Текст книги "Клуб голливудских девчонок"
Автор книги: Мэгги Марр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Каберне? С каких это пор Мици любит каберне? Насколько помнилось Мэри-Энн, мать всегда пила зинфандель.
Точно прочитав ее мысли, Мици сказала:
– Да, дорогая, я действительно пью красное вино. Зинфандель – это для дамочек.
Поморщившись, Мэри-Энн взяла бутылку и вкрутила штопор. Мир перевернулся с ног на голову.
– Знаешь, милая, тебе не следует винить себя в проблемах, возникших между твоим отцом и мной.
Мэри-Энн загнала штопор еще глубже в пробку.
– С какой стати мне себя винить?
– Потому что это в твоем характере. Ты, дорогая доченька, во всем плохом, что с тобой происходит, винишь только себя. Ты делаешь это всю жизнь. Даже если бы ты отвечала на мои звонки последние два месяца, все было бы точно так же. И ты бы ничего не смогла изменить в наших с отцом отношениях.
Мэри-Энн с силой потянула на себя штопор, и пробка выскочила из горлышка бутылки с громким хлопком. Открыв полку, Мэри-Энн достала бокалы для вина.
– Нет, милая, эти для белого вина. Бокалов для красного у тебя нет – я обратила на это внимание в прошлый раз, когда была здесь. Поэтому я их тебе привезла. Они за твоей спиной, на стойке рядом с кофеваркой.
Мэри-Энн повернулась, взяла бокал и налила вина.
– Хватит. Кухарке негоже увлекаться винцом, – хихикнула Мици, – по крайней мере пока ужин не готов. – Мици поболтала вино в бокале и поднесла его к губам.
Мэри-Энн снова наполнила бокал, на этот раз больше. Ей требовалась большая доза алкоголя, чтобы пережить этот вечер. «Интересно, – думала она, – можно ли мешать это вино с водкой?»
– Оно для тебя не слишком крепкое? Не сомневаюсь, что этот вечер стал для тебя потрясением. – Мици подняла крышку и проверила картошку. – Пора приниматься за лосося. – Прихватив блюдо, она направилась к внутренней двери и, открывая ее, спросила. – Ты идешь? Ты же не собираешься пить одна?
Мэри-Энн взяла бокал и поплелась за матерью. Затем быстро вернулась и прихватила бутылку.
– Хорошая идея, дорогая. Когда закончим эту, у нас есть еще две.
Они ужинали на открытом воздухе, под звездами. Еда, как обычно у Мици, была выше всяких похвал. Когда с ужином было покончено и на столе остались лишь пустые тарелки и бутылки, Мэри-Энн увидела, как Мици сунула руку в карман и достала зажигалку и пачку сигарет.
– А это что, мама?
– Сигареты, милая. Ты их прежде никогда не видела?
Мэри-Энн была в ужасе. Всю свою юность она слушала лекции Мици о вреде курения.
– Старая привычка. Еще с колледжа. Я уже сто лет не курила. Хочешь? – Мици сунула сигарету в рот, а затем протянула открытую пачку Мэри-Энн.
– Спасибо, я – пас. – Мэри-Энн встала и собрала пустые тарелки. – Я отнесу их в дом.
– Есть десерт, если ты хочешь. В холодильнике стоит слоеный торт с клубничной начинкой! – крикнула ей вслед Мици. – Дорогая, когда пойдешь назад, захвати бутылку вина!
Мэри-Энн поставила тарелки в мойку. Она не собиралась возвращаться. Господи, она никак не ожидала, что родители сообщат ей о своем намерении развестись или что мама объявится сегодня у нее дома. Ну и пусть Мици пьет и курит. Мэри-Энн взглянула в окно: блики от подсветки бассейна и пламя свечи на столе словно выхватывали из темноты силуэт матери. Беседа за ужином была вполне светской: Мици расспрашивала Мэри-Энн о последнем сценарии и о проблемах вокруг «Семи минут после полуночи». Ни одна из них не осмеливалась затронуть опасную тему.
Как же это случилось? Когда Мици приняла решение уйти от отца? И почему сейчас, после стольких лет совместной жизни? Ведь Марвин уже поговаривал о том, чтобы в следующем году отойти отдел. Мэри-Энн казалось, что теперь родители наконец-то смогут быть вместе. Заново узнать друг друга. И разумеется, Марвин разорвет свои отношения с Нэнси Макинтош. Мэри-Энн думала, что теперь-то они будут путешествовать вдвоем, лето проводить с внуками в Миннесоте, а зимой жить в теплых краях (лучше не в Лос-Анджелесе, но, возможно, в Финиксе).
