Текст книги "Клуб голливудских девчонок"

Автор книги: Мэгги Марр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

16. Мэри-Энн и сандалики "Страйд Райтс" из Миннесоты

Если мамочка сейчас же не улетит назад в Миннесоту, то Мэри-Энн ее убьет. Мици Майерс жила у дочери целых полтора месяца и за это время умудрилась перекрасить две комнаты, поклеить обои в ванной, навести порядок в стенном шкафу, заново засеять лужайку перед домом и повесить в комнате для гостей клетчатые шторы (не мягких коричневато-бежевых тонов, а из красно-желтой шотландки, с фестонами).

После происшествия в «Кой» Лидия по телефону известила Мици, что Мэри-Энн находится в клинике. Будь Мэри-Энн в здравом уме, она бы доходчиво объяснила Лидии, что Мици следует звонить лишь в случае похорон или пересадки органов.

Поэтому Мици, будучи добропорядочной мамочкой из Миннесоты, в считанные минуты купила билет на самолет и уже на следующий день приземлилась в Лос-Анджелесе. По прибытии она – методистка по убеждениям и активистка школьного родительского комитета во втором, четвертом, шестом и восьмом классах (Мици считала, что четные цифры «опрятнее», поскольку делятся без остатка) – начала методично переделывать новый голливудский дом Мэри-Энн на миннесотский лад.

Мэри-Энн обвела взглядом кабинет, до которого еще не добралась ее одержимая порядком мамаша, гадая, как долго она сможет сдерживать натиск Мици. Та уже успела переместиться в спальню, пробраться в стенной шкаф и развесить по стенам фотографии в серебряных рамочках, на которых были запечатлены племянница и два племянника Мэри-Энн. Дочь была ей признательна, даже очень, но рука у Мэри-Энн зажила, сотрясения мозга не было, а мамочка явно загостилась.

Мэри-Энн не могла понять, чем именно Мици так действует ей на нервы. Они почти не виделись. Обычно Мэри-Энн уезжала на съемки в семь утра (за исключением воскресенья и тех редких дней, когда она работала дома) и порой задерживалась там до девяти вечера. Мици спать ложилась рано и, когда Мэри-Энн возвращалась домой, уже всегда была в постели (само собой, приготовив ужин и оставив для Мэри-Энн тарелку в микроволновке). А если они виделись утром, то Мици всегда предлагала приготовить ей завтрак. Возможно, дело было в записочках, которые Мици приклеивала на зеркало в ванной, сообщая Мэри-Энн, кто звонил, или просто писала: «Я тебя люблю» – и рисовала смешную рожицу. Возможно, дело было в том, что Мици ставила консервы в алфавитном порядке и сортировала по цвету и ткани блузки в шкафу (нет, Мэри-Энн вовсе не возражала против того, чтобы быть более организованной). А возможно, все дело было в навязанном ей чувстве вины из-за всех этих непрошеных одолжений, которые делала ей Мици.

Мэри-Энн встала из-за стола. Она давно откладывает беседу с мамой, но дальше тянуть уже нельзя. Мэри-Энн знала, где Мици: если не прибирается в шкафу и не подшивает что-нибудь, значит, она на кухне.

– Мама? – Мэри-Энн вошла на кухню-веранду, облицованную плиткой и выдержанную в испанском стиле.

– Я здесь.

Из нижнего шкафчика рядом с плитой торчали сандалики «Страйд райтс» с мягкими подошвами, а сама Мици, казалось, целиком забралась в шкафчик. Теперь она выползла из него и села на корточки.

– Я хотела вымыть здесь хорошенько перед покраской и постелить новую бумагу.

– Мама, тебе не нужно этим заниматься. Флора убирает каждую неделю.

– Знаю, дорогая, но это так себе уборка, а я делаю генеральную. Вот, полюбуйся, что я тут нашла. – И Мици развернула бумажное полотенце, которое держала в руке. – Мышиные какашки. Какая гадость! После ленча я поставлю мышеловки. Знаешь, тебе стоит завести кота. Благодаря Пушку у нас никогда не было мышей.

