Текст книги "Борись за меня (ЛП)"

Автор книги: Майклс Коринн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– А вы не постарели ни на день.

– Очевидно, ты не потерял этот чудесный язычок.

– Никогда.

От упоминания его языка у меня сводит живот. Я чувствую его губы, ощущаю вкус мяты на его дыхании, и мое тело жаждет этого.

Миссис Саймондс смеется и хлопает в ладоши.

– Это замечательно, что вы здесь вместе, как будто пятнадцать лет назад, когда вы вдвоем пробирались за палатки и думали, что вас никто не видит.

Я чувствую жар на своих щеках. Деклан постоянно уводил меня, целуя при любой возможности. Тогда от него было невозможно оторваться, и, похоже, я до сих пор страдаю от того же недуга.

– Это было очень давно, – говорю я, не желая снова погружаться в воспоминания и заходить в тот же тупик.

– Да, – соглашается Деклан. – И многое изменилось.

Она задумывается.

– Конечно, изменилось. Мы все растем и развиваемся, но за все время я видела очень мало отношений, похожих на ваши.

Я виню все проклятые гормоны, которые проносятся через мое беременное тело, в том, что у меня наворачиваются слезы. Я никогда не была плаксивой девушкой. Я была сильной, злой, решительно настроенной на то, чтобы доказать, что люди ошибаются. Плачу ли я? Конечно, но не так. Я поворачиваю голову, чтобы спрятаться, но знаю, что он увидел.

– В мире нет никого лучше Сидни.

– Я с этим согласна, – говорит она. – А это вы, мисс Хэдли Эрроувуд?

Она кивает.

– Здравствуйте, миссис Саймондс.

Конечно, она знает, кто такая Хэдли.

– Вы хорошо проводите время?

– Дядя Деклан собирается купить мне пони!

– Двух, – поправляю я ее.

Он смотрит в небо, и я ухмыляюсь.

– Не давай обещаний ребенку.

– Я не давал. Это ты.

– Похоже, она так не думает, – говорю я певучим тоном.

Миссис Саймондс смотрит на нас двоих полным желания взглядом.

– Я всегда надеялась, что увижу это снова. Вы оба улыбаетесь друг другу. Еще до того, как вы стали парой, вы были такими друзьями, каких я редко видела за все свои годы. Никогда не было двух людей, которые бы просто понимали друг друга.

Я отвожу взгляд, не желая, чтобы что-то в моих глазах выдало чувства в моем сердце. Я надеялась, что мы снова будем далеки друг от друга. Я так долго ждала, а теперь мы здесь, и все так… естественно.

Мы с Декланом просто наслаждаемся этим днем вместе, без давления, без разговоров о прошлом и старых обид. Я никогда не думала, что смогу позволить себе почувствовать это снова. Дружба, нечто меньшее, чем полноценная любовь, казалась нам невозможной.

Но теперь я понимаю, как ошибалась. В основе любви к нему лежала глубокая дружба.

Мы играли с Хэдли, смеялись и шутили, и это было похоже на возвращение домой.

Туда, где все имеет смысл и мир вращается правильно.

Деклан заговорил первым.

– Думаю, мы оба благодарны за это.

– Может, мы уже пойдем смотреть на палатки? – вклинилась Хэдли, ее нетерпение наконец-то взяло верх.

Я никогда не была так благодарна этому ребенку, как сейчас.

– Да. Конечно, можно, а потом мы пойдем смотреть пони!

– Отлично, я вернусь и возьму чековую книжку, – с усмешкой говорит Деклан.

– Вы все наслаждайтесь, а мне нужно проверить несколько поставщиков, – миссис Саймондс делает несколько шагов в сторону и оборачивается.

– О, а вы слышали, кто сегодня поет?

Я качаю головой.

– Нет.

Ее лицо светлеет, и она сжимает руки перед грудью.

– Это Эмили Янг! Кантри-певица из Теннесси, которая гастролировала с Люком и только что выиграла CMA. Это просто слишком. Когда я написала ей, я не думала, что это возможно, но потом она ответила два дня назад, и я просто не могу поверить, что сегодня вечером у нас будет настоящий талант.

