Текст книги "Борись за меня (ЛП)"

Автор книги: Майклс Коринн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Это как будто снова выпускной, – говорю я, желая нарушить молчание.

Он улыбается и качает головой.

– Хотелось бы думать, что мы немного повзрослели.

– Может быть, но я помню, как нервничал с тобой тогда.

В ту ночь я знала, что отдамся ему. Все было спланировано, и мы оба старались пережить эту ночь, не устраивая сцен. Я любила его всем сердцем и хотела, чтобы мое тело тоже досталось ему.

Мы занимались любовью, и для нас это была именно любовь.

– Я помню, как мне хотелось перекинуть тебя через плечо и отнести в сарай. Я приготовил постель из сена и отчаянно хотел тебя.

– Ну, может, это совсем не похоже на выпускной, – говорю я, пытаясь пошутить.

– Нет, я думаю, это точно такой же бал. Только теперь я знаю, каково это – любить тебя, целовать и держать в объятиях, зная, что ничто другое никогда не сравнится с тем, что мы разделяем.

Я отворачиваюсь, не желая это слышать.

– Деклан…

– Я знаю, – быстро говорит он. – Я все знаю. Я знаю, что причинил тебе боль. Я знаю, что не заслуживаю того, чтобы прикасаться к тебе или дышать одним воздухом с тобой, но сегодня, Сидни, я не могу остановиться. Ты так прекрасна. Весь день я только и делал, что смотрел на тебя, мечтал стать лучше и жениться на тебе сегодня…

Я закрываю глаза, сдерживая слезы.

– Ты даже не представляешь…

– Не представляешь? – спрашиваю я со смехом. – Думаешь, я не представляла себе то же самое? Ты знаешь, как сильно разрывается мое сердце, когда я смотрю на тебя и понимаю, что, если бы ты просто доверился мне, мы могли бы найти способ быть вместе.

– Ты не…

– Нет. Ты не понимаешь, Деклан. Ты не понимаешь, как моя душа требует тебя. Я хочу тебя. Я хочу тебя больше всего на свете, и я никогда не смогу тебя заполучить.

Он качает головой, все еще прижимая меня к себе.

– Ты – единственный человек, у которого я когда-либо был.

– Был. Я не хочу прошедшего времени. Я хочу тебя – всего тебя. Мне нужны разбитые части и любящие части, тот, кто боится меня, и тот, кто будет бороться за меня.

– Те части, которые тебе нужны? – он тяжело дышит, глаза наполнены болью сердца. – Они не стоят того.

– Тогда ладно, – говорю я, не желая продолжать.

– Хорошо?

– Да.

Руки Деклана слегка сжимаются.

– Что ты хочешь сказать?

Мое сердце бьется так быстро, желудок делает сальто, и я прекращаю борьбу.

– Я не собираюсь больше давить на тебя. Я не могу этого сделать. Я не могу заставить тебя попробовать или увидеть смысл. Мы оба стоим здесь и сейчас, желая и нуждаясь друг в друге.

– Сидни, это…

– Нет, это правда.

В каждом слове – покорность и печаль. Может, он и борется, но я уже пыталась. Я потерпела неудачу. Я размахиваю белым флагом и признаю поражение.

– Мне нужно было, чтобы ты сражался, Деклан. Я хотела и умоляла тебя сражаться за меня. За нас. За нашу общую любовь и жизнь, которая у нас могла бы быть, но ты не хочешь, а я не могу тебя заставить. Я люблю тебя, но мне пора смириться с тем, что нас не будет, – я подношу руки к его лицу. Его красивое лицо, которое я вижу, когда закрываю глаза. Я провожу большим пальцем по его щеке. – Мне многое нужно сказать, но не здесь и не сейчас. Сегодняшний день посвящен твоему брату.

– Что ты хочешь сказать?

У меня перехватывает дух, когда я смотрю на него.

– Тебе больше не нужно бороться, Деклан. Теперь я все вижу, и мне очень жаль, что я давила на тебя последние несколько месяцев. Мне жаль, что я не слышала тебя. Я думала, что если смогу заставить тебя бороться…

Деклан отпускает меня и отступает на несколько шагов, его грудь вздымается и опускается. В его глазах гнев, боль и разочарование.

