Текст книги "Королева сплетен выходит замуж"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Нет ничего более благородного или более замечательного чем тогда, когда два человека, которые сходятся во взглядах, хранят Очаг как муж и жена, путая своих врагов и восхищая своих друзей.

Гомер ( 8 в. до н. э.), греческий поэт

Я нахожу Месье Анри на заднем дворике следующим утром, точно там, где и предсказала его жена: он тренируется на самодельной площадке для игры в петанг.

Он удивляется, увидев меня

Ну, предполагаю, он нечасто принимает гостей из Манхэттена в своем деревенском домишке в Крэнбери, штат Нью-Джерси.

Особенно находясь в махровом халате.

– Элизабет! – зовет он жену, роняя мячик от петанга в пыль и на лету застегивая халат. Он бросает негодующий взгляд на жену, спешащую к нам с ледяным чаем.

– Прости, Жан, – говорит она. Но по-моему, она не выглядит сожалевшей. – Элизабет позвонила ранним утром и сказала, что ей необходимо обсудить с нами кое-что важное. Я звала тебя. Но я удивлена, что ты не услышал меня.

Месье Генри ошеломленно смотрит, как его жена поставила поднос на маленький металлический столик около покрывающей розами беседки, недалеко от поля для петанга. Всегда большой человек, ее муж потерял много веса после операции. Но он по-прежнему выделяет пот в летнюю жару, даже в тени беседки. Он смотрит вниз на три стакана чая со льдом перед ним.

– Ну, – говорит он. – Наверно, я сделаю перерыв. На секунду.

– Это было бы хорошо, – я говорю. Я бросаю взгляд в сторону дома. Чаз катается по окрестностям, заверив меня, что вернется через полчаса, чтобы забрать меня на автомобиле, который мы арендовали у Авы этим утром.

– Я просто сделаю круиз по торговым центрам, – сказал он. – Чтобы забрать у тебя ремешок от Виктории Сикрет. Я никогда не видел тебя в стрингах. Или в чем-нибудь другом от Виктории Сикрет.

На это есть свои причины, убедила я его.

Я села на скамью позади мадам Анри после того, как подобрала под себя винтажную юбку с запахом от Лили Пулизер, ожидая пока мистер Анри сядет в кресло, прежде чем я заговорю.

– Мне так неловко беспокоить вас дома, месье Анри, – говорю я. – Но это насчет ателье...

– Сейчас, Элизабет, – говорит месье Анри с добротой, когда тянется к одному из стаканов чая со льдом и веточкой мяты. – Я думаю, что все уже сказано. Мы поговорили с Голдмарк об этом и все. Мне действительно жаль, что тебе нужно найти новую работу и жилье, но как мы и сказали, мы замолвим за тебя словечко перед Морисом – ты получишь наилучшие рекомендации.. у тебя не будет проблем с поиском работы – ты должна быть этим удовлетворена. Правда, попрошайничество – не так и привлекательно. Я немного удивлен, хочу сказать. Не ожидал этого от тебя.

– Вообще-то, – говорю я, протягивая руку к стакану чая, с удовольствием замечая, что она не дрожит. Неплохо держишься, Лиззи! – Я здесь не для того, чтобы проситься обратно на работу, месье Анри. Я уже нашла другую. Я хочу сделать вам предложение насчет ателье.

Месье Анри почти роняет стакан из рук. Мадам Анри давится ледяным чаем, который она только что отпила.

– Простите.... Элизабет? – она кашляет.

– Знаю, я должна все обговорить с вашим риелтором, – быстро говорю я. – Но дело в том, что у меня нет всех денег. Пока нет. Но будут. Скоро. Оставшуюся часть я заплачу вам через несколько лет. Знаю, это не то, на что вы надеялись, но.. – я наклоняюсь вперед, и говорю им низким, деловым голосом, в то время как где-то вдали ревет газонокосилка и птицы начинает жалобную, но все же мелодичную песню – преимущество продажи именно мне, в отличие от некоторых незнакомец, является то, что вы не будете платить риелторские сборы. Мы сможем полностью убрать посредника, и вы сэкономите себя сотни тысяч долларов. Я готова сделать вам предложение прямо сейчас, здесь, сегодня, без инспекции, без ничего из четырех целых пяти миллионов долларов. И прежде чем вы скажете, что здание стоит больше, – говорю я, не дав сказать им и слова, так как я слышу их вздох, – позвольте мне подчеркнуть, что я живу и работаю там. Мне не нужен осмотр, потому что знаю, как много там надо отделать. Я видела трещины, знаю о возможности утечки, видела истребитель крыс, но это большее, за что я могу заплатить. И я предлагаю вам сейчас, сегодня, с моей гарантией того, что вы будете иметь всю сумму через пять лет, начиная с сегодняшнего дня. Я подпишу все, что угодно, в качестве гарантии. И я могу спросить, где вы были год назад, когда я только зашла в ваше ателье, и где вы сейчас?

