Текст книги "Леди - обольстительница"
Автор книги: Мередит Дьюран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Внезапно в предплечье Гвен кто-то вцепился стальной хваткой. Подняв глаза, она увидела официанта. Он что-то кричал, брызжа слюной. Алекс вскочил, схватил его за руку и произнес отрывистую фразу по-французски.
Однако официант продолжал браниться.
Костяшки на руке Алекса побелели, и официант наконец сдался, разжав пальцы. Алекс тут же отпустил его и снова уселся на свое место. Официант начал что-то быстро-быстро лопотать, ударяя себя в грудь. Из его цветистой речи Гвен разобрала только слово «жандармы». Она догадалась, что этот человек собирается вызвать стражей порядка.
Гвен вскочила на ноги, придерживая маленькую сумочку, висевшую у нее на поясе. Там лежали все ее деньги.
Она с трудом на ломаном французском извинилась перед официантом и повернулась к Алексу, который почему-то улыбался:
– Немедленно вставайте! Он грозится вызвать полицию!
Алекс кивнул:
– Да, действительно. – Он вздохнул: – Какая же вы зануда, Гвен!
Покопавшись в сумочке, Гвен быстро достала денежную купюру и сунула ее в руку официанту. Взглянув на нее, тот сразу же успокоился и, низко поклонившись, удалился.
По собравшейся на мостовой толпе прошел ропот. Зеваки как-то странно поглядывали теперь на Гвен.
Алекс рассмеялся.
– Что вас так развеселило? – топнув ножкой, взвилась Гвен. – Этот парень заслужил те пятьдесят франков, которые я ему дала.
– Вы дали ему в десять раз больше, – сказал Алекс, вставая. – Купюра была достоинством в пятьсот франков. Так вы разоритесь на взятках и чаевых. Вам следует научиться быть экономной.
Гвен больше не могла терпеть его насмешки и колкости.
– Ах, так? – вскричала она и, несмотря на протесты отца семейства, оторвавшего наконец глаза от своей газеты, схватила со столика американских туристов графин с мазаграном, напитком из черного кофе со льдом.
Алекс приподнял бровь. Глядя ему прямо в глаза, Гвен кинула графин ему в голову. Алекс увернулся. Толпа ахнула и взволнованно загудела. Графин разбился о булыжники мостовой.
Зеваки замерли, с нетерпением ожидая продолжения представления.
– Ну, это уж слишком, – заявил Алекс. – Правда, на этот раз вы, наконец, прицелились.
Кто-то легонько похлопал Гвен сзади по плечу. Обернувшись, она увидела официанта, который бесцеремонно протягивал руку, требуя денег.
– Снова дадите ему пятьсот франков? – насмешливо спросил Алекс.
Гвен проигнорировала его.
– Вот сто франков, – сказала она парню, приказывая суровым взглядом отказаться от этих денег.
Однако парень был не промах. Зажав купюру в руке, он снова низко поклонился и исчез.
Гвен повернулась к Алексу.
– Мне не нужна ваша помощь, – заявила она.
Ямочки, проступившие на его щеках, выдавали Алекса с головой: он едва сдерживал смех, стараясь казаться серьезным.
– Я это вижу, – сказал он. – Если хотите вести себя подобным образом – ради Бога. Но в следующий раз помните, что на покрытие ущерба вполне хватит пятидесяти франков.
Глава 6
Во французском светском обществе англичан, ежегодно наводнявших Париж, насмешливо называли «аристократами из Уэст-Энда». Парижане потешались над их грубыми нравами. Они высмеивали пристрастие англичан к шампанскому – истинные парижане пили его лишь на Масленицу, – их флирт с пухлощекими кокотками, работавшими в мюзик-холлах и кафе Латинского квартала, и продолжительные обеды, за которыми съедалось много говядины. Одним словом, французы считали, будто знатные англичане в Париже ведут тот же образ, жизни, к которому привыкли в Лондоне, с той лишь разницей, что в столице Франции у них есть возможность, наблюдая за нравами другого народа, утверждаться в собственном превосходстве.
Алекс с удивлением узнал, что Баррингтон поселился на улице Варенн. Вообще-то жившие в том районе французские аристократы свято оберегали свою территорию от иностранцев, изредка делая исключение лишь для некоторых заезжих американцев. Судя по всему, у Баррингтона имелись обширные связи среди представителей элиты французского общества.
