Текст книги "Каблук Маноло"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Глава седьмая
– Вы чего? Что вы делаете? – допытывалась я у врача и медсестры, появившихся в палате посреди ночи в полном облачении, включая медицинские маски. Меня разбудили и стали перекладывать из кровати на каталку.
– Тихо, – зашептала медсестра, указывая на мою маму, дремлющую в кресле рядом с кроватью. – Дай человеку поспать, у нее и так был трудный день.
– Куда вы меня везете? – спросила я, неловко перекатываясь на каталку.
– Нужно взять кое-какие анализы, – прошептал врач.
– Посреди ночи? – пробормотала я. – А до утра нельзя подождать?
– Нет, это очень важные анализы, их нельзя откладывать.
– Ладно-ладно, – ответила я, устраиваясь на тонком матрасе каталки. Как всегда, очень хотелось спать. Я смутно осознавала, что мы едем подлинному пустому коридору. Меня смело можно было везти хоть на другой конец города, я бы все равно не проснулась.
– Как самочувствие? – поинтересовался доктор, остановив каталку, чтобы нажать на кнопку вызова лифта. По-моему, палата осталась где-то на другом конце света.
– Нормально, – сонно отозвалась я. Сняв маску, медсестра проговорила:
– Пока вроде все чисто, даже дежурной нет. Этаж пустой. Похоже, нам повезло.
Услышав слова медсестры, я решила присмотреться к ней повнимательнее. И тут же поняла, что никакая это не медсестра.
– Вы чего? – закричала я, приподнявшись на локтях. Сон как рукой сняло. Даже пульсация в голове прекратилась. – Так ты же…
Подъехал лифт.
– Быстро! – скомандовала Лулу парню в маске.
– Что вы делаете? – разъярилась я.
– Похищаем тебя, – объяснила Лулу, нажимая кнопку подвального этажа. – Все в порядке, Никки, это же мы. Давай, Брендон, покажись ей!
И тут доктор – теперь было ясно, что к медицине он не имел никакого отношения, – стянул медицинскую маску и взглянул на меня.
– Никки, это я, Брендон, – сообщил он, улыбнувшись. – Узнала? Все хорошо. Мы решили тебя спасти.
– Спасти? – недоумевала я. Передо мной стоял невероятно красивый молодой блондин. Но к сожалению, абсолютно ненормальный.
– Погодите, тут какая-то ошибка, – проговорила я. По-моему, у меня снова галлюцинация. Хотя, скорее всего, нет. Разве галлюцинации могут быть такими подробными? Я слышала, как работает механизм лифта. Чувствовался фруктовый запах духов Лулу (или ее жвачки). На челюсти Брендона отчетливо виднелась отросшая светлая щетина.
Двери лифта распахнулись, и я поняла, что мы в подземном гараже. Меня покатили к черному лимузину. Мне стало страшно. Поблизости никого, поэтому звать на помощь не имело смысла. В пустом пространстве гаража каждый звук отдавался эхом.
Лулу повернулась к Брендону и заявила:
– Придется ее как-то запихивать в машину. Никки нас так и не узнала.
Вздохнув, Брендон быстрым движением сгреб меня и перебросил через плечо. Может, я и провалялась месяц в коме, но еще не хватало, чтобы меня похищали всякие ИСИ! Сделав глубокий вдох, я заорала так, что наверняка было слышно даже в Нью-Джерси. Увы, никто мне на помощь не поспешил. Несмотря на мое отчаянное сопротивление (я молотила ногами и руками и кусалась), Брендон засунул меня на заднее сиденье автомобиля, а сам уселся напротив с совершенно убитым видом (и не только в физическом смысле этого слова).
– Господи, Никки, – выдохнул он, когда Лулу запрыгнула внутрь и крикнула шоферу: «Гони!» – Это же я, Брендон. Ты знаешь меня, мы встречаемся.
Самое удивительное, что я узнала его. Серьезно! Из Фридиных журналов. Передо мной сидел Брендон Старк, сын владельца сети гипермаркетов «Старк», глава одноименной звукозаписывающей компании и по совместительству периодический приятель Никки Ховард. Наследный принц империи Старка, которая оценивалась журналистами где-то в миллиард долларов. Таким образом, он автоматически становился моим самым богатым знакомым. Но это не давало ему никакого права хватать меня и зашвыривать в лимузин.
