Текст книги "Последний дракон"

Автор книги: Майкл Ривз

Соавторы: Байрон Прейс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Темная тень внезапно скрыла луну над деревьями. Северяне подняли головы. Лэтан тоже. Над ними силуэтом на фоне звезд завис воздушный корабль – небольшая лодка по сравнению с другими кораблями флота, но все же выглядящая внушительно. Корабль медленно спускался к месту стоянки северян, как огромный черный призрак, в полной тишине, нарушаемой разве что поскрипыванием канатов и легким шуршанием парусов.

Виллен и Твил завороженно смотрели. Было слишком темно, чтобы разглядеть единственного всадника ветра, который управлял кораблем. Он стоял спиной к топке, бросавшей алые отблески на паруса, а борта корабля заслоняли его от света костра.

Лэтан, сообразивший, что, если он останется на своем месте, всадник ветра его непременно заметит, отполз на несколько ярдов вниз по склону холма и спрятался в кустах. От тяжелого, дурманящего запаха ягод у него сразу закружилась голова, но он по крайней мере был уверен, что останется незамеченным.

Медленно, как во сне, корабль приземлился. Всадник набросил канат с крюком на ближайшее дерево, так как невесомая конструкция, соприкоснувшись с землей, тотчас же попыталась взмыть вверх.

Когда корабль наконец прекратил движение, всадник ступил на землю и попал в круг света от костра.

Лэтан ахнул. Это был сам принц Кайерт! Сначала принцесса Эвирайя, а теперь принц! У Виллена что, ключи от синдрильской шахты в кармане лежат? Лэтан напряг слух, чтобы понять, о чем идет разговор, но с сожалением признал, что был слишком далеко – голоса доносились до него бессвязными звуками.

Виллен тоже был удивлен при виде Кайерта, но они с Твилом были слишком пьяны, чтобы осознавать, насколько это странно. Виллен прислонился к стволу сосны и смотрел, как Твил с издевкой приветствует принца индюшачьей ногой.

– Кусочек индюшки, принц? Вы, несомненно, проделали долгий и трудный путь!

– Да, путь был долгим, – ответил принц, – но я думал не о еде. Я долго вас искал, и мне пришлось многих расспросить, чтобы узнать о вашем местонахождении, Виллен. Я хочу знать, о чем вы говорили с моей женой, принцессой Эвирайей.

Виллен поднял голову и изобразил на лице выражение глубокой печали.

– Ах, я ужасно сожалею, что приходится отказывать вам, принц, вы же все-таки принц и все такое, но я дал слово принцессе, что то, о чем мы с ней говорили, останется между нами. Я человек слова.

Кайерту было трудно сдержаться, но он заговорил ровным голосом:

– Я принц Симбалии и муж Эвирайи. То, о чем она говорит, мое дело. Ее интересы – это мои интересы.

– Это все замечательно, но она исключений не делала, видите ли… Пока она сама не скажет мне… – Виллен развел руками.

– Идиот, – сказал Кайерт низким напряженным голосом, – к тому же пьяный. А ты что скажешь? – Он повернулся к Твилу. – Ты тоже собираешься отказаться исполнить приказ принца Симбалии?

Твил помедлил, смотря на Виллена, затем покачал головой.

– Виллен мне ничего не говорил, – сказал он, – так что мне нечего вам сообщить.

На поляне повисла тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в костре и тихим шуршанием парусов корабля. Кайерт смотрел на двух пьяных северян. Он не мог силой вырвать у них то, что они скрывали. Такие дела были ему не по душе, к тому же сейчас трудно было ручаться за успех.

Эвирайя что-то замышляла, в этом он был уверен. Он был давно женат на ней и мог безошибочно распознать, когда она что-то замышляла всерьез. Только в этот раз все было по-другому. Эвирайя затеяла что-то опасное. Она начала игру так же легко, так же по-детски, как всегда, только на этот раз игра была взрослая и опасная, очень опасная. Эвирайя уже вовлекла в свою игру ни в чем не повинных простаков. Кайерту нужно было знать, что происходит, но он понимал, что от этих двух пьяных типов он ничего не добьется.

Лэтан смотрел, как глава всадников ветра отцепил якорь и корабль медленно всплыл в воздух. Стражник встал и потянулся, чувствуя, как хрустят суставы. Он-то надеялся отдохнуть перед тем, как отправиться назад, но теперь понимал, что сейчас не до отдыха. Нужно немедленно сообщить королю Ясветру об этой встрече.

Лэтан тяжело вздохнул и поплелся в лес, туда, где была привязана лошадь, думая о том, как иногда дорого обходится исправная служба.