– Я сражаюсь за тебя! – рычит он, прежде чем шагнуть вперед и зажать мое лицо в своих нежных ладонях. – Я сражаюсь со всем, что у меня есть, потому что люблю тебя. Я скорее вырежу себе сердце, чем снова причиню тебе боль. Разве ты не видишь этого? Неужели ты не понимаешь, что то, что я не падаю на колени и не умоляю тебя просто любить, черт возьми, всеми частями, как ты говоришь – это спасение для тебя? Дело не в том, что я не хочу тебя, Сидни. Я, блядь, не заслуживаю тебя! Ты нужна мне больше всего на свете!

– Вот тут он ошибается, – я хватаю его за запястья и толкаю вперед. Его руки обхватывают мое лицо, он притягивает меня так, что мы оказываемся на расстоянии вдоха друг от друга, а затем смыкает наши губы. Он целует меня со всей силой, и тогда я целую Деклана в ответ. Столкновение двух планет не сравнится с тем, как мы связаны друг с другом.

Исчезли здравый смысл и разум, остались только мы.

Я прижимаюсь к нему, боясь, что он отпустит меня, но он не отпускает.

Деклан притягивает меня к себе еще крепче, его руки спускаются к моей шее, а затем переходят на спину.

Наши языки двигаются в унисон, и я впитываю все, что он из себя представляет. Его мощь, его силу, и я отдаю ему всю свою.

Вместе мы сильнее.

Его руки опускаются ниже, обхватывая мою попку, и я стону ему в рот. Он нужен мне больше всего на свете. Он снова сводит меня с ума, только на этот раз не от необходимости прощаться. Он сводит с ума надеждой на что-то большее.

Да, я переезжаю.

Да, он уезжает.

Но, Боже, что, если… мы можем стать чем-то большим?

Что, если он увидит, что мы можем стать семьей?

Мы можем все выяснить, и я не сдамся и не сбегу.

Это то, что мы оба делаем, и я слишком устала, чтобы сделать еще один шаг. Значит, ему придется остановиться вместе со мной.

– Ты нужен мне, Деклан. Ты нужен мне, поэтому, пожалуйста, не отталкивай меня, – умоляю я и снова целую его.

Если его губы прильнут к моим, он не сможет мне отказать.

На долю секунды он отстраняется, и мне хочется закричать, но тут он наклоняется и заключает меня в свои объятия.

Моя рука прижимается к его шее, а он смотрит на меня сверху вниз.

– Это я нуждаюсь в тебе.

Глава двадцать третья

Деклан

Это все, против чего я боролся, но держать ее в руках, целовать и видеть ее улыбку – все это выбило меня из колеи.

Сидни должна была стать моей вечностью. Когда Коннор произносил клятву, часть меня словно отделилась. Я видел ее глаза, слезы на грани, и это меня сломило.

Я видел все это, а потом наблюдал, как все это уходит, когда она снова идет к алтарю.

Теперь Сид здесь, просит всего меня, и я не в силах отказать.

В моих руках все, что имеет значение. Невозможно отвести взгляд, потому что все это может оказаться миражом. Как только я отпущу ее, она может исчезнуть, но Сидни реальна. Она смотрит прямо на меня, когда мы входим в небольшое жилое помещение.

– Это не то, что я представляла? – ее голос – самый приятный звук.

– Нет? – спрашиваю я, щелкая выключателем, чтобы включить камин, а затем подхожу к ней.

Мои руки обхватывают ее, прижимая к себе единственную вещь в мире, которая имеет значение. Когда она сказала все это, сдалась, я словно сорвался. Все, чего я боялся, исчезло, потому что, как бы я ни пытался убедить себя, потерять ее снова было бы концом.

– Не отпускай меня, – умоляет Сидни.

Я возвращаюсь к кровати и опускаю ее на пол. Я смотрю на любимую женщину, желая высказать ей все, что чувствую. Выложить ей правду о том, что я покупатель дома, о той ночи, когда я ушел, и обо всех своих глупых мечтах о будущем.

По какой-то причине она верит в меня.

Она видит во мне человека, которым я могу стать, а не того, кем я являюсь. Для нее я не сломлен, не неудачник и не недостоин.

Я бы все отдал за то, чтобы это было правдой.

– Ты даже не представляешь, как ты прекрасна. Как сильно я хочу тебя.

Она наклоняется и прижимает руку к моим губам.

– Когда мы говорим, мы говорим то, что не можем взять назад.

Я провожу большим пальцем по ее щеке.

