Текст книги "Пострадавшая магия (ЛП)"

Автор книги: Меган Креве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Мы все старались в ситуации, в которой оказались, да? Я все равно представила, что сказал бы Хави:

«Люди сверху решают, что лучше для них, считая, что это хорошо для всех. Хуже всего то, что они убеждены, что люди верят в их работу для нас. Но они работают для себя».

А те, кто не верил, часто оказывались мертвыми. Экзаменаторы могли устроить Хави смерть за такие слова.

– Как долго мы будем тренироваться? – спросила Приша странным тоном. Она надеялась, что как-то выберется из этого до сражения?

– Зависит от вас, – сказал Хэмлин. – Мы отправим вас в поле, как только будет возможно. Мы долго бездействовали – это не радует ни Круг, ни правительство простаков. Но я не буду отправлять вас туда не готовыми.

Судя по словам Финна, давление насчет защиты шло от простаков. Власти не-магов подавляли страхи насчет магии, потому что мы бились за них, а не против них.

– Обычно новая группа чемпионов может идти в поддержку через месяц, – продолжал Хэмлин. – Когда закончим с основами, вы будете на одной из местных баз, где мятежников больше всего, и вы будете тренироваться дальше между операциями. Там начнется ваш десятилетний контракт с Национальной защитой.

– Десятилетний контракт? – повторил Десмонд.

Хэмлин склонил голову.

– Когда это закончится, сможете пойти по другому пути.

Десять лет. Никто не говорил о временных рамках, но от этих слов мне лучше не стало. Мне нужно было раскрыть ложь Конфеда раньше.

– Экзамен проверял вас в худших обстоятельствах, – сказал Хэмлин. – Вы должны радоваться, узнав, что большая часть миссий не будет такой напряженной. Вы будете собирать данные, находить и убирать опасные чары, приводить магов для допроса. Мы ведем долгую и медленную войну. Я постараюсь сделать так, чтобы вы возвращались на базу после каждой миссии. Вам нужно лишь внимательно слушать и стараться.

– И через месяц мы будем биться с террористами? – сказала с сомнением Леони.

К моему удивлению, Хэмлин почти улыбнулся, шрам мешал понять.

– Знаешь, когда мне только дали это место после службы в Национальной защите, я не хотел, потому что чемпионы не были настоящими солдатами. Годы спустя я понял, почему вы подходили. Вас бы тут не было, если бы вы не могли подстраиваться, быстро соображать и действовать. Все, что вам нужно, уже тут, – он постучал по груди. – Мне нужно лишь помочь отыскать это.

Слова трогали, хоть я не хотела связываться с террористами. Я скрестила руки на груди, словно могла защититься от его попыток вдохновить нас.

– Хватит болтать, – сказал Хэмлин. – У вас будут уроки информации, а позже – магические техники высшего порядка. Какой бы ни была миссия, всегда неподалеку будут силы врага. Мы хотим, чтобы вы были в отличной физической форме, при этом точно управляя магией.

Он заставил нас выполнять упражнения, похожие на уроки физкультуры в моей школе, просто в десять раз увеличил нагрузки. Бег, отжимания, приседания, пресс – и так снова и снова, пока мышцы не стали пылать, а пот – жалить глаза. Приша рядом со мной убирала со лба мокрую челку.

Хэмлин решил, что нам нужно сделать перерыв.

– Теперь идем туда, – он указал на другую сторону спортзала, где черная панель тянулась вдоль стены. Хэмлин отцепил пульт от подставки и нажал пару кнопок.

Панель замерцала. На экране появились шесть силуэтов людей, зеленые на черном.

– Мишени могут ощущать магическое давление, – Хэмлин махнул пультом, и красные точки вспыхнули на фигурах. – Это ваш первый день, так что начнем с простого. Попадите по цели магией в одну из этих точек. Используйте любую удобную технику. Чем сильнее и точнее будет удар, тем лучше.

Я напряглась, смотрела на фигуру перед собой. Поток энергии вокруг меня слабо задевал кожу. Эти мишени были не настоящими, но магию направляло наше намерение. И намерение навредить, уничтожить ослабляло гармонию магии.