Я откидываюсь на спинку скамейки и принимаюсь за ледяной чай. Даже для любителя поговорить, я слишком выдохлась после такой длинной речи. Я наблюдаю за собеседниками, пока они размышляют над моими словами вытаращившись на меня.

Мадам Анри смотрит на мужа.

– Риелторские сборы большие, – говорит она на французском. Даже зная, что я в большей или меньшей степени знаю этот язык, они все еще пытаются говорить на нем, когда не хотят, чтобы я их подслушала. – Мы сохраним больше денег.

– Но они нас не сразу будут, – раздраженно говорит ее муж. – Ты слышала ее.

– И что? – спрашивает его жена. – Что ты планируешь купить? Яхту?

– Возможно, -фыркая, произносит месье Анри.

– Ты ведь слышал, что сказал инспектор. – говорит мадам Анри. – Насчет асбеста в подвале.

– Он также сказал, что если мы оставим все как есть, все будет в порядке. Все трубы в Манхэттене содержат асбест.

Я выслушиваю это не моргнув. Я уже знаю про асбест. Сантехник сказал мне месяцы назад. Я смогу надавить на это, если они надумают заупрямиться.

– Чтобы избавиться от него потребует несколько тысяч. – продолжает мадам Анри. – Может даже десятки тысяч. Тебе нужна эта волокита?

– Нет. – скривился месье Анри.

– Итак, – говорит его жена. – мы сможем закончить с этим делом сегодня же. Нам даже не придется платить за вывоз вещей. Она хочет оставить их!

Месье Анри светится от счастья.

– Эх! Я не думал об этом! Но где она получит все эти деньги? Ей даже нету и тридцати.

– Кто знает? – спрашивает его жена с галльским пожиманием плечей. – Умершая бабушка, наверно?

– Спроси у нее сама, – говорит месье Анри.

Они оба поворачиваются ко мне. и мадам Анри спрашивает по-английски:

– Ты все слышала, не так ли?

– Конечно, – говорю я с раздражением. – Я не глухая. И говорю по-французски. Помните?

– Знаю, – качает головой мадам Анри. – Деньги от вашей бабушки?

– Нет, – говорю я. – Они от сделки, которую я вчера заключила с Джек Индастрис. Я буду создавать дизайн свадебных платьев для их дисконтных супермаркетов.

Месье Анри выглядит удивленным:

– Но, если ты будешь работать на Джеков, то зачем тебе ателье?

– Потому что я буду по-прежнему делать платья для своих клиентов, – говорю я. – Независимо от Джеков.К тому же, ваше ателье... мое ателье, если вы согласитесь продать его мне... это еще и мой дом.

Мне жутко не по себе, а после этих слов глаза вдруг наполняются слезами. И все же... это правда. Этот маленький похожий на тюрьму апартамент – который я планирую полностью переделать, если он все же станет моим, – место, где я пережила взлеты и падения всей жизни. Я не могу допустить, чтобы он ускользнул из моих рук. Ни за что. Я не сдамся без боя.

Мадам Анри несколько раз моргает. Потом смотрит на мужа. Он выгибает дугой брови.

– Что ж, – говорит месье Анри. – В таком случае ... Я думаю, что мы должны продать ателье Элизабет. Разве ты не согласна, дорогая?

Лицо мадам Анри расплывается в огромной улыбке.

– Я согласна, – говорит она.

И благодаря этой чудесной фразе через полчаса я уже пью шампанское под полуденным солнцем с мадам Анри на заднем дворике, а вокруг поют птички, а ее муж учит Чаза, который вернулся из одиссеи по магазинам, как играть в петанг – спорт, в котором он очевидно поднаторел...

Почти так же сильно он преуспел в обучении меня, как заставить продать своих бывших боссов мне их ателье.

