Текст книги "Каблук Маноло"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Глава девятнадцатая
Мы поехали в клуб «Тоннель». Свое название он получил из-за того, что находился в недрах подземного Нью-Йорка, на одной из заброшенных веток метро. Почти сто лет назад в городе планировалось проложить очередную линию, но из-за нехватки денег строительство так и не было завершено. Кому-то пришла в голову гениальная идея разместить в каменных сводах прожекторы, подключить динамики и посадить пару ди-джеев. Так возник один из самых крутых танцевальных клубов Манхэттена. Очередь желающих попасть туда занимала полквартала.
К моему удивлению, даже в среду очередь оказалась огромной. Простых смертных в клуб не пускали. Никки Ховард, как выяснилось, все же относилась к числу «небожителей», судя по тому, что ее сразу пригласили внутрь. А ведь по закону семнадцатилетним вход в бары закрыт. Хотя в итоге закон никто не нарушал, так как Никки не употребляла алкоголь. Я совершенно случайно выяснила это у бармена, когда, устав от танцев, подошла к стойке и неожиданно услышала:
– Как дела, Никки? Сколько лет, сколько зим! Тебе как обычно?
– Знаешь, у меня амнезия, так что понятия не имею, что я обычно пью. – По-моему, я повторяла фразу про амнезию весь вечер, потому что каждую минуту ко мне кто-нибудь подходил и радостно восклицал: «Привет, Никки! Помнишь меня? Я Джоуи/Джимми/Джонни/Ян из Парижа/Дании/Ист-Хэмп-тона/Лос-Анджелеса».
Бармен налил воды в бокал на длинной ножке и, украсив его витым кусочком апельсиновой цедры, подтолкнул в мою сторону. Если не знать, что в нем простая вода, можно было подумать, что там мартини, только не с традиционной оливкой, а со спиралью апельсиновой цедры.
– У нас это называется «коктейль Никки», – подмигивая, сказал бармен. – Во всем городе только бармены знают, что ты пьешь простую воду. Тебе алкоголь нельзя из-за гастрита, помнишь? Ну и, конечно, потому, что тебе еще нет двадцати одного года, – добавил он.
Я ухмыльнулась, начиная понимать, что не так уж все плохо в моей нынешней жизни. Хотя еще несколько часов назад такая мысль ни за что бы не пришла мне в голову.
– Спасибо, – поблагодарила я и, отпив глоток фирменного напитка Никки, посмотрела в сторону танцпола.
Хотя было уже два часа ночи, народ валил толпами. Посреди недели!.. Наверное, тут всегда так. В набитом битком баре удалось усесться только потому, что какой-то поклонник Никки галантно уступил свой табурет (естественно, в обмен на автограф). Когда у меня первый раз попросили автограф, я чуть было не написала «Эм Уоттс», но быстро сориентировалась, и в итоге получилось «Никки Ховард». Целый вечер я раздавала автографы направо и налево, и вскоре это стало уже привычным делом. На танцполе дрыгался народ, загипнотизированный ритмом техно. В мельтешащих вспышках цветных огней и клубах дыма было практически невозможно разобрать лица танцующих. Я знала, что где-то там находятся Лулу, Брендон и Джастин, окруженные толпой «лучших друзей Никки» (число которых неуклонно росло в течение вечера).
Тусовка началась еще в пентхаусе, потом у нас состоялся грандиозный ужин в одном из модных ресторанов (владелец заведения лично подошел к нашему столику, чтобы пожелать мне, в смысле Никки, скорейшего выздоровления), и в итоге мы очутились в «Тоннеле». Лулу так радовалась по поводу вечеринки, которую специально готовила для меня в качестве сюрприза, что я просто не смогла огорчить ее отказом. Я даже не стала сопротивляться, когда Лулу потащила меня в гардеробную Никки, чтобы выбрать подходящий наряд для вечера. Благодаря ее усилиям я восседала за барной стойкой «Тоннеля» в черных полусапожках на шпильках, коротком черном топе с низким вырезом и блестящей золотой юбке. Боюсь, я напоминала проститутку, которую видела однажды на обочине Вестсайдского шоссе. Впрочем, чтобы не обидеть Лулу, я промолчала.
