Текст книги "Клуб голливудских девчонок"
Автор книги: Мэгги Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Этот успех никак не укладывался у нее в голове. Почти десять лет она пыталась пробиться в мир кино. Думала, что никому не нужна, что она бездарность. Но стоило лишь одному человеку в нее поверить, и теперь к ней ломится весь Голливуд. Ну, где же они были все эти годы?
– Среди киношников полным-полно мышей-леммингов, – сказала Джессика. – Укажи им на море, и они туда пойдут. Даже если на пути огромный утес.
Мэри-Энн закрыла глаза. «Лови кайф, – подумала она, проваливаясь в сон. – Ты-то по крайней мере не серая мышь».
5. Босоножки от Шанель у бассейна
– Развод?! Селеста, тебе не нужен развод, – сказал Дэмиен.
Селеста лежала в шезлонге возле бассейна олимпийских размеров и потягивала свежевыжатый сок из гуавы, апельсина и мяты, а Дэмиен обсыхал на солнце после купания. Пока он плавал свои пятьдесят кругов (его утренний ритуал на протяжении двадцати лет), она наблюдала за ним и на каждом развороте мысленно прикидывала, как бы половчее утопить потаскуна-муженька, не испортив при этом новых босоножек от Шанель. И теперь он стоял перед ней, поблескивая торсом и загораживая утреннее солнце. Высокий, стройный, загорелый, он в пятьдесят лет выглядел потрясающе, гордился своей физической формой и легко мог сойти за тридцатилетнего.
– Я и не собираюсь, черт возьми, – фыркнула Селеста.
– Ты слишком бурно реагируешь. Ребята из съемочной группы прикололись, трусы вовсе не Брай Эллисон.
Прикололись? Чушь собачья, и Селеста это знала. Но какая-то ее часть (та, которая все еще любила стоявшего подле поганца) хотела ему верить.
– Господи, да мы же только поженились) – сокрушался Дэмиен.
– Я в курсе, присутствовала, была там в белом.
– Ну да. – Дэмиен помолчал. – В белом. Даже тебе мало не показалось. – На его загорелой физиономии расцвела похотливая ухмылка.
Как он шикарно улыбался! Да, он был законченным мерзавцем, но зубы имел идеальные.
– Похоже, это тебе мало моногамного брака, – съязвила Селеста.
– Развода не будет. – Дэмиен присел на краешек шезлонга. – Я потратил полмиллиона долларов, чтобы на тебе жениться. Ты умоляла меня о свадьбе, и разводиться мы не будем. Все хорошо. – Он наклонился, чтобы поцеловать жену в губы.
– Да ну? – И точно козырный туз, Селеста швырнула ему на колени «Инкуайер», которую читала. На обложке красовалась Брай Эллисон, приникшая пухлыми (благодаря пластической хирургии) губами к мочке уха Дэмиена. Он взглянул на снимок и улыбнулся. – Лучше один раз увидеть…
– …чем сто раз услышать, – закончил Дэмиен и, склонившись, прижался мускулистым телом к ее рукам. – Ну, хватит, Селеста! – прошептал он. – Ты отлично знаешь, это фальшивка. Представь, я верил бы всему, что эти дряни пишут о тебе. Про двухголового младенца из Розуэлла, которого тебе сделал инопланетянин, когда тебя похитил НЛО?
Селеста разозлилась. Он прав. Одной «Инкуайер» маловато. Но если учесть трусики с разрезом и тот факт, что Брай Эллисон будет сниматься в его новом фильме, доказательств набиралось достаточно.
– Сиси, я люблю тебя. – Он прильнул к ее шее. – Ты, как прежде, сводишь меня с ума. Сама знаешь, что за народна съемках, точно школьники. А сейчас они совсем распоясались. Ты просто давно не снималась. – Дэмиен спустил бретельку ее купальника от Шанель и поцеловал плечо.
От его поцелуя по телу разлилось тепло. Господи, она желала его и в то же время ненавидела!
