Текст книги "Пострадавшая магия (ЛП)"
Автор книги: Меган Креве
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Все готово, – сказала я. – И было быстро, – не будем о том, как я устала от этого.
– Сколько времени ты провела рядом с взрывными чарами, новичок? Ты могла взорвать его перед нашими лицами.
– Но не сделала этого, – сказала я. – Я знала, что справлюсь. Мы…
– Это не важно! – выпалил Брандт. Он понизил голос. Его ладонь указала на дома вокруг нас. – Знаешь, что важно? Только мы. Наш отряд. Этим людям мы нравимся не больше, чем те «Борцы за справедливость». Мы приходим, делаем, что нужно, чтобы обрадовать командующих, и убираемся. Нельзя рисковать ради чьей-то ступеньки.
Он видел все так? Что ты заботились только о себе? Не о ком-то еще, даже не о возможных жертвах мятежников? Я не знала, как спорить. Но я ощущала благодарность магии вокруг моих плеч, как шаль из теплого шелка.
– А если я защищаю не только это? – сказала я. Горло сдавило от слов, но я заставила себя продолжать. Я должна попробовать. – Ты не чувствуешь? То, как…
Голос Десмонда раздался в наушнике:
– Все в вертолет. Сигнал тревоги с базы. Там какая-то атака, и им нужна вся помощь. Скорее!
Мой желудок перевернулся. Глаза Брандта расширились. Мы бросились к вертолету, не думая о споре, посреди которого были.
Наши ноги стучали по улицам так громко, что я не удивилась бы, если бы нас услышал весь город. Лопасти вертолета уже гудели, когда мы добрались до парковки. Сэм махал нам, чтобы ускорить.
Вертолет взлетел, как только мы с Брандтом забрались в него. Моя спина врезалась в окно. Я села на скамью, легкие горели от бега и чар, что рассеяли бомбу.
Я устала. Разве я смогу биться?
Как рискованно было рассеивать те чары?
– Что-то известно об атаке? – спросила я. Никто не говорил, что базу могут атаковать. Ее хорошо скрывали, и я не знала даже, где она была на карте, а стены снаружи были с магической защитой. Враги не только засекли нас, но и пробили чары?
Десмонд стучал по панелям.
– Они успели мало сказать. Думаю, все заняты защитой. Отозвали все ночные отряды.
Приша и Леони были на своих миссиях с другими опытными оперативниками. Они тоже улетали с линии огня.
– Мы выбросим этих гадов туда, откуда они пришли, – сказал Брандт, его костяшки побелели, он сжимал скамью. Бравада была напоказ.
– Как они нашли нас? – спросила Джослин, ее ботинки стучали по полу.
Никто не ответил.
Я поняла, что мы были почти на базе, когда магия стала дергаться вокруг меня, тянула и отпускала меня с поражающей частотой.
«Я в пути, – подумала я. – Я не могу быстрее».
Но что я сделаю, когда мы прибудем? Даже отдохнув, я не смогла бы помешать армии использовать разрушительные чары.
Магия рассчитывала на меня. Только я понимала, как она страдала. Я сглотнула.
– Они прошли стены базы, – сообщил Десмонд сдавленно. – Командующая Реветт говорит отогнать их любым способом.
Вертолет опустился с рывком во дворе у здания с куполом. Свет вертолета показал черные следы огня вокруг широкой бреши посреди бетонной стены. Рядом сияла картинка, как волшебное граффити: призрачное лицо с круглыми глазами и ртом, раскрытом в крике или боевом кличе. Это была визитка «Борцов за справедливость», когда они отмечали свои преступления.
Я успела заметить только это, а потом несколько фигур пронеслось мимо в сияющих белых масках с той же гримасой. Они метнули в нас волну обжигающего жара. Я тут же выпалила строку для щита, чтобы остудить, благодаря Хэмлина за тренировки. Мой голос слился с остальными вокруг меня.
Сэм что-то кричал. Свет вспыхнул вдали, а потом упал один из врагов.
– Вперед, вперед, – сказал он. – Я всех прикрою. Думайте о защите базы.
