Текст книги "Леди - обольстительница"
Автор книги: Мередит Дьюран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Но я знаю, что это неправда.
– Какая разница, правда это или нет? Вы должны знать себе цену и верить в то, что другие тоже ее знают. Скромность, если разобраться, – это непростительный самообман. Это ложь, которая вредит прежде всего вам.
Гвен рассмеялась:
– Скромность приносит вред человеку? Мне нравится эта мысль. Вы еретик по своей натуре, Алекс. Большинство джентльменов считают скромность достоинством леди.
– Это действительно так, – согласился Алекс и обхватил пальцами цветок тюльпана. – Так считают те, кто уподобляет женщину цветку.
Он потянул цветок из вазы к себе так нежно, словно это было лицо женщины, которую он собирался поцеловать.
У Гвен закружилась голова. Она попыталась отвести взгляд от руки Алекса, но не могла.
– Но есть и другие мужчины, – продолжал Алекс, убирая руку с цветка. – Они не считают, что главное достоинство женщины состоит в том, чтобы украшать комнату.
Гвен взглянула ему в глаза, чувствуя, что у нее пересохло во рту. Перед ней был Алекс, которого она давно знала. Но в эту минуту ей показалось, будто она видит на его одежде пылинки дальних экзотических стран с их древними тайнами. Каждый раз он привозил из своих странствий новые впечатления, и это отражалось на его облике, делая его все более странным и незнакомым.
– Скромность – бесполезное качество, – промолвил он, пожимая плечами. – Я назвал бы его отвратительным. Избавьтесь от него хотя бы на сегодняшний вечер.
Он махнул рукой, как будто демонстрируя, каким образом Гвен следует распрощаться с этой добродетелью, а затем повернулся и стал смотреть на танцующих. За столиком воцарилось молчание.
Алекс сидел так близко, что Гвен могла прислониться к его плечу. Между ними как будто пробегали электрические разряды. В ее воображении вставали картины дальних странствий Алекса, таинственных приключений, исполненных порока ночей. В ней ожили воспоминания о недавнем поцелуе.
Почему бы ему снова не поцеловать ее? Вряд ли Алекса могут остановить соображения морали.
Гвен отпила большой глоток пива, едва не окунув лицо в стакан.
– Давайте двинемся дальше, – промолвил Алекс.
– В каком смысле?
– Практика творит чудеса. Скажите что-нибудь дерзкое.
Гвен с замиранием сердца взглянула ему в глаза:
– Я хочу, чтобы вы прикоснулись ко мне.
Он улыбнулся:
– Отличная мысль. Заодно и пену сотрем, – и он провел рукой по ее щеке.
Гвен была разочарована. Неужели Алекс не понимал, чего именно ей хотелось в этот момент? Она вцепилась в его запястье, улыбка Алекса стала шире.
– У вас пена от пива на щеке, – терпеливо объяснил он. – Я должен был смахнуть ее.
Гвен чувствовала, как бьется его пульс. Она открыла было рот, собираясь что-то сказать, но не смогла произнести ни слова. Запястье Алекса было крепким и горячим. Гвен крепко сжала пальцы.
Алекс переменился в лице. Изменения были едва уловимыми, но отчетливыми: зрачки Алекса слегка расширились, а линия губ стала более мягкой. Шестым чувством – инстинктом хищницы – Гвен поняла, что произошло. «Я тебя поймала!» – мелькнуло у нее в голове.
Алекс вздохнул.
– Пойдемте.
– Нет, – вырвалось у Гвен.
Их взгляды скрестились. Странно, но Гвен не испытывала никакого смущения. Тусклый свет, который распространяли разноцветные лампочки, звучавший в отдалении вальс – все это делало окружающую обстановку нереальной, словно действие происходило во сне, а не наяву.
Гвен думала, что учинит скандал, отпугивая от себя потенциальных ухажеров? Нет, настоящий скандал происходил сейчас. Алекс был ее скандалом.
Глава 7
В глазах Алекса мерцали отсветы от лампы, горевшей за спиной Гвен. Его губы сложились в полуулыбку, правда, какую-то вымученную.
– Ну, хорошо, – промолвил он, – будем считать, что вы овладели искусством дерзких речей. А теперь перейдем к изучению более тонких и сложных предметов.
