Текст книги "Клуб голливудских девчонок"

Автор книги: Мэгги Марр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

12. Мэри-Энн и кожаные босоножки от Хлоэ

Мэри-Энн остановила свой белый «Мерседес-500» с откидным верхом возле парковщика ресторана «Кой» (самого модного суши-ресторана в Лос-Анджелесе). Она была третьей в очереди, за двумя черными «рейнджроверами». А за ней пристроился «ягуар». Оживленный вечер – пятница, половина девятого. Лидия арендовала весь зал для «торжественной суши-вечеринки», как она выразилась, на которую были приглашены актеры, режиссер, сценарист – в общей сложности около пятнадцати человек.

«Би-и-и-п!» Мэри-Энн посмотрела в зеркало заднего вида. Какой-то придурок на «ти-топ транс-эм» 1972 года выпуска (она узнала марку только потому, что в детстве смотрела «Смоки и Бандит» четыре раза) втиснулся между двумя машинами за Мэри-Энн и давил на клаксон. Водитель высунул голову из люка и проорал:

– Эй, люди, вам известно, кто я?! Пошевеливайтесь! Я жрать хочу!

Вот урод! Парковщик открыл дверцу машины Мэри-Энн. По его щеке стекала струйка пота.

– Выдался вечерок?

Он улыбнулся:

– Добро пожаловать в «Кой»!

– Эй, что за дерьмо?! Благотворительные обеды в другое время! Убирай ее тачку! Живо! Живо! – вопил придурок.

Мэри-Энн протянула парковщику ключи и улыбнулась, как бы говоря: «Сколько кругом идиотов!»

– Эй, телка! Не удивляюсь, что ты одна, раз так копаешься.

Терпение Мэри-Энн лопнуло. Она вышла из машины и уставилась на низко посаженные фары «транс-эм». Она смотрела с яростью, уничтожала водителя-подонка взглядом. Неожиданно заскрипели шины, взревел двигатель, и «транс-эм» ринулся на нее, ослепляя фарами. «О Господи!» – только и успела подумать она и упала на мостовую.

– Мадам! Мадам, вы в порядке?

Мэри-Энн лежала лицом на асфальте и видела перед собой десяток пар обуви.

– Вы можете пошевелиться? Вы меня слышите?

– Вызвать «скорую помощь»?

– Господи! Боже мой!

– Вы разглядели этого идиота?

– Кто-нибудь заметил его номер?

Парковщик склонился к ней и приподнял ее голову.

– Мадам, вы в порядке? Вы можете пошевелиться?

Мэри-Энн перевернулась на правый бок. Голова раскалывалась. Ладони саднило.

– Да. Могу. – Она села. Трое мужчин помогли ей подняться.

Мэри-Энн обвела глазами толпу. Ей было неловко, что она привлекла к себе так много внимания. Потом посмотрела на ноги: одна разута. Пожилой мужчина протянул ей кожаную босоножку от Хлоэ (подарок Сиси): он подобрал ее в центре проспекта Ла-Бреа.

– Спасибо, – прошептала Мэри-Энн, сильно смущаясь.

– Пойдемте внутрь. Вам вызвать «скорую помощь»? – мягко спросил парковщик.

– Нет. Проводите меня, пожалуйста, в ресторан.

Какая-то женщина протянула Мэри-Энн ее сумочку от Стеллы Маккартни.

– Спасибо. – Мэри-Энн вцепилась в сумочку и поковыляла в одной босоножке.

Мэри-Энн с забинтованными руками сидела в кабинете управляющего, зажав между коленями стакан теплой воды. Голова трещала. Управляющий собирался вызвать «скорую помощь», но она хотела только одного: чтобы нашли Лидию. Мэри-Энн бросила взгляд в зеркало на противоположной стене: волосы растрепаны, от глаз до подбородка потеки от туши. Причиной тому не асфальт и не грязь, а слезы. Она рыдала без остановки, даже когда разговаривала с полицейскими. Она была жива. Ни увечий, ни травм, ничего серьезного. Она не помнила, как вынырнула из-под колес «транс-эм». Все произошло очень быстро, и теперь она чувствовала, что была на волоске от чего-то поистине ужасного. Но какая жестокая ирония: получить все, о чем мечтала, и умереть под колесами возле самого крутого ресторана Лос-Анджелеса!