Мы побежали. Я отвела взгляд от двух тел солдат базы неподалеку. Мое сердце дрогнуло от вида двери, которую они защищали. Она была наполовину сорвана с петель. Как мы это защитим?
Снаряд пролетел мимо меня, задел капюшон. Несмотря на чары защиты, боль пронзила мою спину. Я нырнула в коридор.
Магия дрожала вокруг нас. Все больше жженых следов было на стенах с деревянными панелями, на мягком ковре. В воздухе висел химический запах. Наша псевдотурбаза уже не была уютной.
В наушнике зазвучал голос командующей Реветт.
– Некоторые застряли в зале переговоров. Нам нужна срочная помощь.
Две фигуры в маске вырвались из комнаты дальше по коридору. Крича строки, они направили в нашу сторону острые осколки. Мы с Джослин выпалили слова, чтобы отразить атаку, боль проникла в голову. Брандт кричал строку, бил ладонями по груди и топал ногами: техника шоковой волны, как нас учили.
Его чары понесли энергию по коридору, и магия ударила по мне, лишила дыхания. Один из врагов упал, кровь полилась из раны в голове. Другой скрылся за углом.
Брандт бросился за убегающей фигурой, Джослин – следом. Я побежала за ними, повернула направо к комнате переговоров. Десмонд топал за мной.
Магия будто терзала мои руки, волосы.
«Я не знаю, что делать», – обратилась я к ней. Я старалась подстраивать новые техники, что мы учили – втайне от Хэмлина – но не пробовала их на врагах. Я судорожно дышала, голова гудела. А если я не смогу?
Мы миновали еще одно обмякшее тело – один из переводчиков, я всхлипнула – и повернули за угол. Еще три фигуры в масках были возле двери комнаты переговоров.
Я вспомнила тренировки. Я не давала себе думать, принялась за чары, которые видела у Брандта.
«Прости. Они будут вредить тебе, если я как-то не остановлю их».
Десмонд топал ногами в такт. Наши снаряды сбили фигуры. Двое из них упали, и Десмонд кивнул мне, признавая успех нашей работы. И хоть я сотни раз видела, как падают тела, пока мы тренировались в симуляторах несколько недель, реальность все еще била по мне.
Я не хотела такой быть.
Другой нарушитель вскочил на ноги. Магия безумно давила на меня, и я пыталась отыскать силы сквозь ужас.
Боже, пусть сработает. Я прокричала другую строку, отстукивая ногами немного другой ритм, и бросила всю энергию, что смогла собрать, в последнего врага.
Он отлетел на пол, и магия прижала его к месту, но стон показал, что я не убила его. Хватка магии ослабла на мне, стало легче. Я побежала к дверям, не успевая насладиться. Я не знала, как долго продержится давление на нем.
Я распахнула дверь зала переговоров.
– Если бы чертов президент простаков просто послушал, – хрипел Хэмлин. Он замолк от скрипа петлей. Он, командующая Реветт и два солдата встали в ряд.
– Коридор чист! – крикнул Десмонд за мной.
Офицеры бросились к нам. Отдых длился лишь пару секунд. Чары завизжали из коридора. Магия дрожала вокруг меня, сжималась и билась о стену, оставляя вмятины.
Хэмлин закрыл нас с Десмондом собой от худшей части атаки. Я выдавила чары защиты. Маги вокруг меня пели на разных языках. Командующая Реветт справа вытянула узловатую руку, спешно произнося строку на древнегреческом, и магия едва двигалась от ее приказа.
Хэмлин кричал передо мной, но его чары трепетали, пока летели к врагу. Их связь с магией как-то повредили?
Я призывала барьеры охрипшим голосом. Крики отражались от стен.
– Прибывает подкрепление, – сообщил Сэм в наушнике.
Магические атаки утихли, напавшие переключились на других. Командующая Реветт пошла вперед, не переживая из-за возможной утраты магии. Она не понимала, что ослабела?
Я тихо пробормотала куплет, пока мы с Десмондом спешили с ними. Мелодией я потянулась к голове Реветт, а потом к Хэмлину, слушая сияющее место, где их разумы были соединены с магией. Точку, где в отчаянный миг в конце экзамена я чуть не выжгла одного из участников.