– Милая, ты идешь?! – крикнула Мици. – У меня вино закончилось.
Мэри-Энн вышла из дома с открытой бутылкой, наполнила бокал Мици и села.
– Итак, побеседуем о насущном? – спросила Мици, выпуская дым. – Отчасти этот разговор будет неприятен мне, но в большей степени он будет неприятен тебе. Но я здесь, моя дорогая, и сейчас самое время задать мне вопросы, которые у тебя есть. Я изрядно нагрузилась и полностью расслабилась.
Мэри-Энн была в смятении, точно ей наконец-то предложили ключ от королевства, а она не решается отпереть замок.
– Ну же, милая, не стесняйся. Уже поздно, и меня вот-вот совсем развезет. Не могу обещать, что после следующего бокала я буду адекватна.
Мэри-Энн с улыбкой посмотрела на мать. Ей хотелось узнать эту женщину поближе. Не Мици из Миннесоты, которой она считала мать всю свою жизнь, а эту Мици, которая курила, пила вино и говорила, что думает, не заботясь о приличиях.
– Ну ладно, – согласилась Мэри-Энн, – давай начнем с твоего сочинительства.
27. Селеста Соланж и «шпильки» от Живанши
Селеста выглядела ослепительно. Золотистые волосы были идеально уложены и словно сами по себе рассыпались по оголенным плечам (заслуга Джонатана, который по просьбе Селесты приехал к ней домой, чтобы постричь и накрасить ее). Ее личный визажист Куи «сделал» ей лицо сразу после того, как Джонатан закончил прическу. Она надела открытую блузку от Диор, которая выгодно подчеркивала красивый бюст и тонкую талию, брючки «на бедрах» от Армани, открывавшие животик, и для завершения образа – «шпильки» от Живанши. Селеста была свежа, как утренняя роса, и выглядела идеально, как и положено суперзвезде. Прямо из дома она направилась в офис Хауарда Абромавитца.
Дэмиен взбесится от ревности и будет проклинать себя за то, что разрушил их брак из-за потаскушки Брай Эллисон. Уж Селеста об этом позаботится. Не напрасно она готовилась: Дэмиен, который сам себя называл большим поклонником дамских прелестей, не сможет оторвать от нее взгляда. Она даже оделась в его любимой гамме – бирюзовой. Он всегда говорил, что этот цвет подчеркивает голубизну ее глаз.
Когда Селеста вышла из VIP-лифта и направилась к расположенному в глубине офиса конференц-залу, все (и мужчины, и женщины) обернулись в ее сторону, и она наслаждалась всеобщим вниманием. Помощница Хауарда проводила ее до конференц-зала и тотчас принялась закрывать жалюзи, чтобы никто на нее не пялился. Ей не приходило в голову, что Селеста жаждала внимания, нуждалась в энергии, которую получала от этих незнакомых людей. Она ее впитывала, заряжалась ею и накапливала про запас – готовилась к битве.
– Мистер Абромавитц будет с минуты на минуту, мисс Соланж. Слушание дела сегодня немного затянулось. Приносим вам свои извинения. Хотите что-нибудь выпить? – спросила помощница, особа средних лет с волосами мышиного цвета.
– Воды, пожалуйста. – Селеста уселась в кресло.
– Без газа или газированной?
– Без газа. У вас найдется лимон?
– Конечно. Я мигом все принесу, – пообещала помощница и унеслась.
Селеста вздохнула. Подать Селесте Соланж воду без газа с лимоном! Скорее всего для бедняжки это станет событием дня, а то и всей недели. Ей будет что рассказать родным и друзьям, которые станут с жаром обсуждать, что было на Селесте надето, что она сказала и даже чем от нее пахло. Селеста знала, что именно так все и будет, поскольку ей доводилось слышать, как кумушки с Беверли-Хиллз (им и в голову не приходило, что сидящая рядом женщина в бейсбольной кепке и огромных солнечных очках – одна из крупнейших мировых кинозвезд) рассказывали о своих случайных встречах со знаменитостями. Они говорили о них так, как о коронованных особах, сошедших с трона, или божествах, спустившихся с небес, даже не предполагая, что знаменитости, в сущности, такие же люди.
