Текст книги "Клуб голливудских девчонок"
Автор книги: Мэгги Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
30. Мэри-Энн Майерс и кроссовки "адидас"
Мэри-Энн чувствовала себя шпионкой. На ней были огромные солнцезащитные очки от Гуччи, плащ цвета хаки и кроссовки «Адидас» (на случай, если придется быстро делать ноги). Ее водитель (Мици) осталась в машине, а она вышагивала перед выходом в зале прибытия аэропорта Бёрбанка. Шифровка, которую передала ей Тодди, была очень краткой. Ей поручалось встретить «кого-то» сегодня в аэропорту Бёрбанка. Этот «некто» должен прилететь трехчасовым рейсом из Сан-Франциско. По словам Тодди, Мэри-Энн узнает этого человека, когда увидит.
В ситуации «рыцарей плаща и кинжала» Мэри-Энн чувствовала себя ужасно неуютно. Будучи человеком законопослушным, она не получала удовольствия от выброса адреналина, который сопутствует антиобщественному поведению. У нее потели ладони при одной мысли о том, что придется развернуться в неположенном месте. А теперь она стояла в аэропорту Бёрбанка, ожидая «кого-то» и зная, что это незаконно. Мэри-Энн очень надеялась, что это хотя бы не наркотики. Разумеется, Лидия никогда бы не ввязалась в подобное. Но «Уорлдуайд» «заморозил» все ее фильмы, а Лидия привыкла жить на широкую ногу. Мэри-Энн прикидывала, что она может сказать в свое оправдание, когда ее сцапает полиция. «Извините, офицер, но я не знала, что меня используют втемную. Я только хотела помочь подруге».
Кто бы ни был этот человек, Мэри-Энн не станет подносить его сумки. Скверно уже то, что она будет за рулем, но становиться его сообщницей не собирается. А вдруг остановят машину? А там Мици! Ну зачем она взяла с собой маму? Мици, пусть даже такая обновленная, другая – со страстью к красному вину и с никотиновой зависимостью, не сможет жить в тюрьме. Мэри-Энн старалась дышать ритмично: вдох-выдох. «Успокойся!» – говорила она себе. Все будет хорошо. Она посадит за руль Мици. Кому придет в голову, что дама из Миннесоты, которой пятьдесят шесть лет от роду, может перевозить наркотики? И потом, это не займет много времени. Ей дали четкий приказ встретить этого человека и доставить к отелю «Лучший западный» за три квартала от студии «Уорлдуайд».
Мэри-Энн стояла возле транспортера, разглядывая пассажиров рейса 220 из Сан-Франциско. Она молилась о том, чтобы у наркокурьера, кто бы он ни был, не проверили сумку. «Господи, они должны быть умнее. Здесь Лос-Анджелес и собаки, натасканные на наркотики». Мэри-Энн напряженно всматривалась в зону выдачи багажа: не видно ли поблизости немецких овчарок или отряда спецназа?
На глаза ей попался только облысевший здоровяк, который стоял возле стеклянной двери, видимо, делая вид, что читает газету. Мимо спешили пассажиры: пожилая пара азиатов, группа из двадцати девочек-подростков, которые несли подушки и смеялись. Но где же ее связник? Она снова принялась нервно вышагивать по залу. Конечно, ей хотелось помочь Лидии. Для нее Мэри-Энн сделала бы все. Но мотать тюремный срок?! Мэри-Энн никогда не приходило в голову, что Лидии может понадобиться от нее такое.
И вдруг Мэри-Энн резко остановилась. «То, что я расхаживаю взад-вперед, со стороны выглядит подозрительно, – испугалась она. – Да еще и бормочу себе под нос. Надо успокоиться! Все равно больше ничего не остается». Мэри-Энн не нужно было торопиться домой, чтобы работать. Сроки на нее не давили, по крайней мере пока. Две недели назад ей позвонила Джозанна Дорфман (или мартышка Джо-Джо, как окрестила ее Сиси) и разговаривала с ней очень резким, даже грубым тоном. Она запретила Мэри-Энн работать над сценарием «Полный простор», который Лидия отобрала из своей стопки месяц назад и студия «Уорлдуайд» приобрела в расчете на то, что он ляжет в основу следующего фильма Лидии, после того как «Семь минут после полуночи» будут закончены.