– Мам…

– Думаю, в хозяйственном найдутся мышеловки…

– Мам…

– …подходящего размера. А тебе стоит купить кота, который хорошо мышкует. Лучше полосатого, потому что…

– Мама!

– Что, дорогая? Я здесь, рядом. И незачем повышать голос.

Мэри-Энн сделала глубокий вдох.

– Извини, мама, и присядь, пожалуйста. Нам надо поговорить.

– Видишь ли, милая, у меня тут еще уйма работы.

– Знаю. Это займет всего минуту.

Мици направилась к кухонному столику.

– Я для тебя стараюсь. Пытаюсь помочь. Хочу сделать этот большой дом уютным для тебя. В конце концов, видит Бог, тебе все равно придется его продать, потому что какой мужчина захочет жить в доме своей жены? Я имею в виду, возможно, тебе не следовало торопиться с покупкой. Я знаю, твой бухгалтер считает, что дом нужен тебе из-за налогов, но все же тебе следовало бы обождать до свадьбы или хотя бы до помолвки. Тогда твой муж…

– Мама, я даже ни с кем не встречаюсь.

– Но ведь есть Стив. Он мне нравился, – сказала Мици, садясь.

Мэри-Эии посмотрела на мать.

– Я знаю, мама, что Стив тебе нравился. Ты говорила об этом много раз. Увы, и Стиву многие нравились. Чай будешь?

– Сейчас сделаю, дорогая. – Мици попыталась встать.

– Погоди, сядь! Я сама, – остановила ее Мэри Энн.

– Ладно, только мне простой. От зеленого и женьшеневого у меня голова болит.

– Конечно. – Мэри-Энн поспешно схватила с плиты чайник и пошла к раковине.

– Не наливай воду из-под крана, милая. Неизвестно, какого она качества. Питьевая вода есть в кладовке. Я оформила тебе доставку.

– Что?

– На два года. Третий – бесплатно.

– Слушай, мам, тебе бы следовало сначала меня спросить.

– Я забочусь о твоем здоровье. Это важно для женщины в детородном возрасте. Тем более что ты свой, похоже, пытаешься продлить. Очень важно помнить о загрязнении окружающей среды. А яйцеклетки, знаешь ли, тоже стареют.

Сосчитать до десяти. Мэри-Энн прошла в кладовку и наполнила чайник экологически чистой водой из канистры. Она сама уже давно хотела оформить доставку, правда, руки все не доходили. Но не в этом дело! Дело в том, что это был ее дом, ее кладовка, ее кухня и ее право решать, оформлять доставку или нет. Она прошла назад к плите. Если даже билет до Миннесоты стоит десять тысяч, она плюнет и заплатит. Мици надо немедленно отправить домой.

– Кажется, когда ты привозила к нам Стива, он сказал, что хочет детей и большую семью, верно? – спросила Мици.

– А сколько жен ему хочется иметь, он, случайно, не говорил?

– Мэри-Энн, я не понимаю, почему тебя это так огорчает. Ведь вы же не были женаты. Прости и забудь. Живи дальше.

У Мэри-Энн лопнуло терпение.

– Ты шутишь, да? Мы жили вместе. Я пришла домой с работы раньше обычного, а он трахался с моей соседкой!

– Это не повод употреблять бранные выражения, – нахмурилась Мици.

Мэри-Энн с грохотом опустила чайник на плиту. И как только Мици это удается? Она уже не маленькая девочка и у психотерапевта провела немало времени, а мать по-прежнему доводит ее до белого каления.

Мэри-Энн выдохнула и подошла к столу. Мици рылась в сумочке.

– Мама, я хочу поговорить с тобой насчет Миннесоты.

– А, вот… – Мици выудила бумажку и нацепила очки. – Что у тебя завтра?

– Завтра? В субботу? Ну к пяти часам я должна быть на съемках. Всю следующую неделю у нас ночные съемки.

– Тогда замечательно. Мой рейс в 12.10. Ты меня подбросишь или мне вызвать такси?