Селеста услышала стук в дверь и вздохнула. Можно подумать, сотрудникам Хауарда необходимо разрешение, чтобы войти в собственный конференц-зал!
– Да, – сказала она.
Помощница вошла на цыпочках, неся на подносе хрустальный стакан с водой и тарелку с ломтиками лимона.
– Я не знала, нужен ли вам лед. Поэтому я не стала его класть. – Она поставила поднос перед Селестой. – Лед вот в этом стакане, если вам понадобится.
– Спасибо. Сколько сейчас времени? – спросила Селеста.
Женщина взглянула на часы.
– Начало одиннадцатого. Другая сторона прибудет не раньше чем через двадцать минут, а Хауард только что заехал в гараж. – Она попятилась к двери.
– Отлично. – Селеста улыбнулась. – Еще раз спасибо. – Она надеялась, что рассказ этой женщины о ней по крайней мере закончится на позитивной ноте: «Она улыбнулась самой обворожительной улыбкой и еще раз поблагодарила меня. Она такая же, как мы. Такая милая, такая простая». Селесте хотелось, чтобы было сказано именно это, а не «она такая стерва, так о себе воображает!». Селеста по опыту знала, что, как бы ни вела себя звезда, любая история всегда подается с точки зрения рассказчика.
Она выжала лимон в воду (лед класть не стала, от него у нее болела голова), и в конференц-зал ворвался Хауард:
– Сиси, дорогая! Ты выглядишь просто сногсшибательно.
Хауард положил перед Селестой папку с надписью «Соланж» и, схватив пластиковую бутылку, прошел к боковому столику.
– Я вижу, ты познакомилась с моей помощницей Конни. Она все тебе принесла. Господи, Селеста, ну разве можно быть такой красивой! – Хауард уселся на стул рядом с ней.
– Спасибо, Хауард. – Селеста заговорщицки наклонилась к нему. – Знаешь, мне это стоит немалых усилий.
– Усилий? Сомневаюсь. Ты сама по себе красавица, радость моя.
Хауард открыл бутылку с водой и сделал большой глоток.
– Ты нервничаешь, что ли? Не надо, не стоит. Это всего лишь встреча за столом переговоров. Ни судебных репортеров, ни видеокамер. Просто диалог между сторонами, точнее – их адвокатами, на предмет того, можем ли мы решить эту проблему, не обращаясь в суд.
– А что с… – Селеста не хотела договаривать. Она замолчала на полуслове и вскинула брови.
– Да. Я сделал одну копию. Учти, всего одну! И вчера вечером отправил ее Джанис Розетблатт вместе с копией свидетельства о рождении. Я сказал, чтобы она обязательно посмотрела ее до сегодняшней встречи. – Хауард снова глотнул воды. – Ты, разумеется, в курсе, что мы понятия не имеем о том, откуда взялся этот диск. Поняла?
Селеста улыбнулась и кивнула. Она прекрасно понимала. Вот теперь от ее брачного контракта камня на камне не останется. Эта перспектива грела ей душу. Не из-за денег. Деньги ей были не нужны (хотя лишними они никогда не бывают – тем более когда речь идет о миллионах), она ликовала при мысли о том, какую досаду испытает Дэмиен при расставании со своими сбережениями. И все это (почти в точности, как в истории с его первой женой Амандой) из-за того лишь, что он не мог удержать в штанах свой член.
В дверь постучали, и в конференц-зал заглянула помощница:
– Хауард, они здесь.
– Отлично, – ответил Хауард. – Давай их сюда. – Он наклонился к Селесте: – Сейчас мы получим отклик на твой режиссерский дебют.
Хауард поднялся, когда Дэмиен и его адвокат, которая смахивала на собаку бойцовской породы, рвущуюся с поводка, вошли в зал. Джанис Розетблатт, чей рост составлял 185 см, была сукой-доберманом, готовой перегрызть горло любой женщине, рискнувшей развестись с ее «звездным» клиентом, причем сукой с явно завышенной самооценкой. На ней был очень дорогой костюм, а в руках – портфель от Коуч. Словом, дамочка была серьезная. Она представляла интересы Дэмиена во время развода с Амандой, и Селесту удивило, что он снова обратился к ее услугам: в прошлый раз Джанис добилась для него немногого.