– Скучаешь? – Лулу внезапно вынырнула из-за дымовой завесы. На ней красовались золотые полусапожки и золотой топ, которые эффектно контрастировали с черной юбкой. Пышные прически, которые она соорудила на наших головах, были высотой, по-моему, сантиметров десять, не меньше. Свои произведения Лулу назвала «вечеринка в стиле восьмидесятых». Самое интересное, что из всего клуба только мы вдвоем выглядели таким образом.
– Да нет, что ты! – уверила я Лулу. И добавила: – Вообще-то, мне пора домой. Я завтра в школу собираюсь.
От изумления Лулу открыла свой крошечный рот, прямо как голодный птенец.
– О боже! – воскликнула она. – Я совсем забыла про школу. Ты, наверное, меня убить готова.
– Нет, конечно, – успокоила ее я.
Из всех людей, которых я встретила в качестве Никки Ховард, Лулу была единственной, кто вызывал симпатию. Брендон по-прежнему злился из-за Габриеля, а Джастин, разумеется, вел себя отстраненно, опасаясь подозрений со стороны Лулу. (Вот и хорошо! Разговаривать с Джастином не хотелось.) Остальных я не знала. Лулу, конечно, всех представила, но их имена и подробности знакомства с Никки тут же вылетели из головы. Ее друзья показались довольно симпатичными людьми, только все время сыпали какими-то неизвестными именами, и я чувствовала себя не в своей тарелке. Вокруг меня постоянно кто-то крутился: то просили автограф, то подбегал очередной знакомый Никки и норовил кинуться на шею. Без конца названивала мама, хотя я по-прежнему переводила ее звонки на голосовую почту. (Прямо шагу нельзя ступить без контроля. Мне уже шестнадцать с половиной, и я, между прочим, самостоятельный человек!) И все-таки я чувствовала себя одиноко. Не спорю, прекрасно, когда есть любящие друзья, но после тяжелого трудового дня хотелось только одного – поехать домой и лечь спать.
– Кстати, что там с твоей школой? – поинтересовалась Лулу, одарив игривой улыбкой какого-то юношу, уступившего ей барный табурет. Господи, ребята прямо из кожи вон готовы лезть при виде хорошенького личика. Я начинала понимать, что привлекательная внешность дает пропуск в новый, совершенно неизведанный мир.
Вспорхнув на табурет, Лулу махнула бармену рукой.
– На черта тебе школа?
– Чтобы потом пойти в колледж, – ответила я. Не рассказывать же ей про Кристофера, в самом деле. Да и про Фриду я мудро решила не распространяться.
– Колледж? – Лулу скорчила гримасу. – Это еще зачем?
– Чтобы потом пойти работать, – терпеливо объясняла я. – К примеру, преподавателем. Мои родители преподают в университете. Вот я и пойду по их стопам. – Сообразив, что сболтнула лишнего, я покраснела. – То есть…
Лулу твердо верила, что переселение душ было единственно возможным объяснением странного поведения Никки, и отметала версию про амнезию.
– И что ты собралась преподавать? – Бармен вручил Лулу напиток, даже не уточняя, что именно она будет пить. Любимый коктейль Лулу оказался желтоватого цвета с плавающими зелеными листочками и кристаллами на ободке бокала. Попробовав одну крупинку, упавшую на барную стойку, я почувствовала вкус сахара.
– Еще не знаю. Очень сложно выбрать. Вот в школе я и пойму, какие предметы буду потом преподавать. – Вдруг меня осенило. – Слушай, а пошли за компанию?
Лулу чуть не захлебнулась коктейлем:
– Ч-чего?
– Давай! Вместе веселее! – повторяла я, все больше воодушевляясь. – Твой папа легко выбьет тебе место. Он же звезда! Администрация школы будет просто в отпаде, что у них учится Лулу Коллинз.
Лулу изменилась в лице:
– Спасибо, конечно, но я пас.
Я затрясла головой:
– Лулу, тебе только семнадцать. Ты должна ходить в школу. Тебе даже жить без родителей еще рановато. И вообще, как вышло, что ты живешь одна?
Лулу смущенно посмотрела на меня.
– А я не одна, – проговорила она. – Я с тобой.
– Понятно. Я имею в виду, почему не с родителями?
– Да потому, что мама отвалила с моим инструктором по сноубордингу. Ей не до меня, святая ты наивность! – весело сообщила Лулу. – А папина новая жена всего на пять лет старше, чем я. Не тянет пожить в такой семейке?