– Это замечательно! – говорю я. По крайней мере, сегодняшний вечер не будет полным дерьмом, и Коннор с Элли смогут получить что-то особенное.

– Да, это действительно так. Хорошо, вы трое, повеселитесь, – с волнением в голосе говорит миссис Саймондс.

– Обязательно! – радуется Хэдли. – Пойдем, дядя Деклан, пройдемся по магазинам, а потом посмотрим на пони!

Он поднимает ее на руки и целует в нос.

– Хорошо, Монстрик, но тогда давай посмотрим, сможем ли мы найти что-нибудь, чем можно свести с ума твою тетю Сидни.

Она смеется, а я закатываю глаза. Единственное, что сводит меня с ума – это мужчина рядом со мной, и я уже знаю, что его у меня не будет.

Как только этот дом будет продан, я наконец-то смогу двигаться дальше и дать нам с Декланом шанс найти свое будущее.

Элли и Коннор отправились купить ей что-то поесть, а нам с Декланом поручили найти место на лужайке.

Похоже, все в округе слышали о том, что сегодня здесь выступает Эмили Янг. Обычно на концерт попадаешь только после того, как сильно напьешься. Так лучше для слуха.

– Думаешь, это хорошее место? – спрашивает он.

– Думаю, да.

Я помогаю ему расстелить два одеяла, которые мы принесли, а затем мы с Декланом занимаем свои места.

– Тебе сегодня было весело?

– Да. Было здорово провести день с тобой и Хэдли. Она действительно замечательный ребенок.

Он мягко улыбается.

– Да, и нам было приятно снова стать друзьями.

– Да, думаю, так и было.

– Я чувствовал… – начинает он и останавливается.

– Да? Мы придвигаемся друг к другу, как будто это самая естественная вещь в мире.

Глаза Деклана переходят на мои губы, и я думаю, не собирается ли он поцеловать меня снова. Я хочу этого, хотя и не должна, но какая-то садистская часть меня всегда будет жаждать большего. Часть его лучше, чем ничего, по крайней мере, так говорит мое сердце.

Но моя голова знает, что я никогда не буду довольна, не имея его целиком.

– Все было как в старые добрые времена.

Еще одно движение навстречу друг другу.

– И на что это было похоже?

– Прощение.

Мое сердце колотится о грудную клетку. Я не знаю, что все это значит, но я молюсь, чтобы это хоть что-то значило.

– Ну, – голос Коннора заставляет нас обоих замереть.

– Думаю, некоторые вещи никогда не меняются.

– Думаю, нет, – говорю я, не отрывая взгляда от его лица и отступая назад.

Клянусь, это было так, желание сказать что-то еще, но что? Это может означать, что он наконец-то понял, что наши чувства стоят того, чтобы за них бороться, а может, он простил себя за то, что бросил меня, и с этим покончено.

Деклан поднимается на ноги.

– Кто-нибудь хочет пива?

Чего бы я только не отдала за него, но я не могу пить.

– Я в порядке. Я думаю, что сегодня мне нужно обойтись без алкоголя.

– Я пойду с тобой, – говорит Коннор и смотрит на меня и Элли.

– Думаю, вы двое захотите поговорить.

– Спасибо, детка, – Элли машет рукой, когда он уходит, а затем ее взгляд останавливается на мне. – Что это было, черт возьми?

– Говори тише, – резко шепчу я. – Ничего. Мы просто… у нас сегодня был хороший день. Все было хорошо, мы не ссорились, не говорили о прошлом или о моем переезде. Нам было весело с Хэдли, и я не знаю, может быть, это просто место понимания.

– О, я понимаю, хорошо.

Я внутренне застонала и посмотрела в сторону, куда ушли парни. Деклан стоит у пивной палатки и тоже наблюдает за мной.

Я чувствую себя так, словно я йо-йо на ниточке, и это безумие. Я была так уверена в своей жизни, пока он не вернулся. Теперь же, когда я пытаюсь отклониться в одну сторону, меня снова тянет к нему.

Это всегда он, вот почему я пыталась возвести стены, которые он преодолевал с такой легкостью.