История Свадеб

Важно помнить, что многие из большинства роскошных и дорогих свадеб в истории не всегда приводили к романтичному счастью. Посмотрите на Генри VIII и его многочисленных жен; принц Чарльз и Принцесса Диана; и конечно всегда оптимистичная, но неудачная в любви мисс Элизабет Тэйлор.

Независимо от того, насколько большая или маленькая ваша свадьба, крайне важно то, что вы женитесь на правильном человеке, который любит вас за то кто вы, а не можете ли вы предоставить ему наследника, сколько денег вы имеете, или хорошо ли вы выглядите в купальном костюме. Любовь – самая великолепная вещи на свете. Но нет ничего более важного чем вера, что Ваш партнер по жизни – кто-то, кто может заставить Вас смеяться, когда Вы чувствуете грусть, принесет Вам коричный тост, когда Вы чувствуете себя больными, и готов поделиться пультом дистанционного управления.

Совет, как избежать свадебных несчастий.

Когда гости ушли, подарки все развернутые и убранные, и последнее благодарственное письмо, наконец написано, Вы можете чувствовать малость подавленности. Это нормально! В конце концов Вы только что были в течение самого радостного времени Вашей жизни – Ваша, (мы надеемся), свадьба! Естественно, что Вам немного грустно. Но имейте в виду, что Вы вступили на самый замечательный и радостный путь… замужнюю жизнь!

Однако, это нормально надевать Ваше свадебное платье время от времени … даже только, чтобы смотреть телевизор. Все делают это.

Правда.

Лиззи Николс Дизайн

Глава 25

Она – не он. Еще не совершенный -

Пусть совершенство в ней он обретет,

Она же полной славы не достигла -

Да будет в нем дана ей полнота.

Уильям Шекспир (1564-1616), английский поэт и драматург.

Шесть месяцев спустя.

– О,ты самая красивая невеста!

– Вовсе нет,– заверяет меня Тиффани. – Я выгляжу толстой.

– Тиффани, – говорю я строго. – Ты на четвертом месяце беременности. Ты и должна выглядеть толстой.

– Странно что это до сих пор пугает меня? – Спрашивает Моника в частности к никому не обращаясь – я имею в виду тот факт что Тиффани скоро станет мамой? Это никого не пугает?

Шери поднимает руку вместе с Сильвией и Марисоль.

Тиффани смотрит на них:

– Я ненавижу всех вас, – говорит она.

– Как же мило, – продолжает Моника, – что беременность превратила Тиффани в приятного и внимательного человека.

– Это платье делает меня полной, – говорит Тиффани своему отражению в золоченном зеркале отражающего ее в полный рост.

– Это не так, – обижаясь возмущенно говорю я – это беременность делает тебя толстой.

– Это платья для жирных, – говорит Тиффани надувая губки. – Ты сделала мне чертовски жирное платье для моей чертовой свадьбы.

– Ты же знаешь, как это круто, – говорит Шери, кушая конфетки, которые она купила в магазине, чтобы показать,что она предвидела эти дни. – Когда невесты матерятся. Особенно беременные невесты.

Сильвия и Марисоль издавали звук "тс-с-с" и суетились вокруг Тиффани, одевая на нее изысканное – и не делающее ее толстой – оригинальное платье, которое я смоделировала для нее.

– Это платье не делает тебя толстой, Тиффани, – говорю я, сдерживая себя, чтобы не удушить ее. – И не вежливо говорить так человеку, который платит тебе достаточно,чтобы ты могла работать на пол-ставки и бросить работу у Пендергаста, Лоуглинна и Флинна которую ты ненавидишь.

Тиффани просто смотрит на свое отражение.

– И что? Я собираюсь закончить работать на тебя через пять месяцев, чтобы я смогла остаться дома с маленьким Раулем.

– Это мальчик? – с волнением спросила Мерисоль.

– Кто знает? – Тиффани смотрит на отражение, – Все равно.

– Серьезно, – говорит Шери, засовывая в рот еще одну конфетку. – Это лучше, чем Американский Гладиатор.