– Предполагалось, что этой осенью я буду на съемках, – огрызнулась Селеста. – Или ты забыл?
– Ах, вот в чем дело! Я уже говорил тебе, что студия не станет заключать с тобой контракт. Твой гонорар им не по карману. Для этого фильма двадцать миллионов слишком много, а Брай обойдется им всего в миллион. – Дэмиен сунул палец под застежку ее бюстгальтера. – Как же я по тебе соскучился! – Он стянул его и начал целовать ей грудь. – Пойдем в воду. – Его голос охрип, а взгляд стал бессмысленным и похотливым – типичным для мужчины в состоянии возбуждения.
В этот момент ее тело желало уступить. Пусть их брак дал трещину, но сексуальная страсть не ослабеет никогда, и она знала это. Взяв себя в руки, Селеста вывернулась из объятий Дэмиена и, поправив купальник, сказала:
– Нет, мне надо ехать на студию.
– Это на какую?
– «Уордлуайд».
– И с кем у тебя ленч на «Уорлдуайд»?
– Я не на ленч, а по делу.
– Ясно. – Дэмиен, продолжая заигрывать, попытался посадить ее на себя. – Ну, давай же!
Селеста отстранилась.
– У нас съемки через неделю.
– У кого это «у нас»? Черт возьми, ты о чем?
– Дэмиен, любимый, разве ты не читаешь газет? «Дейли вэрайети» или «Голливуд рипортер»? Или они тоже дряни и только сплетни распускают?
Он бросил на нее неприязненный взгляд. Один – ноль в пользу Селесты.
– Это фильм Лидии Олбрайт «Семь минут после полуночи». Может быть, слышал?
– Что?! И когда вы договорились? Только теперь, когда делами «Уорлдуайд» заправляет Арнольд, карьера Лидии накрылась.
– Три дня назад. И не развлекайся ты школьными приколами на съемках, знал бы, что происходит в мире кино.
Дэмиен откинулся на спинку шезлонга.
– «Уорлдуайд» не по зубам твой гонорар. Они уже выдали двадцать миллионов плюс проценты со сборов Брэдфорду Мэдисону и десять миллионов Займару за режиссуру.
– Контракт подписан. Забавно, что ты вспомнил Брэдфорда. Он интересный актер, с ним я еще не работала.
– Только если тебя тянет на молокососов, посвежевших после курса реабилитации.
Селеста склонилась над мужем, специально коснувшись сосками его руки.
– На реабилитацию, милый, мне плевать. А вот свеженьких я люблю.
Дэмиен замер. Она поняла, что задела его за живое. Возраст – уязвимое место у всех в Голливуде, по крайней мере у тех, кому больше двадцати пяти. Здесь никто не сознается, сколько лет у него за плечами. Лучший способ угадать – это накинуть к названному числу еще пяток, но зачастую погрешность составит еще лет семь.
– Что ты любишь, Селеста, я знаю. Но, по-моему, вопрос о другом: может, и Брэдфорд их любит?
Мерзавец.
Нет, она не позволит ему одержать верх. И даже виду не подаст, что так и произошло. Селеста направилась к дому и с дорожки крикнула:
– У нас сегодня читка сценария! Не знаю, когда вернусь.
– Не беспокойся. Я улетаю в десять, – отозвался Дэмиен.
Селеста остановилась и повернулась к мужу. Он нежился в шезлонге, как удав под солнцем.
– Снова в Новую Зеландию. – Дэмиен улыбнулся. – Проблемы на съемках.
– Надолго?
– На пару дней, возможно, на неделю. Осталось всего десять съемочных дней. – Дэмиен отпил сока и потянулся за «Инкуайер». – Брай здорово получилась, да? Отличная реклама для фильма.
У Селесты защипало глаза, но она не допустит, чтобы он видел ее слезы. Надо скорее уйти.
– Счастливого пути! – Она повернулась к дому. Он был самый большой и самый роскошный на Голливудских холмах – две тысячи квадратных метров несчастливой жизни.