Значит, Алекс прекрасно понял, чего именно она хотела от него, но сначала не подал виду. Гвен вспыхнула, чувствуя себя польщенной тем, что заставила Алекса притворяться.
– А что, если я попрошу вас поцеловать меня? – прошептала она.
У нее снова пересохло во рту, и она провела кончиком языка по губам. Алекс пристально наблюдал за ней с напряженным выражением лица. Протянув руку, он провел костяшками пальцев по подбородку Гвен.
– Интересное предложение.
Его большой палец коснулся нижней губы Гвен, Алекс легонько надавил на нее, и губы Гвен разомкнулись. Она ощутила солоноватый привкус его кожи, и по ее телу пробежала судорога. Гвен подалась вперед и коснулась кончиком языка пальца Алекса.
У Алекса перехватило дыхание. Отдернув руку, он откинулся на спинку стула.
– Вы довольно рискованно ведете себя, учитывая, что это первый авантюрный вечер в вашей жизни.
– Сегодня я настроена рискнуть.
Алекс сощурил глаза:
– Я советую вам действовать тоньше, не лезть на рожон.
– Я не играю, – сказала Гвен.
Алекс внезапно крепко взял ее за подбородок.
– А нужно играть, – заявил он. – Так лучше для нас обоих.
Гвен не шелохнулась, глядя ему прямо в глаза.
– Почему лучше?
– Вы хотите, чтобы я перечислил все аргументы? Вы сами все хорошо понимаете. Вам же известно, что я не испытываю интереса к юным девушкам?
– Да, я знаю. Но меня уже трудно отнести к их числу.
– Кроме того, надо учесть мои отношения с вашим братом.
– С Ричардом? Он-то здесь при чем?
Алекс в упор посмотрел на нее:
– Давайте говорить без притворства, начистоту. Я во всех подробностях рассказал сестрам о ссоре с Ричардом в ту ночь, когда он погиб. Должно быть, они поведали вам об этом.
– Да. Но, на мой взгляд, Ричард был не прав и…
– О, мы оба об этом знаем. И мы знаем также, чего он желал для вас, своей сестры. И чего не желал.
– Говорите яснее.
– Он не желал для вас такого мужчины, как я. Ричард очень хорошо меня знал. Его тревоги были оправданны, хотя и напрасны.
– То есть вы хотите сказать, что я неуважительно отношусь к памяти брата, когда прошу вас поцеловать меня? – Эта мысль казалась ей чудовищной. – Ричард хотел, чтобы я была счастлива, Алекс. Это было его самое заветное желание. И сейчас я всеми силами стремлюсь стать свободной и счастливой. Если бы для достижения счастья потребовалось учинить скандал, Ричард пошел бы на это ради меня. И он, конечно, предпочел бы, чтобы в этот скандал вместе со мной были замешаны вы, а не посторонний мужчина.
– Понятно. Вы хотите использовать меня как средство для достижения своей цели – окончательной утраты репутации порядочной женщины.
– Вы же сами говорили, что с тремя миллионами фунтов мне это не грозит. – В голосе Гвен звучала горечь. Ей было неприятно уговаривать мужчину пасть жертвой ее очарования. Какой женщине это понравилось бы? Должно быть, Алекс пытался привести ее в замешательство. – Я просто хочу испытать силу своей привлекательности, убедиться в том, что умею обольщать. В данной ситуации мужчина с вашей репутацией подходит мне как никто другой.
Алекс сощурил глаза:
– Как это мило! И какая же часть моей репутации кажется вам особенно пригодной для ваших целей?
– Не забывайте: мы условились говорить начистоту, – напомнила Гвен. – Вы не можете отрицать, что за вами закрепилась слава повесы.
– Ах да, конечно. Это правда, наверное. – Алекс задумчиво вертел в руках стакан с пивом. – Я, разумеется, польщен тем, насколько высоко вы оценили некоторые мои способности, решив воспользоваться одним из моих качеств. Но если вам нужен секс, то в Лондоне вы могли бы найти множество мужчин, готовых по первому зову мгновенно снять штаны. Не понимаю, зачем вам вздумалось поехать за мной в Париж.
Гвен покраснела до корней волос.
