Текст книги "Хроники Корума (сборник)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 58 страниц)

Эпилог

В бессильной ярости смотрел граф Гландит-а-Крэ на полный разгром, которому на его глазах подверглось огромное войско варваров. Из последних сил он и его воины спешили к Халвигу, но опоздали. Отряд настолько выбился из сил, что и думать было нечего посылать его в бой. Тем более что бой был уже безнадежно проигран…

Остановив свои колесницы под прикрытием холма, Гландит наблюдал за исходом битвы. Он был свидетелем явления Зиомбарг в это Царство и ее изгнания. На его глазах мабдены были разбиты и уничтожены вадхагами с помощью волшебных воздушных кораблей.

Много месяцев он метался по окрестностям замка Мойдель, разыскивая своего врага принца Корума Джаэлен Ирсей и эту предательницу, маркграфиню Ралину. Наконец, устав от бесполезных поисков, он повернул свой отряд к Халвигу, чтобы успеть принять участие в его штурме. Но увидел лишь самый конец разыгравшейся у стен города драмы, став свидетелем разгрома мабденских орд и их союзников.

Наконец поле страшной битвы окутал мрак ночи. Однако окрестности были по-прежнему освещены колдовским зеленым светом, исходящим от этого жуткого летающего города. И тогда Гландит приказал своим людям отступать. По той же дороге, по которой добрались сюда, они отправились в обратном направлении, к морю, к мрачным лесам северо-восточных областей. Но уходя, Гландит дал клятву, страшную клятву: отыскать себе достаточно сильного союзника и непременно вернуться сюда, чтобы сокрушить наконец и Корума, и все, что тому дорого.

Ему казалось, что он уже знает, к кому обратиться с предложением такого союза.

Ему казалось, он уже нашел себе такого могучего союзника.

Так заканчивается вторая из Книг Корума.

Король Мечей

Часть I,
в которой принц Корум наблюдает, как в мире разгорается вражда

Глава первая
ТЕНЬ НА ХОЛМАХ

Еще совсем недавно здесь царила смерть: одни встречали, другие ожидали ее. Теперь же отстроенный заново дворец короля Ональда утопал в цветах, а зубчатые стены и башни замка опять превратились в балконы и беседки. Однако самому королю Ональду не суждено было увидеть, как возрождается к жизни разрушенный Халуиг-нан-Вак, ибо король пал в битве за Лиум-ан-Эс, и теперь его мать, старая королева-регентша, правила при несовершеннолетнем престолонаследнике-внуке.

Велики были разрушения, нанесенные варварами короля Лир-а-Брода, и часть Города Цветов еще восстанавливалась. Но с каждой новой статуей, с каждым новым фонтаном становилось все очевиднее, что безмятежное великолепие заново возводимого замка превзойдет былую красу. И так было по всей земле Лиум-ан-Эс.

Так было и за морями, в Бро-ан-Вадаге. Мабденских захватчиков отбросили далеко назад – туда, откуда они явились: на северо-запад, в угрюмые земли Бро-ан-Мабдена. И вновь они склонились перед вадагами.

В сладостном краю прохладных лесов, отлогих холмов, мирно журчащих рек и тихих долин Бро-ан-Вадага лишь мрачные руины Каленуира напоминали о недавнем прошлом: их сторонились, но помнили.

А за морем, на Надрагских островах, жили запуганные, вырождающиеся существа, уцелевшие в учиненной мабденами резне. Теперь они были оставлены на произвол судьбы. Быть может, когда-нибудь у этих жалких созданий родятся достойные потомки, и раса надрагов вновь обретет величие древних веков – лишь бы не слишком поздно…

Повсюду воцарился мир. Те, кто вернулся сюда вместе с Городом-в-Пирамиде, легендарным Глас-кор-Грисом, трудились не покладая рук, возвращая к жизни сожженные замки и разоренные земли вадагов. Они оставили свой странный город из металла и поселились в древних жилищах предков, а обезлюдевший Глас-кор-Грис одиноко стоял теперь среди сосен, неподалеку от полуразрушенной мабденской крепости.

