Текст книги "Леди - обольстительница"
Автор книги: Мередит Дьюран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Гвен рассмеялась. В ее голосе звучали нотки горечи и недоверия.
– Ну да, конечно! Ты следил за моими мужчинами потому, что…
– Я не следил за ними! Я нанимал частных детективов. Пеннингтон показался мне приемлемой кандидатурой на роль твоего жениха. Во всяком случае, сначала. А Трент – нет. Вот я и вмешался.
– Вмешался… – качая головой, повторила Гвен. – А почему ты не пришел ко мне и не поделился со мной своими сомнениями? Что такого неприемлемого было, на твой взгляд, в Тренте?
– Сифилис, – коротко ответил Алекс. – Надеюсь, ты не считаешь это пустяком.
– Но почему ты не поговорил со мной? Почему не рассказал мне правду о Тренте?
– Я не мог. Я не был уверен, что…
– Что я тебе поверю? Что проявлю благоразумие? Что моя низкая самооценка не заставит меня принести в жертву свое здоровье в обмен на титул? – Гвен усмехнулась: – О Боже, оказывается, ты считаешь меня круглой дурой!
– Но разве я в этом виноват? То, каких женихов ты себе выбирала, заставило меня усомниться в размере твоего интеллекта.
Гвен вскипела от злости.
– Да, я действительно дура! Если бы я была умной, то никогда не согласилась бы выйти замуж за человека, который многие годы манипулировал мной и расстраивал мои свадьбы! Какую цель ты при этом преследовал? Может быть, у тебя возникли финансовые трудности и ты хотел поправить свои дела за мой счет? Тебе не нужно ради этого приносить себя в жертву, Алекс! Не надо жениться на мне, я тебе и так дам денег взаймы, ведь ты был лучшим другом моего брата.
Алекс безучастно смотрел на нее, как будто она была для него чужим человеком.
– Уверяю тебя, Гвен, мне не нужна финансовая помощь. В отличие от многих я избегаю рискованных операций.
– О да, ты умеешь быть осторожным! Интересно, как тебе удалось заставить Трента отказаться от брака со мной? Ты использовал угрозы, шантаж?
– Он не хотел, чтобы кое-какая информация о нем стала достоянием общественности. Я обещал сохранить ее в тайне, но за это потребовал оказать мне одну услугу.
– Значит, ты прибег к шантажу, – прошептала Гвен и прикрыла рот рукой, сдерживая нервный, истерический смешок. – Ты представить себе не можешь, как я мучилась, когда Трент бросил меня, как я сомневалась в себе! А потом… когда это снова произошло… о, я была так уверена в Пеннингтоне!
Алекс схватил ее за плечи, и ей на мгновение показалось, что он сейчас начнет трясти ее. Пальцы Алекса впились в ее предплечья с такой силой, как будто он хотел оставить на ее теле свою отметину.
– Гвен, клянусь всем, что дорого мне на этом свете – сестрами, племянницами, Ричардом, тобой, – я не имею никакого отношения к твоему разрыву с виконтом!
Гвен не знала, верить ли ему. Теперь ей казалась странной даже мысль о том, что всего несколько минут назад ей больше всего на свете хотелось выйти замуж за Алекса Рамзи, стать его женой и прожить с ним до конца своих дней.
– Я верю тебе, – медленно произнесла она и попыталась высвободиться из его рук.
Теперь выражение лица Алекса пугало ее. Он угрюмо смотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы, стиснув зубы, и казался отрешенным от всего мира.
– Что это меняет? – процедил он.
Гвен поняла, о чем он спрашивает. Алекс хотел знать, отменяется ли их свадьба. Сердце Гвен сжалось от боли, в душе зашевелился страх. «Улыбнись мне, Алекс, – мысленно попросила она. – Скажи, что любишь меня».
Но Гвен тут же одернула себя. Почему она постоянно совершала одну и ту же ошибку? Зачем обманывала себя? Гвен хотела, чтобы Алекс солгал ей, как лгали другие мужчины, чтобы он сладкими речами развеял ее сомнения.
– Ты явишься завтра утром на церемонию бракосочетания? – холодно спросила она.
Это был чужой голос, голос женщины, которая не знала, что такое слезы.