Селеста сидела одна за столиком в патио позади ресторана «Факторе Дели». На ее вкус, не лучшее место, но Лидия была к нему особенно привязана (в детстве отец, который в ту пору еще занимался продюсерством, часто водил ее сюда на ленч). И офис Джессики на Беверли-Хиллз находился отсюда в двух шагах. Только этих двух женщин могла ждать Селеста Соланж, потому что ожидание прочих лиц закончилось для нее приблизительно в ту пору, когда ее гонорар достиг восьмизначной цифры.
Ожидание вызывало легкую досаду, но одиночество ее не тяготило. В отличие от других кинозвезд она не обзавелась шлейфом прихлебателей и прилипал. Люди-побрякушки – так называла их Селеста. У нее была своя команда: агент, стилисты (гример, костюмер и парикмахер), пресс-атташе, адвокат, бизнес-менеджер, бухгалтер и инструктор по фитнесу. Каждый выполнял свою работу, занимал место в ее жизни, вносил вклад в мультинациональную корпорацию, именуемую «Селеста Соланж». В хороший год валовой доход корпорации превышал сто миллионов долларов (правда, последние два года были не очень – спасибо, Дэмиен!).
Неплохая карьера: из «белой швали», обитательницы трейлера в штате Теннесси (о чем было известно очень немногим), превратиться в мультимиллионершу. Благодаря своему незаурядному бизнес-менеджеру Джерри Зету она имела в собственности недвижимость, акции, драгоценности, ресторан в районе Трибека Нижнего Манхэттена и два клуба в Лос-Анджелесе. И никто, кроме Джерри, не знал, чем именно на данный момент владела Селеста Соланж. Она тратила мало (относительно, конечно, но по сравнению со многими знаменитостями – точно): не брала в аренду частных островов и не покупала самолетов. Текущие расходы по содержанию дома, машин и прислуги оплачивал Дэмиен, у которого имелись собственные средства.
У нее была единственная слабость, в которой она не могла себе отказать, – туфли, причем очень дорогие. В прошлом месяце она побаловала себя двадцатью парами от Лабутена, пятью вариантами туфель-«стилетто» от Джимми Чу и эксклюзивными сабо от Прада – они были украшены бриллиантами и вполне тянули тысяч на тридцать. У Селесты разгорелись глаза. Она не будет платить сама, а вот Дэмиен… Она не могла дождаться, когда он откроет счет по той «Черной карте».
Характер Селесты (в чем она едва ли сознавалась себе самой) был столь же разноплановым, как ее владения. Невозможно подняться на вершину Голливуда, не отдавив чьи-то ноги или не заехав кому-нибудь локтем по ребрам. Но была и другая Селеста – мягкая и нежная. В ней по-прежнему жила маленькая девочка, выросшая без матери (об отце даже речи не было), просто Селеста спрятала ее подальше от чужих глаз. С этой легкоранимой девочкой были знакомы очень немногие – строго говоря, только Джессика и Лидия.
Селеста бросила взгляд на меню, которое она так и не открыла. Да и зачем читать? Она закажет зелень с лимоном и филе голубого тунца – там протеин. Студии платили ей за то, чтобы она не ела. Сама она никогда не считала, что изможденные, наркоманистого вида девицы выглядят сексуально. Иные из «врагов по цеху» даже назвали бы ее пышнотелой (если, конечно, такой можно считать фигуру с объемом груди 90 сантиметров при росте 170 сантиметров и весе 53 килограмма). Нет, у Селесты были формы. Роскошные, шикарные, аппетитные, соблазнительные формы, но жира – ни капли, ни грамма.
