Текст книги "Пятая пробирка"

Автор книги: Майкл Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Тут Бен оступился и упал, сильно ударившись головой о гранитный валун высотой не меньше десяти футов. Земля вокруг монолита навела Бена на мысль, что можно попробовать залезть на вершину камня. Но что потом? Лучшее, что можно было придумать, – это броситься сверху на своего преследователя и попытаться достать стрелу. Самый лучший выбор при отсутствии такового...

– Пять секунд!

Бен подумал, насколько далеко он смог уйти. Сто ярдов? Скорее всего, значительно меньше.

Он пополз на четвереньках наверх вокруг валуна. Воздуха не хватало, в голове звенело, но дюйм за дюймом он продвигался вперед.

– Все, придурок, – донесся до Каллахэна голос Винсента. – Пришло время умирать!

Бен распластался близ верхушки валуна. Снизу его вряд ли можно было заметить, но он все равно не чувствовал себя в безопасности. Затаив дыхание, беглец прислушался. Кроме гудения насекомых, ничего слышно не было. Бен огляделся. Невдалеке стояло несколько высоких деревьев. Густая трава и кусты поднимались на шесть-семь футов от земли, но шанс убежать был упущен. Оставалось надеяться, что его не видно и Винсент пройдет прямо под его камнем или вообще направится в другую сторону. Каллахэн снова затаил дыхание. Теперь недалеко от себя с левой стороны он услышал хруст веток. Винсент был близко, очень близко. Бен повернул голову, не поднимая ее, а наоборот, прижавшись щекой к камню, и взглянул в ту сторону, откуда доносился шум. В траве в самом деле что-то двигалось, и это движение было направлено в его сторону. Если Винсент обогнет валун и пойдет вверх, охоту можно будет считать оконченной. «Все– таки, – подумал Бен, – надо было продолжать идти». Сейчас же он мог только ждать, рассчитывать на то, что убийца появится внизу, и готовиться к броску.

Звук ломающихся веток и шуршащих листьев приближался. Слева. Прижимаясь к камню, Бен перенес свой вес так, чтобы было удобнее прыгать. Заметив движение над собой, Винсент поднимет лук, дабы произвести выстрел. Бену нужно лишь разминуться с наконечником стрелы, упасть на стрелка и быстро дотянуться до колчана.

Тихо... слушай... смотри... Не дыши... не дыши! Радуйся, Мария, благодатная, Господь с тобою... и... ДАВАЙ!

Бен поднялся на колени, готовый к прыжку, но Винсента под ним не было. Вместо него появилась облезлая рыжевато-коричневая бродячая собака с белыми лапами и длинной узкой мордой. Она что-то вынюхивала на своем пути через заросли. У Каллахэна затеплилась надежда. Возможно, Винсент все-таки пошел другой дорогой? Может, еще есть время убежать? И в этот момент Бен почувствовал удар сзади и понял, что его подстрелили.

Каллахэн упал, задохнувшись от боли, и полетел вниз. Он приземлился на бок. Воздух будто вышибло из легких взрывом.

Дева Мария, Матерь Божия... Матерь Божия... молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей...

Но в эту минуту смерть еще не пришла, как не пришла и в следующую. Бен лежал без движения, за гранью боли ощущая лишь твердую землю. Потом сзади почувствовалось какое-то движение, на самом краю видимого им пространства.

– Это было за Цинциннати, – сказал Винсент. – А это – за всех хитроумных придурков, которые думают, что могут меня провести.

Вот и настал момент истины. Бен разглядел стоящего в пятнадцати ярдах и улыбающегося призрака. Призрак поднял лук. Но вдруг голова его дернулась назад, и он хлопнул себя по щеке, будто его укусил москит.

– Какого че?..

Это были последние слова Винсента.

Откуда-то из леса вылетело длинное тонкое лезвие, сверкнуло и прошло насквозь через его шею. Кровь из перебитой артерии ударила фонтаном, пока Винсент еще даже не начал падать. Вытаращенные глаза, сдавленный крик, неуклюжий пируэт – и светловолосый бегемот рухнул на землю, умерев еще во время падения.

Бен, не в силах понять произошедшее, начал проваливаться в темноту. В последний момент перед кромешной тьмой он ощутил легкое прикосновение к своему плечу и услышал мягкий, успокаивающий женский голос.