Может быть, потому что это были не стены, а горы. Правда в том, что я хочу, чтобы он прорвался и пришел ко мне. Я хочу, чтобы у нас… было что-то… что угодно… потому что я люблю его.

Может, мы и изменились, но мои чувства – нет.

Вот почему я не должна быть его другом.

Потому что я всегда буду хотеть большего.

Я чувствую себя такой одинокой, и мне нужен лучший друг.

– Элли, я так много хочу сказать… но… не могу…

Она кладет свою руку на мою.

– Ты не должна мне ничего объяснять, Сид. Я не глупая. Я знаю, что ты любишь его, а он любит тебя. Это ясно любому, у кого есть глаза, если уж на то пошло, но ты уезжаешь, а… он – болван.

И у меня будет ребенок.

Я оглядываюсь на него, но он повернулся так, что я могу разглядеть только его профиль. Он увлечен разговором с Коннором, и мне интересно, похож ли он на наш.

Я снова поворачиваюсь к Элли, которая с добротой наблюдает за мной.

– Я знаю, и однажды мое сердце прислушается к тому, что говорит моя голова.

Глава семнадцатая

Деклан

Мое тело натянуто, как лук. Концерт просто замечательный. После того как Коннор отчитал меня за то, как я веду себя с Сидни, я отступил и теперь чувствую себя так, будто тону.

Я стою по другую сторону от Коннора и Элли и изо всех сил стараюсь сосредоточиться на голосе и песнях Эмили Янг, а не на том, насколько красива Сидни.

Мне не удается справиться с этой задачей.

Вместо того чтобы погрузиться в текст песни, о каком бы ужасном несчастье ни рассказывала эта кантри-певица, я наблюдаю за Сид, плавно покачивающейся в такт музыке. Ее светлые волосы волнами спадают по спине и напоминают мне пшеницу на ветру, которая движется, словно не в силах сопротивляться.

Мне хочется провести пальцами по шелковистым прядям и почувствовать, как ее тело прижимается к моему, но это было бы неправильно на многих уровнях.

И все же я двигаюсь к ней, а потом слышу брата.

– Не делай этого, Дек, – тихо говорит Коннор, стоя рядом с Элли.

Мое сердце замирает, и я остаюсь на месте. Я не могу этого сделать. Он прав. Это сведет на нет весь прогресс, которого мы добились сегодня.

Свет гаснет, и только один прожектор остается на Эмили.

– Я хочу спеть песню, которую вы, возможно, знаете. Я написала ее, когда была по уши влюблена в мужчину, который никак не мог определиться. Кто-нибудь знает такого человека? – толпа аплодирует и хлопает. – Я так и думала. В любом случае, я любила его, и я знала, что он любит меня, но я не могла справиться с болью от того, что он отвергал меня каждый раз, когда мы становились близки.

Иисус.

Я хочу убежать, но мои ноги остаются на месте.

Эмили тихонько смеется, а потом улыбается.

– Мы с Купером поженились около двух лет назад, если вам интересно. Так что не сдавайтесь. Но не позволяйте ему называть вас «любимой», если он не собирается оставаться рядом.

Она начинает бренчать на гитаре, и Сидни поворачивается ко мне. От вопросов в ее глазах, когда она встает передо мной, мне хочется вырвать сердце из груди, потому что боль слишком велика. Сидни больше ни на кого не смотрит, и моя решимость дает трещину. Все причины, за которые я цеплялся, исчезают.

– Хочешь потанцевать?

Она кивает.

Я слышу, как мой брат что-то бормочет, но притворяюсь, что не слышал. Она сказала «да», и я собираюсь ухватиться за это.

Возможно, это последний раз, когда я держу ее в своих объятиях, и я собираюсь воспользоваться этим.

– Я люблю эту песню.

Я люблю тебя.

– Почему? – спрашиваю я.

Ее руки переместились на мою грудь, и мне интересно, чувствует ли она, как колотится мое сердце. Мои нервы – это тетива, которую натягивают перед тем, как стрела будет готова к полету. Все внутри меня напряжено, но я держу себя в руках.

