Текст книги "Пятая пробирка"

Автор книги: Майкл Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 3

Без испытания жизнь не в жизнь для человека.

Платон,« Апология»

Застукали.

Бен Каллахэн положил на стол пачку глянцевых отпечатков размером пять на семь дюймов [7]7
  Дюйм = 2,54см.


[Закрыть], потом бросил в рот пару таблеток, понижающих кислотность, и запил их чашкой кофе, уже третьей за это утро. Еще одно дерьмовое начало еще одного дерьмового дня. Наверное, пришло время снова обратиться к консультанту по профессиям из общества «Добрые соседи». На улице шел холодный дождь, старавшийся смыть застарелую грязь с окон офиса. Вчера температура дошла почти до 38 градусов по Цельсию, а влажность, наверное, составила тысячу процентов. Сегодня же не было и 15 градусов и лило, как из ведра. Лето в Чикаго, черт бы его побрал!

Бен снова разложил снимки по столу в два ряда. Господи, как же он ненавидел иногда такой заработок! Бен ненавидел бы его даже в том случае, если бы он составлял и более существенную сумму, но это определенно было не так. Зато теперь хотя бы Катрин де Суси будет счастлива. Она потребовала, чтобы Бен «застукал этого подонка», то есть Роберта де Суси, что он и сделал, правда, не совсем так, как ожидала Катрин.

Ну и что, что Роберт активно работал в руководстве десятка благотворительных организаций? И что с того, что он был, как удалось установить Бену, замечательным отцом и исполнительным директором крупной корпорации? Катрин, которую Бен представлял себе как некое сочетание Лизи Борден [8]8
  Лизи Борден – женщина, которая в 1892 г. обвинялась в убийстве топором своего отца и мачехи, но была оправдана за недостатком улик.


[Закрыть]и своей бывшей жены, подозревала супруга в неверности и теперь благодаря блестящей работе частного детектива Бенджамена Майкла Каллахэна имеет тому доказательства. В скором времени она сможет получить сумасшедшую сумму в качестве компенсации и благородную голову своего мужа на блюде.

Но имелись еще две проблемы.

Тайной любовью Роберта был он, а не она, как думала Катрин. И вторым, так сказать, действующим лицом являлся человек, которого Бен хорошо знал. Калеб Джонсон, столп темнокожей части местного общества, был, вероятно, самым опытным, честным и умным судьей по уголовным делам в округе. Возможно, он и переживет надвигающийся скандал, но со значительной потерей своего влияния в судейских кругах. А этот человек, безусловно, по праву заслужил подобное влияние.

Бен перебрал тонкую пачку неоплаченных счетов. Чек Катрин де Суси заставит их исчезнуть не хуже, чем это сделал бы Дэвид Копперфильд, и наличных останется вполне достаточно, чтобы что-нибудь купить.

Он засунул фотографии обратно в конверт и собрался звонить Катрин. Какого черта он должен думать о последствиях? Ему предложили выполнить работу, он предложение принял, потратил аванс и почти все суточные, но все исполнил. Дело закрыто.

Конечно, начав работать частным детективом, Бен совершил ошибку, но тогда он искренне надеялся стать похожим на героев романов – странствующих рыцарей справедливости вроде частных сыщиков Майка Хаммера, Трэвиса Макджи и Джима Рокфорда. Он знал, что начинать нужно с малого и браться за любое дело, какое подвернется. К сожалению, эти дела – поиски отпущенных под залог, загулявших супругов и других сбежавших и пропавших тем или иным образом – остались главным источником его доходов и, за несколькими исключениями, никак не могли называться благородными. И ни одной таинственной и прекрасной «дамы-в-отчаянном-положении».

И сейчас Бен собирался получить кучу денег от человека, который ему не нравился, в обмен на то, чтобы испортить жизнь двум людям, которых уважал.

Де Суси и Джонсону нужно быть более осмотрительными, попробовал убедить себя Бен. Есть же малоизвестные небогатые благотворительные организации, и есть чернокожие мальчишки, ищущие образец для подражания, которые надеются на такие организации... Надо было лучше продумывать свое поведение. Существуют же способы все держать в тайне, по крайней мере в относительной тайне, но по каким-то причинам любовь же слепа – они к этим способам не прибегли.

И вот теперь эти фотографии...

Бен поднял трубку, набрал номер Катрин и, как обычно, преодолел первый заслон в лице секретарши.