Энергия, которую я призвала, дрожала у того сияния. Я не ощущала чары, закрывающие его. Но у Реветт и Хэмлина пульс энергии был сбивчивым. Не этого я ждала от одного резкого удара, их силы словно выдохлись от постепенного избиения. Я проверила другого офицера, которому было за сорок, и ощутила такое же.
У Реветт было хуже всего, и она была лет на десять старше остальных. Ее связь стала дрожащей нитью.
Возраст влиял? Но я не слышала, чтобы талант увядал, когда маг старел. Судя по словам моих родителей, их приглушенные способности не изменились с юности.
Я посмотрела на место в коридоре, где магия побила стену как дикий зверь. Во рту пересохло.
Я ощущала, как она рвала меня от злости. А если она ударяла точнее по магам, которые повторяли чары, что ей не нравились? Срывалась на них, истощала их способности?
– Последний враг пал, – сказал голос в наушнике. – Другие отряды, отчитайтесь.
– У нас чисто, – сказал Сэм.
– В восточном крыле все спокойно, – сказала командующая Реветт в микрофон, замедляя шаги.
Я невольно смотрела на нее, а потом отвела взгляд. Мое понимание мира снова накренилось. Как в первый раз, когда один из одноклассников-простаков сбил меня и крикнул «bruja-ratera» в мою спину, и я поняла, что воспитательница не собиралась помогать, лишь слабо ругала их и махала руками. Она отвернулась, когда это повторилось.
Наша победа давила на меня. Мы победили, убив врагов так, как они хотели убить нас. И магия… я никогда не ощущала ее такой безумной. А если она ударит по одному из нас с такой же силой, как по стене? А если в следующий раз она разобьет стену?
Медленно не получится. Мне нужно было скорее уговорить других ребят.
Но даже с этим пониманием искра надежды пробилась сквозь усталость, отличаясь от безнадежного мига годы назад.
Я устала от рассеивания взрывных чар, но смогла отбиться от одного врага, не убив его в процессе. Биться, защищая магию, было возможно. И если то, что я заметила у старших офицеров, было правдой во всей Национальной защите… если использование магии во вред уменьшало потом их способность колдовать… то юные наемники, как мы, были в опасности, о которой и не подозревали.
Мне не нужно было уговаривать командование изменить тактику. Первым шагом в долгом процессе было убедить таких, как Сэм и Брандт, в том, что происходило с магией. Это могло стать настоящей победой.
Как только товарищи будут на моей стороне, станет не важно, чем верили офицеры. Мы сможем заставить их послушать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Финн
Всю жизнь я мог рассчитывать, что имя моей семьи даст мне преимущества – часто то, о чем я не хотел и не просил. Я не понимал, как это помогало, пока не вошел в новую жизнь, где многие вокруг меня ушли бы, если бы я представился полностью.
С одной стороны, назвать себя просто Финном было близко к свободе. Как Одиссей, что возвращался домой в другом обличье, чтобы забрать скрытно животных, я не привлекал лишнего внимания в поношенной одежде, которую выбрал для четвертой встречи с Лигой. Я шел по людной комнате, участвовал в разговорах с разными ребятами, с которыми познакомился за эти несколько недель. Никто не видел во мне что-то, кроме изгоя системы Конфеда. Никто не ждал от меня ничего великого, но и не ждал плохого.
Даже парень с ирокезом, который скалился на старую магию на экзамене, стал добрее, словно мы подружились. Мне нравилось думать, что все мы становились друзьями. Я узнал его имя лишь на второй встрече – Марк – но я знал, как он отстаивал свои принципы, даже если его поведение было не самым приятным.
– Мне нужно найти кровать удобнее, – бормотал он, поводя плечами, когда мы остановились у стола с угощениями. – Тот матрас в подвале у тети ужасен.
Он рассказал мне до этого, что решил остаться в Нью-Йорке, а не отправляться к маме в Сан-Диего, потому что там было то, что он еще хотел делать. Я подозревал, что важнее для него было узнать правду о брате, ставшем чемпионом несколько лет назад. Я не должен был помнить это, так что не давил на Марка, чтобы он открылся сильнее. Он уже делал это, хоть и ограниченно.
– Есть успехи с поиском работы? – спросил я.