Мы с Сидни движемся, и мир отступает, как всегда, когда я рядом с ней. Исчезли обиды прошлого, неопределенность настоящего и сожаления о будущем. Сейчас у меня есть она.

Она здесь, в моих объятиях, где ей и суждено быть.

Мне все равно, что небо горит, потому что я вижу только ее.

– Послушай ее, – голос Сидни тихий и задумчивый.

– Послушай, как она говорит о том, что он сдался, а она просит его остаться.

И я слушаю. Я слышу слова и клянусь, что она поет для нас.

– Не говори мне, что уже слишком поздно, – напевает Эмили.

– Я так просто не сдамся.

Не звони мне, дорогой, и не говори, что ты уходишь.

Не уходи.

Не отталкивай меня, когда знаешь, что хочешь удержать.

Все могло бы быть так просто для нас, детка.

Я была здесь, но ты меня не заметил.

Не отпускай меня, если ты не готов к тому, что я уйду.

Акустическая гитара берет верх, когда ее голос затихает.

– Сид, – я произношу ее имя одновременно как мольбу отпустить и удержать.

Ее руки крепче сжимают мою рубашку.

– Не надо. Не отпускай. Не отталкивай меня.

Я вижу слезы в ее глазах. Я не хочу отталкивать ее. Я хочу прижать ее к себе, целовать до потери сознания и любить до тех пор, пока она не поймет всеми фибрами своего существа, что она – все, что я хочу.

Я вижу ее. Я чувствую ее. Я знаю ее до мозга костей, но я не смогу стать тем, кто ей нужен.

Как бы мне ни хотелось, я не смогу дать ей ту жизнь, которую она хочет – с мужем и детьми. Все, что я могу предложить ей – это дружбу, у которой есть срок годности, потому что, как только истекут шесть месяцев и она переедет, я знаю, что больше не позволю себе ее увидеть.

Песня заканчивается, и мы оба перестаем двигаться, просто наблюдая друг за другом.

Чары, окружавшие нас, словно разрушаются, и ее взгляд наполняется осознанием. Ее пальцы разжимаются и опускаются с того места, где они сжимали мою рубашку, и она делает шаг назад.

Ее потеря ощущается повсюду. Мое сердце бьется не так сильно, холод проникает в грудь, затрудняя дыхание, а пустота от ее потери оставляет меня слабым.

В те минуты, когда я держал ее в руках, мир обретал смысл. А теперь… Мне нужно уходить.

Глава восемнадцатая

Сидни

– Куда делся Деклан? – спрашиваю я Коннора. Он сказал, что ему нужно в туалет, но прошло уже двадцать минут, и я начинаю сомневаться, не решил ли он просто уйти.

Я хватаю одеяло и укутываюсь им, чувствуя ночную прохладу. Хотя я чувствую себя так с тех пор, как он отпустил меня после танца, я предпочитаю винить во всем погоду.

– Не знаю, возможно, чтобы привести себя в порядок после того, что, черт возьми, только что произошло.

Я смотрю на него, пытаясь расшифровать смысл сказанного. Он звучит сердито или, может быть, разочарованно.

– Что тебя расстроило?

– Он. Я специально попросил его оставить тебя в покое, если он не собирается дать тебе то, что ты заслуживаешь.

– И чего же я заслуживаю, Коннор? – я в ярости. – Ты не имеешь права.

– Черта с два я не имею, – он вскидывает руки. – Думаешь, я не люблю тебя как сестру? Твоя дружба с Элли и твои отношения с Хэдли – это все для нас. Мой брат обещал мне, что не сделает ничего, что поставит под угрозу нашу жизнь здесь, и не прошло и недели после его появления, как ты решаешь, что переезжаешь. Я не настолько глуп, чтобы думать, что это совпадение.

Я беру каждое из его утверждений и разбиваю их на части. Коннор ведет себя как старший брат, что очень мило, хотя и немного запоздало, и у него нет всей информации. Кроме того, ему нужно прекратить это. Если мы с Декланом хотим совершить миллион ошибок, то так и сделаем, он не может этому помешать.