– Ты можешь позволить себе няню, Тиффани, – говорю я ей, дергая ее за пояс с немного большим усилием, чем следовало бы. – Тебе не придется увольняться. Ведь я выбрала план покрытия медстраховкой, который предоставляет всем вам, дамы, полностью оплаченные четыре месяца для декретного отпуска, помнишь? Вот, я разработала это платье специально для тебя, с шикарной талией в стиле ампир и горловиной в форме сердечка с церковным шлейфом, который кстати абсолютно неуместен для такой свадьбы второпях, которую ты и Рауль собираетесь провести в офисе муниципального служащего... даже если мы потом соберемся отметить то в Таверне на Зеленой – чтобы твоя выпуклость было абсолютно незаметна. Никто ее не увидит. И как же ты осмеливаешься сказать, что это платье жутко полнит?

Глаза Тиффани падают на коробку Шери с конфетами.

– Не могла бы ты поделиться? – спрашивает она.

– Нет, не даст. – отрезаю я. – Ты не получишь шоколад в этом платье, над которым я горбатилась более двух недель.

– Мы горбатились, – поправляет Мерисоль. – Я вчера торчала до двух ночи над вышивкой кристаллами.

– Точно, – говорю я. – Мы все горбатились над ним.

– Не важно, – снова говорит Тиффани, закатывая свои глаза с безупречным макияжем. – Как будто в магазине Джеков на следующей неделе не будет копия данного платья за 200 баксов.

– Не будет! – кричу я. – Я же тебе говорила. Это оригинальный дизайн Лиззи Николс! И Джеки не имеют ничего общего с этим. Ну, там будет что-то похожее. И оно будет стоить 399 долларов.

Тиффани откидывает голову, пока ее локоны не отпружинивают обратно.

– Я так и знала! – сказала она, снова закатив глаза.

– Машины здесь, – говорит Моник внезапно поскучневшим голосом.

– Ладно, идем. – торопливо говорю я. – Иначе опоздаем.

И мы всей толпой идем зимой на свежий воздух, мимо нового ярко-розового тента со словами «Лиззи Николс Дизайн ™" написанных белым рукописным шрифтом, и расходимся в два ожидающих нас черных автомобиля, которые Рауль заказал нам, я осторожно несу шлейф Тиффани и забираюсь в машину за ней с Шери.

– Спасибо, что пришла, – говорю я ей с благодарностью

– Ты издеваешься надо мной? – говорит Шери, кладя в рот еще конфетку, – Я ни за что не пропущу это. Итак, это произошло? Парень наконец-таки получил Грин-кард?

– Как раз вовремя. Еще пять месяцев и он стал бы папой до того, как стать легалом.

– Это, наверно, был самый быстрый развод в жизни.

– Ну, бывшая миссис Рауль была очень благодарна, что он помог ей с ИэНэС? – объяснила я. – Знаешь, не говоря уже о том, что они не жили вместе как муж и жена эти годы.

– Это так романтично, – со вздохом сказала Шери, садясь на кожаные сидения.

Когда мы приближаемся к дому номер 1 по Сентер-стрит, я выпрыгиваю из машины и бегу, чтобы удостовериться, что Тиффани выберется из своей машины, не повредив платье, над которым мы все так долго и упорно работали. Она справляется с этой нелегкой задачей, хотя уже немного подрастеряла грациозность. Благодаря объединенным усилиям, мы проводим ее вверх по холлу, где ждут мужчины и Пэт, которая заскочила сюда на обеденном перерыве.

Все мои тревоги были не напрасны, хотя, когда я вижу лицо Рауля, когда он смотрит на свою невесту в первый раз в подвенечном наряде. Слезы заполняют его глаза, и я так тронута, когда он берет руку Тиффани и шепчет:

– Детка, ты прекрасна.

Я была вынуждена отвести взгляд.

– Знаю, – самодовольно шепчет Тиффани в ответ. Думаю, что теперь она и не думает, что выглядит толстой.

Мою талию охватывают руками и секундой спустя, мужчина в сером костюме целуем меня в шею.

– Привет, – говорит Чаз, – Ты поработала на славу.

– Спасибо, – хихикнула я. Да, правда. Я хихикнула. Это то, что Чаз делает ради меня. – Нравится ли тебе лента вокруг декольте? Я подумала, что было бы приятно ее добавить. Я собираюсь сделать также для новой линии платьев для девочек с цветами, которые мы выпустим в следующем году.

– Оно будет продаваться, как горячие пирожки, – говорит он.

Он надел желтый галстук, который я так люблю в честь этого события. Мои колени подгибаются. Чаз в костюме и, в частности, в желтом галстуке до сих пор имеют власть надо мной. Интересно, что когда-нибудь изменится?

У меня такое чувство, что нет.

