Текст книги "Королева сплетен выходит замуж"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 10
Успешный брак предполагает, что вы влюбляетесь множество раз, всегда в одного и того же человека.
Джермейн Грир (р.1939 ), писательница-феминистка австралийского происхождения.
Я с трудом могла представить, Джима Халперта из «Офиса», обедающего в «Споттед Пиг», якобы на свидании с Карен. Я знаю,что это только телешоу и это все – вымысел, но это место супер-модно и частично делает это шоу таким милым, что его смотрят все, даже катастрофически далекие.
Но здесь были люди в очках, какие носят только в Скандинавских странах и с татуировками с верху до низу покрывающими их руки. Я слышала, как парень возле бара рассказывал другому парню, что он только что поступил в Гарвардскую школу права, и видела, как девушка задирала свою юбку, чтобы показать своим друзьям ее новые стринги. Плюс все стоящие снаружи и курящие были в камуфляжных штанах с тщательно спутанными волосами и проверяли электронную почту на своих карманных компьютерах.
– Почему мы снова здесь? – продолжает спрашивать Чаз. Мы получили столик только потому что кто-то, с кем Люк учится – девушка Софи – знает парня, который усаживает людей сегодня вечером.
– Это будет великолепно, – говорит Люк бодро. – О, посмотрите. Сладкое мясо.
– Это кишки, – говорит Чаз. – Я должен сидеть и ждать час за этим крошечным столом, пока мне принесут кишки. Нам следовало бы пойти в польский ресторан недалеко от моей квартиры и купить кишки за пять долларов и нисколько не ждать. Я мог бы сидеть на стуле, а не на скамейке.
– Но ты никогда бы не увидел эти стринги, – весело замечает Валенсия.
– И то верно, – соглашается Чаз.
Я кидаю на Валенсию грязный взгляд. Это не ее вина, конечно, что она настолько совершенна – высокая и загорелая с тонкими совершенно прямыми темными волосами, на которых одна стильная серебряная заколка – прекрасное дополнение к ее рубиново-красному узкому платью без рукавов. Не помогает и то, что она остроумна, обаятельна и слишком умна. Даже ее педикюр совершенен.
Я хочу дотянуться через бархатную банкетку, на которой мы сидим, схватить ее за эти совершенные волосы и тянуть, пока ее лицо не ударится о стол, затем удерживать, пока перетащу ее по ресторану, и потом, может быть, когда мы достигнем девичника за столом рядом с нашим (когда город настолько заполнился невестами, что вы не можете выйти и не встретить одну из них?), я отпущу ее и скажу невесте:
– Она ваша, девочки, – ой, кстати, она занимает должность профессора в крупном частном университете.
Тогда, может быть, после того, что они с ней сделают, я верну ее Чазу, если он все еще будет этого хотеть.
Ой, подождите– о чем это я думаю?
Нет, я этого не сделаю. Потому что я слишком занята обменом СМСками с Авой Джек.
Ава: Лиззи, где ты?
Я: Я в "Споттед Пиг" в Уэст-Виллидж. А что?
Ава: Я ЕДУ.
Я: Что? Ава... Почему ты не в Греции?
Нет ответа. Звонки на ее сотовый телефон немедленно переадресовываются на голосовую почту. Я не уверена, что ее "я еду" на самом деле означает, что она едет в ресторан. Зная Аву, это также может легко означать, что она едет... буквально, в муках страсти, и она уже так писала мне.
Это не то, что я могла бы считать ее прошлым.
– Итак, я хотел кое-что у вас спросить, – говорит Чаз, когда официантка приносит дюжину устриц,которых заказал Люк. Сегодня вечером я не ем устриц. Не потому что мне они не нравятся, а потому что сейчас июнь, и я не могу рисковать заболеть кишечной болезнью. У меня есть двадцать платьев, которые я делаю для двадцати нервных невест, или мое имя будет полито грязью.
Я хотела сказать, ателье месье Анри.
– Валяй, – говорит Люк. Он в хорошем настроении, потому что его занятия закончены. Он не уверен, что точно успешно сдал экзамены – он думает, что, возможно, завалил биологию – но это, кажется, не сильно его беспокоит. Он испытывает облегчение, что они закончены, и что улетает в Париж через несколько дней.