Наблюдая за домом Баррингтона, Алекс пришел к выводу, что тот тщательно охраняет свое жилище, заботясь о том, чтобы в него не проникли посторонние. Слуга останавливал поставщиков, почтальонов и курьеров уже на подступах к крыльцу и позволял им подойти к главному входу лишь после долгих расспросов. Один из почтальонов стал громко возмущаться по этому поводу, считая, что тем самым унижается его достоинство. Услышав его возгласы, из дома вышел какой-то человек в шляпе-котелке, а второй выглянул из окна первого этажа.
Алекс сделал вывод, что дом, таким образом, охраняется тремя надежными стражами. Это выглядело довольно странно. Зачем английскому помещику такая охрана?
Понаблюдав полчаса за домом, Алекс решил пока не приближаться к нему. Следовало сначала собрать побольше информации о Баррингтоне и узнать, кому принадлежал дом, в котором он остановился.
А получить необходимые сведения можно у того, кто ездит по городу и собирает сплетни, об англичанах. Например, у Эльмы Бичем. Алекс вспомнил, что именно сегодня она собиралась побывать у своих знакомых, живущих на улице Варенн.
– Нет, – с рассеянным видом промолвила Эльма, – я не знаю, кому принадлежит этот дом.
Они стояли в холле отеля, пол которого был выложен мраморными плитами. Над ними висела люстра, а справа находилась парадная лестница, по которой должна была в скором времени спуститься Гвен. Приближалось время ужина.
– Но я, конечно же, могу это разузнать, – добавила Эльма.
– Я был бы вам очень признателен, – сказал Алекс. – Но все это, разумеется, должно остаться между нами. Знаете ли, у меня в Париже очень мало знакомых, я не веду здесь дел…
Эльме, казалось, были неинтересны его объяснения. Она слушала Алекса с отсутствующим видом, посматривая на лестницу, нервно поправляя свою прическу и постукивая сложенным веером по своему запястью.
– Где же она? – нетерпеливо пробормотала Эльма.
– Кстати, как поживает Гвен? – спросил Алекс.
Эльма не ответила.
– О, вот и она! Наконец-то!
Проследив взглядом Эльмы, Алекс увидел Гвен. Она медленно спускалась по ступенькам.
«Какой же я идиот!» – подумал Алекс. Он забыл одно правило: не бросай вызов тому, кто не готов принять его.
Вчера энтузиазм Гвен казался ему безобидным. Пыл, с которым она заказала пиво, напомнил ему восторг маленьких племянниц, примерявших без спросу драгоценности Каролины, их матери. Вместо двух браслетов Мадлен и Элизабет надевали на тонкие ручки до самых локтей до десяти.
За последние сутки Гвен сильно изменилась. Казалось, что прежде чем выйти из своего номера, она с головой нырнула в баночку румян и походила на ребенка, нацепившего на себя одежду из гардероба матери. Причем матерью явно была элитная проститутка, предпочитавшая наряды из розового атласа с неприлично глубокими вырезами.
– Вы ездили вчера по магазинам? – спросил потрясенный Алекс, едва сдержавшись, чтобы не добавить «расположенным в районе борделей».
Эльма нервно улыбнулась:
– О, мы всего лишь прошлись по первому этажу Пассажа, собирались выбрать подарки, сувениры. Я зазевалась и не увидела, когда Гвен купила все это. В Лондоне она, конечно же, никогда не наденет подобный наряд. А здесь все равно парижане не обратят на него никакого внимания.
– Это верно, – согласился Алекс.
Гвен тем временем спустилась с лестницы и подошла к ним.
– Добрый день, мистер Рамзи, – поздоровалась она. За ухом в волосах у нее торчала крохотная розовая розочка, а вторая выглядывала из-за корсажа, украшая декольте. Возможно, никто, кроме Алекса, и не заметил бы их. В ушах Гвен красовались тяжелые большие серьги с бриллиантами, сильно оттягивавшие мочки. На деньги от их продажи народ небольшой страны мог бы, пожалуй, жить целый год.