– Я звоню по поручению мистера Мэрфи, – сообщила Джозанна тоном, подразумевавшим, что полномочия, данные ей Арнольдом Мэрфи, придают звонку исключительную важность. – Мы не будем работать с «Полным простором».
Мэри-Энн опешила. Она еще не вполне освоилась в голливудском кинопроизводстве и не совсем понимала, что это значит.
– И вообще, – продолжала Джозанна гнусавым голосом, с трудом сдерживая смешок, – мы не будем работать ни с одним проектом, имеющим хоть какое-то отношение к Лидии Олбрайт.
Джозанна помолчала, как бы давая Мэри-Энн возможность переварить услышанное.
– За исключением проекта по ее выселению из бунгало и замораживанию ее фильма. Это мы сделаем, – проквакала Джозанна.
Она вовсе не шутила. Мэри-Энн тотчас позвонила Джессике.
– Ужасное дерьмо, – раздраженно сказала Джессика.
– Что это значит? – спросила Мэри-Энн, надеясь, что ее напряженная работа над двумя сценариями не была напрасной.
– Это значит, что Арнольд Мэрфи – козел, – ответила Джессика, которая во время разговора с Мэри-Энн печатала на компьютере. – И он жутко боится успеха Лидии.
– Но…
– Судя по всему, у Арнольда с Займаром произошла стычка во время показа. Арнольд пригрозил положить фильм на полку, поэтому Займар забрал единственную копию и отправился в Новую Зеландию.
– Что? – Мэри-Энн была потрясена. Она разговаривала с Займаром накануне показа чернового монтажа. Он напряженно работал над фильмом в операторской на «Уорлдуайд» и сказал ей по телефону, что она потрясающий сценарист и мастерски выстраивает диалог.
– Послушай, – вздохнула Джессика, – все, как всегда, утрясется. Но пока Лидии запретили появляться на «Уорлдуайд» и все ее проекты, включая «Полный простор», заморожены.
– Разве они вправе это сделать?
– Руководство студии может делать все, что угодно. Помнишь огромный чек со множеством нулей, который они тебе выписали? Так вот, им принадлежат права на «Полный простор».
– Навсегда?
Надежды Мэри-Энн рухнули. Ей был дорог «Полный простор». Этот сценарий с ярко очерченными характерами был очень созвучен ее душе, и Мэри-Энн считала его первой вещью, которую ей удалось написать по-настоящему красиво.
– В контракте есть пункт относительно обратного перехода прав.
У Мэри-Энн заблестели глаза.
– Икогда я получу их назад?
– Через семь лет. Но пожалуйста, поверь мне, это еще не конец. Я уже веду переговоры с Полом Петерсоном, главой «Саммит», насчет эксклюзивного контракта для Лидии.
– Значит…
– Мэри-Энн, не нужно волноваться об этом сейчас Тебе не придется ждать семь лет. И насчет «Семи минут после полуночи» тоже переживать не надо. Мы над этим работаем. Не вдаваясь в детали, скажу, что Арнольд выиграл всего одну битву, но не всю войну, – сказала Джессика и громко крякнула.
Мэри-Энн хихикнула. Ей показалось безумно смешным, что всегда контролирующая себя Джессика может издавать неприличные звуки.
– Боже мой! Прости, Мэри-Энн. – Казалось, Джессика пришла в ужас от физиологических реакций своего организма. – Извини, пожалуйста. Черт, в последнее время со мной это случается по десять раз в день. Не знаю, что я съела, но эта отрыжка просто отвратительна.
– Не расстраивайся, со мной это тоже случается, – соврала Мэри-Энн.
– Спасибо. Пока продолжай работать над «Дуэтом» для «Саммит». Лидия будет снимать его, если сорвется «Полный простор».
– Я его уже закончила.
– Что?! – Джессика, судя по всему, удивилась.
– Джесс, я учла все замечания, которые сделала Лидия, и отдала ей сценарий три дня назад. Не похоже на Лидию. Когда я даю ей сценарий на читку, она обычно звонит мне на следующий день.
– Тогда я придумаю, чем тебе заняться. А может быть, у тебя самой есть идея фильма? За оригинальный сценарий ты можешь получить шестизначный гонорар, а возможно, и больше.
