Текст книги "Леди - обольстительница"
Автор книги: Мередит Дьюран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Гвен задумчиво кивнула.
– Именно поэтому ты взялся помочь Джерарду?
Издав резкий смешок, Алекс удивленно посмотрел на Гвен:
– Я сейчас говорил вовсе не о Джерарде. Он-то здесь причем?
Гвен нахмурилась и вдруг, затрепетав, отодвинулась от него. Если речь шла не о Джерарде, значит…
– Дело в том, что расставаться с тем, кто запал тебе в душу, невыносимо тяжело, – продолжал Алекс, испытующе глядя на Гвен. – С тех пор как моя астма прошла, я старался ни к кому не привязываться. Ты, наверное, давно поняла это, наблюдая за мной на протяжении многих лет. Я поклялся себе, что больше никогда ни от кого не буду зависеть. Мне стоит огромного труда избегать ситуаций, которые нарушают мой принцип. Ричард… – Алекс запнулся, печально улыбаясь. – Ричард был исключением из правил. Я искренне привязался к нему, но больше я не допущу ничего подобного. История с Ричардом только подтвердила правильность моей жизненной стратегии.
– Я тебя понимаю, Алекс.
– Ты не только понимаешь меня, но и поступаешь точно так же.
Эти слова удивили Гвен.
– Нет, Алекс, – возразила она, – ты ошибаешься. Я всегда зависела от других. Подумать только, я дважды пыталась выйти замуж! Я никогда ни от кого не отворачивалась.
– Это не так, – мягко сказал Алекс. – Ты лжешь самой себе. Кто скрывается под этой оболочкой, Гвен?
И он нежно прикоснулся к ее груди. От этого легкого, почти невесомого прикосновения Гвен бросило в дрожь. Она не сводила глаз с Алекса Рамзи, человека, объехавшего весь мир, кумира ее брата. Алекс, несомненно, сыграл роковую роль в жизни Ричарда, и Гвен надеялась, что такую же роль он сыграет и в ее судьбе.
– Не понимаю, о чем ты, – промолвила она, съежившись от страха, который свидетельствовал о том, что она лжет.
– Гвендолин Элизабет Модсли, – промолвил Алекс низким звучным голосом. – Думаю, именно она является твоим самым большим секретом. Это та особа, которую ты прячешь в себе от окружающего мира. Знаешь ли ты ее сама? Она не проявляет себя, когда ты идешь к алтарю, но ночью, когда ты остаешься с ней наедине, может взглянуть на тебя из глубины зеркала. Ты видела ее в ночные часы, когда смотрела на свое отражение?
У Гвен бешено забилось сердце. Все, что говорил Алекс, было правдой. Еще месяц назад она назвала бы его слова бессвязным бредом, но сейчас они вызвали живой отклик в ее душе.
– Да, – тихо ответила она.
Уголки губ Алекса дрогнули.
– И как же она выглядит? Кто это? Эльма знает ее? А Белинда? Знал ли ее Ричард?
Нет, все эти люди не знали подлинную Гвен. «Ты первым узнаешь ее, Алекс», – подумала она.
Эта мысль пронзила ее и разожгла в душе пламя. Возможно, Алекс заметил произошедшую в ней перемену. Он погладил ее по щеке, едва прикасаясь, и Гвен увидела в его глазах выражение нежности и благоговения. Алекс чувствовал восторг оттого, что может прикасаться к ней.
«Я доверяю только тебе и темноте, – думала Гвен. – Только вы видите мое подлинное лицо».
Ощущение свободы пьянило ее, путало мысли, заставляло забыть об осторожности, щекотало нервы, лишало страха, пробуждало желание слиться с Алексом в одно целое, испытать заветную близость.
– В тебе нет ничего, чего следовало бы стыдиться, – промолвил Алекс. – И никогда не слушай тех, кто попытается доказать обратное. Не позволяй никому загонять свою сущность внутрь. Меня сильно огорчит, если ты снова начнешь прятаться от окружающего мира, Гвен.
Гвен схватила его руку и крепко сжала. Жилка на большом пальце Алекса яростно пульсировала. Гвен обрадовало его волнение. Алекс неравнодушен к ней.
– Алекс… – произнесла она.
– Гвендолин Элизабет Модсли, – отозвался он и припал к ее губам.
