Текст книги "Пострадавшая магия (ЛП)"

Автор книги: Меган Креве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

В этом был смысл, даже если я знала, как удар магией приведет к катастрофе для всех нас.

– Давление насчет этого удара усилилось с тех пор, как ты начал? – спросила я. – Как давно ты в отряде?

– Чуть больше одиннадцати лет, – сказал Сэм. – Да, разговоров о серьезных результатах стало больше.

– Одиннадцать лет? – выпалила я. – Я думала, можно уйти после десяти. Так сказал Хэмлин.

Сэм криво улыбнулся.

– Многие бывшие чемпионы – те, кто пробыл тут десять лет – остаются дольше. Когда ты не можешь говорить о десяти годах своей жизни, когда работа так влияет на тебя… Я не знаю, что еще делать. Тебе сложно сейчас представить, но ты сможешь выбраться домой впервые на этих выходных. Посмотрим, как тебе будет дома.

Я уже с трудом спала, пыталась понять, как говорить с мамой и папой за те несколько дней, и как будет, если я увижу Финна после этих недель. Мы пять дней бились на экзамене вместе, казалось, тогда прошла вечность, но эти два месяца тянулись куда дольше. Шепот в голове спрашивал, как часто он думал обо мне.

Я потирала руки, прогоняя эти мысли. Мне было о чем поговорить сейчас. Горло сдавило на миг. Но я могла не получить другой шанс. И времени оставалось мало.

– А если удар по группам террористов навредит нам сильнее? – робко сказала я.

Сэм вскинул брови, но не отмахнулся от меня.

– Просто… – я не понимала, как сложно будет пытаться объяснить свои ощущения от магии, когда так долго держала это в себе. Расправив плечи, я заставила себя продолжать. – Думаю, магия живая. Не знаю точно, но я ощущаю порой ее намерения, словно она чего-то хочет, в чем-то нуждается. И чары, что вредят, ломают… расстраивают ее. Будто ранят и ее. Будто мы ее раним.

Джослин вытащила наушники во время нашего разговора. Она напряглась.

– Ты думаешь, что наши чары ломают магию?

Брандт фыркнул.

– Глупее я ничего не слышал. Магия – просто магия, как гравитация или ток в проводах.

Я смотрела на него.

– Я ощущаю это. Я знала, где были те взрывные чары, без сканирования. Ты видел, как я улавливаю то, что не замечали другие.

Приша заерзала на скамье.

– Я не улавливала того же, что и Рочио, но… – ее губы напряглись. Она не могла говорить о том, что было на экзамене, как и я. – Думаю, она может быть права, – сказала она. – И я не стала бы верить в это без причины.

Я не знала, защищала ли она меня. Губы растянулись в удивленной улыбке, и она ответила своей слабой улыбкой.

– Я готов поверить Рочио, – отметил Десмонд. – Вы не ощущал такого, когда колдовали? Будто говорите с магией, просите ее поработать с вами, а не просто управляете неодушевленным веществом?

Джослин кивала, но Брандт закатил глаза.

– Ага, – сказал он. – И века назад люди думали, что у солнца, луны, деревьев и прочего есть душа. Они ощущали всякий бред. Зачем нам переживать, что магия расстроится? Террористы нападают, простаки давят на нас, и нам нужно думать о себе.

– Но идея интересная, – сказал Сэм, взглянув на младшего офицера с предупреждением. – Может, мне нужно внимательнее слушать магию.

«Даже экзаменаторы знают, – хотела сказать я. – Они признались мне в лицо», – но эта тайна была заперта чарами молчания. Конечно, они делали вид, что переживают. Они знали, что я не смогу обвинить их.

Пока что.

А пока открытость Сэма была прогрессом.

– Потому я пыталась избегать разрушительных чар на миссиях, – сказала я. – Думаю, можно изменить подход, защищать себя, не вредя магии в процессе, – нам нужно было сосредоточиться на исцелении уже нанесенного вреда. Но это было пока сложно достичь.

– Ты можешь пользоваться любой стратегией, пока это работает, – сказал Сэм, вертолет опускался. – Ничего не разрушая, не раня… Так получится не всегда. Но если есть идея, и мы можем ее осуществить, делись ею. И мы примем решение.