С этими словами она, прикончив коктейль, рванула обратно на танцпол. Я осталась наедине со своими мыслями. Однако долго скучать не пришлось, так как вскоре рядом нарисовался Джастин Бэй.
– Только не говори, что ничего про нас не помнишь. Все равно не поверю. Неужели ты и Париж забыла?
Я кинула взгляд на бармена, и он подтолкнул мне еще один фирменный коктейль Никки.
– Не трать время, – посоветовала я Джастину. – Во-первых, ты приятель Лулу. А во-вторых, я действительно ничего не помню. Именно это и означает термин «амнезия» – потеря памяти. «Забвение» в переводе с греческого.
– Ах, вот как, – произнес Джастин. Обнимая меня за талию, он наклонился к моей шее. – Всего лишь один удар головой, и мы уже все забыли… Что ж, я легко могу освежить твою память.
Удивительно! Тело мгновенно среагировало на прикосновение его губ к моей шее. Словно электрический разряд промчался по спине. Только в отличие от настоящего тока ощущения были очень даже приятными. Причем рядом танцевала Лулу. Дальше случилась еще одна неожиданность, похлеще моей реакции на поцелуй Джастина: я опрокинула свой напиток ему на голову. Народ вокруг засвистел и заулюлюкал, а Джастин, отплевываясь, сполз с табурета.
Сказать, что он удивился, – значит не сказать ничего. Джастин слизывал с губ капли моего напитка. На его лице все явственнее проступал ужас.
– Ты пила воду?! – воскликнул он.
– Фирменный напиток «Никки». Я не увлекаюсь ни алкоголем, ни чужими приятелями. Советую запомнить! – с достоинством изрекла я и гордо удалилась под звуки аплодисментов.
Лулу танцевала с тремя девушками, на которых тоже красовались шикарные наряды в стиле восьмидесятых. Она разослала всем секретную шифровку перед выходом из дома? Теперь я одна из самых крутых супермоделей в мире, и все равно до меня не доходит, как им это удается. Откуда они знают, когда что надевать?
– Лулу! – Мой голос тонул в жутком грохоте музыки. – Я поехала домой. Если хочешь, оставайся, я просто хотела тебя предупредить, что уезжаю.
Лулу остановилась, изумленно глядя на меня.
– Нет уж, – закачала она своим начесом. – Мы никогда не уходим друг без друга. Если ты уходишь – я тоже. Погоди, только Джастину скажу.
– По-моему, Джастин сейчас немного не в духе, – проорала я.
– Опять приставал? – тут же догадалась Лулу.
– Ты знала? – Теперь настала моя очередь удивляться.
Лулу закатила свои огромные глаза:
– Спрашиваешь! Никки никогда не могла отказать парню, если он начинал ее целовать. Но я, честно говоря, надеялась, что первую проблему устранило переселение душ.
– Я ему отказала, – призналась я, – и теперь он бесится.
Как-то неловко было откровенничать с Лулу посреди танцпола, особенно учитывая, что к нам приближался какой-то парень, весь в золотых цепях и широченных штанах.
– Ты случайно не Никки Ховард? – спросил он.
– Нет, – отрезала я и снова повернулась к Лулу. – Так ты знала с самого начала?
– Подозревала, – ответила Лулу, пожав плечами. – Ты только не подумай, что у нас с Джастином серьезно. После каждой его интрижки мне всегда обламывалась какая-нибудь приятная мелочь. А как ты из Парижа вернулась, подарки прямо градом посыпались.
– Прости, если можешь, – искренне проговорила я, фактически извиняясь за Никки. Мне было ужасно стыдно. А ведь когда Никки предавала свою подругу Лулу, я еще не имела к ней ни малейшего отношения.
– А по-моему, Никки Ховард, – не отставал парень в штанах. – Черт, подруга! Я тебя сейчас съем!
Он вихлял бедрами около моих ног. Я уперлась ему в грудь рукой и со всей силы отпихнула от себя.
– Да ладно, не парься, – продолжила наш диалог Лулу, невозмутимо переступая через незадачливого поклонника, распростертого на полу. – Ты все равно ничего не можешь с собой поделать. От поцелуев тебе сносит крышу. Кстати, надо сказать Брендону, что мы уходим… А вот и он. Его надо срочно оттуда уводить.