– Итак, куда же мы отправимся ужинать, милые дамы? – как ни в чем не бывало спросил Алекс. – Мне посчастливилось заказать отдельный кабинет в «Мезон Доре».
Гвен состроила недовольную гримасу:
– Фу, как это старомодно! Неужели мы не можем поужинать в людном месте? Я не хочу сидеть в закрытом тесном помещении.
Эльма бросила на Алекса многозначительный взгляд, который Алекс не смог интерпретировать.
– Но, Гвен, дорогая, – заговорила она, – «Мезон Доре» – лучший ресторан в Европе! Там почти невозможно забронировать места, и если мистер Рамзи так любезно…
– Никаких проблем, – перебил ее Алекс, пожав плечами, – у меня есть возможность заказать места в «Льон д'Ор», если вас это устроит. Я знаком с человеком, который поставляет в этот ресторан редкие экзотические специи.
Гвен проводила взглядом группу джентльменов в высоких шляпах и плащах с пелеринами.
– Нет, – решительно заявила она, – здесь, в вестибюле, я вижу много интересных иностранцев. Давайте поужинаем в ресторане отеля.
И, не дожидаясь ответа, Гвен направилась к дверям ресторана. Алекс удивленно посмотрел ей вслед, обратив внимание на то, как она сильно виляет бедрами.
– Ну хорошо, – промолвила Эльма и, взяв Алекса под руку, устремилась за своей подопечной. – Рекомендую тебе обратить внимание на итальянцев, Гвен. Они лучшие кавалеры в Европе, я напропалую флиртовала с ними, когда, еще будучи не замужем, путешествовала по континенту. Итальянцы такие образованные!
Уже через двадцать минут Алекс сидел за одним из длинных общих столов в ресторане отеля и, задыхаясь от тяжелого запаха крепких духов, ел первое блюдо, которое никак нельзя было назвать кулинарным изыском. Слева от него сидела Гвен. Впрочем, Алекс мог видеть только узел ее волос и затылок, так как она оживленно беседовала с итальянцем, занявшим место по левую руку от нее. Напротив Алекса сидели два седовласых немца, которые выдавали себя за австрийцев, опасаясь, должно быть, что постояльцы и персонал отеля начнут плевать им в тарелки. Они хранили молчание, сосредоточив все свое внимание на еде.
Справа от Алекса сидела Эльма, распространявшая вокруг себя сшибающий с ног аромат духов. В зале с позолоченными потолками стоял многоголосый разноязыкий гомон, от которого подрагивали люстры. Алекс завидовал им. До люстр, наверное, не доходил невыносимый запах «Императорского русского букета».
– Гвен прекрасно выглядит, не правда ли? – несколько нервно спросила Эльма. – Мистер Бичем был против нашего путешествия, но оно, судя по всему, благотворно сказалось на настроении Гвен. Посмотрите, как она весела!
– Да, конечно, – сухо сказал Алекс.
Гвен была так же весела, как одна из тех похожих на маньячек заводных кукол, которые пугали детей в «Доме чудес» мадам Монтескье. Бедный итальянец все больше втягивал голову в плечи и теперь походил на человека, застигнутого градом. «Что она говорила ему?» – спрашивал себя Алекс. Наверное, это была гремучая смесь из комплиментов и деклараций о полной женской свободе действий. «Вчера я бросила на пол салфетку и разбила стакан, сегодня разрисовала лицо. Кто знает, быть может, завтра я сплюну на мостовую…» – вероятно, Гвен говорила что-то в этом духе.
– Мистер Бичем был уверен, что нам не удастся привести Гвен в хорошее расположение духа, – продолжала Эльма, придвинувшись ближе. Алекс едва не зажал нос от невыносимого запаха ее духов и в конце концов вынужден был отвернуться. – Но он плохо знает женскую душу. Прошлой зимой я едва не умерла от меланхолии, погода была ужасной, в течение нескольких недель мы не видели солнца. Но муж не хотел и слышать о том, чтобы устроить мне праздник! Ради Гвен я решилась на эту поездку. Я спросила Бичема: «Что плохого в путешествии? Даже если наша подопечная начнет в Париже преследовать виконта, он не пойдет на сближение с ней». Теперь же, когда и вы приехали сюда, мне вообще не о чем беспокоиться. Правда?
