница дважды коснулась рогом вод Вещей заводи. Образ девушки на больничной койке стал расплываться. На поверхность всплыло новое видение.

Мощный единорог лежал в конюшне в стойле, безвольно опустив голову и уткнувшись мордой в подстилку. Шкура у него была такого же цвета, как волосы девушки в больнице. Аталанта знала его. Это был Солнцебег, повелитель зверей в мире людей, обрученный с Арианной, родич самой Аталанты. Еще совсем недавно Аталанта видела образ Солнцебега в Вещей заводи: он был высоким статным красавцем, гордо носящимся по Балинору. Сейчас он лежит раненый по ту сторону Бреши. На лбу у него, где некогда красовался бронзовый рог, зияла кровоточащая рана. В болезненном сне он издал мучительный стон.

– Солнцебег! – позвала Аталанта.

Великий единорог приподнял голову. Аталанта вздрогнула. Рога не было! О былой красоте говорил только ужасающий белый шрам. Прекрасные карпе глаза подернулись пеленой. Он уронил голову обратно на грязную подстилку и затих. Солнцебег услышал ее, Сновещательница была в этом уверена. Но он больше не понимал язык единорогов. Он больше не мог говорить!

Две слезинки сбежали по щекам Аталанты и упали в воды Вещей заводи. Образ бронзового коня-единорога исчез. Аталанта затаила дыхание, со страхом ожидая, что ей готовит заводь. По ее и ну пробежит дрожь, прохладный воздух наполнился ароматом цветов. Солнцебег, величайший из единорогов, когда-либо посещавших мир людей, лежал низринутый и сокрушенный вне досягаемости для соплеменников из Небесной долины. Арианна, потерянная принцесса Балинора, страдает от боли в покалеченных ногах и не ведает, кто она такая. Аталанта не могла без ужаса смотреть в Вещую заводь, ожидая самого худшего.

Но знать – это ее обязанность. Ведомо ли Энцию Злокозненному, где прячутся принцесса Арианна и ее покалеченный единорог? А если ведомо, то какую страшную месть задумал враг единорогов и Балинора?

Глава вторая

Арианна Ленгли открыла глаза и посмотрела на унылую зелень больничного потолка. От приглушенного освещения на сердце стало еще тяжелее. В животе у нее было пусто, горло саднило, словно ее только что вывернуло наизнанку.

– Ну как, получше, милая?

Ари повернула голову, что было ошибкой. Комната поплыла, а в животе все перевернулось и подступило к горлу.

– От этих антибиотиков выворачивает, что твою собаку.

В кресле около кровати сидела толстая женщина. Толстая, в три обхвата, и знакомая. Ари прищурилась, пытаясь остановить качание и сосредоточиться.

– Я Энн, – оживившись, сказала толстуха. – Док говорил, что у тебя будут проблемы с памятью.

Энн была в голубых джинсах, красном свитере и просторной полотняной куртке. На нагрудном карманчике куртки была вышита эмблема скачущей лошади. В глазах у Ари опять все поплыло. Это была не лошадь, а единорог.

Энн нервно хмыкнула:

– Ты хоть что нибудь помнить?

– Имя. Помню свое имя. – Ари пристроила голову на подушки. И животе у покоилось. – Арианна Ленгли.

Энн ответила не сразу.

– И на том спасибо, – выдавила она наконец.

– А что со мной случилось? – Ари оторвала голову от подушки, что оказалось труднее, чем можно было предположить. Ощущение было такое, будто для этого ей пришлось поднять тяжеловеса. Она покосилась на свои ноги. – Что со мной случилось? – через силу повторила она.

Энн похлопала ее по плечу:

– Отдохни пока. Я сейчас разыщу доктора, и она объяснит, что да как. Тебе повезло. Могло быть и хуже.

Ари снова откинулась на подушку. Потеря памяти смущала ее. Тоннель. Запах мертвой и разлагающейся плоти. Назойливое жужжание мух. Огромное бронзовой масти существо о четырех конечностях, распростертое подле нее.