– Все будет хорошо!

ГЛАВА 34

Стражи у нас должны быть благочестивыми и божественными, насколько это под силу человеку.

Платон," Государство", кн. II

– Доктор Энсон, пожалуйста, поторопитесь! Ренни... По-моему он умирает. Он еще в сознании, но давление резко упало.

Энсон поспешил за молоденькой медсестрой в палату номер 10 – полуизолированную комнату в дальнем конце больницы. Ренни Оно, резчик по дереву, которому едва перевалило за сорок, умирал. Почти десять лет он боролся со СПИДом, но болезнь в итоге взяла верх. Ничего сделать было уж невозможно – по крайней мере, с точки зрения медицины.

Энсон пододвинул стул к кровати и сел, взяв исхудавшую руку умирающего в свои ладони.

–        Ренни, ты меня слышишь?

Оно чуть заметно кивнул, поскольку говорить уже не мог.

–    Ренни, ты добрый и хороший человек. В твоей новой, другой, жизни все будет хорошо. Ты мужественно боролся со своей болезнью. На это не каждый способен. Тебе сейчас страшно?

Больной покачал головой.

–        Хочешь, я почитаю тебе, Ренни?

Энсон раскрыл свой потертый блокнот, из которого торчали какие-то разрозненные листки. Там были рисунки, эссе, повседневные записи, стихи... Почти каждый день Энсон добавлял в блокнот что-то новое. То, что он собирался читать, не имело заглавия, только слова, аккуратно отпечатанные на машинке. Сам листок казался чуть белее остальных:

^{Мир может быть полным обмана, лжи,}

^{несправедливости,}

^боли.

^{Но есть еще, друг мой, пустота, что ждет тебя, – Огромная, сверкающая пустота,}

^{Мягкая, напоенная ароматом мира,}

^{Ароматом безмятежности.}

^{Ты уже почти там, друг мой.}

^{Величественная пустота – вечная гавань твоей души. Возьми мою руку, друг.}

^{Возьми мою руку и сделай шаг, только один шаг.}

^{И ты будешь там.}

Энсон почувствовал, как рука Ренни Оно ослабла. Едва заметное колыхание простыни на его груди прекратилось... На несколько минут все застыли – и сестра, и врач и пациент. Энсон встал, нагнулся и тихо поцеловал Оно в лоб. После этого он молча вышел из палаты.

Было самое любимое время суток доктора Энсона – наступал рассвет. С того момента в Амритсаре, когда он узнал об обмане хирурга Хандури и женщины, называвшей себя Нарендрой Нарджот, в котором участвовала Элизабет Сен-Пьер, доктор пребывал в печали и растерянности. Он практически не спал, полностью посвящая себя работе, ухаживая за пациентами больницы и клиники. Все это время он думал над тем, чем ответить на этот обман. Сейчас, после нескольких разговоров с медсестрой Клодин, которую Элизабет вынудила уйти, Энсон был готов.

Когда он пришел в лабораторию, у дверей его поджидал верный Франсис Нгале.

–Доктор Джо, в лаборатории все готово, – сказал здоровяк. – Доктор Сен-Пьер недавно прибыла в больницу.

–Хорошо.

–Ренни скончался?

–Да.

–Мирно?

–Очень мирно, Франсис.

–Ну что же... Он был славным парнем.

–Нам пора заняться делом. Ты подготовил мне пульт дистанционного управления?

Нгале протянул доктору маленькую прямоугольную коробочку.

–Я все проверил, – сказал он. – Но, надеюсь, вам не придется ее использовать.

–Если понадобится, я это сделаю. Стул на месте?

–Да.

–Ты хороший друг, Франсис. И всегда был им.

Мужчины коротко обнялись, а затем доктор отправил

Нгале обратно в больницу. Через минуту он вернулся, сопровождая Элизабет. На ее лице застыло выражение недоумения и тревоги. Энсон кивнул Сен-Пьер, показывая на стул, а сам встал рядом.

–Я так понимаю, – начала Элизабет по-английски, – что у вас имеются веские причины, иначе вы не вызвали бы меня сюда в четыре часа утра.

–Да, – ответил Энсон, – имеются. Как вы помните, перед тем как вы организовали нашу поездку в Индию для встречи с вдовой моего благодетеля, я пообещал вам, что раскрою последние секреты моих исследований по «Саре-9» специалистам из «Уайтстоуна».