–  У вас есть что-нибудь для меня? – светская дама задала вопрос, не удостоив детектива даже формальным «здравствуйте».

Голос в телефоне был скрипучим. Бен мысленно представил себе его обладательницу – безупречно накрашенное, гордое, высокомерное и непроницаемое лицо. И теперь в ее скучной жизни, полной власти, привилегий и побед, появятся обнаруженные им факты, которые... Да, ну и денек будет! Катрин де Суси, просим на сцену! Вы победили, и вас ждет приз!

Последовала небольшая пауза.

–     Итак? – повторила Катрин.

–     Э... видите ли, у меня ничего нет, миссис де Суси. Ничего. Полагаю, что ваш муж чист.

–     Но...

–     И, честно говоря, я не считаю себя вправе и дальше тратить ваши деньги. Если вы хотите продолжить расследование, я советовал бы вам найти кого-нибудь другого.

–     Но...

–     Всего доброго, миссис де Суси!

«Судья, будьте осторожнее. Жена Роберта мстительна!» – написал Бен на чистом листке бумаги. Подписавшись «Друг», он положил листок в конверт с фотографиями, нацарапал на нем адрес судьи, не указав отправителя, поставил штамп «Лично и конфиденциально» и отложил конверт до того момента, когда наступит время пойти перекусить. Лучше будет отправить письмо заказной почтой, решил Бен. Дождь за окном продолжал барабанить вовсю, и через несколько минут энтузиазм, который ощущал Бен, так славно разочаровав Катрин де Суси, начал уступать место обычному состоянию безразличия и тоски. Трудно было поверить, что жизнь, однажды начатая в предвкушении блеска, пыла и духа приключений, ожидает такой финал. Но еще труднее верилось, что на все это Бену было плевать.

Телефон прозвонил пять или шесть раз, прежде чем Бен обратил на него внимание и снял трубку.

–Да.

–     Мистер Каллахэн? – спросил женский голос.

–Да.

–     Детектив?

–     Да. Кто говорит?

–     Это офис профессора Элис Густафсон.

–     Понял.

–     Отдел антропологии Чикагского университета.

–     Понял.

–     Мистер Каллахэн, у вас была назначена встреча с профессором Густафсон пятнадцать минут назад.

–     У меня было что?

Бен порылся в бумагах, лежавших на столе, нашел ежедневник, в котором каждому дню в году он оптимистично выделил целую страницу. Имя Элис Густафсон. Адрес, номер телефона в офисе и время встречи (пятнадцать минут назад!) были написаны его каракулями на сегодняшней странице. Под временем встречи стояли два слова: «Охрана органов». Только сейчас Бен вспомнил о звонке секретарши примерно с неделю назад, которая едва не захлебывалась от восторга по поводу возможностей, которые предоставит ему предлагаемая работа.

Он согласился на встречу, не сказав женщине, что не имеет ни малейшего понятия, о чем речь. И вот оказалось, что он просто забыл об этом. После учебы в колледже Бен некоторое время преподавал социальные науки в старших классах школы, а потом бросил кости и решил стать частным детективом. Видимо, пришло время снова бросить жребий и заняться чем-нибудь другим. Быть может, ему суждено узнать, что его призвание – торговать с лотка горячими сосисками, а может – дрессировать животных.

–     Я... прошу прощения, – сказал он. – Неожиданно появились кое-какие дела, которые меня задержали.

–     Догадываюсь, – ответила женщина. – Но профессор Густафсон говорит, что если вы все еще заинтересованы во встрече, она сможет принять вас сегодня в час дня.

Бен потер темно-рыжую щетину, которая начала в последнее время появляться на подбородке все раньше и раньше, не дожидаясь вечера, и снова взглянул на слова «Охрана органов» в ежедневнике. В голове ничего не щелкнуло. Пожалуй, пора всерьез заняться укреплением памяти.

–     Эта встреча, – начал он, – э-э... вы не могли бы мне напомнить?..

В трубке было слышно, как женщина вздохнула.

–     Вы откликнулись на объявление, которое мы дали в газетах около года назад, предложив свои услуги «Охране органов». Мы сообщили вам и другим соискателям, что составляем базу данных о частных сыщиках, которым можем в будущем предложить работу. Вы обнадежили нас, изъявив желание быть включенным в базу...

«Что за вздор!» – подумал Бен. Он не смог припомнить, когда в последний раз и кого обнадеживал хоть чем-то.

–     Так, и о чем пойдет речь?

В трубке снова послышался вздох.