Если бы я не чувствовала себя такой виноватой за то, что в этом месяце едва находила пару минут, чтобы побыть с ним, – и также не найду в течение следующих двух дней, пока он будет в городе, – я бы немного обиделась – он должен быть более взволнован, оставляя меня на лето.
– Итак, вы уже определили дату вашей свадьбы, или это будет самой долгой помолвкой во всей истории? – хочет узнать Чаз.
Я подавилась белым вином, которое только что глотнула. Я не могу поверить, что он это спросил. Я имею в виду, это освежает, с одной стороны, когда кто-то на самом деле спрашивает Люка и меня – а не только меня – о переменах после помолвки. Люк – один из тех, которым всегда удается избежать подобных вопросов, и которые также совершенно довольны тем, как идут дела; он живет в доме своей матери со швейцаром на Пятой авеню, а я живу в своей лачуге на Восточной Семьдесят восьмой, где я должна открывать дверь с зажигалкой и баллончиком лака для волос на случай, если это насильник, а не доставщик, в конце концов.
Ну и ладно, правда, я до сих пор не могу думать о свадьбе, пока у меня крапивница, – о, Боже! На внутренней стороне локтя появилось еще одно пятнышко.
Но все же. Почему это, когда дело доходит до планирования свадьбы, люди всегда спрашивают невесту, как все продвигается, и никогда жениха? Моя семья преследовала меня в течение нескольких месяцев. Я не слышала мнения де Вильеров по этому поводу. Кто-нибудь из них донимал меня в душе помолвкой? Хм, нет. По крайней мере, моя семья это делала. Хотя я прерывала их всех, так как слишком занята работой, чтобы думать об этих вещах.
И, кажется, я поняла, откуда берутся все эти пятна – из-за упоминания слова "свадьба".
– Чарльз, – говорит Валенсия.
О чем только Валенсия думает. Она называет Чаза Чарльзом. Никто не называет Чаза Чарльзом. Кроме его родителей.
Чаз терпеть не может своих родителей.
– Нет, нет, все хорошо, – говорит Люк , после допивает до конца Каргуетс. – Конечно, мы определим дату. Мы думали о сентябре, правда, Лиззи?
Я посмотрела на него с большим удивлением. Я в буквальном смысле-впервые слышала об этом.
– Мы что?
– Ну, в это время есть "окно" в расписании Мирака, – говорит Люк. – И тогда будет не слишком жарко. И к тому времени большинство друзей моих родителей вернется после летнего отдыха. Мы хотим убедиться, что они смогут придти, ведь именно они собираются сделать лучшие подарки, – подмигивает он мне.
Я по-прежнему смотрю на него. Я понятия не имею, что он говорит. То есть, я не могу поверить, что он говорит это. Вслух.
– И у нас должно быть достаточно времени, чтобы все распланировать, – продолжает он. – Я думаю, три месяца вполне хватит, так?
Я смотрю вниз. Это удивительно. Но еще одно пятно появилось на моем другом локте.
– Я ... – Я не могу остановиться смотреть на зловещие красные полосы в романтическом освещении ресторана. Стены красного цвета. Так же, как платье Валенсии. Так же, как мои пятна. – Я не знаю. Я думаю. Но ... ты не должен ли вернуться обратно в школу?
– Я могу пропустить первые недели , – говорит Люк, пожимая плечами. – Это не большая проблема.
Что-то в его тоне заставляет меня посмотреть вниз – появилось еще два пятнышка – и на его лицо.
– Подожди, – говорю я. – Ты же собираешься вернуться в школу осенью. Это так, Люк?
– Конечно. – ухмыляется Люк глядя на меня,той красивой, легкой улыбкой, которая так очаровала меня, когда я впервые встретилась с ним на поезде до Сарла. – Лиззи ... ты выглядишь как-то странно сейчас. Все в порядке?
– Она работает слишком много, – говорит Чаз , выступая в разговор впервые после того как задал свой неожиданный вопрос. – Посмотрите на нее. У нее темные круги под глазами.
Я в ужасе поднимаю руки к моему лицу.
– О нет!
– Чарльз, – снова говорит Валенсия, улыбаясь. Ее зубы идеально белые и ровные. Интересно, регулярно ли она пользуется зубной нитью.
– Она вообще когда-нибудь спит? – интересуется Чаз.