– Твой рейс?

– Дорогая, неужели ты думала, что я тут поселилась навечно? Я живу в Сент-Поле. Возможно, там нет ни таких темпов, ни такого шика, как в мире кинозвезд, но это моя жизнь, и она мне нравится.

– Хорошо. Завтра. Разумеется, я провожу тебя в аэропорт.

– А сегодня я заказала для нас ужин в ресторане.

– Ужин в ресторане?

– Да, я была в твоем кабинете, делала замеры для ковра, потому что деревянный пол показался мне таким холодным. Я залезла в твой компьютер и нашла ресторан, в котором хотела бы побывать. Он называется «Плющ у побережья». Ты о нем слышала?

– Ты хочешь побывать в «Плюще»?

– Ну да, дорогая. Я безвылазно сижу в этом доме почти полтора месяца и хотела бы хоть раз сходить в ресторан. И Лидия сказала…

– Лидия?

– Твоя приятельница, продюсер. Она сказала, что «Плющ у побережья» – то самое место, где можно по выходным увидеть кинозвезд. Поэтому я позвонила и попыталась заказать столик, но они разговаривали со мной очень нелюбезно.

– В «Плюще» в пятницу вечером?!

– Да. Тогда я поговорила с Ким из офиса Джессики.

– С Ким?

– С помощницей твоего агента. Она очень милая и смышленая девушка. Известно ли тебе, что она окончила Калифорнийский университет и имеет две степени – магистра делового администрирования и права? В общем, Ким позвонила в «Плющ» и заказала нам столик на восемь часов. Машина подъедет в семь.

– Какая машина?

– Ну, мы же не будем сами за рулем? Ты выпьешь, я выпью – кто тогда поведет? Водитель доставит нас домой. Я не хочу, чтобы ты попала на обложку какого-нибудь бульварного издания. Только этого мне не хватало – чтобы мои партнерши по картам, стоя в очереди к кассе, увидели твою фотографию в поганом журнальчике! Итак, решено. Ты будешь готова к семи?

– Разумеется, – сказала потрясенная Мэри-Энн.

– Дорогая, вода вскипела. Чайник свистит, а ты не видишь. Надо сказать, Мэри-Энн, что я очень беспокоюсь за тебя. Боже, в каких облаках ты витаешь?

Мэри-Энн посмотрела на столик справа. Там сидели Риз и Райан. В другом конце ужинали Майкл и Кэтрин в компании своих агентов. Хотя она уже постепенно привыкала вращаться среди знаменитостей (а двоих даже считала своими подругами), тем не менее все время боролась с настойчивым желанием пялиться на этих небожителей, спустившихся с заоблачных вершин. Она тянула через соломинку третий коктейль «Серый гусь» с тоником. Вкус был мягким, водка шла легко, приглушая даже резкий голос Мици. Потом Мэри-Энн закажет каберне. «Надо напиться, впереди без малого еще сутки», – думала она.

– У тебя, наверное, ноги одеревенели, – сказала Мици, все еще смаковавшая первый клубничный «Дайкири». – Знаешь, милая, пьяная женщина выглядит непривлекательно, по крайней мере в глазах мужчины, который хочет иметь детей. Тебе следует помнить об этом, пока ты здесь.

«И где только Мици откопала эти правила?» – недоумевала Мэри-Энн. В одной из тех книжонок, которые раздают молодым мамочкам? Или наткнулась на них в магазине? И почему Мици так упорно навязывает эти правила Мэри-Энн, не замечая, что дочь выросла и добилась успеха?

– Мама, я вовсе не хочу замуж.

– Не говори ерунды. По-моему, Стив – отличная партия для тебя.

– Разумеется, если бы я мечтала о свободном браке. Ты меня удивляешь, мам. По-моему, ты, как никто другой, убеждена в том, что моногамность – одна из важнейших составляющих брака, – проговорила Мэри-Энн, залезая пальцем в бокал, чтобы выловить лайм.

