Текст книги "Хроники Корума (сборник)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 58 страниц)

Глава четвертая
УСАДЬБА В ЛЕСУ

– Расскажи мне про этот мир, Джери!

Но Джери, приложив палец к губам, потянул Корума прочь от окна, мимо которого следовала процессия.

– Мне знакомы многие миры, но отнюдь не все, – пробормотал он. – Когда наш корабль развалился, мы пролетели через многие эпохи и плоскости и угодили в мир, логика которого существенно отличается от нашей. К тому же здесь живут наши «двойники», и мы можем нарушить равновесие этой эпохи, да и многих других тоже. Подобные парадоксы в мире, к ним непривычном, могут оказаться фатальными…

– Тогда давай скорее покинем эту плоскость! Найдем Ралину – и в путь!

Джери улыбнулся:

– Из эпохи и плоскости не выйдешь, как из комнаты. Кроме того, я не думаю, что Ралина здесь, ведь ее никто не видел. Но это можно выяснить. Неподалеку отсюда живет одна женщина, она у них вроде прорицательницы. Надеюсь, она нам поможет. Люди этой эпохи относятся к таким, как мы, с благоговением, однако нередко это чувство переходит в ненависть, – и тогда они начинают преследовать нас. Тебе известно, что тебя разыскивает жрец? Он хочет отправить тебя на костер.

– Я знаю, он недолюбливает меня.

Джери рассмеялся:

– О да, настолько, что мечтает замучить тебя до смерти. У него весьма высокий духовный сан. Жрец обладает огромной властью и уже отдал приказ разыскать тебя. Надо быстро раздобыть лошадей… – Джери почесал подбородок и прошелся по скрипучим половицам. – Мы должны вернуться в наш мир как можно скорее. Оставаться здесь мы не имеем права…

– А также желания, – кивнул Корум.

Звуки барабанов и труб затихли, толпа начала рассеиваться.

– Вспомнил ее имя! – воскликнул Джери. Он щелкнул пальцами. – Ее зовут Джейн Пенталлион, и она живет неподалеку от деревушки под названием Варлеггон.

– Какие здесь странные имена, Джери.

– Не более странные, чем наши для них. Надо поспешить в Варлеггон, и моли богов, чтобы Джейн Пенталлион оказалась у себя дома жива и невредима. Надеюсь, ее еще не сожгли на костре.

Корум подошел к окну и глянул вниз.

– Жрец, – сказал он. – Со своими людьми.

– Наверно, кто-то видел, как ты входил сюда. Они выжидали, пока закончится парад, чтобы ты не улизнул в суматохе. Мне вовсе не хочется убивать их, ведь мы не имеем никакого отношения к этой эпохе…

– А мне вовсе не хочется быть убитым, – отрезал Корум и, выхватив меч, устремился к лестнице.

Он был на полпути вниз, когда в дом ворвались преследователи со жрецом во главе. Тот что-то крикнул воинам и сделал рукой какой-то знак – наверняка от нечистой силы, по глупой мабденской привычке. Корум прыгнул вперед и всадил ему в горло клинок. Его глаз грозно сверкал. Преследователи взвыли. Они явно не ожидали такого исхода. У дверей возникло замешательство.

– Весьма глупо. Здешние люди болезненно относятся к подобным вещам. Они почитают своих жрецов. Теперь против нас восстанет весь город, и нам будет трудно уйти отсюда, – негромко заметил Джери.

Корум, пожав плечами, шагнул к трем воинам, которые по-прежнему загораживали дверь.

– У них есть лошади. Давай захватим их и покончим со всем этим, Джери! Я так устал от нерешительности. Защищайтесь, мабдены!

Мабдены попытались парировать удары, однако в темноте лишь увечили друг друга. Одного Корум поразил в сердце, другого ранил в руку. Оба с воплями рухнули в дверной проем.