– Вы смеетесь надо мной? В отличие от многих вы заслужили репутацию повесы.
– Нет, я вовсе не смеюсь над вами. Напротив, как деловой человек, я аплодирую вашей стратегии, выверенной и просчитанной. Послушать вас, так одного прикосновения полы моего фрака достаточно для того, чтобы померк нимб самой святой женщины. Но у меня, извините, нет ни малейшего желания быть использованным кем бы то ни было в своих целях. Вы правильно указали на то, что за мной закрепилась определенная репутация, и мне не хочется пасть жертвой махинаций хитрой девственницы и оказаться в недостойной компании.
Гвен стрельнула в его сторону сердитым взглядом.
– Что вы хотите этим сказать? Кого вы подразумеваете под «недостойной компанией»?
Алекс залпом допил остатки пива.
– Трента, – сказал он. – Пеннингтона. Всех этих франтов, у которых вы пытались купить себе титул.
– Купить?! – задохнулась от негодования Гвен.
– Вы станете это отрицать? Мне казалось, что мы договорились быть честными друг с другом.
Гвен не понравился сарказм в голосе Алекса.
– Если я и хотела получить титул, то только потому, что, имей я его, никто не осмелился бы разговаривать со мной в подобном тоне!
Алекс рассмеялся.
– Никто не разговаривает с вами в неподобающем тоне, Гвен, – сказал он, аккуратно ставя стакан на стол. – И вы приложили немало сил, чтобы это было так. Вы стремились снискать расположение людей, постоянно улыбались, делали комплименты тем, кто их вовсе не заслуживал. Вы привыкли принижать собственную значимость, заискивать, и тем самым вы манипулировали людьми, точно так же, как это делают, например, дельцы. Но только другими методами.
– Вам не понять мои мотивы, мистер Рамзи. – Возмущенно заявила Гвен. – В отличие от вас я не пользуюсь людьми в целях извлечения материальной выгоды. Я хотела создать семью, я хотела обрести свой дом. Но у меня и в мыслях не было извлекать какую-то выгоду из брака. Теперь мои цели изменились, но я все равно выступаю за честный взаимовыгодный обмен. Если вы не желаете помочь мне, я найду другого мужчину.
– Черта с два у вас это получится! – мрачно буркнул Алекс.
– Вряд ли вы меня остановите.
– Вы, должно быть, недостаточно осведомлены обо мне, несмотря на заверения о том, что вам хорошо известна моя репутация, – медленно, с расстановкой проговорил Алекс. – Иначе у вас не возникло бы желания связываться со мной. Я вам не пара!
Гвен фыркнула:
– Я и не утверждаю, что мы с вами пара. Я преследую свои цели, общаясь с вами.
– Да? А хотите, я вам докажу нелепость вашего утверждения?
– Я не желаю ничего слышать.
– Ну еще бы!
Алекс посмотрел куда-то мимо Гвен с таким видом, словно ему наскучил этот разговор. Внезапно выражение его лица переменилось: он прищурился и на мгновение замер.
Эта перемена в его настроении вызвала любопытство у Гвен. Она повернулась и проследила за взглядом Алекса. Он смотрел на девушку в голубом платье с глубоким вырезом. Она нашла новый объект притязаний – симпатичного белокурого мужчину в модном фраке. С ним было несколько друзей. Мужчина, разговаривая с хихикающей девицей, игриво приподнимал подол её платья кончиком трости с золотым набалдашником.
– Оставайтесь здесь, я сейчас, – промолвил Алекс и, бросив на Гвен суровый взгляд, добавил: – Только никуда не уходите!
И, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Алекс встал и отошел от нее. Гвен внимательно наблюдала за его передвижениями. Он направился к группе мужчин, окружавших девицу в голубом. Судя по всему, Алекс хотел переговорить с белокурым джентльменом. Но его друзья преградили ему путь. Пока Алекс разговаривал с ними, белокурый джентльмен подхватил девицу под руку и направился вместе с ней к столику, за которым сидела Гвен.
Алекс хотел было последовать за ними, но друзья джентльмена не дали ему сделать это. Один из них жестом показал на здание варьете. Поколебавшись и бросив странный взгляд на Гвен, Алекс направился с ними в зал.
Гвен была ошарашена таким поведением своего спутника. Он привел ее сюда и бросил посреди толпы!