Казалось, заря мирной эры забрезжила для всех – и для людей Лиум-ан-Эса, и для вадагов, избавителей этих земель. Угроза Хаоса никого уже не страшила. Ныне два из трех царств – десять из пятнадцати плоскостей мироздания – находились под властью Закона. Значит, Закон победил?

Во всяком случае, так считала старая королева, правившая страной Лиум-ан-Эс, и рассказала об этом внуку, наследнику Анальту, а юный король объявил о победе Закона своим подданным. Принц Юретт Хасдун Нури, бывший главнокомандующий Глас-кор-Гриса, уверовал в это всем сердцем. Так же, как и все остальные.

И лишь один из вадагов все еще сомневался. Он был не похож на своих сородичей, хотя внешне не отличался от них – такой же высокий и стройный, с усыпанной золотыми веснушками бело-розовой кожей, со светлыми волосами, миндалевидными красными глазами с янтарным зрачком и чуть удлиненной формой головы. Впрочем, в правой пустой глазнице у него красовалось нечто похожее на фасеточный глаз насекомого, а левую руку закрывала шестипалая латная перчатка, инкрустированная темными драгоценными камнями.

Он носил алый плащ, и имя его было Корум Джаелен Ирсеи.

Он побеждал богов и помогал изгнать Владык Хаоса, он жаждал мира, но не доверял тому миру, что настал, он ненавидел чуждые глаз и руку, хотя они много раз спасали ему жизнь и также спасли и Лиум-ан-Эс, и Бро-ан-Вадаг, и даже сам Закон.

Но даже Корум, чья судьба была столь нелегкой, изведал счастье при виде того, как возрождается его дом – замок Эрорн, поднявшийся на мысу, где он и стоял много веков, пока Гландит-а-Краэ не разрушил его до основания. Корум помнил каждую мелочь, каждый уголок старого дома, и радость его росла по мере того, как рос замок. Вскоре стройные красноватые башни вновь устремились в небо, нависнув над неистовым зеленовато-белым морем. Волны разбивались о прибрежные скалы, плясали в огромном гроте, – словно ликуя от счастья, что Эрорн прекрасен, как прежде.

Внутри замка гений искусников из Глас-кор-Гриса возвел чудо-стены, менявшие форму и цвет при смене погоды или ветра; журчащие водяные струи наигрывали мелодии в хрустальных фонтанах, сделанных в виде музыкальных инструментов, – и каждый звучал по-разному. Однако даже мастерам Глас-кор-Гриса не под силу оказалось возродить полотна, статуи и манускрипты, создававшиеся веками – при Коруме и его предках, – ибо Гландит-а-Краэ уничтожил все, как уничтожил и обитателей замка – отца Корума, принца Клонски, мать Колаталарну, сестер, двоюродных братьев, а также всех слуг.

При мысли об этом Корум чувствовал, как вскипает в нем ненависть к мабденскому графу. Тела Гландита не нашли среди погибших при Халуиге, не были найдены и его денледисси. Гландит исчез; может быть, он и его люди нашли свою смерть в далеких краях. Только неимоверным усилием воли сумел Корум забыть, не думать о Гландите – о том, что тот сделал. Он старался сосредоточиться на мысли, как сделать замок Эрорн еще прекраснее, чтобы супруга его и возлюбленная – Ралина, маркграфиня Алломглилская – пришла в восхищение и забыла ужас того мгновения, когда им предстал ее родовой замок, разрушенный Гландитом с таким тщанием, что лишь груда камней осталась от него на отмели под горой Мойдел.