Джери и Корум выскочили из дома; на лице у Джери было написано неудовольствие. Он не любил такие планы. Однако и его меч сверкнул в воздухе, когда какой-то всадник хотел затоптать его конем. Джери выбил седока из седла и вскочил на лошадь. Лошадь выгнула шею и встала на дыбы, но Джери осадил ее и заработал мечом, отбиваясь от еще двух преследователей, вывернувшихся из-за угла.

Корум все еще сражался на земле. Он орудовал своей изукрашенной каменьями рукой, словно дубинкой, круша неприятелей направо и налево, прокладывая себе путь к привязанным у ограды лошадям. Мабденов, похоже, повергало в ужас одно прикосновение шестипалой руки, и они разбегались, пытаясь увернуться от нее. Еще двое расстались с жизнью, прежде чем Корум добрался до лошадей и прыгнул в седло.

– Куда, Джери? – закричал он.

– Сюда! – даже не обернувшись, Джери дал шпоры коню и галопом поскакал вниз по улице.

Корум наотмашь ударил воина, попытавшегося схватить его коня за повод, и помчался следом за Джери. Город загудел. Торговцы и крестьяне норовили заступить им дорогу, и Джери с Корумом пришлось посылать лошадей прямо через тележки и пробиваться сквозь стадо коров и овец. Полку преследователей прибыло, они устремились вдогонку, стараясь взять беглецов в клещи.

Но те уже нырнули под арку и оказались за низкой стеной, на покрытой белой пылью дороге. Погоня мчалась по пятам.

Вскоре над головами беглецов засвистели стрелы – это лучники стреляли с крепостных стен. Корум был поражен дальнобойностью луков.

– У них заколдованные луки, Джери?

– Нет. Просто в твою эпоху такие луки еще не известны. Здешние жители – великие мастера в этом деле. Нам еще повезло, луки слишком громоздки, чтобы стрелять из седла. Ну вот, стрелы уже не долетают до нас. Однако всадники не отстают. Свернем вон в тот лес, Корум! Живее!

Они нырнули в густой, пряно пахнущий лес, перескочили через ручей. Копыта лошадей заскользили по влажному мху.

– А что станется с доктором? – спросил Корум. – С тем, что приютил меня?

– Он умрет – разве что у него хватило ума донести на тебя, – ответил Джери.

– Но он человек выдающихся знаний и благородства. Человек науки, ученый.

– Тем больше оснований разделаться с ним. Здесь в почете не ученость, а суеверия.

– Но это такой чудесный край! Здешние жители кажутся очень добросердечными.

– Ты говоришь так, когда за тобой гонятся по пятам? – Джери рассмеялся и хлестнул лошадь по крупу, посылая ее в галоп. – Видно, слишком часто попадались тебе такие, как Гландит, исчадия Хаоса, если это местечко кажется тебе раем!

– В сравнении с тем, через что мы прошли, Джери, это действительно рай.

– Возможно, ты и прав.

Петляя и путая следы, они ухитрились к заходу солнца оторваться от преследователей и теперь, не спеша, брели по узкой тропе, ведя взмыленных лошадей под уздцы.

– До Варлеггона еще далеко, – проговорил Джери. – Жаль, что у нас нет карты, принц Корум, потому что у меня было не это тело и не эти глаза, когда я в последний раз видел здешние места.

– Как называется этот край? – спросил Корум.

– Он, как и Лиум-ан-Эс, разделен на множество мелких княжеств, находящихся в подчинении у одного правителя. Это княжество, к примеру, называется Керноу, или Корнуолл, смотря на каком языке ты говоришь – на местном или на языке плоскости в целом. Здешние жители все во власти суеверий, хотя их история гораздо древнее, нежели в прочих областях страны. Этот край во многом напоминает Бро-ан-Вадаг. Память, конечно, потускнела, однако здесь еще живы легенды о существах, похожих на тебя. Они жили здесь в старину.

– Ты хочешь сказать, что этот Керноу лежит в моем будущем?