Посмотрев, куда показывала Лулу, я обнаружила Брендона рядом с музыкальным пультом. Он что-то ожесточенно доказывал диджею.
– Попробую, – бросила я, заторопившись к Брендону.
Вскоре я услышала его голос:
– Каждый раз, когда я тебя прошу поставить мою песню, ты отказываешь. Что за дела?
Диджей ответил с невозмутимой прямолинейностью:
– Потому что твои песни – полное дерьмо. Брендон замахнулся, и я едва успела перехватить его руку, повиснув на ней все тяжестью своего тела.
– Ты чего? – возмутился Брендон. Количество выпитого заметно ухудшило его дикцию. – Слышала, что он мелет? Сейчас я из него всю душу вытрясу!
– Успокойся. Нам пора уходить.
– Никуда я не пойду, – Брендон попытался стряхнуть меня с руки, – пока не убью его.
– Не смей. – Я с трудом удерживала его на месте. – Брендон, остановись! Мы уходим. Водитель ждет.
– Отлично, – прорычал Брендон и подался вперед, волоча меня за собой. – Только прибью этого ублюдка и приду.
Его срочно нужно было как-то отвлечь, а в голову, как назло, ничего не приходило. В полном отчаянии я ухватилась свободной рукой за шею Брендона и прижала свои губы к его. Как я и рассчитывала, Брендон был не настолько пьян, чтобы не среагировать. В порыве страсти он тут же выкинул из головы свою ненависть к диджею, а я чуть не забыла, что затеяла этот поцелуй исключительно ради предотвращения драки…
Вдруг откуда-то сзади послышалось деликатное покашливание. Отодвинувшись от Брендона, я увидела стоящего рядом Габриеля, который смотрел на нас с озадаченным видом. В руках он держал диск.
– Ой, привет! – Я все еще висела в воздухе в объятиях Брендона. Слава богу, ему не пришло в голову перебрасывать меня через плечо, как тогда ночью, во время похищения.
– Привет, – ответил Габриель. – У тебя все в порядке?
– Все нормально, – как можно более непринужденно произнесла я. – Мы уже уходим. Брендон, опусти меня, пожалуйста.
– Спешу и падаю, – мрачно произнес Брендон, испепеляя Габриеля взглядом. Скорее всего, он узнал Луну по тому нечеткому снимку, где нас засняли на зеленом скутере. Эту фотографию накануне показывали в новостях.
– Ха! – Я выдавила нервный смешок и попыталась улыбнуться Габриелю. – Он шутит. Брендон, ну опусти же меня наконец.
– И не подумаю, – отрезал тот.
Я прикрыла глаза, моля Бога, чтобы Брендон не подрался теперь уже с Габриелем. В принципе, Луна вряд ли полез бы ради меня в драку. Ведь он думает, что я наркоманка. Открыв глаза, я увидела, что Габриель по-прежнему с недоумением смотрит на меня.
Тут к нам подошла Лулу.
– Ну сколько можно! – неожиданно громко возмутилась она. Лулу напоминала разъяренного генерала полутораметрового роста. – Между прочим, водитель ждет. Шевелитесь!
Брендон молча двинулся за ней, словно не замечая, что по-прежнему несет меня на руках. Пришлось помахать Габриелю на прощание из-за широкого плеча Брендона. Луна начал махать в ответ, однако резко опустил руку, услышав выкрики окружающих:
– Это же Никки Ховард!
Кто-то двинулся за нами, прося автограф, но Брендон, ругаясь вполголоса, и не думал останавливаться. Друг Никки Ховард вынес меня на руках из самого крутого клуба Манхэттена, Это было очень «приятно», особенно когда оказалось, что толпа папарацци устроила засаду между дверями клуба и нашим лимузином. То еще удовольствие, знаете ли.
– Отлично. – Очутившись на сиденье автомобиля, я расправила юбку, которая задралась дальше некуда. – Ты хоть соображаешь, в каком виде меня выставил?
– Ты о чем? – в замешательстве спросила Лулу, закончив красить губы.
– Как будто я напилась в стельку и не могла идти сама.
– Ну и что с того? – Держа в руках пудреницу, украшенную стразами «Сваровски», Лулу вглядывалась в свое отражение. – Не рассчитала и напилась. Что такого-то? Забыла!.. Амнезией что угодно можно объяснить.
