Текст книги "Королева сплетен выходит замуж"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Они собираются драться за тебя? – хочет знать Сара. Это ее мечта с тех пор, как она посмотрела "Вестсайдскую историю" – чтобы два парня однажды подрались из-за нее.

– Я действительно не хочу говорить об этом,– говорю я, засовывая шоколадное печенье в рот полностью, чтобы несмотря на то, что они скажут в дальнейшем, я была абсолютно неспособна об этом говорить.

– Это значит, что ты не будешь выходить замуж во Франции?– спрашивает Сара,– Потому что я собираюсь немного позаниматься французским в Йеле. Но если ты не будешь, сообщи об этом мне. Потому что в классе итальянского парни намного симпатичнее.

– Если ты думаешь, что мама уже мертва, – говорит Роза,– Подожди, пока она узнает, что ты не выходишь замуж за Люка. Она уже всем рассказала в своем классе сраббукинга, что ты обручена с принцем. Это ее окончательно прикончит. Какую из песен AC/DC, интересно, ты собираешься прочесть на ее похоронах?

Я не могу говорить из-за печенья во рту. Думаю, это к лучшему.

– Лиззи,– я поворачиваю голову и вижу Шери, стоящую там. Мое сердце падает. Не то чтобы я не рада её видеть. Я просто не торопилась с ней встречаться, потому что знала, что за этим последует.

Я делаю глоток:

– Привет, Шери, – говорю я, – Как ты?

– О, замечательно, – говорит Шери, с отвращением глядя на моих сестер. – Я бы хотела поговорить с тобой наедине минутку.

– Никаких проблем. – говорю я. Но проблемы, конечно же, есть. Я понимаю по выражению лица Шери, что то, что она собирается сказать, мне не понравится.

Тем не менее, я следую за нею вверх по лестнице в мою старую комнату – которая была превращена в комнату для гостей – и опускаюсь на мою старую кровать, пытаясь избежать обвиняющих взглядов кукол мадам Александры, которых родители моей мамы посылали мне в течение многих лет. Джо Марта выглядит особенно разочарованной во мне, поскольку она свирепо смотрит прямо на меня с моей детской книжной полки.

– Лиззи, – говорит Шери, закрывая за собой дверь. – Что ты делаешь?

– Не понимаю, о чем ты, – говорю я, глядя на свои ноги.

– Ты понимаешь, – говорит Шери. – Ты на этих препаратах, которые мой папа прописал тебе? Потому что, если это так, я хочу, чтобы ты прекратила их принимать. Я думала, что они помогают, а не отправляют тебя в другую реальность. Я имею в виду, спать с Чазом? Ты с ума сошла? А как же Люк?

Слезы заполняют мои глаза. Я смотрю вверх, но натыкаюсь на маму Джо, Марми, смотрящую вниз на меня с еще большим осуждением, чем ее дочь. Почему, ну почему, бабушка и дедушка настояли на том, чтобы посылать мне куклу Мадам Александры на каждый день рождения и Рождество, пока мне не исполнится шестнадцать? Здесь их так много и все они смотрят вниз на нас.

– Это.. это не так, как кажется, – неустойчивым голосом говорю я. – Я не принимала те таблетки.

– Тогда что, к чёрту, происходит, Лиззи?– требует Шери. В несколько шагов она преодолевает комнату и опускается на кровать рядом со мной. – Потому что это – не ты. И не пытайся отрицать то, что происходит, потому что это написано на ваших лицах – на воре шапка горит. Я имею ввиду, не пойми меня неправильно, я всегда считала, что ты и Чаз – отличная пара. Признаю, всё с Мэй Ли было для того, чтобы заставить тебя ревновать. Я знаю, ты никогда не представляла, какой замечательный Чаз, пока не увидела его с другой девушкой – реальной девушкой, а не с роботом как Валенсия. Я знаю, что он чувствует к тебе – это совершенно очевидно. Он не может говорить ни о чем, кроме тебя. Конечно, ты – единственное, что связывает меня и его, но ни один парень не говорит о девушке так много, если только он не повернут на ней. В этом он сам сознался мне. Я была только не до конца уверена в тебе.

Я качаю головой.

– В смысле, Мей Лин заставила меня ревновать? Ты о чем?