–     Мистер Каллахэн, я полагаю, что у профессора Густафсон есть для вас работа.

–     И деньги, чтобы ее оплатить?

–     Думаю, да. Итак, вы будете в час дня?

Бен выдвинул из-под стола клавиатуру и хотел было набрать в поисковике «Охрана органов», но вспомнил, что на днях его отключили от сети по вполне обычной причине. Что ж, по крайней мере предстоящее дело не обещало стать еще одной операцией по уличению в неверности. А после миссис Катрин де Суси, возможно, он за них больше вообще не возьмется.

–     В час дня, – услышал он собственный голос. – Я буду.

* * *

Бен был уверен, что где-то у него лежит зонтик, но он никогда им не пользовался. Порывшись в шкафу в маленькой полупустой приемной, он прекратил поиски. Взять такси представлялось логичным, но сулило дополнительные расходы, а одним из немногих приобретений за годы учительства был приличный теплый плащ. Подпоясавшись и надев на голову кепку, как у младшего отряда бойскаутов, он прошел под проливным дождем двенадцать кварталов, забегая под козырьки подъездов каждые две минуты, чтобы передохнуть. Хаскелл-холл на Пятьдесят девятой улице, куда он направлялся, был солидным каменным зданием с украшенными резьбой арками, за которыми виднелся ухоженный, обсаженный деревьями внутренний двор.

На небольшой бронзовой дощечке у двери на четвертом этаже была выбита надпись:

Д-Р ЭЛИС Т. ГУСТАФСОН МЕДИЦИНСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

Ниже располагалась другая табличка, поменьше, где на черном пластике белыми буквами красовалась надпись «Международная компания охраны органов». Дверь была заперта. Бен негромко постучал, потом постучал чуть сильнее.

«Вот, значит, как», – подумал он. Единственное, чего ему на самом деле сейчас хотелось, – сидеть дома на диване, гладить кота Пинкуса и думать, что делать со своей жизнью, если вообще нужно что-то делать. Как насчет того, чтобы заняться торговлей? Ведь каждому нужны новая «мазда» или новый пылесос. Бен поднял руку, чтобы снова постучать, потом решил: «К черту все это», и повернулся, чтобы уйти.

В десяти футах от себя он увидел женщину, которая стояла, скрестив руки, и оценивающе смотрела на него. Клетчатая рубашка с длинными рукавами была заправлена в простые холщовые брюки типа тех, что носят плотники, тонкую талию опоясывал широкий кожаный ремень с массивной серебристой пряжкой. Женщине на вид было около шестидесяти, на узком интеллигентном лице сидели очки в золотой оправе, а темные с проседью волосы были собраны в пучок на затылке.

Первое впечатление о женщине, особенно после трех недель общения с Катрин де Суси, оказалось, бесспорно, положительным.

–     Мистер Каллахэн, я – профессор Элис Густафсон, – сказала она. – Простите, если напугала вас.

–     Самую малость. Кажется, я несколько утратил кошачью осторожность своей профессии.

Бен пожал узкую ладонь и с сожалением ощутил явные признаки хронического артрита суставов.

–     Мне много лет довелось пробыть в местах, где я не хотела тревожить людей или пугать диких животных, – сдержанно объяснила профессор. – Там я и приобрела такую мягкую походку.

Она открыла ключом дверь, и Бен заметил, что это далось ей с некоторым трудом. Помещение оказалось неожиданно большим, немного захламленным, но в то же время уютным. Одна стена представляла собой два широких окна высотой в восемь футов, а напротив от пола до потолка высились книжные полки с книгами академического вида, журналами в переплетах и россыпью и даже несколькими томами фантастики. В углу стоял высокий шкаф со стеклянными дверцами, в нем – десятки самых разных предметов, без этикеток и без всякого видимого порядка. На дальней стене висели фотографии в рамках, на которых были изображены большей частью мужчины, все темнокожие. Почти каждый из них демонстрировал шрамы на своем теле, и никто не выглядел богато или счастливо.

–     Кофе? – спросила Густафсон, показав на кофейный автомат в углу. Потом она уселась за большой дубовый стол антикварного вида. За ее спиной висела двухметровая карта мира, утыканная разноцветными булавками.

Бен покачал головой и устроился напротив профессора. На ее лице было странное, но привлекательное выражение спокойствия и энергичности.

–     Я... я прошу прощения, – начал Бен, – но должен признаться, что плохо помню содержание вашего объявления.

