Текст книги "Кайан: Последняя любовь (СИ)"

Автор книги: Мелиса Ригер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Ночь спустилась на город Лунных Шипов – столицу Аскалона. Она словно живая сущность сжимала улицы, дома и души его жителей. Здесь мрак был не просто символом. Он дышал, шептал, проникал в сердца, наполняя их страхом и безнадёжностью. Те, кто ещё сопротивлялся, цеплялись за свои жалкие убежища – подземелья, разрушенные дома или пустынные окраины. Их оружие, некогда внушавшее уверенность, теперь казалось бесполезным перед бескрайней мощью тьмы.

На центральной площади, среди расколотых статуй героев прошлого, возвышалась сцена. Её освещал зловещий свет магических факелов, дрожащий в ночном воздухе, будто живое пламя, питаемое страхом. Толпа жителей, сломленных, голодных, но всё ещё живых, столпилась вокруг. Они пришли на зрелище, от которого невозможно было уклониться. Никто не желал этого видеть, но выбора у них не было.

«Церемония очищения”.

Так назвал её царь Касдаль.

На возвышении стоял он сам – высокий, как башня, фигура которого, казалось, поглощала слабый свет луны. Его лёгкие одежды, струящиеся вокруг тела, напоминали саму ткань ночи, а серебристо-пепельные волосы отражали зловещий отблеск факелов. Его глаза, зелёные, словно изумруды, смотрели на толпу с презрением.

– Вы глупцы, – его голос, глубокий и властный, гремел над площадью. – Вы всё ещё цепляетесь за ложь света? Думаете, что свет сможет спасти вас?

По его сигналу два стражника, вывели на середину сцены молодого мужчину. Его лицо было изуродовано синяками, кровь стекала с рассечённой губы, но в глазах всё ещё горел огонь.

– Этот человек, – продолжил Касдаль, его голос стал ниже, но напряжение в нём возросло, – осмелился говорить о надежде, о сопротивлении. О светлом будущем. Что ж, пусть он станет вашим уроком.

Царь взмахнул рукой, и из теней появилась фигура.

Существо, больше похожее на порождение кошмаров, выскользнуло на свет. Его тело было скручено из кривых, острых костей, будто созданных для того, чтобы убивать. Существо двигалось рывками, как марионетка на невидимых нитях, издавая утробные, низкие рыки, которые заставляли толпу невольно отступать.

Пленный не отводил взгляда от Касдаля, даже когда монстр приблизился. Он не кричал, не умолял. Его лицо осталось твёрдым, несмотря на приближающуюся смерть.

Глаза Касдаля засияли ядовито-зелёным светом, и в ту же секунду существо рвануло вперёд. Все закончилось. Толпа ахнула, когда кровь расплескалась по доскам сцены.

Касдаль повернулся к толпе.

– Посмотрите на это и запомните, – сказал он холодно. – Тьма – это истина. Она единственный путь к выживанию. Примите ее! Впустите её! И сможете стать чем-то большим...

Люди молчали. Лица были лишены выражений, лишь немногие осмеливались смотреть на сцену. Они привыкли так жить. Слепо следовать тьме, не высовываться, покорно слушаться. И возможно, тогда их пощадят.

В тени, скрытый от глаз, наблюдал за происходящим другой человек. Его серые глаза сверкали в темноте, а рука крепко сжимала меч, спрятанный под длинным тёмным плащом.

Кайан.

Он не пришёл сюда, чтобы спасти пленника. Он знал, что это невозможно. Но он хотел увидеть лицо своего врага. Хотел вбить это лицо в свою память, чтобы ненависть, горевшая внутри него, никогда не угасла.

Касдаль поднял взгляд, словно почуяв присутствие наблюдателя. Его зелёные глаза, казалось, пронзили саму ночь.

Кайан замер. Его пальцы дрогнули на рукояти меча.

– Еще не время – прошептал самому себе. – Твоя очередь придёт, Касдаль.

Последний взгляд на сцену – и он скрылся в тенях, оставив город, погружённый в тьму.

Любимые, пожалуйста оставьте звездочку в знак поддержки автора, а если еще комментарий напишите, вы лучшие 🩵

Глава 11

Анаис стояла на балконе своих покоев, укутанная в ночную тишину. Лёгкий ветер шевелил её тёмные волосы. Слабый свет звёзд едва пробивался сквозь густые тучи, нависшие над темными землями Аскалона . Вдали слышались приглушённые звуки церемонии “очищения”, но Анаис не могла заставить себя пойти туда.