– В чьем-то будущем. Возможно, и не в твоем. В будущем другой плоскости. Существует множество будущих, в которых вадаги живы, а мабдены вымерли. Многообразие Вселенной подразумевает бесконечное число возможностей.

– Я восхищаюсь твоими знаниями, Джери-а-Конел.

Щеголь слазил за пазуху и извлек оттуда черно-белого кота. Он сидел там все время, пока они отбивались и скрывались от преследователей. Кот тут же начал мурлыкать и потягиваться, а потом удобно устроился на плече у хозяина.

– Мои знания обрывочны, – устало отозвался Джери. – Просто разрозненные воспоминания.

– Но почему тебе столько известно о здешнем мире?

– Потому, что я живу в нем даже сейчас. Видишь ли, время как таковое вообще не существует. Я помню то, что для тебя является будущим. Помню одну из многих своих инкарнаций. Понаблюдав за парадом подольше, ты бы смог увидеть не только себя, но и меня. Здесь у меня довольно громкий титул, но я служу всаднику на желтом коне. Он родился в этом городе, и местные жители чтят его как великого воина, хотя он, как и ты, предпочитает мир. Такова судьба Вечного Воителя.

– Я не хочу больше об этом слышать, – быстро сказал Корум. – Это слишком мучительно.

– Не могу осуждать тебя за это.

Наконец они сделали привал, чтобы напоить лошадей и поспать, карауля по очереди. Время от времени вдалеке проезжали группки всадников с зажженными факелами, но всякий раз они были слишком далеко, чтобы представлять серьезную угрозу.

Утром беглецы достигли обширной вересковой пустоши, лошади уверенно пошли в карьер и вскоре доскакали до лесистой долины.

– Мы обошли Варлеггон стороной, – сказал Джери. – Думаю, так лучше. Но вот и тот лес, что нам нужен. Гляди, видишь дымок? Там, полагаю, усадьба леди Джейн.

По узкой, петлистой дорожке, зажатой с обеих сторон высокими склонами, поросшими душистым мхом и дикими цветами, они наконец подъехали к двум столбам из бурого камня. Столбы увенчаны были источенными непогодой изваяниями раскинувших крылья ястребов. Ворота из гнутых железных прутьев были отворены, и беглецы пустили лошадей по гравийной дорожке. Завернув за угол, они увидели дом – большой, трехэтажный, сложенный из такого же бурого камня, с серой крышей и пятью печными трубами красноватого кирпича. Окна были решетчатые; в центре помещалась низкая дверь.

На стук копыт из-за дома вышли двое слуг.

Люди были темнолицы, с низкими, нависающими бровями и длинными седыми волосами. Одевались он в кожи и шкуры, и если их лица вообще имели какое-то выражение, то было это скорее мрачноватое удовольствие при виде Корума в высоком шлеме и серебряной кольчуге.

Джери сказал что-то на их языке, который довольно значительно отличался от слышанного Корумом на улицах города: этот язык еще хранил слабый отзвук вадагской речи.

Один повел лошадей на конюшню. Второй через главный вход прошел в дом. Корум и Джери остались ждать снаружи.

А потом в дверях появилась она.

Это была старая, благородной наружности женщина с длинными белоснежными, заплетенными в косы волосами, в платье из легкого голубого шелка с широкими рукавами, украшенном золотой вышивкой у горловины и по подолу.

Джери обратился к ней на здешнем наречии, но женщина улыбнулась. Она ответила на чистейшем, журчащем, словно ручей, языке вадагов.

– Я знаю, кто вы, – сказала она. – Мы ждали вас. Добро пожаловать в мою лесную усадьбу.

Глава пятая
ЛЕДИ ДЖЕЙН ПЕНТАЛЛИОН

Старая женщина провела гостей в прохладные комнаты. Стол из полированного дуба был уставлен блюдами с мясом, винами и фруктами. Воздух благоухал цветами, которые были повсюду. На Корума хозяйка усадьбы поглядывала гораздо чаще, чем на Джери. Она смотрела на него почти с обожанием.