–     Да, Либби, наш секретарь, так и сказала. Неважно. Главное – вы пришли.

Бен огляделся.

–     Да, я пришел.

–     Но плохо представляете себе, что вас ждет. Верно?

–     Думаю, что вы правы.

Несколько секунд профессор изучающее смотрела на Бена, и ему показалось, что она готова поблагодарить его за визит и отправить обратно в ту берлогу, из которой он вылез. И он ни в коем разе не стал бы ее винить за это, да и не слишком бы огорчился.

Что это? Депрессия? Кризис среднего возраста? Наверное, и то и другое. Наплевать. Может, вместо консультанта по профессиям у «Добрых соседей» ему стоит наведаться к их же психофармакологу [9]9
  Психофармаколог – исихиатр, который в основном выписывает лекарства. Также его называют фармакотерапевтом.


[Закрыть]?

– Полагаю, вам стоит знать, – заверила Густафсон, – что вы не первый детектив, с которым я встречаюсь по поводу этой работы. Вы уже третий.

– Чем вас не устроили первые два?

– Они сами отказались.

– Мало предложили? – спросил Бен, зная по опыту' общения с «коллегами по цеху», что это самая вероятная причина.

– Около года назад мы надеялись получить грант и расширить ту часть нашей работы, которая ориентирована на расследования и исполнение законов. Поэтому я и дала объявление, чтобы подыскать подходящих людей. Но потом спонсор решил найти своим деньгам другое применение. Сейчас мы получили средства от другой организации. Их не слишком много, но все же...

– Поздравляю...

– Не хотите ли узнать, о чем идет речь?

«Ладно. Что бы там ни было, я еще ни на что не согласился», – подумал Бен.

– Слушаю вас, – сказал он.

Густафсон взяла из ящика небольшую стопку сложенных вдвое листков и передала один Бену. Заголовок гласил: «Незаконная торговля органами». Ниже, более мелким шрифтом: «Всемирная проблема».

– Торговля человеческими органами в большинстве стран считается незаконной, – заговорила профессор, пока Бен просматривал листок, – но она продолжается и растет в геометрической прогрессии. Доноры, у которых незаконно берут органы, могут быть живы, могут быть мертвы, а могут пребывать и в промежуточном состоянии – «мертв, но не совсем». Большинство из них объединяет одно – нищенское существование. В систему вовлечены продавцы, покупатели, посредники, больницы, клиники и врачи-хирурги. Поверьте мне, мистер Каллахэн, что деньги в этом тайном и нелегальном бизнесе крутятся очень большие – миллионы, даже миллиарды долларов.

Бен отложил листок в сторону.

–Скажите, доктор Густафсон, – сказал он, – если я правильно понял, то бедняку позарез нужны деньги, а человеку со средствами – почка, печень или что там еще, гак?

–Да.

–Если посредничество в обмене органа на наличные считается преступлением, то кто его жертва? И что не менее важно, кому какое до этого дело?

–Сначала я отвечу на ваш второй вопрос, мистер Каллахэн. Доноры очень редко получают то, на что рассчитывали. Обычно это бедняки, которых используют в своих целях богатые. Если вам нужна аналогия, представьте себе бедную молодую женщину, которую подонок с деньгами принуждает заниматься проституцией. «Охрана органов» – всего одно из двух агентств такого типа, но число наших клиентов постоянно растет. Во всех странах начинают понимать необходимость выделять средства на решение этой проблемы. Даже здесь, в Штатах, ситуация, как вы увидите, начинает меняться.

–Вы говорите, что правительства выделяют средства, – сказал Бен, – но мне кажется, что они могут требовать слишком многого.

Снова Густафсон внимательно посмотрела на него.

–Прогресс в этой сфере не слишком быстр, – нехотя призналась она, – вы правы. Но он есть. Когда мы представляем властям любой страны твердые доказательства нелегальной торговли органами, виновных арестовывают.

– Поздравляю, – снова произнес Бен, не зная, что еще можно сказать, и надеясь, что не был циничен или неискренен.

В мире, где обычным делом являются болезни, терроризм, диктатура, наркотики, проституция, продажность политиков и корпоративные сговоры, то, чем занималась Элис Густафсон, не имело первостепенной важности. Она была доньей Кихот – идеалисткой, сражавшейся с преступностью, в которой не имелось жертв и к которой, кроме редких статей в «Таймс», не проявлялось большого интереса.

– Позвольте спросить вас, мистер Каллахэн, почему вы стали частным детективом?