– Ну, это же сработало, верно? Ты ревновала, так? Я не могла поверить, что ты примчалась прямо туда и ввязалась в драку с бедным парнем, в ту минуту, как Мэй Линн и Валенсия спустились вниз. Он не понимал, что происходит. О, Боже, я так смеялась, что чуть штаны не испачкала.

Теперь я немного схожу с ума. Так же я немного ошеломлена аферой Шери. Она всегда была моей лучшей подругой. Но я никогда не думала, что она способна на подобное двуличие.

– Шери, – говорю я. – Так вот оно что. Ты пыталась свести меня со своим бывшим, когда вы прекрасно знали, что я помолвлена? С его лучшим другом? И ты использовала бедную девушку из своего офиса, чтобы сделать это?

– О, все равно. – Говорит Шери, делая усталый жест рукой.– Мэй Линн встречается с сексуальным медиком. Она всего-лишь хотела поиграть немного. Но я никогда не думала, что ты переспишь с парнем, не порвав со своим женихом. А похороны твоей бабушки. Что ты делала? Ты совсем с ума сошла?

Я взглянула на нее. Я абсолютно уверена, что всё это выглядело как обвинения – и разоблачение – для кукол Мадам Александры над нашими головами.

– Для сведений, – говорю я, – я не ревновала к Мей Лин. И с кем я сплю за спиной своего жениха на похоронах моей бабушки – это мое дело.

– Ну, прости, – говорит Шери, выглядя озадачено. – Я просто не хочу, чтобы ты пострадала. Ты или Чаз.

– О, – говорю я, не в силах удержаться от горького смеха. – Теперь тебя заботят чувства Чаза?

– Эй. – говорит Шери, пристально глядя на меня. – Это не справедливо. Ты знаешь, что я любила его.

– Ну, -говорю я, – Как и я.

– Точно? – хочет знать Шери. – И именно поэтому ты до сих пор носишь кольцо Люка?

– Есть кое-что, что мне все еще нужно разъяснить, – призналась я, неудобно пряча левую руку, чтобы не было видно кольца. – Я не говорю, что у меня есть все ответы прямо сейчас, Шери. Я чувствую, что просто жду, ничего не могу пока сделать. Но я знаю, что люблю его, и, думаю, всегда любила.

– Что насчет Люка? – интересуется Шери.

– Я делаю все, что могу, ясно? Люк во Франции, – сказала я. – Я подожду до тех пор пока он не вернется, чтобы разъяснить что происходит – или не происходит – между нами. А пока...ну, знаешь, помолвлена не значит замужем, – добавила я. – Или мертва. – Я немного удивлена, потому что передразниваю слова бабули. Но нет места более подходящего, чтобы делать это, чем ее похороны.

Шери смотрит на меня, будто видит впервые. Может, в каком-то смысле так и есть. Она качает головой и спрашивает: – Ты знаешь что значит "солипсистическая"?

– Да, – сказала я возмущенно. – И это не так. Я не слишком озабочена тем, чтобы потакать своим чувствам и удовлетворять собственные желания. Если бы это было правдой, я никогда бы не съехала из квартиры Люка на Пятой Авеню и вообще бы не смотрела в сторону Чаза. Он бедный студент, а Люк – богатый принц, помнишь?

К моему облегчению, Шери засмеялась. Куклы Мадам Александры выглядели удивленно.

– Да это так, – сказала она. Она взяла мою руку, ту, на которой все еще было кольцо. – О, Лиззи. Будь осторожна. Ты играешь с огнем.

– Я? – я подняла брови. – Ты та, кто только что призналась, что подговорила девушку из своего офиса, чтобы та флиртовала с Чазом, чтобы заставить меня ревновать!

– Но я думала, что ты примешь правильное решение и сначала порвешь с Люком, – кричала Шери, – а не станешь спать с Чазом во время похорон твоей бабушки. Не то чтобы это не было неподходящей данью ей, и вообще ее нет. Все равно. Я просто волнуюсь, что кому-то будет больно. И, боюсь, что этим кем-то будешь ты.

Я выдернула руку. – Я уже большая девочка, Шери, – сказала я. – Я могу сама о себе позаботиться.

И когда мы спускались вниз, я поняла, что это действительно правда. Могу ли я? Это правда, что я впервые живу самостоятельно. Я сама себя обеспечиваю, веду собственный бизнес (ну,практически) и держу одновременно дюжину тарелок в воздухе. И если хоть одна упадет, то будет такой беспорядок, что никто и представить себе не может.