Корум с поклоном снял шлем.

– Благодарим вас, сударыня, за радушие и гостеприимство. В вашей земле много доброты – равно как и ненависти.

Она улыбнулась и кивнула:

– Да, некоторые добры, но не слишком многие. Эльфы как раса в целом гораздо добрее.

– Эльфы, сударыня? – вежливо переспросил Корум.

– Да, ваш народ.

Джери извлек из-за пазухи смятую шляпу и поглядел на нее с сожалением.

– Да, непросто будет вернуть ей должную форму. Подобные приключения хуже всего сказываются на шляпах. Леди Джейн Пенталлион говорит о вадагах, принц Корум, а также о родственной расе, элдренах, которые мало чем отличаются от вас, – разве что формой и цветом глаз; они, так же как мелнибонийцы и ниланриане, являются боковыми ветвями одной и той же расы. В здешних краях вы известны как эльфы, а в других местах вас называют дьяволами, джиннами, даже богами.

– Прошу простить меня, – мягко сказала леди Джейн. – Я забыла, что ваш народ привык называть себя по-своему. И все же слово «эльф» сладостно для моего слуха, столь же сладостно, как и ваша речь – после стольких лет…

– Называйте меня как вам угодно, сударыня, – учтиво ответил Корум, – ибо я обязан вам жизнью, а может и здравостью рассудка. Как вы выучили наш язык?

– Прошу вас, угощайтесь, – сказала она. – Я постаралась приготовить пищу как можно нежнее, ибо знаю, что у эльфов более изысканные вкусы, нежели у нас. Я поведаю вам мою историю, пока вы будете утолять голод.

Корум приступил к еде и с удивлением обнаружил, что это самая восхитительная мабденская еда, какую он когда-либо ел. В сравнении с тем, чем его кормили в городе, пища была тонко приправленной и легкой как воздух. Джейн Пенталлион заговорила. Голос ее звучал грустно и словно издалека.

– Я была совсем юной девушкой, – начала она, – семнадцати лет, когда стала хозяйкой этой усадьбы. Отец мой погиб в крестовом походе, а мать заболела чумой, отправившись навестить сестру. Она умерла, а вместе с ней умер мой младший брат, которого мать взяла с собой. Конечно, я была в отчаянии, но слишком юна, чтобы понимать: лучший способ побороть горе – встретить его лицом к лицу, а не прятаться от него. Я же предпочла не думать о том, что осталась одна в целом свете. Я пристрастилась к чтению и погрузилась в романы, воображая себя то Изольдой, то Гвиневерой. Слуги, которых вы видели, служат мне с тех самых пор, – хотя тогда они выглядели несколько моложе. Они вошли в мое состояние и не корили меня, когда я совершенно порвала с миром, все более отдаваясь грезам. К тому же мир был достаточно далек и не подавал о себе вестей.

И вот в один прекрасный день в наши края забрело какое-то египетское племя. Они попросили у меня позволения поставить шатры в моем лесу. Я прежде никогда не видала таких странных смуглых лиц и сверкающих черных глаз. Они произвели на меня неизгладимое впечатление. Эти люди, решила я, хранители знаний древних мудрецов – из тех, кого знавал Мерлин. Теперь-то мне понятно, что большинство из них не знало ничего. Но была среди них девушка одного со мной возраста – так же, как я, сирота. И я увидела в ней себя. Она была темноволоса, а я белокура, однако мы были одного роста и одинакового телосложения; и поскольку страсть к самолюбованию всегда была одним из моих недостатков, я пригласила ее остаться со мной, когда ее сородичи ушли, прихватив с собой, надо заметить, почти весь наш домашний скот. Однако это нисколько меня не озаботило, ибо истории Айреды, которые она слышала от родителей, отличались куда более необузданной, дикой фантазией, нежели то, что я читала в книгах или придумывала сама.