– Да, – ответил Алекс, – я не нарушаю своих обещаний.
Теперь уже речь шла не о любви, а о долге.
– Да, ты никогда не нарушал своего слова, но все когда-нибудь происходит в первый раз, Алекс. Подумай, может быть, тебе захочется испытать новизну ощущений.
– Гвен, клянусь, как перед Богом: завтра я буду ждать тебя у алтаря.
– Ну хорошо, поживем – увидим.
Гвен надела маску и, повернувшись, зашагала прочь. На этот раз Алекс не остановил ее.
Глава 16
На следующее утро, сидя в библиотеке брата, Алекс думал о том, как было бы хорошо, если бы Гвен не приехала сегодня на церемонию бракосочетания. Хорошо и для нее, и для него. Хотя он не сомневался, что из него вышел бы отличный муж. Если бы Гвен дала ему шанс, он любил бы ее преданно и верно и заботился о ней лучше, чем те бесхребетные мерзавцы, которые танцевали с ней на натертом паркете бальных залов или заглядывали ей в глаза на улицах Лондона. Алекс знал, что не сожалел бы ни о чем, если бы женился на Гвен. Свобода больше не казалась ему безусловной ценностью. Странствуя по миру, он теперь смотрел бы на новые места глазами Гвен, тоскуя по ней.
Его сестры, держа мужей под руку, болтали с леди Уэстон. На полу играли их дети. Джерард строгим тоном разговаривал о чем-то с согбенным священником. Все ждали невесту. А Алекс надеялся, что она не приедет… Гвен считала Алекса лжецом и предателем. Она явится сюда только в том случае, если все-таки примет решение смириться с тем, что ее мужем станет человек, который недостоин ее. Эта мысль угнетала Алекса. Конечно, он не считал себя предателем, но это ничего не меняло. Он хотел, чтобы Гвен высоко ценила себя. Ему не нужна была жена с заниженной самооценкой.
Если в нем осталась хоть капля чести, он должен был сказать Гвен, чтобы она послала его к черту. И если в нем еще жил инстинкт самосохранения, ему следовало расстроить эту свадьбу. Алекс уверился, что не получится ничего хорошего из брака с женщиной, которая не уважает себя. Алекс, конечно же, любил бы ее всей душой. Но он хорошо знал свои недостатки – нетерпеливость, упрямство, резкость, скоропалительность суждений. Если Гвен не будет постоянно призывать его к ответу, требовать от него полной самоотдачи, максимальных усилий быть хорошим мужем, то его пороки вскоре возьмут верх над ним и это приведет к катастрофе.
Порядочный человек на его месте отвел бы Гвен в сторону и поговорил бы с ней начистоту, предостерег бы ее от опрометчивого шага.
«К черту порядочных людей! – вдруг с ожесточением подумал Алекс. – Им, конечно, сочувствуешь, когда они терпят поражение, но я не намерен проигрывать. Моя цель – победа».
Дверь распахнулась, и в библиотеку вошли трое Эльма и Генри Бичем вели под руки Гвен Модсли, свою подопечную. Она была одета в простое повседневное белое платье. На ее плечи была накинута легкая белая шаль с бахромой, в левой руке она держала букет из розовых роз. Встретившись глазами с Алексом, Гвен тут же перевела их на священника, который поспешно встал за небольшую кафедру. Джерард одолжил ее на время из своего клуба. Сестры Алекса с громкими восклицаниями устремились к невесте, оставив своих мужей заниматься маленькими дочерьми. Супруги Белинды и Каролины были несколько озадачены тем, что для проведения церемонии бракосочетания выбрали библиотеку в частном доме, а не церковь.
Алекс, как и положено жениху, уже давно стоял перед алтарем, роль которого выполняла кафедра. Он не хотел, чтобы Гвен усомнилась в серьезности его намерений жениться на ней.
– Внимание, – весело воскликнула Каролина. – Невесту подводят к алтарю!
Эльма выпустила руку Гвен, и Генри Бичем, улыбаясь в седеющие усы, подвел свою подопечную к жениху. Гвен смотрела на Алекса воинственно. Таким взглядом обычно приветствуют друг друга соперники, прибыв на место поединка. Алекс взял ее за руку, и пальцы Гвен стали выстукивать на его ладони какую-то морзянку. Алекс дорого заплатил бы, чтобы понять её значение.