До Мэри-Энн донесся звук цокающих каблуков.

– Где она?

Лидия была не одна: казалось, к дверям кабинета сбежалась целая толпа народу. Господи, ну зачем? Мэри-Энн всего лишь хотела поговорить с Лидией и уехать.

– Полицию вызвали? – требовательным голосом осведомилась Джессика Колфилд.

– Да, мадам, она уже разговаривала с ними. Сейчас опрашивают свидетелей.

– А «скорую помощь»? – спросила Лидия.

– Она отказалась, мисс Олбрайт. Мы предлагали.

Мэри-Энн сидела неподвижно, слушая, как они обсуждают, что с ней делать, как будто ей снова семь лет и она так же беззащитна. Дверь открылась.

– О Боже, деточка, ты в порядке? – Селеста кинулась к Мэри-Энн, схватила и потянула со стула.

– Да, – прошептала та и, отстранившись от Селесты, снова села.

Лидия опустилась на соседний стул.

– Дорогая, я думаю, тебе нужно съездить в клинику «Кедры» – просто провериться. Мы поместим тебя в «люкс» на пятом этаже. Обернешься за сорок пять минут, обещаю. Просто для подстраховки.

Джессика стояла у двери и разговаривала по мобильнику:

– Соедините меня с майором Розенманном. Да. Скажите ему, что это Джессика Колфилд. Пусть он свяжется с шефом полиции. Да мне плевать, с кем он. Тут на Беверли-Хиллз какой-то псих людей давит. Да, да. Скажите ему, чтобы позвонил мне, когда закончится массаж. Да, мой номер у него есть.

Сиси порылась в сумочке от Прада и достала кисточку и крохотный косметический наборчик.

– Слушай, я приведу тебя в порядок за две минуты. Сама знаю, когда выглядишь плохо, на душе погано. – Она распустила волосы Мэри-Энн и начала их расчесывать.

Лидия наклонилась к ней и заботливо спросила:

– Ну что, в «Кедры»?

– Я лучше домой поеду, правда. Я просто хотела сначала тебя увидеть.

– Домой? Исключено. Ты поедешь ко мне, – сказала Сиси, скрепляя волосы Мэри-Энн бирюзовой заколкой с горным хрусталем. – А вдруг с тобой случится обморок или еще что-нибудь? Если не поедешь в клинику, значит, по крайней мере побудешь у меня.

– Честное слово, я хочу домой, лечь в постель…

– Пожалуй, она права, – сказала Лидия. – И потом, вы, девочки, живете совсем рядом.

– Так нам всем будет спокойнее, – заявила Сиси.

– Черт знает что такое! – кипела Джессика, расхаживая взад-вперед.

Сиси наклонилась и прошептала на ухо Мэри-Энн:

– Не обращай внимания. Джессика любит все держать под контролем. А когда не получается, это ее раздражает.

– Не расстраивайся. – Лидия протянула Мэри-Энн бумажный носовой платок. – В меня однажды стреляли. Через пару дней придешь в себя. Оказаться на волоске от смерти – большой шок.

– Стреляли? – переспросила Мэри-Энн.

– Расскажу в другой раз. Обещаю. – Лидия оглядела Мэри-Энн и улыбнулась Сиси.

– Ну, прическа и макияж в порядке. Теперь тебе надо выпить, – сказала Сиси.

– Я хочу домой.

– Управляющий звонит моему водителю, но тот приедет минут через двадцать, не раньше. Играет в покер с дружками где-то в Западном Голливуде. Я говорила ему, что буду здесь всю ночь. Так что, пока он едет, пойдем в зал и выпьем. Ручаюсь, тебе станет лучше.

– Но я в таком виде… – Мэри-Энн взглянула на себя в зеркало и осеклась. Потому что вид у нее был… сногсшибательный.