Она поведала мне о древних черных богах, что могли унести юных девушек в страну божественного восторга – туда, где полубоги с волшебными мечами своею волей разрушали само естество природы. Теперь я считаю, что Айреда большей частью выдумывала свои истории или приукрашивала затейливыми подробностями то, что слышала от родителей, – но суть ее сказок была правдой. Айреда знала множество заклятий, при помощи которых можно было вызывать этих загадочных существ, однако она боялась использовать их. Я умоляла ее наколдовать нам обеим возлюбленных – богов из других миров, но она тряслась от страха и отнекивалась. Прошел год. Мы продолжали играть в свои жутковатые игры и уже не могли думать ни о чем другом, кроме как о магии, демонах и богах. Наконец Айреда, поддавшись моим уговорам, не устояла, изменила решению не говорить о заклятиях и не колдовать…

Джейн Пенталлион взяла со стола блюдо с нарезанными фруктами и подала Коруму. Тот принял его.

– Пожалуйста, продолжайте, сударыня.

– От нее я узнала о магических знаках, что следует вырезать на каменных плитах пола, о растениях, пригодных для магических зелий, о том, как надо раскладывать драгоценные каменья и особые виды простых камней, о свечах – и многом другом. Наконец я выудила из нее все, кроме самого заклинания и волшебных знаков, которые надлежало начертать в воздухе ножом из мерцающего кристалла. И вот я вырезала знаки на полу, я собрала травы и камни и послала в город за свечами. В один прекрасный день я выложила все это пред Айредой и умоляла ее вызвать древних, правивших этой землей еще до прихода друидов, исчезнувших с появлением христиан. И она согласилась, ибо к тому времени была уже, как и я, во власти безумия. Для колдовства мы выбрали ночь накануне Дня Всех Святых, хотя не думаю, что это имело какое-то значение. Мы разложили каменья и гальку и начертали в воздухе магические знаки волшебным ножом из сверкающего кристалла. Мы зажгли свечи, сварили травы, выпили то, что сварили, – и добились успеха.

Джери во все глаза смотрел на Джейн Пенталлион, жуя яблоко.

– Добились успеха, сударыня? – переспросил он. – Вам удалось вызвать демона?

– Демона? Нет, я назвала бы его иначе, хотя в тот миг он действительно показался нам демоном – со своими раскосыми глазами и слегка вытянутыми ушами. Он чем-то походил на вас, принц Корум. И мы даже перепугались, потому что он стоял в центре магического крута, вне себя от ярости, и ругался на странном языке, который я в то время еще не умела понять. Впрочем, я вас, верно, совсем утомила подробностями. Я скоро закончу, скажу лишь, что бедный «демон» оказался, конечно, существом вашей расы, а заклинания Айреды, диаграммы и магический нож вырвали его из привычного мира, куда он жаждал вернуться всей душой.

– И он вернулся, сударыня? – мягко спросил Корум, заметив слезы в глазах Джейн Пенталлион. Она покачала головой.

– Нет, он не мог сделать этого, потому что мы не знали средства вернуть его обратно. Когда мы оправились от изумления, – ибо не до конца верили в собственную игру! – мы постарались сделать все, чтобы ему здесь было хорошо. Нас преследовало чувство вины за то, что мы натворили, ибо понимали, что помочь ему невозможно. Он кое-как выучил наш язык, а мы – его. Он казался нам очень мудрым, хотя сам утверждал, что он всего-навсего отпрыск большой и не слишком знатной семьи, что он простой воин, а не ученый, не чародей. Мы оценили его скромность, но продолжали восхищаться им. Думаю, ему льстили наши восторги, хотя он по-прежнему умолял вернуть его в его мир и эпоху.

Корум улыбнулся:

– Воображаю, что бы чувствовал я, если б две юные особы оторвали меня от привычной, понятной жизни, а потом заявили, что всего-навсего развлекались и не могут вернуть меня обратно!

Джейн Пенталлион улыбнулась в ответ.