– Тогда позволь мне показать тебе все, что я хочу сказать.

Я клянусь, прямо здесь, любить ее всем своим существом, чтобы завтра, может быть, она ненавидела меня чуть меньше. Может быть, она почувствует все то, чем я хотел бы, чтобы мы были.

– Деклан, я должна…

Теперь моя очередь останавливать ее, прижимаясь губами к ее губам. Почувствовав, как из нее уходит вся борьба, я бормочу ей в губы.

– Никаких разговоров, Сидни. Просто позволь мне любить тебя.

С ее губ срывается тихий, сладкий крик, и она кивает. Ее пальцы проводят по моим щекам, и на этот раз я целую ее более трепетно. Не для того, чтобы заставить ее замолчать. Это потому, что я так долго обходился без этого и хочу утонуть в ее прикосновениях, радоваться ее любви и оставаться здесь, где мне не место.

Ее голова откидывается назад, и я провожу влажными поцелуями по ее шее. В последний раз, когда мы были вместе, все было неистово и торопливо. Я был вне себя от желания, и мы были как подростки.

Сегодня я хочу запечатлеть ее в своей душе.

Ничто в этот раз не будет в спешке.

Я медленно стягиваю тонкие бретельки платья с ее плеч, двигая губами в том направлении, куда они падают.

– Деклан… – она вздыхает, произнося мое имя, и запускает пальцы в мои волосы. – Ты мне нужен.

– У тебя есть я, – говорю я ей и говорю серьезно. Я ее. Я не отстранюсь, пока не взойдет солнце, и у нас больше не будет темноты, чтобы скрыть все, что не так, и, надеюсь, мы сможем найти путь обратно к свету.

Я расстегиваю молнию на ее платье и стягиваю его вниз. Она расстегивает каждую пуговицу на моей рубашке, наблюдая за мной с нижней губой между зубами. Сид отодвигает рубашку, на ее губах играет робкая улыбка.

Она просто великолепна. На ней кружевной бюстгальтер, от которого у меня пересыхает в горле.

Затем она поднимает руку, вынимает несколько шпилек из своих светлых волос и позволяет им рассыпаться вокруг нее, обрамляя ее лицо, и я замираю. Я не знаю, смогу ли я дышать. Все в этом моменте слишком сильно. Я знаю, что говорил, что отпущу ее, но не думаю, что смогу.

Сидни – это ответ на вопросы, которые я ищу, но у меня больше нет сил их задавать.

Мне надоело держать дистанцию.

Я боролся со своим здравым смыслом, и все же мы снова здесь. Мое сердце всегда принадлежало ей, и если мы сможем пережить эту ночь, после того как я все ей расскажу, то, возможно, я перестану бороться с тем, что неправильно.

– Я не…

Я пытаюсь говорить. Сказать ей, как она чертовски великолепна и чего я хочу, но слова не идут.

Сидни смотрит на меня, и ее щеки окрашивает румянец.

– Что? – спрашиваю я, не уверенный, что хочу знать ответ.

– Это в точности как на выпускном.

Может быть, но я не хочу, чтобы все было именно так. Я хочу доставить ей удовольствие, показать, как сильно я ее чертовски люблю. Я хочу, чтобы память об этой ночи сохранилась навсегда. Может, Элли и была сегодня в центре всеобщего внимания, но я видел только Сидни.

Я тихонько хихикаю и провожу подушечкой пальца по ее груди.

– Но я же теперь не мальчик.

– Нет, не мальчик.

– И я не буду ломать голову над тем, что с тобой сделать, – заверяю я ее.

– Я в этом не сомневаюсь. Но мы на ферме, одеты и собираемся повторить то, что делали той ночью.

Ее тело слегка вздрагивает, когда я снова провожу пальцем вверх, на этот раз касаясь ее соска. Я наклоняюсь к ней, лаская языком кусочек шелка, и ее голова откидывается назад.

– Я делал это на выпускном вечере?

– Нет, – пробормотала она.

Я хватаю и тяну, пока она не падает обратно на кровать с тихим смехом.

Сидни смотрит на окно, которое занимает всю стену, и вид вокруг нас поистине прекрасен. Я просыпаюсь здесь под солнечный свет и засыпаю под звезды.

– Как будто мы на улице, – размышляет Сидни.