– Все еще подрабатываю уборщиком по ночам, но мне не дают больше трех смен в неделю. В остальных местах хватает взгляда на метку и волосы, и все напрягаются, – он скривился и взял пирог с черникой с тарелки на столе. Он вскинул брови. – О, это что-то новенькое.
– Думаешь? – я скрывал эмоции. За прошлые три встречи я понял, что Луис и несколько других давних членов Лиги брали угощения для собраний по самой большой скидке, потому что они были почти испорченными. Ночью я зашел в любимую пекарню по пути и забрал свой заказ.
Мы работали тут над важными делами, так что заслуживали хорошо поесть. Разве я не мог помочь хоть чем-то?
Я не хотел подчеркивать, что вкладывал деньги. Я пришел рано, и редкие видели меня с подносом. Было проще наслаждаться радостью Марка без вопросов о том, как я смог так вложиться.
– Вкусно, – сказала Ноэми, встав с другой стороны от меня. Она слизнула сахарную пудру с большого пальца и вернулась к проблеме Марка с работой. – Разве нет закона, что запрещает дискриминацию по магическому статусу? Я читала, что Конфедерация приняла такой вскоре после Разоблачения.
– Они не говорят, что это проблема, – сказал Марк. – Они говорят, что я не подхожу. Но я вижу, как они на меня смотрят.
Тамара, приглушенный маг средних лет, желающая ускорить выступление с протестом, проходила мимо. Она остановилась и с сочувствием улыбнулась Марку.
– Нам нужно надавить на Круг и для того, чтобы избавиться от меток Выжженных. В них нет причины, это лишь унижает людей. И зачем? Что такого стыдного в желании сохранить связь с магией? – она покачала головой, деревянные бусы на концах ее косичек стукнулись.
– Они хотят, чтобы все, кто смотрит на нас, вспоминали последствия несогласия с ними, – сказал я. И так они могли легко понять, кто мог начать сопротивление.
Тамара хмыкнула.
– Разве не удобно, что все родственники людей в Круге всегда Избранные? Предвзятое отношение так очевидно, а мы даже надавить толком не можем.
Мое сердце дрогнуло. Никто тут не догадывался, что я был правнуком Реймонда Локвуда. Моя ситуация не делала слова Тамары неправдой. Дядя Реймонд не собирался переживать за меня, ему было важно лишь то, как я влиял на облик семьи.
– Есть другие способы сделать проблему личной, – отметил я. – Я проверял старые записи – мамин блокнот, – и, похоже, Жаклин Аллертон была сильно вовлечена в ранние попытки раскрытия. Я поищу еще, но, если связаться с ней, это может нам помочь.
– Это уже что-то, – Тамара оглядела комнату. – Если мы сможем собрать нормальный протест. Думаю, многие тут хотят, чтобы мы просто собирались тут и расходились.
Голос донесся со сцены:
– Народ! Хватит болтать. Сегодня нужно обсудить кое-что важное.
Я не удивился, что говорящий не ждал представления, когда увидел, кто это был. Эри, тощая девушка с пронизывающим взглядом, которая возмущалась против выжигания на моем первом собрании тут. Ее пыл не удавалось подавить. Сегодня пряди в ее длинных черных волосах были красными, что больше подходило ее настроению, чем розовые. Луис прислонялся к стене у сцены, смотрел на нее, так что не был против ее выступления.
Волосы Эри раскачивались за спиной, она расхаживала на сцене.
– Учеба в колледже уже началась. Все те Избранные маги ищут выгодную работу для себя, пока мы просим от Конфедерации хоть что-то. Разве это правильно?
– Нет! – завопил кто-то из толпы, и вокруг него зашумела поддержка.
– Давайте напомним им, что мы существуем. Напомним им, кого они перешагивают на пути к своей работе. Пробьем систему Конфеда! Если мы не получаем шанс на будущее, почему его дарят им? Мы должны ударить по ним. Если вы боитесь Круга и не хотите постоять за себя, то что вы тут делаете?
Она знала, как поднять аудиторию, это точно. Даже Марк встрепенулся, оживился и смотрел на нее. И хоть я соглашался с сутью ее слов, что-то в них вызывало дрожь тревоги.