–Совершенно верно.

Недоумение на лице Элизабет стало еще заметнее. Зачем он говорит то, о чем она и так хорошо помнит?

–Единственное, чего вы не знаете, – как идентифицировать один из десяти штаммов [47]47
  Штамм – чистая культура микроорганизмов, выделенная из ка-кого-либо одного источника – организма заболевшего животного или человека, из почвы, воды и т.п. – и используемая для изготовления вакцин и сывороток.


[Закрыть]дрожжей в емкостях, которые мы используем, а также одного этапа в процессе стимуляции дрожжей для выработки лекарства.

–Да. И что?

–Я решил изменить нашу сделку.

–Но...

–Вы обманули меня, Элизабет. Вы построили нашу дружбу, и вы же злоупотребили ею.

Энсон был исключительно спокойным человеком, но если его сильно задеть, мог проявить характер. Сейчас он заставил себя сдержаться, помня о пульте дистанционного управления в кармане.

–Я не понимаю, о чем вы говорите, – пожала плечами Сен-Пьер.

Энсон быстро произнес несколько фраз на хинди.

–Полагаю, вы узнаете язык, хотя он один из тех, на которых вы не говорите. Я достаточно свободно владею им, по-крайней мере для того, чтобы разгадать амритсарскую шараду.

– Я не понимаю! – снова сказала Элизабет.

– Все вы понимаете! После нашего возвращения, все еще надеясь нато, что ошибся и неправильно понял ваши действия, я позвонил в Нью-Йорк своему другу-журналисту. Нет никаких подтверждений того, что некий Т. Дж. Нарджот вообще существовал, и того, что в больницах Амритсара была вспышка эпидемии пневмонии.

– Подождите! – возмутилась Сен-Пьер, явно начинавшая паниковать.

– Больше того, – продолжал Энсон, – ранее меня вводили в заблуждение относительно моих странных приступов. Я позвонил сестре Клодин, которая находилась на дежурстве в тот день, который чуть не стал для меня последним. Сначала она пыталась защитить вас, вернее свое будущее, которому вы угрожали. Но в конце концов ее честность взяла верх. И что вы думаете я узнал? Я узнал, что моя дорогая Элизабет чуть не убила меня ради своих собственных интересов.

– Все это было сделано для вашего блага, Джозеф. Вам была необходима пересадка!

– Вы хотите сказать, что вам было необходимо сделать мне пересадку? Моя работа продвигалась недостаточно быстро для вас? Или вы боялись, что я умру раньше, чем ваши специалисты выяснят все мои секреты?

– Нет, Джозеф, это нечестно! Ведь «Уайтстоун» построил эту больницу, мы создали эти лаборатории!

Энсон вынул из кармана пульт дистанционного управления.

– Вы знаете моего друга Франсиса, правда? – спросил он, показывая на Нгале.

– Конечно!

– Так вот, Франсис – эксперт в подрывном деле. По моей просьбе он установил во всем крыле, где располагается лаборатория, взрывчатку. Элизабет, у вас есть ровно пятнадцать минут, чтобы я поверил, что вы говорите правду. Иначе все взлетит на воздух.

–Подождите. Нет! Вы не можете это сделать!

–Пятнадцать минут, и все превратится в пепел, включая драгоценные чаны с дрожжами и мои дневники, которые лежат вон в том углу.

–Джозеф, вы не понимаете! Я не вправе рассказывать вам что-либо, я... я должна позвонить. Я должна получить разрешение поделиться с вами информацией. Если я этого не сделаю, моя жизнь будет в опасности. Я... мне нужно время.

Энсон демонстративно посмотрел на часы.

–Четырнадцать минут.

Сен-Пьер огляделась, словно ища защиты.

–Мне нужно позвонить!

–Если только это не займет больше четырнадцати минут.

Сен-Пьер вскочила.

–Мне пойти с ней? – спросил Нгале.

–У нее единственный выход – сказать правду. Люди, на которых она работает, умны, очень умны. Они все поймут.

Через несколько минут Элизабет вернулась.

–Хорошо, – начала она, с трудом переводя дыхание, – хорошо! Мне разрешили раскрыть вам некоторые факты, не называя имен. Это вас устроит?

–Элизабет, я не собираюсь давать вам никаких обещаний.

