Текст книги "Темный путь (ЛП)"

Автор книги: Мэри Джо Патни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Море было ледяным, и Синтия замерзла. Наряд был уже испорчен, и она онемевшими пальцами оторвала нижнюю часть юбки, чтобы двигаться свободнее. И меньше тяжелой ткани будет тянуть ее вниз, если она упадет в воду. Хотя она все равно утонет, ведь не умеет плавать.

Она дрожала на ветру, когда Джек рявкнул:

– Используй магию очага!

Злясь, что не подумала об этом, Синтия создала вокруг себя теплую зону. Было сложно сделать это, пока применяла магию погоды, но тепло отогнало холод. Надеясь, что она сможет и дальше управлять обеими силами, Синтия протянула тепло к Джеку.

– Спасибо! – сказал он, двигая весла. – Может, все-таки выживем!

Они быстро рассекали воду. Джек, наверное, получил широкие плечи от гребли.

– Веди меня! – рявкнул он. – Волны могут толкнуть нас на камни. Соединись с моей магией. Нам нужно все, что есть.

Она послушалась, их сила слилась знакомым потоком энергии. Ощущая себя сильнее и увереннее, она смотрела на бушующее море, надеясь, что обломки лодки не утонули.

Ее сердце сжалось, когда она заметила пострадавшую лодку. Ее корма застряла меж камней, кусок пропал. Изорванные паруса трепал ветер. Мужчина сжимал обломки рукой, другой обвивал двух детей. Над водой были только их головы и плечи.

Синтия смотрела, другая волна накрыла обломки, чуть не оторвав выживших от куска лодки. Синтия сосредоточила их объединенную магию, чтобы успокоить зону вокруг камня. Когда стало ясно, что она справится, она крикнула:

– Ты можешь направить лодку ближе к камню, но чтобы нас не разбило?

– Могу, – буркнул Джек. – Если ты удержишь воду вокруг них спокойной, я смогу это сделать. Не трать на меня магию очага, если нужно больше сил для контроля над водой.

Она не сказала, что холод ослабит его, но уменьшила тепло вокруг них. Она не могла потерять магию раньше, чем они спасут жертв и выберутся на берег.

Джек сжал весла, оглянулся на обломки.

– Я поплыву правее от обломков, но мне нужно грести, чтобы мы остались на плаву. Ты сможешь поднять их на борт?

– Вряд ли у меня есть выбор, – Синтия не смогла скрыть дрожь в голосе. Она понимала, что море было сильнее и опаснее, чем она думала. Их защищала только хрупкая лодка, а их магия быстро иссякала.

Джек рассмеялся.

– Только увидев тебя, я бы никогда не подумал, какая ты крепкая!

Она не знала, радоваться или обижаться, так что отвернулась от него, сжала борт, пока Джек направлял лодку к обломкам.

– Мы почти там! Чуть левее.

Джек послушался, лодка поплыла вдоль обломков в ярде от них. Мужчина закрыл глаза, его лицо было с отчаянной усталостью. Девочка была такой белой, что Синтия боялась, что она уже умерла. Только мальчик, чуть старше девочки, заметил их.

– Et vous êtes qui? – спросил мальчик на французском.

Синтия ответила на том же языке:

– Мы – твои спасители. Возьми меня за руку!

Она потянулась к нему. Мальчик вырвался из хватки отца, дотянулся до Синтии. Его пальцы были ледяными.

Она сжала крепче, потянула. Он дернулся в воде. Даже с магией погоды, подавляющей волны, лодку раскачивало. Синтия ждала, пока лодка накренится в сторону мальчика, а потом втащила его на борт. Охнув и дрожа, он рухнул на дно, поднял голову над водой внутри.

Синтия не знала, замечал ли мужчина хоть что-то, так что она резко крикнула:

– Передайте мне дочь, месье!

Он не пошевелился. Она закричала громче и властно:

– Дайте ее мне! Живо!

Француз открыл тусклые глаза, смотрел на нее, как на иллюзию. Она протянула руки.

– Месье, если цените ее жизнь, отдайте ее!

Он с трудом отпустил обломок, обвил малышку руками. Он передавал девочку Синтии и чуть не соскользнул с останков лодки, но успел снова ухватиться за них.

Малышка была такой холодной. Как смерть. Синтия обвила девочку руками, наполняя ее тело волнами тепла.