– Что ты задумала? – спросил Луис со стороны достаточно громко, чтобы его голос донесся поверх растущего гула зрителей.
– У меня есть несколько идей, – Эри ухмыльнулась. – Давайте пойдем отсюда к колледжу, когда он откроется утром, закроем двери, обольем бензином и подожжем? Если мы можем жить без колледжа, и они смогут, да?
Она объяснила сожжение старейшего заведения Конфеда логично. Когда она обрисовала эту картину, на миг часть меня воодушевилась, хотела увидеть, как не полученная привилегия сгорает. Это была лишь часть. Остальной я дрожал от ужаса.
Голоса в комнате звучали, в основном, рьяно, но не я один нервничал.
– А если в здании будут другие люди? – крикнул кто-то. – У них есть стража?
Эри пожала плечами.
– Нас должно хватить. И если они не хотят сгореть, им придется убегать.
Она подмигнула, будто играла, но пламя в ее глазах вызывало вопрос, не хотела ли она сжечь со зданием несколько работников Конфеда. Я видел эту ярость на лицах многих на экзамене, не хотелось даже вспоминать. Обычно такими они были перед тем, как убивали.
– Мы потеряем библиотеку колледжа, – сказала Ноэми рядом со мной, ее тело напряглось. Если Эри не переживала из-за смертей, то потеря книг должна быть важной для нее. Те книги были частью наследия Конфеда.
Эри замерла у трибуны, сжала ее края и склонилась к нам.
– Лидеры Конфеда думают, что власть у них. Им все равно, сколько писем мы напишем, сколько будем звонить. Если мы покажем им, что тоже сильны, им придется нас послушать. Ударить их сильно лишь раз, и мы достучимся до них.
– Я за! – крикнула девушка в другом конце комнаты. Больше голосов соглашалось.
«Нет», – все во мне было против. Эри могла быть права… но ее план мог и ужасно срикошетить. Она не помнила жестокость экзамена, на что шли члены Конфеда, чтобы было так, как они хотели. Она не видела, как яростно люди, как мой двоюродный дядя, отстаивали свое место в Конфеде и мире.
Круг не простит нас, если мы ворвемся в колледж. Они быстро подавят нас, разобьют полностью. Сколько человек будут выжжены или истекут кровью к концу?
Мой рот стал двигаться раньше, чем я успел засомневаться.
– Погоди! Если мы так выступим, можем все испортить.
Эри прищурилась, нашла меня в толпе.
– Если боишься быть с нами, никто тебя не заставляет.
Вдруг все вокруг меня повернулись ко мне. Пот выступил на моей шее, но я совладал с языком.
– Я не про страх. Просто такой ход не даст нам нужные результаты.
– И кто ты, чтобы судить? – с надрывом сказала Эри.
На этот вопрос я не хотел отвечать. Луис выступил вперед и поднял руку. Он поймал мой взгляд и кивнул на сцену.
– Если есть другие идеи, почему не поделиться с нами, Финн?
Дрожь восторга и нервов пробежала по моей коже, когда он назвал меня по имени. Ноэми представила меня главе Лиги пару встреч назад, но я не ждал, что он запомнит меня среди всех людей. Он явно запомнил.
Я не хотел подниматься. Я пришел поддержать людей, с которыми был согласен, а не навязывать свое мнение.
Я колебался, Эри поднесла микрофон к губам, хмуро глядя на меня. Паника и что-то еще толкнули мои ноги. Я пошел сквозь толпу, и Луис протянул руку за микрофоном. Эри отдала его и ушла к краю сцены.
Толпа в комнате казалась больше из-за трибуны. Луис вручил мне микрофон, и я сжал его пальцами. На миг горло сдавило так, что я не мог говорить.
Я не должен был толком говорить о себе. Я мог не упоминать историю семьи. Просто оспорить ее слова логикой. Это не было сложно.
– Лидеры Конфеда принимают решения, основываясь на том, что они считают потенциальной угрозой, – я указал на свою метку Выжженного. – Они отмечают нас, чтобы знать, кто бросал вызов их правлению. Они приглушают новую магию, потому что не считают их верными. Они ограничивают количество магов, идущих в колледж каждый год, чтобы показать простакам, что они у власти, что простакам нечего бояться и нападать на нас.