Селеста взглянула на Дэмиена. Она чувствовала себя уверенно и спокойно. «Давай, врежь ему!» – мысленно сказала она самой себе, попивая воду. Дэмиен выглядел измученным и постаревшим. Пожалуй, с той ночи несколько недель назад, когда Селеста с Брэдфордом снимали на пленку, как Брай Эллисон удовлетворяла с его помощью свою похоть, он сдал еще больше.
– Хауард. – Джанис улыбнулась, усаживаясь в кресло напротив. – Мисс Соланж. – Она посмотрела на Селесту ненавидящим взглядом.
Селеста кивнула Джанис, давая понять, что заметила ее присутствие, но до словесного приветствия не снизошла. Сейчас ее внимание снова было приковано к Дэмиену, который направлялся к креслу напротив, и сердце у нее заныло. Брюшко у Дэмиена стало больше, волосы поседели, а походка стала совсем стариковской.
– Начнем? – спросил Хауард. Селеста с сожалением взглянула на Дэмиена: этот сидевший напротив нее потрепанного вида мужчина с печальными глазами совсем не походил на крутого голливудского продюсера, за которого она вышла замуж менее года назад. Тот был тщеславен и зациклен на своей внешности – вплоть до того, что в бардачке каждой из своих семи машин держал валик и щетку для одежды. А этот помятый и небритый человек выглядел так, точно не спал и не ел последние три дня.
– Мы быстро управимся, – сказала Джанис, открывая портфель.
– Вы получили наше предложение о мировой? – Хауард открыл свою папку и порылся в бумагах.
– Да. А также подверглись шантажу со стороны мисс Соланж, – улыбнулась Джанис.
– Джанис, я ведь уже сказал, что мы понятия не имеем о том, кто и каким образом сделал эту запись. Диск пришел по почте. Я даже конверт сохранил для вас.
– Как мило с вашей стороны, Хауард. Однако я уверена, что это именно ваших рук дело.
Джанис достала из портфеля папку и раскрыла ее.
– Ваше предложение о мировой идет вразрез с брачным контрактом, который ваша клиентка подписала перед тем, как вступила в брак с мистером Бракнером.
Хауард откашлялся и наклонился вперед.
– Джанис, с учетом открывшихся обстоятельств – запись и свидетельства о рождении мисс Эллисон – я уверен, каждая из сторон хочет, чтобы процесс завершился как можно скорее. Речь идет о трех очень известных людях. И кто знает, что может произойти, если окружной прокурор потребует предоставить диск и свидетельство о рождении Брай Эллисон.
Селеста взглянула на сидящего напротив Дэмиена. Он избегал встречаться с ней взглядом – опираясь на левую руку, он наблюдал за Джанис и Хауардом, точно смотрел Уимблдонский турнир.
– Какой у нас прокурор, вы знаете. Он с радостью ухватится за возможность устроить скандальный процесс с участием знаменитостей. Хотя бы ради шумихи.
Джанис подняла глаза от папки.
– Да. Шумиха такого рода может очень повредить карьере. Особенно если речь идет об известной персоне.
Джанис достала из портфеля диск и направилась к телевизору в углу конференц-зала.
– Можно? – спросила она и тут же быстрым движением включила плейер.
– Конечно. Только мы все видели запись, и я не думаю…
– Хауард, это другая съемка, – гадко ухмыльнулась Джанис.
– Другая? – опешил Хауард.
– Да. Сделанная достаточно давно. – Джанис вставила диск и отошла, чтобы всем присутствующим и ей в том числе было видно.
Зернистое изображение постепенно становилось четким, и Селеста даже открыла рот от изумления, когда камера дала панораму купальной кабины на фоне экзотического пейзажа, а в видоискателе появилась она сама, только чуть моложе и абсолютно голая. Видно было все как на ладони: грудь, задница и промежность с аргентинской стрижкой. На экране она была с супружеской парой (очаровательные люди, оба актеры, с которыми она работала на одной съемочной площадке, когда познакомилась с Дэмиеном) – они предавались пороку, а Дэмиен, как ей сейчас припоминалось, снимал все на камеру.
Вот она оседлала актера и поцеловалась с актрисой. Они наслаждались медленно накалявшейся страстью среди экзотической южнокарибской красоты, а Дэмиена – вездесущего Дэмиена – нигде не было видно.