Так что же я делаю, заводя страстный роман с лучшим другом моего жениха?

И то, что это страсть, я понимаю, когда захожу в спальню и вижу его, ждущего меня, и мое сердце врезается в ребра, впрочем, как каждый раз, когда я его вижу. Я не хочу убегать от этого. Ни один из нас не хочет, я знаю.

И когда Чаз поднимает голову по моему телу пробегает электрический разряд ( так происходит всегда, когда я смотрю на него), и я понимаю, что мне не важно. Мне не важно, что случится. Мы будем вместе, пока это будет возможно.

Пока.

Сколько бы это не длилось.

История Свадеб

Цветы всегда играли важную роль на свадьбах, с тех самых пор как была зафиксирована в исторических документах первая брачная церемония в Древней Греции, где они были использованы в виде короны для невесты символизирующей дар природы. Цветочные венки и гирлянды часто использовались в древних обрядах с целью связать пары вместе вместо колец.

Различные травы и цветы, такие как чеснок, а также лук, которые часто носили, чтобы отпугнуть злых духов. Злые духи, конечно, не единственные, кто бы испугался, если бы невесты и сегодня начали носить головки чеснока.

Совет, как избежать свадебных несчастий.

Гостям на свадьбах традиционно дарят сувениры, напоминающие об этом светлом празднике. Эта многовековая традиция зародилась во Франции и предполагала дарение бонбоньерок, т.е. покрытых сахаром миндальных орехов. Сегодня предпочтение отдается свечам или, если вы хотите сверкнуть, солнечным очкам со стразами.

«Лиззи Николс Дизайн»

Глава 17

Во всех свадебных тортах надежда на сладкие сливы.

Дуглас Джерролд (1803–1857), английский драматург.

Я стою, прислонив голову с прохладному стеклу, глядя на самолеты, идущие на посадку и взлет на взлетной полосе, прямо за мной. Чаз и я только что прилетели из Эн-Арбора и ждем пересадки на самолет в ЛаГарда из Детройта.

К чему я точно не готовилась, так к неожиданному звонку Люка как раз тогда, когда мы с Чазом собирались выпить пару "отвёрток" в спортивном баре Фокс в ожидании самолета.

– Как ты? – хотел знать Люк. – Мне так жаль, что я не могу быть там с тобой, Лиззи. Я знаю, это должно быть очень, очень трудно. Но ты же знаешь, я не мог уйти из офиса. Я действительно нужен здесь дяде Джеральду.

Я должна была покинуть бар и бродить в толпе. Я не могла говорить с Люком, будучи рядом с Чазом.

– Конечно, – сказала я, – Я понимаю. Я в порядке, всё хорошо.

В небе гроза. Именно поэтому наш рейс отложили. Всего лишь на пол часа. Но кто знает? Мы можем застрять в Детройте на всю ночь.

Но мысль о том, что я застряла в Детройте – или в каком-то другом месте – вместе с Чазом, меня не беспокоила. Вообще.

Так неправильно, что я разговариваю по телефону с моим женихом, думая о том, насколько сильно я не возражаю против того, чтобы пробыть в аэропорте с его лучшим другом. Каждый раз, когда я далеко от него, я чувствую что-то похожее на физическую боль, до тех пор, пока я снова не вернусь к нему и не положу свою руку на его или прикоснусь к плечу или сплету свои пальцы с его...Это совсем ненормально, и вообще я такого никогда не чувствовала. Даже с Люком, парнем, с которым я помолвлена.

Роза права. Я – шлюха.

– Я много думал, – говорит Люк.

– Правда? – я окончательно потеряла мысль разговора. Позади меня сигналил один из автобусов, пытаясь доставить пожилых пассажиров к их гейту, и никто не собирался освобождать ему дорогу.

– Ага, – говорит Люк, – Не хотела бы ты приехать ко мне в Париж на неделю?

Я качаю головой, будто в ней пчелы.

– Я ?– спрашиваю я, – То есть..?

– Верно. Я хочу отдохнуть от нашего перерыва, – говорит он.

– Хм, – говорю я. – Ты хочешь пригласить меня к себе? В Париж?

Боже! Он не сказал! Он не сказал обо мне и Чазе! Я не упомянула, что Чаз приехал на похороны. И Чаз, видимо, не говорил Люку о своем приезде.