Скучный клерк просто называет имена Тиффани и Рауля, и мы готовимся в крошечной часовне с ними, когда в прихожей слышится знакомый крик:

– Подождите! Подождите меня!

– О,Боже, – стонет Шери. – Кто ее пригласил?

Я прикусила нижнюю губу.

– Эм…Я должно быть упомянула, что Тиффани выходит замуж сегодня в центре…прямо сейчас.

– О, Боже, Лиззи, – огрызается Тиффани. – Когда же ты начнешь держать язык за зубами?

Не дав мне сказать и слова, врывается Ава, на которой скромный деловой костюм (завершаемый шляпкой-таблеткой) сжимая под руку мужа Джошуа Рубенштейна, также известного как ди -джей Типпикэт, за ними как всегда семенит маленький Джоуи.

– Мне так жаль, что я опоздала, – говорит Ава, с царственным выражением лица в связи с недавним повышением до исполнительного президента по маркетингу компании Джек Индастриз. – Мы застряли в пробке по дороге с вертолетной площадки.

Тиффани смотрит на нее, а Рауль говорит приветливо: – Я рад, что вы смогли прийти.

Затем клерк снова называет их имена, и мы все идем вперед на короткую – но значимую – церемонию.

И только после того, как Латрел открыл шампанское, все выдали свои поздравления по кругу, затем нам сказали стать в одну линию, чтобы освободить место для следующей пары, потом Рауль проинструктировал нас, как вернуться к Таун Карс, которые должны были привезти нас обратно в город в Таверну на Зеленой – только после этого Чаз взял меня за локоть и отвел в уголок у фонтана и бюллетеня на стене со списком клерков. Затем он показал мне то, что прятал во внутреннем кармане костюма.

– Догадайся, что это, – говорит он, подозрительно сверкая сапфировыми глазами.

Я смотрю на гладкий белый конверт.

– Это связано с моим ателье? – с нетерпением спрашиваю я. – Ты получил наследство, и я больше не должна никому денег?

Чаз расстроился.

– Нет. Но вот что ты хочешь, чтобы я сделал? Я думал, что ты хочешь сама все оплатить, встав на свои ноги и все такое, как ты говорила прошлым летом.

– Хм, да, – говорю я, стараясь скрыть свое разочарование. – Я все сделаю. Верно. Итак, что это?

Чаз открыл конверт и достал из него сложенную бумагу. Это была брошюра из Офиса городского клерка города Нью-Йорк, как гласила надпись сверху. Под ней был заголовок "Что вам надо знать для получения свидетельства о бракосочетании".

– Ну да, – сказал Чаз, увидев мой удивленный взгляд, обращенный к нему. – Я взял одну брошюрку. И перед тем, как тебя вытошнит от всего этого, ты ведь можешь сказать нет. Я не рассержусь и не почувствую себя обиженным или что-то еще. Мне без разницы, поженимся ли мы когда-либо. Это для меня абсолютно неважно. Я люблю тебя и только тебя, и всегда буду любить. И никакие бумажки это не изменят. Я просто знаю, что раньше для тебя это было значимым, и если это так до сих пор, мы можем это сделать. И наверно если сделать это именно так, то ты не покроешься лихорадочными пятнами, а меня не вырвет. Мы просто сейчас заполним заявление, вернемся завтра – существует 24-часовой период ожидания – и сделаем это. Мы не должны никому говорить. Я просто подумал, знаешь, ну раз уж мы все равно здесь, то сможем это сделать просто моментально – я уже написал свое имя на заявлении, когда приехал сюда, а принимающий заявления офис находится на первом этаже. Все в порядке, у нас масса времени, мы примерно 90-ые или около того в списке ожидания – пока все остальные грузятся в Таун Карс, я потом присоединимся к ним прямо в Таверне на Зеленой. И никто здесь не окажется хитрецом. Мы останемся такими, как прежде. Просто мы поженимся. Завтра. Ну или потом. Они действуют шестьдесят дней. Заявления, я имею ввиду.

Я всё ещё пялюсь на буклет в его руках.

– Ты просишь меня выйти за тебя замуж? – это всё что я могу выдавить из себя.