Джек сказал:

– Скажи ему, что ему нужно выбраться самому. Мы не сможем его поднять!

Конечно, Джек не знал французский. Синтия закричала поверх ветра:

– Найдите силы доплыть до нас, месье. Вы нужны своим детям.

Это привело его в чувство. Свободной рукой он дотянулся до тяжелой холщовой сумки, которая была на уцелевшей части лодки. Он смог забросить ее в лодку Джека. Из последних сил он бросился вперед, половина его тела оказалась в лодке, и Синтия отклонилась, чтобы они не перевернулись.

Медленно и с болью мужчина забрался в лодку. Он рухнул на дно, чуть не раздавив сына.

Джек тут же развернул лодку, направил ее к берегу. Он был готов рухнуть от борьбы с бурей.

– Согревай людей, Синтия! Иначе они не доживут до берега.

– Очень благородно, – рявкнула она. – Но тебе нужно тепло и помощь с погодой. Я могу справиться со всем, сколько нужно.

Она врала, она уже доходила до дна своих запасов магии. Она отчаянно пыталась распределить магию, помогая Джеку удержать воду спокойной, окутывая их теплом, согревая малышку в ее руках, которая все еще была белой и неподвижной, как кукла.

Кроха была милой, светловолосой, хоть вода и сделала ее волосы темнее. Синтия, казалось, заметила пульс на ее шее, но, может, лишь обманывала себя.

«Выживи, малышка, – думала она, пока еще соображала, что происходит. – Ты слишком юна, чтобы умирать».

Она могла согревать и управлять погодой, сколько нужно. Она была дочерью герцога, она была сильной.

Она сможет…

ГЛАВА 15

Она тонула в холодном сером море… холодная, затерянная, навеки одна…

Нет. Разум Синтии прояснился, она поняла, что лежит на мягкой перине под теплыми одеялами. Не в Лэкленде, кровать была удобнее. Где она была и как сюда попала?

Они с Джеком ехали в аббатство после урока с Лили Рейнфорд. Что-то произошло. Лодка? В бурю?

Попытку вспомнить прервало осознание, что с ней что-то не так. Не от физической раны. Но чего-то не хватало, как зуба.

Боже, ее магия пропала! Пропала! Она в ужасе открыла глаза. Она была в приятной спальне, небо потемнело снаружи, и у нее не было магии!

Когда она поняла, что была проклята магией, Синтия безумно молилась Богу, чтобы он сделал ее нормальной. Теперь вместо пульса магии была пустота. И она не радовалась, а ощущала себя так, словно отрезали конечность.

– Наконец-то ты проснулась! Будешь чай или суп?

Голос Джека, значит, она была на Ласточкиной ферме. Воспоминания о буре, разбитой лодке и попытке спасения хлынули на нее.

Джек отдыхал в кресле у кровати. Он выглядел устало, похудел, что не удивляло, учитывая, сколько магии и сил он сжег в отчаянной попытке спасения. Но он привычно улыбался.

Синтия хотела спросить, выжили ли французы, когда с ужасом поняла. Без ее магии все увидят, как она выглядит на самом деле!

Она пискнула и отвернулась от Джека, спрятала лицо в подушках. Она хотела умереть.

Кровать скрипнула, Джек сел на матрас и опустил теплую ладонь на ее плечо.

– Ты – героиня, Синтия. Если бы я был там один, то поплыл бы их спасать и утонул.

Она стряхнула его руку, не поднимая головы.

– Ну и поделом!

Он рассмеялся, не обижаясь.

– Без твоей силы мы бы не справились. Твоя магия погоды с моей помогла мне доплыть до обломков, твоя магия очага не дала нам умереть от холода. Если бы ты не продержалась так долго… – он замолк, не хотел продолжать.

Может, она была героиней, но уродливой, в шрамах. Скрывая лицо в подушке, она спросила без эмоций:

– Девочка. Она в порядке?

– Да. Ее брат и отец выжили бы без твоего тепла, но Мари-Аннет не смогла бы, – серьезно сказал Джек. – Ты помогла нам выжить, и мы успели позвать целителя.

Это немного радовало, но не прогоняло ее страдания.

– Моя магия пропала, – вяло сказала она. – Я всю выжгла.