Алекс удержался от комментариев. Сам он видел множество поводов для беспокойства. Ему давно уже должен был прийти ответ от перуанского министра. Дама, которую он попросил тайно навести справки о доме на улице Варенн, не спешила выполнять его поручение, а вместо этого плела басни о своем муже. А столовое вино, которое подали к ужину, было терпким и крепким, как бычья кровь.
Последнее обстоятельство не расстроило бы Алекса, если бы дамы, сидевшие рядом с ним, не налегали бы на вино с усердием портовых грузчиков.
Алекс взял свой стакан с содовой водой и плеснул половину в бокал с вином Эльмы.
– Это парижский обычай, – пояснил он и повернулся, чтобы вылить вторую половину в бокал Гвен.
Итальянец бросил на него умоляющий взгляд. Алекс печально улыбнулся.
– Скупить все цветы в Париже, – неслось из уст увлеченной Гвен, – и украсить ими один-единственный отель! Вот будет потеха! Думаю, что все постояльцы сразу же слягут с чудовищным насморком! Но вы, я уверена, не станете чихать. Судя по внешнему виду, вы мужественный человек, такие никогда не чихают.
«Боже, неужели Гвен к своим двадцати трем годам так и не научилась флиртовать?» – подумал Алекс.
– О, содовая вода, – жарко шепнула Эльма, приблизив губы к уху Алекса, – как это правильно! Гвен пьет уже третий бокал вина, а до этого заказывала вино к себе в номер. Мне нужно было остановить ее, я и пыталась остановить ее, но Гвен сказала, что в стаканчике вина перед ужином нет ничего страшного. В сущности, она права! Говорят, от вина кровь становится гуще. А вы как считаете? После любовных неурядиц всегда хочется встряхнуться. – На лице Эльмы вдруг отразилось беспокойство. – Я хочу только одного: чтобы Гвен весело провела время. Как знать, удастся ли ей после замужества повеселиться в Париже.
И она залпом выпила свой бокал. Вздохнув, Алекс подумал о том, что не только Гвен, но и Эльма приехала в Париж расслабиться. Видно, после долгих лет, проведенных рядом с мистером Бичемом, ей тоже хотелось встряхнуться.
Алекс напомнил себе о том, что не нанимался в няньки к этим дамам. Он не обещал Ричарду следить за поведением его сестры или брать на себя роль ее опекуна, особенно в ситуации, когда спутница Гвен, зрелая дама, вдруг начала ностальгировать по своей юности. Если сестры надеялись, что их телеграмма заставит его взяться за воспитание Гвен, то они просчитались. У Алекса не было ни сил, ни времени на это. Ему хотелось одного – наконец-то выспаться.
Алекс сам не понимал, почему согласился поужинать вместе с Гвен и Эльмой в ресторане отеля. Ему следовало извиниться и отправиться в более приличное заведение. А после ужина выпить сильнодействующее успокоительное. Вообще-то Алекс избегал принимать лекарства, хотя в юности его пичкали ими. Однако со временем становилось все более очевидным, что ему все же придется прибегнуть к медицинским средствам.
Из-под чьей-то вилки вдруг взлетел в воздух кусочек редиски и, описав дугу, упал в бокал Эльмы. Это вызвало за столом всеобщее оживление. Со всех сторон раздались возгласы.
Вспыхнув, Эльма подняла бокал, как будто собиралась произнести тост. Лысеющий джентльмен, сидевший по правую руку от нее, предложил ей обменяться бокалами. Эльма переключила все внимание на этого галантного кавалера.
Алекс взглянул на Гвен и увидел, что она смеется, ее темные глаза лучились весельем.
– Мне нравится, когда летает редиска, – заявила она. Ее щеки раскраснелись от вина. В тусклом освещении зала волосы Гвен приняли оттенок осенней листвы. Она манила к себе, как костер, горящий посреди холодной зимы. – Полет капусты я, конечно, вряд ли одобрила бы, но редиска – это другое дело.
Алекс прочистил горло.
– Что же вам мешает бросить ее? – спросил он. – Вы же стремитесь быть дикой и необузданной.
– Может быть, я действительно начну кидаться редиской, – с упрямым выражением лица сказала Гвен. – По-моему, вчера я доказала, что способна на это.