– Да. Что ж, постепенно Геран – таково было одно из его имен – до некоторой степени примирился с судьбой. Мы полюбили друг друга и были счастливы, хотя счастье наше продолжалось недолго. Мы совершенно не учли, что Айреда тоже влюбилась в Герана, – Джейн вздохнула. – Я мечтала быть Гвиневерой, или Изольдой, или какой-нибудь другой героиней романов, однако я отчего-то забыла, что всех их ждал трагический конец. И вот трагедия начала разыгрываться, а я сперва даже и не заметила. Ревность снедала Айреду – и она возненавидела сначала меня, а потом Герана. Она вынашивала планы мести, однако ни один не удовлетворил ее. Потом она вспомнила, что у народа Герана есть враги – другая раса, раса существ с черными душами, – и она сообразила, что один из обрядов, которые она узнала от матери, имел отношение к этим другим «демонам», как полагала мать. Первые попытки вызвать их успехом не увенчались, однако Айреда задалась целью воскресить в памяти древнее заклятие.

– И она вызвала врагов Герана?

– Да. Как-то ночью они явились в мой дом. И Айреда стала их первой жертвой, ибо людей они ненавидят столь же сильно, как эльфов. Косолапые, неуклюжие, уродливые существа были так же похожи на ваших сородичей, принц Корум. Мы здесь называем их троллями.

– А что они сделали потом, после того как убили Айреду?

– Они не убили ее, но тяжело ранили. Это из ее признаний я узнала, что она натворила…

– А Геран?

– У него не было меча. Он появился у нас безоружным. Да ему и не нужен был меч в моем доме…

– Его убили?

– Он услышал шум и спустился вниз, посмотреть. Они убили его, моего возлюбленного, зверски убили, прямо у двери, – Джейн Пенталлион показала на дверь. Слеза сверкнула, скатившись у нее по щеке. – Они разрубили его на кусочки, моего возлюбленного эльфа… – Джейн опустила голову.

Корум встал и подошел к ней, желая утешить. Она взяла его руку и, овладев собой, выпрямилась в кресле.

– Тролли не остались в моем доме. Несомненно, они были в ужасе – от того, что с ними произошло. И они убежали в лес.

– А что стало с ними потом? – спросил Джери.

– Спустя несколько лет мне довелось слышать, что какие-то чудовища, похожие на людей, зверствуют в Эксморе, наводя ужас на всю округу. Наконец их поймали и убили, всадив им в сердце осиновый кол, ведь люди решили, что это дьявольские отродья. Однако молва утверждала, что их было только двое, так что еще один, вероятно, таится где-то в укромном месте, не понимая, где он и как сюда попал… По правде говоря, мне даже немного жаль его…

– Не мучайте себя, сударыня, дальнейшими подробностями, – попросил Корум.

Но Джейн Пенталлион продолжала:

– С тех пор я начала изучать мудрость древних. Кое-что я узнала от Герана; кроме того, я беседовала с людьми – мужчинами и женщинами, – которые полагали, что сведущи в волшебстве. Это была моя единственная надежда найти мир, в котором жил народ Герана, однако теперь мне ясно, что наши плоскости больше не пересекаются, ведь плоскости вращаются – так же, как вращаются друг относительно друга планеты. Еще я научилась смотреть в прошлое и будущее, в другие плоскости, как это умеет делать народ Герана…

– Мы тоже это умеем, – сказал Корум в ответ на ее вопросительный взгляд, – хотя растеряли многое из того, чем владели в прошлом, и теперь нам доступны только пять плоскостей, что составляют наше царство.

– Да, – она кивнула. – Я не могу объяснить, почему силы магии то прибывают, то убывают.

– Вероятно, это как-то связано с богами, – предположил Джери. – Или с нашей верой в них.

– Ваше второе зрение позволяет вам заглядывать в будущее. Вы знали, что мы ищем вашей помощи? – спросил Корум.

Она кивнула.