Джери-а-Конел, редко позволявший себе подобные сантименты, был без ума от замка Эрорн. Эрорн, утверждал он, рождает поэтическое вдохновение, – и Джери пристрастился к сочинению сонетов, которые весьма настойчиво читал Коруму и Ралине. Еще он написал вполне сносные портреты Корума в алом плаще и Ралины в платье из синей парчи, а также целую галерею автопортретов, которые развесил почти во всех залах замка Эрорн. Любимым же развлечением Джери стало изобретать себе новые наряды, и скоро у него набрался огромный гардероб; дошло до того, что он попытался придумывать новые шляпы, хотя был чрезвычайно привязан к старой и любил ее больше всех. А его черно-белый кот летал по комнатам, но больше дремал в самых неподходящих для этого местах.

Так проходили дни.

Побережье, где стоял замок Эрорн, славилось мягкостью зим и прохладой летних месяцев. Два, а то и три урожая в год собирали здешние крестьяне; в зимнюю пору почти не бывало стужи, а снег выпадал крайне редко, разве что в самый холодный месяц. В иной год снегопадов не бывало вовсе. Но в ту зиму, когда завершилось строительство замка, снег лег очень рано и все сыпал и сыпал, погребая дубы, березы и сосны под своим сверкающим бременем. Снежный покров был настолько глубок, что местами мог скрыть с головой конного воина, и почти не таял под лучами яркого кровавого солнца, стоявшего на безоблачном небе, – а то, что все-таки таяло, с лихвой восполнялось новым снегопадом.

Во всем этом Коруму чудилось зловещее предзнаменование. В замке было тепло и уютно и вдоволь еды; время от времени воздушный корабль привозил к ним гостей из соседних, недавно отстроенных замков. Вадаги из Глас-кор-Гриса не отказались от своих кораблей, покинув Город-в-Пирамиде, так что можно было жить спокойно, не страшась потерять связь с окружающим миром. И все-таки Корум терзался и мучился, и, хотя Джери относился к его страданиям с известной долей юмора, Ралина воспринимала их серьезно и старалась успокоить Корума как могла, потому что считала, что Корумом вновь завладела мысль о Гландите.

Однажды Корум и Джери, стоя на балконе, смотрели на простиравшуюся до горизонта снежную целину.

– Почему меня так тревожит этот снегопад? – проговорил Корум. – Во всем мне теперь видится рука богов. Но зачем богам столько снега?

Джери пожал плечами:

– Ты же помнишь, что согласно Закону мир должен быть круглым. Может, он и впрямь снова стал круглым, и смена погоды – следствие этих перемен.

Корум озадаченно покачал головой. Казалось, он почти не слушает Джери. Он облокотился на заснеженный парапет, щурясь от нестерпимого блеска. На горизонте тянулась гряда отлогих холмов, укрытых белоснежной пеленой, как и все прочее на равнине. Корум смотрел туда. На холмы.

– Буйдит-а-Хорн, приезжавший к нам на прошлой неделе, сказал, что то же самое происходит по всему Бро-ан-Вадагу. Все это чрезвычайно странно, в этом должен быть какой-то смысл, – Корум вдохнул чистый, холодный воздух. – Правда, мне непонятно, зачем Хаосу насылать на нас снег, он ведь не причиняет ровным счетом никаких неудобств.

– Может быть, и причиняет, – возразил Джери. – Например, крестьянам в Лиум-ан-Эсе.

– Пожалуй… Но в Лиум-ан-Эсе не было таких обильных снегопадов. Нет, мне кажется, будто кому-то нужно заморозить именно нас, отсечь нас от мира…

– Ну, для этого Хаос мог выбрать что-нибудь более впечатляющее, – заметил Джери.

– Не забывай, теперь двумя царствами правит Закон, так что возможности Хаоса ограничены.

– Не убедил. Если в этом что-то и есть, то это действия Закона. Происходящее можно считать следствием незначительных географических изменений в процессе очистки Пяти Плоскостей от последних проявлений Хаоса.

– Что ж, пожалуй, это наиболее разумное объяснение, – согласился Корум.

– Если вообще надо что-то объясненять.