– Да, я обдумываю одну идею… – Мэри-Энн замялась. Она действительно вынашивала ее, но еще не выстроила сюжет в строгую композицию.
– Отлично. Тогда на этой неделе заезжай ко мне и поделись мыслями. Лорен! – обратилась Джессика к своей первой помощнице. – Перейди на эту линию и договорись с Мэри-Энн о встрече.
– А что случилось с Ким? – удивилась Мэри-Энн. Она настолько привыкла общаться по телефону с первой помощницей Джессики, что не знала, как зовут двух других.
– Даже не спрашивай! – отмахнулась Джессика. Ее пальцы снова быстро забегали по клавиатуре. – И не падай в обморок, если она позвонит тебе и пригласит на ленч.
– Она ушла?!
– Долго рассказывать, – ответила Джессика, давая понять, что тема закрыта. – Как поживает твоя семья?
При всей своей загруженности (Мэри-Энн знала, что порой Джессика делает по триста звонков в день!) она всегда спрашивала о Мици и Марвине, а с тех пор как Мици переехала к дочери, Джессика несколько раз звонила, чтобы узнать, как обстоят дела в семье Мэри-Энн.
– Хорошо. Не очень. Я не знаю.
На душе у Мэри-Энн стало тоскливо.
– Если однажды тебе захочется побеседовать со специалистом, дай знать. Я знакома с замечательным психоаналитиком.
– Спасибо, Джесс. Возможно, через пару недель. Пока все слишком болезненно.
– Ясно, – подытожила Джессика.
Мэри-Энн снова услышала стук пальцев по клавиатуре. Пора. У каждого агента есть регламент, и максимум времени, которое он может уделить, – это минут десять.
– Я отвечу на другой звонок. Лорен, ты на этой линии?! – крикнула Джессика. – Мэри-Энн, Лорен скажет тебе, когда подъехать в офис. – Джессика отключилась, перешла на другую линию и продолжила плести телефонную паутину голливудского бизнеса.
Сегодня вторник, и Мэри-Энн стоит в аэропорту Бербанка, ожидая незнакомца. Она в шестой раз посмотрела на часы. Судя по табло прилетов, самолет приземлился почти семь минут назад.
– Вы кого-то ждете, мисс?
К Мэри-Энн обратился очень высокий бородатый мужчина в бейсбольной кепке «Доджес», солнцезащитных пилотских очках-«консервах» и простенькой куртке оливкового цвета. Его голос показался ей удивительно знакомым. Мужчина приподнял очки, посмотрел на нее пронзительно-голубыми глазами и подмигнул, а потом поднес указательный палец к губам и скосил глаза влево, а затем вправо.
Мэри-Энн кашлянула и… успокоилась.
– Да. Моя… э… университетская подруга поручила мне встретить своего приятеля, которого я не знаю.
– Тогда вы, должно быть, Мэри-Энн, – сказал Займар, протягивая руку и продолжая игру.
– А вы, вероятно… э…
– Патрик, – подсказал Займар.
– Ну да, Патрик. Извините. Итак, Патрик, где ваш багаж? Я могу вам помочь.
– А у меня только это.
И Мэри-Энн обратила внимание на довольно объемный пластиковый чемодан на колесиках, который вез за собой Займар.
– Тогда пойдемте? Машина прямо у входа.
– Отлично, – сказал Займар.
Он еще раз окинул взглядом аэровокзал и, увлекая Мэри-Энн за собой, произнес чуть слышно, не шевеля губами и по-прежнему улыбаясь:
– Мэри-Энн, тот здоровяк, который якобы читает газету, торчит тут все время?
Мэри-Энн мельком посмотрела направо, где метрах в пяти от них по-прежнему стоял лысый субъект с газетой. Он поднял голову и вперил в нее пристальный взгляд. На душе у Мэри-Энн сразу стало тревожно. Кто бы ни был этот тип, он явно замышляет недоброе.
– С тех пор, как я приехала.
– Ясно, – сказал Займар, двигаясь прежним курсом. – Сделай вид, что тебе смешно, как будто я сказал нечто очень остроумное.
Мэри-Энн наклонила голову и посмотрела на Займара с самым кокетливым видом, потом рассмеялась и схватила его за руку.
