Текст книги "Каблук Маноло"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Мэг Кэбот
Каблук Маноло
Airhead – 1
Посвящается Бенджамину
Большое спасибо Бет Эдер, Дженнифер Браун, Мишель Джафф, Сьюзан Джуби,
Лоре Лэнгли, Абигайль Макэден, Рэйчел Вэйл и особенно Бенджамину Игнатцу
Глава первая
– Эмерсон Уоттс! – выкликнул преподаватель ораторского искусства мистер Грир, заставив меня вздрогнуть и проснуться. Шел первый урок, и я пребывала в каком-то полусне. Неужели кто-нибудь всерьез считает, что человек в состоянии соображать в восемь пятнадцать утра? Это же нереально!
– Здесь! – Подняв голову от парты, я незаметно вытерла уголок рта (вдруг во сне слюна вытекла).
Увы, моя уловка все же была замечена. Уитни Робертсон, сидящая поблизости со скрещенными под партой длинными загорелыми ногами, фыркнула:
– Овца.
Я злобно посмотрела на нее:
– Отвали.
Уитни сузила щедро накрашенные голубые глаза и с ненавистью прошипела:
– Поговори мне!
Мистер Грир позевывал: похоже, и он не выспался.
Правда, в отличие от меня, ему не надо было полночи лихорадочно доделывать домашнее задание.
– Эм, это не перекличка. Сейчас мы будем слушать твой доклад. Я вызываю по списку в обратном порядке. И постарайся уложиться в две минуты.
Просто супер! Я шла к доске вся в расстроенных чувствах под тихие смешки одноклассников. Хихикали все, кроме Уитни. Вытащив из сумки зеркальце, она гипнотизировала свое отражение. Линдси Джейкобс из соседнего ряда прошептала, подобострастно глядя на Уитни:
– Потрясающий блеск для губ! Совершенно твой оттенок!
– Знаю, – не поворачивая головы, пробормотала Уитни.
Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть (скорее от волнения перед выступлением, хотя услышанный диалог свое добавил), и развернулась лицом к классу. На меня смотрели двадцать четыре заспанных лица. И тут я поняла, что не помню ни единого слова из заготовленной речи.
– Итак, Эмерсон, у тебя две минуты, – напомнил мистер Грир, посмотрев на часы. – И…
Поразительно. Как только он это произнес, мои мысли начисто испарились. Интересно, откуда Линдси знает, какой именно оттенок подходит Уитни? Я себе-то за семнадцать лет не научилась помаду подбирать, не – то, что другим советовать.
Во всем виноват папа. Начнем с того, что он дал мне чисто мужское имя. Вопреки результатам УЗИ, папа не сомневался, что родится мальчик: кто же еще может так сильно брыкаться в мамином животе? Он настоял, чтобы меня назвали в честь его любимого поэта. Не зря же папа преподает английскую литературу в университете. Наверное, мама еще не отошла от эпидуральной анестезии, раз согласилась с таким именем, несмотря на то что я родилась девочкой. Так в моем свидетельстве о рождении появилась запись – Эмерсон Уоттс. Мне кажется, я стала жертвой половых стереотипов еще в утробе матери. Кто еще из девчонок может похвастаться таким «достижением»?
– …поехали, – произнес мистер Грир, включая таймер.
И вдруг, как по волшебству, вся заготовленная ночью речь всплыла в памяти. Слава богу!
– Женщины составляют тридцать девять процентов пользователей интерактивных видеоигр. По мнению экспертов, игровая индустрия в мире оценивается в тридцать пять миллиардов долларов. И лишь небольшая часть от всего объема продукции направлена на женщин в качестве целевой аудитории.
Я замолчала. Никакой реакции. Оно и понятно, восемь утра все-таки. Даже Кристофер (мы с ним живем в одном доме и считаемся лучшими друзьями) не слушал. Он сидел, как всегда, в последнем ряду и притом совершенно прямо. Но… с закрытыми глазами.