Она подняла глаза от пудреницы.
– Ой, нет, погоди. Как же ты же можешь помнить, что потеряла память? У тебя же как раз амнезия!
В момент ее потрясающих умозаключений на меня навалился Брендон.
– К тебе или ко мне? – пробормотал он куда-то в мой живот.
– Отвали же наконец! – рявкнула я, отпихивая Брендона. – Никто никуда не едет, успокойся. Я с тобой целовалась, только чтобы диджей не размазал по стене твою рожу. Ты сейчас не в состоянии ни с кем драться.
– Спасибо, – поблагодарил Брендон, даже не пытаясь отодвинуться. Напротив, он вообще улегся на моих коленях. – Не хило же тебе мозги перетряхнуло, прямо сама доброта. Раньше ты была очень злая. Помнишь, Лулу? Раньше Никки ко мне плохо относилась.
Убрав в сумочку блеск для губ, Лулу изучающе на меня посмотрела.
– В ней действительно стало гораздо меньше стервозности. Переселение душ все-таки…
– Да плевать, из-за чего, – ответил Брендон и, довольно вздохнув, обнял меня. – Я просто рад, что она снова со мной и стала добрее. – Через несколько секунд послышалось его безмятежное сопение.
Я посмотрела на Лулу в отчаянии, всем своим видом выражая вопрос: «Ну и что теперь делать?»
– Просто отпихни его в сторону, когда подъедем к дому, – не моргнув глазом ответила подруга, пожимая худыми плечами. – Не переживай, не проснется. Том отвезет его домой на Чарльз-стрит. Завтра он, как обычно, ничего не вспомнит.
– И часто он так? – поинтересовалась я, глядя на красивое лицо мирно спящего Брендона.
Лулу удивленно посмотрела на меня.
– Вообще-то, он любит потусить. – Она так и не поняла истинный смысл моего вопроса. Лулу потихонечку начала клевать носом от усталости. Я решила, что выясню, о чем говорил Брендон. Когда-нибудь. В тот момент мне хотелось только одного – добраться до кровати.
Что я и сделала, оказавшись в пентхаусе и установив будильник на семь утра. Через четыре часа мне предстояло отправиться в школу. Ясное дело, что совмещать учебу с полноценной карьерой модели нелегко. Как я буду справляться дальше, пока непонятно. Однако справляться надо, чтобы жить дальше, как все нормальные люди. Хотя вряд ли можно назвать нормальным человека с лицом Никки Ховард и мозгами Эмерсон Уоттс.
Глава двадцатая
Вылезая утром из такси, которое мне посчастливилось поймать, я тут же заметила «ходячих мертвецов». Они выстроились через дорогу от здания школы, вдоль сетчатого забора, окружавшего строительную площадку. (Ведь какой смысл открывать школу, если через дорогу не находится стройка? Здание бывшей нитяной фабрики взорвали, чтобы построить тут жилые дома, и мы целыми днями наслаждались шумом самосвалов.) «Ходячие мертвецы» строчили эсэмэски, как бешеные. Все, кроме Уитни Робертсон и Джейсона Кляйна: они целовались. Меня замутило от одного их вида. Или от пирожка из закусочной рядом с пентхаусом, который я перехватила на завтрак. Выходит, всему виной желудок Никки и пирожок? Всего-то?
Честно говоря, на завтрак мне просто не хватило времени. Когда прозвенел будильник, я не поверила, что уже утро. Казалось, я только-только прикрыла глаза – и на тебе, пора вставать. Неужели уже семь часов? Лучше сразу умереть. Клянусь, больше никаких ночных тусовок перед школой!