Глава 14
Это был долгий нежный поцелуй. Он заставил ее откинуться на постель, словно порыв теплого ветра. Алекс навалился на нее сверху. Погрузив пальцы в его густые волосы, Гвен закрыла глаза и разомкнула губы, впуская внутрь язык Алекса. Его ладонь скользила вверх от ее талии к груди и дальше к шее. А затем она легла на щеку Гвен как теплое нежное напоминание о том, что Алекс рядом.
Мир сузился для Гвен до размеров кровати, на которой от их движений хрустели накрахмаленные простыни. Проведя рукой по спине Алекса, Гвен ощупывала его сильные мышцы, мощные лопатки, позвонки, поясницу и, надавив на нее, сильнее прижала его к себе. Алекс лежал на ней, вытянувшись во весь рост. Его затвердевший член упирался в живот Гвен. Почувствовав, как у нее заныли соски, она зашевелилась под ним.
Открыв глаза, она увидела, что он наблюдает за ней из-под полуопущенных длинных ресниц. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Его глаза были цвета высокогорных альпийских озер, в которых отражается небо. Гвен различала на его радужке золотистые пятна. Вряд ли кто-то другой когда-нибудь так близко разглядывал лицо Алекса.
Гвен испытывала острое желание снять с него сначала сюртук, а потом и рубашку. Она боялась, что Алекс одумается и, неожиданно прервав ласки, отпрянет от нее, как это уже случалось. Чтобы не вспугнуть его, Гвен старалась не шевелиться.
Алекс погладил ее по голове, поцеловал в щеку, а затем стал лизать ей шею. Из груди Гвен вырвался судорожный вздох. Сжав кулаки, она впилась ногтями в свои ладони.
Алекс быстро расстегнул ее платье и, наткнувшись на корсет, опешил:
– Боже мой, а это еще что?
Гвен рассмеялась:
– Это корсет марки «Прелестная горничная».
Алекс бросил на нее скептический взгляд, и у него нервно дернулась бровь. Однако корсет удалось снять за считанные секунды, и это Алексу понравилось.
– Всегда носи эту штуку, – одобрительно сказал он и стащил с нее сорочку.
Больше на Гвен ничего не было. Она предстала перед ним нагой и беззащитной. Ее бросило в краску. Прохлада овеяла ее кожу. Алекс на мгновение замер, а потом она ощутила его горячее дыхание на своем плече.
– Гвен, – прошептал он, – ты такая…
Он замолчал. Гвен не терпелось узнать, что же он хотел сказать. «Такая нескладная»? «Долговязая»? «Пышнотелая»?
– Так что ты имел в виду?
Алекс провел пальцем по ее животу, пупку, а потом поднял руку к ключице.
– Ты – заветная мечта художника, – наконец ответил он. – У тебя такая чудесная нежно-кремовая кожа с земляничным оттенком. Ты превзошла все мои ожидания. Какая радость, что я могу прикасаться к тебе.
Гвен изумленно уставилась на него, никак не ожидая услышать из уст Алекса подобное признание. Впрочем, оно не исключало того, что Алекс считал ее нескладной и пышнотелой. Сбросив сюртук, он наклонился и припал губами к ее розовому соску.
Гвен решила сохранять самообладание, что бы он ни делал. Она не желала сдаваться без боя. Алекс должен был заслужить ее благосклонность. Ладонь Алекса скользила по внутренней стороне ее бедра.
– Гвен, – тяжело дыша, промолвил он.
Она застыла, стараясь контролировать свое дыхание. Однако тут язык Алекса стал поигрывать с ее соском, и по телу Гвен пробежала дрожь. Зубы Алекса легонько куснули ее грудь и она устремилась к нему всем телом.
Он раздвинул ее бедра, и его рука коснулась горячей влажной плоти. О, именно этого она сейчас жаждала! Гвен открыла глаза. Алекс возвышался над ней, опираясь на локоть. Гвен видела, как напряглись его мышцы под рубашкой из тонкого полотна. Как бы ей хотелось, чтобы он снял ее!
Их взгляды встретились.
– Раздвинь ноги шире, – попросил он.
Покраснев, она судорожно сглотнула и сделала вид, будто не слышит. Руке Алекса было тесно в ее промежности, и он надавил на мягкую влажную плоть. Волна наслаждения нахлынула на Гвен. Она запрокинула голову и услышала странный звук. Лишь через мгновение Гвен поняла, что он вырвался из ее собственной груди.