– Понятно, почему ты злишься, – сказал он. – Но она вернется. Помнишь, как Полли Рейнфорд выжгла свою магию погоды? Она не только восстановила силы. Ник написал, что она стала сильнее. И с тобой так будет. Просто подожди.

– Долго ждать, – прошептала она. – Теперь все узнают, какая я страшная.

– Ты не страшная, – он перевернул ее, чтобы Синтия посмотрела на него. Она зажмурилась, чтобы не видеть его сочувствие и отвращение, и ее левая ладонь рефлекторно потянулась к шрамам на левой щеке.

– Мама говорит, что у тебя большой талант к иллюзии, – восхищенно сказал он. – Поразительно, что ты годами меняла свой облик, даже под подавлением чар в аббатстве.

Она зарыдала. Джек обвил ее руками, гладил по спине и старался утешить. Синтия подумала на миг, как это неприлично. В объятиях юноши, еще и в спальне!

Будь они частью высшего общества, им пришлось бы сыграть свадьбе. Хотя, учитывая разницу их положения, Джека, скорее всего, отхлестали бы за его поведение.

Но высший свет был навеки закрыт для нее, а ее магия была позорнее, чем объятия простолюдина, чья доброта утешала ее.

– Я думала… что если буду идеальной и красивой, отец не прогонит меня, – она запнулась. – Но он прогнал.

Еще больше она хотела любви от герцога. Но не получила и это.

– Ты красивая, – сказал Джек. – Не идеальная, но красивая. И куда интереснее, чем когда ты просто идеальная.

– Врешь! – с горечью сказала Синтия. – Я – уродливая шлюха, которая должна умереть как моя гадкая мать-колдунья.

Лицо Джека застыло от потрясения.

– Ты – бедный аристократ с магией! Это сказал твой отец?

Она кивнула, то воспоминание было выжжено в ее разуме.

Джек убрал ее пальцы и нежно обвел тонкую линию, что вела от ее скулы к уху.

– Он это сделал?

Синтия прикусила губу.

– Когда отец узнал, что я – маг, он ударил меня. Шрам от его кольца с печатью.

Джек тихо выругался.

– Хотел бы я преподать ему урок! Мне плевать, что он герцог, это позор, а не мужчина.

Синтия пронзила его взглядом.

– Не смей оскорблять моего отца!

– Мужчина, который бьет дочь из-за того, какая она, заслуживает не только оскорбления! – парировал Джек. – Тут тебя ценят. Граф Бушар хочет отблагодарить тебя за спасение его и его детей.

Синтия встрепенулась.

– Француз – придворный?

– У него есть замок на юго-востоке Кале. Бушар неплохой, как для аристократа.

– Что он делает в Ла-Манше в такое время года?

– Спасается. Он узнал, что его вот-вот арестуют за измену, а с ним и его детей, – объяснил Джек. – Он не стал ждать гильотину, а решил уплыть, ведь он – хороший моряк.

Синтия вспомнила сумку, которую мужчина бросил в лодку Джека.

– И он собрал драгоценности семьи, золото, которое мог унести, и убежал. А жена? Она утонула раньше, чем мы приплыли?

– Нет, она умерла вскоре после рождения Марии-Аннеты, – Джек опечалился. – Хотел бы я увидеть замок Бушара. Его сын Филипп говорит, что он очень старый, с башнями, рвом и потайными туннелями, в которых можно играть.

– Туннели есть и в аббатстве, – отметила Синтия.

– Да, – он просиял. – Приходи на ужин, и там ты познакомишься с Бушаром и его детьми. Ты точно голодна, ведь использовала всю магию.

Он был прав, она хотела есть. Но Синтия поежилась, представив, что все ее увидят.

– Нет. Пусть принесут еду сюда.

– Рано или поздно ты выйдешь, – сказал Джек. – Так что сделай это сейчас, покончи с проблемой. Еда поднимет тебе настроение, – он просунул ладонь под ее спину и помог ей сесть.

– Нет! – Синтия дико взмахнула левой рукой. Ее ладонь ударила Джека по щеке.

Он отшатнулся, белый след ее ладони остался на его лице. Они смотрели друг на друга.

Джек встал, кривя губы, и вышел из комнаты. Его плечи были напряжены, он хлопнул дверью.

Синтия рухнула на подушки и зарыдала. Она могла сделать еще хуже? Даже Джек, всегда добрый и вежливый, презирал ее.