ГЛАВА 15

Снаружи ярко светило полуденное солнце, но стоило Ясветру войти в туннель, наступила ночь. В шахтах всегда ночь.

Спускаясь по широким ступенькам с факелом из горючего мха в руке, он чувствовал, что возвращается к старой жизни, оставленной им давным-давно.

Туннель, закрытый несколько лет назад, был заброшен, дощатые стены и арки заросли мхом, ниши для факелов были пусты, и воздух пропитан затхлостью запустения.

Именно в этом месте случилось происшествие, которое, по мнению многих, стало первым шагом Ясветра по направлению к дворцу.

Хорошо, что он пришел. У него будет время привести в порядок свои мысли. Став королем, он редко бывал один. Всегда находились государственные дела, купцы и министры хотели его видеть. Даже в то время, которое он проводил с Керией, как он ни любил ее, он не принадлежал себе. Не было того одиночества, к которому он так привык в шахтах.

Это беспокоило Ясветра. Только в одиночестве он чувствовал согласие с самим собой. Любовь Керии, естественный закон соединения двух людей приводили его в равновесие с миром. Но только в одиночестве он становился Ясветром – сыном горняка, который пять лет, черный от грязи и пыли, врубался киркой в породу, пока его руки не стали крепче этих камней. Здесь, в шахтах, вдали от дворца, он мог со стороны посмотреть на свою жизнь, ставшую воплощением мечты.

– Я пошел дальше своих грез, – сказал он вслух, как будто обращаясь к тому молодому человеку из своего прошлого, – но у меня еще есть несбывшиеся мечты.

Ясветр хотел для себя немногого. Разве что брака и ребенка. Он был счастлив. Его надежды теперь были связаны с Симбалией.

Он медленно шагал по наклонному туннелю. Здесь и там вдоль его пути встречались арки, открывавшие проход в боковые туннели, многие из которых были навечно заделаны кирпичом и известкой. Он знал, что некоторые из проходов вели к туннелям, прорытым корнями деревьев под улицами города. Прямо перед ним на голом камне лежало ржавое лезвие кирки. Ясветр наклонился и поднял его, повертел в руках, вспоминая…

Он был смотрителем по добыче таниума – жидкого металла. Шахта, самая глубокая из всех, круто опускалась вниз в самом конце туннеля. Она была такая глубокая, что воздух внизу был горячий и тяжелый, так что горняки иногда теряли сознание от ядовитых газов, сочащихся сквозь почву. Добыча таниума – рискованное дело, на такой глубине давление было столь велико, что неосторожный удар кирки мог открыть путь стремительному потоку жидкого металла. И тогда таниум заливал шахту.

Однажды после удара кирки вместо жилы таниума обнаружилось нечто похожее на природную пещеру, примыкающую к шахте. Ясветра вызвали осмотреть пещеру, и он нашел ее полной красивейших сталактитов и сталагмитов, колонн и водопадов, застывших причудливыми формами. Восхищенные горняки хотели обследовать пещеру, но Ясветр приказал подождать до следующего утра, когда все отдохнут.

Сейчас в заброшенных туннелях было тихо. Ясветр вдруг подумал о сотнях футов земли над ним и хрупкости сделанной человеческими руками конструкции, поддерживающей свод. Он зашагал быстрее, ему почему-то хотелось добраться до шахты в конце туннеля.

Той ночью больше четырех лет назад часовой снаружи услышал доносящиеся из глубины шахты странные звуки, вызывающие дрожь, похожие на волчий вой. На следующий день они узнали об исчезновении женщины. Молодая вдова шахтера жила недалеко от входа в один из корневых туннелей в маленьком каменном домике. Утром дом стоял с распахнутой дверью, пустой. Молодая женщина, жившая там с ребенком, исчезла. На полу нашли следы грязи, и в одном из них отпечатался след ноги, странный, вывернутый наружу след.

Ясветр резко остановился. Он повернулся и поднял факел, позволяя свету проникнуть назад, за изгиб туннеля. Ему показалось, что он что-то слышал – возможно, шорох камешков, осыпающихся по стене, а может быть, царапанье когтей по каменному полу?

Он помедлил, затем снова пошел вперед. Верхняя часть наклонной шахты была уже близко, за следующим поворотом, и у него было очень плохое предчувствие. Он должен был убедиться в том, что шахта была по-прежнему запечатана, как он и приказал много лет назад. Его сапоги намокли в лужах дождевой воды, просочившейся сюда с поверхности.

В шахте, вырытой под крутым углом в скале, были проделаны уступы для спуска. Еще там был ворот, на который наматывался канат, поднимавший из шахты бадью с добычей. В тот далекий день Ясветр и остальные спустились в шахту и вошли в пещеру, вооруженные и с факелами.