Надув губки и горделиво вскинув подбородок, Гвен стала разглядывать огромного слона. Она решила, что в конце концов, может обойтись и без Алекса.
Темные глаза слона грустно смотрели куда-то мимо нее. Он терпеливо сносил беготню глупых парней, сновавших по лестнице внутрь его чрева и обратно. Бедное создание! Слон выглядел таким покорным и таким одиноким…
Волна нестерпимой жалости накатила на Гвен. На ее глаза набежали слёзы, что было уже пределом глупости. Гвен прижала кончики пальцев к уголкам глаз у переносицы, пытаясь сдержать их. Что за ерунда! Слон был всего лишь макетом, а его жалобные глаза выполнил неизвестный талантливый мастер.
Тем не менее, Гвен никак не могла успокоиться. Комок подступил у нее к горлу. Она встала, намереваясь разыскать Алекса или покинуть заведение и остановить кеб.
Но, стремительно повернувшись, она едва не налетела на белокурого мужчину, в руку которого мертвой хваткой вцепилась девица в голубом. Девица окинула Гвен враждебным взглядом, а джентльмен, отступив на шаг, отвесил ей учтивый поклон.
– Простите, мадемуазель, – по-английски произнес он, – я вас не заметил.
Судя по всему, джентльмен был ее соотечественником, образованным состоятельным человеком, привыкшим играть в гольф и гоняться со сворой борзых за дичью на охоте.
– О, это я виновата! – сказана Гвен. – Прошу простить меня, сэр.
На лице джентльмена отразилось удивление. Должно быть, его поразило произношение Гвен. Он явно не ожидал услышать грамотную речь с аристократическим акцентом из уст женщины, которая явилась в увеселительное заведение без всякого сопровождения.
В Гвен вдруг вскипела злость. Она вспомнила, как ее натаскивали, обучая правильной речи. Наставники доводили ее до белого каления бесконечными правилами и замечаниями.
«Я дрессированная говорящая собачка», – грустно подумала она. Недаром Алекс презирал ее. Всю свою жизнь она поступала так, как ее учили, а если она пыталась что-то возразить, ее решительно одергивали и наставляли на путь истинный.
– Может быть, вы ответите мне на один вопрос, – сказал джентльмен. – К сожалению, я не могу задать его своей спутнице: она не говорит по-английски. Сегодня мы услышим пение?
Джентльмен, несмотря на протесты спутницы, высвободил свою руку. Гвен чувствовала на себе злобный взгляд девицы.
– Да, но не раньше полуночи, – ответила Гвен.
Она почерпнула эти сведения из путеводителя.
Джентльмен кивнул:
– Жаль, я с удовольствием послушал бы пение. Но ничего не поделаешь, придется найти другое развлечение.
Его произношение было не столь отменным, как у Гвен. Гласные он выговаривал на провинциальный манер. Чуткое ухо Гвен уловило это, и она почему-то воспрянула духом.
– У меня прекрасный голос, – заявила Гвен, – но, к сожалению, я не знаю текстов песен, которые сейчас исполняет оркестр.
Джентльмен, казалось, был приятно удивлен.
– Да? – промолвил он и развернулся так, что девица в голубом осталась у него за спиной.
Это было явным свидетельством отставки. Девица сначала скрестила руки на груди, а потом резко повернулась и двинулась прочь.
– Разрешите представиться: меня зовут мистер Ролло Баррингтон, я родом из Манчестера.
– Вы заехали далеко от дома!
– И это неудивительно, – разглядывая ее, сказал Баррингтон. – Не знаю, бывали ли вы когда-нибудь в Манчестере, но я всегда называл отъезд из этого города «побегом».
Гвен рассмеялась:
– А как бы вы назвали отъезд из Парижа?
– Наказанием, – с улыбкой ответил Баррингтон. – Могу ли я сделать вам одно дерзкое предложение, мадемуазель? Обстановка располагает к этому.
Сквозь распахнутые двери, ведущие в зал, Гвен видела Алекса, он пробирался сквозь толпу, намереваясь вернуться в сад.
– Вы можете сделать дерзкое предложение, сэр, но я не могу обещать, что непременно приму его.
