Текст книги "Борись за меня (ЛП)"

Автор книги: Майклс Коринн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Чего бы я только не отдал за то, чтобы это было правдой. Я сделал слишком много неверных поворотов, и я не уверен, что в мире достаточно стрел, чтобы создать правильный путь.

Я выезжаю на длинную дорожку, и взору предстает белый фермерский дом, свежевыкрашенный и светящийся изнутри теплым светом.

Остановив машину, я вижу силуэт, стоящий в открытом дверном проеме, и это не мой брат и не Элли.

Черт. Я никогда не переживу этого.

Глава шестая

Сидни

Я собираюсь убить свою лучшую подругу. Она заманила меня на ужин, сказав, что хочет поговорить. Несмотря на то, что все, чего я хотела – это остаться, свернувшись калачиком в своей кровати, и плакать о текущем положении дел в моей жизни, я пришла. Потом я узнала, что это семейный ужин и Деклан, черт возьми, тоже придет.

Конечно, она не сообщает эту информацию до тех пор, пока его машина не сворачивает на подъездную дорожку и мне уже поздно бежать.

Он паркуется достаточно близко к дому, чтобы я могла видеть его на водительском сиденье, но не выходит, как будто чего-то ждет.

– Деклан здесь? – спрашивает сзади меня милый голос Элли.

– Да.

– Ты идешь туда?

Я поворачиваюсь к ней с поджатыми губами.

– Что бы ты ни задумала, мне это не нравится.

Ее руки поднимаются в насмешливой капитуляции.

– Я ничего не замышляю. Все, что я делаю – заставляю вас обоих разобраться с вашим дерьмом. Он будет моим шурином, а ты – моя лучшая подруга. Вам, ребята, нужно найти способ хотя бы быть вежливыми друг с другом.

Я закатываю глаза.

– Я люблю тебя, Эллс, но мне придется тебя убить.

– Я рискну. Ты и мухи не обидишь.

– Я выйду первой, – говорю я, не желая продолжать разговор.

Я не готова рассказать ему о ребенке или о чем-то еще. Я все еще не знаю, что буду делать, и хотя это его ребенок, не его жизнь полностью изменится. Я хочу сначала сходить к врачу, убедиться, что все в порядке, а потом определиться с планом, прежде чем говорить ему.

Я еще не знаю, каким будет мой план, но я точно знаю, что в нем не будет его.

Не потому, что я его не люблю, а потому, что он не любит меня, и я не позволю снова сломать себя.

– Знаешь, самое печальное, что вы оба нервничаете, находясь рядом друг с другом. Я не знаю, почему вы с этим боретесь.

Я смотрю на нее.

– Ты не можешь представить, сколько боли он мне причинил. Он любил меня и ушел. Он должен был быть единственным человеком, который никогда не оставит меня. В моем детстве не было ни одного воспоминания, в котором бы не фигурировал один из братьев Эрроувуд, а потом… в один прекрасный день… их не стало. Я потеряла свою семью, свое сердце и свое будущее. Я борюсь, потому что, если я допущу хоть дюйм надежды, она улетучится, и я буду потеряна.

Элли прикусывает нижнюю губу, ее руки подрагивают, когда она кивает.

– Я понимаю.

Проклятье. Я не должна срываться на ней. Она хочет как лучше, даже если не помогает. Я рассказала ей только отрывки, потому что все это слишком сложно.

Я хочу, чтобы между нами все было полюбовно, чтобы мы могли распутать этот клубок, в котором оказались, если это вообще возможно. Элли – хороший друг, и я должна благодарить ее, а не откусывать ей голову.

– Прости, что была такой стервой.

Она быстро шагает вперед.

– Ничего подобного. Нет, я просто идиотка и не понимаю, что если мы с Коннором нашли выход, это не значит, что ты тоже сможешь. Это я должна перед тобой извиниться.

Я оглядываюсь на дверь и вижу, что он все еще сидит там.

– Позволь мне пойти и заключить мир. Я знаю, что у вас сегодня важное объявление, и я не хочу, чтобы ты беспокоилась о нашем с Декланом паршивом прошлом.

Прежде чем она успевает что-то сказать, я открываю дверь и спускаюсь по ступенькам, пока он выходит из машины.

– Сид.

– Дек.

– Я не знал, что ты будешь здесь. Он проводит руками по волосам.