Тем временем священник начал церемонию бракосочетания. Гвен с вызовом смотрела на окружающих.
– Берете ли вы эту женщину в законные жены? – обратился священник с традиционным вопросом к жениху.
Бровь Гвен взлетела вверх. Насмешливое выражение лица невесты казалось Алексу подозрительным.
– Да, – ответил он.
Священник кивнул и обратился к Гвен:
– Берете ли вы этого мужчину в законные мужья?
Выслушав вопрос, Гвен обвела взглядом всех присутствующих, а потом подняла глаза на Алекса.
– Это что-то новенькое, – произнесла она.
– Простите, что вы сказали? – с изумлением переспросил ее священник.
Алекс предчувствовал, что произойдет нечто подобное. Гвен хотела, чтобы он пережил минуты паники, которые не так давно пережила она сама в церкви. Алекс испытал целую бурю противоречивых эмоций – ему было и смешно, и горько. Гордость за Гвен, любовь к ней, сожаление, разочарование, неверие в то, что она хочет сорвать церемонию, – эти чувства боролись в его душе. Сделав над собой усилие, он усмехнулся.
– Последняя церемония бракосочетания, в которой она участвовала, не успела зайти так далеко, – пояснил он священнику.
– Вот именно, – подтвердила Гвен.
Алекс с улыбкой взглянул на нее, как будто говоря: «Вот видишь, я понимаю тебя с полуслова!»
Однако чувства облегчения он не испытывал, подозревая, что его ждут новые сюрпризы. Гвен с задумчивым видом покусывала внутреннюю сторону щеки. Пыталась ли она с помощью боли сдержать улыбку или укрепить свою решимость?
– Итак, мисс? – произнес священник, выжидательно глядя на Гвен.
– Говори, Гвен, – раздраженно промолвила Эльма. – Это не смешно!
Гвен глубоко вздохнула.
– Это действительно не смешно, – сказала она. – Нет, я не беру этого мужчину в мужья.
У Алекса перехватило дыхание. Зря он сомневался в ней. Гвен не была трусихой.
– Я не могу выйти за тебя замуж, – сказала она, глядя прямо в глаза Алексу.
Несмотря на дурные предчувствия и сомнения, слова Гвен были для него неожиданностью. Алекс на минуту лишился дара речи, не зная, что сказать ей.
– Что?! – вскричала Эльма.
– Прошу прощения, – промолвила Гвен, обращаясь к собравшимся. Ее голос заметно дрожал. – Я знаю, что мои слова явились для вас разочарованием.
И она попыталась высвободить свое запястье из ленты букета, привязанного к руке. Ей это не удалось. Видя, что движения Гвен становятся нервными, лихорадочными, Алекс помог ей вынуть руку из петли алой ленты. Он двигался как в тумане. Ему казалось, будто все происходит во сне, а не наяву. «Лети на свободу, Гвен, – думал он. – Но знай, что отныне ты становишься дичью, на которую я открываю честную охоту».
Когда Алекс взял из ее рук букет, Гвен растерянно взглянула на него. Алекс никак не мог справиться со своим изумлением. Гвен вела себя мужественно и отважно. Честно говоря, он не ожидал от нее такого. Алекс думал, что Гвен испугают последствия, которые могли иметь их занятия любовью, или желание снова испытать интимную близость привяжет ее к нему. Однако оказалось, Гвен не ведает страха и сомнений.
Алекс взглянул на букет роз. Его мысли путались. Он боялся, что Гвен сейчас уйдет и не захочет с ним больше встречаться, несмотря на то, что между ними было.
– Какие красивые цветы, – пробормотал он. Замечание было довольно глупым. – Это, по-моему, сорт «слава Дижона»?
Алекс всегда с блеском вел даже самые трудные деловые переговоры, а сейчас вдруг оробел и с трудом подыскивал слова.
Гвен была взволнованна. Об этом свидетельствовало ее учащенное дыхание. Грудь Гвен высоко вздымалась и опускалась.
– Сэр, – промолвила она, – надеюсь, вы как-нибудь переживете свой позор. Я знаю, как это больно, когда тебя бросают.
Гвен не клюнула на его слова о цветах. Она упрямо гнула свою линию.