– Она, как робот, – говорит Люк. – Я никогда не видел никого, кто так много работает.
– Конечно, я много работаю, – говорю я, распахнув свою сумочку и ища в ней маленькое зеркальце. – Это июнь! Как вы думаете, что произойдет в июне? Вот когда люди женятся. Нормальные люди, я имею в виду, которые на самом деле говорят о том, когда собираются вступить в брак, а не избегают эту тему, как бомбу замедленного действия, которую мы должны были обезвредить, Люк. Я работаю с двадцатью платьями в одно и то же время. Я пытаюсь сделать себе имя, вы знаете. В одиночку, могу добавить, так как мой начальник болеет последние полгода. И то, что вы, ребята, говорите, что у меня круги под глазами, и я работаю слишком много, абсолютно не помогает!
– Лиззи, – говорит Чаз. Я вижу, как он смотрит на меня из-за компактного зеркальца, которое я держу, чтобы проверить есть ли круги под глазами. – Я просто дразнил тебя. Ты выглядишь прекрасно . Как всегда.
– Действительно, Лиззи, – говорит Люк. Он берет другую устрицу и проглатывает её, не жуя. – Что случилось с твоим чувством юмора?
– Она ужасно солипсистичная, не так ли? – слышу я ворчание Валенсии, хотя не знаю, что она имеет в виду. Позже я должна обязательно узнать, что значит слово"солипсизм"
Я чувствую, слезы в уголках глаз. Я не знаю, что случилось со мной. Но я знаю, что я хочу убить всех за столом. Действительно хочу.
Начиная с Валенсии.
– И единственная причина, по которой я не говорю о свадьбе, – продолжает Люк, – это то, что ты всегда очень переживаешь, когда я это делаю. Я знаю, твоя семья хочет, чтобы все прошло у них дома. Я также знаю, что ты лучше умрешь... но не сможешь представить, как сказать им это. Так что я подумал, что мне будет лучше оставить эту тему, пока ты не разберешься в себе. Вот и все. Это не значит, что я больше не собираюсь на тебе жениться или что-то подобное, ты – глупышка.
Люк вытягивается, притягивает меня к себе, и целует меня в лоб. Я все еще пристально смотрю на поверхность стола. Я боюсь, что, если я подниму взгляд, то все увидят слезы – и позор – в моих глазах.
Я не могу поверить, что я хотела убить его.
Но я до сих пор хочу этого.
Я даже не знаю почему. Или что со мной не так. О Боже.
Что со мной случилось ?
– Ой, – говорит Чаз о поцелуе. – Это так мило.
– Заткнись, Чаз, – говорю я, все еще стараясь избежать встречи с чьим-нибудь взглядом.
– Да, заткнись, Чаз, – говорит Люк. Он улыбается снова и приступает к следующей устрице.
– Так значит, в сентябре, – говорит Валенсия. – Это же довольно скоро?
– Я не уверена насчет сентября, – говорю я, роясь в кошельке снова. Я ищу блеск для губ. – Я должна доделать несколько платьев в сентябре. Я не знаю, будут ли они готовы вовремя … уже не говоря о моем собственном платье. – Слова “мое собственное платье” отдаются болью в животе. Если бы я до этого не выпила вина, то думаю, все бы прошло.
– Лиззи, – осторожно говорит Люк.
– Ну, что ты хочешь от меня, Люк? – спрашиваю я, не заботясь о том, что мой голос звучит раздраженно. – Я просто хочу сказать, что дела идут замечательно в ателье и, если все будет хорошо, то сентябрь будет очень занятым месяцем...
– А когда у тебя будет не слишком занятой период? – хочет знать Люк. – Кажется, мы с тобой уже не так часто и видимся.
– Ну, ты и сам совсем не Мистер Доступность, принимая во внимание работу в Париже этим летом, – огрызаюсь я.
– Эй, ребята, – говорит Чаз, – разве мы не можем ладить друг с другом?
– Я согласился на эту работу ради нас, – говорит Люк. – Чтобы оплатить свадьбу.
– О, ну да, – говорю я. – Ту свадьбу, которую мы, по-видимому, устроим в твоем доме. С виноградом. Место и выпивка уже оплачены. Сколько это могло бы стоить? Прекрати использовать свадьбу, как предлог для твоего отъезда.
Люк смотрит на меня.