Не в силах подняться, я рассматривала скучное белое жилище Никки. Розы Габриеля куда-то исчезли. Наверное, приходила домработница и выбросила завядший букет. Козабелла активно намекала, что неплохо бы позавтракать и выйти на улицу. И тут я подумала, что идти в школу совершенно не обязательно. Никто меня туда на аркане не тянет. В конце концов, Никки Ховард – сама себе хозяйка, ее нельзя заставить ходить в школу. Стоит только повернуться на бок, и я снова засну чудесным, замечательным сном! Водитель подъедет только к трем, чтобы отвезти-на съемки для «Элль». Хоть целый день в постели валяйся. Ох, какое же искушение! Особенно учитывая, что перед тем, как заснуть, я прослушала на телефоне сообщения от мамы – все семь. Причем каждое последующее было еще более гневным, чем предыдущее. Потом я успела заскочить к Лулу, которая уже заснула, и проверить ее ноутбук. Выяснилось, что по сети шпионили не только за Никки, но и за Лулу. Когда я временно отсоединила модемы обоих ноутбуков, оказалось, что с клавиатурами все в порядке. Конечно, со старковским ноутбуком далеко не уедешь, но раз он работает и без шпионской программы, то к черту школу! Я создам новые личные данные Никки для сети (мои прежние родителям пришлось заблокировать, чтобы не рисковать. Все-таки официально я была мертва). Как здорово снова выйти в Сеть! Сыграем с Кристофером по Сети в «Джорниквест»… Стоп. Не получится. Откуда Никки Ховард может знать Кристофера Малоуни? Придется ей с ним познакомиться. А где? В школе. Значит, сегодня надо туда попасть.
После таких выводов, признаюсь честно, я выскочила из кровати и похватала первые попавшиеся шмотки: черные леггинсы, платье с завышенной талией, которое, видимо, надевалось прямо на них, а также ковбойские сапоги и кучу бус. Все это еще с вечера приготовила Лулу, заявив со смехом, что в свой первый школьный день я должна выглядеть на все сто. Одежда оказалась на удивление удобной (хотя, конечно, с джинсами и футболкой ничто не сравнится). Я умылась и расчесала волосы (осторожно обходя область шрама). Взглянув в зеркало, отметила, что неплохо выгляжу. Выходит, можно и выглядеть, и чувствовать себя хорошо! К примеру, тренировочный костюм – замечательная вещь. Однако выглядеть в нем замечательно удается, увы, далеко не всем (по крайней мере, так считает Фрида). Не могу сказать, что ее мнение как-то особо влияло на мой выбор одежды для школы. Правда, если Фрида замечала меня утром в подобном виде, то неизбежно заставляла переодеваться. Но если мне все-таки удавалось добраться до школы в тренировочном костюме, то своим видом я повергала «ходячих мертвецов» в ступор. Еще бы! Моя одежда так контрастировала с их наглаженными штанами цвета хаки и рубашками с отложным воротником (и никаких тебе шнурков на талии).
Пока я направлялась к лестнице главного корпуса, участники «почетного караула», выстроившегося напротив школы, тупо пялились на меня. Услышав шепот «Никки Ховард», пришлось напомнить себе, что я уже не Эмерсон Уоттс, одежда которой оскорбляет их чувство прекрасного. Ха! Теперь на мне было надето не что-нибудь, а тело самой настоящей знаменитости! Через несколько секунд кто-то отлепился от забора и покинул свой пост. При ближайшем рассмотрении это оказалась Фрида. Увы, теперь мою сестру уже не отличишь от остальных «ходячих мертвецов».
– Никки? – обратилась ко мне Фрида, делая вид, что мы незнакомы.
На ней красовалась красная с золотом форма чирлидеров Трайбекской экспериментальной школы. И что интересно, форма ей очень шла.
– Ты прямо в школе переоделась? – выпалила я первое, что пришло в голову. Слава богу, рядом никого не было. – Мама не отпустила бы тебя в этом. Она хоть в курсе, что ты у нас теперь чирлидер?
– Да, в школе, – нетерпеливо ответила Фрида. – И нет, не в курсе. А ты, вообще-то, должна делать вид, что меня не знаешь.
– Ты права. Я действительно тебя не знаю, – огрызнулась я, взяв в руки край короткой плиссированной юбки. – Господи, выглядит так, как будто… даже…
– Только посмей, Эм, – пригрозила Фрида, сузив глаза.
– …симпатично.
Фрида изумилась:
– Прости, что ты сейчас сказала? Я не ослышалась?
– Судя по всему, Никки подправила мой мозг, – ответила я, тряся головой. – Теперь я полюбила все то, что раньше ненавидела.
– Например, Брендона Старка? – допытывалась Фрида. – Утром по телику показывали фотографии. На первой он выносит тебя из «Тоннеля», а на второй ты падаешь в лимузин. Ноги в разные стороны. Короче, то еще зрелище…
Меня обдало холодным потом.