Они не зашли далеко, когда обнаружили тело молодой вдовы. Горняк, нашедший ее, едва не потерял сознание от ужаса, так изгрызено было тело. Не успел он рассказать об этом Ясветру, как из-за каждого уступа скал, из-за каждой колонны, из каждой расщелины хлынула толпа отвратительнейших маленьких созданий с мертвенно-белой кожей, с телами, похожими на бочонки, и мускулистыми руками и ногами. У них были огромные глаза, а ушей на лысых головах не было видно вовсе. Рядом с ними подкрадывались к застывшим от ужаса горнякам похожие на волков создания, но тоже лысые, с кожей мертвецов и огромными глазами.

С невнятным бормотанием чудовищные порождения пещер приближались к людям, которые уже поняли, что это такое. Они все не раз слышали страшные рассказы о кулнах и их пещерных волках. Этими рассказами из века в век пугали горняцких детей.

Ясветр отдал приказ отступать в шахту, но они не успели избежать сражения. Горняки были вооружены, но их было значительно меньше, а кулны и их зловещие звери атаковали безрассудно, рискуя потерять конечности или получить такие раны, от которых человек сразу бы умер.

Ясветр размахивал мечом в тот день, как никто и никогда, – он уложил больше пятнадцати кулнов и восьмерых волков, и все равно горняки потеряли пять человек до того, как добрались до прохода в шахту. Там они тоже не были в безопасности, но по крайней мере их не атаковали с боков.

– Забирайтесь наверх, – скомандовал Ясветр, – я их задержу.

– Но как ты выберешься? – закричал один из горняков. – Мы тебя не оставим!

– Быстро! – не слушая его, кричал Ясветр. – Это приказ!

Горняки один за другим полезли по выступам в камне вверх, пока оставшиеся внизу отбивали атаки подземной орды. В конце концов Ясветр остался один против полчища кулнов. С мечом в одной руке и топором в другой он бился до тех пор, пока тела кулнов и пещерных волков не покрыли все дно шахты. Через какое-то время тела перекрыли проход, и кулнам пришлось оттаскивать их, чтобы снова наброситься на него. Ясветр, изнемогая от усталости, бросил в них сначала топор, а потом и меч и, схватив кирку, из всех сил вонзил ее в стену шахты, отколов огромный кусок породы. Ничего не вышло, и он ударил снова, глубоко всадив лезвие кирки в породу. И снова ничего. Шорох за спиной говорил о том, что кулны снова растащили завал из тел и подбираются к нему. Рудокоп снова вонзил кирку в стену. На этот раз он попал – поток жидкого таниума, красный, будто кровь земли, хлынул через шестидюймовую щель быстрее, чем стрела, выпущенная из арбалета. Поток металла вырвал кирку из его рук, и Ясветр едва успел отпрыгнуть.

Волна жидкого металла ударила первого кулна, влезшего через завал в шахту, и размазала его по стене. Стена стонала и дрожала под ударом тонн металла, рвущихся изнутри и смывающих кулнов и волков назад, в их подземное логово. Металл вырывался из пробоины с оглушительным ревом. Он уже заливал дно шахты. Ясветр добрался до наклонной стены, с трудом шагая по тяжелой, вязкой жидкости, и начал забираться наверх. Его сапоги были тяжелыми от навязшего на них таниума, он сбросил их и продолжал взбираться, чувствуя, как холодные волны металла лижут его пятки. Сверху он слышал крики горняков. Таниум поднимался, и карабкаться по колено в металле стало тяжело. Ясветр понимал, что через несколько минут металл накроет его с головой. Но вдруг волна начала спадать и в конце концов застыла. Ясветр рывком вырвался из вязкой жидкости и выбрался из шахты.

Он приказал завалить шахту камнем, таким тяжелым, что двадцать человек его едва подняли. Даже если кулны пережили наводнение таниума, им было бы не сдвинуть камень снизу. Почему же теперь он убыстрял шаги, зачем ему вдруг понадобилось проверить, на самом ли деле запечатана шахта?

Король завернул за последний угол и вошел в помещение, откуда начиналась шахта. Там стояли подгнившие останки лебедки, веревка истлела, а деревянный ворот рухнул. Рядом с устройством должен был быть камень, закрывавший шахту, но камня на месте не было. Шахта была открыта.

За шахтой не присматривали. Дождевая вода, проникающая с поверхности и текущая со стен, размыла часть помещения, и поток грязи сдвинул неподъемный камень, как детскую игрушку. Грязь высохла и сжалась, и между камнем и землей полумесяцем тьмы легла расщелина. В грязи отпечатались следы.