– Эй, – говорит Люк, выглядя уязвленным, – С чего это ты?
Правда в том, что я не знаю. Я правда не знаю. Просто слова сами вылетают.
И я ничего не могу сделать, чтобы забрать их обратно.
Но в этот раз, мне действительно не хочется за них извиняться.
– Приходило ли тебе в голову, – спрашиваю я вместо этого, – что мне скорее захочется небольшую свадьбу, которая не потребует от моего жениха работать все лето во Франции, чтобы ее оплатить?
– Это действительно то, чего ты хочешь, Лиззи? – спрашивает Люк с долей язвительности в голосе. – Потому что я думаю, это можно организовать. Я думаю, твоя мама уже сказала, что мы сможем провести свадьбу на заднем дворе дома твоей семьи с твоими сестрами, борющимися за право сделать самое липкое желе или что-то еще и твоей бабушкой, падающей в обморок на лужайке для игр.
На секунду, все застывает. Я глотаю воздух.
Затем Чаз стонет, спрятав лицо в ладони:
– Скажи, что ты не это имел ввиду, парень.
Но Люк только смотрит на меня через стол с вызывающим выражением. Он не отступит.
Как и я.
Потому что я знаю, что происходит со мной. Я точно знаю, что происходит со мной.
И я устала от того, что со мной происходит. Я больше не могу.
Я схватила сумку, что бы быстрее выйти из-за стола, и говорю:
– Ты даже не знаешь мою семью. Потому что за все это время, ты еще даже не удосужился приехать ко мне домой, чтобы встретиться с ними.
Выражение лица Люка несколько утратило свое пренебрежение.
– Лиззи, – говорит он. – Послушай...
– Нет, – я ткнула сильно мозолистым пальцем ему в лицо. У меня, возможно, не такой хороший маникюр, как у Валенсии, но, держу пари, мои пальцы сделали намного больше кружев, чем ее когда-либо. Я заработала эти мозоли на своей заднице. И я чертовски горжусь ими. – Никто не имеет права оскорблять мою бабушку. Особенно, если он даже не встречался с ней.
– Лиззи, – раскаивается он, – Я...
– Нет, – прерываю я его. Я едва вижу его, из-за слез, застилающих глаза все вокруг мутное. Но я надеюсь, что он не видит их. – Если ты так думаешь о моей семье, Люк, почему бы тебе просто не жениться на себе? По крайней мере, в этого человека ты влюблен.
Ладно, не самый остроумный ответ. Но это все, что я могу придумать в пылу момента со слезами.
Я вижу поднятые брови Чаза – он, как и я, потрясен моей вспышкой. Валенсия не может поднять взгляд от своего бокала – ей так неловко на меня смотреть. Но я не могу отступить сейчас. Я не хочу отступать. Вместо этого я поворачиваюсь на пятках и гордо покидаю помещение, игнорируя Люка, когда он встает и говорит:
– Лиззи. Лиззи, хватит.
К счастью, мимо меня проносится официантка с огромным подносом, преграждая ему путь, и я спешу вниз, на выход, к улице Перри... где вытянулся вдоль тротуара черный лимузин, я останавливаюсь как раз у кабины, чтобы, махнув рукой, остановить такси. Когда я смотрю поверх лимузина в надежде заметить машину с надписью "Такси", мигающее фарами, что значит, оно свободно, одно из задних тонированных стекол лимузина опускается, и знакомый голос зовет:
– Лиззи? О, Боже.
И Ава Джек, одетая в розовую блузку и, по всей видимости, белые обтягивающие шорты, высовывается в окно и говорит:
– Садись, быстро, прежде, чем меня кто-то увидит.
– Ава, что ты здесь делаешь? – я осознаю, что все уже видели ее. Каждый собравшийся перед Споттед Пиг оторвался от своего BlackBerry и шепчет: "Боже мой! Это Ава Джек! Вы узнаете в ней Джек!"
– Почему, – спрашиваю я, – ты не в Греции, Ава?
– Я скажу тебе в машине, – говорит Ава. – Пожалуйста. Залезай.
– Ава, – я вытираю слезы с уголков глаз. – Что случилось? У тебя же завтра свадьба.
– Знаю, – говорит Ава. – Просто садись, и я все объясню.
– Лиззи!