– Вы соображаете, что делаете? – отчитывала я моих похитителей. – Не видите, я нездорова?
– Прости, пожалуйста, – извинилась Лулу, отбрасывая маску и снимая белый халат. Ее макияж и черный обтягивающий костюм в стиле женщины-кошки оказались в идеальном состоянии. – Мы просто не смогли придумать ничего другого, учитывая, что тебе тут круто промыли мозги.
– Никто не промывал мне мозги! – заорала я. – Ты о чем? Мы даже не знакомы!
Ох и зря я так сказала. Лулу и Брендон переглянулись.
– Вот видишь? Что я говорила? – тихо заметила Лулу.
Брендон разинул рот от изумления. Его можно было назвать симпатичным, эдакий мальчик-мажорчик, напоминающий приятеля Уитни, Джейсона Кляйна: ростом за метр девяносто, с большой квадратной челюстью и светлой шевелюрой, слегка нависающей над зелеными глазами.
– Никки, что они с тобой сделали?
– Кстати, почему вы все время называете меня Никки? – возмутилась я.
– Кошмар какой-то! – Лулу закрыла лицо руками, а Брендон уставился на меня так, словно я спросила у него, почему углеродные формы жизни нуждаются в кислороде.
Водитель лимузина обернулся и невозмутимо спросил:
– В апартаменты мисс Ховард, мистер Старк?
– Господи, ну конечно, – ответила за него Лулу. Посмотрев на поникшего Брендона, она заметила: – Будем надеяться, что знакомое окружение…
– Да, в апартаменты, Том, – запоздало ответил Брендон.
– Вам это с рук не сойдет, – грозно заявила я, стараясь не паниковать, что было непросто, учитывая то, как развивались события. Меня похитили прямо в больничной рубашке, с босыми ногами. В таком виде не выпрыгнешь из автомобиля.
– Никки, – терпеливо объясняла Лулу, – похищение затеяно для твоего же блага. Мы тебя любим. Что бы там тебе ни говорили, не верь им. Ясно? Мы – твои друзья.
– А я тебе больше чем друг, – вкрадчиво произнес Брендон, усаживаясь рядом. Прямо скажем, даже слишком близко. Он как-то странно на меня смотрел. Неоновые огни улиц, по которым мы проезжали, мелькали на его лице то розовыми, то синими, то зелеными бликами. – Я твой парень. Как ты могла меня забыть? Надо отдать ему должное, Брендон выглядел и вправду расстроенным. Похоже, он не притворялся. Его глубокий голос осекся при слове «парень». Почти трогательно. Или по крайней мере, было бы трогательно, если бы я не сомневалась в нормальности моих похитителей.
– Ну все, разворачивайте лимузин, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал (ха-ха). – Обещаю не подавать на вас в суд за похищение. Никто ничего не узнает. Просто высадите меня у больницы, и мы забудем об этом маленьком недоразумении.
– Похищение? – изумился Брендон. – Тебя никто не похищает.
– Ну, вообще-то, похищаем, – возразила Лулу. Она жадно хлебнула энергетического напитка, вынутого ею из мини-бара. – Именно так и называется то, что сейчас происходит. Если придираться к словам. Хотя лично мне больше нравится говорить «помогаем».
– Почему Никки нас не узнает? – недоумевал Брендон. – Может, это и не она вовсе?
Лулу покачала головой:
– Говорила я ей держаться подальше от сайентологов!
Я сделала глубокий вдох в тщетной попытке успокоиться.
– Поймите, возникло недоразумение. Меня зовут Эмерсон Уоттс. Мои родители, Дэниел Уоттс и Карен Розенталь-Уоттс, между прочим, будут очень расстроены, обнаружив, что я пропала. С чего вы взяли, что меня зовут Ники… Ховард, насколько я понимаю? Я не имею к ней никакого отношения.
Лулу и Брендон уставились на меня в полнейшем недоумении. Они хлопали глазами, точно как Фрида, когда я пыталась объяснить ей основные принципы ролевых игр. Впрочем, как раз это меня никогда не останавливало.
– Так вот, я учусь в одиннадцатом классе Трайбекской экспериментальной школы, – упорно продолжала я. – Затем, примерно месяц назад, произошел какой-то несчастный случай. Что именно случилось – не знаю, но проснулась я в больнице, из которой вы меня и похитили. И куда мне необходимо вернуться как можно скорее.