Брандт издал недоверчивый звук, но мне было плевать на него. Если я завоюю Сэма, он был достаточно уважаемым, чтобы остальные последовали за ним.

Вертолет опустился на пустую парковку меж нескольких высоких бетонных домов. В этот раз нас послали в город, судя по обсуждению миссии, тут жил мятежник, что помог спланировать нападение на базу. Нам нужно было забрать его силой, если мы его найдем, или отыскать всю возможную информацию, если его тут нет.

– Дом, который нужно проверить, на той улице, – Десмонд указал, не глядя. Другой рукой он отстукивал тихий ритм на колене, колдуя. – В четверти мили отсюда. Я не замечаю в этой зоне сильные чары или подозрительные движения, но людей в здании много. Если один из них сделает ход, я могу и не успеть предупредить об этом заранее.

– Смотри в оба, а мы будем осторожны, – Сэм похлопал Десмонда по плечу.

– Спасибо, – шепнула я, проходя мимо товарища по команде на экзамене. Он улыбнулся мне и поднял большие пальцы вверх, а потом повернулся к большому экрану. Порой мне казалось, что ему нравилась работа. Было проще сосредоточиться на навыках, а не на значении того, что мы делали, когда можно было держаться в стороне от вовлеченных людей.

Мы выпрыгнули на потрескавшийся асфальт. Улица, на которую указал Десмонд, была темной, лишь вдали виднелся фонарь. В прохладном воздухе висел запах старого мусора. Люди, которых мы искали, не прятались в хороших частях города.

Мы пошли по улице быстро и насторожено. Я скривилась, когда разбитое стекло хрустнуло под моими ботинками. Сэм шептал чары отвлечения, чтобы закрыть нас от внимания, но это не защитит нас от людей в доме, куда мы собирались войти.

Здание, к которому мы пришли, было уменьшенной версией тех бетонных зданий, всего в три этажа. Мы не могли стучать, ведь хотели застать обитателей врасплох. Я напряглась, Сэм шагнул к двери. Он тихо спел замку, не ломая, а отпирая, как я сделала на своей первой миссии, и я обрадовалась этому. Он толкнул дверь.

Он прошел в коридор, прокричал несколько фраз на эстонском и русском: чтобы все вышли и показали себя. Утомленная семья выбралась из-за одной из дверей: старики, родители и три ребенка. Две пары вышли из-за другой двери, протирая сонные глаза. Они не совпадали с данными нам описанием и фотографией.

Сэм махнул Брандту и мне на лестницу и дверь в конце коридора.

– Проверьте все квартиры. Никого не упускать, – Джослин и Приша остались с ним, он стал допрашивать жителей с помощью переводчика.

Мы с Брандтом были на половине пути к лестнице, когда две фигуры слетели со ступеней, стуча твердой подошвой по бетону. Брандт выпалил чары, что толкнули первую фигуру в стену с такой силой, что женщина рухнула на колени, прикрыла руками оцарапанное лицо. Магия дрожала вокруг меня.

Я принялась колдовать, призывая ту же давящую энергию, что и вовремя нападения на базу. Она попала по второй фигуре, когда парень уже тянулся к ручке, и прижала его к полу.

– Что у нас тут? – сказал Сэм, подходя к нам сзади. Он посмотрел на женщину с кровоточащим носом и парня, которого я поймала без ран. Они тоже не были нашими мишенями.

– Они явно что-то скрывают, – сказал Брандт. – Бежали как крысы из ада.

– Проверьте этажи выше, а потом мы их допросим, – сказал Сэм и сделал паузу. – И если они просто бегут, а не атакуют, не нужно избивать их. Техника Лопез неплоха, – он кивнул мне. – Покажешь остальным, как именно ты колдуешь, когда вернемся на базу.

Удовлетворение затеплилось в моей груди. Брандт скривился, но не спорил. Он бросился по лестнице вперед меня.

Больше никто не бежал, но никто из квартир, похожих на соединенные обшарпанные комнаты, не совпадал с парнем, которого мы искали. Мы опросили всех жителей дома, проверили их комнаты. А потом вернулись и сторожили заднюю дверь, пока Сэм и переводчик продолжали допрос.