Алекса так и тянуло прикоснуться к ней – к ее шее, лбу, губам… Он и раньше замечал, как его влечет к Гвен, – это и было причиной, по которой он старался держаться от нее подальше.
– Вчера вы доказали, что умеете выпутаться из затруднительного положения с помощью денег. Только не переусердствуйте: не стоит платить слишком много за свои шалости.
– О… – промолвила Гвен и приподняла изящным пальчиком его лицо за подбородок.
От неожиданности у Алекса перехватило дыхание. Он почувствовал, как напряглось его тело.
– Я умею флиртовать, – промолвила Гвен заплетающимся языком. – Итальянец научил меня.
Алекс отвел ее руку от своего лица. Если он сейчас встанет, то окружающие заметят, что он мало чем отличается от не в меру возбужденного четырнадцатилетнего подростка.
– Вы пьяны. Вам нравится такое состояние?
Гвен мягко рассмеялась. Ее карие глаза излучали тепло, они были цвета вспаханного поля, готового к севу.
– Пока не определилась, – промолвила Гвен:
Алекс все еще продолжал сжимать ее руку, и его большой палец непроизвольно стал поглаживать ее ладонь, мягкую, горячую и слегка влажную. Запах ее пота был приятнее аромата духов.
– Когда определитесь, дайте мне знать, – хрипловатым голосом произнес Алекс, и ему показалось, будто сам он тоже пьян.
Зрачки ее глаз расширились. Алекс продолжал поглаживать ладонь Гвен, наблюдая за ее реакцией. Все в ней будоражило его, будило фантазию, горячило кровь. И это вызывало у Алекса досаду.
«Я умею флиртовать», – сказала она. Возможно, это было предостережение.
– Это не флирт, – внезапно произнес он и отпустил ее руку.
Алекс отвел глаза в сторону, надеясь, что сможет сосредоточиться на ком-нибудь другом. Однако Гвен вдруг потянула его за рукав.
– В чем дело? – резко спросил он.
– Что я сделала не так?
Алекс взглянул на нее и с изумлением увидел, что Гвен усмехается.
– Вы сказали, это не флирт, – продолжала она, – и я хочу знать, что было не так. Вам показалось, будто меня к вам не тянет? Или я была недостаточно приветлива?
– Это был не флирт, – резким тоном сказал он. – У меня возникло ощущение, что если я сейчас брошу на стол монету, вы немедленно задерете юбки.
Произнеся эти слова, Алекс сразу же пожалел о них. Они были порождены злостью на самого себя: его самолюбие уязвило то, что в душе Гвен была равнодушна к нему. Алекс не мог не признать это.
Гвен побледнела.
– Простите, Гвен, – поспешно извинился Алекс. – Это были слишком злые слова.
– Да, – еле слышно выдохнула она, и ее нижняя губа задрожала.
– И неумные. Вы прекрасно флиртуете.
Гвен попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.
– Не относитесь ко мне покровительственно, Алекс. Не все женщины с рождения наделены талантом обольстительницы. Некоторым приходится этому учиться. – Гвен говорила, уставившись в свою тарелку. – Я не собираюсь никого соблазнять. Просто мне хочется немного повеселиться.
«Повеселиться!» Будь Гвен хитрее и искушеннее, она могла бы влезть Алексу в душу. Если бы ему было сейчас двадцать, он, пожалуй, стал бы игрушкой в ее руках. А если бы был человеком без совести и чести, то воспользовался бы ее неискушенностью, завлек бы в свои сети и выудил у нее три миллиона фунтов в качестве оплаты за свои труды.
– Гвен… – начал было Алекс, но когда она взглянула на него, осекся.
Он хотел сказать: «Будьте осторожны, вас может обмануть любой». Но подобные предостережения не имели никакого смысла. Он помнил, как она засмеялась вчера, когда он заговорил о похищении богатой невесты.
Алекс вдруг подумал, что ему нужно как можно скорее разыскать виконта и вернуть Гвен кольцо. Тогда у нее уже не будет предлога задерживаться в Париже. Гвен отправится в Лондон, под крыло его сестер. Там она будет в полной безопасности.
– Мистер Каррега предложил мне прогуляться с ним сегодня по городу, – неожиданно сказала Гвен.