Я мягко улыбаюсь ему.

– Я тоже не знала, что ты будешь здесь. Очевидно, нас держали в неведении.

Он смотрит на окно, и я, проследив за его взглядом, обнаруживаю там Коннора с ухмылкой. Засранец.

– Когда я был здесь в последний раз, – говорит Деклан, но я уже качаю головой.

– Не сейчас. И не здесь. Мне многое нужно сказать, но сейчас не время.

Деклан кивает один раз.

– Хорошо.

Независимо от моих чувств к Деклану, у нас будет ребенок. Я могу винить его, ненавидеть и все такое, но это не та жизнь, которую я хочу для своего ребенка. Я выросла нежеланной для своего отца. Я видела, как он уходил, говоря то, что ни один ребенок не должен слышать от отца о своей матери. Мой отец ненавидел мою мать, а поскольку мы с сестрой были ее частью, он по умолчанию ненавидел и нас. Я сделаю все возможное, чтобы защитить ребенка от такой боли, а это значит, что мы с Декланом должны найти способ ужиться вместе.

– Я не хотела, чтобы мы впервые с той ночи увидели друг друга в их присутствии, поэтому я пришла сюда.

Он испускает тяжелый вздох.

– Нас многое связывает, и я хочу сказать, что сожалею о том, что произошло между нами пару месяцев назад.

Я поднимаю глаза, изучая его.

– О чем?

– Что я снова причинил тебе боль, – быстро говорит Деклан.

– Я не должен был приходить к тебе, когда у меня не было намерения остаться после того, как закончится мое время. Я должен был… черт, я не знаю. Я не должен был заходить так далеко. Мне жаль.

Он даже не представляет, как далеко все зашло.

– И что теперь?

– Что ты имеешь в виду?

Я напрягаюсь, зная, каким будет ответ, и ненавижу себя за то, что снова задаю этот вопрос, но время могло все изменить. Видит Бог, моя жизнь изменилась с тех пор, как я прошла этот тест.

– Есть ли шанс, что ты останешься в Шугарлоуф?

– Нет. Я никогда здесь не останусь.

– Ни за что?

Я несправедлива. Он не знает всех причин, по которым я спрашиваю.

Челюсть Деклана сжимается, и он качает головой.

– Ничто не может удержать меня здесь. Этот город… он полон вещей, с которыми я не могу быть рядом.

Такими, как я.

– Может быть, однажды ты передумаешь, – говорю я и поворачиваюсь.

– Сид.

Я качаю головой, поворачиваясь к нему лицом.

– Не надо. Я не прошу, чтобы это было из-за. Я правда не прошу. То, что произошло пару месяцев назад, должно было стать прощанием. Я знаю, где ты находишься, а ты знаешь, где нахожусь я.

Я также знаю, что следующие шесть месяцев многое докажут.

– Вы двое собираетесь целоваться? – спрашивает Коннор с крыльца.

– Продолжай в том же духе, и у тебя будет полный дом уток, – предупреждаю я.

Его ухмылка сходит на нет, и я мысленно похлопываю себя по спине. Его так легко разжалобить. Коннор – единственный из известных мне бывших «морских котиков», который боится чертовых сельскохозяйственных животных, и я не боюсь это использовать.

– Давай не будем забывать, что я знаю и твои страхи, – отвечает он с озорством в голосе.

Мы с Декланом поднимаемся по лестнице, и они вдвоем обнимаются.

– Рад тебя видеть, Даки, – Деклан хлопает брата по плечу.

– Я уже жалею, что твои шесть месяцев закончились.

– Я тоже.

– А мне еще три, – добавляю я.

Коннор смеется.

– Она – просто пуля.

– Всегда была, – голос Деклана ровный, как виски, пока он смотрит на меня.

Я не позволю ему разжечь меня. Я борюсь с желанием прижаться к его губам и медленно, долгими глотками наслаждаться, пока его огонь не запылает в моих венах. Однако я знаю, что происходит, когда я играю с огнем… В итоге у меня появляется ребенок.

Ужин проходит… напряженно.

Как бы я ни старалась, я не могу игнорировать задумчивого мужчину рядом со мной. Элли и Коннор сидят, сцепив руки на столе, и мое сердце немного болит. Когда-то это были мы с Декланом. Мы были настолько безумно влюбленной парой, что не могли удержаться от прикосновений друг к другу.