– Отлично. А когда мы будем проходить мимо него, повернись ко мне, скажи, что любишь меня, и обними.
– Но Зай… – Мэри-Энн осеклась. – Патрик, Лидия – моя подруга и, на мой взгляд…
– Мэри-Энн, перестань. Проблема лишь в том, как миновать этого громилу, не вызвав у него подозрений. Объяснять нет времени. Так что, пожалуйста…
И тогда Мэри-Энн кинулась на шею Займару, едва не сбив его с ног.
– Как я по тебе соскучилась! Я тебя обожаю, – почти выкрикнула она, страстно целуя Займара. И сразу же отвернулась и покраснела.
– Ух ты! – Займар крепко прижал к себе Мэри-Энн и ухмыльнулся стоявшему возле двери громиле. – Я тоже очень рад тебя видеть.
31. Босоногая Селеста Соланж
Если лежать нагишом на частном пляже, загар будет ровным, а если шесть дней подряд еще и заниматься любовью на частном пляже, от стресса не останется и следа. Частный пляж, частный остров, частная жизнь – и все это посреди Тихого океана в обществе потрясающего мужчины. О чем еще может мечтать суперзвезда? Ни туфель, ни сумок, ни сотовых телефонов. Она босая, в саронге из хлопка. Свежие фрукты на завтрак и запеченная рыба на обед. Рай, да и только! Селеста с восторгом смотрела на искрящуюся голубизну простирающегося перед ней океана. Теплый тропический ветер раздувал ее волосы. Она пристрастилась здесь к утренним прогулкам – в это время она оставалась одна, без него. Селеста смаковала эти мгновения, тихую радость одиночества – никогда раньше она не испытывала ничего подобного.
Она обернулась и посмотрела на коттедж, располагавшийся выше посклону метрах в пятнадцати от берега. Он казался неотъемлемой частью острова, сливался с пейзажем и был спланирован таким образом, что вся жизнь сосредоточивалась на пляже. Неумолчный шум прибоя – как биение сердца. Изумительное место, дарующее полное уединение. Селеста не могла понять, почему он бывал здесь так редко, а с тех пор, как год назад умерла его жена, – ни разу!
За последние шесть дней она узнала о его жене, а также о его жизни в целом и рассказала о себе. Он стремительно поднялся вверх из нищеты, а сейчас его состояние превышало пятьсот миллионов. Она сбежала из трейлерного поселка в Теннесси и стала одной из крупнейших мировых кинозвезд. У каждого из них был свой путь к успеху, но, к удивлению Селесты, в этой нескончаемой гонке они получили одинаковые шрамы. Постоянная жажда успеха для обоих заслонила простые радости жизни.
Деньги были для него всем, пока его дети были маленькими. Деньги, не давая остановиться, заставляли его мотаться по всему земному шару. А когда наконец он понял, что достиг желаемого, дочь уже оканчивала среднюю школу, а сын был студентом. Ни один из них по-настоящему не знал отца. Теперь ему казалось, что он попусту потратил свою жизнь, и не находил этому оправдания.
Он осознал свою ошибку и начал проводить с семьей больше времени. Вскоре у его жены обнаружился небольшой узелок в груди, и началась долгая, изматывающая битва с раком. Он рассказывал Селесте, как мужественно она держалась все это время, и его голос дрожал. Он считал, что со смертью жены его сердце закрылось для кого бы то ни было навсегда, – до тех пор пока не встретил Селесту.
Сначала он отмахнулся от своего чувства, считая его аукнувшейся вдруг безумной фантазией мальчишки-подростка. Тогда все мужское население Америки было увлечено Селестой Соланж. Но случилось так, что они познакомились, и его сердце, как он признался, неожиданно дрогнуло. У него тогда вспотели ладони и он потерял дар речи. Их первая встреча, как ни странно, почти не запомнилась Селесте – столь ярких воспоминаний, как у него, у нее точно не было.
– Именно тогда я понял, что хочу узнать тебя поближе, – сказал он ей наутро после их первой ночи.
– Это было целый год назад, – улыбнулась Селеста, сделав глоток вина. – Почему же ты ничего не предпринимал, чтобы наши отношения развивались дальше?
– Я хотел проверить себя.