– Да. В самом деле, я стал чересчур подозрителен. Возможно, ты прав, – Корум уже направился к входу в башню, когда Джери схватил его за плечо. – Что такое?

– Посмотри на холмы, – голос у Джери был совершенно бесцветный.

– Холмы? – Корум вгляделся в даль. Странное чувство охватило его. – Что-то двигалось на горизонте. Сначала он было решил, что это какой-нибудь зверь – может, лиса выбралась из лесу поохотиться. Но тень была чересчур велика для лисы. Чересчур велика даже для человека – даже для всадника на коне. Мало того, он чувствовал, что где-то видел ее, хотя никак не мог припомнить, где именно. Тень трепетала, то исчезая, то появляясь, словно была и здесь, и не здесь. Потом она стронулась с места и поплыла на север. Но вдруг замерла и словно бы обернулась – во всяком случае, Корум явственно ощутил на себе чей-то взгляд. Невольно инкрустированная рука его потянулась к повязке, скрывавшей от глаза Ринна царство небытия, откуда не раз ему являлись союзники. Корум с трудом подавил желание сорвать повязку и опустил руку. Тень на холмах неуловимо напоминала нечто виденное в том мире. Может, она – исчадие Хаоса, возвратившегося уничтожить Эрорн?

– Не могу разобрать, – пробормотал Джери. – Зверь это или человек?

Корум помедлил в задумчивости.

– Ни то, ни другое, – сказал он наконец.

Тень двинулась дальше, перевалила за гребень холма и исчезла.

– А ведь у нас есть воздушный корабль, – проронил Джери. – Может, полетим за ней?

– Не стоит, – ответил Корум. В горле у него пересохло.

– Ты знаешь, что это было? Тебе знакома эта штука?

– Да, я уже видел ее – когда-то. Только никак не могу вспомнить, где именно. Джери, она… она действительно смотрела на меня или мне показалось?

– Очень странное чувство – будто нечаянно встретился с кем-то глазами, да?

– Вот-вот, что-то в этом роде.

– Интересно, что ей было от нас нужно? И есть ли тут связь со снегопадом?

– Нет, к снегу она не имеет отношения. Скорее… Да, скорее, я бы сопряг ее с пламенем. Вспомнил! Я вспомнил, когда видел ее – или, во всяком случае, что-то очень похожее, – в Огненных землях, когда я… нет, когда моя рука задушила Ганафакса. Я рассказывал тебе.

Корум содрогнулся, вспоминая чудовищную картину: рука Кулла выжимает по капле жизнь из визжащего, извивающегося Ганафакса, не причинившего Коруму никакого вреда. Ревущие языки пламени. Труп. Слепая королева Оурес с бесстрастным, равнодушным лицом. Холм. Клубы дыма. И какая-то тень, наблюдавшая за ним с холма. Тень, скрывшаяся за внезапно надвинувшимся облаком дыма.

– Возможно, я просто схожу с ума, – пробормотал он. – Или нечистая совесть напоминает мне о безвинно загубленной мною душе… Может быть, это чувство вины воплощается в тень на холме. Как укор судьбы.

– Хорошенькая теория, – мрачно проговорил Джери. – Только я-то какое отношение имею к убийству Ганафакса? И вообще я не склонен страдать от чувства вины, о которой вы, вадаги, беспрестанно толкуете. Но ведь именно я первым увидел тень, Корум.

– Да, ты прав. Это ты увидел ее, – с угрюмо опущенной головой Корум ступил через порог.

Джери закрыл дверь. Стоя на лестнице, Корум обернулся и пристально посмотрел на друга.

– Но что же тогда это было, Джери?

– Не знаю, Корум.

– Но ведь тебе так много известно!

– Я многое забываю. Я не герой. Я лишь спутник героев. Я восхищаюсь. Я преклоняюсь. Я даю мудрые советы, которым никто никогда не следует. Я спасаю жизнь. Я выражаю сомнения, которые сами герои выразить не в состоянии. Я возвещаю об опасности и…

– Довольно, Джери. Ты шутишь?