– Бег! – воскликнула она. – Где Бег?

– Ш-ш-ш! – Энн вдруг побледнела и украдкой оглянулась. – С ним все в порядке. Это просто чудо. Я уж думала, бедный е… э… конь не жилец. А он отделался огромной ссадиной на голове. Это после такой-то передряги!

– Бег – конь? – с недоумением переспросила Ари. – Он не… – Она тут же осеклась. Голова невыносимо заболела. И она никак не могла вспомнить, о чем собственно спрашивала. Только имя… и тоннель. Ари отвернулась к стене, чтобы Энн не видела выступивших слез. Волосы ее рассыпались по подушке, и отливали бронзой в тусклом свете. Она помнила, что этот бронзовый цвет – это ее цвет, но и кого-то еще. Бега! Ее Бега! – Бег! – воскликнула она. – Так Бег – мой конь?

– Конь, – подтвердила Энн. – Он дома, в конюшне на ранчо «Глетчеров ручей». – Энн поднялась на ноги. У нее были маленькие карие глазки. Она задумчиво посмотрела на Ари. – Он в полном порядке, не считая этой раны на лбу. У нас там свой ветврач. Есть кому присмотреть за ним.

– Хорошо, – не очень уверенно проговорила Арианна. – Ветврач. Есть кому присмотреть за ним.

– Это лучший ветврач из всех, кого мы знаем, – улыбаясь, сказала Энн.

– Что с ним случилось? – спросила Ари.

– Вот ведь дела. – Энн провела крупной кургузой ладонью по редким каштановым волосам. – Только не расстраивайся. Побегу-ка я за доктором. Раз ты проснулась, нам надо поговорить с доком насчет того, как бы тебя домой забрать.

Однако явившаяся женщина-врач не очень обнадежила их на сей счет и велела с отъездом повременить. Это была высокая опрятная блондинка с волосами, собранными на затылке в высокий пучок. Ари ощутила приятный холодок ее ладони на своем пылающем лбу. Женщина улыбнулась Ари, пощупала пульс и проверила зрачки, посветив в них тоненьким фонариком.

– А сейчас хорошо бы немного поспать, Ари. – Голос у нее был добрый.

– Попробую, – сказала Ари.

– Боль сильная?

– Не очень, – солгала Ари.

Женщина ухмыльнулась, нагнулась к Ари и проверила гипс на обеих ногах.

– Сделаю я тебе, пожалуй, болеутоляющий укол, идет? А потом спи сколько душе угодно, если можешь. Сон – лучшее лекарство. – Она взяла со столика маленький шприц и ловко вколола Ари в предплечье. Иголка была такая тонкая, что Ари даже ничего не почувствовала. Через мгновение боль в голове и ногах стихла, и Ари благодарно откинулась на подушку. Теперь можно заснуть. И вдруг ей захотелось только одного – спать.

Врач опустила полог вокруг кровати и оставила Ари одну. Она быстро стала проваливаться в сон.

– Ретроградная амнезия, – услышала она голос врача, говорящего с Энн. – Я удивлена, что она помнит свое имя. Вероятно, в памяти остались кое-какие детали прошлой жизни. Но, – увы! – это жалкие осколки, не более. Понадобится время. Но я должна предупредить вас, миссис Ленгли, целиком память к ней не вернется никогда.

– А в остальном как? Все более или менее в порядке? – услышала Ари голос Энн.

– Не считая двух открытых переломов. – Женщина-врач произнесла это сухим деловитым голосом. Ей придется полежать какое-то время, чтобы вылечиться.

– Она сможет ходить?

– Не знаю. – Врач помешкала. – Шрамы, конечно, останутся. Не исключена хромота. Но вашей падчерице очень повезло, мадам. Ноги будут при ней. Ампутация ей не грозит. Во всяком случае, я приложу все усилия, чтоб этого не случилось.

«Ампутация ног! – подумала Ари. – НЕТ! НЕТ!»