– Но никто не может заглянуть внутрь, – я позаботился о том, чтобы одностороннее стекло было полностью закрыто. Меньше всего мне хотелось, чтобы Хэдли вышла к крошечному домику и застала меня… в компрометирующем положении.

– Значит, они не смогут увидеть, как мы это делаем? – спросила она, просовывая руку в мои брюки и обхватывая пальцами мой член, несколько раз прокачивая его вверх-вниз.

– Нет, и слава Богу, что они не могут видеть, как мы это делаем.

Мы целуемся, кажется, целую вечность. Ее руки бродят по моей спине, рукам и груди, касаясь всего, до чего могут дотянуться.

Мои губы скользят по склону ее шеи, а затем к уху.

– Я сделаю гораздо больше, Бин. Я доставлю тебе столько удовольствия, что ты не сможешь нормально соображать. Я буду заниматься с тобой любовью, пока мы оба не рухнем, а потом я сделаю это снова.

Она приподнимается на локтях, дразняще смотрит на меня, чуть наклонив голову в сторону.

– Многовато разговоров для человека, который сказал, что не хочет говорить.

Боже, я люблю ее.

Я придвигаюсь к ней, наблюдая, как учащается ее дыхание, а глаза наполняются желанием. Спешить некуда, и я не тороплюсь, продвигаясь дюйм за дюймом с мучительной медлительностью.

Когда наши губы почти соприкасаются и жар ее дыхания касается моего рта, я жду. Ее дыхание заполняет небольшое пространство, и я наслаждаюсь тем, что именно я привожу эту женщину в отчаяние.

– Я могу придумать еще один способ использования моего рта, а ты?

– Да.

– Хорошо.

И тогда я целую ее.

Наши языки сражаются, оба борются за контроль, но она не может заставить меня отказаться от него. Сидни всегда хотела одержать верх, но не сейчас. Не сейчас, когда она так нужна мне. Я хочу покорить ее, владеть ею во всех отношениях.

Мы оба приподнимаемся, чтобы я мог снять с нее лифчик.

– Ты мне нравишься в кружевах.

– А ты мне нравишься голым, – отвечает она.

Я улыбаюсь, любуясь тем, как тепло камина освещает ее идеальную кожу.

Вместо ответа я наклоняюсь и беру ее сосок в рот, посасывая и проводя по нему языком. Сидни стонет, и я прижимаю ее груди друг к другу, чтобы сосать, лизать и ласкать оба одновременно.

Я поднимаю ее руки над головой.

– Держи их так, – приказываю я.

Затем я скольжу по ее телу, целуя все ниже и ниже. Она задыхается, когда я добираюсь до ее живота, и я ухмыляюсь. Она точно знает, куда я направляюсь.

Я спускаю ее кружевные трусики, и тогда наступает моя очередь перевести дыхание. Вот она, лежит передо мною, как на гребаном пиру. Это зрелище надолго запечатлеется в моем мозгу. Я спускаюсь губами к ее центру и закидываю ее ноги себе на плечи.

Мой язык двигается по ней, пока она издает бессвязные звуки. Я пробую ее на вкус, лижу ее клитор, а она вцепилась в подушки, не двигая руками. Я продолжаю сводить ее с ума, пока пятки ее ног впиваются в мою спину.

– Я уже близко… – ее голос задыхается, и я усиливаю давление языка. Я чувствую, как напрягается ее тело, как ее ноги сжимаются вокруг моей головы. Я посасываю, щелкаю сильнее, а затем повторяю это, пока из ее тела не вырывается громкий крик.

Я продолжаю, вытягивая каждую унцию удовольствия.

Напряжение в ее теле ослабевает, и я прокладываю себе путь наверх, стягивая штаны и наблюдая за тем, как трепещут открытые веки ее похотливых глаз.

– Этого точно не было на выпускном вечере.

– Нет, я не был уверен, как это делается. По крайней мере, до четвертого раза, – я смеюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Руки Сидни опускаются к моим боксеркам, и она спускает их вниз по моим бедрам.

Между нами, ничего нет, как я и хотел.

– Мне нравилось, когда мы были неопытны.

– Правда?

Она кивает и убирает волосы с моего лба.

– Мы учились вместе. Мы росли как пара, и это было прекрасно.

– Ты все еще прекрасна.

Она качает головой и проводит рукой по моей груди.

– Я не это имела в виду. Хотя я рада, что ты все еще считаешь меня красивой. Я имею в виду то, как мы нашли друг друга.