– Важная, но не единственная. И потом, раз женщины не получают настоящего удовольствия от секса, а мужчинам он нужен, что плохого в том, если муж будет удовлетворять свои потребности, после того как родятся дети?

Мэри-Энн оторвала взгляд от лайма и уставилась на Мици.

– Мама, ты действительно считаешь, что женщины не получают удовольствия от секса?

– Мэри-Энн, это известно всем. Они могут притворяться, но на самом деле им это не нравится. Оргазм?! Что за выдумки? Я в него не верю, у меня его никогда не было. У твоего отца – да, а у меня – нет, но, заметь, у нас идеальный брак.

– Слушай, мне надо в туалет. – Мэри-Энн потянулась за сумочкой и замерла. – Постой, идеальный? Ты говоришь, что папа…

– Что?

– Если у вас идеальный брак, но тебе секс не нравится, а папе он все еще нужен, значит, он…

– Спит с другой женщиной? Ну разумеется. Странно, что ты раньше не догадалась.

Мэри-Энн почувствовала себя так, точно ей дали под дых.

– Что?

– С Нэнси Макинтош, своей секретаршей. У них это давно. По-моему, с той поры как я была беременна тобой, после близнецов. Точное число не назову, но догадываюсь об их очередной годовщине, когда он уезжает на «Карибскую конференцию». В этот ежегодный вояж он всегда берет ее с собой.

– Погоди. Это тянется больше тридцати лет, и вы все еще женаты?

– А с какой стати мне его бросать? Все прекрасно. У меня трое отличных детей, любимый дом, достаток, кредитные карты, все необходимое, и я избавлена от этой гадости.

– Ничего не понимаю. А Майкл и Мишелл знают?

– Мишелл знает, а твоему брату, по-моему, все равно. И мне тоже.

Мэри-Энн подняла глаза на официантку, проходившую мимо столика.

– Будьте добры еще водки с тоником.

– На твоем месте я бы вышла замуж за Стива. По крайней мере он старался быть услужливым. Кому нужна вся эта возня, неудобства, а запах какой!

– Ладно, мам, хватит. Большинству женщин секс нравится, и мне тоже. Я не смогу жить с мужчиной, который хочет спать с другими женщинами.

– Но они все хотят спать с другими женщинами.

– Пусть так. Но я не смогу жить с мужчиной, который спит с другими женщинами.

– Как тебе угодно. Но по-моему, это идеальный вариант. Мне надо в дамскую комнату. Ты идешь туда?

– Нет.

Мэри-Энн смотрела, как она, печатая шаг в сандаликах «Страйд райтс», удаляется к туалету. Разговор не укладывался в голове. «Тридцать лет? У папы тридцать лет есть любовница?» Мэри-Энн считала, что у родителей идеальный брак. Мици, судя по всему, тоже так думала. Нет, не может быть! Да и не было. К столику подошла официантка с закусками, которые они заказали.

– Коктейль сейчас будет готов, – сказала она. – Хотите что-нибудь еще?

– Да, билет на ночной рейс до Миннесоты.

Официантка бросила на нее недоумевающий взгляд.

– Тут я бессильна, зато могу предложить крабовые котлеты. – И она поставила блюдо в центре стола.

У Мэри-Энн заплетался язык. Пьянея, она в первую очередь теряла способность к членораздельной речи, а вот умение подбирать слова и составлять из них сюжеты всегда оставалось при ней. Страдала только речь. Ну и еще зрение. Сейчас Мэри-Энн не могла определить, сколько котлет было на блюде – три или пять? Хорошо, что Мици настояла на фашине. Мэри-Энн посмотрела на часы: еще пятнадцать часов до того момента, как Мици отправится восвояси с Миннесоту. Но почему она снова завела разговор о браке? Или есть что-то еще, о чем Мэри-Энн не известно?

– Мэри-Энн, посмотри-ка, кого я встретила! – воскликнула Мици.

Мэри-Энн выплюнула кубик льда в бокал и подняла глаза на мать. У нее вдруг онемели пальцы. Ей мерещились не только котлеты, сейчас ей привиделся…

– Стив! Ты помнишь Стива? – говорила Мици таким тоном, точно ей встретился школьный учитель Мэри-Энн, которого они давно потеряли из виду. – Он случайно оказался здесь, и я пригласила его составить нам компанию.