И она облегчением провалилась в сон как в темный омут. Ей не хотелось задумываться ни о прошлом, которого она не могла вспомнить, ни о будущем, которого страшилась.

Арианна проснулась. По тому, как заглядывало солнце в окно, она поняла, что время к вечеру. Боль в ногах была тупой, неотступной, но терпимой. Она сосредоточилась и стала думать.

Она – Ари Ленгли. Ей тринадцать лет. Она уже несколько дней в больнице. Может, и дольше. Ей делали операцию ног.

У нее был конь по имени Бег. А также мачеха по имени Энн. Есть у нее и дом, это место называется ранчо «Глетчеров ручей». О нем говорила Энн.

Все это не внушает ей доверия, но Энн утверждает, что все правда. А Энн – ее приемная мать. Так сказала женщина-врач.

Но кто такая Ари Ленгли? Что с ней произошло?

Она не знала и не могла вспомнить. Было что-то вроде тоннеля, так, кажется? И там произошел несчастный случай. Но даже этих крох воспоминаний было недостаточно, чтобы ответить на вопросы, кто она и почему здесь. И куда отправится. Ее охватила паника. Она так одинока! Она никого не помнит!

– Успокойся, – шептала она сама себе. – Возьми себя в руки. – Она сжала кулаки и попыталась расслабиться. – Не все сразу.

Итак, первое. Она на больничной койке. Простыни чистые и пахнут снегом. Ночной столик слева, пластиковый стул справа. Палата. Большая или маленькая? Есть окно. Можно выглянуть наружу. Глядишь, и поймешь, что это за место.

Глава третья

Аталанта видела, как Арианна, откинувшись на подушку в больничной палате, уснула глубоким сном под воздействием снотворного, которое вколола ей женщина-врач. Затем с быстротой гаснущей свечи видение исчезло. Аталанта разочарованно поднялась. Принцесса не знает, кто она! Она едва помнит Солнцебега! И в довершение всех бед видения в Вещей заводи стали слабеть. Уж не дело ли это рук Злокозненного Энция? Его козни никогда не действовали в Небесной долине. Они имели силу только в Балиноре. А небесные единороги отправили Арианну и ее единорога в Забрешье, чтобы избавить их обоих от происков Злокозненного.

Аталанту изводили дурные предчувствия; она трижды ударила рогом по глади Вещей заводи. Она непременно должна узнать! Она вновь и вновь распевала магические заклятия, и вот наконец увидела Ари. Та сидела в инвалидной коляске. Аталанта не могла определить, сколько времени прошло по ту сторону Бреши. Может, минуты, а может, дни. Арианна разговаривала с Анале, одной из служанок, которых Аталанта послала с Арианной через Брешь. Арианна называла ее Энн.

Аталанта успокоилась. Может, не так уж все плохо.

Вдруг ни с того ни с сего воды Вещей заводи потемнели. Небольшая воронка завихрилась и стала подниматься со дна. Бешено вращаясь, она достигла поверхности и смерчем устремилась ввысь. Это было видение черных мух! Миллионы их роились в этом смерче злобы и ненависти. Аталанте потребовалась вся сила воли, чтобы не покинуть свой пост. Черные мухи были бичом единорогов. Бывали времена – и не раз! – когда зло, насылаемое Злокозненным, обращалось тучами кусающих мух. Они забивались единорогам в уши и их чуткие ноздри, слепили глаза. Сейчас мушиный рой был всего лишь видением. Из Вещей заводи не могло изойти что-либо, вредное для стада единорогов. Только ужасные видения.

Мухи заполнили заводь от края до края и исчезли так же внезапно, как появились.

Аталанта глубоко вздохнула и заглянула в воды.

Глазам ее предстали железные врата с пиками, вздымающимися в черное грозное небо. За вратами зловеще толпились грязно-серые тучи. Они словно шли на приступ, громоздились друг на друга, и вдруг выстроились в столп огня и мрака. В центре этого столпа вращался слабый желтовато-зеленый луч света. Этот свет постепенно стал обретать форму глаза без век. За этим оком просматривались очертания лица и тела, но желтовато-зеленые клубы дыма скрывали их. Аталанта могла видеть только глазную впадину без век и отсвечивающий багровым цветом зрачок.