Она знала, что её ждёт там: смерть, крики, слепое поклонение тьме, которая теперь владела её домом, её жизнью, её отцом. От одной мысли об этом её желудок сжался, и она с трудом подавила желание сорваться в рыдания.

“Я больше не могу смотреть на это.»

Сжав холодные каменные перила, Анаис закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на воспоминании, которое согревало её душу в самые мрачные моменты.

Мама… Она была светом, который всегда озарял их жизни. Анаис помнила её голос, мягкий и чистый, напевающий старую песню, которую знали все матери в их королевстве.

“Свет, ведущий нас через тьму, Свет, дающий надежду и силы. Мы идём туда, где нет печали, Мы идём туда, где поют сердца.”

Слёзы навернулись на глаза. Это было давно, так давно, что она почти забыла слова. Мелодия ещё жила в её сердце, но слова… они утонули в бездне боли и страха.

Тогда ей было всего шесть лет. Она сидела у окна, а мама улыбаясь держала её за руку, глядя на заходящее солнце, которое было ярким, золотистым и таким светлым.

– Всегда помни, Анаис, – говорила мама, ласково касаясь её щеки, – Свет найдёт путь. Даже в самых мрачных уголках.

Но, это было до того, как всё изменилось.

Её отец, царь Касдаль, был великим правителем, прославленным своей мудростью и справедливостью. Его магия света озаряла всё королевство, вдохновляя тех, кто искал защиту. Но всё рухнуло в тот день, когда царица заболела.

Сначала это был простой кашель, который со временем превратился в нечто большее. Целители приходили один за другим, каждый предлагая свои лекарства и заклинания. Но ничего не помогало, она слубела с каждым днем.

Касдаль терял рассудок от бессилия. Великий маг, чья сила внушала трепет целому королевству, оказался беспомощным перед лицом единственной утраты, которая имела значение. Он, некогда мудрый и величественный, превращался в тень самого себя.

Анаис вспоминала, как спокойствие, всегда исходившее от отца, сменилось яростью. Он требовал от целителей невозможного, обрушивал на них громкие приказы, которые лишь подчёркивали его отчаяние. Ночи он проводил в библиотеке, за грудами древних фолиантов, молясь о чуде, которого не существовало.

В своей одержимости он начал заходить всё дальше. Новые заклинания, неизученные ритуалы, магия, о которой даже древние тексты предупреждали как о запретной. Он не просто искал спасение – он разрушал самого себя в этой погоне.

Анаис до сих пор слышала в памяти те крики, которые разбудили её однажды ночью. Она выбежала в зал, дрожа от страха, и увидела отца. Он стоял в окружении пульсирующих кругов магической энергии, чертя знаки в воздухе. Его лицо было искажено болью и маниакальной надеждой, а губы шептали слова, которых она не могла понять. Он пытался вырвать нечто из самого иного мира – тень, жизнь, воспоминание.

Но всё оказалось тщетным. Ни ритуалы, ни заклинания, ни его отчаянные молитвы не смогли спасти маму. Она умерла, а вместе с ней исчезла и последняя нить, связывавшая Касдаля с тем, кем он был раньше.

Что-то в её отце сломалось окончательно и бесповоротно. Великий маг, великий царь, некогда несгибаемый, превратился в оболочку самого себя. Он заперся в своих покоях, избегая света и людей. Еда, слова, даже время перестали иметь для него значение.

Но однажды ночью он вышел. Его появление было таким же внезапным, как и пугающим. Черты лица исхудали, глаза блестели лихорадочным огнём, плечи сгорбились, а руки мелко дрожали, будто от непосильного груза.

– Я нашёл способ! – его голос дрожал, но в нём звучала отчаянная вера.

Касдаль собрал в замке самых могущественных магов королевства. Он повёл их в древнюю подземную библиотеку, скрытую глубоко под замком, где хранились знания, которые не осмеливались трогать даже самые смелые из магов. Анаис, ещё ребёнок, тайно последовала за ними, её маленькое сердце билось громко от страха и любопытства.

В центре огромного зала покоилась древняя печать, окружённая мерцающими письменами, вращающимися в воздухе, словно затянутыми в бесконечный водоворот. Анаис не могла прочитать их, но даже взгляд на эти символы заставлял её содрогаться.

– Это единственный путь, – прошептал её отец, глядя на печать так, будто она была ключом ко всему.