Баррингтон мило улыбнулся, лукаво глядя на нее:
– В таком случае я наберусь смелости и спрошу вас: не окажете ли вы мне честь выпить в моем присутствии бокал шампанского?
Гвен заколебалась. Алекс приказал ей сидеть на месте и ждать его. Он же знал, что дрессированные собачки привыкли выполнять команды.
В ее душе снова вскипел гнев. Гвен натянуто улыбнулась:
– Я не против вашего предложения, но у меня есть два условия.
Мистер Баррингтон отвесил легкий поклон:
– Обещаю выполнить их.
Гвен обрадовалась тому, что ее чары подействовали на такого джентльмена, как Баррингтон. Он был явно заинтригован и с интересом слушал ее. Гвен ощутила гордость: Алекс был не прав, она умела кокетничать!
– О, мои условия очень просты. Во-первых, я хочу, чтобы вы тоже оказали мне честь и выпили шампанского вместе со мной. В одиночку шампанское не пьют. И во-вторых, вы должны обещать мне, что мы поднимем бокалы в ознаменование одного события.
Баррингтон рассмеялся:
– И что же это за событие, осмелюсь спросить?
– Мы выпьем за вашу успешную попытку провести меня в чрево слона.
Баррингтон сунул пять франков стоявшему у входа в чрево слона охраннику, и тот беспрепятственно пропустил их внутрь. Гвен вошла первой. У подножия металлической лесенки располагалась устеленная коврами площадка, освещенная голубоватыми газовыми лампами. В центре стояло обтянутое красным бархатом кресло для двоих. Стены были задрапированы экзотическими пурпурными шелками, вышитыми серебряными узорами, с бахромой из золотых монет. В конце площадки стоял большой деревянный экран с причудливой резьбой. Из-за него доносился ритмичный звон колокольчиков.
– Еще не началось, – промолвил мистер Баррингтон и взял Гвен за локоть. – Осторожнее, полы здесь неровные.
Гвен затрепетала. Ее окружали запахи помады и дорогих сигар.
Она отважилась войти вместе с незнакомцем в таинственный мир. Это было настоящим приключением. Гвен осторожно вызволила свой локоть, пройдя вперед. Плафоны висевших на стенах ламп были из красного и желтого стекла, а их кронштейны – из фигурной меди. Вспомнив, как Алекс водил пальцем по графину с вином в кафе, она игриво провела рукой по выемке узора на меди лампы и бросила кокетливый взгляд через плечо на мистера Баррингтона.
– Что это за место? – спросила она. – Для чего оно предназначено?
– Думаю, что здесь происходит процесс пищеварения, если говорить о естественном порядке вещей.
Гвен весело рассмеялась над его шуткой.
– А если говорить о противоестественном порядке? – с замиранием сердца спросила она. – Или нам лучше избегать этой темы?
– О, мы можем говорить о чем угодно, мадемуазель! Но сначала мне хотелось бы знать, с кем я имею честь путешествовать по внутренностям слона.
– С женщиной, которая не боится жестоких тварей, – с улыбкой ответила Гвен, а про себя добавила: «И тупых скотов».
У Баррингтона была очаровательная ямочка на подбородке, которая явственно проступала, когда он смеялся.
– Вы часто сталкиваетесь с ними в жизни?
– Каждый день. Жестокие твари питают особый интерес к юным леди.
– В этом их нельзя винить, если речь идет о такой очаровательной леди, как вы. Надеюсь, здесь, в Париже, вас никто не укусил.
– Я умею ловко отбиваться от них зонтиком.
– Но, я вижу, сегодня вечером вы не захватили его с собой. Заметив, что вы безоружны, чудовища могут обнаглеть.
Гвен нервно засмеялась:
– В таком случае мне повезло. Сегодня вечером меня сопровождает джентльмен.
– Джентльмен, – произнес Баррингтон насмешливым тоном. – Неужели вы явились в чрево слона в поисках благовоспитанности и галантности?
Гвен некоторое время пристально смотрела на своего спутника, а затем глубоко вздохнула.
– Нет – ответила она, – я не за этим пришла сюда.
Баррингтон прищурился, и Гвен поняла по его дрогнувшим губам, что он хочет ее поцеловать. События развивались по ее сценарию. Она больше не была паинькой, хорошей девочкой. Ее привели сюда любопытство и жажда приключений. Она имела право целоваться с кем ей заблагорассудится, хоть со всеми подряд!