Вся та история мгновенно всплыла в памяти. Дэмиен уговаривал ее на секс вчетвером. Обещал жениться, если она докажет, что они подходят друг другу сексуально. Это случилось в последний съемочный день на Карибском побережье, когда большинство актеров и вся съемочная группа уже улетели в Штаты. Однако Дэмиен как продюсер задержался, чтобы доделать кое-какие дела и закрыть съемочную площадку. Кроме того, ему хотелось еще сутки побыть наедине с Селестой – по крайней мере он так сказал. Сейчас она понимала, что ту «стихийную» оргию Дэмиен, по всей вероятности, срежиссировал самым тщательным образом – вплоть до последнего оргазма.
Селеста не отрываясь смотрела на экран, где она сама, сидя верхом на актере и энергично работая тазом, раскачивалась взад-вперед, в то время как актриса ласкала ее левую грудь. Перед самым оргазмом Селеста откинула голову и посмотрела прямо в камеру. Объектив запечатлел искаженное страстью лицо и слепой, невидящий взгляд. Джанис Розетблатт нажала на паузу. На экране застыла кончающая Селеста Соланж – суперзвезда, любимица всей Америки.
Женщина, которую мужчины вожделели, а женщины считали образцом для подражания. Родители водили детишек на картины с ее участием. Селеста поняла, что вот этого одного-единственного кадра достаточно, чтобы навсегда уничтожить ее как актрису.
Джанис пристально посмотрела Селесте в глаза и усмехнулась.
– Имидж – мощная штука. А этот «имидж», на мой взгляд, стоит десять миллионов долларов. Иначе говоря, именно ту сумму, которую вы предлагаете заплатить сверх причитающейся по условиям брачного контракта.
Селеста оцепенела. Унижение и предательство: на этих двух краеугольных камнях был выстроен ее брак с Дэмиеном. Она метнула полный ненависти взгляд на бывшего мужа. Он пал еще ниже, чем она могла себе представить. Наклонившись вперед и обхватив руками голову, Дэмиен пялился в телевизор.
– Это всё? – прошипела Селеста.
Дэмиен отвернулся от Селесты, застывшей на экране, и внимательно посмотрел на Селесту, сидевшую напротив.
– Сама напросилась, – огрызнулся он.
– Принимая ваши условия, мы хотим быть уверены, что это единственная копия, – сказал Хауард.
– Дэмиен, – тихо, почти шепотом сказала Селеста, – как ты мог? Это же подло, гадко, мерзко! – Ее затрясло от ярости. – Ты же знаешь, почему я трахалась с тем типом, – потому что ты сам попросил меня об этом. Как же так? – Селеста сдерживала себя из последних сил.
– Селеста, я только…
– Мисс Соланж, – перебила их Джанис, – прошу вас не обращаться к моему клиенту напрямую. Если у вас есть вопросы к мистеру Бракнеру, задавайте их мне или своему адвокату.
– Ваш клиент, мисс Розетблатт, пока еще мой муж, – заметила Селеста. – И что ты намерен делать после всего этого, Дэмиен? Сломать мне жизнь? Разрушить мою карьеру? Уничтожить все? Лишить меня имиджа, которому верит вся Америка?
Дэмиен выпрямился и одернул рубашку.
– Селеста, я просто хочу, чтобы это прекратилось. Что бы там ни было, я хочу, чтобы все это кончилось.
– Прекрасно. – Селеста встала и взяла свою сумочку от Прада. – Ты в курсе, Дэмиен, что и мне известны твои секреты. И если они однажды выплывут…
– Они не выплывут, – встряла Джанис Розетблатт.
– Если все же это случится, можешь считать, что твоя жизнь кончена. – Селеста взглянула на Хауарда. – Я ухожу.
Она повернулась и вышла из конференц-зала. Унижений, которые она вытерпела сейчас, ей хватит на всю жизнь.
Цокая по цементному полу каблуками от Живанши, Селеста пересекла подземную парковку. Она чувствовала себя униженной и оскорбленной. Как ее угораздило влюбиться в этого ползучего гада? Как ни банально это звучит, но она отдала Дэмиену лучшие годы своей жизни – и в кино, и в постели. Ей уже стукнуло тридцать (ну ладно, тридцать пять), а для актрис этого возраста хороших ролей уже нет. В кино в основном ходят подростки, а они не хотят смотреть на тридцатилетние титьки (пусть даже очень крепкие), потому что они напоминают им их мамочек. Нет, подросткам нужны титьки двадцатилетние.