– Если ты хочешь – говорит Чаз. – Ты не должна. И я не говорю об одном из этих масштабных монструозных празднеств, которые бывают у твоих клиентов, с шоколадными фонтанами и куриными танцами. Я не хочу этого. Я никогда не захочу этого, ты понимаешь? У моей сестры было что-то в этом роде, и это было... – он вздрагивает. Ясно, что он запутался. Я успокаивающе положила руку ему на плечо и он продолжил, – Твои родители обязательно захотят всего этого для тебя, и я заявляю прямо сейчас... Я сбегу. Я сбегу от этого так далеко и так быстро, как смогу. Я приду к тебе ночью, когда станет безопасно. Но я буду прятаться весь день, чтобы они не смогли найти меня. Даже если мне придётся залезть в болото. Я знаю, в Мичигане нет болот, но...

Я мягко киваю ему.

– Чаз, – говорю я. – Всё в порядке. Я тоже не хочу этого, хорошо? Мне нравится твоя идея. Сделать всё так, только ты и я здесь завтра. Никого больше. Потому что это настоящее заключение брака, правильно? Только мы. Никого больше.

– Никого больше. – говорит Чаз. – Потому что мы единственные, кто имеет значение. Я имею в виду, я предполагаю, мы скажем людям... когда-нибудь.

– Когда-нибудь. – согласилась я. – Когда мы будем готовы. Мы можем просто упомянуть об этом. Вроде: "И кстати... мы поженились." Хотя, конечно, они будут в ярости, что мы не пригласили их.

– Меня это не волнует, – говорит Чаз. – А тебя?

– Меня тоже, – говорю я. – Мы даже можем не говорить им, если не захотим.

– Мне, наверно, стоит сказать Люку об этом первым, – говорит Чаз. – Чтобы смягчить удар. Я могу сказать ему, что мы поженились через несколько лет. Хотя он сейчас и встречается с четырьмя девушками в Париже. Я не знаю, почему он все еще думает, что наши отношения – это плохая идея.

– Ай, – говорю я. Я до сих пор не могу расстаться с враждебностью против Люка. Я все еще храню свое обручальное кольцо, чтобы дать своей дочери, если она у меня будет. Или племяннице Мэгги, от которой я многое жду. – Это так мило.

– Я тебе скажу, что мило – это моя попка. – говорит Чаз. – Дайка мне свою руку.

Послушно я засучиваю рукава старинного розового шерстяного костюма от Лилли Энн. Мы оба уставились на мой локоть.

– Никаких пятен – сказал Чаз.

– Это хороший знак. Тебя не тошнит?

Чаз качает головой.

– Нет.

Я чувствую оптимизм во всем этом, в нашем номере в списке. Девяносто. Столько было бабуле, когда она умерла. Они оба, кажется, как подарки от выше. Как может быть ... может быть, кто-то наблюдает за нами ... тот, кто хочет убедиться, что мы не на шоссе в ад.

Или, что мы там, вообще-то. Потому что, может, это неплохое место.

Мы с Чазом смотрим на буклет в его руках. Он состоит из часто задаваемых вопросов, таких как: "Важнее ли добрачный медицинский осмотр и анализ крови, чем церемония?" (Ответ: Нет) и "Могут ли двоюродные брат и сестра связать себя законными узами брака в штате Нью-Йорк? (Ответ: Да) И "Действительно ли свидетельство о браке в других штатах?" (Ответ: Нет)

Это всё кажется таким... законным.

– Ты правда хочешь делать это? – спросил Чаз

– Я так думаю. – говорю я. – но однажды ты сказал, что из меня выйдет ужасная жена.

– Я исправил свое мнение насчет этого. – сказал Чаз. – Я думаю ты смогла бы стать примерной женой.

– Примерной? – я усмехнулась. – Ты действительно веришь в это?

Он вернул мне усмешку.

– Да, я так думаю.

Я усмехнулась еще шире

– Ты обещаешь повиноваться мне и лелеять меня?

– Я уже это делаю! – заявил Чаз. – Особенно часть про повиновение. В кровати, когда ты становишься такой дерзкой, с кнутами и цепями.

–Тогда – торжественно объявила я. – Чарльз Пендергаст Третий, я с удовольствием выйду за тебя.

– Эй, ребята! – крикнула Тиффани из дверного проема, где всех записывали. – Вы идете или как?

– Идем. – крикнул Чаз в ответ. Он подтолкнул меня. – Эй, я думаю она не услышала меня. У тебя длинный язык. Скажи им не ждать нас.

– Только не я, – сказал я радостно. – Думаю, я наконец-то выучила, как заткнуть свой большой рот.