– Стив, – пробормотала Мэри-Энн, чувствуя, как внутри поднимается волна ужаса и отвращения.

– Ты же не будешь против? Я сказала ему, что нет.

Это действительно был Стив. Он маячил за спиной Мици, отодвигая для нее стул и улыбаясь. Из-за этой дурацкой улыбочки Мэри-Энн когда-то впустила его в свою квартиру, влюбилась в него, а потом страдала, когда ее сердце было разбито.

– Привет, Мэри-Энн.

– Значит, ты случайно встретила Стива. Мама, где ты случайно встретила Стива? Где ты его откопала? Что он… – Мэри-Энн метнула злобный взгляд в своего бывшего возлюбленного. – Что ты здесь делаешь? – Должно быть, последнюю фразу она проорала, потому что сидевшие за столиком слева повернулись в ее сторону.

– Мэри-Энн, – зашипела Мици, – говори тише.

– Наверное, мне лучше уйти. – Улыбочка исчезла, Стив явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Нет-нет, останься, – заявила Мици, усаживая Стива на стул рядом с собой. – Мэри-Энн, я столкнулась с ним возле туалета и сказала, что мы тут вдвоем, скучаем и почему бы ему не составить нам компанию. – И Мици просияла улыбкой.

– Ты с ним столкнулась?

– Миссис Майерс, наверное, это была плохая идея.

– Чушь, никуда не пущу. Закажи себе выпить и крабовую котлетку. – Мици положила на колени салфетку, давая понять, что вопрос решен. – У вас есть о чем поболтать. Когда вы виделись в последний раз?

Мэри-Энн смотрела на сидевшего напротив бывшего дружка-донжуана, а тот, понурив голову, не отрываясь разглядывал свою вилку.

– Ну? – прервала неловкую паузу Мици, которая единственная из присутствовавших не понимала, насколько пауза была неловкой.

– В последний раз, мама? Помнится, в последний раз я видела Стива, когда он с голой задницей скакал на нашей рыжей соседке Вьев. Это ведь был последний раз, да, Стив?

– Миссис Майерс, я так не могу. Когда вы позвонили, я знал…

– Ты звонила! – взвизгнула Мэри-Энн.

– Мэри-Энн, пожалуйста, говори тише. Да, я звонила. Ведь Стив столько раз писал мне!

– Ты писал моей матери? – прошипела Мэри-Энн.

– Ты же не отвечала на мои звонки.

– Ты писал моей матери в Миннесоту?

– И несколько раз звонил, правда, Стив? – улыбаясь, сказала Мици. – Мэри-Энн, ваш разрыв – абсолютная глупость с твоей стороны. Стив просто попался на удочку, верно, Стив?

Мэри-Энн не верила своим ушам. Возможно, последний коктейль был лишним. Даже наверняка.

– В постели удят спиннингом? – пробормотала она.

– В постели? – эхом повторила за ней Мици.

– Да, попался. А ты постоянно давила на меня: свадьба, ребенок, дом, – заявил Стив.

– И поэтому ты трахался с нашей соседкой?

– Вьев мне посочувствовала.

– Посочувствовала чему? Твоему члену?

– Мэри-Энн, будь добра, выбирай выражения, – процедила Мици. – Стив пришел сюда, чтобы помириться, воссоединиться и начать все заново.

Что за скверное реалити-шоу?! Сначала ее предал мужчина, которого она любила, а теперь еще и женщина, которая ее родила.

– Я ухожу. – Мэри-Энн встала и взяла сумочку. – Ты, – она ткнула пальцем в Стива, – склизкая кучка собачьего дерьма, понос из ублюдочной задницы. А ты, – она посмотрела на Мици и понизила голос почти до шепота, – сейчас разбила мне сердце. Потому что тебе, мама, следует быть в моей команде. Тебе следует желать добра мне, а не легкой жизни себе. И если ты считаешь, что урод, трахающий все подряд, предел моих мечтаний, остается только догадываться, какого ты на самом деле обо мне мнения.