А теперь мы оба сидим, выпрямившись во весь рост, положив руки на колени.

Я улыбаюсь в нужный момент и отвечаю на задаваемые вопросы, но чувствую себя так, словно держу руку на электрическом проводе, ожидая, когда первый ток ударит меня.

Даже Хэдли не могла ослабить напряжение. Как только ужин был закончен, она умоляла родителей отпустить ее в свой домик на дереве. Я в сороковой раз смотрю на часы и замечаю, что с момента исчезновения Хэдли прошло всего две минуты. Было бы невежливо уходить раньше семи, а значит, мне предстоит выдержать еще двадцать три минуты пыток.

Элли вытирает рот, не убирая с губ ухмылку, словно знает, о чем я думаю.

– Десерт будет примерно через полчаса, – говорит она.

– Я бы не отказался от десерта, – заявляет Деклан.

Мои глаза сужаются, глядя на Элли.

– Не знаю, смогу ли я остаться.

– Правда? Почему нет? – в ее голосе звучит невинность, но я на это не верю.

Потому что я буду сидеть в тюрьме за убийство.

– У меня завтра большое дело, – лгу я.

Элли поднимает брови.

– Правда?

Я делаю вдох через нос.

– Да.

Глаза Коннора на секунду перемещаются между нами, а затем он решает сесть за руль автобуса, который в данный момент едет сзади меня.

– Ты сказала, что тебя не будет в суде до следующей недели.

– Я получила письмо, в котором говорится, что они переносят его на следующую неделю, – мой тон отрывист, и я надеюсь, что я достаточно предупредила их.

– Интересно, – добавляет Элли, поднося бокал к губам.

– Ну, знаешь, мне уже пора идти. Опередить пробки и поскорее добраться до дома. Мне бы не хотелось подвести своего клиента.

Рука Коннора выныривает и хватает меня за запястье.

– Ты можешь подождать пять минут? Мы с Элли хотели поговорить с вами обоими.

Я уже знаю, о чем они собираются с нами говорить, и понятия не имею, почему меня заставляют остаться, но я киваю и расслабляюсь в своем кресле. Может, мне и хочется надрать им задницы прямо сейчас, но мое счастье за них не затмевает этого.

– Что случилось? – голос Деклана сразу же становится озабоченным.

– Ничего, – отвечает Коннор.

Деклан, всегда защитник, подается вперед, и его взгляд перескакивает с Коннора на Элли.

– Ты в порядке? Дело в Хэдли?

– Мы в порядке, мам, – Коннор закатывает глаза. – Ничего плохого. На самом деле, это отличная новость. Мы женимся.

Моя улыбка становится автоматической, а слезы жгут глаза. Я так счастлива за нее.

– Женитесь? Вы женитесь? Серьезно?

Элли кивает, ее глаза наполняются влагой.

– И мы беременны.

Я знала об этом, но не знала, что он сделал предложение! Я кричу и бросаюсь к Элли. Мои руки обхватывают ее, и я крепко прижимаю ее к себе. Разве может быть что-то лучше для них? Нет, не может.

Элли собирается замуж за Коннора, и все это чертовски прекрасно.

– Когда? – спрашиваю я, отстраняясь.

– Мы думаем примерно через два месяца. Ну, знаешь… до того, как у меня начнет появляться живот.

Я ухмыляюсь и киваю. По крайней мере, теперь мне не придется беспокоиться о том, что на церемонии я буду размером с дом.

– Ух ты, как много новостей, и так быстро, – говорит Деклан, вставая и притягивая брата к себе в неловкое объятие.

– Надеюсь, ты рад за нас, – голос Коннора тверд.

– Я так рада за вас! – говорю я и бросаю на Деклана предостерегающий взгляд. Если он все испортит, я побью его собственными руками.

Дек улыбается, похлопывая его по плечу.

– Конечно. Мой младший брат нашел девушку, которая готова терпеть его тупую задницу до конца жизни.

Я делаю глубокий вдох и снова обнимаю Элли. Я беспокоилась о том, что он скажет. Хотя между каждым братом разница год, в душе он всегда был старше, а с тех пор, как он уехал, его сердце ожесточилось.

Много лет назад Деклан легко улыбался и смеялся. Похоже, время сделало из него не того мальчика, которого я знала, а скорее мужчину, которого я больше не узнаю.