– И? – спросил парень у сцены.
– И если мы сделаем нечто разрушительное, типа сожжения главного здания Конфеда, мы докажем, что Круг был прав насчет нас. Когда они подумали, что мы можем быть угрозой, они забрали нашу магию. Что они сделают, если мы начнем вести себя как преступники? Они не будут сидеть и слушать наши требования. Они сравняют нас с землей.
Эри фыркнула.
– Круг – лишь пафос, а толку от них мало. Ты слишком их боишься. Они отступят, когда мы станем настойчивее.
Шепот напоминал согласие. Лица повернулись ко мне со скепсисом. Я передал микрофон из одной липкой руки в другую, желудок сжался.
Они не слушали. Не верили мне.
Я должен был дать им повод, или меня прогонят со сцены.
Я глубоко вдохнул, прогонял сомнения. Представил, что она среди зрителей. Девушка, что призывала драконов, которая боролась с намерениями Конфеда всеми силами, не поднимая ни на кого руку.
Я знал, что она хотела бы услышать от меня. Может, стоило перестать переживать из-за того, что было проще для меня, и передавать ее мнение, пока ее тут не было. Я мог предложить больше, если бы позволил себе. Никто не знал о работе Конфеда изнутри так, как я.
Я встал как можно прямее.
– Слушайте, – сказал я сотням людей, вглядывающихся в меня, наполняя себя убеждением, – я не сочиняю. Я говорю по своему опыту. Я… из старой магии. Я был рядом с людьми, на которых мы хотим повлиять. Я говорил с ними, видел, как они работают, своими глазами.
Эри вдохнула с шипением сквозь зубы.
– Тогда ты шпион, а не поддержка.
– Нет! – выпалил я, пока толпа не воодушевилась ее словами. – Я не собираюсь врать. У меня есть много преимуществ, каких нет у других людей, хоть я их и не заслужил. Но я знаю и осуждение, когда тебя считают недостойным, я знаю, что такое утерянная магия. Я всегда знал, что не дотягивал. Я упорно трудился, пытаясь стать лучше, обращался ко всем упражнениям и медитациям, которые должны были развить талант… но этого не хватало. Мне не нравилось, что этого было мало. Не нравилось, что нас заставляли чувствовать себя не достойными талантов, с которыми мы родились.
Теперь я привлек внимание. Я видел это по их взглядам, сосредоточенным на мне, по тишине, воцарившейся в комнате.
– Я хочу все это изменить, – продолжил я. – Приглушение, дурацкий экзамен не должны происходить. Я хочу положить этому конец как можно быстрее.
– Хорошо, – крикнул парень с белыми волосами, которого я раньше видел возле Эри. – Почему тогда нам не послушаться плана Эри?
– Потому что он не сработает, – сказал я. – Будет не так, как мы хотим. Если мы будем выглядеть опасно, Круг и те, кто за них, сокрушат нас, чтобы защитить общество. И если мы раздавим их, думаете, правительство простаков будет стоять в стороне? Многие ищут повод разбить нас.
– Что ты предлагаешь? – сказал Луис справа от меня. Я так увлекся речью, что почти забыл о нем.
Я обратился к идеям, что формировались в моей голове последние недели.
– Я не знаю всех ответов, – сказал я. – Но мои родители и их родители были частью ранних попыток устроить Разоблачение. Всю жизнь я слушал, как они говорили о переменах. Сильнее повлияет, если мы покажем, как много хорошего можем сделать, и чему хорошему мешает текущая политика. И… если мы хотим больше людей на нашей стороне, думаю, нужно ясно дать понять, что мы хорошие, а лидеры Конфеда ошибаются. Многие маги во время Разоблачения скрывали все свои силы, чтобы простаки над ними издевались, а их за это жалели. Так они казались людьми тем, кто до этого боялся их. Может, мы можем использовать эту тактику.