Хэмлин смотрел на меня. Он видел наши записи от экзамена. Сколько подробностей включили экзаменаторы? Он знал, почему я мешкала?

Это была просто картинка. Если я хотела влиять тут, я не могла давать повод для сомнений.

Я заставила себя пропеть строку на испанском, сосредотачивая свою волю для магии в словах, оттачивая ритмом энергию в воздухе в небольшое копье. Последняя гласная, и снаряд полетел по комнате. Он попал по красной точке на горле мишени. Экран звякнул, над фигурой появились очки.

Магия задрожала, и меня мутило. Это было неправильно.

Я старалась отвлечься от ощущения, но, когда Хэмлин остановил упражнение, я успела ударить лишь несколько раз.

– Хорошо, – сказал он. – Двадцать кругов по залу. Вперед!

Другие побежали, а я прошла к нему.

– Можно с вами поговорить? – сказала я.

– Что такое, Лопез? – спросил он.

– Я… – он просто играл в глупого или не знал, что экзаменаторы рассказали мне? Что я могла сказать, обойдя эти чары молчания, чтобы это было понятным? Я облизнула губы. – Мне говорили… Я заметила, что разрушительные чары, как те, что мы тренировали только что, разрушают магию. Мне казалось, что Национальная защита хотела, чтобы я поискала способы проводить операции, не ослабляя магию.

Я не успела закончить, Хэмлин скривился не от шрама.

– Девочка, мы сражаемся с военными, которые убивают при первом шансе. Тебе нужно давить силой, или все умрут.

– Но если это вредит магии…

– Магия была тысячи лет, и она будет еще тысячи лет. Переживай, чтобы ты и твой отряд не пострадали, – он похлопал меня по плечу. – Не знаю, что они тебе сказали, но экзаменаторы говорят разный бред, чтобы завлечь чемпиона. Мне жаль, если они тебя запутали. У тебя есть талант. Будут другие способы помочь там.

Он пытался поддержать меня, но его слова влияли иначе. Я знала, что экзаменатор Ланкастер успокаивала меня, но не хотела в это верить. Как могли Конфед не думать, что мы вредим магии?

Сколько людей у власти знали о влиянии на магию? Я не подозревала о том, что у магии есть сознание, до экзамена, и только я ее ощущала. Но я не могла объяснить это Хэмлину, когда не могла обсуждать то, что случилось за эти пять дней. Я недовольно скрипнула зубами.

– Все эти миссии, сражения… я знаю, что это сильно влияет, – сказала я. – Мы можем убить магию, с которой должны работать.

Хэмлин смотрел на меня так, как Финн и остальные, когда я заявила, что магия может быть живой. Будто я сообщила, что мы на Марсе.

– Слушай, – сказал он тепло, но твердо, – если такое происходит, командующие это учтут. Сражения – просчитанный риск и жертвы. Если увидишь повод для тревоги во время миссии, всегда можно сообщить это лидеру во время миссии.

Он не верил мне. Я опечалилась, поняв это. Мне можно было лишь отказаться продолжать, а потом они выжгут меня, и это никому не поможет.

Другие чемпионы пробежали мимо. Приша с тревогой посмотрела на меня. Я расправила плечи, взяла себя в руки и прогнала холодок в себе.

Другие люди знали, что я чувствовала, были со мной и верили мне. Я собиралась показать это людям в спецотрядах. Показать, рассказать, убедить их. Если я смогу увести их на свою сторону, мы сможем изменить стратегии. Даже такие, как Хэмлин послушают.

Защитить магию, а потом открыть обман Конфеда. По шагу за раз. Я была готова к долгой игре. Потому что, если я не смогу, магии не останется ни для чего.

Я склонила голову.

– Ладно, – сказала я. – Просто… они так сказали… я запуталась.

– Ничего страшного, – Хэмлин отмахнулся. – Беги уже.

Я не могла догнать остальных, но бегала, пока ноги не заболели, пока горло не заболело от дыхания. Я думала о последних моментах с Финном, его кривой улыбке, блеску решимости в зеленых глазах, тепле его щеки на моей. Мы так далеко прошли. Они не остановят нас теперь.