Ей было плохо от мысли, что она вернется в аббатство, где ее будут высмеивать из-за шрама. Она хотела убежать, но как? У нее не было денег и других ресурсов. Без магии она не могла даже заработать как маг погоды.

Было бы проще уйти в море. И тогда все пожалели бы!

Она не услышала, как открылась дверь, но тихий голос Лили Рейнфорд прервал ее мысли.

– Сядьте, леди Синтия. Вам пора поесть.

Синтия хотела провалиться сквозь пол и пропасть. Это было невозможно, и она перевернулась и села возле подушек, вытирая слезы руками. Она выглядела гадко с красным носом, следами слез и шрамами.

Лили оставалась спокойной, принесла поднос на коротких ножках. Она опустила его на колени Синтии.

– Поешьте, пока никому не навредили.

Синтия смотрела на поднос.

– Тут еды хватит на троих.

– Вам нужно все съесть, – Лили заняла кресло у кровати. – Джек съел двойную порцию, когда вернулся.

Синтия выбрала мясной пирог и откусила большой кусок. Мясо и лук были вкуснее всего, что она пробовала в жизни. Она голодно проглотила пирог, крошки падали на поднос. Она запила пирог глотком чая и проглотила кусочек сыра, а потом смогла заговорить:

– Как Джек смог вернуться сюда за помощью? Он был на грани падения, когда добрался до берега.

– Они с Рейчел часто плавают и рыбачат у той пещеры, и когда он послал мысленный крик о помощи, она поняла, куда идти, что делать, – Лили налила Синтии еще чаю. – Она взяла нескольких мужчин и телегу. Они добрались до пляжа, когда Джек вытащил лодку на берег. Вы были без сознания, и Рейчел стала всех греть.

Синтия взялась за кусочек мяса.

– Джек сказал, что позвали местного целителя.

– Да. Мы с трудом забрали из ваших рук Марию-Аннету. Вы ее спасли, леди Синтия.

– Она такая кроха! Я рада, что она в порядке, – Синтия смотрела на еду. – Я не хотела бить Джека, – тихо сказала она. – Он пытался поднять меня и повести ко всем. Я… сорвалась и случайно ударила его.

– Джек не всегда тактичен, – ровным голосом сказала Лили. – Но он прав. Вам придется показаться миру.

Синтия сказала, подавляя страх:

– Я лучше останусь в этой комнате навеки.

– Я вас понимаю, леди Синтия. Хоть все выглядит плохо, станет лучше, – тихо сказала Лили. – Обещаю.

Синтия смаргивала слезы.

– Откуда вам знать, что я чувствую? Простолюдины любят магию. Вас не учили ненавидеть себя за это. Я защищала себя рангом и магией. Теперь магии нет, отец отказался от меня, так что мой ранг фальшивый, как моя красота. Я страшная, без друзей, одна и… – она сглотнула, почти рыдая. – И мне страшно!

– Давайте по порядку, – сказала женщина. – Для начала, меня знали как благородную Лили Рейнфорд, – ее улыбка была сострадательной. – Так что я понимаю, как больно лишиться всего и всех, кого знал.

Рот Синтии раскрылся. Мать Джека была благородного происхождения.

Синтия не знала, что думать насчет этого.

ГЛАВА 16

Синтия голодно смотрела на Лили Рейнфорд. Она знала, что Лили была Нерегуляром, но полагала, что она была из деревни. Оказалось, что Лили знала ужас, когда с детства тебя учили ненавидеть магию, а потом оказалось, что это зло есть внутри тебя.

– Как вы попали сюда? – она махнула рукой на Ласточкину ферму, процветающую под руководством ее хозяйки.

– Я начала с борьбы и клятв, что исцелюсь и быстро уеду домой. Как все ученики аббатства, – Лили скривилась. – Хоть путь был сложным, я медленно поняла, что магия не делала меня гадкой. И, если я стану менее упрямой, жизнь станет проще.

– Как вы смогли это понять?

– По шагу за раз, и я часто отступала. Изменить взгляд на мир не просто, но не менять его было бы хуже.

Синтия подозревала, что слова Лили были не простым уроком. Синтия плохо умела подстраиваться.

Лили продолжала:

– И у вас есть друзья, несмотря на вас характер. Среди Нерегуляров вас уважают за ваши способности, за смелость, проявленную на другой стороне зеркала.

Синтия опустила вилку, лишенная аппетита.