– Пожалуй, да. Я тоже устал, мой друг. Я до смерти устал от угрюмых героев, обреченных ужасной судьбе, – я уж не говорю про полное отсутствие юмора. Пожалуй, на некоторое время я предпочел бы обычных смертных. Я бы пьянствовал в харчевнях. Рассказывал неприличные анекдоты. Волочился за женщинами. Влюблялся в потаскушек…

– Джери! Ты не шутишь! Почему ты говоришь такие вещи?

– Потому что я устал от… – Джери нахмурился. – А в самом деле, почему? Это совсем не похоже на меня. Этот язвительный тон… Придирки…

– Да, придирки, – лицо Корума исказилось от злобы. – И мне это не по душе. Если ты решил подразнить меня, Джери, тогда…

– Постой! – Джери потер лоб. – Постой, Корум. Я чувствую, как что-то пытается завладеть моим рассудком, обратить меня против моих друзей. Сосредоточься! Разве ты не чувствуешь, что и с тобой происходит то же самое?

Корум посмотрел на Джери; лицо его вдруг расслабилось, на нем проступила растерянность.

– В самом деле. Я тоже чувствую какое-то раздражение. Странную ненависть, желание поссориться… Это сделала тень, которую мы видели на холмах?

Джери покачал головой:

– Кто может сказать наверняка? Прости меня за глупую вспышку. Даже не верится, что я мог наговорить такое.

– Я тоже прошу у тебя прощения. Будем надеяться, что эта тень исчезнет навеки.

В задумчивом молчании они спустились по дорожке к главной башне замка. Стены мерцали серебристым сиянием. Значит, снова начинался снегопад.

Ралина встретила их в галерее, где хрустальные фонтаны пели нежными голосами песню о любви, посвященную отцом Корума своей возлюбленной супруге. Мелодия убаюкивала, и Корум улыбнулся Ралине вымученной улыбкой.

– Корум, – сказала она. – Знаешь, только что меня охватила необъяснимая ярость. Я не могу понять… Мне вдруг захотелось ударить служанку. Я…

Корум привлек Ралину к себе и поцеловал в лоб.

– Знаю. Со мной и Джери произошло то же самое. Боюсь, это работа сил Хаоса, которые пытаются поссорить нас. Мы должны сопротивляться и нам надо понять их цели. Я думаю, кому-то нужно, чтобы мы уничтожили друг друга.

В глазах Ралины появился ужас.

– Ох, Корум…

– Мы должны выстоять, – сказал он.

Джери почесал нос и поднял бровь. Он снова был самим собой.

– Интересно, такое происходит только с нами? Или одержимы все?

Глава вторая
НЕДУГ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ

По ночам, когда Корум лежал рядом с Ралиной, его одолевали самые мрачные мысли. То его охватывала яростная ненависть к Гландиту, то злоба против лорда Аркина, Владыки Закона, которого он уже начинал винить во всех своих горестях и несчастьях; подчас он задыхался от негодования на Джери-а-Конела, чья легкая ирония казалась ему теперь изощренным садизмом, а временами воспаленная мысль его устремлялась к Ралине, недостойнейшим образом заманившей его, сбившей с истинного пути. И это последнее было хуже всего остального. Корум отчаянно боролся с собой, отгоняя ужасные мысли. Он чувствовал, как лицо его искажает ненависть, как сжимаются в кулаки пальцы, как кривятся губы, как содрогается тело от бешеной жажды уничтожения. Все ночи напролет он пытался задушить, подавить в себе эти низменные желания и знал, что то же самое происходит с Ралиной: она тоже боролась со злобой, закипавшей в ее душе. Необъяснимое ожесточение, для которого не было видимых причин, сосредоточивалось на чем-то одном, яростно ища выхода.