– Думаю, вы меня поймете, – продолжала Гвен. – Я не желаю вступать в фиктивный брак.
«В фиктивный брак»? Эта фраза засела в голове Алекса. Но вместо того чтобы рассердиться на Гвен, он внимательно присмотрелся к ней. Она была смертельно бледна и неестественно прямо держала спину.
К Алексу наконец начала возвращаться ясность мыслей. Гвен понадобилось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы отказаться от брака с ним! Ей это далось с большим трудом.
В душе Алекса затеплилась надежда. Страх никогда не заставит Гвен вступить в брак с Алексом. Она может стать его женой только по доброй воле, только ведомая любовью.
В его ладонь впился шип от розы, и Алекс растрепал букет.
– Браво, ты неустрашима, – тихо сказал он, обращаясь к Гвен. Ее поведение заслуживало восхищения. – Ты прекрасно справилась со своей задачей.
Его слова смутили ее. Губы Гвен задрожали, и она отпрянула от него.
– Значит, для тебя наша свадьба была только шуткой? – прошептала она. – Ты никогда не относился к ней серьезно?
– Я очень серьезно отношусь к браку, Гвен, – возразил Алекс и, подойдя к ней вплотную, шепнул ей на ухо: – Ты же бросила меня, дорогая. Но подожди хотя бы пять минут, не надо тут же принуждать меня снова делать тебе предложение.
Гвен так резко отпрянула от него, что едва не стукнулась головой о стену.
– Ты с ума сошел?!
– От любви к тебе.
– Я в этом сильно сомневаюсь.
Алекс вздохнул.
– Да, я уже понял, что ты сомневаешься, – сказал он. Пора было покончить с легкомысленной болтовней. – Но я докажу тебе свою любовь.
– Не надо, не утруждай себя. Я знаю, что ты любишь меня примерно так же, как любишь Хеверли-Энд. Но я уже сказала тебе, Алекс, что не желаю вступать в фиктивный брак!
Хеверли-Энд? При чем здесь это милое маленькое имение?
– От тебя этого никто и не требует, – промолвил Алекс, начиная раздражаться. – Но если ты приравниваешь наши отношения к тем, что были у тебя с двумя прежними женихами, то, значит, ты обманываешь саму себя. Не равняй меня с Пеннингтоном! Мне нужна ты, а не твои деньги. И потом, я никуда не уйду.
Губы Гвен разомкнулись, она хотела что-то ответить ему. Алекс с замиранием сердца ждал, что она скажет. Но тут в дело вмешался Джерард.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – взревел он.
Взглянув на разъяренного хозяина дома, Гвен горделиво вскинула голову, а потом перевела пламенеющий взгляд на Алекса.
– Если ты не уйдешь, – произнесла она, – то уйду я.
И, подхватив юбки, двинулась к двери. Алекс оцепенел от неожиданности. После отважного демарша Гвен внезапно бежала с поля боя как последняя трусиха! Через секунду, придя в себя, он бросился за ней и схватил ее за локоть. Алекс не мог допустить, чтобы Гвен ушла подобным образом.
Однако в ход событий вмешались Эльма и его сестры. Они преградили путь Алексу. Каролина схватила его за руку. Воспользовавшись удобным моментом, Гвен вырвалась и убежала.
– Что вы наделали?! – закричала Эльма и бросилась за ней вдогонку.
Дверь громко хлопнула. Каролина повисла на руке брата, мешая ему устремиться вслед за невестой.
– Не сейчас, Алекс, не сейчас, – шептала она. – Бог знает, что с ней творится, но сейчас Гвен не в состоянии слушать тебя. Дай ей время успокоиться… пару минут или час.
Алекс отошел от двери. Его одолевали тысячи вопросов. Он не понимал, что творилось с Гвен. Ему оставалось только ждать, когда она придет в себя и что-то объяснит ему.
Он повернулся к брату. Джерард стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди и сердито нахмурив брови.
– Ты когда-нибудь научишься держать язык за зубами? – накинулся на него Алекс. – О Боже, Джерард, я просил тебя помолчать хотя бы пять минут! Неужели это так много?
– Я согласна с Алексом, – поддержала его Белинда. – Тебе нужно было молчать, Джерри.