Я не дам властям остановить меня, как бы сложно ни было. Магия, Финн, мои родители нуждались во мне.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Финн

Я думал, что разочарование людей во мне было ужаснее всего в мире. Я просто не знал, что такое жалость.

Жалость была во взглядах, что я получал, стоило выйти из дома семьи. На 81-й улице было много магов после Разоблачения, и почти все соседи были магами. Близился конец сентября, многие знали, что юного Локвуда отрезали от магии, раньше, чем они замечали кривой Х на моем виске, похожего на четырелапого паука. Сплетни опережали меня.

Люди, что обычно здоровались со мной, теперь серьезно кивали или с болью выдавливали улыбки. Мне не нужен был суперслух, чтобы уловить шепот за спиной: «Бедняга, что он будет теперь делать? Представляете, что чувствуют его родители? Как же не повезло».

Я знал, потому что слышал такие шепоты о других Выжженных из семей старой магии, который возвращались с экзамена с такими метками. Но про меня болтали сильнее. Я был Локвудом: правнуком члена Круга, сын двух самых уважаемых магов в городе. Такое не должно было произойти со мной.

Нет, я должен был занять место в колледже, поданное на тарелочке, даже если я не заслужил его.

Моя семья справлялась лучше, чем я надеялся. Родители обходили меня, пока я приходил в себя, но, когда я говорил с ними, разговоры проходили неплохо, если не считать периодические паузы. Они переживали за меня, но решили не вываливать переживания на меня, пока я пытался смириться с поражением.

Моя старшая сестра Марго прибыла на бранч утром воскресения через три недели после моего возвращения с острова Рикерс. Она сморщила нос от метки Выжженного, назвала ее «жутко варварской» и дразнила меня во время еды, но дружелюбно, не боясь, что я рассыплюсь. На пару мгновений я даже забыл, что что-то изменилось. Я хотел, чтобы она не уходила.

Помыв посуду, мы с ней ушли в сад на заднем дворе. Марго плюхнулась на скамью с подушками, вытянула худые ноги на каменной плитке. Я сел напротив нее. Теплый ветерок ранней осени доносил запах роз соседей из-за высокого забора, что окружал это уединенное место. Чары на ограде не давали нашим голосам слышаться на той стороне.

Марго провела пальцами по выбившимся прядям пепельно-каштановых волос и опустила руку на спинку скамейки. Она взглянула на меня, и ее синие глаза впервые с ее появления тут стали серьезными. Я стал по привычке крутить большим пальцем, чтобы понять ее настроение, но эти чары уже не касались магии.

– В этом нет ничего постыдного, – сказала Марго. – Шесть чемпионов из скольких? Их было около шестидесяти? Таких, как ты больше.

Она щедро говорила это, когда старалась отговорить меня до этого от экзамена, а я не слушал. Она предупреждала, что будет жестоко. Я не думал, что она знала и половину.

– Знаю, – сказал я. – Все хорошо. Тебе не нужно утешать меня.

– Ты в порядке? – тихо спросила она.

За последние три недели у меня это спросили не меньше двух десятков человек, но Марго произнесла это иначе. И другое имела в виду. Дело было не в том, смогу ли я что-то привносить в общество магии, смогу ли жить, не сломавшись. Она хотела просто знать, как я справляюсь.

Мою грудь сдавило. Ее вежливость вызывала желание быть честным, как я еще ни с кем не пытался. Но что я мог ей рассказать?

Каждую ночь мне снились кошмары – один, если повезет, два или три – если нет. В них мой бывший одноклассник Кэллам сталкивал Пришу с края высокой платформы, чтобы она разбилась. Кровь лилась по моим ладоням, когда я оставил рану в ноге Кэллама. Паника невинного мужчины, что смотрел на меня за секунды до того, как я выстрелил по нарисованной на нем мишени, думая, что убил его.

Просыпаясь, я ощущал страх и гнев под поверхностью мыслей. Приша и девушка, чье имя было где-то в голове, но не давалось мне, были где-то далеко, бились с нашими врагами. Круг сидел на месте, не зная или не переживая… Может, все сразу. Экзаменаторы готовились провести через такие ужасы новеньких следующего года.