–Хорошо, садитесь и слушайте.

Энсон кивнул Нгале. Тот принес стул, еще раз внимательно посмотрел на обоих и вышел из комнаты.

–Продолжайте, – потребовал Энсон, – только помните: если я почувствую, что вы снова лжете, второго шанса у вас не будет.

Он поднял руку с пультом, как бы в подтверждение своих слов.

Сен-Пьер выпрямилась на стуле и посмотрела Энсону прямо в глаза.

–Несколько лет назад, – начала она, – примерно пятнадцать, небольшая группа специалистов-трансплантологов и хирургов, встречаясь на международных конференциях по трансплантологии, начала обсуждать насущные вопросы по своей специализации и делиться мнениями о несовершенстве системы получения и пересадки органов.

–Продолжайте.

–По всему миру мы сталкивались с законодательными ограничениями, которые не позволяли нам принимать решения. Поэтому хирурги начали дезинформировать пациентов относительно серьезности их положения, чтобы вынудить внести свои имена в некий список. Кроме того, невежество, существовавшее в общественном сознании по этому вопросу, и позиция официальных властей и церкви не позволяли обеспечить нуждающихся необходимом количеством донорских органов. Но самое главное и самое печальное, что люди, чей образ жизни привел их к необходимости пересадки органа, после операции снова возвращались к старым привычкам и в буквальном смысле слова уничтожали драгоценный орган, который мог бы спасти жизнь другому, более ответственному и более достойному пациенту.

–Вы являлись членом этой группы?

–Не с самого начала. Меня пригласили присоединиться к Хранителям около одиннадцати лет назад

–Хранителям?

–Как вы можете себе представить, сначала все дискуссии в группе трансплантологов были глубоко философскими. В этой группе состояли выдающиеся врачи, перед которыми стояли огромные этические проблемы.

–И еще они были, как я слышал, величайшими эгоистами.

–Эти мужчины и женщины, особенно хирурги, несли такую ответственность, которую невозможно ни оценить, ни представить!

–Хранители?

– Постепенно в поисках объединяющей философской доктрины группа начала все больше и больше сосредоточиваться на трудах Платона, особенно на его трактате «Государство». Его философия и логика понятны и доступны любому. Так, со временем был выработан фундамент нашего закрытого тайного общества.

– Доктор Хандури тоже Хранитель?

– Я сказала – никаких имен!

– Черт бы вас побрал! Да или нет? – крикнул Энсон.

– Конечно. Конечно, он из Хранителей. Почему вы спросили?

– Потому, что он говорил о своих разногласиях с сикхами, касающихся отрицания ими кастовой системы. Платон, насколько я помню, делил общество на три касты.

– Он не использовал такое слово, но, в принципе, да. Низшее сословие из трех – ремесленники. Это рабочие, фермеры и им подобные. Следующими идут помощники: военнослужащие, менеджеры, руководители среднего уровня. Вершина же этой пирамиды... [48]48
  Неточность автора. В «Учении» Платона люди делятся на три касты: первая (самая низшая) – ремесленники; вторая – стражи; третья – государственные и политические деятели. Внутри каждой касты, по Платону, запрещается менять профессию.


[Закрыть]

– Хранители, – закончил фразу Энсон. – Элита.

Сен-Пьер вскинула голову.

– Интеллектуальная, физическая, творческая, научная, политическая... Подумайте, что было бы, если бы Эйнштейн, или Нельсон Мандела, или Раймонд Дамидян, который изобрел магнитно-резонансный томограф, или... или мать Тереза нуждались в органе, который спас бы им жизнь, числясь в каком-нибудь бюрократическом списке с красной полоской или... или если бы такого органа вообще не оказалось? Подумайте о себе, Джозеф, и о том, что вы можете дать человечеству только по той причине, что мы обеспечили вам подходящее легкое, и не просто подходящее, а исключительно подходящее! Задача Хранителей в государстве, в нашем случае – специалистов-трансплантологов – обеспечить других Хранителей, где бы они ни жили, необходимым органом.

Убежденность, с которой говорила Элизабет, завораживала. Энсон едва мог дышать. Слово «обеспечили» резануло его, как ножом. Впервые он задумался над возможностью того, что источником его новой жизни мог стать кто-то, не признанный умершим в законном порядке.