Он всегда был сильным, но никогда не обладал такой броней, которую не мог пробить никто, кроме восьмилетнего ребенка, особенно я.

Когда-то я была исключением, а теперь на меня физически больно смотреть.

Элли отпускает меня, и тогда Коннор притягивает ее к себе.

– Я умирал от желания рассказать вам. Но мы также хотели пригласить вас на ужин, чтобы спросить, будете ли вы с нами в этот момент?

Я прикрываю рот и киваю, а слезы падают без колебаний.

– Для меня это будет честью.

Коннор и Деклан обмениваются странными братскими рукопожатиями, а затем наступает моя очередь наброситься на Коннора.

– Я так рада за тебя. Так, так, так счастлива, что это даже ненормально, – тихо говорю я ему.

– Я тоже, Сид. Я не думал, что когда-нибудь найду такую, как Элли. Я все еще не заслуживаю ее.

Я улыбаюсь, мне нравится, что он так считает. Не потому, что он ее не заслуживает – это как раз самое далекое от истины, а потому, что это показывает, как сильно он хочет быть хорошим для нее.

– Ты заслуживаешь ее, хотя бы потому, что не веришь, что заслуживаешь. Ты лелеял Элли, защищал ее и был таким человеком, каким я всегда тебя знала, и поэтому вы оба идеально подходите друг другу.

Он отступает назад, чтобы оценить меня странным образом.

– Ты тоже заслуживаешь счастья. Даже если вы с Декланом никогда не вытащите свои головы из задниц, вы не должны отказываться от счастья.

– Я знаю.

– А ты?

От этого вопроса у меня замирает сердце.

– Думаю, да.

Он переводит взгляд на старшего брата, который увлечен разговором с Элли.

– Знаешь, я никогда не хотел оставаться один до конца своих дней. Конечно, я смирился с этим, но у меня было другое видение. Я никогда не знал такой любви, какая была у вас с Деком, и мы с Джейкобом, Шоном всегда ей завидовали. Встретить человека, который стал твоей второй половинкой, когда вы были еще детьми. Но, Деклан, он стал жестким, когда ушел от тебя. Он воздвиг такую высокую стену, что вряд ли кто-то сможет ее преодолеть. Он даже не желает иметь то, что есть у меня сейчас… – Коннор поджал губы и покачал головой. – Я просто хочу сказать, что некоторые из нас не могут исправить то, что сделали.

Может, Деклан и не хочет иметь семью, но через семь месяцев у него не будет выбора.

– Хорошо, что я не собираюсь становиться альпинистом, – говорю я, зная, что у меня есть веревка и топор, и готовлюсь начать восхождение, надеясь, что не сломаюсь при падении.

Глава седьмая

Деклан

Жена и ребенок. Господи, мог бы он хотя бы немного подождать? Я знаю, что он любит Элли, и очевидно, что они подходят друг другу, но это кажется таким чертовски быстрым.

– Можешь стереть это выражение со своего лица, – говорит Коннор, протягивая мне пиво. – Никто не просит тебя идти по моим стопам.

Я беру бутылку и поднимаю ее вверх.

– За это…

– Что?

– За то, что я не пойду по твоим стопам.

Он хихикает, а затем делает долгий глоток пива. Сделав глубокий вдох, он на несколько мгновений замолкает. Мы сидим на крыльце дома, который хранит в себе чертову уйму воспоминаний. Некоторые хорошие, некоторые плохие, я бы отдал все, чтобы забыть некоторые из них.

– Ты ведь знаешь, что мы совсем не такие, как он?

Вопрос заставляет меня сесть ровнее.

– Кто?

– Папа. Мы совсем не похожи на него. Мы не жестокие, не бессердечные, ну, может, ты и бессердечный, мне еще предстоит это выяснить.

– Смешно.

Коннор пожимает плечами.

– Я просто хочу сказать, что клятва, которую мы все дали, должна была защитить не только нас, но и женщин, которых мы могли любить, и детей, которых мы могли иметь. Я никогда не поднимал кулаки в гневе, даже если слишком много пил. Мы не похожи на него.

Он не может этого знать. Может, он и не похож на него, но я в этом не уверен. Я злюсь. Мне хотелось швырнуть кого-нибудь в стену, и это пугало меня больше всего на свете. Я никогда этого не делал, но я видел ярость.

– Я никогда не рискну.

– Значит, ты собираешься провести остаток жизни в одиночестве и бешенстве?