Все это было правдой, и я ничего не мог поделать.

Я не мог даже говорить об этом – ни с Марго, ни с кем-то еще. Я узнал это, сев в машину родителей, когда мы поехали домой после экзамена. Когда экзаменаторы попытались украсть мои воспоминания об экзамене, которые помогла уберечь женщина из коридора, они украли и мою способность говорить о произошедшем.

Чары молчания были для безопасности, если эти воспоминания проступят. Они не хотели, чтобы Выжженные рассказывали всем, что наши воспоминания забрали.

Даже если бы я мог рассказать об экзамене, они забрали достаточно, чтобы я не мог поведать ничего конкретного. Я звучал бы как безумец, бормочущий о монстрах и пытках. У меня были впечатления, ощущения, картинки, но детали… Как звали экзаменаторов или парня из нашей группы, который сгорел, или девушку, которую раздавили лозы? Где был дом, который мы штурмовали, и чей это был дом?

Какими мыслями я поделился с той девушкой, моей Укротительницей дракона, и чем она поделилась со мной? Я помнил ее ясный голос, ее теплеющий настороженный взгляд, ответное тепло в своем сердце, но лишь обрывки разговоров остались.

Все, что должно быть точным, размылось. Я хотел выступить против системы экзамена. Экзаменаторы не оставили мне средств для этого. Они были умнее, чем я про них думал.

Я стиснул зубы, крутя правду в голове, горло сдавило от этого.

– Ты не ошибалась, – сказал я, глядя в глаза сестре. Она поняла, о чем я. – Это останется со мной. Но я не жалею, что побывал там.

Уголок рта Марго приподнялся в горькой улыбке.

– Думаю, это лучшее, что я могу получить. Ты придумал, что делать дальше?

Ох, это я тоже слышал уже много раз. Я начал невольно кривиться, потому что Марго рассмеялась и сказала:

– Если не хочешь затрагивать тему…

– Нет, – сказал я. – Ничего. Просто… дядя Реймонд заходил на следующий день после моего возвращения, просил папу найти место, куда меня можно пристроить, хотя бы для вида. Папа сказал ему не лезть, дать мне время оправиться, но я знаю, что дядя не дает ему покоя.

– Конечно, – сказала Марго. – Думаю, дядя Реймонд только это и умеет делать. Он поднял такой шум, когда я переехала в Трибекку, словно я перебралась в Эверглейдс.

– Помню тот ужас, – я пожал плечами. – Я все еще рассматриваю варианты. Нет смысла спешить, да? Судя по тому, что я узнал, вариантов работы без магии в Конфеде не так и много. Я хочу убедиться, что направлю силы в правильное дело. И я все еще привыкаю… Все так странно.

Я автоматически коснулся виска. Я отдернул руку, сжал кулаки. Я мог говорить об этом, но не хотел. Я привык к немоте вокруг меня, приглушенному ощущению воздуха, но от потери магии все еще было больно.

– Не спеши, – согласилась Марго. – После того, что ты прошел… что бы там ни было… лучше не принимать поспешные решения.

– Ага, – я хотел найти какое-то дело, чтобы быть продуктивным. Если бы я нашел значимое место, тревога пропала бы из взглядов моих родителей, может, прекратился бы и шепот жалости. Я все еще мог сделать свой вклад.

Я надеялся.

– Знаешь, – Марго склонилась вперед, – в правительстве, кстати, есть места, где не нужна магия. Связывать отделы не-магов или Конфедерацию и простаков. Я буду в Вашингтоне по делам пару дней, могу узнать больше.

– Те политики захотят иметь дело с тем, кто уже и не маг? – спросил я.

Марго поджала губы.

– Ты все еще маг, – с нажимом сказала она. – И многие простаки в Вашингтоне все еще не рады магии. И дня не проходит, чтобы я не слышала жалобы, как мы в Конфедерации ищем выгоды себе, не помогая стране так, как должны, – она закатила глаза. – Словно мы открыли таланты миру только ради того, чтобы радостно превзойти простаков. Они ощущали бы себя спокойнее с тем, кто не может их заколдовать.