– Где? – хрипло спросил Джозеф.

– Прошу прощения?

– Где? Где вы берете эти органы?

– Как где? У ремесленников и помощников, естественно, – ответила Сен-Пьер. – Конечно же, не у других Хранителей. Иначе это бы не имело смысла и противоречило нашим принципам.

Энсон смотрел на женщину, которую он знал, точнее думал, что знает, восемь лет. И самым ужасным было не то, что Элизабет говорила, а то, что она говорила это с полной уверенностью в своей правоте.

– Сколько всего Хранителей? – спросил он.

– Не очень много, – ответила Элизабет. – Человек двадцать пять, может быть, тридцать. Мы подходим к отбору очень тщательно и, как вы, наверное, догадываетесь, весьма осторожно. Только лучшие из лучших.

– Разумеется, – пробормотал Энсон. – Только лучшие из лучших. – Он поднял и покрутил в руке пульт. – Элизабет, предупреждаю, что если вы попробуете встать с этого стула, не ответив на все мои вопросы, я нажму на эту кнопку, и вы погибнете вместе с лабораторией.

– Но вы тоже погибнете!

– У меня другие приоритеты. Теперь расскажите мне о том, как удается обеспечить абсолютно совместимый орган.

Сен-Пьер беспокойно заерзала на стуле и снова огляделась, словно ожидая рыцаря-спасителя.

– Ну, понимаете, – начала она, уже хуже владея собой, – если Хранителю нужно пересадить орган, он должен быть абсолютно или почти абсолютно совместимым. В противном случае потребуется применение больших доз токсичных препаратов, препятствующих отторжению. Взгляните на себя, Джозеф! Вы принимаете минимум лекарств. После операции вы вернулись к своей важной и очень нужной работе в самые короткие сроки.

–Я догадываюсь, что многие Хранители, получающие органы, могут заплатить за них.

–Да, и они платят. Эти деньги идут на развитие общества.

–Через фонд «Уайтстоун».

–Да, «Уайтстоун» – это мы. Мы занимаемся благотворительностью по всему миру. Мы помогаем артистам, врачам, политикам, ученым вроде вас. Нам принадлежат лаборатории «Уайтстоун», компания «Уайтстоун фармасьютикалс», а скоро, если вы человек слова, будет принадлежать и «Сара-9».

–Не вам судить, человек я слова или нет! Вся эта поездка в Индию была одним большим обманом!

–Все потому, что вы были одержимы идеей познакомиться с семьей донора. Поэтому совет хранителей решил, что в данный момент, по крайней мере, это непрактично и нежелательно.

–Мне операцию делали не в Индии?

–Я старалась ответить на все ваши вопросы, Джозеф. Давайте больше не будем об этом.

–Где была сделана операция? – Энсон снова сжал в руке пульт. – Не лгать!

–В Бразилии. На одном из объектов «Уайтстоуна». Вас накачали снотворным, а потом, как только это стало безопасным, перевезли в хирургическую клинику Хранителей в Кейптауне.

Энсон сделал глубокий вдох.

–Ладно, Элизабет. Теперь скажите мне, кто он?

–Простите?

–Донор. Кто он и откуда?

И снова Сен-Пьер тщетно озиралась в ожидании чудесного спасителя. Ее губы решительно сжались.

–         На самом деле, – проговорила она наконец, – это была женщина. Женщина из Соединенных Штатов, из Бостона.

– Ее имя?

– Я же сказала, никаких...

– Черт возьми, Элизабет! – крикнул Энсон. -Назовите ее имя или приготовьтесь умереть – здесь и сейчас! Я не шучу, и вы это знаете!

– Ее имя Рейес. Натали Рейес.

– Хорошо. А сейчас вы мне расскажете все, что знаете об этой Натали Рейес, и почему выбрали именно ее, чтобы пересадить мне легкое.

ГЛАВА 35

Когда кому-нибудь близка мысль о смерти, на человека находит страх, и охватывает его раздумье о том, что раньше и на ум ему не приходило.

Платон, "Государство", кн. I

Придя в сознание, Бен почувствовал сильный, острый запах, не лишенный приятности, и услышал женский голос, тихо напевающей что-то на языке, которого он не понимал. Стрелы уже не было. Острая боль в ноге и мучительная тяжесть во всем теле еще ощущались, но уже приглушенно. Каллахэн понял, что не первый раз приходит в себя и не первый раз слышит пение женщины. Раздетый до пояса, он лежал на спине на куче одеял и ковриков в какой-то пещере. Через ее вход, футах в десяти от его ложа, проникал солнечный свет.