Знакомый голос донесся из толпы:
– Можно поработать с этим, – Тамара кивнула. – Порой жестокая сила дает всего добиться, но чаще всего выгоднее играть и менять мнение толпы. Мы можем использовать действовать мягче, не сжигать все сразу. Перекрыть и помешать новым магам работать. И пусть Конфед попытается прогнать нас. Использует силу, пока мы будем говорить о правде. Мы получим больше людей – магов и даже простаков – на нашу сторону.
– Да, – я благодарно улыбнулся. – Этот план сработает лучше.
Люди шептались, но атмосфера поменялась. Я донес до них мысль?
Луис вышел на сцену, и я с радостью отдал микрофон.
– Мы услышали сегодня много пылких слов, – сказал он. – Эри и Тамара предложили конкретные действия, а Финн отметил то, что нельзя игнорировать. Им лучше поработать вместе над организацией протеста у колледжа. Все согласны?
Толпа обрадовалась. Я взглянул на Эри и мысленно скривился от ее вида. Она скрывала эмоции, но ее напряженные губы выдавали презрение.
– Еще несколько человек хотят высказаться, – продолжил Луис. – А потом приступим к планам. Спасибо за мысли, Финн.
Я кивнул и спустился со сцены. Я шел к Ноэми и Марку, некоторые хлопали меня по плечу, руке, выражали быстро поддержку. Было сложно нервничать, глядя в эти сочувствующие глаза. Может, зря я думал, что мое происхождение будет проблемой, особенно, если не уточнять его. Они знали, что я был с ними, откуда бы я ни пришел.
Сердце почти успокоилось, когда я дошел до друзей.
– Это было круто! – улыбнулась Ноэми. – Я не знала, что ты так умеешь.
– Неплохая речь, – сдержанно похвалил Марк.
– И что за упражнения усиливают магию? – глаза Ноэми засияли любопытством.
– Есть стратегии, что должны усиливать связь мага с магией, – сказал я. – Развитие сосредоточенности, ритма, всего, что связано с колдовством. Не знаю, как это работает, но мне не очень помогло.
Парень заговорил на сцене. Ноэми ткнула локтем мой локоть.
– Я хочу потом больше послушать об этом.
* * *
Такси высадило меня у дома семьи, а я все еще гудел от встречи и робкого плана, что мы начали продумывать, по протесту у колледжа. Потому я не заметил машину в стороне от дома, пока баритон не нарушил тишину улицы.
– Финнеган.
Я обернулся. Такси уже уезжало, рычание двигателя угасало за углом на Мэдисон-авеню. Двоюродный дядя Реймонд прислонялся к своему Лексусу в тенях между светом фонарей. Он постукивал тростью по дорожке.
– Дядя, – сказал я, стараясь звучать ровно. Что он делал на улице в такое время?
Он оттолкнулся от машины.
– Твой отец сказал, что ты с друзьями, – он посмотрел на мою одежду, а потом на лицо. – Не с обычными друзьями, как я вижу. Что делал, Финнеган?
Он вряд ли знал что-то определенное.
– Не знаю, о чем вы, – бодро сказал я. – Что за другие друзья?
Он махнул тростью.
– Хватит ерунды. Я знаю вид, когда в голове слишком много идей. Ты не успокаиваешься. Ты на взводе.
Гнев сверкнул во мне. С чего он отчитывал меня насчет того, во что я мог или не мог верить? Словно один из членов Круга – отворачивающегося и не замечающего пыток юных магов, пока это было им выгодно – мог судить кого-то.
– Не знаю, куда вы клоните, но не ваше дело, что за идеи в моей голове, и я как я себя ощущаю, – парировал я.
Дядя Реймонд моргнул. Он замешкался, словно не ожидал такого ответа. Я не знал, говорил ли когда-то с ним так прямо. До экзамена я старался заслужить его расположение или хотя бы не раздражать.
– Мое дело – защищать людей, которым я служу, – сказал он. – И чтобы беззаботный пыл нескольких не разбил безопасность, которую мы поддерживаем. Ты мало жил, чтобы знать, как тебе повезло иметь то, что у тебя есть. Поверь, ты не захочешь вернуться к мятежам и жестокости простаков против магов. Злись, сколько хочешь, но оставайся на правильной стороне.