Ясветр заставил себя шагнуть вперед. Он поднял факел и заглянул в провал. Он не увидел ничего, даже бликов света на поверхности металла, который, очевидно, ушел в глубь пещеры за эти годы.

Он осмотрел следы и с облегчением вздохнул. Вряд ли кто мог выбраться из шахты, не оставив следов в грязи, а единственный оставленный след принадлежал пещерному волку. Никаких следов того, что из шахты могли выбраться кулны. Ясветр обернулся – туннель был пуст. Он зашагал обратно в том направлении, откуда пришел. Где-то среди миллиардов туннелей бродил одинокий пещерный волк. Это было плохо, но могло быть и хуже. Он содрогнулся, подумав о том, насколько хуже все могло быть. Это, конечно, не было ответом на загадку убитого ребенка, но он все равно прикажет снова запечатать шахту.

То, что в туннелях бродил пещерный волк, было опасно, но успокоило короля. В отличие от Эвирайи, зверь был только тем, чем казался, – никаких сомнений, никаких сложных загадок. Король скучал по простоте горняцкой жизни.

Он помнил день, когда король Эфрайон наградил его медалью за то сражение в шахте. Это был счастливый день, и Керия была рядом. Не было никакого притворства и никаких забот. Его мысли были о себе и о друзьях. Теперь он чувствовал на своих плечах тяжесть всех дел Надлесья и ответственность, какую он раньше не мог бы себе представить.

Король поднялся по давно знакомым сырым каменным ступенькам, ведущим к свету. То, что некоторые вещи, несмотря ни на что, оставались неизменными, вселяло уверенность. Он всегда мог вернуться в шахты, для него всегда найдется место в Симбалии. Эвирайя и ее мелкие заговоры не имели здесь никакого значения. Здесь главным было выжить. Если он смог справиться с кулнами, он разберется и с интригами во дворце.

И все же что-то беспокоило его. Новая забота выходила за рамки дворцовых интриг. Если девочку действительно убили, злодеям нужно было дать отпор. Но единственным доказательством было окровавленное платье ребенка. Возвращаясь к дневному свету, Ясветр размышлял о возможных ответах на загадку. В Северном Пределе не было зверей, которые могли бы напасть на одиноко играющую девочку на пляже. Тем более у фандорцев не было никаких причин совершать столь чудовищное преступление. Ясветр лично не встречал ни одного фандорца, но они были известны как люди миролюбивые. Он вспомнил дни своих странствий, земли, которые он повидал, и людей, которых он встретил. Он никому не рассказывал об этих днях, даже Керии. Это были самые захватывающие дни его жизни. То, о чем он узнал, изменило его мечты о будущем Надлесья. Ничто, однако, из того, о чем он тогда узнал, не давало ответа на вопрос, почему и как была убита девочка.

Солнечные лучи ослепили его, когда он вышел из шахты. Он отвязал коня и с удивлением отметил, что, думая о дворце, он все больше ощущает его своим домом.

ГЛАВА 16

Далеко на севере лежал пустынный холодный край – земля крутых, покрытых льдом гор, острых пиков и темных расщелин. Здесь жили когда-то существа, древние, как сам мир, и здесь они встретили смерть, когда пришел конец Эры Драконов.

Эра Драконов была долгой, такой долгой, что звезды зажглись на небе и успели сгореть и погаснуть, континенты поднялись из морских глубин и опустились в воды, меньшие создания появились на свет и вымерли. И все же конец этих созданий был таким же, как и у всех живущих, и он медленно приближался.

Среди холодных гор над белыми ледниками и черным базальтом возвышался одинокий пик, изрытый лабиринтом пещер. С незапамятных времен здесь жили холдраги, и туннели в скале были вытерты до блеска их лапами и чешуйчатыми животами. Туман и пар, поднимающийся от горячих источников и гейзеров у подножия горы, скрывали белесый лес костей. Веками эта гора была их убежищем, еще долго после того, как ушли другие. Но мир менялся.

Над пиком кружил одинокий холдраг, огромный, превосходящий всех остальных размером и покрытый, в отличие от своих матово-серых собратьев, блестящей черной чешуей. Холдраг опустил широкие ребристые крылья и почувствовал, как холодный ветер ударил в них, замедляя его спуск. Холдраг зашипел от боли и бессильного гнева. Борьба с жестоким ветром и колючим снегом стала частью его жизни. Не в силах ничего изменить, он мучился от страха и ярости, злился на судьбу и боялся будущего.