– Нет, – быстро говорю я. – Я буду богатым, счастливым, незамысловатым и все еще буду беспокоиться о своих трех братьях и их дерьмовом жизненном выборе.

Я смотрю в окно, вижу Сидни и Элли, которые над чем-то смеются, и моя грудь сжимается. Почему видеть ее так чертовски больно? После всего этого времени я надеялся забыть ее, но как по-настоящему смириться с потерей единственной, кого ты когда-либо хотел?

Она прекрасна, даже больше, чем когда мы были подростками. Ее волосы волнами спадают до середины спины, а голубые глаза еще ярче, чем я помнил. Я бы все отдал, чтобы вернуться в прошлое и обладать ею так, как раньше.

Сидни была свободна в своей любви. Она не сдерживалась и не заставляла меня добиваться ее. Она отдавала ее. Я не был достоин этого, но, Боже, я принял все это.

– Она могла бы простить тебя, знаешь? – говорит Коннор, заметив, куда упал мой взгляд.

– Нет.

– Ты также мог бы простить себя, но мы оба знаем, что этого не произойдет.

– Когда ты стал гребаным психоаналитиком? Я бросаю в него ответный взгляд, желая прекратить этот разговор.

Он смеется, а затем осушает свое пиво.

– Знаешь, я знаю, что ты старше и должен быть мудрее, но ты тупой.

Я поднимаюсь на ноги и бросаю взгляд на младшего брата.

– Тупой? Я тупой? Я тот, кто спасал твою задницу снова и снова. Я тот, у кого нет ничего в мире, что я боялся бы потерять.

– И ты думаешь, что это делает тебя лучше? Я скажу тебе, Дек, в этой жизни нет ничего лучше, чем иметь кого-то рядом с собой и детей. Ничего. Мы не гордимся прошлым, но мы прожили в нем восемь лет.

Он нереален. Он нашел Элли и вдруг решил, что все мы можем просто вернуться к той жизни, которая нам никогда не предназначалась? Это не так просто. Восемь лет назад я отказался от всего ради них. Я уехал от Сидни, чтобы защитить не только своих братьев, но и ее.

Я знал, что никогда не смогу здесь остаться. Мне не нужна жизнь на ферме или что-то подобное. Возможно, если бы я не жил в Нью-Йорке, я бы нашел способ, но когда я поступил в колледж, я изменился. Я увидел, что мир полон возможностей, которые не имеют ничего общего с коровами и землей. Я понял, что умен и могу вести бизнес без чьей-либо гребаной помощи.

Я сделал все это.

Я слишком часто работаю допоздна. Слишком много недель, когда меня заваливают делами, которые нужно делать, и я никогда бы не справился с этим, если бы был с ней.

Поэтому уход от нее был самым трудным и самым самоотверженным поступком в моей жизни.

И я бы сделал это еще раз.

Любовь к ней принесла бы ей только боль, и я бы отрезал себе руку на хрен, прежде чем позволить этому случиться снова.

– Ты ведешь себя так, будто все это так просто, Коннор. Некоторые из нас той ночью приняли решения, которые нельзя отменить.

– И я думаю, что мы с Элли понимаем это больше, чем многие другие.

Я откинул голову назад и уставился в ночное небо. Он прав. Боже, все так запуталось, и я устал от этого.

– Помнишь, когда жизнь была легкой?

– Я помню, когда мама была жива, но после этого…

– Определенно было нелегко.

Печально видеть, как один миг может изменить траекторию жизни. У меня были планы даже в одиннадцать лет. Я собирался стать таким же, как мой отец. Я хотел управлять этой фермой, жить здесь и растить семью, иметь все это, как мои родители.

Потом она умерла, и мечта исчезла.

– Быть здесь – это чертовски ужасно. Я думал, что раз уж я несколько раз возвращался, то это не будет так тяжело.

Рука Коннора ложится мне на плечо.

– Я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Это нелегко, и тебе кажется, что ты вылезешь из своей кожи.

– А легче становится? – спрашиваю я его.

– И да, и нет. Иногда я клянусь, что слышу, как он кричит, и помню ощущения перед тем, как его кулак ударил меня по лицу. Воспоминания и кошмары таятся в каждом уголке этого места.

Я поворачиваю голову назад к дому и вижу девочек и Хэдли, танцующих в гостиной.