– А сейчас это так? – спрашиваю я, ненавидя этот вопрос, как только он слетает с моих губ.

– Сейчас все… по-другому. Мы оба изменились.

Хотелось бы, чтобы это не было правдой, но это так. За последние восемь лет мы оба прошли через то, чего не можем сделать вид, что никогда не было. Я не могу исправить прошлое, но я могу дать ей то, чего мы оба хотим – будущее.

– Может быть, мы и похожи, но ты нужна мне больше всего на свете. Ты делаешь меня кем-то другим, кем-то лучшим.

Сидни приподнимается, и наши губы соприкасаются.

– Займись со мной любовью.

– Нужно ли нам… – Я оглядываюсь в поисках презерватива, но Сидни снова притягивает мое лицо к своему.

– Не сегодня.

– Ты уверена?

В ее глазах что-то вспыхивает, а потом она кивает.

– Все в порядке. Я обещаю.

Хорошо, потому что я не хочу, чтобы, между нами, что-то было. Я чувствую ее жар, когда проникаю внутрь, ее тело обхватывает меня, втягивая в себя.

Никогда раньше я не испытывал такого удовольствия. Может, это из-за всего, что произошло сегодня, но в этот раз я чувствую себя как в раю.

Сидни не сводит с меня глаз, пока я погружаюсь в нее до самого основания. Все мое тело словно выворачивается наизнанку.

Я не двигаюсь, желая задержать это ощущение как можно дольше.

Она сжимается вокруг меня, и я стону, не в силах больше сдерживаться. Я вхожу и выхожу, и мы оба задыхаемся от напряжения. Это так хорошо. Я не могу понять, где начинаюсь я и заканчивается она. Только мы – двое людей, которые идеально подходят друг другу.

Я люблю ее. Она нужна мне больше, чем я могу объяснить.

Мысль о том, чтобы снова отпустить ее, непостижима, и я сделаю все, чтобы сохранить ее.

– Деклан… – стонет она, впиваясь пальцами в мою спину. – Я не могу держаться.

– Отпусти, Бин. Отпусти, ты всегда будешь со мной.

Ее голова откидывается назад, шея выгибается, а ногти впиваются в мои руки. Я просовываю руку между нашими телами и поглаживаю ее клитор. Дыхание Сидни учащается.

– Посмотри на меня, Сид.

Когда она это делает, в ее взгляде столько любви, что мои легкие с трудом находят воздух. Она отдает ее свободно, и я беру ее, как жадный ублюдок. Всякий раз, когда мне было мало, она наполняла меня, и до сих пор я не понимал, как сильно нуждаюсь в этом.

Она закрывает глаза, когда ее настигает очередной оргазм, и я следую за ней.

Задыхаясь и насыщаясь, я перекатываюсь на бок и притягиваю ее к себе, не заботясь ни о чем другом. Мне нужно обнять ее, вдохнуть ее аромат лаванды и ванили, который кажется родным.

Когда мы оба опускаемся, ее рука ложится мне на грудь, и я прижимаюсь губами к ее лбу.

Когда я оглядываюсь на нее, по ее щеке катится слеза. Меня охватывает беспокойство. Черт. Я сделал ей больно… или, может быть, она уже жалеет об этом.

– Сид?

– Мне очень жаль, – быстро говорит она.

– Почему ты плачешь? Я что-то сделал? Я сделал тебе больно?

Она садится, натягивая на меня рубашку.

– Нет, нет, просто… Прости, что я не сказала этого раньше.

– Что сказала?

Еще одна слеза падает, и она плотнее натягивает рубашку.

– Я беременна.

Глава двадцать четвертая

Сидни

Я жду, а он смотрит на меня.

– Уже? Мы только… и как…

Я вытираю слезу, которая скатилась по моей щеке.

– Не сейчас… а в прошлый раз. Когда мы были у пруда.

– Ты… на каком-то месяце беременности?

Меня охватывает чувство вины, и я киваю.

– Четыре месяца. Ну, сейчас ближе к пяти.

– Но ты даже не…

– Не видно? – заканчиваю я за него. – Я знаю, но я начинаю показывать, вот здесь у меня небольшая шишка… – я провожу рукой по тому месту, где, похоже, меня раздуло.

Деклан смотрит, и его рот несколько раз открывается и закрывается.

– Это… ребенок?

– Да.