Сиси наклонилась и положила руку ей на плечо.

– В начале своей карьеры мне приходилось гримироваться и причесываться самой. Я знаю пару хитростей. Пойдем-ка выпьем.

– А вот и наша уцелевшая крошка! – возликовал Займар, обнимая Мэри-Энн. – Значит, остаешься?

Мэри-Энн улыбнулась. Прежде она встречалась с ним всего дважды, но с тех пор, как он вернулся с Бали, они разговаривали по телефону по пять раз в день, обсуждая персонажей и пометки к сценарию. На следующей неделе они будут видеться на съемках каждый день. Он был остряк, весельчак, шалопай и нравился ей. Мэри-Энн подозревала, что Займар положил глаз на Лидию, но Лидия, казалось, этого не замечала.

– Водку с тоником для дамы, тоника поменьше, – сказал Займар одному из официантов. – Знаешь, меня однажды сбил грузовик.

– И ты выжил? – У Мэри-Энн снова защипало глаза.

– Расскажу в другой раз. – Займар сжал ей руку. – Ну, все в сборе. По крайней мере «важные птицы». – Займар с Мэри-Энн обернулись и оглядели гостей.

У противоположной стены стоял Брэдфорд Мэдисон. Мэри-Энн старалась не пялиться. Отпрыск «звездного» отца и шикарной европейской супермодели, Брэдфорд принадлежал к «сливкам» Голливуда и представлял в нем третье поколение клана Мэдисонов. Займар перехватил взгляд Мэри-Энн.

– Это Брэдфорд, – ухмыляясь, сказал он. – Вы знакомы?

– Нет, – промямлила Мэри-Энн, глядя на актера, точно загипнотизированная.

– Эй, Лид, не будь жадиной! – крикнул Займар. – Парнишка не знаком с нашей сценаристкой. Тащи его сюда!

Брэдфорд не спеша направился к Мэри-Энн, за ним следовала Лидия. Боже, как он был красив! Роскошные зубы. Роскошная улыбка. Роскошные темные волосы и шоколадно-карие глаза. Мэри-Энн чувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Такого «звездного шока» она не испытывала с тех пор, как познакомилась с Селестой.

– Брэдфорд Мэдисон, познакомься с дамой, которая вложила слова в твои уста. Мэри-Энн Майерс, – представил ее Займар.

– Мэри-Энн? Красивое имя. Так звали мою первую школьную любовь.

У Мэри-Энн отнялся язык. Она понимала, что молчать нельзя, но не знала, что сказать, а если бы даже придумала что-нибудь умное, то и тогда не смогла бы произнести ни слова. Мэри-Энн пялилась на Брэдфорда во все глаза, а неловкая пауза все затягивалась.

– Ну и о чем вы болтали? – поинтересовался Займар, приходя ей на выручку.

– Похоже, у Брэдфорда появилась новая игрушка, – с улыбкой сказала Лидия.

– Да, видишь ли, я всегда мечтал о такой. А когда увидел эту красавицу в идеальном состоянии, я просто обязан был ее купить. И цена оказалась подходящей. Старик, как она летает!

– Да ну? Не знал, что ты пилотируешь. Я тоже когда-то увлекался, пока не попал в аварию в девяносто седьмом. С тех пор решил: пусть меня возят профессионалы.

– Нет, старик, у меня новая потрясающая тачка. – Лицо Брэдфорда озарила улыбка. – Тебе нравится «Смоки и Бандит»? – обратился он к Мэри-Энн. – Ты здорово пишешь и наверняка его видела. Там тип на «транс-эм» дает такого жару! Я купил точную копию. Она влетела мне…

Мэри-Энн не слышала слов. В ушах нарастал шум. Свет мерк, и все плыло перед глазами. Ее знобило, она валилась, валилась на бок…

– Мэри-Энн! – долетел до нее крик Селесты.