– Я пришла к нему, когда зазвучала та песня. Я пришла к нему, потому что он был мне нужен. Я знаю, что твое сердце находится в правильном месте, и я люблю тебя за это, Даки, но я люблю его. И всегда любила. Мы оба взрослые люди, и нам нужно понять, как быть рядом друг с другом, не вцепившись друг другу в глотку.

Элли кладет свою руку на его, а затем качает головой.

– Мы просто не хотим, чтобы кто-то из вас пострадал. Ему тяжело вернуться сюда и столкнуться с тем, что преследовало его в прошлом.

Такие вещи, как его семья и я. Я все это знаю.

Коннор притягивает Элли к себе, а затем берет бокал.

– Вы ссорились до этого? – спрашиваю я, вспоминая, как они пошли за выпивкой.

– Нет, но мы разговаривали… с трудом.

Элли испускает глубокий вздох.

– Может, хватит на него так наседать?

– Я на него не наседаю, – с отчаянием в голосе говорит Коннор. – Я не собираюсь ему лгать. Если он спросит мое мнение, я ему его выскажу.

Деклан не из тех, кто бежит от конфликтов, но я не могу представить, что ему легко терпеть упреки брата. Я смотрю в сторону поля и вижу, как что-то движется в том направлении, где находится моя земля. Я не знаю почему, но знаю, что это он.

– Пойду посмотрю, все ли с ним в порядке.

Коннор кладет руку мне на плечо, чтобы остановить меня.

– Сид.

– Я знаю его лучше, чем ты, Коннор. Все будет хорошо.

– Я просто…

Элли хватает его за запястье.

– Отпусти ее. Уже поздно, и мы все устали, – затем она поворачивается ко мне. – Ты позвонишь мне завтра или если я тебе понадоблюсь?

– Конечно, – я наклоняюсь и целую ее щеку, а затем щеку Коннора. – Я люблю вас обоих, но это наша битва. Если мы с Декланом не сможем разобраться с этим, то у нас есть проблемы посерьезнее, чем слишком вольное высказывание Даки своего мнения.

С этими словами я направляюсь туда, где видела кого-то в последний раз. Темно, но луна светит ярко, а звезды над головой такие красивые. Я люблю ночное небо. В нем столько чудес и неизведанного. Я зацикливаюсь на звезде, чтобы загадать желание, как я делала это много раз в другие ночи, и надеюсь, что на этот раз оно сбудется.

Звезда светлая, звезда яркая, первая звезда, которую я вижу сегодня ночью. Я хочу, чтобы сегодня ночью мое желание исполнилось. Я надеюсь, что мы с Декланом сможем найти путь в будущее. Я надеюсь, что ты сможешь вылечить его настолько, чтобы он смог полюбить нашего ребенка и стать тем отцом, которым, я знаю, он может быть… если позволит себе.

Пока я двигаюсь по полю, мои уши наполняются звуками сельской местности. Щебечут сверчки, а вдалеке ухает сова. Когда я продвигаюсь глубже, симфонию дополняют ручей, протекающий вдоль двух наших участков, и лягушки, которые называют эту воду своим домом.

Мне нравится, что природа никогда не молчит. Я никогда не чувствую себя одинокой, когда нахожусь здесь.

Музыка, которая звучала на заднем плане, стихла до приглушенного гула. Я не знаю, куда он пошел, между его фермой и моей – сотни акров, и он может быть где угодно, но я продолжаю идти.

Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь, стараясь больше чувствовать, чем думать.

Спустя еще пятнадцать минут, когда я позволила своему сердцу руководить моими шагами, я увидела его.

Деклан стоит спиной ко мне, а его подбородок прижат к груди, как будто он молится. Я иду к нему, зная, что это может привести к обратному результату, но в то же время сердцем веря, что одиночество – это не то, что ему сейчас нужно.

Он замирает, и я продолжаю идти вперед.

– Тебе не следовало идти за мной… – голос у него низкий, и он не поворачивается.

– Ты не должен был уходить.

Я слышу, как он выдыхает воздух через нос, когда останавливаюсь рядом с ним.

Это место что-то значит для всех братьев. Здесь покоится их мать.

– Ты позаботилась о том, чтобы за ней здесь ухаживали?