Это ужасно. Люк порвет со мной сейчас, по телефону. Что ж, хорошо. Я этого заслуживаю. Я ужасный человек. Я на прямой в ад.

Я закрываю глаза и готовлюсь к разрыву.

Но все, что говорит Люк это:

– Просто, мне действительно нравится здесь. Я знаю, что не должен этого говорить, учитывая то, через что ты прошла. Но это так. Я забыл, насколько сильно мне нравится Париж. И работа с дядей Джеральдом замечательная. Для меня это настоящий праздник.

Я открываю глаза. Стоп. Это совсем не похоже на разрыв со мной.

– Я забыл, как сильно мне нравится бизнес, – продолжает Люк. – Это правда фантастика. И, я думаю, тебе тоже понравится. Помнишь, как классно ты проводила время здесь прошлым летом? Так жаль, что ты не поехала со мной.

– Ну, – говорю я. – Я действительно не могу позволить себе отдых от работы.

Каждое слово звучит как иностранное, оно падает с моих губ. Но я говорю на английском языке.

– Конечно, – говорит Люк. – Я понимаю. Твоя работа важна для тебя. Сейчас я понимаю это. Этот перерыв научил меня кое-чему. Правда, Лиззи. Это так.

Я взглянула на Чаза. Он смотрит телевизор, который висит над баром. Там показывают гольф. Вспоминая его привычку смотреть телевизор в отеле – да, мы несколько раз включали там телевизор – я начинаю понимать, что нет такого спорта, который Чаз бы не смотрел.

– Тебя же не оскорбляет это? – спрашивает Люк. – То, что мне нравится здесь так сильно?

– Почему это должно меня оскорблять? – спрашиваю я. Что действительно меня бесит, так это то, что я сплю с лучшим другом своего жениха, парнем, который так же является бывшим парнем моей лучшей подруги. Да, моей лучшей подруги, которая сейчас лесбиянка. Вот, что меня бесит.

Но я не собираюсь говорить ему это.

– Ну, я почувствовал облегчение, – говорит Люк. – Я не хочу сказать, что бросаю медицинскую школу. Не совсем. Я.. Я вообще-то не уверен, что это для меня, и Париж.. ну, Париж – это великое место. Думаю, тебе действительно понравится...

Хорошо. Теперь я окончательно взбесилась. Я должна бросить трубку. Я должна бросить трубку сейчас.

– Ооо, объявили посадку. – лгу я. – Я должна идти. Позвоню тебе позже, Люк.

– О, точно, – говорит Люк. – Люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя, – говорю я и вешаю трубку.

Что это было? Что только что случилось? Я даже не знаю, смогу ли я с этим справиться. Я быстро протиснулась сквозь толпу и скользнула на свой стул в спорт-баре Фокс, схватила свою рюмку с отверткой и осушила ее.

– Эй, полегче, спортсмен, – сказал Чаз, осматривая меня с некоторым опасением. – Знаешь, у них есть еще водка, кроме той, которая только что была в твоей рюмке.

Я поставила свою пустую рюмку и опустила голову на стойку бара. – Он хочет, чтобы я прилетела в Париж, чтобы увидеть его, – сказала я фисташкам, которые упали на пол.

– Сволочь, – говорит Чаз. – Следующее, что он сделает, он захочет установить дату вашей свадьбы.

Я подняла голову и взглянула на него. На нем была кепка Росомах, и выглядел он очаровательно – и сексуально – он был взъерошенный, как будто он только что встал с кровати.

Вообще-то, так оно и есть. Он был со мной.

Вина за то, что мы сделали, отравляла меня снова – как и сотни раз за день.

Я снова опустила голову на барную стойку. Кажется, я сейчас разрыдаюсь. Честно, разрыдаюсь.

Чаз положил свою большую руку мне на шею. – Выше нос, спортсмен, – говорит он. – Могло быть хуже.

– Как? – требую я ответа.

– Ну, – говорит он после раздумывания. – В конце концов, ты не беременна.

Это не развеселило меня, как Чаз того хотел.