Око Энция Злокозненного!

Злокозненный – враг всего живого обоих миров, выше и ниже Небесной долины. Он – демон – если не хуже! – которого никто никогда не видел. Призрачное присутствие его могло принимать различные внешние формы, будь то друга или врага, и никому не усмотреть подвоха. Единственное спасение от него в том, что он не в силах оставаться в принятой форме, какой бы она ни была, дольше двадцати четырех часов.

Никому не ведома природа Злокозненного Ока. Одни считали, что оно – часть самого упыря, отщепившаяся от него еще до того, как животные научились разговаривать. Другие утверждали, что это жуткий прихвостень Злокозненного, сотворенный им, дабы быть его соглядатаем и следить за теми, кого он почитает своим ярым врагом.

Вокруг демонически-багрового зрачка разливался болезненно-молочный белок, пронизанный красными жилками с пульсирующей кровью. Огненное Око вращалось в глазнице, высматривая жертву.

И тут раздался голос Злокозненного, выкрикивающего имя принцессы Балинора.

– Арианна!

Голос был глухой и гулкий, как из бочки, и с металлическим отзвуком. Он наполнил Аталанту ужасом.

– Арианна!

Голос вещал, а Око дико вращалось, высматривая, пока хозяин голоса обрушивал на Аталанту поток ужаса.

В третий раз раздался глас Злокозненного, на сей раз с еще более устрашающем силой, так что волосы встали дыбом.

– Арианна!

Аталанту охватила дрожь. Она резко ударила рогом по воде, и вода вскипела и запенилась, затмевая жуткое видение. Грозное Око мигнуло и скрылось. Голос Злокозненного звучал все глуше и глуше, продолжая взывать к девушке с волосами цвета бронзы. Наконец последние отзвуки стихли. Воды Вещей заводи успокоились.

Эти события не предвещали ничего доброго Златогривому Нуминору, королю единорогов Небесной долины.

Аталанта покинула берега Державной реки и направилась лугами к Хрустальной арке. Хрустальная арка – это мост, соединяющий Небесную долину с вышним и нижним мирами. Здесь сонм единорогов ежеутренне образовывал радугу из собственных тел и возносил хвалу новому дню.

Шелестя копытами в пряной траве, единороги выстроились под Хрустальной аркой: уши торчком, гривы развеваются на утреннем ветерке, рога сверкают и атласные шкуры переливаются в нежных лучах зарождающегося дня. Здесь были сотни единорогов всех цветов и оттенков, сущих в Небесной долине и в верхнем и нижнем мирах. Каждый единорог являл собою элемент радуги – от фиолетового Аталанты до кармина Реднела Пылающие угли.

По обычаю они смотрели на Восток. Все ждали Златогривого Нуминора, вожака стада единорогов Небесной долины. И с первым лучом солнца, диск которого поднялся над вершиной Восточного хребта, владычный жеребец собственной персоной спустился с горы.

Нуминор был цвета солнца в полдень. Его сияющая грива ниспадала до самых колен и развевалась на ветру как золотой бунчук. В основании золотого рога сверкал ярче самого солнца ослепительный бриллиант. В этом драгоценном камне, пребывающем в основании рога, как и у каждого единорога Небесной долины, заключалась волшебная сила единорога.

Нуминор царственно проскакал по камням и мелкому кустарнику на склоне своей горы. Остановившись перед выстроившимися радугой единорогами, он выгнул шею.

– Приветствую радугу, – произнес ясным и звонким, как медный колокол, голосом Нуминор.

– Мы приветствуем солнце, – дружно произнесли в ответ единороги.

И все хором запели первую часть Церемонии Великого Солнца, как делали это испокон века.