Но хотелось ли ей слиться в поцелуе именно с этим мужчиной? Гвен не могла ответить на этот вопрос. Подобный поступок, конечно, казался дерзким. Увеселительное заведение «Мулен Руж» имело дурную славу, а танцевальный зал в чреве слона и подавно. Целоваться в подобном месте, да еще с незнакомцами, могли только самые раскованные женщины, героини любовных романов. Подруги Гвен никогда не поверили бы, что она способна на такое. Да и самой ей, пожалуй, все произошедшее покажется завтра сном. Зато подобное приключение поможет лучше понять себя, и она, наконец, увидит в зеркале печать отваги и искушенности на своем челе.
Баррингтон обхватил пальцами ее подборок. Гвен не понравилось, что они оказались слегка влажными. К тому же светлые волосы Баррингтона были чрезмерно напомажены, в замкнутом пространстве от них исходил сильный сладковатый запах. Сердце Гвен учащенно забилось, когда он приподнял ее лицо за подбородок. Учащенное сердцебиение, казалось бы, было признаком страсти, однако Гвен не испытывала ничего, кроме безумной тревоги. Над губой Баррингтона у изгиба ноздри была родинка, и Гвен как завороженная, не отрываясь, смотрела на нее.
Из родинки торчали темные волоски.
Гвен закрыла глаза. Ей не следовало смотреть на Баррингтона. Будет лучше, если она представит на его месте кого-нибудь другого. Алекса, например, но изменившегося, более совершенного.
Она застыла с закрытыми глазами. Время шло, но ничего не происходило. Открыв глаза, Гвен с удивлением обнаружила, что мистер Баррингтон внимательно вглядывается в ее лицо, даже не думая целовать ее.
– Скажите, мы с вами могли видеться где-то раньше? – спросил он.
О Боже, он мог видеть ее фотографии в лондонских газетах! В извещениях о ее помолвках, например.
– Нет, – ответила она.
– И все же я уверен, что видел вас раньше.
Он сильнее сжал ее подбородок:
– Мистер Баррингтон, – промолвила Гвен, – это невозможно, мы вращаемся в разных кругах.
– Но ваше лицо мне знакомо… Как, вы сказали, вас зовут?
Гвен вздохнула. Почему мужчины все такие зануды и болтуны? В любовных романах джентльмены жадно набрасываются на дам и тут же без лишних разговоров овладевают ими. Неужели Баррингтон не может просто взять и поцеловать ее? Чем дольше Гвен смотрела на него, тем отвратительнее ей казалась родинка с торчащими из нее волосками.
– Я еще не назвала вам своего имени, – промолвила разочарованная Гвен. – Меня зовут Лилия.
Это было имя героини романа, который Гвен как раз читала. Лилия, поцеловавшись с незнакомцем под звездным небом, влюбилась в него. Но у героя, конечно же, не было отвратительной родинки под носом.
– Лилия… – повторил Баррингтон. – Хорошо, а как звучит ваша фамилия?
– Гудрик.
Это была фамилия автора романа.
Баррингтон прищурился.
– Лилия Гудрик, – произнес он, как будто пробуя слова на вкус. – Мисс Лилия Гудрик.
– Будем знакомы, мистер Ролло Баррингтон.
Улыбнувшись, он погладил большим пальцем ее по щеке.
«Взять бы щипчики и вырвать эти проклятые волоски», – с тоской подумала Гвен.
– Мисс Гудрик, вы очаровательная девушка. Вам об этом известно?
– Уберите руку! – раздался внезапно рядом с ними голос Алекса.
Гвен вздрогнула. Но мистер Баррингтон даже бровью не повел, продолжая смотреть ей в глаза.
– Мистер де Грей, – произнес он, обращаясь к Алексу, но не глядя на него, – вы, наверное, плохо поняли то, что сказали вам мои люди. Я приехал в Париж в поисках развлечений и не намерен обсуждать деловые вопросы.
Мистер де Грей? Это обращение удивило Гвен.
– Прекрасно, но если вы сейчас не уберете руку, вам придется искать врача, который мог бы пришить ее снова к запястью, – холодно сказал Алекс.