Собрав всю свою магию, он произнёс заклинания, которые не принадлежали этому миру. В тот же миг печать разломилась, и тьма, густая и живая, хлынула наружу. Она устремилась по залу, поглощая магов, словно бездушные марионетки, и охватила самого Касдаля. Тонкие потоки чёрного света пронзили его тело, а затем, словно цепи, потянулись к Анаис, связывая их воедино.

Она закричала, но звук её голоса исчез в хаосе разрывающегося пространства. Тьма ворвалась в её магию, ломая и переплавляя её, оставляя следы, которые уже невозможно стереть.

Её отец стоял в центре тьмы. Он больше не был тем добрым и любящим человеком, которого она знала. Это существо, чей взгляд излучал что-то нечеловеческое, казалось чужим.

– Она вернётся, – прошептал он, и Анаис поняла, что потеряла его навсегда.

Он обернулся к ней, его глаза сияли жутким зелёным светом.

– Дочь моя, ты теперь часть высшей силы. Наша кровь отныне связана тьмой.

Её маленькое тело охватил ужас. Всё, чем она была, всё, светлая магия что передала мать, теперь казалось изувеченным, захваченным чуждой силой.

Сейчас, глядя на тёмные земли, Анаис пыталась вспомнить лицо отца таким, каким оно было до этого ужаса. Но воспоминания становились всё бледнее, а горечь – глубже. Тьма уничтожила его душу, оставив лишь пустую оболочку, наполненную чужой волей.

Она сжала кулаки, чувствуя, как внутри неё сталкиваются две магии: слабый, мерцающий свет матери и тягучая, угрожающая тьма отца.

«Я должна положить этому конец», – думала она.

Но могла ли она вернуть его? Или единственным её долгом было уничтожить того, кем он стал?

Эти мысли разрывали её душу на части. Но одно она знала наверняка: она больше не могла оставаться бездействующей.

– Мама всегда говорила, что свет найдёт путь, – прошептала Анаис, глядя на ночное небо. – Но как мне найти его, если света больше нет?

Глава 12

Лагерь сопротивления утопал в ночной тьме. На первый взгляд, всё казалось спокойным: костры потрескивали, отбрасывая причудливые тени на палатки и лица людей, кто-то тихо напевал старую песню, смешивая слова с треском дров. Но напряжение витало в воздухе, словно незримая тяжесть, давящая на плечи присутствующих.

Эриса стояла у костра, её руки крепко сжимали край изношенной накидки, а взгляд горел гневом, смешанным с отчаянием. Её голос прорезал ночную тишину, словно нож:

– Тени следуют за ним. Разве вы не видите? Он всё ещё часть их мира. – сказала она, не отрывая взгляда от углей в костре.

Харон, сидевший напротив, нахмурился. Его лицо, измождённое долгими днями потерь и воины, выглядело осунувшимся, но в голосе звучала усталая ирония:

– Ты говоришь, как ребёнок, Эриса. Сдайся уже. Мы все знаем, что тьма преследует нас всех, не только его. Винить Кайана в каждом нападении – это даже не глупо, это жалко.

Эриса резко обернулась, её лицо было искажено яростью, которую она больше не могла сдерживать.

– Жалко? – сорвался её голос. – А как долго мы будем это терпеть? До тех пор, пока он не приведёт нас прямо к Касдалю? Посмотрите, он снова пропал! Вы уверены, что он не шпион?

Харон вздохнул, готовый ответить, но в разговор вмешался Зеран, молчавший до этого момента. Его низкий голос был спокоен, но твёрд:

– Довольно. Если бы он хотел нас предать, он сделал бы это давно. Хватит искать врагов среди своих, Эриса. Мы не можем позволить себе распри. —Он сказал это мягко, нежно, словно боясь ранить девушку.

Но её негодование не утихало. Она шагнула ближе к костру, её тень дрожала на колеблющемся огне.

– Я вижу как нас преследуют неудачи, с тех пор как пришел он – её голос понизился, но стал ещё более угрожающим. – Чувствую, как тьма окружает нас. Вы можете верить в его искренность, но я знаю одно: однажды это нас всех погубит.

Её слова повисли в воздухе, как далёкий рёв грозы, предвещающий беду. И именно в этот момент Кайан, возвращаясь, услышал их. Его шаги, глухие и ровные, раздались в тишине. Он вышел из тени, его лицо оставалось спокойным, но в глазах плескалась холодная, подавляющая мощь.