– По данным Научно-исследовательского института высшего образования при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, доля женщин, получивших ученую степень в области электронно-вычислительных технологий, упала до беспрецедентно низкого уровня и составляет сейчас менее тридцати процентов. Это единственная научная сфера, где количество занятых женщин сокращается…
Прикольно! По-моему, на уроке не сплю только я. Даже мистер Грир закрыл глаза и потихонечку отключился. Отлично. И он туда же!
– Многие исследователи считают, что школьная система образования не нацелена на привлечение женщин в науку – особенно в область электронно-вычислительных технологий, – не сдавалась я, глядя преподавателю прямо в глаза.
Не могу сказать, что мистер Грир особо впечатлился: он уже слегка похрапывал во сне. Ну все! Приехали! Честно говоря, я обрадовалась, получив эту тему доклада, потому что действительно люблю видеоигры. По крайней мере, одну игру – точно.
– Итак, что же конкретно можно предпринять для повышения заинтересованности девушек в видеоиграх? – в полном отчаянии продолжала я. – Согласно последним исследованиям, подобный род деятельности не только развивает стратегическое мышление, но и вырабатывает навыки решения задач, а также способствует социальному взаимодействию.
Совершенно ясно, что продолжать дальше нет смысла.
– А знаете, если я сейчас сниму джинсы и свитер, вы увидите майку и короткие шортики, как у Лары Крофт в «Расхитительнице гробниц». Только мои с каемочкой и со светящимися в темноте динозавриками, – сказала я.
Никто и ухом не повел. Даже Кристофер, который питал некоторую слабость к Ларе Крофт.
– Догадываюсь, о чем вы сейчас думаете: мол, светящиеся динозаврики – жутко старомодно. Но ведь, согласитесь, они добавляют какую-то изюминку всему комплекту. С другой стороны, шортики не очень-то удобно носить под джинсами и слишком долго снимать в туалете. Зато на них легко крепятся две набедренные кобуры для крупнокалиберных пистолетов.
Меня прервал звонок таймера.
– Спасибо, Эм, – зевая, произнес мистер Грир. – Весьма убедительно.
– Ну что вы, мистер Грир, вам спасибо! – ответила я с широкой улыбкой.
Хорошо еще, что предки не платят за мое обучение – у меня полная академическая стипендия в Трайбекской экспериментальной школе. Честно говоря, я начинаю серьезно сомневаться в качестве образования в этом заведении.
Пока я возвращалась на свое место, мистер Грир произнес:
– Та-а-ак, кто там у нас дальше? Ах да. Уитни Робертсон! – Мистер Грир улыбнулся. Почему-то все начинают улыбаться, произнося ее имя. Все, кроме меня. – Ваш черед!
Уитни успела наскоро припудриться после звонка таймера в конце моего выступления. Защелкнув пудреницу, она выпрямила ноги. Думаю, что в этот момент многие увидели мелькнувший кусочек леопардового нижнего белья. Все сразу проснулись.
– У меня ничего особенного, – игриво произнесла Уитни. Вытащив тощие конечности из-за парты, она продефилировала на десятисантиметровых каблуках к доске. И как только им это удается? Попытайся я хоть шаг ступить на таких же (или даже на пятисантиметровых), мне обеспечен немедленный контакт лица с поверхностью пола. Робертсон повернулась лицом к классу, все взгляды были прикованы к ней. Единственное исключение составлял Кристофер, который по-прежнему крепко спал.
– И… начали, – скомандовал мистер Грир, запуская таймер.
– Существует распространенное заблуждение, что в западной цивилизации утвердились слишком строгие стандарты женской красоты, – запела Уитни сладким голоском, так не похожим на тот, которым она говорит мне гадости. – Многие женщины жалуются, что мода и кино снижают их самооценку независимо от возраста. Они хотят, чтобы в шоу-бизнесе было как можно больше «среднестатистических», «обычных» женщин «нормального» размера. Это же просто смешно!