Голова у Мэри-Энн раскалывалась от боли. Язык распух и прилип к нёбу. «Неужели я так много выпила?» Она с трудом пошевелилась и ощутила боль в правом боку. Потом приоткрыла глаза и поискала взглядом будильник, который обычно стоял на ночном столике. Будильника не было. И комната точно была не ее. Казалось, она очнулась в другой жизни: где она? На окнах темно-синие бархатные шторы, пол выложен нежно-розовой мраморной плиткой. Как она очутилась в гостиничном номере? Мэри-Энн огляделась. И откуда в гостинице кардиограф и капельница? И почему она подсоединена к ним? Абсолютно сбитая с толку, теряясь в догадках, она посмотрела в дальний тонущий в полумраке угол комнаты. Там на плюшевом диванчике, прижавшись друг к другу, лежали Займар с Лидией. Мэри-Энн поморгала, вглядываясь в темноту. Голова режиссера была запрокинута, рот полуоткрыт: он храпел. На плече Займара покоилась голова Лидии, ее черные волосы разметались по его груди.

«Откуда они взялись в моем номере?» Мэри-Энн напрягала свою хмельную голову, когда дверь в комнату распахнулась.

– Проснулась, – услышала она чей-то шепот, а затем прозвучало тихое «бип-бип».

– Привет! – сказала Джессика, направляясь к ее постели и бросая в сумочку мобильник.

– А где… – Мэри-Энн попробовала сесть.

– Э нет, не надо. С тобой все в порядке. Ты в «Кедрах». – Джессика положила руку ей на плечо.

В «Кедрах»?

– В клинике? – пролепетала Мэри-Энн. Распухший язык почти не шевелился.

– Ты потеряла сознание в «Кой».

Мэри-Энн закрыла глаза. В голове кружились обрывки воспоминаний.

– Сколько времени? – произнесла она с трудом.

– Около полуночи. – Джессика осторожно присела на кровать. – Врач говорит, с тобой все будет отлично. Легкое сотрясение после первого падения, а во второй раз он тебя поймал. – Джессика указала на похрапывающего Займара и, убирая прядь волос с лица Мэри-Энн, спросила: – Как самочувствие?

– Точно с похмелья, – прошептала Мэри-Энн, с трудом размыкая запекшиеся губы. – Пить хочется.

Джессика встала, налила воды из стоявшего на ночном столике хрустального графина и поднесла стакан к ее губам.

– Пей маленькими глотками, – сказала она.

Вода была прохладной и смягчила сухость во рту.

– Спасибо, – прошептала Мэри-Энн.

– Ну и напугала ты нас!

– Брэдфорд, это он был за рулем той машины, – пробормотала Мэри-Энн, откидываясь на подушку.

– Да, он. – Джессика рассматривала свои руки. – И как ты намерена поступить?

Как она намерена поступить? Того, кто сбил человека и удрал (ну, почти сбил и удрал), сажают в тюрьму, не так ли?

– Я могу позвонить в полицию. – Джессика помолчала. – Но в таком случае, – и она посмотрела прямо в глаза Мэри-Энн, – фильма не будет.

Фильма не будет? Нет, как же так?!

– А нельзя взять кого-нибудь другого?

Джессика покачала головой.

– Вообще-то Арнольд Мэрфи, новый президент «уорлдуайд», против производства «Семи минут после полуночи», но студия уже порядком завязана на фильме, по крайней мере финансово, поэтому особого выбора у него нет. Однако если Брэдфорд попадется за нарушение условного освобождения, – Джессика скрестила руки на груди, – начало съемок сдвинется, и все сроки полетят. У Сиси через три месяца новая картина, так что ее мы потеряем, и у Займара предполагается другой фильм, поэтому и он уйдет. Если съемки не начнутся в понедельник, фильма скорее всего не будет, поскольку у Арнольда появится реальный шанс положить проект на полку.

– А Лидия? – Мэри-Энн посмотрела на Займара и Лидию, спящих на диване.

Джессика вздохнула:

– Она станет «паршивой овцой», по крайней мере на «Уорлдуайд». И пока Арнольд не уйдет, снимать там, вероятно, больше не будет. Ее эксклюзивный контракт истекает первого числа следующего года, поэтому она перейдет на другую студию, но «Семь минут после полуночи» – это именно тот фильм, который должен снова вознести ее на вершину.