Итальянец пригласил ее на прогулку? Но зачем она рассказывает об этом ему, Алексу? Неужели она хочет, чтобы он взял на себя роль ее брата и запретил ей выезжать в город с иностранцем? Когда уже Гвен перестанет видеть в нем брата?
– Я думаю, что мне следует принять его приглашение, – добавила Гвен.
– Как это благоразумно с вашей стороны!
– Но ведь больше никто не предложил мне ничего подобного.
– Какая жалость! А вы хотели бы, чтобы кто-то еще пригласил вас на прогулку? В таком случае повесьте в вестибюле плакат с оповещением о вашем желании.
Гвен нетерпеливо вздохнула:
– Речь идет о вас. Это вы никуда не пригласили меня сегодня вечером.
– У меня дел по горло, мне некогда возиться с молодыми девицами. Впрочем, если бы вы имели смелость попросить меня выехать с вами сегодня в город в качестве сопровождающего лица, я бы, пожалуй, согласился. Мне забавно наблюдать за вами, особенно когда глаза у вас становятся круглыми и огромными, как два блюдца.
Гвен не помешало бы приобрести некоторый опыт общения с мужчинами. Тогда она, пожалуй, в следующий раз не станет выбирать себе в женихи полное ничтожество.
Вопреки ожиданиям глаза Гвен не стали круглыми, а, напротив, сузились. Она прищурилась:
– Я не уверена, что мне хочется провести время в вашем обществе.
– В таком случае «Да здравствует, Италия!», – сказал Алекс и сделал большой глоток вина.
Гвен, разумеется, знала, что Эльма ни за что не отпустит ее в город с итальянцем.
– Ну хорошо, я была бы благодарна, если бы вы взяли меня сегодня с собой в город немного развлечься.
Алекс кивнул и обвел глазами зал, где пил и ел разношерстный сброд, съехавшийся со всей Европы.
– Это не то место, где можно поразвлечься, – сказал Алекс. – Давайте отправимся на Плас-Пигаль. Оттуда и начнем нашу прогулку.
Все было бы хорошо, если бы его так сильно не клонило в сон!
Гвен оживилась. Ее улыбка обезоружила Алекса. Она наклонилась к нему, и он уловил запах ее кожи. Он снова взбудоражил его кровь и вызвал эрекцию.
– Великолепно! – промолвила Гвен с заговорщицким видом. – Но давайте скажем Эльме, что мы собрались прогуляться по бульварам.
Опершись на руку Алекса, Гвен вышла из экипажа и оказалась посреди городской суеты. Вокруг стоял страшный шум. Со всех сторон доносились возгласы, свист, звон колокольчиков, музыка, пьяное пение. Мимо Гвен быстро прошла девушка в шароварах для катания на велосипеде, она держана под руки двух джентльменов и звонко смеялась, отрывая ноги от земли, когда спутники приподнимали ее и раскачивали на ходу. В воздухе пахло табаком и жареными каштанами, которые уличные торговцы готовили на больших жаровнях здесь же, на улице.
– Вы не туда смотрите, – промолвил Алекс, тронув ее за локоть.
Гвен обернулась и раскрыла рот от изумления, увидев светящееся изображение огромной мельницы под красной крышей. Это был «Мулен Руж». Гирлянды электрических лампочек в несколько рядов украшали окна и двери здания варьете. Красноватые отблески от их света падали на прохожих, окрашивали в алый цвет белые фраки дежуривших у входа молодых людей и нарядно одетых женщин.
– О, Господи! – ахнула Гвен.
– Гвен, не надо поминать Господа всуе, – сделал ей замечание Алекс, – здесь не место для благочестивых восклицаний.
Она искоса посмотрела на него:
– В таком случае восклицание «Гром и молния!» подойдет?
Алекс засмеялся:
– Вы безнадежны. Прошу вас, пойдемте.
И он предложил ей взять его под руку. Гвен почему-то почувствовала робость, кладя руку на сгиб его локтя. Они двинулись к «Мулен Руж», и Гвен украдкой взглянула на профиль своего спутника. Сестры категорически запрещали ему носить бороду, им нравился его мужественный подбородок. И Гвен подумала, что они были правы: квадратный подбородок хорошо гармонировал с большим подвижным ртом Алекса. Впрочем, интерес Гвен вызывала не его внешность, а тот факт, что он пусть и неохотно, но все же согласился вывезти ее сегодня в город.