Мэри-Энн бросила на стол кредитку и сунула сумочку под мышку.

– Приятного аппетита, за все заплачено. У вас есть о чем поболтать. Мама, машину за тобой я пришлю. – Мэри-Энн повернулась и направилась к выходу. Она шла, опустив голову, чтобы никто в «Плюще у побережья» не видел ее слез.

17. Селеста Соланж и сумка из кожи питона от Хлоэ

Селеста Соланж хотела все деньги Дэмиена Бракнера, до последнего гроша. Они были ей не нужны, да и брачный контракт этого не допускал. Но она хотела все, без остатка. (А почему бы нет, после того как он так унизил ее перед всем миром, шляясь повсюду с восемнадцатилетней соплячкой?)

– Сиси, брачный договор толкует этот вопрос ясно и даже однозначно жестко, – твердил ее адвокат Хауард Абромавитц.

– Хауи, я знаю, ты вел дело о разводе Престона и Стерджесс, а Джен говорит, что к их брачному контракту тоже было не подкопаться.

– С оговоркой, если Джен уличит его в супружеской измене.

– Но ведь Дэмиен мне изменяет – трахается направо и налево! Ты что, не заглядываешь в «Пипл», «Ас» и «Стар»?

Хауард усмехнулся:

– Я читаю их каждый день. Это лучшая клиентская справочная служба в мире. Но в случае с разводом Престона и Стерджесс была пленка, и эта часть их соглашения осталась строго конфиденциальной. Натан выкупил пленку у Джен, иначе его карьера пошла бы прахом. Ведь спал-то он не с женщинами.

Селесте совсем не улыбалась идея провести в конторе адвоката единственный свободный от съемок день. Она осмотрелась: по стенам висели фотографии, на которых Хауард был запечатлен с президентами (Бушем и Клинтоном), суперзвездами (Томом, Арнольдом и Лео) и выдающимися спортсменами (Майклом, Тайгером и Джеффом).

– Слушай, Сиси, Дэмиен – серийный новобрачный. Он любит молоденьких, причем находит их прежде, чем успевает развестись с очередной женой. Тебе же известно, что я вел дело о разводе Дэмиена с Амандой.

– А если у меня есть пленка?

– А у тебя она есть? Не торопись с ответом. Мы вторгаемся в исключительно деликатную сферу. – Хауард откинулся на спинку кресла.

Селеста встала и прошла к застекленной стене офиса: у ее ног лежал Беверли-Хиллз.

– А как обстояло дело с брачным контрактом Аманды? Я знаю, что Дэмиен заплатил ей. Что ты на это скажешь?

Хауард развернулся в кожаном кресле и подался вперед.

– Строго между нами. Если что, я от своих слов откажусь. Помнишь дом в Бейлизе?

– Мы туда постоянно ездили. Дэмиен продал его сразу после развода с Амандой.

– Камеры.

– Что?! – Селеста повернулась к Хауарду.

– Везде, даже на конюшне, стояли камеры видеонаблюдения. – Хауард замолчал, а Селеста почувствовала, как к шее приливает краска. Ей не было стыдно, просто сейчас, во время беседы с Хауардом…

– Значит, есть пленка? И на ней мы с Дэмиеном…

– Была.

– Он никогда не говорил мне ни о пленке, ни о камерах. Ублюдок.

– Он ее выкупил, зная, что она сломает твою карьеру. И возможно, ваши с ним отношения.

– Но каким образом она могла сломать…

– В Бейлизе много женщин.

У Селесты сдавило грудь. Очередное унижение. Так вот что значит быть обманутой женой. Не той, которая знает, что муженек гуляет налево, и воспринимает это как отдых от рутины супружеской жизни, а той, которая вдруг понимает, что ее жизнь была возведена на фундаменте постоянной лжи мужа.

– Ты уверен, что все пленки уничтожены?