– Гвен, – с упреком произнес Алекс.
В его голосе звучали насмешливые нотки, и это обезоружило ее. Гвен сама не знала, зачем тянет время и сопротивляется. В эту минуту она хотела только одного – чтобы ласки Алекса не прекращались. Она расстегнула его жилет и рубашку. Ей не терпелось прикоснуться к обнаженной груди Алекса.
И вот, наконец, Гвен встала на колени и прижалась к нему всем телом. Алекса как будто пронзил электрический разряд. Он издал стон, и Гвен почувствовала его трепет. Она судорожно обняла его так, словно боялась, что он уйдет. И тогда Алекс стал целовать ее тело, спускаясь все ниже.
Когда он достиг лобка, Гвен в изнеможении упала навзничь. Она была похожа на шарик, из которого выпустили воздух. Уперев руки в ее бедра, Алекс приник губами к промежности и стал ласкать ее языком. Алекс знал все секреты женского тела, о которых сама Гвен раньше и не подозревала. Самая чувствительная точка напряженно пульсировала. Алекс лизал ее до тех пор, пока Гвен не начала корчиться и жалобно стонать. Она вскочила бы на ноги и убежала, если бы сильные руки Алекса не припечатали ее к постели. Внезапно он нажал пальцем на клитор, а язык погрузил в ее лоно.
На этот раз удовольствие было ярким и сокрушительным, как вспышка молнии. Гвен задохнулась от переполнявших ее острых эмоций. Алекс приподнял голову, и его рука скользнула в ее лоно. Гвен вытянула ногу и уперлась мыском в пах Алекса. Она не ведала стыда и ничуть не стеснялась. Сейчас они говорили на одном языке – языке страсти. Гвен потерлась пальцами ног о его восставший член, и Алекс глухо ахнул. Гвен была горда тем, что заставила его исторгнуть этот приглушенный крик. Она потянулась к его брюкам, собираясь снять их. Алекс попытался остановить ее, однако Гвен ловко повалила его навзничь, легла сверху и прижала его руки по бокам к постели.
– Лежи тихо, – прошептала она.
Алекс тяжело дышал, на его лбу выступили капельки пота. Но когда их взгляды встретились, на его губах появилась улыбка.
– Слушаюсь, мадемуазель, – проговорил он.
Она расстегнула его брюки и стянула их. У него были стройные поджарые бедра, сплошь покрытые мышцами. Он мог бы красоваться на постаменте в Британском музее вместо статуи античного бога. Но в отличие от холодной мраморной скульптуры Алекс состоял из плоти и крови. Он был большим, горячим, с пристальным пытливым взглядом. И сейчас этот взгляд был устремлен на Гвен.
Она дотронулась до ложбинки между двумя выпуклыми мышцами на его бедре, и Алекс с шумом втянул в себя, воздух. Его волновали ее прикосновения, Гвен провела пальчиком по нижней части его тела, норовя приблизиться к восставшему члену. Он был большим и толстым, не таким, каким Гвен представляла его себе.
У Алекса перехватило дыхание.
Собравшись с силами, Гвен взяла его член в руку. Он был нежным, бархатистым и одновременно твердым. Она наклонилась, чтобы поцеловать его.
Алекс тут же грубо выругался и отстранился от нее.
– Все это позже, – хриплым голосом произнес он, когда она уже хотела спросить, в чем дело.
Гвен решила, что, возможно, сделала что-то не так. Но страстный поцелуй заставил ее забыть обо всем на свете. Алекс положил ее на спину и лег сверху. Они как будто слились в единый организм. Он с жаром, доходящим до исступления, целовал ее, и ей казалось странным, что Алекс нуждался в ее прикосновениях точно так же, как и она сама в его ласках.
Казалось, его жажда неутолима. Она разжигала в Гвен неистовую страсть. Гвен попыталась обвить Алекса ногами, но он остановил ее и положил ладонь на ее промежность. Однако это движение казалось Гвен ненужной отсрочкой главного действия. Она взяла его руку и поднесла к губам, а потом, приподняв бедра, прижалась клитором к его твердому члену.