Под конец в моем голосе стали прорываться истерические нотки, но в целом, по-моему, вышло неплохо. Главное – удалось донести основной смысл. И на том спасибо, учитывая, что меня против воли удерживала в лимузине парочка подростков. И вообще, даже не предложили энергетического напитка, а я просто умирала от жажды.
– Боже мой, – непроизвольно вырвалось у Брендона. Больше он никак не отреагировал на мою речь.
– А я тебе о чем? – ответила Лулу, не отрывая от меня взгляда. – Она придет в себя, как только увидит родные стены и свои шмотки. Все будет хорошо. Ты посмотри, что на ней надето. Да она в жизни бы не надела такое платье!
Тут до меня дошло, что Лулу называет больничную рубашку «платьем».
– Так, ну всё! Мое терпение лопнуло! – Я решила обратиться непосредственно к Тому, водителю лимузина. – Немедленно остановите машину, иначе вы тоже сядете как соучастник преступления.
К моему удивлению, лимузин действительно остановился. Но к сожалению, лишь потому, что мы приехали.
– Прошу прощения, мисс Ховард, – искренне проговорил водитель. – Я ведь человек подневольный.
– Господи, ну почему все меня так называют? – завизжала я.
– Как называют, мэм? – осведомился Том.
– Мисс Ховард, – зашипела я, – или Никки.
– Ну, наверное, потому, что вас так зовут, – заметил Том, явно чувствуя себя не своей тарелке.
– Повторяю сотый раз, – заявила я, все еще обращаясь к водителю, – я Эмерсон Уоттс, а не Никки Ховард.
– Честно говоря, мэм, – заверил Том, глядя на меня в зеркало заднего вида, – вы именно Никки Ховард.
Я взглянула в зеркало и… закричала.
Глава восьмая
А вы бы не закричали, увидев в зеркале чужое лицо? Причем лицо не какой-то незнакомки, а очень даже известной личности. Огромные фотографии, на которых она лишь в бюстгальтере и трусиках, буквально на каждом шагу: в витринах магазинов, на автобусах и телефонных будках. Из зеркала заднего вида на меня пялилось лицо Никки Ховард. Я в ужасе прикрыла рот рукой. Никки в зеркале повторила мой жест. Я опустила руку – Никки проделала то же самое. Меня затрясло.
– Как… – спросила я, ни к кому не обращаясь, – как это произошло?
– Вот и нам хотелось бы знать, – проговорила Лулу. – Теперь поняла, почему мы пошли на похищение? То есть на помощь?
Дрожащими руками я ощупала свою голову. То есть голову Никки Ховард со слегка растрепанными светлыми волосами.
– Я… модель, – застонала я, по-прежнему глядя в зеркало.
Тут до меня наконец дошло, откуда взялся писклявый детский голос, так не похожий на мой собственный: я слышала Никки Ховард, а не себя.
– Вот именно, – медленно проговорила Пулу. – А меня вспомнила? Лулу. Лулу Коллинз. Твоя соседка.
Я взглянула на нее. Лулу выглядела не на шутку встревоженной. Несмотря всю нелепость ее вида: черный костюм в стиле женщины-кошки, высокие сапоги до середины бедра с длиннющими шпильками, сильно подведенные глаза и блестки на губах (видимо, таково представление Лулу об одежде классического похитителя), я прониклась к ней невольной симпатией.
И тут я поняла: она же старалась для Никки Ховард, которой я, вопреки увиденному в зеркале, все-таки не являлась.
– Давай-ка поднимемся наверх, – предложил Брендон, ласково взяв меня за руку, – и там обо всем поговорим. Тебе нужно переодеться. Есть хочешь?
Сколько же потрясений может выдержать человек: у меня каким-то образом оказалась чужая внешность; Брендон Старк (завидный жених, по мнению журнала «Пипл») и Лулу Коллинз организовали мое похищение из больницы; родители, наверное, уже умирают от страха, обнаружив, что я исчезла, – скрывая от меня правду, они специально убрали из палаты все зеркала. И все-таки стоило Брендону заговорить о еде, как желудок тут же яростно взревел от голода. В тот момент вопрос самоидентификации волновал меня меньше всего – я дико хотела есть. О чем и заявил во всеуслышание мой организм. Я присмотрелась к своей руке (а точнее, к руке Никки Ховард), за которую меня нежно держал Брендон: кожа да кости и, кстати, куда-то исчезли браслеты (резиновый благотворительный и еще один, который Фрида собственноручно сделала для меня прошлым летом).