– Селеста, подожди!
Она обернулась. Надо же, у Дэмиена хватило наглости последовать за ней! Она была в такой ярости, что готова была выцарапать ему глаза. Селеста огляделась. Куда, черт возьми, запропастился парковщик с ее машиной?
Дэмиен бежал за ней и явно запыхался, однако он остановился чуть поодаль, на безопасном расстоянии. Он не забыл, что у Селесты черный пояс по карате и джиу-джитсу, что все трюки на съемках она выполняет сама (очень удобно для ролей в боевиках) и может здорово врезать ему по заднице, это он знал по собственному опыту.
– Не подходи! – Селеста выбросила вперед правую руку. – Ни шага больше!
Дэмиен остановился.
– Селеста, я не хотел, чтобы все закончилось так.
– Как, Дэмиен? Как ты трахаешься с малолеткой и снимаешь на видео, как я делаю это с кем-то другим? Ты не хотел, чтобы все закончилось так, потому что закончилось все огромной кучей дерьма.
– Джанис сказала, что только в этом случае окружной прокурор возбудит иск.
Это было круто. Можно подумать, Селеста действительно собиралась передать пленку и свидетельство о рождении окружному прокурору Лос-Анджелеса! Это был блеф. Неужели Дэмиен такой дурак, что не понял этого?
– И поэтому ты унизил меня перед Хауардом и этой сукой?
– Хауард всякого навидался. Видела бы ты пленки Аманды.
Селеста рассвирепела:
– Сколько у тебя пленок, Дэмиен? Похоже, тебе удалось собрать неплохую видеотеку своих сексуальных похождений, – ядовито бросила она. Внутри у нее все кипело, нервы были на пределе. Куда запропастился парковщик?!
– Я бы никогда не стал никому ее показывать. Копий нет.
– В самом деле? Ты уверен? А тебе не приходило в голову, что помощница или секретарша Джанис учуют запах жареного? Скопировать диск проще простого. Мы оба знаем, сколько стоит пленка, на которой запечатлено, как известный человек занимается сексом.
– Эта единственная…
Дэмиен поднял левую руку. В ней он держал диск, на зеркальной поверхности которого отражался свет люминесцентных ламп гаража.
– Разве я могу тебе верить? – рявкнула Селеста. – Я больше не верю ни одному твоему слову.
Дэмиен сделал шаг вперед, держа перед собой диск и поддразнивая ее.
– Это правда, – сказал он, протягивая диск Селесте. – И я отдаю его тебе.
Селесте отчаянно хотелось выхватить у Дэмиена диск, пнуть ему в пах и убежать. Но она сдержала себя.
Надо быть осторожной, если дело касается диска, а значит, ее карьеры. Этот круглый кусочек пластика способен навсегда погубить ее.
Дэмиен приблизился на два шага.
– Всего три условия, Сиси, и он твой. Клянусь, копий нет.
– Что за условия?
– Брачный контракт останется в силе, никакого окружного прокурора, и я получаю диск, где сняты мы с Брай. Так будет честно.
– Я бы не стала употреблять это слово. Но похоже, мне придется согласиться – иного выбора нет.
– Ты отлично сыграла партию, Селеста. Мы оказались в патовой ситуации. – Дэмиен протянул диск.
– Ваш диск и копия свидетельства о рождении Брай у Хауарда.
– Ясно. Хотя безопасности ради мне, кажется, придется на ней жениться.
Парковщик подогнал «порше». Наконец-то. Выскочив из машины, парень подержал дверцу для Селесты.
– Так что хотя денег ты не получила, но в определенном смысле выиграла.
Селеста села в машину.
– Интересно, в чем?
Дэмиен подошел и наклонился к окну.
– Я – конченый человек, Селеста. Если «Грань грусти» не станет хитом, мне крышка. «Саммит» отказалась возобновить мой продюсерский контракт, а чтобы стать независимым продюсером, я слишком стар. Кроме того, мне придется заниматься карьерой восемнадцатилетней девчонки, если, конечно, она не разведется со мной или не сбежит к кому-нибудь.
Селе ста откинулась на спинку сиденья.
– А я бы всю жизнь оставалась твоей женой, – сказала она.