Мэри-Энн закрыла глаза. Правый висок разламывался от пульсирующейболи.

– А ты лишишься своего гонорара, – сказала Джессика, меняя позу. – Деньги, которые ты уже получила, останутся у тебя. Возможно, нам удастся заставить студию заплатить тебе за две недели производственного периода из-за позднего уведомления, но премиальных в размере пятисот тысяч ты не получишь, а также еженедельных семидесяти пяти тысяч за работу на съемках, и…

– Что?

– Тут два момента. Во-первых, написать сценарий, ставший основой фильма, – это с точки зрения карьеры огромный прорыв и в смысле работы, которая затем последует, и денег, которые ты заработаешь.

Денег? Какая дикость – говорить о деньгах, когда Мэри-Энн лежит под капельницей на больничной койке!

– А во-вторых? – прошептала она.

– Голливуд – местечко небольшое, и если из-за тебя известный актер отправится в тюрьму, а фильм развалится, это повредит твоей карьере. – Джессика поджала губы и подняла брови. – Здесь, как в школе: с ябедой никто не дружит.

«С ябедой»? У Мэри-Энн снова навернулись слезы. Брэдфорд Мэдисон едва не задавил ее своей «новой потрясающей тачкой», и она же ябеда?

Джессика подалась вперед:

– Дорогая, я не говорю, что ты ябеда. Я лишь говорю, как это могут расценить другие.

Мэри-Энн пыталась найти компромисс. Или ей надо позабыть про пережитый ужас, ежедневно встречаться с Брэдфордом Мэдисоном на съемочной площадке и делать вид, что ничего не случилось, или навсегда забыть про Голливуд. Мэри-Энн глубоко вздохнула. Надо на что-то решаться.

Она посмотрела в дальний угол на Займара и Лидию и прошептала:

– Не надо звонить.

– И правильно, – обрадовалась Джессика. – Верное решение.

Со стороны диванчика послышись возня и кашель.

– Она проснулась. – Займар пихнул локтем спящую Лидию.

– Что? – Лидия приподняла голову и протерла глаза. – А, Мэри-Энн. – Лидия сонно улыбнулась. Потом они с Займаром потянулись и встали.

– Я вижу, ты идешь на поправку. – Займар подошел к ее постели.

– Селеста сказала, что она молодчина, – заметила Джессика.

– Сиси знает, что говорит: ей сам черт не брат, – улыбнулся Займар.

Мэри-Энн дотронулась рукой до лба: над правым глазом был прикреплен лейкопластырем марлевый тампон.

– Я не виноват. Я поймал тебя в «Кой», но здесь у тебя вышла стычка с медсестрой, – объяснил Займар. – Не любишь рыжих, да?

– Две царапины, – добавила стоявшая рядом Лидия.

– Наверное, поэтому ты чувствуешь себя как с похмелья.

– Мощная дурь, – усмехнулся Займар. – В больницах всегда крутое ширево.

Джессика засмеялась.

– Она проснулась? – На пороге стояла высокая блондинка в медицинском костюме. – Здравствуйте, Мэри-Энн. Я доктор Рейкер. – Она подошла к постели, достала фонарик и посветила им в зрачки Мэри-Энн. – Кажется, все в порядке. Как вы себя чувствуете?

– Голова болит.

– Вам дважды по ней досталось, – сказала доктор Рейкер, измеряя пульс Мэри-Энн. – Любите подраться?

Мэри-Энн почувствовала, как краска заливает ее лицо. Ей было стыдно. Она совсем не помнила, что говорила и делала после встречи с Брэдфордом Мэдисоном в «Кой», включая и стычку с медсестрой.

– Простите, пожалуйста, – смущенно извинилась она.

– Ничего страшного. Но от той рыжей, что вывела вас из себя, держитесь подальше, – пошутила врач.

– Пожалуйста, передайте сестре мои извинения.

– Обязательно. – Доктор Рейкер посмотрела на Джессику, Лидию и Займара. – Ну, она в порядке, однако нуждается в покое.