Постепенно к Бену вернулось зрение, а потом и память, начиная с момента смерти Винсента. Смертельную стрелу, которую ожидал Бен, убийца так и не успел выпустить. Вместо стрелы, как он вспомнил, появилась женщина. Она склонилась над ним и по-английски сказала, что все будет хорошо. Бен запомнил гладкую смуглую кожу и темные, полные жизни и участия глаза. Вместе с мужчиной с повязкой на глазу она подняла Бена на ноги и заставила сделать несколько шагов. Все остальное стерлось из памяти – все, кроме лица женщины. Приятного, выразительного и запоминающегося.

Преодолевая боль, Бен попытался привстать. Женщина, сидевшая рядом, не предприняла никакой попытки остановить его. Ее возраст определить было сложно, если вообще возможно. Похоже, она была из местного индейского племени. Ее лицо, изрезанное глубокими морщинами, чем-то напоминало лицо человека, который помогал Винсенту пытать Бена. Позади женщины он разглядел источник запаха, наполнявшую пещеру, – из горшка, кипевшего на небольшом очаге, поднимались струйки серого дыма.

Бен смог выпрямиться и остаться в таком положении несколько секунд, пока волна слабости снова не свалила его. Женщина успела подхватить его одной рукой и мягко опустила на одеяло. Потом она поднесла к его губам кружку и, поддерживая за затылок, подождала, пока он выпьет густую пахучую жидкость. Через минуту боль исчезла, а вместо нее появилась куча приятных мыслей и видений. Женщина заменила высохший компресс на плече Бена новым, свет снаружи стал меркнуть, пляска видений замедлилась, а потом пропала.

Через несколько минут, а может часов, когда Каллахэн снова пришел в себя, над ним склонилась женщина из леса. Увидев ее лицо, Бен улыбнулся.

– Привет! – сказала она. – Меня зовут Натали Рейес. Вы меня понимаете? Хороню. Вот вода, вам надо попить.

Бен кивнул и сделал несколько осторожных глотков из глиняной чашки. Сидевшая позади Натали старуха продолжала колдовать над своим очагом и горшком.

– Бен, – выдавил он, когда губы уже стали не таким сухими. – Бен Каллахэн из Чикаго. Вы местная?

– Из Америки. Студентка медицинского колледжа в Бостоне.

– Спасибо, что спасли меня.

– Это мой друг Луиш спас вас, а не я. Те люди, которые заправляют делами в больнице, убили его сестру за то, что она пыталась помочь мне. Его друзья из местных сказали, что вас пытали. Мы видели, как человек с луком вышел вслед за вами из больницы, а потом направился по дороге. Луиш знал, что должно было произойти, и спас вас.

– Очень рад, что он это сделал, – сказал Бен. – Я никогда не думал...

– Успокойтесь, – оборвала его Натали, – теперь у нас много времени.

Бен снова заставил себя сесть. На этот раз голова почти не кружилась. Его плечо было аккуратно перевязано марлей, которую, по-видимому, использовали уже не в первый раз. Когда мысли детектива немного прояснились, его голос стал тревожным.

– У нас нет времени, – с волнением начал он. – В больнице женщина, ее зовут Сэнди. Ее собираются прооперировать, а затем убить. Думаю, что у нее собираются взять донорское сердце. Они...

Натали осторожно приложила палец к губам Бена.

– У вас сильно обезвожен организм, – сказала она, – ему требуется много воды. Если мы не вольем в вас достаточно жидкости, вы никому не сможете помочь.

– Эта женщина, вон там, она дает мне совершенно невероятное лекарство!

– Она друг Луиша. Ее зовут Токима. Она говорит на смеси португальского, который я знаю хорошо, и местного диалекта, который не понимаю совершенно, но понимает Луиш.

– Попросите Луиша узнать, не согласится ли она постоянно обеспечивать мне такое самочувствие?

– Бен, вы сильно побледнели. У вас, похоже, упало давление. Сейчас вы почувствуете себя плохо, очень плохо. Думаю, вам лучше прилечь.