Уитни откинула светлые пряди (явно крашеные, по крайней мере, если верить моей младшей сестре Фриде, а уж она в этом спец). Сверкнув голубыми глазами, Робертсон возмущенно продолжила:
– Ученые рассчитали нормы гармоничного физического развития при помощи индекса массы тела. В идеале эта величина не должна превышать значение в двадцать четыре и девять десятых. Так каким же образом пропаганда здорового веса как эталона красоты может негативно воздействовать на нашу самооценку? Если некоторые женщины из-за своей патологической лени предпочитают целый день сидеть в обнимку с видеоиграми вместо того, чтобы дойти до фитнес-клуба, это уже их трудности. Но они не имеют никакого права обвинять тех, кто заботится о своем здоровье, в сексизме или в насаждении невероятных стандартов красоты. Учитывая уровень достатка в наших семьях, названные стандарты вполне досягаемы.
Я обомлела и завертела головой, чтобы посмотреть на реакцию одноклассников. Неужели я тут одна сижу как громом пораженная? Так вот как Уитни решила преподнести заданную ей тему для двухминутного доклада? Женщины обычной комплекции не должны обвинять СМИ в раскручивании идеала красоты, воплощенного тощими моделями и актрисами?! Судя по всему, только мне было ясно, что Уитни неверно раскрыла тему. Интересно, как остальные восприняли ее выступление? Однако весь класс (мужская часть уж точно), как под гипнозом, глазел на ее буфера.
– Если желание быть похожей, к примеру, на Никки Ховард, действительно так порочно, – тараторила Уитни, назвав известную супермодель, – тогда почему женщины тратят порядка тридцати трех миллиардов долларов в год на похудание, еще семь миллиардов на косметику и более трехсот миллионов на пластическую хирургию? Не держите людей за дураков! Все прекрасно понимают: нужно лишь чуточку усилий и, может быть, немного денег, и они станут такими же красивыми, как… ну, скажем, я!
Перекинув длинные волосы через плечо, Уитни продолжила речь:
– Некоторые, – последовал красноречивый взгляд в мою сторону, – могут подумать, что я слишком много на себя беру. Дело в том, что понятие «красивая женщина» не ограничивается ростом в метр семьдесят восемь и формулой пресловутого «нулевого размера»: восемьдесят – пятьдесят восемь – восемьдесят шесть. Самое главное оружие девушки – уверенность в себе, а этого, думаю, у меня предостаточно!
Пожав плечами, Уитни невинно улыбнулась. Практически все ребята и как минимум половина девчонок вздохнули с выражением полного благоговения на лицах. Быстро взглянув на Кристофера, свесившего голову во сне, я с радостью отметила, что хотя бы одного парня из четырнадцати Уитни не зомбировала.
Далее последовала ее очередная тирада:
– Хотя ошибочно считается, что люди умирают от истощения в погоне за недостижимой стройностью, единственное, что действительно приводит к летальному исходу у нас в стране, – это, напротив, избыточный вес. Вот о чем надо беспокоиться!
Класс дружно закивал в знак согласия, как будто Уитни только что изрекла нечто разумное. Но ведь на самом деле это было вовсе не так! По крайней мере, с моей точки зрения.
– Ну вот, все. Я уложилась в две минуты?
В следующее мгновение на столе у мистера Грира прозвенел таймер.
– Ровно две минуты. Превосходно, Уитни.
С самодовольной улыбкой она направилась к парте. Все, как обычно, молчали, и тогда я подняла руку.
– Мистер Грир!
– Да, мисс Уоттс? – устало отозвался он.
– По-моему, цель аргументированного доклада – именно аргументировать свою точку зрения, используя факты и цифры, – высказалась я.
– Что я с успехом и проделала, – ответила Уитни, занимая свое место.