Я бросаю безумный взгляд через плечо и вижу, как Люк выходит через дверь Споттед Пиг, с салфеткой в руке.
Я удивлена – не думала, что он последует за мной – но колеблюсь всего лишь секунду. Я открываю дверь лимузина Авы и сажусь туда.
– Поезжайте, – кричу я водителю, – Пожалуйста, поезжайте!
– Эй, -говорит Ава, когда я поспешно занимаю свое место. – Это твой парень? Он прелестный.
– Да, – говорю я . – Пожалуйста, мы можем уехать? Я должна выбраться отсюда.
– Лиззи, – говорит Люк в окошко лимузина, – Куда ты собралась?
– Пожалуйста, поехали, – прошу я водителя лимузина, который удивляет меня, сделав это.
И вскоре Люк, Споттед Пиг и все джазовые фанаты остались далеко, деловито строчащие сообщения на своих BlackBerry, – просто крошечные пятнышки на расстоянии.
История свадеб.
Викторианцы устраивали свадьбы, как и большинство своих дел, совершенно по-другому. Промышленная революция доказала: всё можно выпускать серийно, и вскоре находчивые торговцы поняли, что могут убедить своих богатых клиентов не довольствоваться простой домашней выпечкой и домоткаными подвенечными платьями... Нет!
Теперь подружки невесты требовались не как приманки для злых духов или как вооружённые воины; современным невестам они нужны были, чтобы помочь с приглашениями, выбором торта, цветочных композиций, её платьем, их платьями и тому подобным. Довольно хитро со стороны владельцев магазинов, ха?
Итак, знакомые нам свадьбы родились в это время. Слава Богу... или чёрт побери, зависит от конкретного случая.
Совет, как избежать свадебных несчастий.
Свадебные расходы, или Кто за что платит.
(Помните, здесь всё по традициям. Сегодняшние пары предпочитают платить сами за себя, времена меняются.)
До недавнего времени стандарт был таким.
Невеста:
Благодарственные подарки для подружек невесты и хозяйки заведения.
Свадебное платье, фата и аксессуары.
Кольцо жениха.
Корзинка для девочки с цветами и подушечка для пажа с кольцами.
Место в гостинице для обслуживающего персонала из другого города.
Жених:
Свидетельство о браке.
Благодарственные подарки для друзей жениха.
Обручальное кольцо невесты.
Кольцо невесты.
Одежда (аренда смокинга) и аксессуары.
Цветы невесте.
Букетики на платье матерям,бабушкам и бутоньерки друзьям жениха.
Плата священнику.
Лимузин или другая перевозка до свадьбы и приёма, и обратно.
Место в гостинице для друзей жениха из другого города.
Жених и невеста:
Свадебные фотографии.
Разные аксессуары (белые банты у гостей, бокалы, салфетки).
Благодарственные подарки для девочки с цветами и пажа с кольцами.
Благодарственные открытки.
Комнаты для себя.
Расходы на медовый месяц, только если другой родственник или друг не предложит оплатить отдых в качестве свадебного подарка.
Родители жениха:
Платье/костюм и аксессуары.
Репетиция торжества.
Своё проживание в гостинице.
Подружки невесты:
Платья и аксессуары.
Девичник.
Друзья жениха:
Одежда (аренда смокинга) и аксессуары.
Мальчишник.
Родители девочки с цветами и пажа с кольцами:
Платье, костюм/аренда смокинга, аксессуары.
Место в гостинице, если из другого города.
Родители невесты:
Всё остальное.
«Лиззи Николс Дизайн».
Глава 11
Брак – это идеализация того, что является целью любви, и игнорирование того, что является её мыслями.
Ральф Уолдо Эмерсон (1803– 1882) – американский эссеист, поэт и лидер движения трансцендентализма.
– Из-за чего вы поссорились с Люком? – хочет знать Ава, – Она обняла Белоснежку на своей тонкой, загорелой талии. С другой стороны,топ и обтягивающие шорты из белой резины, а еще она носит розовые замшевые туфли на платформе. Мне следует быть благодарной,что обе ее груди и промежность закрыты, но резина и замша...в конце июня?
– Просто свадебные проблемы, – лгу я ей, хотя знаю, что должна рассказать ей правду, так как она, в некотором смысле, только что спасла меня. Единственная проблема – …, я не знаю что является правдой, вообще-то.