Селеста отпила чая (переслащенного – от некоторых южных привычек невозможно отказаться) и оглядела патио. Через два столика слева сидел знакомый актер, из числа ее многочисленных бывших любовников, в компании Брэда Грея, в прошлом управляющего и владельца «Бриллштайн-Грей», а ныне главы «Парамаунт». Помнится, актер отдавал предпочтение заднице – наверное, так проявлялось его подавленное когда-то давно либидо, потому что ее грудью он, особенно, не интересовался. Но кто в Лос-Анджелесе хотя бы раз не разворачивался в другую сторону? Должно быть, ее покойная бабка из Теннесси тысячу раз перевернулась в гробу с тех пор, как Селеста переехала в Лос-Анджелес. Из-за того, что она успела повидать и наделать.
Услышав, как громко хлопнула дверь-ширма между патио и рестораном, Селеста подняла голову и увидела Джессику. Она озиралась по сторонам, засовывая мобильный «Блэкберри» в сумочку от Шанель. Селесту всегда поражало, насколько энергичной и собранной выглядела Джессика (даже если в ее личной жизни творилась еще большая неразбериха, чем у Селесты). Ее лицо обрамляли светло-каштановые кудри, солнечные очки от Диор скрывали изумрудно-зеленые глаза. Туфли на высоких каблуках тоже были от Диор, а костюм– от Армани. «Точь-в-точь Кэтрин Хепберн, – подумала Селеста, – только носик получше».
Джессика была ее настоящей подругой (подруги вообще в жизни редкость, а в Лос-Анджелесе и подавно). Джессика знала Селесту и с лучшей стороны (как заразительно она умеет смеяться, едко острить и насколько талантливая), и с худшей (может быть стервой, устроить дикий скандал, подвести) и тем не менее любила ее. Помнится, при первой встрече Джессика не произвела на нее впечатления. Селесте не понравилась гипертрофированная деловитость начинающего агента. Их познакомил Эзикьел Коуэн, первый агент Селесты и бывший владелец Си-ти-эй, когда Джессика пришла туда работать. Эзикьел был явно человеком не робкого десятка, решившись пригласить на ленч двух феминисток. Селеста поняла, что он хочет включить Джессику в команду ее агентов, и, исходи это предложение от кого-нибудь другого, категорически бы ему воспротивилась. Ленч прошел отнюдь не гладко. Джессика не закрывала рот и показалась абсолютной нахалкой, однако Селеста доверяла деловому чутью Эзикьела: он нашел ее, помогал ее карьере, которая тогда, семь лет назад, уже начала клониться к закату. Именно тогда Эзикьел упросил Селесту откликнуться на звонок Джессики, которая пыталась поговорить с ней уже раз пятнадцать.
«Господи, благослови Эзикьела Коуэна», – подумала Селеста, посылая Джессике воздушный поцелуй.
– Как все прошло? – поинтересовалась та, снимая очки.
Селеста вскинула правую бровь (ее коронная фишка, от которой мужчины просто цепенели).
– Вполне неплохо – не считая того, что режиссер отсутствовал, а партнер опоздал на час.
– Не может быть! – ужаснулась Джессика.
– Клянусь говорить правду и только правду: эта женщина не лжет!
– Должно быть, Лидия рвет и мечет.
– Это слабо сказано.
Тут, точно объявили ее выход появилась Лидия и плюхнулась на стул рядом с Джессикой.
– Известно ли вам, где мой режиссер? Слышали? – рявкнула она таким голосом, что сидевшие за другими столами посмотрели в их сторону.
– Все еще на Бали, – с невозмутимым видом сказала Джессика.
– А мне он нужен здесь и сейчас!
– Займар всегда отправляется на Бали между фильмами, – заметила Джессика, наливая себе в стакан «Пеллегрино».
– Нет, с таким составом – Арнольд, Займар и Брэдфорд Мэдисон – фильма не будет! Да что, черт возьми, происходит с этими мужиками? Разве Займар не имеет представителя в Си-ти-эй? Неужели никто из твоих шустрых парней его не обработал?
– Могу дать его координаты, – предложила Джессика, – но не думаю, что он откликнется.
Лидия закатила глаза:
– И как эти люди работают?!