– Пять лет прошло. Если бы имелись копии, они бы всплыли, но их не было. Ты суперзвезда, Сиси, так что, существуй такие пленки, кто-нибудь уже сделал бы на них целое состояние.

– Убила бы его!

– Я этого не слышал. И впредь не смей никому говорить такого. Советую тебе как адвокат.

Селеста присела на кашемировый диванчик напротив письменного стола Хауарда.

– Что теперь?

– Ну, если тебе не удастся застукать его во время секса с ребятами или зверятами, к брачному контракту не подкопаться. Существует одна-единственная зацепка: растление, развратные или противоправные сексуальные действия. Под давлением убедительных аргументов, как ты сама видишь, люди склонны игнорировать условия брачного контракта.

– Сколько времени в запасе?

– Три месяца.

– Еще уйма. – Селеста встала и взяла кожаную сумочку от Хлоэ. – Говорят, я умею убеждать.

Хауард поднялся, проводил Селесту до VIP-лифта в конце офиса и послал ей воздушный поцелуй.

– Я извещу тебя, когда бумаги будут готовы. – Он взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза. – Сиси, звони мне в любое время суток, если тебе что-нибудь понадобится. Я в твоем распоряжении. – Дверь лифта открылась, и Селеста вошла в него. – Или вдруг узнаешь нечто такое, о чем мне следует знать.

– Спасибо, Хауард, – сказала Селеста. Пришла пора покопаться в грязном белье Дэмиена. Но она не боялась запачкаться.

Селеста в бархатном домашнем костюмчике от Версаче (Донателле замечательно удалась эта эксклюзивная модель в бирюзовом цвете – «Под цвет твоихглаз, дорогая!») сидела на полу в бывшем кабинете Дэмиена. Компьютеры были вывезены, но большая часть документации осталась. Дэмиен был маниакально педантичен и снимал три копии с каждого документа: одна хранилась в его студийном кабинете на «Саммит пикчерс», другая – у адвоката, а третья – дома. Но о домашних он, видимо, забыл – настолько был увлечен траханьем с Брай Эллисон. Дома он не показывался с тех самых пор, как съехал (Селеста в тот же день сменила замки и код на сигнализации, а Матильде дала наказ тотчас звонить ей, если мистер Бракнер будет замечен поблизости). Прошло два месяца, но он не объявлялся.

Селеста обшарила бюро за письменным столом и нашла лишь старые банковские выписки и черновики контрактов. Она отдаст их Хауарду – вдруг его эксперт по оценке имущества обнаружит нечто такое, что она проглядела. Однако никакой грязи или непотребства в них не было. Она понимала, что шансы ничтожны, что Дэмиен никогда и не стал бы хранить компромат в доступном месте. Он бы спрятал его подальше от глаз. Но куда?

Селеста поднялась с пола. Черт, как она ненавидела разбирать бумажки! Она актриса, а не секретарша.

– Сиси, ты где? – позвал Брэдфорд.

– Здесь.

Дело было воскресным вечером, и Брэдфорд, чья исполнительность всех теперь просто поражала, всегда вовремя возвращался в дом Селесты, чтобы пройтись по тексту и подготовиться к предстоящей неделе.

И Селеста, и Лидия только диву давались, особенно с тех пор, как каждую свободную минуту на площадке и все время вне ее он стал проводить с дочерью Займара. Новое увлечение, казалось, никак не повлияло на его решимость соблюдать регламент и правила, установленные Селестой. Благодаря самодисциплине его актерское мастерство вышло на новый уровень, и Лидия, оценивая рабочий материал, говорила, что Брэдфорд играет потрясающе. На самом деле он оказался вовсе не таким кретином, каким поначалу показался Селесте. Подобно большинству знаменитостей своего возраста, он был просто слишком молод и неуправляем, избалован деньгами и славой. Общение с Селестой, а также отношения с Кристиной сделали его серьезнее.

– Затеяла уборку? – Брэдфорд стоял в дверях и рассматривал кабинет Дэмиена.

– Можно и так сказать. Пытаюсь навести порядок и кое-что найти.