– Когда ее отпустят? – поинтересовалась Джессика.

– Утром еще раз осмотрю ее и, если все будет нормально, отпущу часов в одиннадцать. Отправляйтесь по домам, отдохните, и Мэри-Энн пусть выспится, а утром приезжайте за ней.

– Я буду здесь в девять, == объявила Джессика.

– А я буду ждать тебя дома, – сказала Лидия, следуя за Джессикой к двери.

– А я увижу тебя в понедельник. – Займар похлопал Мэри-Энн по руке, наклонился и прошептал: – Знаешь, у нас получится грандиозный, потрясающий фильм! ЧП перед началом съемок – верная примета. – Он подмигнул и направился к выходу.

Когда они ушли, Мэри-Энн стало грустно. Так вот она какая – ее голливудская жизнь! Новая работа, новые друзья и… новые правила. Ей вспомнились слова, сказанные Сиси по дороге домой из магазина «Феррагамо»: «Это компромисс. С папарацци, с прессой, со студиями, с продюсерами, с собой. Они нужны мне, я нужна им. Ты удивишься, сколь на многое ты научишься закрывать глаза».

Мэри-Энн глубоко вздохнула. Голова просто раскалывалась.

13. Селеста Соланж и ковбойские сапоги на египетских простынях

Селеста прошла в свой трейлер и с треском захлопнула за собой дверь. Брэдфорд Мэдисон – полный кретин. Сначала чуть не убил их сценаристку (слава Богу, что Мэри-Энн не стала подавать иск на него), затем нагло приезжал на два часа позже назначенного срока – семи утра (а вся группа, в том числе Селеста, ждала его появления), а теперь он не знает роль.

Селесте наплевать на то, что он принадлежит к третьему поколению голливудской элиты. Какое скотство! Это ясно и ей, и Лидии, и Займару, а сейчас Селеста была намерена довести это до сведения самого Брэдфорда.

Съемки «Семи минут после полуночи» велись всего неделю и уже отставали от графика на три дня. Если Брэдфорд не прекратит лоботрясничать и не возьмется за ум, фильму крышка.

Селеста села перед зеркалом и стянула парик. Не будь это фильм Лидии, она ушла бы с площадки прямо сейчас. Поручила бы Джессике позвонить Арнольду Мэрфи и послать его ко всем чертям. Но это сломает карьеру Лидии, а Арнольд будет хрюкать от удовольствия, как свинья. В дверь трейлера постучали.

– Сиси, это я! – крикнула Лидия.

– Заходи!

В одной руке Лидия держала мобильник, в другой – бутылку бурбона.

– Как насчет этого? – спросила она, потрясая бутылкой.

Потому-то Лидия и была ее лучшей подругой. Именно в тот момент, когда Селеста хотела послать продюсера и этот долбаный фильм далеко и надолго (а это всем выйдет боком), Лидия появилась с ее любимым бурбоном.

– Он губит твой фильм. И твою звезду. – Селеста начала снимать толстый слой грима, наложенного несколько часов назад.

– Знаю, знаю. Тяжелые выдались деньки.

– Тяжелые?! Лид, это по-другому называется. Полное дерьмо! И все потому, что один кретин ведет себя как последний козел. Он угробит твой фильм в сто раз быстрее Арнольда.

Лидия налила бурбон в хрустальные стаканы и поставила один на туалетный столик перед Селестой.

– Мне плевать, кто его папаша, Лид. Пусть завязывает балбесничать и работает, как положено профессионалу.

– Он отличный партнер, Сиси.

– Только когда знает текст. А он только и делает, что отсебятину несет. Не зная текста, он ни на что не годен. – Селеста швырнула салфетку на столик и сделала большой глоток бурбона.

– Ты права.

– Слушай, мне заплатят в любом случае. Я свою роль отработаю как надо. А что будет с тобой, Лид? Арнольд тебя с потрохами слопает, если выйдет дерьмо или ты превысишь бюджет. А с Займаром? Вспомни, его последний фильм провалился. И если этот не станет хитом, ему конец.