Его мучили кровавые видения – видения пыток даже более жестоких, нежели те, которым подвергал его Гландит. И палачом был сам Корум: он калечил и мучил тех, кого более всех любил.

Нередко он пробуждался от собственного крика. «Нет! Нет! Нет!» – кричал он, спрыгивая с постели, и с ненавистью смотрел на Ралину. А она отвечала ему точно таким же взглядом; верхняя губа ее приподнималась, обнажая белые зубы, ноздри раздувались, как у дикого зверя, и странные звуки вырывались из горла.

Корум подавлял в себе бешенство и кричал на Ралину, чтобы та вспомнила, кто они и что происходит с ними. Потом они лежали в объятиях друг друга, обессиленные до изнеможения.

Снег начал таять, словно теперь, посеяв ярость и злобу, мог спокойно исчезнуть. Однажды Корум не выдержал – выбежал из замка и принялся колоть и хлестать мечом тающие сугробы, проклиная и обвиняя их во всех бедах и муках.

Но Джери был теперь совершенно уверен, что снег – не более чем совпадение, заурядное природное явление. Он бросился вслед за другом, пытаясь успокоить его. Наконец Корум перестал размахивать мечом. Оба они были полуодеты и стояли в тусклом свете утра, дрожа от холода.

– А тень, тень на холме? – задыхаясь, спросил Корум. – Это тоже совпадение?

– Возможно. Мне кажется, все это случилось лишь потому, что происходит еще что-то. Все прочее – только знамения, как бы намеки. Ты понимаешь меня?

Корум пожал плечами и выдернул руку из пальцев Джери.

– Еще что-то? Нечто более важное? Ты это хотел сказать?

– Да. Значительно более важное.

– Но ведь то, что происходит, уже достаточно скверно.

– Увы.

Корум видел, что Джери подтрунивает над ним. И попробовал улыбнуться. Он был в изнеможении. Вся его энергия уходила на то, чтобы сражаться с собственными страстями. Он отер рукой пот со лба.

– Должно же найтись какое-то средство… Боюсь, что…

– Мы все боимся, принц Корум.

– Я боюсь, что однажды ночью убью Ралину. Я вправду боюсь этого, Джери.

– Нам лучше пожить отдельно друг от друга и запирать двери на ночь. Слуги страдают не меньше.

– Я тоже заметил.

– Их следует расселить по разным комнатам. Мне сказать им об этом?

Корум потрогал пальцем эфес меча. Взгляд его обведенного краснотой живого глаза был блуждающим, диким.

– Да, – рассеянно проговорил он. – Скажи им об этом.

– Надеюсь, ты тоже скажешь, Корум? А я пытаюсь составить целебное снадобье – думаю, оно усмирит нас, предотвратит кровопролитие. Правда, оно в известной мере может усыпить нашу бдительность, но это лучше, чем убивать друг друга.

– Убивать?.. Ах да, – Корум всматривался в Джери. Шелковый камзол щеголя оскорблял его чувства, хотя еще совсем недавно Коруму казалось, что он в восторге от наряда. А что за странное выражение на лице этого франта! Насмешка? Интересно, над чем это он насмехается?!

– Над чем это ты смеешься? – взорвался Корум, сознавая, что на него опять накатило. – Мы должны оставить замок, – оборвал он себя. – Может быть, им завладели злые духи. Черные силы, оставшиеся от Гландита. Это вполне возможно, Джери, я слыхал о подобных вещах.

Джери скептически улыбнулся.

– Да, возможно! – взревел Корум. Почему, ну почему этот Джери бывает таким бестолковым?!

– Возможно?.. – Джери потер лоб и сжал пальцами переносицу. Его глаза тоже были обведены красноватыми кругами, и взгляд бездумно блуждал. – Что ж, возможно. Да, мы должны покинуть Эрорн. Ты совершенно прав. Мы должны выяснить, только ли нас поразил этот странный недуг. Узнать, что происходит с другими. Ах, если бы нам удалось вывести наш воздушный корабль… Снег уже стаял, так что… Мы должны пойти… Я должен… – он внезапно умолк. – Что это я разболтался? Верно, от усталости. Однако мы в самом деле должны разыскать друзей, принца Юретта, к примеру, и расспросить, что с ними происходит. Страдают ли и они одержимостью.