Когда я спрашивала врача несколько недель назад, она сказала, что это вполне нормально, что он не показывается до середины второго триместра, если ты худенькая и никогда раньше не рожала.

Деклан проводит рукой по лицу и несколько раз моргает.

– Ты собиралась мне сказать?

– Конечно, собирался.

– Когда?

В его голосе отчетливо слышен гнев.

– Сегодня. Завтра. Я не знаю. Я хотела, чтобы для меня все уладилось.

– Уладилось?

У меня дрожат губы, и я борюсь со страхом, который нарастает с каждой секундой. Я не думала, что все пойдет таким образом. Я думала, у нас будет секс, а потом он оттолкнет меня. После того как я буду разбита и одинока, я расскажу ему, и мы сможем расстаться.

Но потом он обнял меня.

Он любил меня.

Он дал мне больше, чем я когда-либо могла пожелать, и я не смогла сдержаться.

Он поцеловал мой живот, и я подумала, что сейчас зарыдаю.

Когда мы оба закончили и он притянул меня к себе, я больше не могла сдерживаться.

У нас будет ребенок, и если мы сможем разделить то, что у нас только что было, то, возможно, у нас будет больше.

А теперь он выглядит так, будто я только что предала его.

– Да, я хотела продать дом, чтобы, когда ты откажешься от нас, у меня был план.

– Так вот почему ты переезжаешь?

Я закрываю глаза и чувствую, как слеза вырывается наружу.

– Да.

– А как же я?

Я снова открываю их, чтобы посмотреть на него.

– А как же ты? А как же ты, Дек? Ты ясно дал понять, что не хочешь ни меня, ни ребенка. Ты практически кричал об этом и насмехался над своим братом. Я была рядом, я все слышала. Я стояла там, уже беременная и напуганная, и слушала, как ты говорил о том, чтобы броситься со скалы. Что ты хотел, чтобы я подумала?

Он хмыкает и проводит руками по волосам.

– Я не знал.

– Нет, но потом я намекала и говорила всякие пустяки, чтобы понять, в каком ты состоянии, и все равно ты четко сказал, что не хочешь жить со мной. Ты так упорно твердил мне снова и снова, что нас никогда не будет.

Я чувствую себя глупо и стыдно, но я сделала то, что считала правильным для себя и ребенка.

– И ты думала, что это будет касаться нашего ребенка?

– Я бы никогда не прятала этого ребенка от тебя. Никогда. Я хочу, чтобы ты любил его или ее. Я хочу, чтобы ты был частью его жизни, но именно ты сказал, что не хочешь участвовать в такой жизни.

– Черт возьми, Сидни, это наш ребенок! Я… Я бы не оставил тебя растить ребенка без помощи.

Без помощи. Два слова, которые я так боялась услышать от него. Деклан говорит, что не оставит меня одну растить ребенка, и я ему верю, но сейчас я хочу большего.

Я хочу всего.

– Я не знаю, – говорит он, сползая с кровати.

Деклан натягивает штаны и начинает расхаживать по маленькому помещению.

– Мне нужна минутка.

– Прости, что не сказала тебе.

Он качает головой.

– Что ты собираешься делать, раз уж ты все спланировала?

В его голосе звучит горечь, которая заставляет меня напрячься. Исчез тот милый, заботливый мужчина, который обнимал меня.

– Я не планировала этого. Я просто знала, что мне нужно привести себя в порядок.

– Переезжая.

– Да, – признаю я. – Я хотела быть рядом с матерью и Сьеррой.

– И какова была моя роль?

Я втягиваю губу в рот и сдерживаю слезы.

– Я не была уверена, что ты захочешь. Я знаю, что ты не бросишь нас и будешь выполнять свои обязательства.

Деклан насмехается.

– Конечно, я бы помог материально.

Он злится, и у него есть на это полное право, но это больно. Я должна помнить, что у меня было достаточно времени, чтобы все это осознать, а у него… ну, не было. Мало того, у нас только что был особенный момент.

Я подхожу ближе, сохраняя ровный голос.

– Да, я предполагала, что так и будет. Но как же любовь, Деклан? А как же быть отцом? А как же проводить с ним время? Любить его или ее? Дать ребенку семью?

– Да что я, черт возьми, знаю о семье? – кричит он, а потом отворачивается и делает глубокий вдох.

– Я… Я не тот парень, за которого ты меня принимаешь.