Я качаю головой. Хотя я и старалась приходить и проверять окрестности, моя забота никогда не требовалась.

– Нет, в этом не было необходимости. Твой отец позаботился об этом после того, как вы все уехали.

Мы оба замолчали. Я столько раз встречала Деклана здесь, пока он справлялся со своей потерей. Столько раз ему хотелось найти утешение в близости с женщиной, которая любила его всем сердцем. Именно из-за нее он сражался за своих братьев. Обещания, которые он дал ей, когда она умирала, были тем, что заставляло его принимать удар за ударом от отца.

Как ни больно мне было чувствовать себя брошенной собственным отцом, я не могла представить, что пережил он.

Встретиться лицом к лицу с отцом и знать, что все закончится синяками и жестокостью, которых никто не заслуживал, разбило бы мне сердце в детстве так же сильно, как и во взрослой жизни.

Я готова на все, чтобы вернуться в прошлое и сделать что-то, чтобы спасти его. Я хранила его секреты, когда он умолял меня об этом. Он был уверен, что они заберут его и его братьев, разлучат их, и это было бы выше его сил. Я никогда не знала, правильно ли я поступила, но одной мысли о том, что я могу потерять его, было достаточно, чтобы заставить меня молчать, и ради чего?

Это сломало его, и это уничтожило нас.

Я подвела его, и я потеряла нас.

Деклан поднимает голову к небу и наконец говорит.

– Он любил ее.

– Любил.

Его отец, несмотря на все свои недостатки, никогда не позволял разрушить последнее пристанище Элизабет Эрроувуд. Каждый раз, когда я приходила, думая, что оно заросло, это было не так. На черном надгробии белыми буквами высечено ее имя, словно время здесь остановилось. Сколько бы лет ни прошло, этот маленький клочок земли Эрроувудов оставался ухоженным. Трава всегда была подстрижена, а цветы менялись в зависимости от времени года.

За восемь лет их отсутствия это было единственное место, о котором он заботился.

– Ты часто приходила сюда?

– Да. Я знала, что даже когда тебя не будет, ты захочешь, чтобы о ней заботились.

Я закрываю глаза, вспоминая, как он тащил косилку от моего дома до этого места. Это одинаковое расстояние от обеих наших ферм, но он хранил ее в моем сарае, чтобы его отец никогда не смог отобрать ее у него в наказание.

Мы приходили сюда, и у него уходили часы на то, чтобы все было как надо.

– Она тоже его любила, – спустя мгновение говорит Деклан.

Она всех любила. Не было ни одной души, которую бы Элизабет не встретила, в которой бы она не нашла доброты. Ее сердце было в десять раз больше ее тела, и она была воплощением того, какими должны быть люди.

Однако ничто не могло сравниться с любовью, которую она испытывала к своим мальчикам. Несмотря ни на что, они были для нее на первом месте. Она боролась со всем, что требовалось, чтобы обеспечить их безопасность, и все восхищались ею за это.

Когда она заболела, казалось, что ангелы плачут.

– Она бы хотела, чтобы ты был свободен, Деклан.

– Как?

Под этим, одним словом, кроется так много. Годы ненависти, неуверенности в себе и печали из-за того, что ему пришлось пережить. Если бы я не знала его боль так же хорошо, как свою собственную, было бы так легко ненавидеть его за то, что он разбил мне сердце.

На протяжении многих лет я пыталась полностью обвинить его в том, что он ушел от меня. Я прикладывала столько усилий, желая видеть только свои собственные трудности, но я всегда видела, что Деклану тоже тяжело. Так и должно быть. Независимо от того, что мы говорили в тот день, я знала его и в душе понимала, что, что бы он ни делал, он считал это правильным.

Это не то, чтобы облегчало мое разбитое сердце, но помогало заглушить боль.

Без лишних слов я потянулась к его руке.

Он переплетает наши пальцы, ладони целуются, как будто, так и должно было быть. Две души, чьи отцы уничтожили их, ищут утешения друг в друге. Здесь, между нами, я нахожу покой, которого мне не хватало долгие годы.

Я могла бы сказать ему то, что он хочет услышать, но не стану. Не потому, что не хочу утешить его – хочу, но потому, что знаю, что утешения нет, потому что боль осталась.