Алекс взял руку Гвен, поднес ее к своим губам и сунул один пальчик в рот. Тем временем головка его члена уже нашла вход в ее лоно. Напор постепенно нарастал. У Гвен перехватило дыхание. Теперь Алексу приходилось делать усилие, чтобы медленно вводить член.
Гвен почувствовала боль и глухо застонала. Услышав этот звук, Алекс сделал глубокий вдох, потом второй. Гвен высвободила свою руку. Она не собиралась изображать из себя скромницу. Положив ладони на гладкие твердые ягодицы Алекса, она впилась в них ногтями и приподняла бедра.
– Лежи спокойно, – процедил Алекс сквозь зубы.
– Не останавливайся, – прошептала она.
– Упаси меня Бог остановиться… Да я этого и не смогу сделать… – хриплым голосом пробормотал Алекс.
Судорога пробежала по его телу, и он сделал резкий толчок. Член Алекса полностью вошел в ее лоно. Гвен ахнула и на мгновение застыла. Впрочем, боль оказалась терпимой. Он припал к ее губам, и его язык проник в рот Гвен. Ее охватило странное чувство полноты ощущений: теперь в ней находились и язык, и член Алекса. Она лихорадочно гладила ладонями спину и ягодицы Алекса, наслаждаясь новыми острыми эмоциями. Но вместе с тем ее терзал вопрос: что теперь делать? Гвен не знала, как действовать в подобной ситуации. Должна ли она двигаться? Или лучше лежать спокойно?
– Гвен, – произнес Алекс и, проведя большим пальцем по ее губам, сунул его ей в рот.
Она стала послушно сосать палец. Это продолжалось недолго. Алекс неожиданно вынул влажный палец из ее рта и, к изумлению Гвен, тронул им ее клитор. Гвен ахнула, и по ее телу пробежала судорога.
Его член, находившийся в ее лоне, стал пульсировать. У Гвен пересохло во рту. Судорожно сглотнув, она обвила ногами бедра Алекса. Ей хотелось вжаться в него, облизать его с ног до головы, обволакивать его своим телом. Но она не знала, как это сделать.
– Что… что я должна теперь делать?
Пальцы Алекса нежно поигрывали с ее клитором.
– Все, что тебе хочется, – ответил он. – Любое твое действие, любое прикосновение будет кстати.
Эти слова озадачили Гвен. Неужели все так просто?
Она пригнула к себе голову Алекса и припала к его губам. Он начал медленно двигаться. Гвен старательно гнала от себя все сомнения. Она больше не желала поддаваться им. Алекс подложил руку под ее поясницу и стал направлять движение ее бедер. Они двигались в одном слаженном ритме и вскоре начали стонать в унисон так, словно были единым организмом. Гвен слизывала с виска Алекса капельки пота, а он посасывал мочку ее уха.
Темп его толчков убыстрялся. На этот раз волна оргазма накрыла Гвен с головой. Она чувствовала себя колодцем, наполненным до краев живительной влагой. Вцепившись в Алекса, она дрожала всем телом, пока он продолжал врываться в нее мощными толчками. И вот, наконец, Алекс тоже достиг высшей точки наслаждения и с громким рычанием перевернулся на спину, увлекая за собой Гвен. Теперь она оказалась сверху.
Лежа на нем, Гвен прислушивалась к его дыханию и стуку сердца, которое билось все ровнее и медленнее. Постепенно молчание начало тяготить Гвен. Ей хотелось прервать его, сказать Алексу: «Люби меня, я никогда не стану покушаться на твою свободу, никогда не вцеплюсь в тебя мертвой хваткой». Эти слова были бы одновременно правдой и ложью.
Однако первым прервал молчание Алекс, а не она. Он смахнул с ее лица упавшие на глаза волосы и погладил ее по голове.
– Помнишь то Рождество, когда тебе исполнилось восемнадцать лет и когда ты только начинала выезжать в свет? – промолвил он. – Вы с Ричардом проводили праздники в доме Каролины, а я в то время собирался в свое первое путешествие в Аргентину. Ричард проболтался тогда о моих планах пересечь Анды.
– Да, я помню, – рассеянно сказала Гвен, любуясь взмахом его длинных густых ресниц, – твои сестры были вне себя от ярости.
– Они еще спросили у тебя совета, как им поступить с их безумным братцем, задумавшим настоящее самоубийство. Ты помнишь, что ты им ответила?