– Может, меня и уважают, но кому из них я нравлюсь?

– Тем, кто видит вас за вашим гневом, – мягко сказала Лили. – Джеку вы нравитесь.

Синтия сжалась, вспомнив, как ее ладонь врезалась в его щеку.

– Может, уже нет.

– Попробуйте извиниться. «Прости» – невероятно эффективное слово, если оно искреннее.

Синтия терзала булочку напряженными пальцами. Ее растили с верой, что дочь герцога не извиняется. Но, может, ей пора было научиться этому.

– Я всегда могла избежать многого из-за красивого вида. Теперь я страшная. На восстановление магии для иллюзии уйдет время, и все успеют понять, что красота – это подделка.

– И мы пришли к третьему пункту, – Лили встала и подняла со столика зеркало. Она протянула его Синтии и сказала. – Посмотрите на себя.

Синтия попыталась отвернуться, Лили резко сказала:

– Нет! Когда вы в последний раз смотрели на себя без магии иллюзии?

Синтия с неохотой заставила себя посмотреть. Ее пальцы потянулись к шраму, который она скрывала годами.

– Я ужасна! Волосы тусклые, шрам на лице, и я исхудала. Уродина!

– Ты неверно себя видишь, Синтия, – раскрыв свой ранг, Лили убрала титул Синтии. – Ты не так отличаешься от себя с иллюзией. Твои черты не изменились, как и форма лица. Твои волосы не такие яркие, как золото, но все равно густые и красивого оттенка. Хоть твое тело не идеально, оно все еще хорошее. Твоя фигура не изменилась, и, поверь, мужчины замечают фигуру чаще, чем лицо.

Синтия смотрела в зеркало и пыталась увидеть то, что описывала Лили.

– Даже если это так, шрам все еще остается на моем лице.

– Да, – спокойно сказала Лили. – Все ученики в Лэкленде со своими шрамами. Не только у тебя эти шрамы видно. Но твой шрам не так портит, как ты думаешь. Он подчеркивает твои высокие скулы, как патчи на лицо, которые женщины носили во времена моей бабушки, чтобы привлечь внимание к их хорошим чертам.

Синтия смотрела на шрам, пытаясь видеть его как Лили. Она старалась не смотреть с тех пор, как шрам появился. Он… был не так плох, как она помнила. Тонкий, не кривой, даже немного потускнел. Он оставался на ее лице, но портил не так, как она думала.

– А что делать со страхом?

– Ты – дочь герцога. Твои предки были воинами, – ответила Лили. – Когда ты не знаешь, как тебя примут, высоко подними голову и помни, что мнение других не важно.

– Но я уже не дочь герцога, – с горечью сказала Синтия.

– Может, он и отказался от тебя, но он не может забрать кровь воина из твоих вен. У тебя осталось это, хоть и не титул, – твердо сказала Лили. – И хоть он вел себя ужасно, ему хватает гордости семьи, чтобы платить за аббатство.

– Он ощущает гордость только за детей второй жены, – Синтия скривила губы. – Они без магии. Он убрал все следы от меня и моей матери. Все счета аббатства и другие расходы – деньги, оставленные мне тетей моей матери. Если я умру, герцог не потратит ни монеты на свечи, – Синтия старалась говорить ровно, но не могла скрыть боль.

– Он дурак, – сухо сказала Лили. – Но ты – нет. Ты – сильная и смелая девушка, красивая, но не идеальная. У тебя есть потенциал прожить полную и счастливую жизнь, или ты можешь погрязнуть в гневе и горечи. Оба пути сложные, но первый приятнее. Тебе решать, как использовать то, что тебе дано.

Женщина встала, поймала взгляд Синтии.

– Ты можешь прятаться тут еще какое-то время. Или можешь прийти к нам. Тебе решать.

Она тихо покинула комнату.

Синтия слепо смотрела на оставшуюся еду. Дождь еще хлестал по окнам, но буря утихала. Смех зазвучал внизу, Лили, семья и ее гости развлекались там.

«У тебя есть потенциал прожить полную и счастливую жизнь, или ты можешь погрязнуть в гневе и горечи», – гнев ей не помог. Но от мысли спуститься без защиты магии иллюзии ей хотелось забраться под кровать и не вылезать.