– Его больше нет, Деклан. Его нет, и тебя нет. На твой вопрос нет ответа, потому что единственный человек, который мог бы тебе сказать, не может. И… – я делаю паузу, пытаясь придумать правильный способ сказать это. – И нет ничего, что он мог бы сказать, что сделало бы это нормальным. То, что он сделал с тобой, Шоном, Джейкобом и Коннором, было ужасно, неправильно и непростительно. Но она не хотела бы, чтобы вы так жили.

Он наконец-то встречает мой взгляд, и, хотя я не вижу его глаз сквозь темноту, я чувствую его сердцем.

Вот почему мне следовало держаться подальше. Это глубокое чувство, что я открыта и обнажена перед ним – вот что меня пугает.

Деклан сжимает мою руку, а затем наклоняет голову. Наши лбы соприкасаются, и я не могу ничего сделать, кроме как дышать.

– Почему, Сид? Почему после всего этого?

Я поднимаю руки и упираюсь в его грудь, нуждаясь в ощущении биения его сердца, чтобы приковать меня к этой земле. Его вопрос заставляет меня чувствовать себя так, будто я парю.

Только я не знаю, о чем он спрашивает.

– Что именно?

– Почему ты заставляешь меня чувствовать себя так? Почему, находясь рядом с тобой… – его руки обхватывают мои бедра, притягивая меня ближе к себе. – Почему я чувствую себя потерянным и одновременно обретенным?

Может быть, дело в темноте и танце, который мы разделили.

Может быть, дело в моих безумных гормонах из-за беременности.

Может, потому что я хочу его больше всего на свете, но слишком эгоистична, чтобы дать ему легкую дорогу.

Все, чего я хочу, – это он. Мы. Этой близости и понимания.

– Потому что мы все еще ищем то, что потеряли.

Деклан тяжело вздохнул.

– Я долгое время была одинока и потеряна. Я так ждала и надеялась, что ты вернешься, потому что ты был мне нужен. Теперь, когда ты вернулся, я чувствую это еще сильнее. Ты был моим лучшим другом. Моим человеком. Моим сердцем и другой частью моей души… – мои губы дрожат, и я ненавижу себя за то, что говорю это, но это в моем сердце. Я больше не могу сдерживаться. – Но ты ведь не вернешь мне себя, правда?

Его тяжелое дыхание проносится, между нами, и тишина – все, что мне нужно.

– Не потому, что я не хочу тебя, и не потому, что ты – не все, что я когда-либо хотел. Я не могу отдать себя тебе, потому что ты – солнце, звезды и воздух, которым я дышу. Ты – все, и я никогда не смогу стать чем-то большим, чем та оболочка, которой я являюсь сейчас.

Я подношу руки к его груди, желая, чтобы он действительно услышал меня хотя бы раз.

– Вот в этом-то ты и ошибаешься, – говорю я, чувствуя себя не так смело, как звучит мой голос. – Ты просто слишком боишься бороться за меня.

Кончики его пальцев касаются моих губ.

– Это я борюсь за тебя. Уходи, Сидни. Уходи, пока мы не совершили ошибку, которую не сможем исправить.

Слезы заполняют мое зрение, делая его лицо размытым. Они падают каскадом по моим щекам, и боль от его отказа разрывает меня на части.

– Мы никогда не были ошибкой.

Деклан вытирает слезы с моих щек, а затем делает шаг назад.

– Мы с тобой оба знаем, какое у нас будущее. Я вернусь в Нью-Йорк, а ты переедешь поближе к сестре. Иди, Сид.

И тогда я делаю то, что должна была сделать, когда увидела, что он стоит здесь… Я ухожу. Потому что я ничего не могу сделать, чтобы изменить его мнение, между нами нет никакой надежды, а мое сердце не выдержит еще одного выстрела Эрроувуда.

Глава девятнадцатая

Сидни

– Тебе звонили, – говорит Девни, появляясь в дверном проеме.

– Кто?

– Очень сексуальный британец.

Майло.