Дэмиен посмотрел ей в глаза.
– Я знаю. Видишь, Селеста, я тебя не стою.
– Спасибо, Дэмиен, – ответила она.
– Мне нужно вернуться! – крикнул он, уходя. – Представь, эта сука дерет с меня по семьсот пятьдесят долларов за час.
Селеста сидела на полу своей сделанной на заказ гардеробной и горько плакала. В руке она держала диск, который отдал ей Дэмиен. Она была одна. Как мелодраматично! Селеста Соланж, стареющая и одна-одинешенька, в огромном доме, который внушал ей страх. Не денег она хотела, а мести. И вот денег она так и не получила, а месть оказалась абсолютно бесполезной. Дэмиен – старый и весь какой-то потрепанный и сам признался, что его карьера закончилась. Теперь Селеста поняла, что месть не дает удовлетворения. Она не испытывала никаких чувств к Дэмиену – в душе осталась только печаль. Очень жаль, что столько сил и времени потрачено на того, кто теперь ничего для нее не значил. На того, кто ее не знал и не любил. Ею попользовались ради собственного удовольствия, а потом выбросили за ненадобностью. Вот уж действительно мелодрама. Как ее угораздило влюбиться в такого урода?
Селеста плакала уже довольно долго, когда зазвонил телефон. Она взглянула на номер – он оказался незнакомым.
– Алло, – ответила она, сдерживая рыдания.
– Сиси, ты в порядке?
От этого голоса, его голоса, у Селесты предательски задрожала нижняя губа.
– Да. – Голос ее сорвался.
– Сиси, ты дома?
– Да, – сказала она, стараясь держать себя в руках.
– Я буду через пятнадцать минут, ладно?
– Правда? Точно? – Селеста почувствовала облегчение.
– Я приехал днем. Я уже звонил, но тебя не было.
– Я была у Хауарда.
– У своего адвоката?
Он говорил спокойным и сочувствующим тоном, точно отлично понимал, почему она так расстроена.
– Пожалуйста, Сиси, позволь мне приехать и побыть с тобой. Мне не нравится твой голос – ты расстроена…
Такие простые слова, сулившие столь много в будущем.
Ни колкостей. Ни ревности. Только искренность и сердечность. Селеста вытерла слезы со щек. Прежняя Селеста сейчас огрызнулась бы или съязвила. Она бы поставила любого мужчину на место, дав понять, что вовсе не нуждается ни в чьей поддержке и полностью владеет собой. Но в этом человеке она нуждалась и не боялась выглядеть в его глазах слабой и беззащитной. Она не могла выбросить его из головы. Они встречались всякий раз, когда он бывал в Лос-Анджелесе. В отличие от всех ее прежних любовников он не строил из себя крутого мачо и не старался дать ей понять, как ей повезло, что он у нее есть. На самом деле он всегда вел себя так, словно это ему здорово повезло, что у него есть она, такая умная и красивая, которой не жалко для него своего драгоценного времени.
Это сбивало с толку и пугало ее. Никогда прежде ни с одним мужчиной она не чувствовала себя в полной безопасности. Но он своей безыскусной добротой и нежностью сломал ее систему обороны.
– Где будем отдыхать? – поинтересовался он.
– Я вообще-то не голодна.
– Зато так красива!
Она почувствовала, что он улыбается.
– Самолет в моем распоряжении, и ты смогла бы расслабиться после сегодняшнего. Так куда мы отправимся?
Селеста почувствовала, как ее губы растягиваются в улыбке. Так от души она не улыбалась уже много дней.
– Ну куда-нибудь, где тепло и никого нет.
– Никого нет? А почему?
Селеста расслышала в его голосе скабрезные нотки. Он, конечно, был очень милым, но явно не святым.
– Я подумала, нам будет хорошо там, где никого нет.
– Мне нравится ход ваших мыслей, леди. Я знаю такое местечко. Захвати зубную щетку, мы только что свернули на Малхолланд и будем у тебя через пять минут.
Селеста положила трубку и снова улыбнулась. Потом взглянула на диск, который лежал на полу у ее ног, не раздумывая наступила на него – ненавистный диск раскололся надвое. Больше никакой грязи, никаких игр, никакой лжи и никакого Дэмиена. Эта уродливая часть ее самой и ее жизни умерла навсегда. Когда хрустнул диск, она поняла, что так и будет.