Селеста очень плохо помнила их первые встречи. Впрочем, она частенько разговаривала с ним по телефону по поводу различных сценариев, в которых его компания хотела занять ее, и всегда находила его манеру общения очаровательной.
– Меня никто не понимал, когда я говорила, что ты очень мил со мной по телефону, – сказала Селеста.
– А я далеко не ко всем так отношусь, – заметил он, откидываясь на спинку стула.
– Не могу представить тебя в дурном расположении духа.
– Не в дурном, мне это несвойственно. Я могу быть жестким. Без этого невозможно добиться успеха в бизнесе.
– Но со мной…
– А с тобой мне это не нужно. – Он взглянул ей в глаза. – И потом, я знаю, что ты тоже далеко не плюшевая.
Постепенно между ними установилось полное взаимопонимание. Они никогда не выпускали свои «шипы и колючки», а наоборот – старались быть друг к другу как можно мягче, внимательнее, заботливее. Здесь, на острове, совсем не обязательно было быть сильными личностями – они были самими собой.
С пляжа Селеста направилась в спальню. Он лежал на шикарных белых простынях плотностью в три тысячи нитей, и хотя его седые волосы были взъерошены, выглядел он прекрасно – просто совершенство во всех отношениях. Как ни крути, но впервые в жизни – оторвавшись на время от звездного круга, эксклюзивных вечеринок и клубов, – она чувствовала себя счастливой и пребывала в гармонии с собой.
Казалось, с ее глаз спала пелена, которая закрывала от нее суть жизни, и мир вокруг предстал совсем иным. Ясность, покой и безмятежность. Она ощущала все это каждой клеточкой своего организма в течение последних шести дней рядом с ним.
Селеста прилегла на постель, наблюдая за тем, как медленно открываются его голубые глаза, словно вбирая в себя ее и весь окружающий мир. Он протянул руки, притянул ее к себе и молча поцеловал в глаза, в губы, в шею. Она ощутила радость и тепло – зарождаясь внутри, оно быстро охватило все ее тело. Его опытные губы ласкали ее грудь, а руки срывали саронг, который она надела для прогулки по пляжу. Они уже знали друг про друга все-все. Она – про шрам у него на пояснице, когда подростком он сел за руль в нетрезвом состоянии. Он – про рубец на ее левой ягодице, когда в девять лет она напоролась на кусок стекла.
Он ласкал языком ее рот, а его пальцы массировали ее промежность. Потом он коленом раздвинул ее ноги. Она трепетала, готовая отдаться ему. Желая его. Жаждая, чтобы он ее взял, овладел ею и сделал своей. Он входил в нее, пристально глядя ей прямо в глаза, а затем их тела задвигались в ритме волн, шумящих за открытой дверью. Темп все нарастал, и вот наконец их поглотил прибой.
Селеста посмотрела на часы. Он был в ванной уже целую вечность. Ему нравилось подолгу стоять под горячим душем. Пожалуй, это была единственная слабость, которую он ежедневно позволял себе. А вообще он отличался исключительной самодисциплиной и был трудоголиком, что делало тем более ценными эти шесть дней, проведенные на острове. Еще в самолете оба отключили свои телефоны. Ни компьютеров, ни телевизоров, ни радио – это было блаженство. Если бы весь мир полетел в тартарары, они бы так и не узнали об этом.
Но сегодня настала пора возвращаться в лоно цивилизации. Селеста бросила взгляд на сумочку от Шанель, и внезапно ей захотелось узнать, что же она пропустила. Покопавшись в ней, она нашла и открыла мобильник. Сорок три сообщения! Этот номер предназначался только для очень личных звонков, его знали всего десять человек, и обычно по нему звонили лишь пару раз в день. Все деловые вопросы в ее отсутствие решала Джессика. Однако, как убедилась Селеста, просматривая список входящих звонков, на этот раз и сама Джессика набирала ей раз двадцать. Пятнадцать раз до нее пыталась дозвониться Лидия и несколько раз – домработница Матильда. Что происходит? Селесте достаточно было прослушать четыре сообщения из сорока трех, чтобы все стало ясно.
– Что вы делаете, леди? – спросил он шутливым тоном, появляясь из окутанной паром ванной. – Мы же договорились: никаких телефонов.