– Но они никогда не были кошмаром.

Коннор смотрит на меня с мягкой улыбкой.

– Нет, они – свет, который сияет, когда ты открываешь глаза и понимаешь, что ты больше не в этом аду.

– В первый раз, когда папа ударил меня, я пошел к Сид.

Она привела меня в свой дом, приложила к глазу лед и дала мне молоко с печеньем. Помню, я подумал: вот на какой девушке я хочу жениться.

– Я любил ее больше всего на свете и до сих пор считаю, что уйти от нее было правильным поступком.

– Но? – спрашивает Коннор.

– Но вернуться сюда, увидеть ее – это будет мучительно.

Коннор отставляет пиво и глубоко вздыхает.

– Ты упрямишься – вот что мучительно. Скажи ей правду, Дек. Пусть она узнает обо всех этих глупостях и обидах, через которые мы прошли. Не лги ей больше и перестань притворяться, что не любишь ее и не хочешь ее.

Хотеть ее и иметь ее – две совершенно разные вещи. Дело не только в обещании, которое мы дали, но и в понимании того, что такая жизнь нам не подходит. Ей нужен тот, кто не разрушен и готов отдать свое сердце без оговорок, и тот, кто останется. Этот человек – не я.

– Я никогда не полюблю никого настолько, чтобы захотеть жениться. У меня никогда не будет такой жизни, как у тебя, и в этом нет ничего такого, что бы меня печалило. Мне нравится быть одиноким. Мне нравится не беспокоиться ни о ком и ни о чем. Одна мысль о том, что я буду привязан к какому-то ребенку, заставляет меня броситься со скалы. Я никогда не стану отцом, и я чертовски уверен в этом, потому что это последнее, чего я хочу. Так что я счастлив, что это твоя мечта, брат, потому что это мой гребаный кошмар.

Я слышу вздох, а когда смотрю на дверь, Сидни уже стоит там, услышав каждое чертово слово из моей лжи.

Глава восьмая

Сидни

– Сид, подожди, – говорит Деклан, когда я пытаюсь пробраться к машине.

– Зачем?

Нет смысла. Он ясно дал понять, что жена и дети – это кошмар для него. Я не настолько глупа, чтобы не понять этого.

Одна мысль о том, чтобы быть привязанным к какому-то ребенку, вызывает у меня желание броситься со скалы.

Ну, обрыв прямо здесь, приятель, так что готовься прыгать.

– Потому что то, что я сказал, прозвучало неправильно.

Это останавливает меня. Я поворачиваюсь, а он замирает на месте с опаской в красивых зеленых глазах.

– Что именно?

– Все.

– Значит, ты хочешь полюбить кого-то настолько, чтобы жениться? Я имею в виду… очевидно, что ты не любил меня достаточно, и ты дал мне это понять, но я просто уточняю для будущих женщин, которых ты можешь встретить.

Деклан вздохнул.

– Я никогда не женюсь.

– Хорошо, – говорю я очень серьезно. – Я неправильно поняла насчет детей?

– Нет.

Одно единственное слово. Одно слово, настолько ясное и безошибочное, что оно потрясло меня до глубины души.

– Ни жены, ни детей, ни Шугарлоуф. Что именно я не понимаю?

Его рука обхватывает шею, и он начинает шагать.

– Дело не в словах или смысле, а в том, как это было сказано. Я знаю, ты не понимаешь, но то дерьмо, через которое я прошел…

– Ни в коем случае, – прервала я его. – Ты не собираешься использовать свое прошлое против меня. Я была там. Я наблюдала за тем, как все это происходило, так же уверенно, как и за тем, как ты уходил. Ты вернулся в мой дом два месяца назад и что? Не смог удержаться, чтобы не вернуться к женщине, которая отдавалась тебе миллион раз? Потому что это все, чем я являюсь, верно? Память об обиде и боли, которые ты пережил в этом городе?

– Ты никогда не была болью и обидой.

Я качаю головой с полуулыбкой.

– Нет, это было то, что я получила в качестве утешительного приза.

Его челюсть сжата, и я вижу, как он размышляет над всем этим. Я вечно читаю ему нотации, но этому должен быть положен конец. Он никогда не изменится, а я всегда буду хотеть большего. Как мы можем быть вежливыми? Как нам найти золотую середину, когда мы находимся на противоположных концах земного шара? Это только навредит нам обоим и ребенку, который появится в этом мире.