Но сейчас у меня есть более важные проблемы. Например то, почему я сижу в лимузине с Авой Джек.
– Ава, что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Почему ты не в Греции?
– Я не могла пройти через это, – просто говорит Ава, затем задыхается и хватает меня за руку, – О, Боже мой! Что случилось? Лиззи – Люк тебя бьет?
Я смотрю вниз на крапивницу, которая теперь вспыхнула на всей поверхности обеих моих рук. В некотором смысле, они действительно напоминают синяки.
– Нет,– говорю я с улыбкой, потому что мысль о том, что Люк меня когда-нибудь бил, абсурдна. Я могла бы дать ему пинка до Нью Джерси. – Это всего лишь крапивница. Она высыпает, когда я думаю об...ну ты знаешь.
– Анальном сексе? – понимающе спрашивает Ава.
– Нет, – кричу я, выдергивая свою руку из ее рук. – О своей свадьбе. А что ты имеешь в виду, говоря, что не смогла пройти через это? Хочешь сказать, просто ... взяла и отменила свадьбу с принцем Александросом?
– Вот об этом, – говорит Ава со вздохом, похлопывая Белоснежку по голове, в то время как бедная собака дрожит под порывом ледяного воздуха из кондиционера лимузина. – Я как раз садилась в папин частный самолет, и вдруг меня осенило: я собираюсь стать чьей-то женой. Я была как... что за дерьмо? Мне всего лишь двадцать три! Я даже не была в колледже. Что я делаю, становясь чьей-то женой? Так что я прыгнула обратно в машину и ездила кругами с тех пор, пытаясь привести мысли в порядок.
Я пристально гляжу на Аву, я действительно затронута ее словами. Тем более, что мне тоже двадцать три года.
– То есть ты решила поступить в колледж? Ава, это же здорово!
– Черт, нет же, я не собираюсь в колледж, – шокировано говорит Ава, – Ты издеваешься? Я просто говорю, что есть так много вещей, как к примеру, поступление в колледж, которые я еще не сделала. Я не собираюсь тратить свою жизнь на какого-то парня, даже если он принц. Я, черт возьми, еще много всего должна сделать. Не знаю что, но... я думаю записать свой альбом. Что-нибудь крутое, понимаешь? Как Хилари Дафф.
Я уставилась на нее.
– Да... ты определенно должна сделать что-нибудь.
– И у меня еще даже нет своей линии одежды, – продолжает Ава, – Мои родители имеют один из наибольших дисконтных магазинов в мире, а у меня еще нету своей линии одежды? О чем я, черт возьми, думаю?
– Вот именно, – говорю я, – О чем ты, черт возьми, думаешь? Хотя, Ава.. ты можешь сделать все это и быть замужем, ты же знаешь. Принц Александрос же не будет пытаться остановить тебя. Не будет, если он действительно любит тебя. Он, наверняка, гордился бы тобой.
– В том то и дело, – говорит Ава, грустно смотря на Белоснежку, – я не думаю,что он бы гордился. Знаешь... Отчасти это твоя вина, Лиззи. Что мне пришлось отменить свадьбу, я имею ввиду.
– Моя? – уставилась я на нее в ужасе. – Что я такого сделала?
– Потому что с тех пор, как я пришла к тебе, и ты стала, вроде, помогать мне с имиджем и прочее, Алек как бы... Я не знаю. Потерял интерес ко мне. Например, он спрашивал, почему я теперь ношу нижнее белье. Думаю, ему нравилось, когда я делала что-то в этом духе. Потому что это доводило его родителей до безумия. Они были категорически против его женитьбы на мне, ты знаешь. Это, я думаю, только подтолкнуло его ко мне. Но теперь, когда я начала вести себя немного лучше, они стали намного любезнее со мной. И из-за этого Алек полностью потерял ко мне интерес.
У меня отвисла челюсть. Хотя я не должна быть удивлена. Это так много объясняет об очень консервативном выборе Авы, когда дело дошло до свадебного платья. И почему она в первую очередь пришла ко мне. Конечно, она могла пойти к Вере Вонг, но в той переделке была бы маленькая часть ее самой... совсем чуть-чуть.
Все это имеет смысл. Она хотела нравиться родителям жениха, но все же оставаясь собой.
Но при этом, это выглядит, будто она отвернулась от своего жениха.