– Проделала, как же! Твои слова заставили всех не таких худеньких и холеных, как Никки Ховард, почувствовать себя ничтожеством! – выпалила я. – А слабо было честно сказать, что большинству из нас никогда не удастся выглядеть как Ховард? Причем неважно, как сильно мы будем стараться и сколько потратим денег.
Прозвенел звонок. Видно, я проспала дольше, чем мне показалось, – урок пролетел как-то уж очень быстро. Все повскакивали со своих мест. Линдси подошла ко мне.
– Ты просто завидуешь.
– Еще бы! – процедила Уитни, проводя руками по узким бедрам. – Ты права в одном: как ни старайся, тебе до меня как до неба.
Смеясь над собственной остротой, Робертсон вышла из класса. Следом за ней – хихикающая Линдси. В классе оставались трое: я, мистер Грир и Кристофер.
– Эм, обсуждение можно продолжить на следующей неделе, – ободряюще заметил преподаватель, – мы как раз будем учиться вести дискуссию.
Я мрачно посмотрела на него:
– Большое спасибо, мистер Грир.
Он сконфуженно посмотрел на меня, пожимая плечами.
Взглянув на медленно просыпающегося Кристофера, я заметила:
– Тебе тоже огромное спасибо. За неоценимую помощь и поддержку.
Кристофер осоловело тер глаза.
– Чувиха, я слышал все, что ты говорила.
– Да что ты? – Я приподняла бровь. – Ну и какая у меня была тема?
– Хм-м… Не ручаюсь за точность, но что-то связанное с короткими шортиками и светящимися динозавриками.
Я медленно покачала головой. Честное слово, школа – это испытание, через которое подросткам надо пройти, своего рода подготовка к взрослой жизни. Правда, у меня пока не очень получается.
Глава вторая
Думаете, я в выходные отдыхаю от Уитни и прочих, ей подобных? Увы, моя младшая сестра Фрида очень на них похожа. Пока ей, конечно, далековато до самой Королевы Зла. Но не за горами тот день, когда и сестрица станет такой же. Я пришла к этому горькому выводу в субботу утром, когда мама заявила, что мне надо отвести сестру на шоу в честь открытия гипермаркета «Старк», поскольку та в свои четырнадцать «слишком маленькая», чтобы ходить туда самостоятельно. Замените слово «маленькая» на «глупенькая», и вам станет ясна суть высказывания мамы.
Только не подумайте, что Фрида – умственно отсталая. Она тоже учится в Трайбекской экспериментальной школе и получает стипендию. Не так давно Фрида стала горячей поклонницей Уитни Робертсон и вступила в ряды «ходячих мертвецов». Так мы с Кристофером прозвали большинство своих одноклассников. Для многих людей зомби – это восставшие из мертвых, а для нас с ним – известные личности школы. У них, как и у настоящих зомби, нет ни индивидуальности, ни души. Правда, в нашем случае они все-таки живые. Тем не менее у них нет никаких собственных интересов (а если и есть, то они их безжалостно подавляют, лишь бы соответствовать). Они готовы на все, чтобы выставить себя в выгодном свете перед кумиром. Такое поведение явно напоминает зомби. Следовательно, большинство учащихся нашей школы – «ходячие мертвецы». Страшновато, знаете ли, наблюдать, как твоя родная сестра медленно превращается в одного из «ходячих мертвецов». И сделать-то ничего нельзя. Разве что стараться почаще стыдить ее на людях. Поэтому, как вы догадываетесь, мы с сестрой были вовсе не в восторге от маминой идеи.
Кстати, когда родилась сестра, настала мамина очередь выбирать имя. Надо сказать, что наша мама профессор, она преподает научный феминизм в Нью-Йоркском университете. И вот беднягу назвали Фридой, в честь Фриды Кало – мексиканской художницы-феминистки, известной своими автопортретами с усами и сросшимися бровями.
– Ма-а-ам, – заныла Фрида, – ну почему Эм обязательно должна идти со мной? Она только все испортит!