Боже, ребенок.

Мое сердце болит, и мне хочется плакать.

Когда он перестал быть добрым, милым парнем, который говорил о жизни, которая у нас будет, включая детей, и превратился в этого циничного ублюдка?

– Сделать тебе больно тогда и сейчас – это последнее, чего я хочу.

– Тогда, может быть, тебе стоит держать язык за зубами, когда я рядом, или, что еще лучше, держаться от меня подальше, Деклан. Я не вынесу еще одной душевной боли.

С этими словами я сажусь в машину, оставляя его позади, и всю дорогу домой борюсь со слезами.

– Почему ты здесь, Сид? – спрашивает моя сестра Сьерра.

Мои племянники бегают вокруг, притворяясь, что стреляют друг в друга, а я сижу на веранде, глядя на холмы, и даже не вспоминаю о поездке.

– Мне нужно было уехать.

Мне нужно было забыть человека, который находится в городе, который был моим домом. Прошло три дня с того ужина, я не видела его с тех пор, но я все еще чувствую его.

У меня тяжело на сердце, в груди все сжалось, и мне так хочется пойти к нему, рассказать обо всем и молиться, чтобы мы хотя бы остались друзьями, но я знаю, что лучше. Я ему не нужна, и ребенок ему точно не нужен.

– Потому что там Деклан?

Она слишком хорошо меня знает.

– Трудно находиться рядом с ним.

– Могу себе представить. Если бы мне пришлось жить в одном городе с Алексом и не быть его женой, не знаю, смогла бы я это сделать.

Они с Алексом – образец идеального брака. Они познакомились в колледже, она заставила его много работать, чтобы доказать свою важность, и они поженились, когда были уверены, что смогут продержаться долго. Я бы вышла за Деклана в восемнадцать лет.

– Он не хочет меня, как и все остальные парни…

Она берет мою руку, а затем шлепает меня по затылку свободной рукой.

– За что, черт возьми?

– За то, что была дурой. Если ты приехала сюда, чтобы я тебя опекала и рассказывала, что папа был глупым и на самом деле любил нас, и все такое прочее, то ты сошла с ума. Деклан не похож на всех парней, потому что ни один из них не похож на другого. И он совсем не похож на донора спермы, который считался нашим отцом.

Сьерра старше меня, и когда наш отец ушел, для нее все было иначе. Там, где я была раздавлена, чувствуя себя брошенной и нелюбимой, ей было все равно. Для нее папа не был достаточно хорош для нас. Любой мужчина, который решил уйти, мог просто жить дальше. Я так не считала.

Я обижалась на маму за то, что она оттолкнула его от себя. Я думала, что, если бы она не ругалась с ним постоянно, он бы остался. Я была молода, глупа и наивна.

Однако Сьерра ни разу не проронила ни слезинки из-за его ухода. А я наплакалась столько, что хватило бы на еще один пруд.

– Когда ты присоединилась к команде Деклана?

– Никогда. Я вообще никогда не была в команде. Я знаю, что вы оба были глупы и молоды. Да, было бы здорово, если бы все получилось, но вы были детьми!

– Нам было по двадцать! Я любила его, Сьерра. Я любила его, и до сих пор, черт возьми, люблю!

– Рот! – шипит она, оглядываясь в поисках детей.

– Прости.

Она двигается на своем месте, а затем сжимает мою руку.

– Он бросил тебя, и это разбило тебе сердце, но посмотри, что ты сделала со своей жизнью. Ты умна, успешна и ведешь два бизнеса в этом чертовом городе.

Я знаю, что она права, но какая-то часть меня все еще пустая. Это как старое дерево на нашей ферме, которое все еще стоит. Снаружи ствол выглядит высоким и надежным, но внутри пусто.

За исключением жизни, которая растет.

– Я беременна, – пролепетала я.

У Сьерры отпадает челюсть, глаза не моргают несколько секунд, а я жду.

– Ты беременна?

– Да.

– Но… ты даже не… я имею в виду… ты с кем-то встречаешься?

Я качаю головой и смотрю на свои ноги.

– Нет, это Деклан.

Я слышу, как воздух вырывается из ее губ.

– Деклан? Ого. Хорошо. Как? Когда?

Похоже, она может произнести только одно слово за раз.

– Когда он вернулся домой несколько месяцев назад, мы увиделись у пруда. Это просто… случилось.