Селеста подняла руку и улыбнулась в надежде, что он не рассердится, – она пыталась расслышать конец слезной мольбы Мэри-Энн позвонить, после чего захлопнула телефон и бросила его на кровать.
– Нам надо возвращаться.
Он с улыбкой наблюдал, как она мечется по комнате, собирая вещи.
– Мы улетим через четыре часа.
– Сколько сейчас времени?
– Девять утра.
– Нет, дорогой, не здесь, в Лос-Анджелесе. Сколько сейчас времени в Лос-Анджелесе?
– Дай подумать. Здесь – плюс семнадцать часов, значит, там четыре вечера, среда.
Селеста остановилась и немного поразмыслила.
– Поторопись, мы должны лететь немедленно!
Он снова улыбнулся:
– Хорошо, моя прелесть, как пожелаешь. Сейчас вызову пилотов. Мы взлетим через полчаса.
Селеста прекратила бросать в сумку туалетные принадлежности.
– Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, верно?
Он опустил телефон и повернулся к ней.
– Да, моя прелесть. И я тоже люблю тебя. – Его ярко-голубые глаза ослепительно блеснули на утреннем солнце.
Селеста бросилась в ванную.
– Эй, – крикнула она, становясь под горячий душ, – а какая скорость у твоего самолета?!
32. Лидия Олбрайт в кедах
До сверхсекретного показа «Семи минут после полуночи» оставалось менее часа, а Лидия еще не видела ни Займара, ни фильма. Режиссер и мастер-копия находились в надежном месте, в номере «Лучшего западного отеля», всего в трех кварталах от штаб-квартиры Арнольда Мэрфи. Так сказать, «спрятаны на виду» два дня назад стараниями группы прикрытия в лице Мэри-Энн.
Мици Майерс, как это ни удивительно, оказалась для них настоящей находкой. Своим внешним видом и выговором уроженки Среднею Запада, приехавшей в отпуск в Голливуд, она не привлекала к себе никакого внимания, доставляя в номер Займара сообщения, еду и вообще все, что ему требовалось. Бородатый субъект в бейсбольной кепке, солнечных очках и с примечательным акцентом мог броситься в глаза, а женщина средних лет в кедах и шортах цвета хаки легко смешивалась с толпой ни от кого не прячущихся постояльцев отеля.
За последние два дня Лидия разговаривала с Займаром раз десять. Они с Мици проводили время на славу – резались в кункен, причем Мици с ловкостью опытного карманника обобрала Займара до нитки, лишив его всех наличных денег и даже часов. По крайней мере он не умирал с голоду и со скуки. Лидия понимала, что только присутствие компаньонки его успокаивает и отчасти сдерживает его безумное желание пробраться к ней в дом.
Лидия осторожно выглянула в окно спальни на верхнем этаже – отсюда была хорошо видна улица за воротами дома. Как обычно в течение последних двух недель, на противоположной стороне у обочины стоял черный лимузин «линкольн-седан» с двумя громилами внутри.
Арнольд рехнулся. Он даже не думал скрываться. Эти двое могли быть приставлены к Лидии по одной-единственной причине – для устрашения. Но это не срабатывало. Конечно, Лидия нервничала, но вовсе не из-за них и уж точно не была напугана.
Сейчас, судя по отражению в зеркале, она выглядела как уроженка Среднего Запада. На ней был каштановый парик, который благодаря стараниям Джонатана, личного стилиста Селесты, в точности повторял короткую стрижку Мици, а блузку с застежкой на пуговках из ярко-красного ситца в цветочек и шорты-бермуды Джессика заказала для нее на сайте Target.com. Мици заверила Лидию, что подъедет к ее дому именно в такой одежде.
Лидия посмотрела в окно. К воротам наконец подкатил арендованный на сегодня ядовито-зеленый «сцион» – они умышленно выбрали такой яркий цвет. Пусть шпионы в лимузине хорошенько запомнят Мици и ее машину.
Мици затормозила и нажала кнопку на воротах. Тут же ожил пульт, который Лидия держала в руках.
– Алло! – крикнула Лидия.
Она надеялась, что «наружники» опустили стекла в машине и слышат их разговор.
– Курьер со сценариями для мисс Лидии Олбрайт! – проорала в домофон Мици.