– Ничего она не испортит, – отрезала мама, грозно посмотрев на раскапризничавшуюся дочь. – Эм лишь проследит, чтобы ты в целости и сохранности вернулась домой.
– Мама, «Старк» в двух шагах отсюда!
Однако та была непреклонна. Еще со времени строительства гипермаркета возле него постоянно собирались митинги протеста. Когда жители соседних домов поняли, что на месте «Маминой лавки фруктов и овощей», расположенной в центре пустыря на углу Бродвея и Хьюстон-стрит, собираются что-то возводить, начались бесконечные пикеты. Этот замечательный магазинчик на юге Манхэттена находился всего лишь через две улицы от нашего дома. «Мамина лавка» была проверенным местом: в отличие от местного супермаркета, здесь всегда имелись свежие фрукты и овощи, а цены радовали глаз, чего не скажешь о близлежащем магазине на Бродвее.
Мы с мамой, как и многие жители нашего района, возмутились, узнав о планах застройки пустыря. Активисты организовали пикет в защиту «Маминой лавки», а «Старку» предъявили требование убираться вон. Однако, несмотря на митинги протеста, обращения в газеты, подрывную деятельность «зеленых» на стройплощадке (клянусь, я в этом не участвовала, хотя предки почему-то вбили себе в голову как раз обратное), угрозы бойкотирования гипермаркета местной общественностью, «Мамину лавку» все-таки снесли, и строительство «Старка» пошло полным ходом. И вот посетителей уже ждут три этажа аудио– и видеодисков, видеоигр, электроники и книг (в крошечном уголке на задворках магазина), а владельцев небольших местных магазинов – разорение (многие уже начали распродавать товар и закрываться).
Грандиозное шоу, приуроченное к открытию гипермаркета, включало множество рекламных акций: бесплатная закуска и напитки (сухарики «Старк» и «Старк-кола»), выступления самых популярных певцов и, наконец, возможность получить у них автограф. Именно поэтому Фрида так рвалась туда. Она, в отличие от остальных жителей района, просто не могла дождаться открытия «Старка», расположенного буквально на расстоянии плевка от окна ее спальни. (Вы только не подумайте, что Фрида может совершить такой низменный поступок, как плевок! Боже упаси!) Ее абсолютно не волновало, что «Мамина лавка» переехала в Алфавитвилль – неприглядное место в другом конце района, – и мы теперь будем вынуждены давиться увядшей зеленью и почерневшими бананами из местного супермаркета.
– Мам, ну что может случиться? – канючила Фрида. – Обещаю, что буду смотреть в оба на случай беспорядков. Ну хочешь, велосипедный шлем надену?
Мама пояснила, сурово глядя на нее:
– Беспорядки тут ни при чем. Мне этот ваш Габриель Луна не нравится.
Краска смущения залила круглые щеки Фриды. Что тут скажешь? У нее круглые щеки, прямые каштановые волосы, карие глаза, средние рост и вес, ножка… сорокового размера – таковы наши гены, тогда как высокие скулы и все остальное, что отличается красотой, природа припасла для таких, как Уитни.
– Ма-а-ам! – захныкала Фрида. – Ты чего? Ему, наверное, все двадцать. Луна мелочью не интересуется.
Она произнесла эти слова лишь разумом, но не сердцем. Блеск в глазах Фриды сразу выдал, что втайне она надеется как раз на обратное. Сестра искренне верила, что Габриель Луна втрескается в нее по уши, как только та попросит у него автограф. Я еще помню, что такое четырнадцать лет: самой было столько же лишь два с половиной года назад.
Однако мама мудро заметила:
– Тогда почему бы Эм не сходить с тобой? Просто на всякий случай.
– На какой такой случай?
– На случай, если Габриель Луна пригласит тебя на вечеринку в свой пентхаус.
Именно об этом Фрида и мечтала. Однако, ни за что на свете не желая признавать, что мама попала в точку, огрызнулась:
– Нет у него никакого пентхауса. И вообще, Габриеля не привлекает мишурный блеск славы.