Джерард побагровел от бешенства.
– Ваш Алекс даже собственную женитьбу превратил в фарс! – взревел он. – Неужели ты не мог обуздать свою невесту?! Если бы вы знали, каких трудов мне стоило добыть это проклятое разрешение на брак! А чего мне стоило найти этого проклятого священника!
– Сэр, – задыхаясь от возмущения, заговорил священник, – вы богохульствуете!
– Вы называете мои слова богохульством, да? А как вы в таком случае назовете поведение этого…
– Вы можете не ругаться хотя бы сегодня?! – с досадой воскликнула Каролина, уперев руки в бока.
Ее пятилетняя дочурка Мадлен встала в ту же позу, подражая матери, и оттопырила нижнюю губу.
Это несколько разрядило обстановку. Джерард отвлекся и что-то пробормотал без прежнего запала, понизив голос, чтобы не пугать детей, а затем, взглянув на брата, снова насупился и буркнул:
– Ты, как всегда, в своем репертуаре.
Алекс отвернулся. Он не считал эту ситуацию типичной для себя. Обычно Алекс с готовностью брался за решение любых проблем. Но сейчас он не знал, как поступить. Как убедить Гвен в том, что он любит ее? То, что он устранил с ее дороги Трента, еще ничего не доказывало. Гвен привыкла к тому, что мужчины относились к ней потребительски, и поэтому подозревала Алекса в нечестности намерений.
Дверь снова с громким стуком закрылась – на этот раз за Генри Бичемом. Священник взял Библию и с затравленным видом тоже направился к выходу.
Дверь опять хлопнула. Этот повторявшийся звук был предзнаменованием надвигавшейся катастрофы. Но Алекс не собирался сидеть сложа руки. Он знал, что должен действовать. Решать сложные проблемы вошло у него уже в привычку. Паниковать не имело никакого смысла.
– Мне нужно выяснить, в чем состоит суть проблемы, – сказал он сестрам.
Белинда и Каролина украдкой переглянулись. Алексу это не понравилось.
– А ну говорите все начистоту, – с мрачным видом потребовал он.
– Мы думали, что Гвен рассказала тебе о своих сомнениях, – промолвил муж Белинды. – Она считает, что ты ее не любишь.
Белинда стрельнула в него сердитым взглядом.
– Мама, почему невеста убежала? – пролепетала маленькая Мадлен.
– Потому что испугалась, – ответила Каролина, погладив девочку по головке. – Дядя Алекс все исправит. Он убедит невесту в том, что ей нечего бояться.
– А дядя Алекс ее любит?
– Конечно, любит, – сказал, как отрезал, Джерри.
Слова брата поразили Алекса. Даже Джерри поверил в его любовь! Почему же Гвен до сих пор сомневается в нем?
– Ладно, – промолвил Джерри и, словно мешок с репой, плюхнулся на стул, стоявший у письменного стола. – Я больше не скажу ни слова. Но мне чертовски жаль, что свадьба расстроилась. Наша семья могла бы с пользой потратить три миллиона фунтов стерлингов.
– Джерард! – одернула его Каролина.
Алекс открыл было рот, чтобы дать старшему брату резкую отповедь, но интуиция подсказала, ему, что надо поступить по-другому.
– Ты считаешь, что нам нужны эти деньги? – спросил он кротким тоном.
В глазах Джерарда на мгновение зажегся огонек живого интереса.
– А кому бы они помешали? – буркнул он.
Алекс пристально смотрел на брата. Его мозг лихорадочно работал. Он привык считать, будто для него нет ничего невозможного. «Ты любишь меня примерно так же, как любишь Хеверли-Энд», – сказала Гвен. Значит, вот как она оценила его чувства… Неужели эта проблема повиснет тяжелым камнем на его шее?
– Я улажу это дело, – медленно произнес Алекс, почувствовав вдруг прилив энтузиазма.
Наведавшись в дом Бичемов, Алекс узнал, что Гвен спешно уехала в Хитон-Дейл. Эльма, вернувшись домой, поднялась к себе. Она приняла Алекса в маленькой гостиной, примыкавшей к ее спальне. Эльма полулежала в кресле с холодным компрессом на голове. Возле нее хлопотала горничная:
– Не стоит бросаться в погоню за Гвен, – посоветовала Эльма. – Вы только зря потратите время. Даже мне она не разрешила поехать вместе с ней. Я впервые в жизни видела Гвен в таком ужасном состоянии!