Приближалась ночь, еще одна длинная, холодная ночь. Закатное солнце окрасило алым цветом черно-белый пейзаж. Огромный холдраг примостился на острие горы. Он раскинул крылья для равновесия, его силуэт чернел на фоне заката. С вершины пика открывался вид на заснеженные горы. Это было подходящее место для него, для сильнейшего. Собратья уважали его, смутно понимая его превосходство в силе, быстроте и уме. Было еще кое-что, чем он от них отличался, но об этом они не знали.

Поднялся ветер, пытаясь сбить крылатого гиганта с его насеста, и он вытянул шею, шипя от злости. Внизу, в сумрачных пещерах, испуганно вздрогнули холдраги. Они боялись его злого шипения, дрожали от звука яростных ударов крыльев. Они не понимали его ярости. Они не знали о том, что рассказала ему Хранительница много ночей назад, вернувшись из путешествия на юг. Они не знали, что сделали люди, как опасны стали люди. Они знали только, что Мраклинг, сильнейший из них, был испуган, а значит, опасность действительно велика.

Мраклинг много думал о том, что рассказала Хранительница. Она говорила, что люди научились летать, а значит, они стали опасны, действительно опасны. Мраклинг поднял к небу украшенную рогами голову и издал бессильный вопль ярости – звук был похож на то, как будто гору раздирают пополам. Сейчас он завидовал тем, кто внизу, завидовал их простоте. Им не понять того, о чем размышлял он. Холод, усиливающийся с каждым годом, жизнь впроголодь – это все пугало их, но, даже ощущая это на своей шкуре, они не могли сделать выводов, не могли со всей мрачной определенностью представить себе, что это конец их эпохи. Мраклинг видел их судьбу словно в ярком свете – их жалкое настоящее и трагическое будущее, которого он больше всего хотел бы избежать, но не знал как.

Если бы он мог, он бы увел своих собратьев из края вечной зимы на юг, в теплые южные земли, пусть даже пришлось бы сразиться с людьми. Он не мог, он был связан запретом, и власть существа, которое наложило запрет, он еще никогда не решался испытать.

Задолго до того, как Мраклинг появился на свет, драконы запретили холдрагам появляться на юге, в землях людей.

Его ярость ядовитым дыханием спускалась к тем, кто сидел в пещерах внизу. Их крики и лязганье зубов наполнили воздух. Несколько крылатых существ поднялись в воздух. Поймав ветер широко распростертыми крыльями, они взвились в небо, как огромные летучие мыши на фоне кровавого заката. Большой холдраг подлетел близко к Мраклингу и, переполненный бессмысленной яростью, укусил его за хвост, не подумав, на кого напал. Мраклинг не успел овладеть собой – его голова выстрелила вперед с быстротой молнии, и зубы вцепились в крыло собрата, ломая хрупкую кость. С криком боли, раскатившимся по горам, раненый холдраг беспомощно рухнул вниз. Мраклинг бросился вслед. Звериная часть его существа без колебаний дала отпор, но другая, благословенная или проклятая разумом, видела последствия. Теперь он должен был исправить причиненный вред, их и так было слишком мало, чтобы рисковать жизнями друг друга в бессмысленных драках.

Мраклинг распростер крылья, скользнул в поток ветра и поднырнул под падающего холдрага, замедлив его падение до тех пор, пока раненый не опомнился и смог поймать поток воздуха, который помог ему безопасно приземлиться. Проследив за этим, Мраклинг вернулся на свой насест на вершине пика.

Он знал, что должен владеть собой всегда. Он отвечал за них. Их становилось меньше, но они еще были сильны. Без него, если он не будет руководить охотой и дележом добычи, они все умрут с голоду. Они нуждались в нем, как он нуждался в них.

Он размышлял, сидя на своем насесте, и его настроение постепенно передалось другим. Их крики затихли, и один за другим они вернулись в свои пещеры.

Мраклинг знал, что нужно что-то делать. Холдраги, казалось, утратили способность сопротивляться холоду, который становился все жестче. Жар горячих источников и гейзеров больше не сдерживал наступления холода. Если они останутся здесь, их ждет смерть от голода и холода.

Мраклинг собирался снова обыскать пещеры к северу от моря в поисках искры жизни.

Последний дракон исчез давно – последний из расы, исчезнувшей во льдах приближающегося холода. Но холдраги не могли пойти против закона, пока оставалась надежда, что последний дракон может быть жив. Но если он не найдет дракона, тогда придет время испытать людей, узнать, так ли они опасны. Земли на юге, теплые, золотые земли ждали.

Мраклинг поднялся в холодный воздух и полетел на юг.