– Неужели? – Баррингтон убрал руку с подбородка Гвен и, отступив от нее на шаг, сунул руки в карманы сюртука. – Вы считаете это веским аргументом?
Алекс встал между ним и Гвен, загородив ее своей широкоплечей фигурой.
– Да, – резко ответил он, и на его подбородке начал подергиваться лицевой мускул.
Баррингтон кивнул с невозмутимым видом.
– А как вы, мисс Гудрик, относитесь к этому аргументу? Честно говоря, я надеялся прогуляться с вами по Монмартру при лунном свете. Но если вы против, я буду вынужден распрощаться со своей мечтой.
Гвен открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же молча закрыла его. Монмартр… Это слово будило воображение. Там находился эпицентр всего самого скандального в Париже! Разве можно было отказаться от прогулки по этому овеянному легендами району?
Легонько сжав ее локоть, Алекс бросил на нее сердитый взгляд, как это сделал бы на его месте заботливый брат: Гвен была разочарована. Она предпочла бы, чтобы он вел себя не как брат, а как рыцарь в сияющих доспехах, приревновавший ее к невесть откуда взявшемуся ухажеру.
– Ответьте ему, – потребовал Алекс.
Гвен с невинным видом взглянула на Баррингтона:
– Что вам ответить, месье? В конце концов, я не могу похвастаться хорошим знакомством с мистером… – она кашлянула, – с мистером де Греем.
– Не можете похвастаться хорошим знакомством, тогда похвастайтесь близким, – заявил Алекс и, притянув Гвен к себе, припал к ее губам.
Она была поражена его поступком. Алекс поцеловал ее публично, в присутствии мистера Баррингтона. Однако поцелуй длился недолго. Прервав его, Алекс коснулся губами уха Гвен.
– Ведите себя прилично, – шепнул он и отпрянул от нее.
На его лице играла озорная обольстительная улыбка. Именно так он, наверное, улыбался тем женщинам, которых хотел соблазнить.
Голова Гвен туманилась. Она не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Единственное, что она твердо знала в этот момент: ей ни в коем случае не следует вести себя прилично. Приличное поведение могло привести только к скуке.
– Я вынуждена признать, – произнесла она, обращаясь к мистеру Баррингтону, – что мистеру де Грею удалось напомнить мне о нашем близком знакомстве. Но его интерес ко мне так непостоянен, что я вполне могла на время забыть о нем.
Лицо мистера Баррингтона прояснилось. Он одарил Гвен лучезарной улыбкой.
– Мне трудно представить, что на свете существует глупец, способный пренебречь вами, мисс Гудрик.
Теплая ладонь Алекса легла на ее затылок.
– О, я не выказывал пренебрежения к ней, – промолвил Алекс хрипловатым голосом, от которого по телу Гвен пробежала дрожь. – Она просто любит жаловаться.
Взгляды мистера Баррингтона и Алекса скрестились.
– Значит, вы хорошо знаете мисс Гудрик, – сказал Баррингтон. – У нее сопрано? Или меццо-сопрано?
Алекс на мгновение растерялся. Он не знал, что Гвен поет. Хороший голос она унаследовала от матери, но та не поощряла занятия дочери вокалом.
– Ни то ни другое, – промолвила Гвен.
– Контральто? – спросил мистер Баррингтон, постепенно приходя в восторг. – О, мисс Гудрик, я непременно должен услышать ваше пение!
Алекс усмехнулся.
– «Должен» – неправильное, более того, опасное слово, – заявил он.
Некоторое время они молчали. Тяжелая атмосфера тяготила Гвен.
– Я недавно была на гастролях в Америке, – промолвила она, пытаясь настроить мужчин на более веселый лад. – И хотела бы поберечь голос, но в знак нашей дружбы я могла бы…
Алекс рассмеялся, и Гвен искоса с недовольным видом взглянула на него. В его глазах мерцали озорные искорки.
– Ваши гастроли закончились в Сан-Франциско, насколько я знаю, – сказал он, подыгрывая ей.
Однако его заговорщицкий вид нервировал ее.