– Надеюсь, мама не видела? Или видела?
– Успокойся, она светскими сплетнями не интересуется. Мама все время пытается тебе дозвониться. Сложно трубку взять, что ли? Короче, слава богу, на тебе были трусы. Черт! – неожиданно задохнулась Фрида. – Только не оборачивайся, по-моему, все на нас смотрят. Вот уставились… Я же сказала, не оборачивайся! Кстати, откуда у тебя эти бусы?
– Не знаю. Из барахла Никки. По-моему, из старковской линии одежды.
– Круто. Нет, ты посмотри… – Явно смакуя момент, Фрида обернулась на Уитни и других «ходячих мертвецов». – Они сейчас судорожно пытаются понять, о чем же мы с тобой болтаем. Не оборачивайся! – Через мгновение она продолжила: – О боже! На нас глядит Уитни Робертсон! На нас глядит Уитни Робертсон! Я сейчас упаду! Раньше она меня вообще не замечала! Сегодня лучший день в моей жизни!
– Ну да, – бросила я, поспешив ко входу в корпус. – Добро пожаловать в мир Никки, Фрида. Хоть кто-то радуется, и то хорошо.
Войдя в школу, я обернулась и увидела, как человек тридцать подбежали к моей сестре. Наверняка выпытывают у нее, о чем же мы говорили. Фрида, как ни в чем не бывало, пожимала плечами. Естественно, она была на седьмом небе от счастья. Зато я, к сожалению, готовилась пройти через ад.
Мне дали мой старый шкафчик. Чего в принципе, и следовало ожидать. Вряд ли кто-то еще выбыл посреди учебного года. Да и просто так к нам не попадешь – существует огромная очередь желающих. Несмотря на большое количество «ходячих мертвецов» (а возможно, как раз благодаря им), у школы все-таки очень хорошая репутация. Наверняка корпорации «Старк-энтерпрайзиз» пришлось раскошелиться, чтобы пропихнуть меня без очереди. Поэтому я не удивилась ни возвращению прежнего шкафчика, ни почти привычному расписанию (за исключением нескольких предметов). Никки Ховард не стали записывать на занятия, где готовили непосредственно к сдаче экзаменов в университет, хотя Эм Уоттс их посещала. Вероятно, такую нагрузку сочли для Никки чрезмерной, особенно в свете ее амнезии. Тем не менее, переговорив с администрацией, я умудрилась записаться на университетские курсы английского языка, биологии и тригонометрии. Пришлось согласиться с тем, что в случае плохой успеваемости меня отчислят. Пропустив целый месяц, я и в самом деле могла сильно отстать от остальных, но мне очень хотелось попробовать. Оно того стоило, особенно если учесть, что частично я буду посещать те же предметы, что и Кристофер. А как еще, скажите, завести с ним дружбу?
Несмотря на идиотизм ситуации, я притворилась, будто не знаю, какой код у замка на шкафчике. Иначе сопровождавшая меня младшеклассница Молли Ханг, чего доброго, возомнила бы, что я экстрасенс. Молли была на грани обморока от волнения, что ей выпала честь показать школу самой Никки Ховард, и очень переживала: у нее даже руки дрожали, когда она показывала, как набирать код. Я открыла шкафчик и с сожалением обнаружила, что там пусто (хотя именно этого и стоило ожидать).
Наконец Молли набралась храбрости и спросила:
– А вы правда встречаетесь с Брендоном Старком? Я… я тут видела фотографии, где вы с ним.
– Понимаешь, так получилось. Со мной произошла большая неприятность…
– Ой! – Она в ужасе открыла рот. – Точно! Я совсем забыла. Вы же ничего не помните. Простите, пожалуйста! Какая я бестолковая!
– Да ладно, не переживай, – успокаивала я Молли, готовую от отчаяния наложить на себя руки.
Она повела меня на первый урок. По иронии судьбы это снова было ораторское искусство.
В дверях Молли проговорила:
– Представляю, как вам сейчас нелегко. Ни одного знакомого лица. Так что если захотите – садитесь со мной за завтраком, я не против.