– Пойдем, тебе срочно нужно перекусить, – заботливо заметил Брендон.
– Точно! – оживилась Лулу. – Я как раз припасла твоего любимого сибаса из японского ресторана. Надо только в микроволновке разогреть.
Через несколько секунд мы уже пересекали огромный мраморный вестибюль. Оказывается, Лулу Коллинз и Никки Ховард живут в пентхаусе на последнем этаже реконструированного здания девятнадцатого века, некогда служившего полицейским участком. Мы находились в Южном Манхэттене, лишь в нескольких кварталах от моего дома. Лифт с отделкой из красного дерева и меди обслуживал молодой человек в униформе, который, завидев меня, дотронулся до шляпы с золотой тесьмой и произнес:
– Мисс Ховард! Очень рад.
– Да-да, – ответила я, почувствовав слабость в ногах.
Хорошо еще, что Брендон меня крепко держал, иначе бы я точно упала. Причем не от голода, а от ощущения, что вокруг царит настоящее безумие. Мало того что я разгуливаю в чужом теле, так еще босая и в больничной рубашке. Лифтера моя оригинальная одежда, видимо, нисколько не удивила, поскольку он очень мило попрощался с нами:
– Спокойной ночи, мисс Ховард, мисс Коллинз и мистер Старк!
Мои ступни утонули в пушистом, невероятно мягком белоснежном ковре. Пентхаус занимал колоссальное пространство. В одной из стен располагался большой мраморный камин (правда, незажженный), напротив него – огромная кухня в стиле хай-тек (черный гранит со сталью). Потолок возвышался над головой, наверное, метра на три. В огромных окнах, выходящих на две стороны, виднелись крыши домов Сохо и Нижнего Ист-Сайда. Короче говоря, помещение было оформлено стильно и дорого. Над камином висел огромный плоский экран; на нем транслировалась заставка с плавающими в аквариуме рыбками, и создавалось впечатление, что это действительно аквариум, а не телевизор. Длинные белые диваны были такие пухлые, что, казалось, в них можно утонуть с головой, стоит только сесть. На низеньких столиках рядом с каждым диваном лежали журналы. С их обложек на меня смотрело лицо Никки Ховард. Или, насколько я понимаю, мое лицо.
Брендон осторожно посадил меня на диван.
– Так, сюда, – заботливо проговорил он, – Лулу, тащи скорее еду!
– Одну секунду, – ответила та, открывая морозилку.
– И наверное, какое-нибудь горячее питье, – добавил Брендон, – а то она вся трясется.
Он заметил на подлокотнике дивана кремовый плед и закутал меня. Господи, а мягко-то как! Я взглянула на этикетку: стопроцентный кашемир. Кто бы сомневался.
Пока Брендон возился с пледом, я подняла голову, и наши глаза встретились. Он и правда очень даже ничего. Если, конечно, аккуратно подстриженные мальчики модельного типа в вашем вкусе. Явно не мой типаж. Мне все-таки ближе неформальный стиль длинноволосых компьютерных гениев. По крайней мере, раньше было именно так. Впрочем, освещенные дизайнерской люстрой зеленые глаза Брендона, надо признать, так и манили.
– Ну, здравствуй, наконец, – тихо проговорил он, глядя мне в глаза.
Я не знала, чего ждать дальше. Единственный парень, с которым мы бывали на таком близком расстоянии, – Кристофер, но это совсем другое дело. И потом, Малоуни никогда не воспринимал меня как девушку. Вопрос, можно ли считать Габриеля Луну – он ведь из галлюцинации? В любом случае, откуда мне было знать, что Брендон не просто так ко мне склонился? Я по наивности подумала, что он хочет убрать соринку с моего лица. Дело было, естественно, не в этом. Если только он не собирался убирать ее непосредственно губами с моего рта. В следующее мгновение я поняла, что Брендон Старк меня целует. Я сказала «целует»? Прошу прощения: проводит реанимационные процедуры методом рот в рот. Что удивительно, мне было приятно. Всему виной тело Никки Ховард: как иначе можно объяснить то, что я сама активнейшим образом участвовала в процессе, хотя целовалась первый раз в жизни?