Если она будет страдать, то хотя бы там, где была еда, потому что, проглотив все на подносе, она все еще была голодной. Отставив поднос, она выбралась из постели, немного дрожа. Дом был теплым от магии Лили, но Синтия была в одной ночной рубашке.

Она не знала, кто переодел ее. Она на миг представила ладони Джека на себе, ощутила прилив жара. Она не знала, была это ярость… или что-то еще.

Она напомнила себе, что Лили не позволила бы сыну раздевать бессознательную гостью. И Джеку не хватило бы на это сил.

Ее испорченный наряд для верховой езды пропал, но она нашла в шкафу легкий корсет, туфли и простое голубое шерстяное платье. Наверное, это была одежда Рейчел, они были почти одного роста.

Ее волосы все еще были влажными, ниспадали волнами на ее спину и плечи, и она расчесала их. На столике была синяя лента, выбранная для платья, и Синтия завязала ею волосы.

А потом заставила себя посмотреть в узкое зеркало на дверце шкафа. Она была потрясена, но выглядела неплохо. Не красавица, не идеал, но цвет и простой стиль платья подходили ей.

Изображение в зеркале почти не отличалось от того, к которому она привыкла. Лили была права. Ее волосы все еще были светлыми, фигура не требовала иллюзии. Шрам оставался, но был не таким очевидным, как ей всегда казалось.

Глубоко вдохнув, Синтия вышла из спальни и направилась вниз. Смех привел ее в столовую. Ужин был домашним, Рейнфорды и французы собрались за столом.

Стало тихо, когда Синтия вошла. На жуткий миг она ощутила себя гадкой и чуть не убежала.

Граф Бушар быстро встал. Он был худым, темноволосым, с уставшими карими глазами.

Он низко поклонился ей.

– Миледи Синтия, – сказал он на сбивчивом английском. – Слова не выразят глубину моей благодарности. Я рад, что вы не пострадали, спасая меня и мою семью, – он улыбнулся. – Вы такая красивая и смелая.

Она разглядывала его лицо. Он не смотрел ошеломленно, как было часто, но считал ее привлекательной. Его не пугало ее лицо со шрамом! Она с облегчением сказала:

– Я рада, что смогла помочь.

Дети Бушара встали со стульев и подошли к Синтии. Его сыну было лет десять. Темноволосый и темноглазый, Филипп был похож на отца. Он даже поклонился так же, пока благодарил на французском.

Светлые волосы девочки явно были от покойной матери. Синтия плохо угадывала возраст детей. Три? Четыре? Мария-Аннет очаровательно опустилась в реверансе.

– Merci, миледи, – сказала она милым голоском.

Синтия улыбнулась, ей стало лучше. Она была с изъянами, но это ей удалось сделать хорошо.

– Без Джека я бы не справилась, – она взглянула на него. Он сидел напротив матери в конце стола с настороженным видом.

Синтия повернулась к нему и смело сказала:

– Прости, Джек. Я не хотела… так поступить. Это было случайно.

Он расслабился.

– Мне стоило самому понять, что нельзя тянуть дикую кошку из норы, пока она не готова, – он поднялся на ноги. – Я принесу еще стул. Ты точно еще голодна. Я собираюсь усиленно есть всю неделю, чтобы восстановить потраченную энергию.

– Хорошо, что я не одна такая! – Синтия обошла стол и устроилась рядом с Джеком. То, что она считала невозможным, оказалось простым.

В аббатстве будет сложнее. Намного сложнее. Но она будет переживать из-за этого позже. Этой ночью она была среди друзей.

Друзей, которые не считали ее страшной.

ГЛАВА 17

Аббатство Лэкленд было почти пустым, когда Тори вернулась после утомительной зимней поездки. Она покинула Лейтон-плейс раньше, чем планировалось, потому что сложно было радоваться с болью на сердце. Тяжесть чар подавления подходила ее настроению.

Уже темнело, и Тори дали лампу, чтобы озарить путь. Она моргнула, дойдя до своей комнаты, увидев знак на двери. Сверху была большая черная Х, а ниже почерком Синтии говорилось: «Чума! Уходите! Оставляйте подносы с едой на полу».

Поднос с пустой посудой стоял у двери. Тори не знала, заболела Синтия или просто отгоняла других девочек. Она злилась, когда Тори ушла, могла злиться и сейчас.

Тори осторожно открыла дверь и прошла внутрь. Она не удивилась, увидев вещи соседки на своей кровати и столе.