Ой.
– Так ты все отменила, – говорю я, – прежде, чем это сделает Александрос?
– Вот именно, – говорит Ава с отвращением. – Я не думаю, что он когда-нибудь собирался все отменить. Вот какой он слабый. Вроде, он встанет против родителей, женившись на полной шлюхе. Но он никогда не отменит свадьбу с этой шлюхой, потому что это сделало бы ему плохой имидж в прессе.
Я тянусь к ней и обнадеживающе поглаживаю ее теплое плечо.
– Ава, – говорю я. – Ты не шлюха.
– О, я такая, – говорит Ава с легкостью. – Но это хорошо. Я лучше буду шлюхой, чем лицемеркой, как Алек. Я только сожалею о твоем платье.
Я покачала головой:
– О моем платье?
– Красивом свадебном платье, которое ты сделала для меня,-говорит Ава.
– О, – говорю я, улыбаясь, – не волнуйся по этому поводу! Я уверена,что найду кого-нибудь, кто купит его. Свадебное платье Авы Джек? Ты шутишь? Возможно, я продам его на eBay.
Ава дуется на меня.
– Я не отдам его тебе, – говорит она. – Оно моё. Я думала, что, возможно, ты могла бы сделать его короче, окрасить в фиолетовый, пришить блестки, и я смогла бы надеть его на церемонию МТВ Видео Мьюзик Эвордс в сентябре. Так, толпы людей увидят его, и это сделает необходимую для тебя рекламу. Я должна буду получить много эфирного времени, потому что я говорю о Выборе Средств просмотра ВиэМЭй. И Типпи попросил, чтобы я пошла с ним, потому что у него все еще есть запретительный судебный приказ на жену. Это прежде было бы проблемой – будучи его сопровождением, если бы я была замужем за Алеком – но теперь, когда я свободна, то это будет здорово.
– Ох, – говорю я, опешив. – Гм... конечно. Я могу это сделать. Нет проблем.
– Здорово, – Ава выглядит намного счастливее. Лимузин проехал в верхней части города через Шестую авеню, и теперь наш путь тянется через Центральный парк, одну из мох любимых дорог в Манхэттене – которую я, разумеется, никогда не думала проехать на лимузине. Мы скользим мимо пары привлеченной романтической прогулкой в карете с лошадью и менее романтичной поездкой с рикшей. Сомневаюсь, смотрят ли они на тонированные стекла лимузина и пытаются ли угадать, какая знаменитость находится внутри.
Держу пари, никто из них не догадывается, что это Ава Джек и дизайнер ее свадебного платья.
– Так что же ты теперь собираешься делать? – спрашиваю я, чувствуя, что мой живот немного урчит. В нем нет ничего кроме белого вина. Надеюсь, Ава хочет сказать, что подвезет меня домой, чтобы я смогла что-нибудь съесть... или, по крайней мере, что она собирается предложить нам обеим что-нибудь где-нибудь захватить. Я не знаю, как долго смогу протянуть без какой-нибудь безалкогольной пищи. Ава, может быть, и в состоянии несколько часов продержаться на протеиновых батончиках, но я не такая девушка.
– Эм, – говорит Ава, – вот почему я пыталась добраться до тебя.
Я воспрянула духом.
– Ты хочешь захватить что-нибудь на ужин? Хочешь суши или что-то еще? – Еще одна вещь, которую Тиффани, Моника и я сумели сделать, это расширить горизонты обеда Авы: так что теперь она ест что-то большее, чем просто чизбургеры и протеиновые батончики. И в результате она развила почти патологическую любовь к суши... которые, на самом деле, не так необычны для тех, кто их не пробовал. Васаби обладает захватывающими качествами. – Атлантик Гриль прямо на Третьей авеню. Или Суши от Гари...
– Не совсем, – говорит Ава. – Я имею в виду, мы вполне можем что-нибудь съесть, если хочешь. Но я на самом деле нуждаюсь в поддержке.
– Конечно, – говорю я, – все, что пожелаешь.
– О, здоровско, – говорит Ава, широко улыбаясь. – Джои, она сказала "да"!
Литтл Джои, с опозданием понимаю я, находится на переднем сидении рядом с водителем, наполовину скрытый экраном, который Ава опускает, чтобы поделиться этой новостью.