Жители ерзали на людном первом этаже, хмурясь от тревоги и усталости. Сомнения вернулись ко мне. Как мы вообще могли врываться в чужую страну вытаскивать этих людей из кроватей и допрашивать их? Конфеду было мало вмешательства в жизни дома?

Я заметила лицо, разглядывая толпу – бледное, курносое, светло-каштановые волосы были стянуты в тугую косу, воротник джинсовой куртки почти доставал до подбородка.

Эта девушка видела, как мы с Брандтом шли обезвредить взрывные чары, пару дней назад. Что она тут делала? Город, где я ее видела, был в сотне миль отсюда.

Она могла быть возле взрыва и тут случайно?

Наши взгляды пересеклись. Она прошла сквозь толпу ко мне, остановилась возле двух беглецов, остановленных нами, которые были теперь магически прикованы к стульям у стены. Я пошла к ней, готовая петь магию.

– То, что ты сделала с этим, – она указала на парня. Ее акцент был не таким сильным, как у мальчика, которого мы допрашивали в мою первую миссию. – Чары… не навредили ему?

Я хотела допросить ее, но ничто не мешало мне сперва ответить.

– Не навредили, – сказала я. – Такой у меня стиль. Будь по-моему, никто бы не пострадал.

Девушка тихо фыркнула.

– Так не бывает, когда приходят твои, да?

Я не знала, что именно она имела в виду: нашу команду или всю Национальную защиту, а то и всех американцев. Я напряженно улыбнулась.

– Я стараюсь. И буду стараться.

– Знаю. Я тебя видела, – сказала она тоном, что заставил меня задуматься, сколько раз она смотрела, а я не замечала. Она скривилась. – Столько людей хотят ранить и не переживают, заденут ли только тех, кто заслуживает этого. Они есть и тут на твоей стороне. Порой я думаю, что тут хуже. Что люди должны больше переживать, но не хотят.

– Ты знаешь что-то о людях тут? – осторожно сказала я. – Можешь рассказать мне. Я знаю, что ты пытаешься помочь.

Она долго разглядывала меня.

– Да, – сказала она. – Я не хочу, чтобы страдало еще больше. Может, ты в этом поможешь. Прошу.

Она потянулась в карман. Я тут же напряглась, но она вытащила маленький диктофон. Она вложила его в мою ладонь быстрым движением и бросилась меж двух фигур в толпе, уходя к одной из квартир.

– Эй! – сказал Брандт с места у задней двери. Он побежал, а я бросилась инстинктивно за девушкой. Я вовремя ворвалась в квартиру, увидела, как она вылезает в открытое окно.

В тот миг я могла остановить ее. Я могла сбить ее на пол чарами и пригвоздить к месту, как преступницу. Но ее просьба и взгляд, когда она дала мне диктофон, все еще отражались во мне.

Она доверилась мне. Она просила сделать правильно для нее и всех тут. Одни быстрые чары могли разбить то доверие навеки.

Брандт ворвался, когда за окном мелькнул конец ее косички. Он пробежал мимо меня к окну, но по его лицу, когда он выглянул в ночь, было ясно, что она пропала.

– Ты ее упустила! – сказал он, разворачиваясь.

Сэм появился на пороге.

– В чем дело?

– Там была девушка, – сказал Брандт, раскрасневшись от того же гнева, что был в его голосе. – Она дала что-то Лопез и побежала. И Лопез просто стояла тут.

– Я пошла за ней, – возразила я. Это было правдой. – Мне не хватило скорости, – это тоже было правдой, пока я не упоминала, что меня замедлили мысли, а не ощущения.

Сэм посмотрел на нас. Он схватил Брандта за плечо.

– Что бы ни было, она уже ушла. Охраняй заднюю дверь, – Брандт хмуро ушел, и лидер миссии повернулся ко мне. – Что у тебя, Лопез?

Я отдала ему диктофон.

– Она сказала, что хотела помочь нам остановить… она не уточнила, кого, но звучало так, будто она о Борцах или таких, как они. Вряд ли она на их стороне.