– Отлично! – гаркнула в ответ Лидия, после чего нажала на пульте цифру «девять». Ворота дрогнули и стали открываться в глубь двора. Она специально припарковала свой черный «рейнджровер» прямо перед домом, чтобы с улицы его можно было видеть мирно стоящим на дорожке.
Лидия дождалась у окна спальни, пока ворота закроются, зная, что тогда громилы уже не смогут видеть входную дверь дома. Схватив белый махровый халат, она сбежала по лестнице и распахнула дверь. На пороге, держа в руках конверт и улыбаясь, стояла Мици Майерс. И одежда, и стрижки у них были абсолютно одинаковые.
– Огромное спасибо, Мици, – сказала Лидия, буквально втаскивая ее в дом. – Вполне возможно, что вы спасли мне и Займару карьеру, а нас обоих – от тюрьмы.
Лидия набросила на Мици халат и выхватила у нее из рук десятидолларовые солнечные очки из «Кей-марта».
– От души рада помочь. Давненько я не получала такого удовольствия.
– Пожалуйста, держитесь подальше от окон, – попросила Лидия.
– И от дверей.
– Если кто-нибудь позвонит или придет, Тереза скажет, что я сплю.
– Прекрасный план. – Мици протянула Лидии ключи от «сциона» лягушачьей расцветки.
– Верно, – улыбнулась Лидия, – гениальный план, и все это благодаря вам.
Они с Джессикой и Мэри-Энн ломали головы над тем, как бы Лидии незаметно прошмыгнуть мимо ищеек Арнольда и попасть на показ в Си-ти-эй. Больше всего они опасались того, что Арнольд все же пронюхает о точной дате и времени показа фильма и помешает им. И тут Мици выдала идею с переодеванием.
За последние три дня новость о показе перестала быть тайной. Однако благодаря Кики с ее рекламной фирмой и Джессике с ее командой агентов Си-ти-эй, распространявших по Голливуду самые разноречивые слухи о месте и дате, достоверная информация не дошла до Арнольда. Когда и где, знали лишь те, кто был приглашен лично, а все они действительно хотели увидеть фильм и не проговорились бы Арнольду.
Голливуд гудел, как растревоженный улей.
Лидия надела солнечные очки Мици и посмотрелась в зеркало. Она бы никогда не подумала, что может сойти за уроженку Миннесоты пятидесяти шести лет от роду, мать троих детей, однако это ей удалось. При мысли о том, как ловко они провернули затею с маскарадом, у нее от прилива адреналина сжался желудок.
– Ладно. Думаю, я готова.
– Отлично выглядите, – сказала Мици. – Удачи, дорогая! Уверена, все пройдет как по нотам.
И Мици обняла Лидию.
– Спасибо за все! Вы просто молодец! Если все получится, то только благодаря вам.
Лидия распахнула входную дверь и остановилась, дожидаясь, пока откроются ворота. Ей хотелось, чтобы громилы увидели в ней безвкусно одетую пожилую женщину, которая пять минут назад вошла в дом. Украдкой взглянув на припаркованную через дорогу черную машину, Лидия подошла к ядовито-зеленому «сциону» и открыла дверь. На выезде из ворот она специально притормозила и, перед тем как повернуть направо на Малхолланд-драйв, посмотрела по сторонам. Пусть оба хорошенько запомнят дешевые солнечные очки и аляповатую ярко-красную блузку в оранжевый цветочек.
Лидия ехала осторожно, посматривая в зеркало заднего вида, не преследует ли ее черный «линкольн-седан». Достигнув вершины холма, она сделала поворот. Оглянулась – «хвоста» не было. Лидия облегченно вздохнула. Первый этап плана завершился успешно.
Лидия въехала в подземный гараж Си-ти-эй, где, дожидаясь парковки, уже выстроилась очередь из семи машин. Джессика строго-настрого наказала охранникам проверять удостоверения личности у всех входящих в здание агентства. Тех, кого не было в списке, не пускали. Исключение сделали лишь для водителя «сциона» – женщины средних лет в ярко-красной блузке. По поводу этой дамы охранникам были даны особые указания, а потому ее пропустили вперед других машин, и, поднявшись на один этаж, Лидия припарковалась в заранее отведенном для нее месте. Первая помощница Джессики, Лорен, ожидавшая ее здесь с встревоженным видом, успокоилась и улыбнулась.