Услышав «мишурный блеск славы», я не сдержалась и прыснула, на что Фрида сухо заметила:
– Габриель не такой. У него небольшая квартирка где-то недалеко от нас. Луна не похож на сладеньких мальчиков-клонов, которых штампуют музыкальные компании. Так что не надо, Эм, его заранее презирать. Габриель поет песни собственного сочинения. У себя в Лондоне он легенда, но здесь – пока никто.
– Только не для читательниц вашего девчачьего журнала! – возразила я. – Ты же прямо цитатами разговариваешь! К примеру, «мишурный блеск славы» явно из прошлого номера.
Фрида подозрительно покосилась на меня и потребовала ответа:
– Минуточку, а откуда такие сведения? Значит, не только своими видеоиграми интересуемся, да?
Я вздохнула:
– А что мне было делать, если я дочитала свой журнал и читать больше было нечего?
Фрида очень расстроилась, что руководство «Старка» проявило чудовищную недальновидность и назначило торжественное открытие в последние теплые выходные сентября. Дело в том, что всех ее друзей из «ходячих мертвецов» родители «насильно уволокли» в летние коттеджи в фешенебельном пригороде. Фриду, естественно, тоже позвали.
Но сестрица скорее умрет, чем пропустит возможность встретиться со знаменитостями лицом к лицу – даже с теми, у кого пока нет пентхауса.
– Ма-а-ам! – взвыла Фрида – Говорю же тебе, Эм все испортит. Ты что, не видишь? Таких, как она, у нас в школе зовут ботанами. Эм даже не из компьютерных маньяков, которых хоть кто-то уважает. Моя сестра – отстойный ботан! Все время режется с Кристофером в дебильные видеоигры, готовит уроки или смотрит передачи о хирургии на канале «Дискавери». Она обязательно ляпнет что-нибудь оскорбительное Габриелю, а я буду сгорать со стыда!
– Ничего подобного! – запротестовала я.
– Как же! Ты всегда ненавидела мальчишек!
– Только не надо врать! – ответила я. – Назови хоть раз, когда я плохо обошлась с Кристофером!
– Кристофер Малоуни твой парень! – пояснила Фрида, закатывая глаза. – Речь идет о симпатичныхребятах!
Ее заявление было настолько неправдоподобным (с каких это пор у нас с Кристофером роман?!), что я чуть не задохнулась. Честно говоря, в глубине души мне иногда хотелось стать Кристоферу больше, чем другом. Однако в его поведении ничто не указывало на особую расположенность ко мне, в смысле, что наша дружба может когда-нибудь миновать платоническую стадию. Интересно, Кристофер в курсе, что его подруга Эм – не мальчик? Я, конечно, не образец женственности, хотя, признаться, не прочь им стать, но стоило мне пару раз отважиться накрасить глаза, как Фрида, согнувшись в припадке хохота, кричала: «Смой! Умоляю, смой скорее!» Вот и приходилось смывать.