– Вовсе нет, – из вредности возразила Гвен. – Бедняга, из-за азартных игр и алкоголя у вас помутился рассудок. – И она обратилась к Баррингтону: – Вы знаете, он давно пристрастился к рулетке и абсенту. И это привело к ужасным последствиям. Де Грей говорит сейчас о моем турне по побережью двухгодичной давности. Но в этом году я закончила гастроли в Чикаго и не согласилась поехать на юг из-за начавшегося землетрясения.
– Вы мудрая женщина, – похвалил ее мистер Баррингтон. – Поедемте все втроем в «Ша Нуар». Возможно, там нам удастся уговорить мисс Гудрик спеть.
Но прежде чем Гвен и Алекс успели что-нибудь ответить, за деревянным экраном раздался переливчатый звон и на площадку вышла танцовщица, прикрывавшая обнаженную грудь руками. Ее радужных цветов юбка имела глубокие разрезы, в которых виднелась верхняя часть бедер.
Гвен ахнула. Вот это была дерзость и раскованность! Нет, ей самой никогда не достичь столь высокой степени свободы.
– Вы хотите, чтобы я станцевала? – спросила она с сильным французским акцентом. – Или вы собрались уходить? Другие клиенты ждут.
– О, милочка, примите наши извинения! – сказал мистер Баррингтон и, достав из кармана сюртука банкноту, сунул ее танцовщице.
Взяв деньги, она фыркнула и снова скрылась за экраном.
– Итак, что вы решили? – весело спросил Баррингтон. – Я умираю от любопытства, так мне хочется услышать голос мисс Гудрик.
– Я тоже, – промолвил Алекс. – Но пусть решает дама.
Он насмешливо взглянул на Гвен. Неужели Алекс не верил, что она обладает хорошим голосом? Он хотел, чтобы она отказалась от предложения Баррингтона, придумав какой-нибудь предлог. Не на ту напал!
– Итак, вперед, в «Ша Нуар»! – бодро воскликнула Гвен.
Самый, одиозный кафешантан Парижа оказался маленьким, темным и тесным. Войдя в него, пришлось протискиваться сквозь ряды колен и задевать локти посетителей. В воздухе висел сигаретный дым. На стенах красовались старинные вещицы. Прибитые к панелям медные сковородки соседствовали с фальшивыми доспехами, небрежными рисунками и картинками, вырезанными из журналов. Здесь же можно было увидеть засушенный букетик или забытый кем-то носовой платок. В углу над очередным рисунком углем трудился молодой человек в поношенной, залатанной во многих местах бархатной куртке.
Один из официантов, одетых в зеленые сюртуки и треуголки в подражание университетским преподавателям Парижа, принес Алексу стаканчик бренди. Горячность и возраст местных завсегдатаев сказывались на окружающей обстановке. Так, например, большинство столов, пострадавших в потасовках, были колченогими, и когда Алекс поставил на один из них свой стакан, тот угрожающе покачнулся, прежде чем принять устойчивое положение.
Пробегавший мимо официант с тяжелым подносом остановился рядом с Баррингтоном, чтобы обменяться с ним любезностями. Нового знакомого Гвен, судя по всему, здесь хорошо знали. Посетители здоровались с ним, похлопывая его по плечу.
– Обожаю богему, – промолвил Баррингтон, когда официант двинулся дальше, – общаясь с ней, я вновь чувствую себя юным, только вступающим в жизнь.
По виду Баррингтону можно было дать не больше тридцати пяти лет. «Рановато он стал сокрушаться об утраченной юности», – с неприязнью подумал Алекс.
– Значит, в юности вы вели богемный образ жизни? – спросил он.
– Нет. Но если бы у меня была возможность начать все сначала, я бы исправил это упущение. Думаю, из меня вышел бы отличный кутила и бродяга.
– Странно слышать это от человека, который занимается сделками с недвижимостью, – заметил Алекс.
Баррингтон усмехнулся:
– Давайте не будем об этом. Я же сказал вам, что в Париже никогда не говорю о делах.
Он повернулся к пианино, у которого Гвен договаривалась о чем-то с аккомпаниатором.
Алекс насторожился. Он предчувствовал, что сегодня его ждут большие неприятности. Да, конечно, благодаря Гвен он сблизился с Баррингтоном. Это было ему на руку. Но не слишком ли большую цену придется ему платить за выгоды от такого сближения?