– Слава Богу, – выдохнула Лорен, когда Лидия вышла из машины. – Джессика звонит мне каждые две минуты, чтобы узнать, приехали ли вы.
– Займар здесь?
– Прибыл пять минут назад и заперся наверху в кабинете Джессики, – доложила Лорен. – Эти шпионские игры хороши на экране, а в реальной жизни порядком действуют мне на нервы.
– Мне тоже, – согласилась Лидия.
Лидия влетела в кабинет Джессики и увидела Займара – желанного, любимого. Ее сердце затрепетало. Он бросился целовать ее, и его всклокоченная борода щекотала ей лицо.
– Гм!.. – Джессика сделала вид, что прочищает горло. Лидия даже не заметила, что она находилась здесь же. – Я понимаю, шесть недель – большой срок, но собрались мы не для этого.
Лидия улыбнулась подруге, которая заметно нервничала.
– Иди переоденься, Лид. У тебя всего пять минут. Охрана сказала, что почти все в сборе.
– А Сиси?
– Пока ни слуху, ни духу.
Лидия вздохнула.
– Помочь тебе, Лид? – игриво осведомился Займар.
– Да прекратите вы! – рявкнула Джессика.
В ванной Лидия сбросила с себя наряд а-ля Средний Запад. Мэри-Энн приготовила для нее брюки от Армани, блузку от Донны Каран, туфли от Диор. Пока все идет нормально. Вот если бы еще удалось найти Сиси! Целую неделю от нее нет никаких известий. Не оставь она записку у Матильды, они бы уже давно позвонили в ФБР. Теперь им хотя бы известно, что Сиси на частном острове где-то в Тихом океане, но как долго она там пробудет, никто не знал.
Лидия заправила белую шелковую блузку в черные брюки, сняла парик и привела в порядок волосы. Сегодня в девять утра Джессика наконец получила от Сиси маловразумительное голосовое сообщение насчет посадки на Гавайях, после чего телефон Сиси опять отключился. И сейчас, когда до показа оставалось всего пять минут, Лидия очень сомневалась, что Сиси увидит вместе с ними «Семь минут после полуночи». Правда, она надеялась, что фильм наделает достаточно шума и этот показ будет не единственным.
Просмотровый зал был полон: семьдесят пять кресел плюс откидные сиденья в проходах. Студийные боссы сидели даже на полу. Вот это аншлаг! Интересно, удостаивался ли какой-нибудь фильм подобной чести за всю историю Голливуда? И тут Лидию охватила паника. Она ведь так и не увидела окончательного монтажа. А если что-то не так? Она взглянула на Займара, и вдруг ее стали терзать сомнения: его последний фильм провалился, а что, если и этот окажется дерьмом? Они опозорятся перед всеми мэтрами Голливуда. Они ей никогда не простят, что потратили свое драгоценное время на паршивый фильм. Положив картину на «полку», Арнольд тем самым ее просто убьет, а если фильм окажется дерьмом, ее карьера накроется медным тазом. Что ж, была не была, помирать – так с музыкой! Сейчас главное – это показать фильм. Послышались аплодисменты, и Лидия посмотрела на экран. Перед ним стоял Займар – это он хлопал в ладоши, привлекая внимание публики.
– Обычно не принято, чтобы режиссер выступал перед показом. Но вдруг этот показ окажется единственным, поэтому нам лучше поторопиться с началом, пока вечеринку не прикрыли.
Публика засмеялась. Всем было отлично известно, что Арнольд и «Уорлдуайд» могут прервать демонстрацию фильма в любой момент.
– Подать сюда Лепрекона! – крикнул кто-то.
Раздались смешки и улюлюканье.
– Я только хочу поблагодарить ту, благодаря которой все это осуществилось…
– Ли-и-иди-и-я-я! – раздался вопль Арнольда.
У Лидии упало сердце. Вздохнув, она закатила глаза. Сейчас ее публично высекут и выведут в наручниках на виду у всего Голливуда. Она обернулась: у входа в зал стоял Арнольд Мэрфи в сопровождении двух громил и типов, которые смахивали на адвокатов или агентов ФБР.