Он подошёл к костру. Люди, сидевшие вокруг, замерли, а затем отпрянули, как будто его присутствие было чем-то больше, чем просто физическим. Кайан молча вынул из ножен свой меч. Лезвие отразило отблески пламени, и этот свет, едва уловимый, будто бросал вызов густой тьме.

Он бросил оружие к ногам Эрисы.

– Если ты хочешь убить меня, сделай это сейчас, – его голос был ровным, но в нём звучала такая сталь, что дрогнули даже те, кто стоял в стороне. – Но если нет, то направь свою ненависть на тех, кто действительно виноват.

Эриса застыла. Её пальцы мелко дрожали, взгляд был прикован к мечу, словно он был не просто оружием, а испытанием, которое она боялась не выдержать.

– Мы все заплатим за твои грехи! – выкрикнула она наконец, но её голос звучал уже не так уверенно.

Она резко развернулась и ушла прочь, оставив за собой только горький привкус её гнева. Никто не пытался её остановить. Тишина, повисшая в лагере, была настолько тяжёлой, что казалось, ещё мгновение, и она раздавит всех.

Кайан молча поднял меч, вернул его в ножны и двинулся прочь. Он не хотел объяснений. Не хотел утешений. Ему нужно было одиночество.

На вершине небольшого холма он остановился. Пустыня простиралась перед ним, словно бескрайняя рана, оставленная прошлым. Кайан опустился на колени, чувствуя, как усталость поглощает его, но вместе с ней приходила тишина, странно напоминающая забвение.

– Ты никогда не найдёшь покоя, – раздался тихий шёпот за спиной, такой холодный, что пробирал до костей.

Он обернулся, сжимая рукоять меча, но вокруг была лишь ночь. Тёмная, безмолвная.

– Ты предал тьму, но свет никогда не примет тебя, – продолжал голос, словно возникший из его собственных страхов.

– Я больше не принадлежу ни вам, ни им, – прошептал Кайан, его слова утонули в звуке ветра.

Прошло несколько часов. Когда рассвет начал пробиваться сквозь ночное небо, он вернулся в лагерь. Но на полпути его остановило ощущение – знакомая магия, лёгкая, как весенний ветер, но полная силы.

Он остановился. Перед ним стояла она. Анаис.

Её силуэт едва выделялся на фоне рассвета, но её присутствие было почти осязаемым.

– Ты снова здесь? – спросил он, и в его голосе звучало удивление, смешанное с беспокойством.

Она повернула голову, её взгляд был мягким, но в нём отражалась скрытая решимость.

– Не могла не прийти, – ответила она тихо.

– Если они узнают, кто ты… – начал он, но её мягкая улыбка оборвала его слова.

– Я знаю, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Её слова, простые и искренние, поразили его больше, чем он хотел признать.

– Ты не должна быть здесь, – сказал он, чувствуя, как внутри него закипают чувства, которых он не понимал, не осознавал.

– Но я здесь, – ответила она.

Они молчали, сидя рядом с друг—другом, пока солнце окончательно не взошло, заливая лагерь мягким светом.

– Анаис…Ты не похожа на него, – сказал он наконец, его голос был тихим. – Ты похожа на свет, который я потерял.

Она замерла. И между ними повисло нечто большее, чем слова. Это была тишина, которая говорила о том, что они оба потеряли, и о том, что ещё можно спасти или же обрести…

Анаис отвела взгляд, её щеки покраснели, а Кайан впервые за долгое время почувствовал, как его сердце бьётся быстрее.

–Мне пора…—сказала она вдруг вставая и исчезая тенью.

Глава 13

Каждое утро в лагере начиналось с тревожного ожидания: сколько ещё продержатся их ослабленные линии, прежде чем их найдут? Никто не знал, сколько у них осталось времени.

Саариэль стояла на возвышенности, обдуваемая горячим ветром. Щурясь она вглядывалась в далёкую линию горизонта, где группа разведчиков возвращалась к лагерю. Уже издалека она заметила их мрачные лица.

Зеран первым пересёк границу лагеря. Его глаза, всегда наполненные твёрдостью, сейчас казались потухшими, словно в них отразился сам мрак окружающей пустоши. Когда он подошёл ближе, его голос, словно обтяжелённый грузом невысказанной боли, разорвал молчание:

– Тени стягиваются к Чёрной Цитадели. Касдаль усиливает своё влияние. Он уничтожает группы сопротивления одну за другой.

Слова эти были подобны удару. Люди замерли. У кого-то на лице появилась тоска, кто-то начал негромко перешёптываться, а некоторые просто опустили головы, будто признавая неизбежное.