Алекс не стал с ней спорить.
– Если она спросит обо мне…
– Она не спросит о вас, мистер Рамзи. Знаете, Гвен совсем потеряла разум. Всю дорогу до вокзала я пыталась образумить ее. Но с таким же успехом я могла бы разговаривать с каменной глыбой!
Алекс натянуто улыбнулся:
– И все же, если Гвен будет спрашивать обо мне, скажите ей, что я уехал в Хеверли-Энд.
Эльма выпрямилась в кресле, и компресс с ее лба упал на пол.
– Но зачем вы туда едете? Это же далеко от Хитон-Дейл. Не слушайте меня! Поезжайте вслед за Гвен.
Алекс рассмеялся:
– Именно так я и поступлю.
Но прежде чем снова встретиться с Гвен, он должен был вооружиться доказательствами своей любви.
Усадьба в поместье Хеверли-Энд была возведена в стиле короля Якова из портлендского известняка. За несколько столетий своего существования фасад здания обветшал и потемнел. Дом стоял на вершине скалы, богатой залежами медной руды. Из его окон открывался вид на морской прибой. В памяти Алекса сохранились неприятные воспоминания. В детстве его пугала эта уединенная усадьба, населенная призраками.
Сейчас, возможно, она охранялась крепкими парнями в котелках.
Старинная постройка была особенно привлекательна на закате солнца. Она обладала какой-то удивительной причудливой красотой. Если Баррингтон еще не успел побывать здесь, то штат прислуги скорее всего остался прежним. Понаблюдав за домом издалека, Алекс не заметил охранников и безбоязненно подошел к воротам.
Сторож знал его с детства и беспрепятственно пропустил на территорию усадьбы. Дверь дома ему открыла экономка, миссис Реджис, старая знакомая Алекса, высокая сухопарая женщина, похожая на шест. Алекс помнил, как она внезапно возникала за спиной его врачей и нянек. Увидев Алекса, миссис Реджис неожиданно расплакалась, утирая лицо подолом фартука. Успокоившись, она провела Алекса в дом.
– Мы стараемся поддерживать порядок в доме, – сказала она, ведя Алекса по коридорам со скрипучими половицами.
Здесь до сих пор не было электричества, помещения освещались голубоватым светом газовых ламп, которые уже начали выходить из употребления в остальных уголках Англии. Комнаты в доме были пустыми, стены – голыми. Картины сняли, ковровые дорожки скатали в рулоны, на мебель надели чехлы. Но миссис Реджис сказала правду: скрипучий пол был натерт воском, кругом царила чистота.
Странно, но Алекс не испытывал тяжелого чувства, когда бродил полому. Поднявшись вслед за экономкой на второй этаж, он замешкался у двери в свою прежнюю спальню. Миссис Реджис пропустила его вперед. Войдя в комнату, он огляделся. Платяной шкаф и книжные полки были вынесены из комнаты, кровать стояла без матраса, но вид из окна на разбивавшиеся с грохотом о подножие скалы морские волны остался прежним.
Алекс подошел к окну. Зрелище морских просторов, вечно бушующего неукротимого моря когда-то вселяло мужество в его детскую душу, заставляло верить в будущее. В детстве он подолгу смотрел на пенные буруны, вдыхая кисловатый дымок, поднимавшийся от горящей, пропитанной лекарством бумаги.
«Алекс, мы желаем тебе только добра», – явственно услышал он голос матери и задержал дыхание, как будто почувствовал приближение приступа астмы.
Однако, слава Богу, болезни иногда излечиваются. Алекс снова задышал размеренно и ровно.
Вид из окна казался ему скорее милым, чем грозным и зловещим. Гвен он непременно понравится. Она любит природу. Алекс хорошо помнил, как она любовалась восходом солнца над Сеной.
Морской пейзаж был всего лишь частью его детства, маленьким эпизодом, кусочком жизни. Он и ободрял, и пугал, и приводил в отчаяние. Но этот вид больше не имел власти над Алексом. И старый дом тоже не властвовал над ним. Алекс уперся рукой в раму. Он больше не ощущал давления этих стен.