Гвен дотронулась пальчиком до его ресниц. Алекс даже не моргнул, неотрывно глядя на нее. «Это знак подлинного доверия», – подумала Гвен.
– Я сказала, что у меня нет собственного мнения на этот счет, поскольку я ничего не знаю о горах и боюсь высоты. А ты, услышав это, заявил: «Именно поэтому дамы не штурмуют горы». На мой взгляд, это была очередная чушь, которую часто можно слышать от мужчин.
Губы Алекса растянулись в улыбке.
– Нет, ты ответила по-другому. Ты не говорила, что боишься высоты, ты сказала: «Я постоянно боялась бы оступиться и упасть с высоты».
На что намекал Алекс? Неужели он считал, что она оступилась?
– Да, – промолвила Гвен, – я действительно долгое время боялась оступиться. Но теперь не боюсь.
– Я тоже, – сказал Алекс и поцеловал Гвен.
До самого утра они спали, не размыкая объятий. Гвен проснулась очень рано. На улице едва брезжил рассвет. В комнате стояла полутьма. Открыв глаза, она сначала не поверила, что спит в объятиях Алекса. Все происходившее казалось ей сном. Она снова закрыла глаза и задремала.
Когда Гвен проснулась снова, то увидела, что Алекс, который уже успел полностью одеться, сидит, скрестив ноги по-турецки, на постели рядом с ней и внимательно изучает карты Баррингтона. Выражение его лица казалось сумрачным и сосредоточенным.
Гвен охватила тревога.
– Алекс, – позвала она.
Он поднял голову и, встретившись с ней глазами, улыбнулся.
Эта улыбка была для нее словно лучом солнца. На щеках и подбородке Алекса темнела щетина, волосы были всклокочены. Протянув руку, Гвен убрала прядку волос с его лба. Она чувствовала себя абсолютно испорченной женщиной, имевшей полное право делать самые неслыханные вещи, например, спать в одной постели с мужчиной, который не являлся ее мужем.
– Доброе утро, – промолвил Алекс и, наклонившись, поцеловал ее в ушко. – Хочешь кофе? Мадам Готье принесла нам целый кофейник.
И он показал на столик, на котором стоял глиняный кофейник.
– Нет, не хочу, – ответила Гвен и тоже села на постели.
Проследив за ее взглядом, Алекс понял, что она смотрит на разложенные карты.
– Вчера вечером они по какой-то причине заинтересовали тебя, – сказал он. – Однако я ума не приложу, что в них такого интересного.
Гвен сама не знала, почему эти карты вызвали у нее вчера смутные подозрения. Вероятно, это заявляла о себе интуиция.
– Это топографические карты, – заметила Гвен.
– Да, я это понял. Но почему ты заинтересовалась ими?
Гвен на мгновение задумалась.
– Вот почему, – наконец ответила она, положив рядом две карты.
Алекс пожал, плечами:
– И о чем это говорит?
Карта была раскрашена в разные цвета, которые указывали на различный состав почв.
– Такие карты обычно используют для оценки стоимости земель, – ответила Гвен. – Или для проектирования парковых зон. Из нее можно извлечь массу полезной информации: здесь отмечены возвышенности и низины, состав почвы, уровень грунтовых вод, дренажные системы и так далее. – Гвен поморщилась: – О, от дренажных систем очень многое зависит! После перепланировки садов в поместье Хитон-Дейл вода из искусственного пруда начала подтекать в беседку, построенную в античном стиле. Это была просто беда! Ты можешь представить себе древние Афины в виде болота?
Алекс засмеялся.
– Но с этими картами что-то не так, – заметил он.
– Да, ты прав, – согласилась Гвен и разложила шесть карт попарно. Седьмая карта осталась одна. – Видишь, что получается?
Алекс внимательно сравнил карты.
– С трех земельных владений сделаны по две копии.
– Да, они идентичны. Их составлял один и тот же топограф, – сказала Гвен. – Это некий мистер Хопкинс, его имя указано внизу. Ты видишь, что цвета и интенсивность окраски на картах одной и той же местности различны?
Алекс прищурился.
– Такими цветами обозначаются состав почв и залежи полезных ископаемых, – сказал он.