Она опустила сумку на стол и оглядела комнату.

– Синтия, ты здесь? Тебе плохо?

– Уходи! – Синтия была комком на кровати, ее голос звучал едко.

Ах, вот и дом. Тори улыбнулась и сказала ужасно бодрым голосом:

– Ты не можешь меня выгнуть. Я тут живу.

Комок на кровати пошевелился.

– Тори?

– Да, и я привезла угощения из дома брата, – Тори сняла верхнюю одежду и повесила в шкаф. – Как насчет вина из бузины и печенья?

Синтия, все еще не выбираясь, спросила:

– Как прошла свадьба?

– Мило, – так и было. Тори была рада, хоть и постояла в стороне, а ее ситуация сильно отличалась от счастья Сары и лорда Роджера. – Думаю, моя сестра и ее муж будут жить счастливо. Полагаю, тут было тихо?

– Не совсем, – после долгой паузы Синтия сказала. – Пудинг твоей мамы хорошо приняли за рождественским ужином Рейнфордов.

– Я рада. Ты была там, или пудинг пришел туда сам?

– Я была там, – Синтия тяжко вздохнула, отодвинула одеяла. – Я не могу от тебя прятаться, раз ты настаиваешь, что останешься тут.

– Верно, это и моя комната, – отметила Тори.

– Если рассмеешься надо мной, я тебя никогда не прощу!

Синтия свесила ноги с края кровати с настороженным видом. Ее светлые волосы были заплетены в длинную косу, она была в теплом халате поверх ночной рубашки, но ничего смешного в ее облике не было. Вот только…

Тори нахмурилась.

– Что-то произошло? У тебя оцарапана щека.

– Это… сложно, – Синтия судорожно вдохнула, почти рыдая. – Я должна рассказать кому-то, и, видимо, это будешь ты.

Синтия была как всегда добра. Тори вытащила из сумки вино из бузины и коробку орехового печенья. У нее было два стакана в шкафу, и она налила им немного вина.

Она принесла стакан Синтии и сказала:

– Говори, а я буду слушать. И я никому не расскажу, если ты запретишь.

Вблизи она увидела, что на щеке соседки была не царапина, а давний шрам. Она растерялась, присмотрелась и поняла, что облик Синтии немного изменился. Не веря глазам, Тори спросила:

– Ты использовала магию иллюзии, а теперь перестала?

– Это так заметно? – взвыла Синтия и заплакала.

Тори поспешила забрать стакан из руки девушки и опустилась на стул у кровати Синтии.

– Это не заметно, но шрам не новый. Просто я вспомнила, что, когда мы вернулись сквозь зеркало, на миг показалось, будто твои черты растаяли, – она поежилась. – Это было странно, но быстро прошло, и я подумала, что мне показалось.

– Не показалось, – Синтия обвила себя одеялами и начала описывать каникулы. – Я использовала магию иллюзию постоянно… с тех пор как получила этот шрам. Проход через зеркало так меня потряс, что я не смогла удержать облик.

Синтия говорила, а Тори тихо слушала, не мешала потоку слов. Другие девочки вели себя ужасно, Джек Рейнфорд повел Синтию на Ласточкину ферму, и она оказалась сильной ведьмой очага – Тори завидовала – Синтия с Джеком спасли семью беженцев из Франции из воды, и при этом Синтия выжгла свою силу.

– Я надеялась, что магия вернется, чтобы я скрыла лицо перед уроками, – раздавлено закончила Синтия. – Но ее нет. Она может и не вернуться!

– Я не слышала, чтобы магия выгорала навсегда, – Тори отдала соседке вино и опустила коробку печенья на стол Синтии, чтобы обе могли до него дотянуться. – По словам Ника, Полли Рейнфорд через две недели начала восстанавливать силы. У тебя прошло лишь несколько дней.

– Кстати, об этом. От Ника неделями не было вестей, – Синтия взяла два печенья. – Джек переживает.

Тори в тревоге прикусила губу.

– Причин может быть много.

– И все плохие, – мрачно сказала Синтия. Она взяла еще два печенья. – Я пряталась тут, вернувшись с фермы. Я повесила табличку, чтобы служанки оставляли еду снаружи, но этого мало.

– Тебе придется пойти на уроки, – предупредила Тори.

– Скажи всем, что я болею!