– Они скоро узнают о нас, – продолжил Зеран, обращаясь к Саариэль. – Вопрос лишь в том, когда нас решат стереть с лица земли.

Его слова вызвали едва слышный всхлип от девушки, стоявшей неподалёку. Она прикрыла рот руками, будто боясь дать волю слезам. Саариэль подняла руку, её жест был строг, но не жесток.

– Паника не спасёт нас, – сказала она твёрдо. Её голос прорезал нарастающий шум, словно клинок. – Мы знали, что это произойдёт.

Саариэль повернулась к собравшимся, её тёмные глаза обвели толпу.

– Соберите всех, – сказала она. – До последнего. Сегодня ночью будет решено наше будущее.

Вечером вокруг главного костра собрались все: от суровых воинов с иссечёнными лицами до измождённых стариков и женщин, что едва могли держать себя в руках. Даже дети, привыкшие к смертельной тени, были неподвижны, словно камни.

Саариэль поднялась на грубо сколоченный помост, чтобы быть видимой для всех. Пламя костра отбрасывало на неё тени, превращая её фигуру в зловещий силуэт.

– У нас нет выбора, – начала она. Её голос не дрожал, но в нём чувствовалась сталь, закалённая болью. – Здесь оставаться нельзя. Мы должны двинуться в руины Храма Света.

Едва она закончила, как толпа разразилась негодованием.

– Храм разрушен! – выкрикнул кто-то.

– Это бессмысленно! – добавил другой.

– Там ничего не осталось! – прозвучал голос в задних рядах.

Саариэль подняла руку, но в этот раз было сложнее успокоить шум. На помощь пришёл Зеран. Он шагнул вперёд, нависнув над собравшимися, как башня.

– Она права, – сказал он. – Храм может быть разрушен, но его защитная магия могла уцелеть. Это наш единственный шанс. Если не попробуем, не узнаем. Здесь оставаться все равно больше нельзя.

Среди толпы прошёл глухой ропот. Люди смотрели на Зерана, затем снова переводили взгляд на Саариэль.

– Мы не знаем, осталась ли там магия– раздался хриплый голос Кайана, стоявшего в стороне. Его серые глаза смотрели прямо на Саариэль. – А если нет? Что тогда?

Его слова замерли в воздухе, но Саариэль выдержала его взгляд.

– Тогда мы погибнем также, – ответила она холодно. – Как если останемся здесь.

Когда последние шаги утихли, и лагерь поглотил своих жителей, Зеран подошёл к Кайану.

– Ты был на церемонии очищения? Один из наших людей сказал, что видел тебя, когда мы были в столице. – прозвучал голос мужчины.

– Я должен был сначала отчитаться? – бросил Кайан.

– Нет, – Зеран покачал головой, – я понимаю твои мотивы. Но тот человек погиб мучительной смертью. А мы даже ничего сделать не можем.

Кайан, не меняя позы, смотрел в пустоту, как если бы она могла дать ему ответы. Его голос прорезал тишину, словно лезвие ножа.

– Иногда приходится выбирать, когда действовать, а когда ждать.

Зеран усмехнулся с печалью. Это была улыбка не для других, а для себя самого. Он сжал кулаки, и его плечи немного сгорбились, как если бы тяжесть мира упала на них.

– Чья-то жизнь превращается в выбор, – прошептал он. – Люди умирают, а мы стоим и выбираем. Как бедственно наше положение.

– Верно. Только пока мы не можем ничего изменить.

Кайан встал хлопнул Зерана по плечу, прежде чем уйти.

Он знал, что разговоры о стратегии и морали бессмысленны. Он был здесь ради одного – чтобы найти способ искупить свои прежние поступки, защищая тех, кто в этом нуждался. Но даже так, бывают моменты, когда невозможно ничего изменить.

Тем временем, в другой части лагеря, Эриса собирала свои вещи. Она знала, что это безумие, но оставаться здесь означало погибнуть. Касдаль окружал их кольцом, и она чувствовала, как это кольцо сжимается.

Её страх превратился в решимость. Под покровом ночи она бросила лагерь и устремилась в пустошь.

Холодный ветер хлестал её лицо, песок стелился у ног, а звёзды на небе казались равнодушными свидетелями её побега. Эриса знала, что её могут вернуть. Что её могут осудить. Но в её сердце пульсировала только одна мысль: она не умрёт в этом проклятом лагере.

Её путь освещала лишь слабая луна, и даже тени казались ей врагами. Но она шла вперёд.