Теперь понятно, почему все помешаны на поцелуях. В любовных романах, которыми Фрида заполонила весь дом (и которые я брала, только когда читать было совершенно нечего), героини постоянно описывали свои ощущения от поцелуев с возлюбленным. Что-то про рот, по которому «растекалось пламя», и всякие там «огненные ураганы», пронзающие тела. Поцелуй Брендона явно не вызвал во мне огненный ураган. И во рту почему-то ничего пламенного не растеклось. Хотя на губах все-таки возникло ощущение приятного тепла. Что было – то было. Причем к Брендону я ничего не испытывала. Представляю, что бы я почувствовала, если бы меня поцеловал тот, кто мне действительно нравится. К примеру, Кристофер. Может, тело Никки Ховард и упивается происходящим, но лично я должна срочно остановиться, пока мы не перешли к более серьезным упражнениям. (Угроза чего казалась вполне реальной.)
Я так сильно отпихнула Брендона, что поцелуй прервался со смешным чпокающим звуком, а мой незадачливый кавалер потерял равновесие и чуть не впечатался лицом в диван.
– Ты чего? – обиженно спросил он, выпрямляясь. – Я скучал по тебе!
Наверняка большинство девчонок отдали бы что угодно за поцелуй известного сердцееда Брендона Старка. Фрида точно сошла бы с ума от радости. Не сомневаюсь, что похищение доставило бы ей огромное удовольствие. Конечно, я оценила обалденную внешность и явный интерес ко мне Брендона Старка. Однако ему нужна не я, а Никки Ховард. А мне не нужен он.
– Прости, пожалуйста, – смущенно пробормотала я, увидев его расстроенное лицо. Действительно, как-то неловко получается. Губам, согретым поцелуем, вдруг стало холодно. В глубине души я немного жалела, что оттолкнула Брендона. Как выяснилось, целоваться и правда здорово. – Пойми, ведь мы даже не знакомы.
– Мы встречаемся уже третий год! – в отчаянии воскликнул он. – Как ты могла забыть?
Не зная, что делать, я плотнее закуталась в плед. Какие необычные ощущения: щетина Брендона царапалась и кололась, но почему-то это было даже приятно. От его поцелуя словно легкий ток пробежал по моим губам. Более того, что-то напоминающее тот самый огненный ураган зародилось в моем теле. Черт возьми! Никки Ховард – настоящая шлюха! А вдруг я сама такая же, просто раньше не представлялось случая проверить? Почему Кристофер никогда не пытался поцеловать меня? Сколько же возможностей он упустил, пока мы играли в дурацкий «Джорниквест»! Так, стоп! Я уже начинаю думать, как Никки!
Слава богу, в этот момент появилась Лулу с охапкой одежды.
– Вот, – сказала она, вываливая на диван джинсы, футболку и кружевное нижнее белье. – Беги переодеваться. Честно говоря, тебе не очень идет это платье.
– К твоему сведению, – ответила я, – это больничная рубашка, а не платье. Но все равно спасибо.
Я сгребла одежду и огляделась в поисках удобного места для переодевания.
– Просто не верится: ты так и не вспомнила. Твоя комната вон там, – тяжело вздохнув, произнесла Лулу и указала на дверь рядом с кухней. – Как раз успеешь к еде.
Поблагодарив ее, я пошла переодеваться, по пути стараясь не смотреть в сторону Брендона. Ноги не слушались. Во-первых, я еще не освоилась с новым телом. А во-вторых, казалось, что Брендон скоро прожжет мне спину взглядом. В принципе, его можно понять. Я и сама хотела рвануть обратно к Брендону. Если бы я с кем-нибудь встречалась, мы бы только и делали, что целовались. Все-таки поцелуи – классная штука!.. Ничего себе! Не успела и пяти минут побыть моделью, как в мозгу уже начались необратимые изменения.
Я открыла дверь спальни, благодаря Бога, что наконец-то нахожусь вне поля зрения Брендона. В нос шибанул сильнейший запах роз. Заглянув в комнату, я поняла, в чем дело. То, что Лулу назвала тогда в больнице «корзиной», в реальности оказалось нехилым деревянным ящиком, до отказа заполненным розами. Круто! Вот тебе и Габриель!