Я склонил голову.

– Хорошо. Но, даже если политики простаков предпочтут того, кто не может колдовать, разве Круг захочет отправлять представителя с этим? – я указал на метку.

Марго явно собиралась спорить, но лишь вздохнула.

– Тут ты можешь быть прав. Но я буду следить за новостями.

– Спасибо, – сказал я.

Она склонилась сильнее, сжала мою руку, пронзая меня взглядом.

– Если хоть что-то понадобится, Финн, всегда приходи ко мне. Звони или заезжай, если я в городе. Я сделаю, что смогу.

Эмоции заполнили мою грудь.

– Спасибо, – сказал я. – Правда. Я это ценю, – я не мог ждать столько щедрости. Я не хотел так пользоваться ситуацией.

Мне придется встать на ноги, или я окажусь просто неудачником.

* * *

Следующим утром мои родители отправились на работу, а многие маги моего возраста ушли или в Академию Манхэттена, или в колледж. Я ждал, пока глаз на улице не станет меньше, чтобы не вызывать еще сплетен, а потом вызвал такси.

Я смотрел на карту в телефоне, пока ждал прибытия машины. Моя девушка призвала дракона в небе на выходных перед экзаменом. Ближе всего к имени было теплое прозвище Укротительница дракона, которое я вспомнил.

Она была новой магией, я был уверен, и жила достаточно близко, чтобы я увидел ее чары. Здесь было два места, где учили магов, что не могли попасть или позволить себе Академию Манхэттена: Манхэттен-Бронкс и Бруклин-Квинс. Ее дракон летал в облаках на юге отсюда, дальше Бруклинского моста, и я направился туда, указывая водителю на место, где бродил недавно.

Я выбрался и не мешкал. Я пошел по улицам, поглядывал на витрины, смотрел на лица прохожих. Я не ждал, что наткнусь на нее там. Скорее всего, Национальная защита уже переправила ее туда, где проводили особые миссии. Она могла защищаться от магических атак, что могли ее убить…

Желудок сжался, и я боролся с тревогой. Она пережила экзамен. Я должен был верить, что она переживет и те ужасы, что ждали ее там.

Но небольшой шанс, что я пройду мимо нее, оставался, или я мог столкнуться с кем-то похожим, родственником. Я еще не придумал, что сделал бы в таком случае. Я хотел узнать ее имя. С ее именем я смогу с ней связаться, сдержать данное последнее обещание.

Мое лицо на некоторых улицах было самым бледным. Я получал любопытные взгляды, хоть несколько местных отвернулись, заметив метку Выжженного на виске, словно это делало меня опаснее, чем неуправляемый маг. В глазах правительства, похоже, так и было, потому нас отмечали. Это был символ неудачи.

Я прошел в торговый район, думал, где пообедать. Я проходил клуб, черные стены которого были забрызганы неоновой краской, и тут я заметил желтый клочок бумаги у двери. Я застыл.

Изогнутый Х, который я видел всякий раз, когда смотрел в зеркало, глядел на меня с листовки.

Я приблизился, чтобы прочесть слова вокруг метки.

«Выжжен? Приглушен? Хочешь сделать больше? Встретимся в Ньюарке».

Там было время и дата – эта пятница – а еще адрес.

Пульс колотился, я вытащил телефон и сделал фотографию листовки. Это могла быть группа поддержки, но смутное послание оставляло место многим вариантам. Я заставил себя идти дальше, но слова не выходили из головы. Вдруг я стал идти бодрее, чем раньше.

«Хочешь сделать больше?» – конечно, я хотел.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рочио

Защитный жилет давил на грудь, пока я застегивала его поверх футболки. Я поправила кулон-солнце на коже, чтобы лучики не жалили. Ответственный за снаряжение сказал, что стандартные жилеты были тяжелее, а наши были зачарованы, чтобы быть тоньше и отражать и чары врагов, и пули.