– Это ты предлагал еще вчера, – угрюмо заметил Корум.

– И мы пришли к согласию, не так ли?

– Да, – Корум, спотыкаясь, брел к замку. – Мы пришли к согласию. Еще позавчера.

– Пора начать сборы. Ралина останется здесь или отправится с нами?

– Почему ты спрашиваешь об этом? Это оскорбительно!.. – Корум снова обуздал себя. – Прости, Джери.

– Ничего.

– Что за сила так мучает нас? Превращает друзей во врагов? Заставляет меня желать смерти женщине, которую я люблю больше всего на свете?..

– Мы никогда не узнаем этого, если останемся здесь, – отрезал Джери.

– Что ж, прекрасно, – Корум вздохнул. – Мы выведем воздушный корабль. Мы разыщем принца Юретта. Ты в состоянии управлять кораблем?

– Я найду в себе силы.

Снег продолжал таять, и весь мир посерел. Деревья были серыми, и холмы были серыми, и трава тоже стала серой. Даже яркие цветы в замке Эрорн приобрели сероватый оттенок, и стены окрасились в пепельный цвет.

Был уже вечер, и солнце катилось к горизонту, когда Ралина окликнула их.

– Идите сюда, скорее! – закричала она. – К нам летят воздушные корабли! Но они ведут себя странно…

Все трое столпились у окна, выходящего на море. Вдали, над морем, два воздушных корабля выписывали в небе круги, скользя и ныряя, словно в замысловатом танце. Они пикировали вниз, едва не задевая серые волны, и снова стремительно взмывали ввысь. Казалось, они гонятся друг за другом.

Что-то сверкнуло.

Ралина задохнулась от ужаса.

– Они стреляют! Это же чудовищное оружие, которое истребило армию короля Лира! Они сражаются, Корум!

– Да, – мрачно кивнул тот. – Это воздушный бой.

Один из кораблей внезапно покачнулся и замер. Затем перевернулся вверх дном, из него посыпались маленькие фигурки. Корабль выровнялся и ринулся на противника, стремясь протаранить его, однако тот сумел увернуться, и нападавший пролетел мимо, в серое небо, – все выше и выше, пока не превратился в неясную тень в облаках. Неожиданно он спикировал на соперника и повредил ему корму. Поврежденный корабль начал снижаться плавной спиралью, а атаковавший нырнул в океан и исчез под волнами. Только легкая пена осталась на том месте, где он врезался в воду.

Уцелевший корабль с трудом выровнялся и пошел на посадку. Сначала он держал курс на утес, высящийся на берегу напротив замка Эрорн, затем резко развернулся и полетел к Эрорну.

– Он что, хочет напасть на нас? – спросил Джери.

Корум пожал плечами. В последнее время он воспринимал родной замок как населенную призраками темницу. И если корабль врежется сейчас в башни Эрорна – что ж, значит, так суждено. Словно он раскрошит не замок, а череп – и выпустит из воспаленного мозга кошмар бешенства…

Однако в последний момент корабль сумел отвернуть и начал кругами снижаться на серую лужайку у ворот замка.

Корабль неуклюже приземлился, и Корум заметил, как струйка дыма лениво потянулась от его кормы. Из корабля высыпали люди. Без сомнения, это были вадаги – высокие воины в развевающихся плащах, в серебряных и золотых кольчугах, конических шлемах, с обнаженными мечами в руках. Они маршировали по талому снегу, направляясь к замку.

Корум первым узнал шагавшего впереди воина.

– Это Буйдит! Буйдит-а-Хорн! Он нуждается в нашей помощи! Пойдем скорее, встретим его!