– Нам все еще стоило допросить ее, чтобы понять, что еще она знает, – сказал Сэм. По его лицу я видела, что он подозревал, что я не направила все силы, чтобы остановить ее. – Я не доложу об этом, ты явно пыталась следовать приказам, но в следующий раз беги быстрее, ладно?

Я надеялась, что щеки не такие красные, как ощущалось.

– Поняла.

– Хорошо. Проверим, что у нас тут.

Сэм выглянул в коридор и поманил переводчика в квартиру. Он нажал на диктофоне «плей». Переводчица склонилась ближе.

Голос донесся из колонки, чуть приглушенный, начался с середины предложения. Может, диктофон был спрятан в кармане, когда поймал разговор. Я достаточно долго занималась этим заданием, чтобы узнать русские слова.

А потом зазвучал тонкий голос – другой язык, его я вообще не знала. Переводчица застыла. Сэм нахмурился, его плечи напряглись.

Третий голос заговорил что-то на том же незнакомом языке, и тонкий голос продолжил на русском. Голос звучал то так, то иначе, как делали наши переводчики, когда мы допрашивали людей.

О. Средний голос мог тоже быть переводчиком.

– Член «Борцов за справедливость» говорит с представителем из Достойных – сети, что атаковала на Среднем Востоке и Азии, – сказала переводчица с бледным лицом. – Они обсуждают возможный временный союз, чтобы разбить Конфедерацию.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Финн

Я еще никогда не ощущал себя так близко к историям родителей о Разоблачении. То были истории другого времени, до того, как родились я и другие дети в нашей семье, когда была борьба с настоящей несправедливостью. Я представлял, что во всех конфликтах, что требовали от меня героизма, участвовали бы враги не отсюда. Я так долго не понимал, сколько несправедливости еще оставалось дома, и против нее тоже нужно было выступать.

И протест сейчас состоял из встречи в кафе в Куинс, где мы оттачивали детали активного протеста, что пройдет через пять дней.

– В колледж есть три заметных входа, а еще четвертый для служебного персонала, – Тамара указывала на метки на распечатке, которую она развернула на столике. Ее четырнадцатилетний сын умел соединять магию с компьютерами, хотя я думал, что эти стихии никак не могут быть связаны, и он умудрился найти данные, что могли пригодиться. – Я не вижу неожиданных точек доступа. Нам нужно быть у каждого входа до прибытия учеников.

– Колледж официально открывается в семь утра, – сказал я, глотая остывающий кофе. Горечь усилила мое волнение. Я посмотрел на Флойда, Приглушенного парня за двадцать, который присоединился к нашей небольшой группе планирования. – Что насчет охраны?

Он улыбнулся.

– Их последний патруль утром заканчивается в полшестого.

– Тогда нам стоит быть там полседьмого. Так мы опередим учеников, но никто не успеет поднять тревогу и убрать нас раньше, чем мы проявим свое мнение.

– Сколько наших Приглушенных ребят думает, что они смогут отогнать охрану? – спросил Марк рядом со мной.

Я сверился с записями в телефоне. Часть прошлой встречи я общался со всеми Приглушенными магами в комнате.

– Восьмеро вызвались, они считают, что их оставшегося таланта хватит, чтобы помочь. Там есть парень со склонностью к щитам, и женщина, что может менять температуру – хоть нам не нужно жечь их, но она может сделать так, что рядом с нами будет неуютно. Как-то так.

– Если их восемь, можно расставить по двое у каждой двери, – сказала Тамара. – В паре один сильнее, другой слабее, чтобы все входы были защищены. Если за эти дни придет кто-то новый, будет бонусом.

– Мы ведь можем помешать им прогнать нас и без магии, да? – сказала Ноэми, упираясь локтями в стол. – Упереться пятками, если вы меня понимаете.

Тамара улыбнулась.

– Мои старики были очень активными в протестах, не связанных с магией, в их время. Я слышала их истории, оттуда можно почерпнуть идеи. Мы можем устроить обучение на встрече перед протестом, – она повернулась ко мне со стуком косичек с бусинами. – Есть вести от Эри?