Причем Алекс вел себя так, словно приревновал ее к итальянцу. «Он не стремится к славе скандалиста, – сказала как-то Каролина о своем брате, – он просто игнорирует правила приличия».
В толчее парижской улицы, где царил полный хаос, бегали мальчишки, ездили велосипедисты, Алекс чувствовал себя как рыба в воде. Он вел себя совершенно естественно. Алекс много странствовал по свету и, судя по всему, везде чувствовал себя как дома.
«Он похож на черепаху, которая повсюду таскает за собой свой дом, уже сросшийся с ее телом», – невольно подумала Гвен и едва не рассмеялась, дивясь такому сравнению. Впрочем, она не могла не признать, что такая жизнь таила в себе массу преимуществ. Как бы ей хотелось достичь того же!
Они вошли в душный вестибюль, стены которого были обтянуты красным бархатом и украшены позолотой. В застекленной кассе сидела крашеная рыжеволосая женщина со скучающей улыбкой. Алекс заплатил два франка за вход. Из зала доносились громкая музыка, приглушенные крики и смех.
Алекс протянул Гвен входной билет:
– Выше голову, Модсли! Пусть ваше падение станет легендой.
– Какое падение? – рассмеялась Гвен. – Я хочу совершить прыжок!
Они миновали небольшой коридор и вошли в зал, в середине которого возвышалась эстрада, вокруг стояли столики, а дальше располагались ложи в несколько ярусов.
Зал освещали электрические люстры. От громкой духовой музыки сотрясался пол. Сначала внимание Гвен привлекло обилие красного атласа, затем искрящиеся бокалы с шампанским, блеск высоких черных цилиндров, переливы поддельных драгоценностей на шеях и запястьях дам.
На эстраде ярко разодетые в наряды с фестонами и длинными шлейфами женщины встали в одну шеренгу и начали так высоко вскидывать ноги, что были видны подвязки их чулок чуть пониже голых колен. Музыканты, игравшие в оркестровой яме, вели себя по-джентльменски и играли, не поднимая глаз. Гвен оценила их скромность.
Не успели Гвен и Алекс сделать несколько шагов, как послышался звон разбитого стекла, а затем этот же звук повторился снова. Гвен догадалась, что кто-то из посетителей бьет бокалы.
– Какое счастье! – сказала она и, повысив голос, чтобы перекричать стоявший вокруг шум, повторила: – Какое счастье, что я вчера попрактиковалась в битье бокалов!
Алекс приставил ладонь к уху:
– Что-что?!
Гвен набрала в легкие побольше воздуха.
– Я сказала: «Какое счастье, что…»
Алекс внезапно расхохотался, и она поняла, что он дурачится. Алекс хорошо ее слышал. Гвен показала ему язык.
Он наклонился к ее уху и произнес, едва не касаясь его губами:
– Будьте осторожнее: кто-нибудь может воспринять это как приглашение к решительным действиям.
На теле Гвен выступила гусиная кожа. Слова Алекса звучали не как предостережение, а как обещание. Гвен бросило в дрожь. Дотронувшись до уха, в котором ощущалось покалывание, она отвернулась от Алекса. И тут ее внимание привлекли танцовщицы на сцене. Они по очереди вертелись вокруг своей оси, вскидывая вверх руки, а затем приземлялись на шпагат.
Гвен с отчаянием подумала, что никогда не научится так виртуозно танцевать.
Алекс внезапно оттащил ее, в сторону и прижал к себе.
У него была замечательная реакция. Если бы он этого не сделал, одна из танцовщиц наверняка ударила бы ногой Гвен.
– Какой опасный танец! – смущенно заметила Гвен. – Так и глаз выбить недолго!
Алекс, смеясь, кивнул:
– Пойдемте отсюда, а то нас здесь могут не только ослепить, но и оглушить.