Джери не выказал особой радости, однако молча последовал за Корумом и Ралиной к воротам.

Буйдит со своими людьми уже достиг подножия холма, откуда дорожка вела прямо к воротам замка. Корум сам отпер ворота и вышел навстречу другу.

– Я рад тебе, Буйдит! Добро пожаловать в замок Эрорн!

Буйдит-а-Хорн не ответил, однако продолжал шагать по склону холма.

Внезапное подозрение пронзило Корума, но он подавил в себе нехорошее чувство. Прочь, это лишь злобная тень, затаившаяся в мозгу! Корум улыбнулся и протянул к Буйдиту руки.

– Буйдит! Это я – Корум!

– Лучше приготовься обнажить меч, – прошептал Джери. – Ралина, ступай в замок.

Та озадаченно посмотрела на Джери.

– Но почему? Это же Буйдит. Он нам не враг.

Джери молча посмотрел на нее. Ралина опустила глаза и подчинилась.

Корум вновь пытался подавить в себе вспышку ярости.

– Если Буйдит собирается атаковать нас, то он найдет здесь…

– Корум, – настойчиво сказал Джери. – Не теряй головы. Возможно, мы сумеем поладить с Буйдитом, ибо он, несомненно, страдает от того же недуга, что и мы. Буйдит! – позвал он. – Буйдит, старый дружище… Мы не враги. Войди под мирные своды Эрорна. К чему сражаться друг с другом? Мы тоже познали ужас злобы и ярости и сейчас должны вместе подумать об этом, узнать, откуда исходит наша одержимость…

Но Буйдит продолжал шагать вверх по холму, и его воины, бледные и угрюмые, шагали за ним. Их плащи развевал ветерок, дующий с моря; сталь клинков не сверкала: она была серо-угрюмой, как и весь мир вокруг.

– Буйдит! – закричала Ралина, стоявшая позади Джери и Корума. – Не поддавайся тому, что завладело твоим разумом! Корум – твой друг! Он нашел средство вернуть тебя в родные края…

Буйдит остановился. Его люди тоже остановились. Буйдит медленно поднял глаза.

– Это лишний повод ненавидеть тебя, Корум!

– Лишний повод? А за что ты ненавидишь меня, Буйдит?

– За что?.. За твои отвратительные увечья! Ты омерзителен. За твой союз с демонами. За твой выбор женщин и выбор друзей. За твою трусость.

– Трусость?! – взревел Джери, выхватывая меч.

Но Корум остановил его.

– Буйдит, мы знаем, что это болезнь. Она завладела нами. Она заставляет нас ненавидеть тех, кого мы любим, и желать смерти тем, кого хотим видеть в живых. Ясно, что и ты страдаешь тем же недугом. Но если мы поддадимся собственной слабости, значит, мы поддадимся тому, кто желает нашей смерти. Выходит, у нас общий враг – надо только найти его и убить.

Буйдит нахмурился, но меч опустил.

– Ты прав. Мне приходили в голову такие же мысли. Я не мог понять, почему вражда вспыхнула по всей земле. Возможно, ты прав, Корум, – Буйдит обернулся к воинам. – Слушайте меня! Мы должны…

Но стоявший рядом вадаг вдруг с яростным ревом всадил в него свой клинок.

– Глупец! Я знал, что ты глупец! Умри же за это!

Клинок рассек металл кольчуги и пронзил грудь Буйдита. Буйдит коротко вскрикнул и застонал. Пошатнувшись, он сделал шаг к Коруму и Джери, но рухнул ничком в снежную слякоть.

– Яд действует быстро, – пробормотал Джери.

Еще один воин поднял меч, поразив того, кто заколол Буйдита. Двое других бездыханные рухнули рядом. Крики ярости и злобной ненависти огласили воздух. В сером вечернем свете била толчками темная кровь…

Цивилизованные жители Глас-кор-Гриса убивали друзей безо всякой причины. Они рвали друг друга и грызлись, словно звери над падалью.