Алекс глубоко вздохнул. Почему Гвен считала, будто это поместье имеет для него особое значение? Глядя сейчас на море, Алекс видел перед собой не его, а лицо Гвен. Он, как мальчишка, грезил о женщине, и на его губах блуждала улыбка.
Скрип половиц за его спиной возвестил о приходе миссис Реджис. Алекс повернулся, продолжая улыбаться. Сухие руки экономки вцепились в бретельки фартука, как две птички, ищущие укрытия.
Внезапное появление Алекса, его молчаливость и задумчивость, должно быть, выглядели довольно странно, особенно в свете неожиданной продажи поместья мистеру Баррингтону.
– Что вы думаете о новом владельце Хеверли-Энд? – спросил Алекс, пытаясь успокоить встревоженную женщину. – Вы уже видели его?
Миссис Реджис наморщила лоб и, близоруко прищурившись, внимательно посмотрела на Алекса:
– Сэр, мы не видели нашего господина уже несколько месяцев. Но… но он поддерживает постоянную связь с мистером Лэндри. Это наш управляющий, сэр. Что же касается лорда Уэстона, то он хороший хозяин. Он снизил ренту нынешней весной, и это спасло семьи многих арендаторов от разорения.
– Лорд Уэстон, – медленно повторил Алекс.
Экономка, похожая на испуганного воробышка, смотрела на него, быстро, моргая.
– Да, сэр, это… это ваш брат, – осторожно напомнила она, как будто разговаривала с сумасшедшим.
– Нынешней весной, говорите?
Щеки экономки порозовели.
– Ну, может быть, в начале лета, сэр. В наших краях май все еще считается весной.
Лицо Алекса расплылось в улыбке. Джерри снизил арендную плату в мае, а известие о продаже поместья пришло в апреле. Значит, Джерри ничего не продавал…
Алекс засмеялся, и миссис Реджис вздрогнула. В деревне теперь наверняка начнут перешептываться о том, что Алекс Рамзи, который в детстве болел астмой и донимал близких своими дикими выходками, окончательно спятил.
– Мой брат не продавал поместья! – торжествующе воскликнул Алекс.
– Конечно же, нет, – сказала миссис Реджис, которой сама идея о продаже Хеверли-Энд казалась оскорбительной. – Эти земли уже триста лет принадлежат вашей семье, сэр.
– Верно. И мы их никому не отдадим.
Гвен не любила светское общество Лондона по многим причинам: его лицемерие, лукавство, подлость, жестокость, мелочность были просто невыносимы. Однако главным было то, что светская жизнь лишала ее удовольствия проводить весну и начало лета в деревне. Гвен уже забыла, как прекрасно в июне поместье Хитон-Дейл, даже при том, что беседки в виде пагод никак не вписывались в пейзаж, состоявший из засеянных зерновыми культурами полей.
Сидя в плетеном кресле на открытой террасе, Гвен любовалась далями. На ее плечи была наброшена легкая шаль, хотя яркое солнце уже прогнало утреннюю прохладу. «Надо бы сбросить шаль», – думала она, однако ей не хотелось шевелиться.
В последние два дня она вообще мало двигалась. Дорога из Лондона до поместья как будто лишила ее сил. И теперь Гвен могла лишь сидеть, смотреть и стараться ни о чем не думать.
Гвен насыщала свою душу красотой здешних мест. Для строительства усадьбы Хитон-Дейл была выбрана небольшая возвышенность. Ее сначала увеличили, насыпав пологий искусственный холм, а затем возвели на нем дом, который как будто тянулся к небу, пытаясь оторваться от земли. С его террасы окрестности были видны как на ладони. Зеленые тропки разрезали просторы полей на правильные прямоугольники. Усадебные лужайки обрамляли живые изгороди из колючего шиповника и цветущего боярышника. Посреди них росла жимолость, лежали валуны и стояло несколько пагод. Основную их часть по приказу Гвен разрушили этим утром, остальные тоже вскоре должны были пойти под топор. В кустарнике пели соловьи, в небе кружили жаворонки.