– Они не работают – именно поэтому мы здесь, – усмехнулась Селеста. Приют для сломанных игрушек, бездомных бродяг и вышедших в тираж див, иные из которых были талантливы, но большинство нет. Все они предприняли паломничество в страну киногрез, надеясь заполнить пустоту внутри.
– Как насчет заказа? – спросила Лидия, просматривая меню.
– Уже, – ответила Джессика, – Ким сделала его по телефону.
– А откуда ты знаешь?..
– Она позвонила Тодди. – Джессика перебила Лидию на полуслове и, кивнув в сторону Селесты, продолжила: – Она, если я не ошибаюсь, сидит на предсъемочной диете из зеленого горошка с лимоном и филе тунца.
– Я настолько предсказуема? – улыбнулась Селеста.
– Только в вопросах диеты. А в остальном ты загадочна, как всегда.
Прекрасно, когда тебя так хорошо знают. Пожалуй, эти двое были единственными, кто не ползал перед ней на брюхе (даже родственнички из Теннесси вели себя как законченные подхалимы).
– Значит, режиссер и исполнитель не объявились. А как дела у нашей малышки-сценаристки? – поинтересовалась Джессика, откусывая от бейгеля. – Слушай, Лидия, ты связываешь слишком много надежд с начинающим автором.
– Она потянет. – Селеста бросила выразительный взгляд на своего агента. – Не подкачает.
– Да ну? – Джессика откинулась на стуле. – Серьезная похвала со стороны мисс Соланж, которая повидала в жизни многое.
– Вот именно, и она справится. Сегодня она даже назвала меня Сиси.
– Потребовалось всего четыре встречи за шесть дней, и мы отучили Мэри-Энн величать тебя мисс Соланж, – сказала Лидия, когда официант поставил перед ней салат «Кобб» с голубым сыром.
– Ты о чем? – поинтересовалась Джессика.
– О звездном шоке, – сказала Лидия. – Обычное дело. Да, Сиси?
– Она профи – пусть с налетом провинциальности, но профи. Она не попросила у меня автограф.
– Еще рано. Погоди, скоро ее родня в Миннесоте попросит росчерк на память.
– Она мила, держится естественно и пока не испорчена. А сами-то вы помните, в какой эйфории были здесь поначалу? – спросила Селеста, выжимая лимон в салат и оглядывая подруг. Она по собственному опыту знала, как быстро увядает доморощенный оптимизм под солнцем южной Калифорнии.
– Да. Его звали Майк Фокс.
Селеста могла поручиться, что этот ускользающий, задумчивый взгляд Джессика приберегала для особых случаев – воспоминаний о давних поездках и прежних возлюбленных. Бурный роман с Майком оставил в ее душе глубокий след. Настолько глубокий, что повлиял на ее дальнейший выбор. Фил, ее нынешний друг, был отнюдь не плохим парнем – Джессике с ним было легко. Он уезжал на всю неделю, она с головой окуналась в работу, а в выходные они вместе обедали. По мнению Селесты, Фил для Джессики не был возлюбленным, ей с ним было комфортно – вот и все.
– Я прошла хорошую школу, – сказала Джессика посуровевшим голосом.
– А ты? – Селеста обратилась к Лидии.
– Мне было полгода, когда я впервые попала на съемки. Для меня это образ жизни. Подготовка, съемка, монтаж. Опять подготовка, съемка, монтаж – как весна, лето и осень.
– Ты забыла зиму, – сказала Джессика.
– Какая зима, Джесс? Мы в Лос-Анджелесе.
Селеста улыбнулась:
– Помнится, у меня были две строчки в фильме Де Пальма.
– Две – очень неплохо для начала, – заметила Лидия.
– Спасибо Эзикьелу Коуэну, – улыбнулась Джессика.
– До Эзикьела я ходила на прослушивания абсолютно безрезультатно. Он раскрутил меня за два месяца, и работа пошла. Хороший агент может совершить чудо.