– Чаз, – говорю я жалостно. – Все, что ты мне говорил тем утром после свадьбы Джилл, правда. Я знаю это. Люк действительно сделал мне предложение только потому, что боялся остаться в одиночестве. Теперь я это вижу. Он не заботится обо мне. Вернее, он заботится, но...но не так, как ты. Если бы он заботился, он бы появился на похоранах бабули. Ты пришел. Но все равно. Посмотри теперь в каком я дерьме. У меня есть жених, которого я не люблю и который хочет жениться на мне. И еще у меня есть любовник, которого я люблю, но который не хочет жениться. Почему ты не хочешь жениться, Чаз? Почему?

– Я говорил тебе почему, – говорит Чаз. – И если ты не можешь принять меня таким, какой я есть, все до последнего, тогда может тебе лучше быть с Люком. Он предлагает тебе кольцо, деньги инвестиционного банкира и квартиру на Пятой Авеню. Ты сумасшедшая, если не согласишься. Все, что есть у меня, это квартирка в доме без лифта в Ист-Виллидже и малооплачиваемая работа ассистента в колледже. Да, и еще у меня нет кольца. Я не знаю, что ты делаешь, сидя здесь со мной и миской фисташек.

Я устало посмотрела на вазочку для орехов. Он не ест их, я знаю, я говорю про орешки к пиву. По крайней мере в последнее время. Я не могла не вспомнить ту холодную ночь, когда мы так неудачно поспорили в О`Роудс, а затем я спросила себя, нужно ли все это, я имею ввиду свадьбу.

Удивительно, но с Чазом, я как будто прозрела.Я хочу сказать, что самое главное – быть вместе. Кого заботит глупая бумажка?

Стоп – что я думаю? Что со мной происходит? В кого я превращаюсь? Могу ли я действительно превратится в такой тип девушек? Девушка, которая не беспокоиться о замужестве?

Кажется это так. Я имею в виду, я же девушка, которая обманывает своего жениха – с его лучшим другом.

Я начинаю громко стонать.

– Как я могу сделать это с ним? Как мы можем сделать это с ним? – я обхватываю лицо руками. – Меня сейчас вырвет. Клянусь.

– Пожалуйста, сделай это в той корзине, – говорит Чаз. – И перестань укорять себя. Он точно не был примерным мальчиком в то время, когда вы оба были вместе.

Я уставилась на него сквозь свои пальцы:

– О чем ты?

– Ни о чем. Хочешь еще ​​выпить? Наш рейс задержится небось еще на час. Я думаю, тебе нужно еще выпить. – он подзывает бармена. – Эта молодая леди хотела бы еще отвертку. Кетел Уан .

Бармен кивает и забирает пустые стаканы, чтобы налить выпивку.

– Мне лучше диетическую колу, – говорю я бармену. Я опустила руки и оперлась на барную стойку, пытаясь стоять ровно. Из-за водки, которую я только что так быстро прикончила, у меня закружилась голова. – Что ты имел в виду, когда говорил, что Люк точно не был примерным мальчиком, пока мы были вместе? – спрашиваю я Чаза.

– Я же сказал, что ничего. Слушай, все хотел спросить у тебя.Что там с подвязкой?

– Ты о чем? – смотрю я на него алкогольно-озадаченным взглядом

– Подвязка, – говорит Чаз. – На свадьбах. Ну, знаешь, когда жених снимает подвязку с невесты и бросает ее друзьям.

– О, – сказала я. Бармен принес мою диетическую колу, и я сделала огромный глоток. – Это еще с древних времен, когда гости должны были идти за новобрачной парой в их комнату после церемонии, чтобы убедиться, что они исполнили супружеский долг. Они требовали подвязку или чулок знатной невесты как доказательство того, что невеста лишилась девственности. Так как деревенским нравилось подражать поведению знати, это стало традицией – требовать, чтобы невесты отдавали свои подвязки или чулки после церемонии – иногда гости свадьбы отбирали подвязку силой, и поэтому жених должен снимать подвязку во время церемонии – так гости не последуют за невестой и женихом в их спальню и не будут отнимать подвязку.

Чаз кривит лицо:

– Видишь, – говорит он. – Вот причина, почему надо отменить институт брака.

Я пристально смотрю на него, теперь я поняла. – Ты не против брака, – говорю я. – Ты против свадеб.

– Правда, – говорит Чаз. – Но ты не сможешь иметь одно без другого.

– Конечно можно, – говорю я как ни в чем не бывало. Но это не так, я понимаю это. Не принимая во внимание могилы, которые мы вырыли себе. – Ты действительно не чувствуешь себя виноватым из-за, что мы делаем?