Я покачал головой. Эри взяла нескольких друзей, чтобы дополнительно проверить вокруг здание колледжа. Может, она делала так, чтобы не работать с нами напрямую. Она согласилась действовать, как говорила Тамара, но с безумным энтузиазмом и улыбкой акулы она будто и ждала, когда рассмеется, когда протест провалится, и мы поймем, что были неправы.

– Она мне не писала, – сказал я. – Не знаю, насколько она вообще хочет делиться найденной информацией.

– Ей лучше бы слушаться плана, – сказала Тамара. – Больше всего нам нужно единство – ей нужно принять, что многие из нас не готовы пока что разбивать Конфедерацию. На это будет время, если сдержанные меры не дадут результат.

Ноэми скривилась, и я подозревал, что она снова думала о той библиотеке, которая сгорит раньше, чем Ноэми удастся погрузиться в ее книги.

– Вряд ли это будет необходимо, – быстро сказал я.

– У силы есть свое место, но я надеюсь, что мы не дойдем до этого, – Тамара свернула распечатку.

– Что будем делать до завтрашней встречи? – спросил Флойд, глядя на меня. Технически, главной тут была Тамара – ее опыт перекрывал все, что я мог предложить – так что я посмотрел на нее, чтобы показать, что я поддержу ее мнение, если оно не совпадет с моим. Но даже так я немного смутился от того, сколько членов Лиги начинали спрашивать мое мнение.

– Думаю, сейчас нам важны люди, – сказал я. – Есть еще несколько дней, чтобы связаться с друзьями, семьей, соседями, коллегами – всеми Приглушенными и Выжженными магами, которые хотели бы постоять за себя – и позвать их на собрание. Сила в количестве?

– И простаков, – сказала Тамара, кивнул на Ноэми. – Они нам помогли бы. Мы знаем, что их правительство давит на Конфед, может, происходящее расшевелит и их. Я попробую позвонить на главные каналы. Может, удастся заинтересовать их.

– Твоя семья в это втянута? – спросила у нее Ноэми, когда мы встали из-за стола.

Тамара пыталась подавить гримасу, и стало понятно, что это больная тема.

– Мой сын и муж – да. Может, кто-то еще из родни. Мой младший сводный брат десять лет назад выбрал свою жизнь, и мы знаем, что его депрессия развилась отчасти из-за Приглушения, так что там сильные чувства… Но они осторожничают. Моих вы не увидите.

– Они хотят держаться в стороне? – сказал Марк, тон показывал, что у него был опыт с таким отношением.

– Они даже слушать об этом не хотят, – она вздохнула. – Забавно, как борьба с одними предубеждениями не защищает от участия в других. Мои родители мало знают о ситуации с магией, хотя, насколько мы знаем, их могли проверить на магию, будь они моложе, когда Конфед проверял при Разоблачении.

Мне это казалось маловероятным. Конфед проверял только ребят от шестнадцати и младше, потому что связь с магией обычно проявлялась до достижения пубертатного возраста. Нынче Конфед проверял всех новорожденных, чтобы сразу записать их и раньше начать обучать талантливых.

Но я не видел смысла указывать на это, просто изобразил сочувствие на лице.

– Надеюсь, они одумаются.

Она пожала плечами.

– Посмотрим. Я сообщу Луису, что мы надумали. Если будет слышно что-то от Эри, передай мне, хорошо?

– Конечно.

Мы впятером вышли из кафе в прохладный и серый ноябрь. Марк и Флойд ушли пешком – мы встречались в Куинс, потому что это был самый удобный район для них с Тамарой. Ноэми помахала такси. Тамара коснулась моей руки, чтобы задержать.

– Все в порядке? – спросил я. Что она хотела сказать без остальных? Я куда-то влез? Такое уже бывало.

Она криво улыбнулась.

– Наверное. Я хотела поблагодарить тебя за то, что выступил на прошлой неделе. Знаю, там быть непросто. Но ты можешь поделиться с людьми полезным. И ты умеешь говорить с людьми, а у нас это уже половина успеха. Я рада, что ты на нашей стороне из-за этого и потому что, хоть ты юн, толпа старой магии послушает одного из своих охотнее, чем других.

Мое лицо пылало.