– О, ты думаешь, что…
– Я думаю, что земельные участки без таких залежей продают по более низкой цене. – Алекс сделал паузу. – В поместье Хеверли-Энд когда-то были обнаружены залежи меди и олова. Джерри должен знать об этом. Впрочем, его могли обмануть, заявив, что те данные ошибочны и никаких полезных ископаемых в почве нет. Для этого пришлось бы составить новую, фальшивую, карту. Возможно, Джерри поверил обманщику и решил, что поместье сильно упало в цене. Тем не менее, мне все равно непонятно, зачем мой брат в спешном порядке продал поместье.
– Ну, мужчины часто совершают странные поступки. Никто из нас не совершенен.
– О, Джерри – образец несовершенства! – насмешливо заметил Алекс. – Он скорее умрет, чем совершит бесчестный поступок ради выгоды или наживы.
В его голосе звучали горькие нотки. Алекс знал, что Джерри в отличие от него самого никогда ничего не сделает ради выгоды.
– Ты не желаешь уступать лорду Уэстону роль паршивой овцы? – с сарказмом спросила Гвен.
Алекс, усмехнувшись, встал с постели.
– Ты меня раскусила. Но давай оставим философские дебаты. Нам нужно подумать о том, как незаметно покинуть Ниццу. Баррингтон наверняка думает, что мы направимся на восток, в Марсель. Поэтому я предлагаю поехать на озеро Комо, в Северную Италию.
– О, мы поедем к Эльме! – воскликнула Гвен, вскочив с кровати. Ее тело побаливало и саднило в интимных местах. Вспомнив о том, чем они занимались сегодня ночью, Гвен невольно покраснела. – Подожди минут десять, я быстро оденусь.
Через сорок пять минут они уже стояли на перроне в ожидании поезда, направлявшегося на юг. Гвен обвилась вокруг Алекса как виноградная лоза. Она обхватила его обеими руками за талию так, словно он был сокровищем, которое могли отнять.
И в этот самый момент услышала знакомый голос:
– О… мисс Модсли! Это вы?!
Эти слова были для Гвен как гром среди ясного неба. Обернувшись, она увидела изумленную леди Милтон и ее сестру леди Фэншоу, которая старательно смотрела куда-то в сторону. У леди Милтон отвисла челюсть, а затем сестры испуганно переглянулись.
– Добрый день, – учтиво поздоровался Алекс. – Как поживает Реджинальд?
Леди Милтон, болезненно худая дама в треугольной шляпке, пробормотала что-то невнятное, а затем с ужасом взглянула на Гвен.
– Мисс Модсли, – прошипела она, – где ваша компаньонка? Где сопровождающие лица? Где миссис Бичем?
«Это полный и окончательный крах моей репутации», – промелькнуло в голове Гвен, но как ни странно, ее настроение от этого ничуть не ухудшилось. Она взглянула прямо в глаза леди Милтон:
– Понятия не имею, где она. Я давно уже путешествую без компаньонки.
– Да и зачем нам миссис Бичем? – вступил в разговор Алекс и поцеловал руку Гвен. – Миссис Рамзи не нужна компаньонка. Она путешествует с мужем.
В детстве Алекс с упоением читал волшебные сказки о злых ведьмах и прекрасных принцессах, заточенных в замках. О принцессах, уколовшихся иглой и спящих за густой изгородью из колючего шиповника. О принцессах, отравившихся кусочком сладкого яблока и впавших в глубокий сон. До сегодняшнего утра он не понимал, что главным в этих сказках был способ, с помощью которого снималось заклятие с красавиц. И только теперь он вдруг осознал, что все прекрасные принцессы просыпались от ласк или поцелуев принца, который, с одной стороны, был скромным малым, а с другой – судя по всему, знал, что нужно женщине. Пробуждение являлось своеобразной метафорой интимной близости. В старинных французских сказках речь шла не о поцелуе, а о половом акте.
Отныне Алекс уже не мог цинично относиться к подобным сказкам. Сегодня утром он своими глазами увидел, как Гвен Модсли очнулась от глубокого сна, и это было настоящим чудом. Ее щеки пламенели, губы цвели как розы. Однако Алекс не мог не задумываться о том, что будет с ней дальше. Что он мог предложить Гвен? Ему было ясно лишь одно: его жизнь круто изменилась с тех пор, как он вернулся в Лондон и снова увидел Гвен.