– Вы можете предсказывать, что случится?

Натали пощупала пульс Бена – он был частым и слабым.

–Ваша сердечно-сосудистая система в плохом состоянии, Бен. Вам нужно лежать и пить много жидкости.

–И немного того лекарства! – пробормотал Каллахэн и снова впал в забытье.

Когда следующие два раза он приходил в себя, Натали Рейес по-прежнему была рядом.

–Я видела, как вы лежали за камнем, когда это чудовище охотилось на вас, – сказала она, когда Бен снова очнулся. – Вы были очень слабы, но так мужественно держались... Теперь, когда я знаю, что вас сюда привело, думаю, что вы на самом деле еще смелее, чем кажетесь.

Она дала Бену воды, а Токима – немного своего волшебного снадобья. С каждым разом Бен чувствовал себя лучше и уже мог сидеть дольше. Разговаривая с Натали, он узнал о том, как она оказалась в Доме Анджело.

Открыв глаза в очередной раз, Каллахэн снова увидел Натали. Рядом с ней на корточках сидел человек, который спас ему жизнь.

–Луиш? – спросил Бен, поворачиваясь и протягивая руку.

–Бен! – ответил Луиш. Его пожатие оказалось невероятно сильным.

–Луиш не говорит по-английски, – пояснила Натали, – но он очень любезно согласился говорить по-португальски достаточно медленно, чтобы я смогла перевести все, что нужно.

–Скажите ему, что мне очень жаль его сестру, – сказал Бен.

–Вы очень добрый человек, раз вспомнили об этом, – ответила Натали. – Смелый и добрый. Мне нравится такое сочетание.

Она быстро переговорила с Луишем, и тот, взглянув на Бена, кивнул. В его единственном глазу мелькнула грозная искра.

–Женщина, о которой вы беспокоитесь, – сказала Натали, – все еще находится без сознания. Она подключена к дыхательному аппарату.

–         Она под наркозом, – объяснил Бен. – Ее похитили, а потом напичкали снотворным. Там, в Техасе, она плакала, говорила, что у нее есть ребенок и что ее держат в клетке. Потом кто-то, наверное Винсент, заставил ее замолчать. – Бен сел. – Что мы можем сделать? – спросил он.

– Расскажите нам точно, кто прилетел вместе с вами в самолете.

– Трое в кабине, четверо в салоне. Теперь благодаря Луишу их осталось трое. Одна из них – подруга Винсента, еще двое были с пациенткой, мужчина и пожилая женщина. Думаю, что она – анестезиолог.

Натали перевела все Луишу и получила несколько фраз в ответ.

– В больнице есть Барбозу – это охранник из полицейских, Санторо – врач, помощник Винсента, с которым вы уже встречались, плюс несколько поваров, уборщиков и прочей обслуги.

– Похоже, у них перевес, – констатировал Бен.

– И он может оказаться еще значительнее. Очень скоро из Рио должна приехать группа медсестер и сопровождающих того, кому собираются пересадить сердце бедной женщины.

– Нам нужно как-то ее вытащить, – сказал Бен.

– Что значит нам? – спросила Натали. – Вы сейчас не в состоянии помочь.

– Я сделаю все, что смогу. Я слишком далеко зашел, чтобы бросить это дело. Дайте-ка мне руку!

Бен протянул руку, и Луиш без усилий поставил его на ноги. Несколько секунд пещера вокруг Бена кружилась, но он прислонился к стене и устоял.

– Добрый, смелый и крепкий, – сказала Натали. – Отлично. Ладно. Значит, нас двое, плюс Луиш, его подруга Роза и еще один парень из деревни, на которого, по словам Луиша, мы может рассчитывать. Как у вас с военной подготовкой?

– Высший балл в колледже. У меня есть время сбегать за конспектами?

–Луиш, – обратилась Натали, показывая на Бена, – думаю, что нас пятеро.

Луиш ничего не ответил, повернулся, подошел к Токи– ме и заговорил с ней. Токима кивнула, взяла небольшое пластиковое ведро и вышла из пещеры.

–Токима много лет лечит людей, – объяснил Луиш, – наверное, лет восемьдесят.

Натали перевела это Бену, который улыбнулся, а потом сказал, что хотя знахарка и сотворила с ним чудо, но он хочет, чтобы она дала ему еще чего-нибудь из своих снадобий, дабы ему хватило сил на ближайшие несколько часов.