Гвен хотела возразить, но быстро поняла, что Алекс вовсе не собирается уводить ее из этого увеселительного заведения. Алекс приглашал ее выйти на воздух – в тенистый сад, куда вели стеклянные двустворчатые двери. Оказавшись в саду, Гвен с наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух. Площадку перед зданием освещали гирлянды разноцветных электрических лампочек. И когда налетал ветерок, раздавался серебряный звон подвешенных на ветвях деревьев колокольчиков. Внезапно мимо ног Гвен пробежала обезьянка.
– Не бойтесь, они здесь ручные, сказал Алекс. – Впрочем, не советую вам идти на контакт с ними.
Оглядевшись, Гвен изумленно ахнула.
– Позади вас слон, – шепнула она.
Действительно, за их спиной на небольшом постаменте стояла огромная гипсовая статуя слона. Она была, пожалуй, выше трехэтажного строения. Слон, выкрашенный в серый цвет, походил на живого. Все складки шкуры были прекрасно проработаны. Судя по всему, скульптуру выполнил талантливый мастер.
– Да, – тихо сказал Алекс, – слон гигантских размеров. В грудной клетке у него сидит оркестр, а в животе – египетская танцовщица. Увы, но дамы внутрь не допускаются.
На лице Алекса вспыхнула белозубая улыбка. Он явно намекал на какие-то скандальные обстоятельства.
– Как это несправедливо, – пробормотала Гвен.
У передних ног слона работала гадалка, предсказывавшая судьбу всем желающим. А под хвостом скульптуры стоял киоск с прохладительными напитками.
– Хотите пива? – спросил Алекс.
Гвен рассеянно кивнула.
Взяв два бокала пива в киоске, они уже повернулись, чтобы двинуться дальше, но тут веснушчатая девица в голубом платье, лиф которого едва прикрывал грудь, схватила Алекса за рукав и что-то затараторила. Гвен не могла разобрать ни слова. Алекс ответил девице довольно вежливо, с улыбкой на губах. Девица тряхнула копной черных кудрей и дернула Алекса за манжету. На мгновение она надула губки, но тут же, не выдержав, мило улыбнулась.
Алекс бросил на Гвен извиняющийся взгляд и высвободил свою руку из цепких пальцев девицы. Незнакомка в голубом с сердитым видом повернулась и направилась в зал.
– Что ей понадобилось? – спросила Гвен.
– Мое общество.
Гвен бросило в жар от негодования.
– О… Но ведь она видела, что ты не один!
– Как видишь, ее это не остановило, – смеясь, ответил Алекс.
Гвен была шокирована такой наглостью. Алекс подвел ее к одному из столиков, стоявших на площадке, и они сели. Гвен с отсутствующим видом разглядывала вазу с оранжевыми тюльпанами. Они вносили ноту домашнего уюта в царившую вокруг богемную обстановку. Гвен снова перевела взгляд на огромного слона, из чрева которого доносилась приглушенная восточная музыка.
Несколько пар кружились под нее в танце. Гвен охватило странное чувство.
«Я делаю то, о чем раньше боялась и подумать, – пронеслось у нее в голове, – пью пиво в увеселительном заведении Парижа». Более того, рядом с ней сидел Алекс и смотрел на нее не с осуждением, а с любопытством.
У Гвен закружилась голова от восторга. Алекс проявил великодушие, взяв ее с собой в мир, полный приключений. Она улыбнулась своему спутнику, испытывая к нему теплое чувство благодарности.
– Вы здесь часто бываете?
Алекс покачал головой. Его взгляд скользнул по губам Гвен, а затем сосредоточился на танцующих парах.
– Я здесь впервые.
– В таком случае откуда вы знаете порядки этого заведения?
Алекс расхохотался, и Гвен ощутила на своем лице его дыхание. Ее вдруг охватило сильное волнение. На губах Алекса заиграла лукавая улыбка, от которой мог не только покачнуться, но и рухнуть ее маленький мир.
– Все подобные заведения на одно лицо, Гвен.
– Ясно. Благодарю вас за то, что согласились сопровождать меня. Я знаю, как вам этого не хотелось… Подобные заведения, должно быть, давно наскучили вам.
– Послушайте моего совета, Гвен. Если вы решили быть дерзкой и неукротимой, то не надо набиваться на комплименты ценой самоуничижения. Напротив, внушите себе мысль, что я желаю только одного: быть подле вас.