Он говорил бы так, если бы знал, как много жестокости магов против магов я сегодня подавил? Я не сдержался и парировал, хоть и ровным тоном:
– Что бы вы ни думали, я не участвую в этом, – сказал я. – Вы можете так сказать? Если игнорировать зло, что случается при вас, оно не пропадет. Cui prodest scelus is fecit, – если нужно напоминать Сенеку.
Дядя замкнулся.
– Ты…
– Мне больше нечего сказать. Спокойной ночи, дядя.
Я прошел к двери, не оглядываясь, и он не окликнул меня.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рочио
Гул лопастей вертолета стал таким знакомым, что я уснула бы, если бы не волновалась. Я подвинулась к Сэму, сцепив ладони перед собой, чтобы не теребить пальцы. Магия тыкала меня сзади в шею и руки, словно знала, что это было сложно игнорировать. Она не успокоилась после нападения на базу четыре ночи назад.
Несколько врагов мы взяли в плен – они не умерли в сражении – но данных у них было мало. Первые две зацепки привели нас к одному из мелких игроков сети Борцов, парню, который смог отыскать данные о базе и продать их. Командующая Реветт дала понять ясно, что недовольна нашим прогрессом.
«Нам нужно ударить решительно, – сказала она на встрече пару дней назад. – Это слишком затянулось. Я хочу, чтобы эта сила террористов увяла так, чтобы они даже не подумали напасть на одну из наших баз».
Желудок сжался от гнева в ее голосе. Я и не думала, что «решительный удар» будет выбирать между настоящими убийцами, погубившими шестерых наших людей за одну ночь, и местными, которые просто попадут в зону конфликта, как мальчик с моей первой миссии. Может, я и могла поверить, что те фигуры в масках заслуживали быть уничтоженными, но другие? Разве мы не должны думать и о тех, кто попадает под огонь?
И, если подумать… чем террористы отличались от экзаменаторов, которые ранили и убивали новичков, а потом заставляли нас воевать за них?
Я потирала лоб, и Сэм взглянул на меня.
– Все хорошо, Лопез?
Брандт посмотрел на меня из другого конца кабины, внимания было больше, чем мне нравилось. Он настороженно следил за мной во время нашей последней миссии, словно ждал, когда я ошибусь, чтобы доложить на меня. Он все еще злился, что не смог поведать, как я обезвредила бомбу.
Джослин рядом с ним была в наушниках, как всегда, ее хвост покачивался в такт мелодии. Она любила так бодрить себя перед приземлением. Приша и наш переводчик тихо говорили. Десмонд следил за пространством впереди нас в своем терминале, экран реагировал на его пальцы, когда его плохому зрению нужно было приблизить изображение.
У меня была тут поддержка. И мне нужно было добраться до нужной темы. Это место подходило для начала.
Но вопрос застрял в горле на пару мгновений, и лишь потом я спросила:
– Что думаете о том, как говорила командующая Реветт? На базу впервые напали? Она думает, что стало намного хуже, и нам нужно ответить агрессией.
Сэм пожал плечами.
– Я не так высоко, чтобы слышать все закулисные разговоры, но из того, что я уловил, правительство простаков усиленно давит, чтобы были результаты. Их военные нервничают из-за нас. Страшнее солдат-магов за океаном, что могут тебя убить, как Борцы, только солдаты-маги во дворе, которые могут решить поступить так же, да?
Правительство простаков. Финн говорил о давлении, и Хэмлин избегал этих упоминаний на тренировках – говорил лишь, что мы служим тут, чтобы хранить мир между магами и не-магами дома. Хэмлин говорил о президенте простаков, когда обсуждали атаку на базу. Но командиры решали, что делать с миссиями. Мы не могли просто заняться своими делами.
– Но военные простаков не могут подавить группировки террористов, с которыми борются, – пробормотал Брандт. – Каждый раз, кода они отрубают одну голову, вырастает другая. Они должны сосредоточиться на своих проблемах.
– Лучше не говори это им при следующей встрече с официальными лицами простаков, – сказал спокойно Сэм и повернулся ко мне. – Мы долго сдерживали группы нападающих. Чем дольше так будет продолжаться, тем выше вероятность, что кто-то поймет, как напасть на нас. Командующие думают, что нужно ударить по врагам первыми.