Лидия вздохнула и села в шезлонг за спиной Селесты.

– Он снова на коксе? – спросила Селеста.

– Займар присматривает за ним. И я периодически пасу по вечерам. Кроме того, условное освобождение обязывает его сдавать токсикологические пробы (но я тебе об этом не говорила!), и пока они в порядке.

– Если только он предъявляет собственную мочу, а не чью-нибудь еще, – возразила Селеста.

Лидия отпила немного бурбона.

– Может, нанять ему сиделку?

– Этому фрукту? Да он никогда на это не пойдет.

– Это оговорено в его контракте. Единственным способом застраховаться от неожиданностей было включить условие о сиделке для Брэдфорда.

Селеста перестала снимать грим и поймала взгляд Лидии в зеркале.

– Тогда чего ты ждешь? Звони Джесс, пусть свяжется с его агентом и сообщит, что ты нанимаешь няньку для Брэдфорда.

– А Арнольд?

– А что?

– Как только я это сделаю, он поймет, что у нас проблемы. Почует, что запахло жареным, и прижмет нас к стенке.

– Уже прижал! Его мартышка Джо-Джо шляется на съемки по два раза в день.

– Знаю, но тут есть разные варианты. Он может потребовать, чтобы мы нашли другого актера. Пересняли. Сдвинули дату съемок. Сдвинули сроки фильма. А если он узнает, что Брэдфорд спекся, он может нас вообще закрыть.

– Прекрасно! Я сама этим займусь.

– Чем? – не поняла Лидия.

– Буду за ним присматривать.

– Сиси, я вовсе не это имела в виду. Я просто…

– Слушай, я тоже продюсер этого фильма и хочу внести свою лепту. Я знаю актеров. Скажи паршивцу, что он будет жить в моем доме.

– А Дэмиен? Он же взбесится…

– Лид. – Селеста помолчала и посмотрела в зеркало. – Дэмиен ушел.

– Что?! Сиси, почему ты мнение сказала?

– В первый день съемок. Я приехала домой, а его вещей нет. Правда, он, как порядочный, оставил мне записку.

– Сочувствую. Я не знала.

– Брось. Так лучше. Дрянь человек. Кроме того, я прикарманила все его денежки, и сейчас он на мели. Живет в Сильвер-Лейк у Брай, а у нее шесть кошек.

– У него же аллергия?!

– Жуткая. Надеюсь, он сдохнет. Прежде чем изменит завещание.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Дом большой, старый, пустой. Бедняжка Мэри-Энн ночует у меня четыре раза в неделю. Я все время заманиваю ее под каким-нибудь предлогом. Но тут другое… – Селеста обернулась и взглянула на Лидию. – Думаешь, этот болван понимает, что едва не совершил убийство? Или что чудом не загремел в тюрьму в третий раз?

– Она святая.

– Вот именно. Если бы я писала для него роль, то после такого дерьма от нее осталось бы только «кукареку».

Лидия вскинула бровь и посмотрела на Селесту в зеркало.

– Ах, забыла – «кукареку» кричим мы. А у него роль. Так что передай ему, что будет дрыхнуть у меня каждую ночь, кроме субботы.

– Когда начнете?

– Сегодня. Вечером будем учить текст до тех пор, пока он не будет знать его назубок. Кроме того, я разработаю для него домашний устав.

– Это ему не понравится.

– Тем хуже. Я скажу ему, что знакома с его дедом. Так что, если наш мальчик заупрямится, деду позвоню первому.

Лидия улыбнулась.

– Он в штаны со страха наложит. Старик по-прежнему скор на расправу. Кто, как ты думаешь, конфисковал его «транс-эм»?

– Ясно.

– Через двадцать минут пусть ждет меня у моей машины.

– Спасибо, Сиси. – Лидия направилась к двери.

– Пока не за что. Подождем до завтра. Если Брэдфорд возьмется за ум, тогда и поблагодаришь меня.

Селеста открыла дверь в апартаменты для гостей в восточном крыле дома на Голливудских холмах.