Прошла неделя с тех пор, как мой дом был выставлен на продажу. Я получила предложение и отправила его Майло, чтобы он проверил, не сошла ли я с ума. Предложение превысило цену, но они – застройщики и хотят разделить ферму на сорок десятиакровых участков, а затем построить большие дома за миллион долларов, которые, по их словам, впишутся в атмосферу маленького городка в этом районе.

Я не очень понимаю, как это работает, ведь большинство фермерских домов здесь оригинальные. Мы не находимся близко к крупному городу, поэтому переезд сюда не является идеальным вариантом для поездок на работу. Это не кажется мне хорошей идеей, но что я знаю?

– Я позвоню ему, пожалуйста, закройте дверь.

Она кивает и закрывает ее.

– Майло?

– Ааа, я знал, что я незабываем. Как дела? Хочешь поделиться чем-нибудь неприличным или новым о Деклане? Его акцент скользит по имени.

– Нет, но если бы и нашлось что-то, я бы тебе, наверное, не сказала.

– Умная девочка.

Я смеюсь.

– Ты получил мое письмо?

– Получил, и сейчас здесь сидит моя великолепная и слишком хорошая для меня жена. Она просмотрела предложение и у нее тоже есть свои идеи.

– О! – взволнованно говорю я. – Привет, Даниэль.

– Привет, Сидни. Приятно с тобой познакомиться. Мне жаль, что я не смогла приехать к тебе на ферму, когда это сделал Майло, но мы были в Нью-Йорке, навещали нашу дочь, и я не могла ускользнуть. В общем, я много о тебе слышала, да и от Деклана за эти годы слышала кое-что.

Он и ей говорил обо мне?

– Дорогая, ты дашь девушке неверное представление, – укоряет Майло. – Уверен, Сидни знает, что наш Деклан – измученная душа, который является худшим представителем рода несчастных засранцев, жалующихся только на женщин, – он понижает голос и произносит остальное как бы через край. – Мы должны дать ей неверное представление, чтобы она захотела его еще больше.

Даниэль хмыкает.

– Ты идиот. Она должна знать, что он думал о ней и хотя бы упоминал ее.

– Да, но я уже это сказал.

Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как эти двое ходят туда-сюда.

– Очевидно, не очень хорошо.

– Я соглашусь, что не хорошо, – голос Майло чуть повышается.

– Мне очень жаль, что так получилось, – Даниэль возвращает свое внимание ко мне. – Мы склонны быть немного упрямыми и конфликтными.

Я тихонько смеюсь.

– Я понимаю. Не хотелось бы откладывать это на потом, но у меня суд через час…

– Нет, нет, – вмешивается Майло. – Я все продумал, и понимаю твои сомнения, но это не будет твоей проблемой, когда ты продашь дом. Я знаю, что это, возможно, не то, что ты хочешь услышать, но как только ты подпишешь договор, ты потеряешь право диктовать, как использовать землю.

Я откинулась на спинку кресла и позволила словам улечься в моей голове. Конечно, я все это знала. Но все же я надеялась, что это будет милая семья из Чикаго, которая устала от городской жизни, хочет разводить коров, а не зарабатывать деньги. Жизнь, как известно, очаровательна.

– Ты хочешь сказать, что я должна принять это предложение?

– Нет.

– Да.

Майло и Даниэль отвечают одновременно.

– Сидни, – начинает Даниэль раньше, чем он успевает, – я из Штатов, поэтому считаю себя более компетентной, чем Майло, чтобы говорить об этом. Если ты продашь, это наследство, о котором ты говорила, оно будет разрезано и распродано. Ты можешь принять это предложение, которое очень выгодно, и заработать кучу денег…

– Именно так ты и должна поступить, – говорит Майло.

– Уверяю тебя, ни одна семья не придет и не купит твою землю по такой цене. Такой застройщик, как «Довтейл», получит большую прибыль и заплатит запрашиваемую тобой цену.

Все это логично, но как-то неправильно.

По линии раздается сочувственный вздох.

– Я понимаю твою нерешительность, – голос Даниэль мягкий. – Я знаю, что ты хочешь действовать быстро.

– Мне нужно двигаться. Мне нужно обосноваться. Я не могу здесь оставаться.