– Я не хотел… не думаю, что я…

– Эй, – Тамара подняла руку. – Все хорошо. Я не хотела ругать, это просто факт. Я вижу, что ты хочешь добра. Потому хотела тебе напомнить на будущее, потому что неизвестно, куда оно приведет нас: слушай людей, за которых ты говоришь. Нужно слушать, если ты хочешь бороться за всех, а не за одного себя.

– Логично, – сказал я, щеки еще пылали, но мне нравился этот дискомфорт, ее слова задели меня. – Я остался в Лиге не ради только своей выгоды.

– Я так о тебе и не думала, Финн, – сказала она, помахала и пошла прочь. – Ты хороший. Оставайся таким, хорошо?

Я стоял перед кафе еще миг, ветер остужал мое лицо. Мои родители ждали, что меня не будет еще пару часов. Может, прогулка к станции пойдет мне на пользу.

Волнение от встречи, ощущение, как соединяются кусочки протеста, утихли от тревоги, что не была связана со словами Тамары. Она была связана с тем, что я был ребенком старой магии.

Я должен быть с остальными у колледжа. Я не мог организовать все, а потом бросить их в самый ответственный момент. Какими были шансы, что ребята из Академии не заметят меня и не прокомментируют? Все могло произойти.

Не страшно, если бы просто узнали, ведь все могли понимать, что я был в Академии, после того, что я рассказал им, но могла всплыть правда о моей семье. Члены Лини приняли меня как неудачника старой магии. Я не знал, принял бы они Локвуда, пока другой Локвуд был среди десятки Круга.

Даже если бы они приняли меня, Эри и ее поддержка стали бы давить на меня при любой возможности.

Нет, лучше оставаться отчасти анонимным, лучше для Лиги и моей семьи. Я мог так помочь. Если я буду оставаться в толпе, опустив голову, может, меня не заметят.

Я замер на углу, решая, куда идти. Голос шепнул у моего уха. Такой знакомый, что сердце перевернулось.

– Финн.

Я развернулся. Пара, проходящая меня, странно посмотрела на меня. Рядом никого не было. Как… Что…

– Финн, – снова шепот. – Перейди улицу и шагай на восток. Магазин с бумагой на витрине.

Магия доносила до меня ее голос. Я чуть не споткнулся о свои ноги, так спешил перейти улицу. Я заметил магазин с газетами на витрине, желтая вывеска треснула посередине. Когда я был в нескольких шагах, грязная дверь приоткрылась. Лицо, что было во многих обрывках моих воспоминаний, появилось из теней.

Она была тут. Правда. Девушка из моих воспоминаний, которую я так долго искал. Ее карие глаза смотрели на меня, настороженные, как всегда, но она улыбнулась. Кулон-солнце, что был с ней на экзамене, сиял ниже воротника ее бордового свитера.

Она отошла, пропуская меня. Мои ноги понесли меня без приказа мозга. Мысли кипели. А потом я оказался среди пыльных полок перед ней.

– Укротительница дракона, – сказал я. Прохрипел. Я думал, когда найду ее, что буду собранным, сильным, какой всегда была она. Все это не сбылось.

Я потянулся к ней, она шагнула ко мне, и я с трудом сдерживался, чтобы не обнять ее крепче, чем она меня. Я опустил голову к ней, судорожно выдохнул. Сладкий запах ее темных волос заполнил мои легкие.

Она вернулась. Была тут. Она была в порядке. Ничто, даже Национальная защита, не сломало ее.

– Прости, что так скрытно, – прошептала она в мое плечо. То, что она не спешила отпускать меня, как я ее, прогоняло мое смущение. – Я не знаю, насколько за мной следят, я не знала, как отнесутся к нашей встрече.

– Все хорошо, – сказал я. – Я просто рад тебя видеть. Ты не представляешь. Я переживал, но не знал, как связаться…

– Знаю, – сказала она. – Сложно, когда о многом нельзя говорить, да? Хотела бы я… чтобы… – она отодвинулась с недовольным звуком, что отражал мои эмоции. Я знал, что она не могла говорить о своих дедах чемпиона, как я не мог обсуждать экзамен.

– Да, – сказал я. – Именно. Но я… так рад, что ты в порядке.