– Сейчас, пожалуй, не могу сказать с уверенностью. Я преподавал в школе, но директор считал, что мои уроки слишком неопределенны и что я не поддерживаю должной дисциплины. Дети меня любили, и я их любил, но... но директор считал, что это ничего не значит.

– Мило!

– Я не читал его рекомендательного письма, но результат моих поисков другой преподавательской работы дает основания полагать, что отзывы были не блестящими. Мне всегда нравились детективные романы, вот я и решил, что стоит попробовать. Я представлял, что нахожусь на месте этих парней, их героев.

– Да, это были парни, что надо, а мой любимый автор – Джон Макдональд. Я прочитала почти все, что он написал.

– Его Трэвис Макджи – вот кто являлся настоящим парнем, я считаю.

Смех профессора был очень естественным и заразительным.

– Действительно, кто бы не захотел жить во Флориде в плавучем доме и спасать красоток-в-отчаянном-положении!

В сознании Бена снова всплыл образ Катрин де Суси.

– Проблема заключалась в том, что я забыл, что все образцы для подражания и все красотки – плод фантазии автора.

–Жить в реальном мире – для многих из нас задача сложная, – профессор откинулась на спинку кресла, постукивая по столу кончиками пальцев. Было очевидно, что она решает, стоит ли продолжать разговор или лучше переключиться на детектива номер четыре. – Так вот, – сказала она, видимо, приняв решение, – кстати о Флориде. Вы еще хотите подробнее узнать о предстоящей работе? Потому что именно во Флориду мы вас бы и отправили.

–Профессор Густафсон, я солгал бы, если бы сказал, что сильно заинтересован в этой работе.

–Ценю вашу прямоту, мистер Каллахэн. Мы всегда это приветствуем.

–Есть небольшая разница между откровенностью и безразличием, профессор.

–Понимаю... Что ж, взгляните на эти фотографии. Мне прислал их патологоанатом из Форт-Пирса, штат Флорида. Его зовут Стэнли Войцек, он изучал у меня медицинскую антропологию. Он хорошо знаком с нашей организацией. Вы, вероятно, правы, говоря о том, что нелегальная торговля органами – это преступление без жертвы, но вот...

За годы работы Бен видел много фотографий, сделанных патологоанатомами: и черно-белых, и цветных, как эти. Тем не менее снимки заставили его глубоко вздохнуть: тело жертвы, юноши лет двадцати, напоминало отбивную.

–Он переходил автостраду в три часа утра и был сбит грузовиком, – объяснила Густафсон. – По мнению Стэнли, смерть оказалась мгновенной.

–Могу себе представить.

–А теперь взгляните на три нижних фото.

–Вы имеете в виду ягодицы этого парня?

–Точнее, область непосредственно над ними. Стэнли пишет, что он абсолютно уверен в том, что за сутки до смерти этот человек стал донором костного мозга.

–И что?

– Он обзвонил все больницы, клиники и всех гематологов в округе, но этот парень нигде не зарегистрирован в качестве пациента.

– Личность установили?

– Нет.

– Отпечатки пальцев?

– В картотеке отсутствуют.

– Господи! И, по мнению патологоанатома, нет никаких сомнений, что он являлся донором костного мозга?

– Сейчас мы может говорить о недобровольном донорстве.

– Уверен, что должно найтись какое-то простое, логическое объяснение.

– Возможно. Теперь взгляните на это.

Густафсон передала Бену папку, на ярлыке которой было от руки написано единственное слово: РАМИРЕС. В папке лежали кассета с пленкой, несколько листков с отпечатанным на машинке текстом, фотографии и две вырезки, одна из газеты «Хэллоуэл-репортер», город Хэллоуэл, штат Мэн, другая из журнала «Нэйшнл Инкуайрер». Обе газеты вышли приблизительно четырнадцать месяцев назад. Бен начал с той, что имела более крупный заголовок:

ВАМПИРЫ ВЫСОСАЛИ МОЮ КРОВЬ

Современные вампиры пользуются фургонами и пьют кровь через иголки.

В короткой заметке, сопровождавшейся фотографиями, подробно изучалось происшествие с Хуанитой Рамирес, пятидесятилетней хозяйкой мотеля. Она утверждала, что ее чем-то одурманили, завязали глаза, похитили, держали взаперти в доме на колесах, и над ней проводили эксперименты вампиры, представлявшиеся врачами. Доктор, осматривавший ее после предполагаемого похищения, нашел свидетельства того, что у женщины через толстые иглы, введенные в бедренную кость, брали костный мозг. Один из газетных снимков, на котором предположительно был запечатлен участок кожи над ягодичными мышцами, поразительно походил на тот, что прислал бывший студент профессора Густафсон.