Чаз прикончил свою отвертку. – Вообще то нет, – говорит он. – Я сделал много плохих вещей в своей жизни, Лиззи. Но любовь к тебе не является одной из них. Я не знаю, что будет, когда вернется Люк. Но я собираюсь наслаждаться неделями, проведенными с тобой, по полной. Потому что из своих курсов по философии я знаю, что того, что произойдет в будущем, уже не возможно избежать.

Я уставилась на него. И говорю единственное, о чем думаю:

– Итак?

– Итак ... что? – спрашивает он меня.

– Итак...что дальше? – я действительно надеюсь, что у него есть на это ответ. Потому что я чувствую себя в конец потерянной. И напуганной. Даже мое сердце бьется быстрее. Я чувствовала то же самое тогда, когда мы с Шери выходили из самолета, прилетевшего из Мичигана и стояли в ожидании такси в аэропорте ЛаГардиа, понятия не имея куда мы пойдем, когда приедем на Манхеттен. У меня было самое хрупкое представление о том, где я была или что я делала.

Но это не значит, что я была не в том месте, это точно.

– А дальше, – говорит Чаз, подзывая бармена, – я собираюсь еще выпить. И я предлагаю тебе сделать тоже самое. Потому что я знаю одну даму, которая заслуживает того, чтобы ее помянули, и уж точно не диетической колой.

Я жалко улыбнулась ему. – Я не очень хороша в том, чтобы знать, что будет дальше, – говорю я, когда нам подают отвертку, и мы поднимаем рюмки, чтобы чокнуться.

– Шутишь? – говорит Чаз. – Это как раз то, в чем ты лучшая. Ты выбираешь самую не обследованную дорогу и каждый раз превращаешь ее в золотую. Как ты думаешь, почему Люк все еще так усердно ждет, хотя он находится за пол мира от тебя? У тебя волшебное прикосновение. И все это знают.

– Я не знаю, – говорю я неуверенно.

– Лиззи, – Чаз пристально смотрит мне в глаза. – Как ты думаешь, почему ты была единственной из всей семьи, кто был так тесно связан с бабулей? Ты и никто другой? Ты единственная была другим человеком в семье, который, как и бабуля, никогда не говорил "нет" и делал просто то, что черт возьми ему заблагорассудится. Теперь подними свою рюмку.

Я подняла, прикусив нижнюю губу.

– За Бабулю, – говорит Чаз, наклоняя свой стакан к моему. – За славную старую пьяницу с чертовски хорошим вкусом.

– За Бабулю, – говорю я и на моих глазах наворачиваются слезы. Но это счастливые слезы. Потому что, наконец кто-то сказал то, что я давно хотела сказать о бабуле.

Бабуля, я знаю, что ты бы одобрила то, что делаем мы с Чазом. Чтобы это ни было.

Я поднимаю свой бокал. И я пью.

За бабулю.

История Свадеб

Впервые тосты были произнесены еще в шестом веке до нашей эры, когда древние греки пили вино, ужиная со своими гостями, с общего кувшина.Принимающий гостей должен был пить первым, заверив их этим, что вино не отравлено (обычная практика в то время избавиться от надоедливых соседей). Позже, звон посуды на свадьбах стал популярным методом защиты молодоженов от демонов.

На традиционной современной церемонии, обычно первый тост провозглашают за молодую, обычно это делает свидетель. Последний тост обычно произносит отец невесты. После сентиментального спектакля можно официально начинать церемонию. Только на нетрадиционной свадебной церемонии возможность сказать тост предоставляется невесте, которая благодарит всех пришедших гостей (которые, уже выслушав огромное количество тостов, действительно заслуживают благодарности).

Совет, как избежать свадебных несчастий.

Будьте кратки. Пожалуйста, никаких «кратких» конспектов. Цель тоста – пожелать счастливой паре благополучия и пригласить остальных гостей присоединиться к вам в этих пожеланиях, а не смутить пару или показать свое остроумие. Также стоит поблагодарить родителей за организацию праздника и саму пару за оказанную вам честь присутствовать на этом событии неважно в качестве кого. Поднимите бокал, попросите остальных сделать то же самое, поздравьте молодых, потом сразу же задницу обратно, ради всего святого, чтобы мы все смогли успеть насладиться холодным резиновым цыпленком.

«Лиззи Николс Дизайн»