Она улыбнулась, касаясь моей щеки, и, если бы мне пришлось до конца жизни смотреть только на нее, я был бы только рад. Мне хотелось склониться к ее губам, оживить в памяти поцелуи, что остались со мной лишь фрагментами. Чтобы у меня было после этого полное воспоминание.

Кто-то кашлянул за окном, и девушка вздрогнула. Она указала на дверь, быстро запев на испанском. Щелкнул замок.

– Мы не можем говорить свободно, но можем поговорить с глазу на глаз, – сказала она. – Это место не использовали какое-то время. Я убедилась, что меня не преследовали.

Я понял, что она зачаровала замок, чтобы войти сюда. Уклонялась от слежки, взламывала замки – полезные навыки для миссий. Она не переживала, и я не мог не пялиться на нее.

Люди, на которых она работала, не сломали ее, но начали менять за два месяца.

– Как ты меня нашла? – спросил я.

– Я научилась кое-чему… – она махнула беспечно, указывая на некое обучение, которое я мог лишь представлять. Я изучал техники слежения, когда надеялся работать на Национальную защиту. Для мага ее уровня было не сложно понять, где я в городе. – Времени потребовалось больше, чем я ожидала, – добавила она. – Я обыскала весь Манхэттен. Что ты тут делаешь?

Об этом я мог говорить.

– Я стараюсь изменить ситуацию, – сказал я. – Группа Приглушенных, Выжженных и простаков собираются протестовать… Думаю, у нас есть шанс развить это.

– Отлично, – сказала девушка, но ее голос смягчился. Ее взгляд, а потом ладонь коснулись моей метки. – Ты в порядке? – спросила она, ее взгляд был таким серьезным, что в моем горле появился ком.

– О, ты меня знаешь, я приспосабливаюсь, – сказал я. – Это почти радует. Без магии нет и давления.

Она не поверила. Не верил и я.

Желудок сжался, я смотрел на нее. Я был рад видеть ее, но было неправильно не помнить почти ничего о ней.

– Это прозвучит странно, – сказал я, – но ты можешь назвать свое имя?

Девушка нахмурилась.

– Имя? Что… что происходит, Финн?

Как я мог объяснить, когда не мог говорить, что сделали экзаменаторы? Я пытался подобрать слова.

– Я не только не могу кое о чем говорить. Я… знаю, что звал тебя Укротительницей дракона. Я знаю тебя.

– Но не знаешь мое имя.

Я говорил осторожно:

– Я потерял многое. Это забрали. Обрывки остались.

Девушка застыла. А потом прижала ладонь к моей голове возле метки. Гнев вспыхнул в ее глазах. Я видел, что, что бы с ней ни случилось, как бы это ее ни меняло, она оставалась девушкой, которую я полюбил.

– Они влезли в твои воспоминания? – выдавила она. – Я – Рочио. Рочио Лопез. И я заставлю их пожелать, чтобы они имели дело только с драконами.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Рочио

Плечи Финна опустились, словно мое имя освободило его. Я притянула его к себе, впитывала тепло его худого тела, его твердого присутствия. Я сжимала его, разрываясь между радостью при виде него и ужасом, что что-то изменилось. Но ничего не изменилось в его взгляде на меня, в его объятиях, в его тоне, когда он преуменьшал свои проблемы.

Он не смог подавить дрожь в голосе, когда упомянул, что потерял воспоминания.

– Сколько они забрали? – сказала я в его рубашку, его мышцы напряглись. – Прости, конечно, ты не можешь сказать. Эм. Тогда поговорим не о том, что случилось. Так можно обойти чары. Что они сделали с остальными выжженными?

– Думаю, экзаменаторы стерли их полностью, – сказал Финн. – Все с моста. Я говорил с Марком, он еще в городе. Он не помнил даже, что видел меня раньше.

Но Финн все еще знал меня. Я вдыхала мягкий запах ополаскивателя его рубашки, по которому тоже скучала, и озвучила другой осторожный вопрос:

– Почему другим Выжженным оставили меньше, чем тебе?

– Им никто не захотел помочь, – сказал Финн без колебаний.

Кто-то ему помог, он намекал на это. Но этого не хватило, чтобы он помнил все. Не хватило, чтобы он уберег мое имя.