Гвен было жаль, что она одна любовалась всем этим великолепием. В огромном доме слуги сбивались с ног, стараясь содержать его в порядке. Им приходилось убирать и проветривать восемнадцать спален. Восемнадцать! Гвен не понимала, о чем думали ее родители, строя такую громаду. Кроме спален, в доме имелось девять просторных гостиных, две столовые, бильярдная комната, курительная комната, комната для занятия рукоделием, два зимних сада, комната для музицирования, помещения для шестидесяти слуг и, конечно же, детская. Огромная детская с высокими окнами, впускавшими много света. Родители Гвен строили грандиозные планы, рассчитывая, что их дети обзаведутся собственными семьями и поселятся в этой усадьбе.
Но они отослали дочь в Лондон, а сами умерли. А потом погиб Ричард.
Слезы набежали на глаза Гвен, и она задержала воздух в легких, стараясь не заплакать. Все, кто любил ее, умерли… Но она продолжала жить и должна была преодолеть свое отчаяние. Ей надоело страдать и чувствовать себя обделенной.
«Я люблю тебя, Гвен, – сказал ей Алекс. – И докажу свою любовь». Как будто доказательство любви давало ему право требовать, чтобы она дала ему еще один шанс… О, Алекс Рамзи был намного хуже Пеннингтона и Трента! В конце концов, последние двое всего лишь стремились заполучить ее деньги. Алекс же претендовал на большее. Он был известным обманщиком, менял любовниц как перчатки, ни одна женщина не поверила бы ему. И тем не менее, Алекс убеждал Гвен в том, будто она может целиком и полностью доверять ему, клялся ей в своей верности и преданности. Но чего стоили его обещания и клятвы? Это были всего лишь слова, пустой звук. Признания в любви делали все повесы и обманщики мира, но за этими фразами ничего не стояло. Мужчины нарушали свое слово и изменяли женщинам.
Родители и брат всей душой любили Гвен, но даже эта искренняя любовь не помешала им оставить ее одну на всем белом свете. Так неужели Алекс думал, будто она поверит ему на слово? Почему он считал, что сможет дать Гвен то, чего не дали ей самые близкие люди? Никто не способен сдержать обещание быть постоянно рядом с другим человеком…
– Мадам, вас желает видеть леди Анна, – раздался рядом голос лакея. – Изволите принять ее?
Гвен понадобилось всего лишь два дня для того, чтобы набрать полный штат слуг. Деньги порой творят чудеса.
Странно, что первой из знакомых ее посетила именно леди Анна. Гвен не могла взять в толк, что привело ее сюда, в Хитон-Дейл. Чтобы добраться из Лондона до этого поместья, леди Анне пришлось бы два часа ехать на поезде. А ведь она уверяла Гвен в письмах, что из-за очень плотного графика светских развлечений у нее совершенно нет свободного времени.
– Проводите ее сюда, – вздохнув, сказала Гвен слуге и снова взглянула на бескрайние поля, тянувшиеся до самого горизонта.
Она не знала, что ей делать со своими обширными владениями. Раньше она постоянно трудилась над благоустройством усадьбы, пытаясь угодить женихам, которым было наплевать на ее собственные вкусы и пристрастия. Они не интересовались тем, что она делает для них, и отказывались от посещения Хитон-Дейл. И в конце концов Гвен решила менять не обстановку усадьбы, а саму себя.
Алекс ошибался, утверждая, что Гвен не может измениться. Она чувствовала, какие большие перемены в ней произошли. Она больше не старалась нравиться людям, заискивать перед ними. Гвен убедилась в том, что сможет прожить одна. Романтическая любовь, с ее надеждами, разочарованиями, острой как бритва болью и тяжелыми, как камень на сердце, расставаниями, не вечна. Гвен забудет Алекса, а он забудет ее. Они не успели стать семьей, и их ничто не связывало.
Алекс наверняка заметил, какие перемены произошли в Гвен. У него тоже был опыт работы над собой. Алекс сделал себя сам: из болезненного мальчика он сумел преобразиться в сильного, пышущего здоровьем мужчину. Ради свободы, сделавшей его таким, Алекс жертвовал многим: он рвал отношения, избегал ненужных контактов, душил в себе желания, мешавшие становлению его личности. А Гвен ради того, чтобы стать независимой женщиной, способной разбивать такие сады, которые нравились бы ей самой, а не другим, пожертвовала своими чувствами к Алексу.