– Значит, вам известно, что мы хотим вернуться в свою эпоху, где нас ждут неотложные дела?

– Да.

– И вы можете помочь нам?

– Я знаю одного человека, который может вывести вас на дорогу, ведущую к вашей цели. Это все, что он может сделать.

– Он чародей?

– В некотором смысле. Он, как и вы, не из этой эпохи. Он тоже мечтает вернуться в свой мир. Он может с легкостью перемещаться через столетия, граничащие с этой эпохой. Однако его мир отделяет от нас многие тысячи лет, и преодолеть их он не способен.

– Его зовут Болориаг? – внезапно спросил Джери. – Хромой старик с усохшей ногой?

– Вы верно описываете его, хотя нам он известен под прозвищем Монах, ибо всегда носит монашеское одеяние. Такое платье – залог безопасности во все времена.

– Да, это он, – Джери кивнул. – Еще один заплутавший путник. Есть несколько таких потерянных душ, скитающихся по мирам. Иные из них – жертвы слепой судьбы, ибо выхвачены из времени ветром, проносящимся сквозь плоскости. Другие, подобные Болориагу, – экспериментаторы. Маги, ученые, грамотеи – можете называть их как угодно – словом, те, кто пытался приподнять завесу над тайной природы времени и пространства, но не уберегся от опасности. Их тоже подхватили ветры времен. А еще есть такие, как я, обитатели всех миров, и такие, как ты, Корум, – герои, обреченные странствовать из эпохи в эпоху, из плоскости в плоскость, меняя обличье, сражаясь за дело Закона. Есть еще женщины определенного типа, подобные вам, госпожа, которые любят этих Героев. И есть злобные существа, ненавидящие их… мне неведомо, ради чего возникают мириады этих существований, да возможно, лучше об этом и не знать…

Леди Джейн Пенталлион печально кивнула.

– Думаю, вы правы, господин мой. Ибо чем больше знаешь, тем меньше смысла в жизни. Однако не время предаваться философии, надо решать неотложные задачи. Я вызвала Монаха. Надеюсь, он услышал меня и вскоре появится здесь, хотя это не всегда ему удается. А сейчас, принц Корум, я намерена преподнести вам подарок. Думаю, он сослужит вам хорошую службу. Мне кажется, скоро должно наступить великое пересечение сфер, когда пересекутся все миры и эпохи. Мне еще не доводилось слышать ни о чем подобном. Это знание – лишь часть моего дара. А другая часть… – она потянула за длинный кожаный ремешок, висевший на шее, и извлекла какой-то узкий тонкий предмет; он был молочно-белого цвета, однако переливался всеми цветами радуги. То был нож, вырезанный из незнакомого Коруму кристалла.

– Это… – начал он.

Джейн наклонила голову, сжимая нож.

– Это магический нож, подаривший мне Герана. Он пригодится, когда вам понадобится помощь. Нож приведет к вам вашего брата…

– Брата? Но у меня нет братьев.

– Так мне было открыто, – сказала она. – И я ничего не могу добавить. Прошу вас, примите его.

Корум взял нож и повесил его на шею.

– Благодарю вас, госпожа.

– Другой человек расскажет вам, как пользоваться ножом, – добавила Джейн Пенталлион. – А теперь отдохните в лесной усадьбе – пока не появится Монах.

– Это большая честь, – Корум поклонился. – Но может быть, вам известно что-нибудь о женщине, которую я люблю и с которой судьба разлучила нас. Я имею в виду маркграфиню Ралину Алломглилскую. Я очень о ней беспокоюсь.

Джейн Пенталлион нахмурилась:

– Что-то сейчас промелькнуло в моей голове, какая-то мысль. У меня такое предчувствие, что вы должны завершить свой путь и выполнить долг – только тогда вам удастся вернуть ее. Если вы проиграете, то никогда ее не увидите.

Корум мрачно улыбнулся.

– Тогда я не должен проиграть, – сказал он.