– Верно, но у тебя еще есть Божий дар, Сиси, – сказала Джессика.
– Этот? – осведомилась Селеста, выгибая спину и демонстрируя свой бюст.
– Не только, – одернула ее Джессика, – настоящий талант! Помню, я смотрела студенческий ролик, где ты снималась в короткометражках. Ты была великолепна, просто чудо. Ты и сейчас такая.
Селеста слушала Джессику и вдруг заплакала. «Черт, да что со мной сегодня? – подумала она. – Уже второй раз за час и третий – за день!» Она никогда не плакала – запретила себе, когда снималась в третьем фильме (могла заплакать по роли, но в жизни – никогда). Это пустая трата времени, сил, и что вообще стоит ее слез? На ней были солнечные очки, и она надеялась, что Лидия и Джесс ничего не заметят.
– Сиси? – Лидия протянула руку. – Что такое?
Черт! Как она ненавидела, когда распускают нюни и плачутся в жилетку. Это совсем не в ее стиле.
– Ничего. Со мной все в порядке, правда.
Джессика и Лидия обменялись встревоженными взглядами.
– Так, пустяки. Это из-за Дэмиена. Я… – У нее сорвался голос. – Я знаю, что он трахает Брай Эллисон, но не это меня тревожит – нет, тревожит, конечно, но это же Дэмиен, поэтому я не удивляюсь. – Селеста глубоко вздохнула, откашлялась и собралась с мыслями. – Просто я хотела выйти за него, действительно хотела, а теперь… не понимаю, как я могла так заблуждаться? – выдохнула она, чувствуя, что лучше напрямик признать, что ее брак был ошибкой.
– Ты имеешь в виду насчет Дэмиена, да? – уточнила Лидия.
Селеста отрицательно покачала головой.
– Что этого хотела? – спросила Лидия.
– Да, – тихо ответила Селеста. Она думала, что действительно хочет замуж. Два года назад она убеждала себя (и Дэмиена) в этом. Но она заблуждалась и сейчас недоумевала, как она могла настолько не понимать, что ей на самом деле нужно.
– Сиси, потерять перспективу проще простого. Журналы публикуют материалы о том, какое белье ты носишь. Вот это действительно дурдом, – махнула рукой Лидия.
– Да, наверное. Просто странно: я думала, что знаю себя и знаю, чего хочу, а когда он сказал, что опять уезжает на съемки, во мне что-то щелкнуло. До меня вдруг дошло, что я не хочу прожить еще двадцать лет с этой ослиной задницей. – Селеста посмотрела на странно притихшую Джессику, сидевшую напротив.
– Он дерьмо собачье, – согласилась та, вытирая рот салфеткой. – Брай не вытянет фильм – какого бы партнера ей ни дали. Ее не знает публика.
– Она просто дешевка, – съязвила Селеста, намекая на размер гонорара Брай Эллисон, а не на ее пошлый вкус.
– Не такая уж и дешевка, – заметила Джессика, когда официант убирал со стола. – У нее проценты со сборов.
– Что?! – воскликнула Селеста. – А он сказал мне, что у нее только миллионный гонорар.
– Джесс, тут явная ошибка. Она не такая величина, чтобы получать проценты, – вмешалась Лидия.
– Никакой ошибки. Дэмиен пробил ее гонорар через студию, сказав, что будет делать фильм только с Брай, а ее агент потребовал гонорар в миллион и проценты, – сообщила Джессика. – Извини, Сиси, но я думаю, тебе следует это знать.
Селеста кипела от ярости. Дэмиен Бракнер – брехун, обманщик… и ее муж. Надо же, заставил студию выплачивать своей новой подстилке проценты со сборов! Теперь доходы Брай могут значительно превысить двадцатимиллионный гонорар самой Селесты. Какой подонок!
– Все правильно, Джесс. – Она тряхнула белокурой гривой. – Мне действительно лучше знать. Возможно, Дэмиену от этого не поздоровится, но мне точно полегчало.