Спальня Никки напоминала гостиную: снова везде белый цвет, под ногами такой же пушистый ковер, только вместо диванов – широкая кровать. Розы Габриеля были единственным цветовым пятном во всей комнате. Высокие, от пола до потолка, окна виднелись за белыми атласными занавесками. Гигантское зеркало наполовину скрывали розы, стоящие на туалетном столике. Из зеркала на меня смотрела худенькая бледная девушка со светлыми волосами, которая (если Фридины журналы не врут) зарабатывала по двадцать штук в день. В отличие от меня, Никки не стала развешивать по стенам репродукции картин и плакаты с актерами из любимых фильмов. Никаких тебе грозящих обрушиться стопок журналов научной фантастики и японских комиксов. На тумбочке возле кровати ничего не было, даже фотографии. Тем не менее компьютер у Никки все же имелся: кошмарного розового цвета ноутбук марки «Старк» лежал на туалетном столике. На стене напротив кровати висел телевизор с плоским экраном все той же марки «Старк». Вот, собственно, и все. Ах да! Еще, конечно, тонны косметики. В каждом ящике, который я зачем-то выдвигала, в неимоверных количествах обнаруживались тушь для ресниц и блеск для губ. Еще бы! Представляю, как часто этой любительнице целоваться приходится заново красить губы.
Вскоре мне стало понятно, что хоть Никки и не увлекалась книгами, зато одеваться она явно любила. Открыв очередную дверь, я увидела ее гардеробную. Перед глазами замельтешили тысячи рубашек, блузок, пиджаков, джинсов, брюк, платьев, юбок всевозможных моделей и цветов. Причем каждая вещь аккуратно висела на отдельной вешалке. Некоторые вещи Никки, видимо, так и не надевала – на них все еще висели ценники. Я нашла несколько пар джинсов по четыреста долларов и невзрачное на первый взгляд платьице, на ценнике которого стояла цифра триста (явно какая-то ошибка). Под рядами вешалок и над ними находились полки, на которых буквально сотнями лежали кошельки, сумочки, большие сумки и всякая обувь: кроссовки, обувь без каблуков и на шпильках, сандалии, лакированные туфли и даже деревянные сабо. Фриде наверняка захотелось бы поселиться в гардеробной Никки. А я, наоборот, была озадачена. Какая, скажите мне, девушка может позволить себе джинсы за четыреста долларов? И зачем они ей? Все это как-то странно. Мне захотелось выбраться наружу, и как можно скорее.
Я вылетела оттуда пулей и, рванув следующую дверь, очутилась в ванной. В отличие от остальных комнат, стены ванной были отделаны темно-серым мрамором, проглядывающим между огромными зеркалами. Между душевой кабиной и джакузи над раковиной висело зеркало, окруженное лампочками, как в настоящей гримерной. Взглянув в зеркало, я увидела насмерть перепуганную девушку. Сложив одежду, которую выдала мне Лулу, я распустила хвост. Как же эти волосы, рассыпавшиеся по плечам, не похожи на мои! Вместо привычных глазу прямых каштановых волос по плечам струились золотистые локоны. А ведь их некоторое время не мыли и не расчесывали! Избавившись наконец от больничной рубашки, я вгляделась в зеркало повнимательнее. Моему взору предстало тело, настолько же отличное от моего собственного, насколько это вообще возможно. Твердая пятерка с плюсом по стандартам «ходячих мертвецов». Я не раз обращала внимание на физическое совершенство Никки Ховард в очередной рекламе нижнего белья «Виктория сикрет». Никаких сюрпризов, даже как-то скучно. Хотя нет! Главный сюрприз заключался в том, что теперь это тело принадлежало мне.
Я стала поспешно одеваться. Надев нижнее белье (розовое, все в кружевах), я натянула на себя обтягивающие джинсы и футболку (увы, с розовой витиеватой надписью «нежная малышка»), слабо прикрывавшую то, что бюстгальтер на косточках как раз подчеркивал. Мои футболки маскировали те части тела, которые Никки Ховард, видимо, предпочитала преподносить как можно в более выгодном свете.
Выбежав из ванной, я прихватила из гардеробной какую-то обувку без каблуков. Проходя через комнату Никки, я подумала, что никогда бы не смогла содержать ее в такой чистоте. А открыв дверь в гостиную, я… снова подверглась нападению.