Гнев снова опалил мою грудь изнутри. Если бы экзаменаторы добились своего, он забыл бы меня полностью. Забыл бы все, что между нами было. И наше обещание бороться.

Забыл бы, что хотел бороться.

Экзаменаторы тщательно скрывали следы. От мысли обо всех Выжженных, которые не знали, через что их заставили пройти, мне стало не по себе. Их лишили не только магии, но и понимания, как они ее потеряли. Я сжала кулаки на спине Финна.

– Хотел бы я, чтобы говорить не было так сложно, – сказал Финн. – Я так много хочу узнать, но ты тоже не сможешь ответить. Ты можешь сказать… что ты делаешь в городе?

– Нас отпускают отдохнуть три дня в месяц, когда мы уже «осели», – сказала я. – Мои выходные начались прошлой ночью. Раз в неделю можно звонить по телефону. Когда я вернусь… в колледж… если это будет безопасно, или если мне нужно будет поговорить с тобой, как бы ни было опасно, я смогу связаться между визитами.

– Тебе нужен мой номер телефона, – Финн издал слабый смешок. – Твой телефон с собой?

– Нет, – он остался в спальне дома с утра, как я отправилась на экзамен. После стольких недель без него я лишилась привычки носить его. – Я все равно не смогу его использовать, – Национальная защита не позволит нам пронести личные средства связи на базу.

Финн кивнул и оглядел магазин в поисках того, на чем можно написать. Я проследила за его взглядом на пыльные полки и стойку, отмечая детали, и я стала произносить сканирующие чары, а потом спохватилась.

Это была не миссия. Пришлось подавлять новые привычки. Я вспомнила слова Сэма, как сложно было вернуться в обычный мир.

Нет. Я не дам Конфеду забрать у меня всю оставшуюся жизнь.

Я не знала, могла ли хоть что-то пронести на базу с собой. Я коснулась руки Финна.

– Просто скажи мне. Я запомню номер. Я хорошо запоминаю важную информацию, – много практики. Эта привычка была полезной.

Финн скривился, словно представлял опасные миссии, где мне требовался этот навык, но произнес номер. Я повторила его несколько раз, как чары, превращая их в картинку в голове.

Он смотрел на меня с тем же восторгом, как во время экзамена. Его выражение лица вызвало покалывание на моей коже.

Я нервничала, приходя сюда, готовилась к изменившимся чувствам и к другому отношению всех вокруг ко мне. Родители были рады мне, но и растерялись, особенно из-за моих пауз, когда я пыталась понять, что им сказать о «колледже». Расстояние появилось между нами с тех пор, как я прошла по мосту на остров Рикерс, и я не знала, смогу ли преодолеть его.

Но Финн смотрел на меня, словно я осталась прежней. Я и не знала, как сильно нуждалась в этом подтверждении.

– Мы сможем обсудить это через минуту, – сказала я. – Сначала…

Я привстала на носочки и поцеловала его, сжав его рубашку одной ладонью. Рука Финна снова обвила меня, он целовал меня в ответ. Жар наполнял меня от нежности его рта, и я забывала о грязном магазине вокруг и шуме машин снаружи.

Почему это не могло длиться вечно? Почему остальной мир не мог просто пропасть?

Мы начали целоваться, и я не хотела заканчивать. Один поцелуй перетек в другой, потом в следующий. Я притянула Финна даже ближе, открыла губы для него, и меня охватила дрожь от довольного звука, вырвавшегося из его горла.

С Финном все было не так, как там, откуда я хотела сбежать. Он словно мазью обрабатывал все части меня, что были истерзаны увиденным, миссиями, что я пережила на другой стороне океана. Часть меня хотела провалиться в него. Судя по тому, как он сжимал меня, он тоже это ощущал.

Месяц. Я смогу снова увидеть его через месяц. Я хотела впитать каждую капельку и унести с собой.

От мысли, сколько нам нужно наверстать, и как мало на это было времени, я отодвинулась. Финн был румяным, глаза сияли так, что мне захотелось поцеловать его еще раз. Я подавила желание и полезла в карман.

– Я тебе кое-что принесла, – сказала я. – На твой день рождения. Он ведь был несколько недель назад, да? Раз меня там не было…