Я надела следом зачарованную толстовку, пока не поднимала капюшон, а застегнула ее поверх жилета. Приша топнула ногой по полу, сидя на краю своей кровати передо мной.

– Первая настоящая миссия, – сказала она. – Так волнуюсь, – ее голос дрожал.

– Ага, – сказала я со схожим чувством. – Но это не должно быть что-то страшное.

– Понадеемся, что Хэмлин знает, что говорит, – сказала Приша. Ее первая миссия была назначена на ночь завтра.

Я оглядела в последний раз нашу с ней комнату общежития, пытаясь не думать, что могу не увидеть ее снова. Три дня назад мы прибыли на базу в Эстонии, но это место казалось домом больше, чем просторный зал с четырьмя кроватями на основной базе. Кровати были деревянными, и одеяла были уютными, а не с комками. У нас были схожие прикроватные столики с лампами, что мягко сияли.

Я скептически думала, что во время тренировки условия были хуже, чтобы мы ценили потом новое жилье.

Вся база, или та часть, к которой у нас был доступ, напоминала большую лыжную турбазу, как я подумала, только войдя сюда. Хотя я видела турбазы только в фильмах, ни разу не была в таком. Широкий коридор, по которому я шла в комнату обсуждений, был с деревянными панелями, что пахли сосной. Мягкий бордовый ковер поглощал мои шаги. Свет сиял из ниш под потолком.

Не хватало окон. Окна было сложно защищать.

Я посмотрела на нишу с телефоном, проходя ее. Через несколько дней новичкам позволят первый раз позвонить домой. Я не знала, что ощущала сильнее – желание услышать голоса мамы с папой или страх от того, что нужно им говорить. Я не могла рассказать почти ни о чем, что было в последний месяц.

– Эй, – Десмонд догнал меня, был в той же форме. Он и Леони тоже попали сюда, а два других чемпиона отправились на базу в Сирию. Вряд ли кто-то из нас опечалился без них – потому Хэмлин, наверное, и предложил разделить нас.

Даже Десмонд с его зрением мог понять, куда я смотрела.

– Нам хотя бы позволят связаться, – сказал он.

– Потому что они знают, что люди дома сойдут с ума, если перестанет слышать новости от нас, – сказала я.

– «Никому не говорите, где мы, пока мы не вернемся», – процитировал Десмонд с вымученной улыбкой. Он добавил спокойнее. – Ты поговоришь с Финном?

От вопроса мое горло сдавило. Мы с Финном не сообщали о своих отношениях на экзамене, но заметить явно было не сложно.

– Я не могу, – сказала я. – У меня нет номера его телефона.

Хотя я думала, как его найти. Но разве было хорошей идеей говорить с ним по телефону базы? Я не знала, что экзаменаторы думали о близости, которую увидели на экзамене. Конфеду могло не понравиться, что один из их золотых мальчиков, хоть и Выжженный, будет связываться с девушкой с уличной магией, которую они раньше считали угрозой… Может, считали и сейчас.

Ему было сложно сейчас и без меня. Через пару недель я смогу выбраться домой, а там и увижу его лично.

Сердце запело от этой мысли, словно могло перелететь через время и сразу оказаться с моменте, когда я снова смогу посмотреть Финну в глаза.

– Обидно, – сказал Десмонд. – Не знать, что там происходит, ужасно, да? Даже программ по телеку не хватает… – он ткнул меня локтем. – Шучу. Это не одно и то же.

– Могло быть хуже, – сказала я. – Он мог быть здесь, – собираться на миссию для боя с жестокими военными, что пользовались незаконной магией.

Десмонд скривился с сочувствием, подтверждая то, что я думала об их отношениях с Леони за последние несколько недель.

– Да. Это тоже. Я все думал, что хуже – знать, что дорогой тебе человек в ужасной опасности, но ты об этом знаешь, или понятия не иметь, что с ним происходит. Я пришел к выводу, что мне не нравятся оба варианта.

Я издала слабый смешок.

– Жаль, нам никто не дал выбора.

– Но они хотя бы нашли для меня работу, – сказал Десмонд. Мы добрались до зала переговоров. – Я не хотел сидеть в комнатке, как инвалид, пока остальные рискуют собой.