Я совсем забыла, что скоро завтрак. И с кем, спрашивается, мне садиться? Я отчего-то думата, что сяду с Фридой. Теперь я понимала, что это полный бред. С чего бы Никки Ховард вдруг станет садиться с какой-то девочкой? Ну, перекинулась с ней парой слов возле лестницы – дальше-то что? Наверное, Никки Ховард все-таки не должна завтракать в школе. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Она в жизни бы не пошла в обычную школу. Разве что для какого-нибудь реалити-шоу.
– Спасибо, – поблагодарила я Молли. – Постараюсь найти тебя в столовой.
– Что ж, удачи на уроке, – сказала она, краснея от удовольствия. – Вот номер моего сотового. На всякий случай. Чуть что – звоните. Сразу же звоните, хорошо?
– Хорошо, – с улыбкой ответила я.
К моему удивлению, Молли еще больше покраснела и, хихикая, убежала. Она прямо светилась. Неужели можно так радоваться из-за какой-то улыбки? Что же раньше-то никто не падал в обморок от счастья, когда я им улыбалась? Зато стоило мне улыбнуться губами Никки, как у людей чуть ли не сердечный приступ начинался. У всех, кроме отца Брендона.
Когда я вошла в класс, стали происходить еще более странные вещи. Я опоздала. Уйма времени ушла на заполнение всяких бумажек, особенно учитывая, что я не знала некоторых элементарных вещей, к примеру номер страхового полиса Никки. Каждый раз приходилось сверяться с коммуникатором. Хорошо еще, что я догадалась его подзарядить.
Никто ничего не заподозрил: снова выручила версия с амнезией. В итоге я появилась в классе посреди выступления Маккайлы Донофрио о пользе чтения детям. Увидев меня на пороге, она замерла на полуслове. Вскоре народ стал потихоньку просыпаться и вслед за ней впадать в ступор. Немая сцена продолжалась секунду или две. Потом мистер Грир, видимо, почувствовал, что в классе непривычно тихо, и тоже наконец проснулся.
– Так-так, – немедленно выпалил он, – я в курсе. Никки Ховард, кажется?
– Все верно, – произнесла я, протягивая документы. – Здравствуйте.
– Отлично, отлично. – Мистер Грир взял бумажки, даже не взглянув на них. – Ребята, познакомьтесь, это Никки Ховард. Она теперь будет с нами учиться до конца года. Присаживайтесь на любое свободное место. Кстати, вон там никто не сидит. – И он указал на мое старое место. (Кто бы сомневался!)
Стараясь не обращать внимания на перешептывания, я пошла к своему месту, украдкой взглянув на Кристофера. На удивление, он не спал. Меня изумило еще кое-что: он подстригся. Я еле сдержалась, чтобы не остановиться возле него с выражением немого ужаса на лице. Господи, какие же у Кристофера короткие волосы! Исчезли светлые пряди, которые лежали на плечах. Я помнила его длинноволосым с первого дня нашего знакомства – и в средней, и в старшей школе. Теперь его оболванили наподобие дружка Уитни, Джейсона Кляйна. Сейчас их можно было спутать. Они стали похожи, как два близнеца. Внешне Кристофер ничем не отличался от «ходячих мертвецов». Он даже напялил бледно-зеленую рубашку поло. Что за дела? Понимаю, я (как бы) погибла у Кристофера на глазах, он был на моих похоронах. Одно расстройство, не спорю. Но чтобы с горя превратиться в прилизанного мажора? Это уж слишком.
– Итак, Никки, просто чтобы вы сориентировались: у нас проходит серия пятиминутных аргументированных выступлений на любую тему по выбору учащихся. – Слова мистера Грира вернули меня к действительности. – Я пока не жду от вас доклада, но если вы сумеете что-то подготовить, то милости прошу на следующей неделе.
– Хорошо. – Быстро отвернувшись от Кристофера, я села на место.
На полном автопилоте я раскрыла свой ноутбук, пытаясь переключиться с мыслей об изменившемся Кристофере, и невидящим взором уставилась прямо перед собой. Я никак не могла сосредоточиться на докладе Маккайлы. Даже сидя спиной к Кристоферу, я все время думала о нем. Ну зачем надо было так стричься? Что с ним такое? Он следом за Фридой мутировал в одного из «ходячих мертвецов»? Так быстро? Хотя, конечно, целый месяц прошел. Неужели ему не жалко своих волос? Кристофер так долго боролся с Командиром, и вот, пожалуйста. Стоило мне умереть, как Малоуни сразу сдался? Так нельзя!