На перроне, где две ханжи пытались заклевать ее, он постиг еще одну истину. Спящую красавицу необходимо спасти, совершив героический поступок.
Однако Гвен, видимо, не разделяла его мнения.
– Ты с ума сошел? – спросила она, когда они сели на поезд, направлявшийся в Милан.
Алексу смертельно надоели поезда. Судя по выражению лица Гвен, она тоже была не в восторге от предстоящей поездки. Сделав несколько шагов по тесному купе, она пнула дверь ногой и резко повернулась к Алексу:
– Ей-богу, Алекс, мне кажется, ты потерял рассудок! Два дня назад ты еще и не собирался жить со мной… А теперь вдруг заявляешь посторонним людям, будто мы женаты!
Алекс лег на матрас, расстеленный на скамье, и прикрыл глаза рукой. Недельная доза женской ярости, которую он мог перенести без ущерба для своей психики, давно уже была превышена.
– Похоже, ты права. Я действительно обезумел. Но в этом ты сама виновата.
– Что на тебя нашло? Неужели я произвожу впечатление человека, который постоянно ждет, что ему придут на помощь? Вчера ты говорил об удушающей силе чувств, и я тебя хорошо поняла. Неужели ты думаешь, будто я потребую от тебя самоотвержения?
Алекс вздохнул. В глазах Гвен он, по-видимому, предстал страдальцем. Это было несправедливо. Алекс терпеть не мог страдальцев и мучеников. Страдалицей была мать Алекса, в конце концов, она превратилась в рабыню его болезни. «Конечно же, я люблю светские развлечения, – говорила она, – но Алексу вреден воздух Лондона, поэтому мы весь год проведем в деревне. Вот когда дочери начнут выезжать в свет, возможно, тогда…»
– А ну-ка сядь! – потребовала Гвен. – Я все равно не позволю тебе заснуть! Скажи, какого черта ты заявил, что мы женаты? И что нам теперь с этим делать?
Гвен как будто забыла, что сегодня ночью стала его женщиной и он мог в любой момент снова предъявить на нее права.
– Ты не поехала бы одна, без компаньонки, если бы я не попросил тебя помочь мне, – резонно заметил Алекс. – Значит, я несу ответственность за то, что произошло с тобой. У меня не было другого выхода, я сказал то, что могло спасти тебя.
– Тебе следовало молчать! Я же говорила, что моей целью является потеря репутации!
Гвен шипела как змея, и Алекс не мог не улыбнуться.
– Ты мне не веришь? – запальчиво спросила она. – Но сегодня ночью я доказала тебе, что решительно настроена изменить свою жизнь, разве не так? Ночью мы наслаждались друг другом, не заботясь о мнении посторонних. А утром ты вдруг начал вести себя как отъявленный моралист. И я желаю знать, в чем дело. Что с тобой произошло?
Алекс вздохнул:
– Гвен, то, что было ночью, и то, что произошло сегодня утром, – две разные вещи. Ты можешь побиться об заклад, поставив все свои три миллиона фунтов, что леди Милтон с перрона прямиком отправилась на телеграф, собираясь отбить срочную телеграмму в Лондон о твоих похождениях.
– Ну и что из этого?
– Ты, конечно, можешь утверждать, что не боишься позора, но позволь мне усомниться в правдивости твоих слов. Ты слишком привыкла угождать и льстить, Гвен.
По его мнению, Гвен должна была вернуться к прежней жизни, несмотря на то, что сейчас сопротивлялась этому. И даже если Алекс ошибался, он не хотел способствовать ее дурной славе.
Дикая боль в ступне заставила его подпрыгнуть. Открыв глаза, он увидел, что Гвен стоит над ним, держа в руках ночную вазу.
– Вот так я льщу и угождаю, Алекс, – промолвила Гвен елейным тоном. – Тебе понравилось? Хочешь еще?
Алекс спустил ноги с кровати от греха подальше.
– Если бы там, на перроне, мы встретили не леди Милтон, а кого-нибудь другого, – начал оправдываться он, – то я, пожалуй, попытался бы купить его молчание. Но…
Он вдруг осекся и провел ладонью по лицу. Алекс поймал себя на том, что нагло лжет. На самом деле в душе он радовался тому неожиданному обороту, который приняли события.