В зале был длинный дубовый стол и два ряда деревянных стульев. Я невольно посмотрела на плакат на стене, проходя мимо. Зеленая колонка была отраженными атаками, а красная – неудачами. Зеленая была немного длиннее.

«Мы не можем поймать всех, – сказал Хэмлин, указывая на плакат, – но если будет держать такое равновесие, все будет хорошо».

Хэмлин стоял за столом с главой базы, командующей Реветт, справа и представителем правительства Эстонии, мистером Илвсом, слева. Мистер Илвс был нашим консультантом. Четыре другие фигуры сидели на стульях. Три я узнала по знакомству ранее: Самак Роянван был одним из лидеров миссии, который сразу попросил с улыбкой звать его Сэмом. Тоня Секибо, старший оперативник с настороженным взглядом, специалист в слежке, и младший оперативник, постоянно сжимающий челюсти, который назвал себя Брандтом. Девушка в стороне, похоже, была переводчиком.

– Вовремя, – сказал Хэмлин и привычно хлопнул, привлекая внимание, когда мы с Десмондом сели. – Начнем. Ночь будет не такой тяжелой – мы не хотим сразу бросать Поуэлла и Лопез в хаос. Мы получили данные по официальным каналам, – он взглянул на Илвса.

Консультант подошел к столу, двигал узкой челюстью, подбирая слова. Ему было не по себе, когда я встретила его вчера, и лучше не стало. Видимо, правительству Эстонии все еще было не по себе от участия магов – у них даже не было своей отрасли магии. Я не знала, позвали нас на помощь, чтобы заполнить эту брешь, или на них надавило наше правительство.

Илвс указал на карту на большом экране компьютера на столе.

– Отчеты пришли от местных этого города у границы, где живет много русских, – сказал он со слабым акцентом. – Двое мужчин были вовлечены в недавний взрыв поезда Борцами. Их видели входящими и выходящими из определенного дома много раз за последние месяцы и пять дней назад.

Желудок сжался. Мы видели материал того обстрела на тренировке – вагоны падали с рельсов, некоторые дымились. Десятки мертвых, сотни раненых из-за волшебного взрыва на рельсах. «Борцы за справедливость» оставляли след.

Борцы были военной группировкой магов с базой в России, но действующей и в странах, что раньше были частью той империи.

«Кремль и их официальная ассоциация магов публично отрицают причастность к атакам, – объяснил Хэмлин на тренировке, – но доказательства указывают, что они тянут за нити за сценой. И Борцы, что удобно, часто выбирают жертв, что хочет запугать их правительство».

Обстрел поезда произошел через пару дней после отказа Эстонии участвовать в торговой сделке с Россией.

От политики моя голова кружилась. Ситуация и без нашего участия казалась сложной. Но Борцы нападали и на послов США, и на европейские филиалы компаний Америки, вели с помощью союзников без магии войну с нами и по интернету. Я понимала, почему простаки действовали.

Хэмлин провел рукой по коротким волосам.

– Этих мужчин может этой ночью там и не быть. Вы пойдете и расспросите жителей, узнаете у них данные, поддерживают ли они такое движение, поищите следы нелегальной магии. Роянван?

Сэм встал. Он был лишь на пару дюймов выше меня, и его тело было худым, но было видно лишь по этому движению, как сильны были те подтянутые мышцы. Он улыбался даже сейчас, но не так радостно, чем вчера.

– Лопез, ты пойдешь со мной и Брандтом, – сказал он. – Будешь все время прикрывать одного из нас. Поуэлл, останешься с Секибо в магазине, будешь отвечать за слежение и связь.

– Это наша команда, – сказал Хэмлин. Он посмотрел на каждого, остановился на мне. Он чуть склонил голову, и я вспомнила небольшой разговор вчера, когда он сказал, что я готова к первой миссии.

«У тебя есть умения. Было приятно тренировать тебя, и я жду твоих результатов дальше. Так что держи себя в руках. Я не хочу потерять лучшую ученицу. Хорошо?».

Было приятно знать, что кто-то во главе заботился о моем выживании, хоть все это казалось сомнительным.