 
Красный и желтый, оранжевый и зеленый,
Пурпурный, серебряный и синий,
Радуга, которую мы творим, да будет щитом для всех,
Кого мы охраняем в градах и весях Балинора.
 

А Нуминор обратился к единорогам с вопросом:

– Когда пересечем мы Хрустальную арку, дабы сойти вниз на землю?

– Когда мы понадобимся жителям Балинора! – ответствовали единороги.

Затем они повернулись к восходящему светилу, к Повелителю людей и животных и могучим хором пропели молитву:

– Мы храним жизнь! Мы храним свободу! Мы храним мир!

Церемония Приветствия Солнца закончилась. Большинство единорогов тут же склонили головы до земли и принялись жевать траву, что было их излюбленным занятием, если только долг не призывал совершать деяния в дальнем мире. Аталанта приблизилась к Нуминору, и тот кивнул ей. Сейчас можно было побеседовать.

– Какие новости? – Глаза у Нуминора были мудрые и добрые.

– Дурные, – ответила Аталанта. – С помощью Балинорского движения сопротивления мы отправили через Брешь принцессу в безопасное место на ранчо «Глетчеров ручей». Солнцебег, разумеется, отправился ее сопровождать. Однако дело приняло дурной оборот. Она ранена. Но и это не все.

Золотистые глаза Нуминора расширились. В голосе почувствовалась тревога.

– Что может быть страшнее полученных принцессой увечий? Насколько они серьезны?

– Не могу сказать. Не отсюда. Она жива. У нее сломаны обе ноги.

– А Солнцебег? Он… не погиб?

– Он лишился рога и магического камня. Утратил дар речи. Я обращалась к нему, Нуминор. Я знаю, что он слышал меня. Но он меня не понял! И что хуже всего, – они разлучены. Она в человеческом облике с Анале и Фрэнком. Они охраняют ее, как и было задумано.

– А Солнцебег?

– Он на ранчо. Как мы и надеялись. Но он погиб для нас.

Нуминор прикрыл глаза и тяжело задышал, как это делают кони в гневе. Некоторое время он молчал. Потом произнес:

– А священные узы между принцессой и Солнцебегом? Означает ли потеря камня и рога, что он слеп и глух к принцессе?

Аталанта вздохнула:

– Не знаю. Многое зависит от самой Арианны. Мы еще ни разу не посылали обрученную пару через Брешь. А принцесса с Солнцебегом не просто пара, связанная узами, они источник уз между всеми человеческими и животными особями Балинора.

Нуминор нетерпеливо ударил оземь передней ногой. Он и сам знал это. А вот какие будут последствия, ее ли узы между принцессой и Солнцебегом разорвутся, этого он предугадать не мог. На протяжении многих поколений королевская семья Балинора обручала свою первую принцессу с единорогом из Небесной долины. Эти узы были магическими, эта магия порождала дружбу между людьми и животными в дальнем мире.

– Аталанта? Ты знаешь, что может произойти?

Она покачала головой:

– Я обеспокоена, Нуминор. У Злокозненного меняется характер его ворожбы! Он – или кто-то еще – умудрился похитить видение из самой Вещей заводи. Мне стоило немалых усилий вернуть его.

– Но тебе это удалось.

– Удалось. Но из-за этого я не видела, что происходило с Арианной на протяжении довольно долгого времени.

– А когда вновь смогла увидеть, что тогда?

– Вроде бы все в порядке. – Между глаз у нее пролегла тревожная складка. – По крайней мере, я на это надеюсь.

– Энций Злокозненный? Наш враг? – Нуминор чуть не встал на дыбы. Передние ноги ударили по воздуху, словно перед ним был сам Злокозненный. – Он посягнул на наших?

– Он послал свое Око следить за ними. Насколько я могу судить, ему еще не удалось найти их. Я сомневаюсь, что ему известен проход через Брешь. Но если мы нашли способ направить Арианну и Солнцебега на ранчо «Глетчеров ручей», рано или поздно найдет его и он.