– Я никогда не бывал в этой комнате.

– Кошмар, да? Это кабинет моего мужа. Точнее, его бывший кабинет. Я тут все переделаю и отремонтирую. Не знаю, может быть, устрою здесь офис.

– Значит, дом остается тебе?

– Да. Это оговорено в брачном контракте. – Селеста нагнулась, чтобы собрать валявшиеся на полу документы и положить их на место – в бюро.

– Наверное, Дэмиен заставит и Брай подписать такой контракт.

Селеста замерла и посмотрела через плечо на Брэдфорда:

– Они собираются пожениться?

– Брай так сказала.

– Ну разумеется. – Интересно, знает ли Брай Эллисон, в какую историю ввязывается? Скорее всего, как и она сама много лет назад, не знает, да и знать не желает.

– Ну, как только ее родители дадут согласие.

– Дружная семейка?

– Нет, не в этом дело. Ей всего семнадцать.

У Селесты мурашки пошли по спине. Он сказал: «семнадцать»?

– Что?

– Ну да, у нее день рождения через четыре месяца. Слушай, я пойду немножко поплаваю, а потом пройдемся по завтрашнему тексту, ладно?

– Конечно, иди. Примерно через час?

– Отлично.

Селеста стояла и смотрела на Брэдфорда. Он невольно снабдил ее информацией, которая стоила несколько миллионов долларов.

– Брэдфорд, ты и представить себе не можешь, как я счастлива, что ты здесь.

– Спасибо, Сиси. Увидимся через час.

Черт, это так шикарно, что просто не верится. Возможно, где-то секс с несовершеннолетней не классифицируют как растление или развратные действия, однако в Лос-Анджелесе это все еще считается противозаконным.

– Хауард слушает.

– Хауи, это Сиси. – Селеста говорила по мобильному.

– Сиси, ласточка моя, как ты? Тебе нужно, чтобы я приехал? С тобой все в порядке?

– Со мной все отлично. Я нашла.

– Что?

– Способ взять Дэмиена за задницу. Брай Эллисон – несовершеннолетняя.

Последовала пауза. Селеста почти явственно слышала, как юридические винтики в голове Хауарда пришли в движение.

– Ты уверена?

– Мне так сказали. Значит, единственное нужное нам доказательство – это ее свидетельство о рождении. Его сложно достать? Он трахает малолетку, а в Калифорнии это по-прежнему считается противозаконным, верно?

– Этого недостаточно.

– Почему? Ей же семнадцать.

– Сиси, у тебя есть доказательство того, что они состоят в интимных отношениях?

– Да их полным-полно в «Пипл» и в «Ас». А на снимке в пятничном вечернем выпуске «Энтертейнмент экспресс» он держал ее рукой за задницу.

– Ну, тянет на сексуальное домогательство, но этого мало. Послушай, Сиси, половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия, – это уголовное преступление, и, для того чтобы окружной прокурор возбудил дело против Дэмиена Бракнера за связь с Брай Эллисон, нужно что-то повесомее лапанья на премьерном показе. Или тебе необходимо иметь (но я тебе этого не говорил!) по меньшей мере такие доказательства, которые убедили бы Дэмиена в том, что окружной прокурорможет возбудить дело. Доказательства такого сорта, которые для человека вроде Дэмиена стоили бы денег. Нет, я никоим образом не советую тебе заниматься вымогательством или фальсифицировать улики. Но, выражаясь гипотетически, доказательства такого рода могли бы оказаться очень ценными и даже повлиять на однозначные условия брачного контракта.

– Значит, нам нужно поймать их во время занятий сексом, – не успокаивалась Селеста, прохаживаясь взад-вперед.

– В общем, да. И сделать это надо прежде, чем она достигнет восемнадцати лет или выйдет замуж.

– Она не сможет выйти за него, пока я не разведусь.

– Верно.

– Фотки или пленка?

– Что?

– Что лучше: фотки или пленка?

– Ну, подобные «сценарии» выглядят более выигрышно на пленке.

– Да, пленка всегда лучше.