–     Стэнли Войцек ничего не знал об этом случае, когда посылал мне свои фотографии, – сказала она.

–     А как же вы о нем узнали? – спросил Бен.

Густафсон загадочно улыбнулась.

–     Кое-кто читает газеты, когда не работает, кто-то смотрит телевизор, кто-то бродит по сети... Я пользуюсь Google и нахожу там много интересного. Вторая заметка, та, что покороче, приводит слова одного доктора-остеопата из штата Мэн, который согласен с тем, что у женщины могли взять костный мозг. Я встретилась и разговаривала и с Хуанитой, и с доктором. Хуанита рассказала о большом сером доме на колесах с каким-то темным рисунком на стене. Еще до того как я получила материалы от Стэнли, я не сомневалась, что она говорит правду: ее похитили, откачали костный мозг, а затем надели повязку на глаза и выбросили из фургона в незнакомом месте.

–     Но зачем?

–     Чтобы ответить на этот вопрос, мистер Каллахэн, нам и нужен детектив. Я бы и сама этим занялась, но у меня лекции. Да и с моим артритом, знаете ли... Времена, когда я могла бы тайно рыскать по больницам Турции, Молдавии или Южной Африки в поисках подпольных торговцев органами, боюсь, уже прошли.

–     Надеюсь, что нет, профессор!

–     Вы думаете? Спасибо.

–     Так почему Флорида? Я думал, что вы больше интересуетесь странами третьего мира.

–     В основном потому, что именно там сейчас разворачивается действие. Если мы сможет представить доказательства, – любые! – что подобная организация орудует у нас в стране, то думаю, нам не придется волноваться за финансирование. Даже если считать, что взятие костного мозга не так сильно подрывает здоровье, как потеря почки или части печени, все-таки это незаконная трансплантация.

История женщины и неубедительные доказательства не вызвали у Бена большого интереса к «Охране органов» и ее работе.

Не верил он и в то, что за смертью молодого человека из Флориды кроется нечто более ужасное, чем удар о радиатор грузовика, но сама профессор Густафсон произвела на Бена сильное впечатление, а ее энтузиазм даже вызвал зависть.

– Боюсь, что средства, которыми мы располагаем, не слишком велики, мистер Каллахэн.

– Звучит угрожающе!

– Не хотели бы вы отправиться во Флориду, установить личность этого несчастного на снимках и, по возможности, выяснить, что с ним произошло?

– Моя лицензия во Флориде недействительна.

– Это, надеюсь, вам не помешает. Уверена, что пару раз вы следили за людьми в других штатах.

– Приходилось.

– Кроме того, мой бывший студент хорошо знаком с тамошней полицией. Стэнли пообещал, что сведет меня с нужными людьми, и я не думаю, что он откажется сделать то же самое для вас.

– Полиция уже занимается этим делом?

– Вряд ли. Пока факт преступления не установлен, а поэтому, думаю, они не слишком торопятся идентифицировать жертву. Да и других дел у них хватает, а у вас будет только это. Ну как, вы заинтересовались?

Бен хотел было сказать что-то о своей занятости, но интуиция подсказывала, что собеседница вряд ли в это поверит.

– Что я буду иметь? – спросил он вместо этого.

– Мы можем оплатить вам перелет эконом-классом и восемь дней по сто пятьдесят долларов за каждый. Плюс расходы. В разумных пределах.

Бен постарался не дать волю своему черному юмору. Катрин де Суси платила ему сто пятьдесят долларов в час.

–     Я понимаю, почему вы столкнулись с трудностями при поиске сотрудников, – сказал он. – Предположу, что тот, кто соглашался работать за такую малость, не был тем, кто вам нужен.

–     Вы тот, кто нам нужен, мистер Каллахэн. У вас хватило мужества признаться, что вас не заботят наши проблемы, а когда-то хватало интеллекта, чтобы быть хорошим – по моим понятиям – учителем.

–     Что если мне потребуется больше времени?

–     Сомневаюсь, что наблюдательный совет «Охраны органов» выделит вам дополнительные средства.

–     А кто это «наблюдательный совет»? – спросил Бен.

–     Это я, – скромно улыбнулась Элис Густафсон.