– Не спешите, – добавил он. – Может, сегодня и не придется ловить убийц, но мы сможем стать на шаг ближе, чтобы подавить их. Работайте вместе, как на тренировках, защищайте друг друга, чтобы мы вами гордились.

От его жеста мы встали. Сердце гремело у меня в ушах, пока я шла следом за Сэмом за дверь.

Это происходило на самом деле. Я отправлялась на настоящую миссию. Я теперь была солдатом.

Что подумали бы мои родители, увидев, как я иду к ждущему вертолету? Что сказал бы Хави? Не этого будущего они хотели для меня. И я не такого хотела для себя.

Мы побежали по темному бетонному двору, я сунула руки в карманы и повторяла мантру, как делала с первых дней тренировки.

Я могла быть больше, чем солдатом, чем магическим талантом для целей Конфеда.

Это был мой первый шанс поработать с другими в отряде, не только с новыми чемпионами и Хэмлином. Может, я начну завоевывать поддержку для моей цели.

* * *

Наша обувь шуршала по дороге в тишине улицы. Желтый свет фонарей отражался от темных окон и поверхностей домов, которые мы проходили. Они были не выше двух этажей. В этом городке ночью было тихо.

Холодный ветерок задевал меня, и я застегнулась до подбородка. Я надела капюшон, плотная ткань была и с магической защитой. Но если чары скрытности на нас работали, нас никто и не заметит.

Сэм, Брандт и наш переводчик шагали впереди меня без колебаний. Черепица гремела где-то на улице, и было сложно не вздрагивать.

– Пока ничего странного, – сказал Десмонд в моем наушнике. – Тут тихо.

Они с Тоней проверяли зону по спутнику и делали магическое сканирование. Они не зря назначили его на эту работу. Он магией поддерживал свое зрение, так что был опытным в таких чарах, лучше многих старших оперативников.

Сэм указал на дом возле угла, синяя краска облетала у окон.

– Мы всегда делаем сканирование перед входом, – прошептал он. – Проведи свое, Лопез, и мы сравним результаты.

Он пропел короткую строку на языке, который я не узнала. Магия в воздухе вокруг нас дрожала, и это нервировало меня. Я закрыла глаза и вдохнула, энергия потекла с моего языка, и я придала ей свои намерения.

Чары, которые мы узнали на базе, были сосредоточенной версией сканирования Десмонда и Тони. Они должны были уловить все следы магии, но даже проверить одно здание было тяжело. Я растягивала гласные выбранной строки, и мелодия была то громче, то тише, я управляла ею, ждала, пока магия отзовется гармонией. А потом я запела быстрее, превратив ритм в стаккато.

Энергия потекла к дому. Она дрожала в моих мыслях при этом, и пространство растянулось за моими глазами. Ничего в трех комнатах на первом этаже. Ничего спереди на втором этаже. А потом что-то сверкнуло в пустоте, когда волна магии задела задние комнаты. Слабая искра, я сразу потеряла ее. Волна схлынула, и мои глаза открылись, снова увидели дом снаружи.

Сэм смотрел на меня. Он делал такое сканирование много раз, так что ему было проще.

– Там что-то зачарованное или призванное, – сказала я. – Маленькое, слабое – я едва его уловила – в комнате на втором этаже сзади. Остальной дом выглядел чисто.

Сэм вскинул брови, а потом спохватился.

– На втором этаже сзади, – сказал он. – Уверена?

Он не заметил?

– Я точно что-то ощутила, – сказала я. – Но не знаю, что именно.

Он хмыкнул.

– Тогда посмотрим.

Было просто понять во время обучения, что мои способности были куда выше, чем у других новых чемпионов. Я не думала, что это относится и к старшим оперативникам. Но почти все, кто приходил на экзамен, не смогли попасть в колледж из-за слабости таланта. Особая практика завела старших оперативников далеко, но я могла их быстро обойти.

Мне не нравилась эта мысль, но я держалась за эту уверенность. Если я впечатлю Сэма и остальных своей связью с магией, они поверят мне, когда я расскажу о том, что знала о магии.