– Если не придешь, к тебе заглянет учитель, – Тори добавила им вина. – Подумают еще, что я тебя убила.

Синтия хрипло рассмеялась.

– И все девочки решат, что так мне и надо, – ей стало лучше. – Я надеюсь, что смогу скрываться, пока магия не вернется, чтобы хотя бы скрыть шрам, – она коснулась левой щеки.

– Может, я могу помочь, – предложила Тори. – Я не могла раньше использовать чары иллюзии в аббатстве, но теперь смогу скрыть твой шрам, пока у тебя не наберется на это сил.

Синтия просияла.

– Это было бы чудесно! Я не выдержу, если все увидят этот шрам.

– Он не так и заметен, хоть ощущается иначе, – Тори склонилась и коснулась шрама. – Если я не смогу, может, получится у Элспет. Она хотела вернуться завтра, у нее с иллюзиями лучше.

– Она скажет, что унижение полезно для моего характера, – проворчала Синтия.

Тори улыбнулась и призвала магию, чтобы создать иллюзию гладкой кожи. К ее сожалению, ей пришлось использовать всю силу, доступную ей в аббатстве. Без магии очага она задрожала от холода, но ей удалось завершить дело.

– Вот, – она отодвинулась, радуясь результату. – Должно продержаться, пока ты не сможешь делать это сама. Другие перемены в твоем облике не заметят, – она отметила мысленно, что идеальный вид Синтии всегда ее раздражал. Она все еще была красивой, но теперь казалась настоящей.

Синтия встала, посмотрела на свое отражение в зеркале на шкафу. Коснувшись щеки, она сказала:

– Я ощущаю шрам, но, раз его не видно, то все хорошо. Спасибо! Мне надоело быть в комнате.

Тори задумчиво нахмурилась.

– Я тут подумала. Тебе было сложнее всего проходить сквозь зеркало.

– Это чуть не убило меня! – Синтия поежилась. – Больше никогда.

– Надеюсь на это, – согласилась Тори, хоть сомневалась, что им так повезет. – Может, проблемы у тебя были из-за магии иллюзии. Она вмешивалась в магию зеркала.

Синтия поежилась.

– Наверное, но проверить можно только еще одним переходом. Я лучше пройду по трапезной так, чтобы на меня не скалились другие.

– Я хочу вернуться на уроки, – сказала Тори. – Кроме мисс Маклин, конечно.

– Конечно, – Синтия села на кровать и взяла еще два печенья, а потом Тори закрыла коробку и унесла ее. – Я жду занятий в Лабиринте. А ты явно скучаешь по Алларду.

Тори скривилась, не ожидая услышать его имя.

Синтия нахмурилась.

– Что такое? Аллард не мог написать в дом твоего брата и сказать, что все кончено между вами! Он без ума от тебя.

Тори зажмурилась, подавляя слезы.

– Его семья живет в нескольких милях от поместья моего брата, так что мы виделись на каникулах. Мы поехали в Кемпертон. Когда я увидела, как сильно он связан с землей, я поняла, что он потеряет, если мы останемся вместе. Я сказала ему, что мы не можем быть вместе.

– О, Тори! – Синтия смотрела на нее. – Какой кошмар. Для вас обоих, – она нахмурилась. – Тебе не надоело быть благородной и жертвовать всем?

– Синтия, нет! – Тори сбросила сапоги и упала на кровать в одежде. Она накрылась с головой, уткнулась головой в подушку, понимая желание Синтии спрятаться от всего мира. Тори делила комнату с Молли, так что не выпускала горе, потому теперь стало хуже.

Ее кровать просела под весом Синтии. Если соседка попытается убрать одеяла, Тори выцарапает ей глаза. Но Синтия просунула платок под одеяла возле руки Тори. Она удивительно нежно сказала:

– Мне очень жаль. И из-за того, что все кончено. И из-за того, что он недоступен мне, – она похлопала одеяло возле плеча Тори. – Но каждый ученик Лэкленда знает, что, как бы мрачно все ни было, станет лучше.

Матрас скрипнул, Синтия ушла. Наверное, доедать печенье. Но Тори вытерла нос платком, немного успокоившись.

«Станет лучше».

* * *

Тори так боялась снова увидеть Алларда, что едва заставила себя вернуться в Лабиринт на первое занятие после каникул. Но ей нужно было увидеть друзей.