– Этот чертов пруд.

Мои глаза находят глаза сестры, и я киваю.

– Этот пруд.

– Мы должны засыпать его.

– Сейчас от этого мало толку.

Сьерра медленно качает головой.

– Ты ему сказала?

И в этом вся суть.

– Нет, я слышала, как он кое-что сказал, и ушла.

Она откинулась на спинку стула, выглядя чуть менее воинственно и гораздо более сочувственно, чем раньше.

– Что он сказал?

У меня на глаза наворачиваются слезы, когда я передаю разговор, который не могу перестать слышать в своей голове.

«Я никогда не стану отцом, и я в этом чертовски уверен, потому что это последнее, чего я хочу».

Но все было не так. Он ни в чем не был уверен, когда мы занимались сексом. Он не надел презерватив, и, видимо, вероятность того, что мои противозачаточные не сработают, составила 0,01 %, и он решил, что настала его ночь.

– Он может почувствовать себя по-другому, когда узнает, – предполагает она после нескольких минут переваривания моих слов.

– Мне все равно, узнает он или нет. Я никогда не позволю своему ребенку узнать, каково это – быть нежеланным и нелюбимым.

– Так ты не собираешься ему говорить?

Моя голова откидывается назад, и я смотрю в потолок.

– Я бы хотела это сделать, но не могу. Не говоря уже о том, что будет довольно сложно сделать так, чтобы он не заметил мой огромный беременный живот.

Она смеется без юмора.

– Ни хрена себе.

– Ты единственный человек, которому я рассказала.

Она откидывает свои длинные каштановые волосы назад, а затем через плечо – этот нервный жест у нее с самого детства. Затем она слегка расправляет плечи.

– Хорошо, и каков же тогда твой план?

Сьерра обычно дает мне самые лучшие советы и всегда была тем человеком, к которому я обращалась, когда мне становилось слишком тяжело. Она умеет сказать мне правду или заставить меня увидеть ее самой, а это то, что мне нужно от нее больше, чем когда-либо.

– Я собираюсь пойти к врачу, чтобы проверить беременность, убедиться, что все в порядке, и тогда я скажу ему.

– А после этого?

После этого? Да кто его знает. Может, я прозрею, но на данный момент у меня нет плана.

– Я не знаю.

– Чего ты хочешь?

Мои глаза наполняются слезами, и я ненавижу слабость, которую они приносят. То, чего я хочу, даже невозможно. Я хотела быть замужем за Декланом, и чтобы это было то, о чем мы всегда мечтали. Но сейчас все не так.

Вместо этого я рожаю ребенка вне брака, от мужчины, которому не нужен ни ребенок, ни я, и этот мужчина считает, что я встречаюсь с кем-то другим.

Да, я – ходячий эпизод Джерри Спрингера. Ну, может, не так драматично, но мне кажется, что очень близко.

Сестра ждет, пока я вытираю щеки, убирая случайно упавшие капельки влаги.

– Я хочу, чтобы он боролся за меня, а этого никогда не произойдет.

Губы Сьерры складываются в хмурую гримасу, а затем она вздыхает.

– Тогда, возможно, тебе стоит наконец оставить его позади.

– И как именно мне это сделать?

– Может, пора продать ферму и уехать из Шугарлоуф, как ты почти сделала пять лет назад?

Глава девятая

Сидни

Я сижу в машине и смотрю на крошечное существо на этой фотографии, которое должно быть ребенком. Он не похож на него, это точно, но доктор заверил меня, что это действительно ребенок. Или станет им, когда появится на свет.

Я действительно беременна, что подтвердил медицинский работник, и у меня в руках его или ее первая версия селфи.

За всю свою жизнь я никогда не думала, что стану матерью-одиночкой. Не знаю почему, но я решила, что, поскольку сексом я занимаюсь не так уж часто, мне не стоит об этом беспокоиться. А еще потому, что я прожила свою жизнь в замедленной съемке. Я не замечала этого, пока Сьерра не указала на это, но теперь мне стало ясно, что я ждала возвращения Деклана. Пять лет назад ко мне обратилась одна замечательная юридическая фирма и предложила стать партнером. Это не было гарантией, мне пришлось бы ее заслужить их доверие, но возможность была. Это означало бы больше денег, больше дел и шанс внести значимые изменения. Я отказалась.