Наверное, звучит странно, что мой лучший друг – парень. По правде говоря, последний раз у меня была подружка классе в пятом. В те редкие случаи, когда я ходила в гости к девочкам, ощущалась какая-то неловкость. Нам было совершенно не о чем говорить. Я предлагала играть в видеоигры, а им хотелось посплетничать о девичьих секретах: «А правда, что ты влюбилась в Кристофера и специально рассказываешь всем, что вы просто друзья? Ведь иначе он догадается о твоих настоящих чувствах. Хочешь, мы с ним поговорим? Для нас это совсем не сложно!» В общем, после нескольких неудачных визитов я сказала маме, что лучше останусь дома и почитаю книжку. В том, что твои родители – преподаватели, есть свои плюсы. Например, они прекрасно понимают желание ребенка никуда не ходить, а просто сесть и почитать. Почему? Да потому, что сами такие же. С Кристофером Малоуни все было по-другому. Наше знакомство произошло почти восемь лет назад, вдень его переезда в наш дом, и я сразу поняла, что мы подружимся. Хорошо-хорошо, признаю, не последнюю роль сыграло то, Что я втихаря приоткрыла коробку с надписью «Видеоигры Криса», стоявшую у грузового лифта: оказалось, наши вкусы совпадают. Мы так много времени проводим вместе, что можно заподозрить существование между нами каких-то особых отношений. На самом деле все совсем не так. Увы. Хоть мы с Кристофером и не встречаемся (а жаль!), меня взбесил намек Фриды, что он несимпатичный. Малоуни, конечно, не во всем соответствует канонам красоты «ходячих мертвецов». Рост метр восемьдесят с лишним, потрясающая светлая шевелюра и синие глаза – тут даже «ходячие мертвецы» не придерутся! Правда, Кристофер зачем-то испытывает терпение Командира (своего отца, преподавателя политологии): он перестал стричься – видимо, ожидает, когда тот окончательно дойдет до белого каления. Пока что волосы отросли ниже плеч. И естественно, Кристофер не тягает железо по четыре часа в день и не лопается от мускулов, как приятель Уитни, Джейсон Кляйн. Оттого, что Малоуни не подходит под стандарты «ходячих мертвецов», он вовсе не становится уродом!
– Спасибо, Фрида, – злобно проворчала я. – Добрая девочка! Посмотрим, придет ли теперь Кристофер дефрагментировать твой комп!
– У него волосы длиннее моих, – зашипела сестра. – И как понимать то, что вчера в столовке ты разоралась на Джейсона Кляйна, чтобы он заткнулся?! Помнишь, вы стояли в очереди за кетчупом для бургеров?
– Вчера был дурацкий день, – сбавила я тон. – Да и поделом ему! Кстати, Кристофер в любой момент может постричься, а вот Кляйну уже ничего не поможет.
– Джейсон всего-то размечтался, чтобы девочки-чирлидеры носили весеннюю форму с короткими топиками даже зимой! – расплакалась она.
– Это и называется сексизм, Фрида, – назидательно вставила мама.
Несмотря на мой победный взгляд, было ясно, что сестра так легко не сдастся.
– Чирлидеры – такие же спортсмены, мама. Форма с короткими топами не так сковывает движения, как зимняя.
– Ничего себе! – Я уставилась на сестру. – Ты что же, собралась пробоваться на чирлидерство?!
Фрида сделала глубокий вдох.
– Ладно, все. Проехали. Пойду спрошу у папы. Он меня отпустит одну.
– Нет, не спросишь, – отрезала мама. – Не беспокой папу, он вчера очень поздно лег.
По будням отец живет в Нью-Хейвене, потому что преподает в Йельском университете и приезжает к нам и Нью-Йорк только на выходные. (Семейная жизнь двух преподавателей – нелегкая штука, если им не удалось найти работу в одном и том же учебном заведении.) Папа чувствует себя настолько виноватым, что готов разрешить нам все что угодно. Если бы Фриде взбрело в голову поехать в Атлантик-Сити с мужской командой по плаванию и поиграть в казино, папа, скорее всего, предложил бы: «Конечно! Вот моя кредитка, ни в чем себе не отказывай». Именно поэтому, пока папа дома, мама следит за нами, как коршун. Она прекрасно знает, что дочки просто веревки из него вьют.
– Что-что ты сказала про чирлидерство? – забеспокоилась мама. – Фрида, нам надо поговорить…
Пока мама читала лекцию о том, как до тысяча девятьсот семидесятых годов девочек в школе не допускали к занятиям спортом и им оставалось лишь подбадривать спортсменов, что и дало рождение чирлидерству, сестра испепеляла меня взглядом, означающим «я тебе еще отомщу». Без сомнения, Фрида отыграется на открытии гипермаркета «Старк». Увы, я несильно ошиблась. Правда, того, что произошло, не ожидал никто.