Алекс пристально вгляделся в свою спутницу. Гвен Рамзи, королева Пиратского берега… Он решил, что когда-нибудь свозит ее туда и заставит петь. Пусть вымысел станет явью.
Впрочем, сейчас было не время посвящать Гвен в свои планы. Она разъярилась не на шутку.
Алекс прочистил горло.
– Одним словом, леди Милтон нельзя было укротить другим способом. – Он пожал плечами. – Она всегда восхищалась профилем своего сына, а я, как известно, подпортил его. Эта дама меня ненавидит.
Гвен тяжело вздохнула.
– Я знаю, – сказала она, ставя ночную вазу на место. – Ричард рассказывал мне, как ты вступился за него и полез в драку. Но речь сейчас не об этом, Алекс. Речь о том, что нам теперь делать.
Алекс тихо засмеялся. В этом смехе улавливались истерические нотки. У него было странное ощущение легкости, почти невесомости, как будто у него с плеч свалился тяжелый груз.
– Нам надо найти священника.
– Что?! – Глаза Гвен стали круглыми от изумления. – Ты шутишь?
– Нет, я говорю совершенно серьезно.
– Но, Алекс… – Она опустилась на стул. – Что, если мы не подходим друг другу?
Он с недоумением взглянул на нее. И это говорит женщина, с которой он провел сегодня всю ночь?
– Ты знаешь меня уже много лет. Или ты ожидаешь от меня каких-то сюрпризов? Уверяю тебя, все мои скелеты давно вылезли из шкафа и стали ручными. Я натравливаю их время от времени на своих родных, чтобы приструнить их.
Гвен побледнела от ужаса. Алекс едва сдерживал рвущийся из груди смех.
– Успокойся. Если выяснится, что мы не подходим друг другу, мы найдем хорошего адвоката. Законопроект о реформе института брака был принят в парламенте с перевесом в три голоса. Джерри, разумеется, голосовал против.
Алекс снова растянулся на матрасе, прикрыв ладонью глаза. Гвен поняла: он предлагает ей не настоящий брак, а сделку. Почему бы и нет? Они принадлежат к одному кругу, Гвен дружна с его сестрами и племянницами.
– Ты намекаешь на развод? – спросила она сдавленным голосом.
– А тебе эта идея не нравится? Сейчас многие разводятся. Это даже вошло в моду.
– Вошло в моду… – Гвен запнулась. – О, умоляю тебя, сядь! Из-за тебя я попала в переделку, а теперь ты отлыниваешь от решения серьезных проблем, которые я пытаюсь уладить!
Приподняв руку, Алекс взглянул на нее. Гвен стояла, обхватив руками плечи. По ее щеке катилась слеза.
Алекс моментально вскочил на ноги.
– О Боже, Гвен, что с тобой? Когда ты соглашалась помочь мне вывести Баррингтона на чистую воду, ты хорошо знала, что нас могут увидеть вместе.
– Разумеется, знала! – воскликнула Гвен, крепко вцепившись в свои предплечья. На них, должно быть, уже выступили синяки. – Я сознательно шла на риск. Но я и не предполагала, что ты вдруг решишь за меня мою судьбу. Может быть, ты заранее спланировал эту провокацию? – Гвен впилась в Алекса колючим взглядом. – Алекс, скажи честно, ты давно задумал жениться на мне?
Алекс взял ее за локти, и они показались ему хрупкими, как крылья птицы. Гвен била мелкая дрожь. Алекс не понимал, почему она так остро реагирует на его поступок.
– Я ничего не планировал заранее. Но раз уж ты готова была погубить свою репутацию, то почему тебя так возмутила перспектива выйти за меня замуж? Неужели брак со мной ты считаешь худшим из зол?
Потупив взор, Гвен замотала головой.
Алекс нахмурился. Поведение Гвен озадачило его.
– Гвен, я не собирался жениться, поверь мне. У меня не было намерений увозить тебя в Париж для того, чтобы соблазнить. Но клянусь Богом и всем, что есть у меня святого, я мечтал переспать с тобой на протяжении многих лет.
У Гвен перехватило дыхание. Алекс внимательно наблюдал за ней, но не понимал, что творится в ее душе. Он подумал о том, что, должно быть, его признание звучало не слишком романтично. Женщинам обычно, такого не говорят. Тем не менее, Гвен постепенно перестала дрожать.