Грива Аталанты взмыла вверх, закрыв на миг ее фиалковые глаза.

– Кто может знать, что тогда произойдет? На той стороне Бреши наша магия ограничена. Я полагала, что и его ворожба тоже. Но сейчас я в этом не уверена. Утрата видения в Вещей заводи неестественна. И я не имею ни малейшего представления, что произошло с Арианной в тот отрезок времени между двумя видениями, когда она была в больничной койке, а затем в инвалидной коляске. Одно я знаю наверняка: без Арианны и Солнцебега животные Балинора утратят способность говорить. А когда такое случится, наступит хаос. Если волам нельзя сказать, чтоб они тащили плуг, поля не будут испаханы и засеяны, нечего будет жать. Если единорогам Балинора нельзя будет объяснить, куда везти всадников, войско не сможет сражаться! И Балинор окажется во власти Злокозненного. И тогда… – Аталанта повернула голову к солнцу, и ее рог сверкнул горячим чистым светом. – Воды Вещей заводи потемнеют. И люди, и животные будут обречены стать рабами злой воли Энция Злокозненного. Державная река, Нуминор, высохнет, и лишенная воды Небесная долина погибнет. Злокозненный нападет на нас, и мы не сможем сопротивляться. – Голос Аталанты пресекся.

Она обвела взглядом дивную долину. Сапфировые ивы стояли в цвету. Луга переливались изумрудной зеленью тучных трав. Два единорога-жеребенка резвились на солнышке и пели. Она произнесла чуть слышным голосом:

– И это все погибнет.

Властный единорог предводитель стада смотрел на солнце. Он был мрачнее тучи.

– Да, Аталанта, именно этого хочет Злокозненный. Он спит и видит, чтобы всюду наступил хаос. Чтобы животных Балинора обратить в рабство и даже хуже. Чтобы править самовластно, не ведая никакого сопротивления. Он уже похитил короля и королеву. Спрятал принцев. Прежде, чем мы успели что-либо предпринять. Отправляя принцессу Арианну и Солнцебега через Брешь, мы надеялись, что, по крайней мере, люди и звери Балинора смогут общаться. Если они перестанут понимать друг друга, если люди и животные потеряют способность общаться, Злокозненного остановить будет невозможно.

Аталанта стояла рядом с Нуминором. От него пахло свежими травами и проточной водой. Страшное Око исчезло, но ей казалось, что слабый запах тлена и гибели все еще разлит в воздухе.

– Ты знаешь закон, Нуминор. Я не могу пересекать Брешь. Мне это запрещено, пока сами Арианна и Солнцебег не призовут меня. Я могу являться им только в снах. Это все. И если по каким-либо причинам узы ее с Солнцебегом нарушатся, нас действительно ждут великие беды.

– Но можем же мы что-то сделать, Аталанта!

Сновещательница задумчиво опустила голову:

– Есть, правда, один способ. Если б мне удалось отыскать магический камень Солнцебега и вернуть его ему, это помогло бы и Ари, и ему самому. Драгоценный камень – неотъемлемая часть уз, Нуминор.

– Я это знаю, – нетерпеливо сказал вожак. – Но где он? И как передать его Солнцебегу? И, наконец, как он узнает, что следует с ним делать, если даже получит его?

– Предоставь это мне.

– Но я уже предоставил. Предоставил и смотри, что вышло.

Аталанта взглянула на него долгим испытующим взглядом:

– Ты ищешь ссоры, Нуминор? После стольких лет совместной жизни? Злокозненный только и мечтает, чтобы мы вцепились друг другу в глотки.

– Твоя правда. Прости. Но это… это же вся наша жизнь! Если будет война, от нее может не остаться и следа!

– Я сделаю нее, что в моих силах. Но действовать нужно немедленно. Злокозненный тоже не сидит, сложа руки. Если он узнает… – Она закрыла глаза. – Даже думать об этом не хочу. Сейчас не до этого. Оставь меня, Нуминор. У меня много дел. Надо послать кого-то им на помощь.