– И что же это за парень?

Когда он снова поворачивается ко мне, в его глазах я вижу не злость, а страх. Он абсолютно чертовски напуган.

– Тот, кто не может стать отцом. Я ничего не знаю о том, что делает отец. Все, что я знаю, это гнев, кулаки и то, что я недостаточно хорош.

– А как же ты воспитывал своих братьев? А как же человек, который взял на себя эти удары, чтобы другим не пришлось?

– Это тот, кого ты хочешь видеть рядом с ребенком? Парня, который может выдержать побои?

Боже, он этого не видит. Это так безумно.

– Ты… – я шагнула к нему. – Ты хороший человек. Ты любящий, честный и готов на все ради того, кого любишь.

– Например, бросить их? Бросить их? Именно это я и сделал с тобой, – бросает он в ответ.

Мое сердце колотится, но я стараюсь отодвинуть свои собственные чувства, чтобы сосредоточиться на нем. У меня было почти пять месяцев, чтобы смириться со всем этим, в то время как его только что бросили в воду вместе со мной.

И все же мне хочется наброситься на него, швырнуть что-нибудь ему в голову и вбить в него этот чертов смысл.

Это похоже на очередное оправдание. Да, он бросил меня. Да, он говорит, что это было сделано, чтобы защитить меня, но он никогда не объяснял этого. Есть причина, и я не собираюсь никуда уходить, не узнав, в чем она заключается.

– Почему ты бросил меня тогда?

– Что?

– Почему ты ушел? Что заставило тебя уйти той ночью?

Я закрыла свое сердце броней и не позволяю ничему проникнуть в него. Пока не узнаю правду.

– Ты знаешь почему.

Я отталкиваюсь.

– Скажи мне еще раз.

– Потому что я не любил тебя, черт возьми!

– Лжец.

– Не называй меня лжецом.

– Не лги мне! – кричу я в ответ. – Ты не любил меня? Чушь! Если бы ты не любил, то ничего бы не случилось, когда ты увидел меня несколько месяцев назад. Ты бы не искал меня у пруда. Ты бы не пытался наладить отношения между нами. И… – я дышу короткими рывками, пока эмоции переплетаются внутри меня. – Я знаю, что ты любишь меня, ты, трусливый говнюк! Я знаю это до мозга костей.

– Это ничего не меняет! – его руки дрожат, когда он тянется ко мне, но в последнюю секунду отдергивает их. – Неважно, любил я тебя тогда или сейчас, я должен был уйти. У меня не было выбора. Я сделал то, что было лучше для всех нас. Никто из нас не знает, может, во мне больше от отца, чем мы хотим верить.

– Ты не причинишь мне вреда.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю. Почему ты ушел? Я снова толкаю его.

Возможно, это мой единственный шанс. Сейчас он не думает, и стены, которые он так тщательно возводил, не смогут продержаться слишком долго. Мне нужно разрушить их и добраться до самой сути.

– Я сказал тебе, почему.

– Правду, Деклан.

Он качает головой и пытается отойти, но идти некуда.

– Это не имеет значения.

– Думаю, имеет. Я думаю, что-то случилось, и вы с братьями решили уехать. Думаю, это было связано с твоим отцом, и что бы это ни было, все было так плохо, что ты чувствовал, что не можешь рассказать мне, и поэтому ушел. Я права?

Его глаза встречаются с моими, челюсть плотно сжата.

– Сид.

– Ты что-то не договариваешь, и я этого не оставлю. Что случилось с твоими братьями? От чего ты их защищаешь?

Единственное, что могло заставить Деклана уйти – это что-то связанное с его братьями. Как я не заметила этого раньше, ума не приложу, но теперь все стало предельно ясно.

Деклан делает шаг вперед, руки все еще дрожат.

Я придвигаюсь к нему, зная, что он борется с желанием рассказать мне, но в нем живет глубокая потребность защитить тех, кого он любит.

– Выбери меня, Деклан, – мягко прошу я. – Выбери нас и просто скажи мне, что заставило тебя уйти восемь лет назад.

– Оставь это.

– Почему ты бросил меня? Почему ты бросил все? Почему ты не выбрал меня тогда?

– Черт возьми, Сидни! Я не могу этого сделать!

Я вижу агонию, но не могу отступить. Как бы я ни хотела, я не могу. Поэтому я подхожу к нему ближе, пока, между нами, почти не остается пространства.