– Вот твоя комната. Здесь ванная. Там должно быть все необходимое. Полотенца, зубная паста, мыло. Если что-нибудь еще потребуется, скажи мне или Матильде.

Брэдфорд бросил на пол сумку от Луи Вюиттона и, пройдясь по комнате, остановился у настенного плазменного телевизора.

– Принимает все каналы, подключен к мультимедиа. Фильмотека – две тысячи копий. Смотри, когда захочешь. Есть Интернет, можешь подключить свой лэптоп. – Селеста подошла к встроенной гардеробной и открыла стеклянную дверцу, облицованную вишневым деревом. – Очень симпатичная, обшита кедром, плечики шелковые, – не умолкала она. Брэдфорд не отвечал. «Может, он в туалете? – подумала Селеста. – Или собрался дать деру?» Она вернулась в комнату. – Я думала, мы пройдемся по тексту… – Сиси ошарашенно смолкла и уставилась на Брэдфорда.

Он стоял в центре огромной кровати совершенно голый (только в черных ковбойских сапогах из змеиной кожи) и поглаживал правой рукой свой стоявший торчком член.

– Ну что, приступим? Я понимаю, что сказки про текст и репетицию – сплошная туфта. Я ведь поэтому оказался здесь в заложниках, да? – сказал он со скучающим видом.

Селеста пришла в бешенство. Что этот молокосос о себе воображает? Во-первых, видала она приборы и побольше. Во-вторых, Брэдфорд вызывал у нее стойкое отвращение. Его самодовольно-циничная бравада заставляла забыть даже о его смазливой физиономии. Черт возьми, когда спишь с настоящим взрослым мужчиной, сосунки вроде Брэдфорда просто не воспринимаются всерьез.

– Тебе же хочется. Брай сказала мне, что Дэмиен живет у нее уже почти две недели. – И Брэдфорд плашмя шлепнулся задницей на постель.

Ничего удивительного, что Брэдфорд общался с Брай Эллисон. Все ясно – золотая молодежь Голливуда: гадкие, развращенные, сорящие деньгами, неудовлетворенные подростки-переростки. Хотя Брэдфорда можно использовать. Дело катится к разводу, и у Селесты будет свой шпион – агент во вражеском стане. Поэтому информировать Брэдфорда о скромных параметрах предмета его гордости не стоит – чтобы не раздражать.

– Брэдфорд. – Веки Селесты дрогнули, она изображала звезду под «звездным шоком». – Все это очень заманчиво. Но ты вырос здесь и, конечно, знаешь, что я никогда не сплю со своими партнерами.

– Я думал, это чушь собачья.

– После – может быть, но во время съемок – никогда. – Селеста присела на край кровати и наклонилась к Брэдфорду. – Хотя в твоем случае сопротивляться очень трудно. – С таким раздутым самомнением он был легкой добычей.

– Еще бы! – заявил Брэдфорд и напряг бицепс. – Сомневаюсь, что тебя хватит на весь съемочный период, особенно если я буду здесь жить.

– Хорошо бы хоть на одну ночь хватило, – кокетничала Селеста. – Может, оденешься и пойдем вниз?

– Я проголодался. Давай здесь поедим.

– Матильда подаст обед примерно через час. Да, и захвати свой завтрашний текст – пробежимся по роли и выпьем.

– Да знаю я текст. – Он схватил пульт от телевизора.

– Ты-то конечно, милый, а как же я? Разве ты не заметил, как я запиналась сегодня? Ты же не хочешь, чтобы завтра я снова опозорилась? – похлопала ресницами Селеста. За такое представление она могла претендовать на «Оскар».

Брэдфорд улыбнулся:

– Для тебя все, что угодно, детка. – Он перекатился на кровати и потянулся за джинсами от Армани.

– Спасибо, – улыбнулась Селеста и направилась к двери. – И еще один момент, Брэдфорд!

Он перестал натягивать джинсы поверх сапог и поднял голову:

– Да?

– Пожалуйста, впредь оставляй свои ковбойские сапоги у входной двери.