– О, привет, Лиззи, – зовет он меня через огромные кожаные сиденья и мерцающие галогенные светильники на потолке между нами. – Как твои дела?
– Привет, Джои, – отвечаю я немного неуверенно, так как внезапно осознаю, что понятия не имею, на что только что согласилась. – Я в порядке. Эм, Ава?
– Что? – спрашивает она немного встревоженно, достав свой мобильный и быстро нажимая на кнопки.
– Что, собственно, я только что согласилась сделать для тебя?
– Ты позволила мне остановиться у тебя дома, конечно, – говорит Ава с некоторым удивлением, даже не отрываясь от экрана.
Я изумленно на нее смотрю.
– У меня дома? Ты имеешь в виду... в моей квартире?
– Ну, у себя дома я остаться не могу, – Ава наконец-то подняла глаза. Ее многоквартирный дом находится на Ист Энд Авеню около дома мэра Грэйси Мэншона и до него легко дойти пешком (не то чтобы Ава ходит). Aва решила переехать на сторону Апер Ист – к ужасу всех тетушек с собачками в ридикюлях – потому что только там она нашла квартиру, соответствующую ее стандартам (вышеупомянутые четыре спальни, три ванные комнаты и кухня, совмещенная со столовой, плюс не менее двух тысяч террасы и шикарных южных видов).
Но она также влюбилась в соседний парк Карла Шерза, который находится прямо на берегу реки, и включает место для собак, созданное специально для маленьких собачек.
– Мой дом кишит папарацци, – продолжает она. – Уже поползли слухи, что я бросила Алека у алтаря. Они застолбили также все отели, и дома моих родителей и друзей.Ты – моя единственная надежда, Лиззи. Я полагала, что ты могла бы остаться у Люка.
Я качаю головой прежде, чем она договорила:
– Нет, – говорю я. – Нет, Я не могу остаться у Люка. – Мысль об этом заполняет меня паникой. Я не хочу видеть Люка. Я … я не могу видеть Люка. Не снова. Пока нет.
– Хорошо, – говорит Ава, выглядя немного раздраженной. – Прекрасно. Тогда я останусь у Люка, а он сможет остаться у тебя.
– Нет, – говорю я, все еще мотая головой, – ты не можешь остановиться у Люка. Потому что Люк и я…мы…мы поссорились. Помнишь? Вспомни,как он выбежал из ресторана сразу за мной, а я кричала:"Поезжай? Пожалуйста, поехали?" Помнишь это? – в этот момент мои глаза вновь наполнились слезами. О, господи. Что со мной такое?
Литтл Джои говорит с переднего сидения:
– Она это сказала.
Ава морщит лицо, пытаясь вспомнить.
– О, да, – говорит она. – Что ж. Разве тогда я не могу остановиться в твоей квартире вместе с тобой? Это всего на несколько дней. Пока все не утихнет. Ты вряд ли узнаешь, что я там. Мы с Белоснежкой не займем много места.
Я взглянула на Литтл Джои. Ава, заметив направление моего взгляда, засмеялась.
– О, не беспокойся о нем, – говорит она. – Он не будет находиться там. У него есть свой дом в Квинсе.
Я хочу сказать, что дом Джои в Квинсе может быть идеальным пристанищем для Авы. Папарацци никогда не подумают искать ее там.
Но потом я вспоминаю, что она сказала, что все это – моя вина. И поэтому вместо этого, я говорю:
– Ава, моя квартира... это просто одна спальня. Там только одна ванная комната. И она не южного вида. Поверьте мне, это не роскошные...
– Я не возражаю, я привыкла к грязи. Я сидела сорок восемь часов в CRDF, ты знаешь. – уверяет меня Ава, ссылаясь на региональный следственный изолятор в Лос-Анджелесе, в котором находилась, когда она сидела в свое время за вождение в нетрезвом виде.
– Моя квартира не так плоха, как тюрьма, – говорю я слегка раздраженно.
– Я знала, что ты не откажешься, – говорит Ава, обнимая меня, и частично удушая Белоснежку. – Это будет так забавно Словно ночевка под открытым небом или что-то вроде! Мы будем развлекаться, красит ногти и смотреть на меня по телевизору, и не будем спать всю ночь, перемалывая косточки своим друзьям. То, что у вас с Люком ссора, это сделает ночь прекрасной.