– Почему? Почему ты отпустил меня? Почему ты солгал мне? Почему?

– Потому что мой отец убил кое-кого, и мы все были там! Его дыхание затруднено, и я делаю шаг назад.

– Что? Я сжимаю живот, чувствуя, что меня может стошнить.

– Вот почему я ушел от тебя. Мой отец взял машину Шона и сел за руль пьяным. Он сбил двух человек с дороги, убив их мгновенно. Мы были там. Мы вчетвером видели это, смотрели в гребаном ужасе, как они перевернулись, а он уехал.

Я качаю головой в знак отрицания.

– В этом нет смысла.

Деклан полунасмехается, а затем сжимает переносицу.

– Мы были там, Бин. Мы видели, как он убил тех людей, а потом уехал, но все гораздо хуже.

От того, как ломается его голос в конце, у меня начинает болеть в груди. Я сажусь на кровати, борьба покидает мое тело, и я готовлюсь к ответу другого рода.

– Скажи мне.

Он прислонился к стойке, выглядя измученным и усталым.

– Мы столкнулись с моим отцом, требуя, чтобы он сдался, но он рассмеялся и сказал, что скажет копам, что был дома всю ночь и что это был один из нас. Сид, он был за рулем машины Шона, но мы не могли быть уверены, что кто-то действительно видел отца за рулем. У нас не было выбора. У нас ничего не было, а у него были все карты.

– Деклан…

– Нет, дай мне закончить. Ты хочешь знать все? Ну, вот. Люди в той машине были родителями Элли.

Я задыхаюсь, и моя рука летит ко рту.

– Нет.

– Да. Мой отец убил родителей Элли. Так ты спрашиваешь, почему я тебя бросил? Вот почему. Мой отец был убийцей, машина моего брата была той, к которой все это могло быть привязано, и я любил тебя так чертовски сильно, что знал, что единственный способ оградить тебя от всего этого – уйти.

Я вижу, как по его телу пробегает дрожь, но впервые с тех пор, как я познакомилась с Декланом Эрроувудом, я не знаю, что делать.

Я видела его на грани срыва, но это уже нечто большее.

Я боюсь за Деклана.

За то, что это с ним сделало.

Все эти годы он держал это в себе, отталкивал людей, которых, как он думал, любил, и все это из-за грехов, которые не были его собственными.

Мое сердце разрывается из-за него.

А потом я думаю об Элли и о том, насколько невозможным это должно было быть для нее. В ту ночь она появилась в моем доме, разбитая и безутешная, говоря вещи, которые я тогда не понимала, но теперь они обрели смысл. И все же она простила Коннора.

Черт, она только что вышла за него замуж.

Я смотрю на Деклана, удивляясь, почему он все еще наказывает себя.

– Ты не убивал этих людей. Шон, Джейкоб и Коннор тоже не убивали. Это сделал твой отец, и ты потратил восемь лет своей жизни, защищая братьев. Ты больше не обязан этого делать.

Слова прозвучали мягко, как будто я имею дело с маленьким, раненым ребенком, которым он отчасти и является.

– Тебе больше не нужно меня спасать, Дек. Я здесь. Я в порядке.

– Потому что я не вернулся ради тебя. Разве ты не видишь? Если бы я вернулся, что бы мы тогда делали?

– Мы были бы вместе. Я выдыхаю это слово.

Он качает головой.

– Нет, это ничего не меняет. Теперь ты точно знаешь, на что способна эта семья. Может, Элли и простила Коннора и всех нас, но я – нет.

И в этом кроется суть проблемы. Ничего не изменилось. Мы все еще здесь, даже если вся наша жизнь изменилась.

У нас будет ребенок, он рассказал мне все, но все равно не дает себе шанса быть счастливым.

Он всегда будет отцом ребенка. Я всегда буду заботиться о нем и надеяться, что у них могут быть отношения, но именно здесь мое сердце должно вырваться на свободу. Ради нашего ребенка.

Я поднимаюсь на ноги, снимая его рубашку, и тянусь к своему платью, надевая его обратно. Я не могу оставаться здесь больше ни минуты. Мне нужно время, чтобы подумать, разобраться и понять, что произошло.

– Куда ты идешь? – спросил Деклан у меня за спиной.

– Домой.

– Значит, ты подталкиваешь меня к разговору, а потом уходишь? А как же все, что я сказал?