–Да, кстати, – добавил Бен, – она знает, что моя медицинская страховка вряд ли покроет эти расходы?

Натали перевела вопрос Бена, и Луиш улыбнулся. Потом они вдвоем о чем-то недолго поговорили, и Натали снова повернулась к Бену.

–Как вы, наверное, знаете, в местных растениях содержится много веществ, действующих на психику, – сказала она. – Токима пошла в лес, чтобы найти самое сильное из них. Это корень, и Луиш знает только его местное индейское название, что-то вроде хосаже. Высушенный, размолотый и подогретый, он является очень сильным галлюциногеном, но при передозировке на приятные галлюцинации и интересные эффекты останется слишком мало времени. Быстро появляются тошнота, диарея, сильная боль в животе, потеря ориентации, а после может наступить смерть. Если Токима найдет достаточное количество этого корня, Луиш думает, что сможет или сам добавить эту штуку в то, что готовят в больнице на обед, или привлечь себе в помощники одного из рабочих на кухне. Если повезет, то многие из вооруженных людей в больнице будут выведены из строя, а вместе с ними и те, кто назначен в ассистенты для проведения операции.

–Неплохой план, – одобрил Бен. – А как насчет Сэнди?

–Если у вас хватит сил, мы с вами пройдем через лес к тому месту, где я спрятала «мерседес» убитого полицейского. Потом мы подъедем к больнице, где к этому времени должен наступить полный хаос. Нам нужно будет вытащить носилки с Сэнди и погрузить ее в машину, а Луиш со своими людьми просто исчезнут в лесу.

– Он готов сделать все это?

– Он очень любил свою сестру.

Бен похлопал Луиша по руке, а потом, не желая, чтобы кто-нибудь заметил, как у него снова закружилась голова и задрожали колени, взял кружку с водой, вышел из пещеры и опустился на камень, привалившись спиной к скале. Внизу перед его глазами лежала больница. Больница. Бен печально улыбнулся. Со времен нацистской Германии это слово, наверное, никогда не употреблялось в более неподходящем случае. Жестокость, с которой обошлись с ним и со многими другими, заставила Бена вздрогнуть, но одновременно появилась надежда, что скоро этому придет конец.

«Мы идем, – гневно подумал он. – Мы идем».

Немного погодя вернулась Токима. Ее красное пластиковое ведро было до верху наполнено только что вымытыми, толстыми шишковатыми корнями цвета ржавчины. На них еще поблескивали капельки воды. Она принялась готовить ядовитое снадобье. Луиш, двигаясь, как хищник, которым он в сущности и являлся, направился вниз по склону холма. Натали вышла из пещеры, села рядом с Беном и взяла его за руку.

– Ну что, частный детектив, – спросила она, – у вас есть оружие?

– Конечно.

– Приходилось пользоваться?

– Разумеется. Кладбище Бутхилл в Чикаго – моя работа. Я многих туда отправил, включая женщин, детей и собак.

Каллахэн вытянул указательный палец в сторону больницы, а потом сдул воображаемый дым со ствола.

– Очень убедительно! – воскликнула Натали, осторожно загнув его палец к ладони. – У них нет ни единого шанса.

– А вы думаете, у нас есть?

–Конечно!

–Похоже, мы оба все равно живем в кредит...

Через пятнадцать минут около входа в пещеру неожиданно бесшумно появился Луиш.

–Люди взбудоражены исчезновением Винсента, – сказал он. – Предполагают, что Бен убил его. Я должен отправиться на поиски тела прямо сейчас.

Он зашел в пещеру и вернулся с тяжелым глиняным горшком, заполненным зловещим производным краснокоричневых корешков.

–Вы готовы, Бен Каллахэн? – спросила Натали, помогая детективу встать.

Бен сжал кулаки, чтобы побороть слабость.

–Готов! – ответил он.

–На кухне варят обед, – сказал Луиш и подождал, пока Натали переведет его слова Бену. – Я отнесу им недостающий ингредиент. Доктора находятся вместе со своей пациенткой, ожидая прибытия того, кому собираются делать пересадку. Экипаж самолета загорает около бассейна. Санторо суетится, готовясь к операции. Барбоза и другие охранники начеку и готовы к разным неожиданностям. Пора!