Текст книги "Хроники Корума (сборник)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 58 страниц)

Глава 3
Принц Гэйнор Проклятый

– Когда-то он был Героем, этот принц Гэйнор, – рассказывал Джари той же ночью, когда они обходили городские укрепления, глядя со стены на тысячи костров, горевших в стане врага. – Он тоже служил Закону. Но однажды он влюбился в некое создание – возможно, это даже была женщина – и предал все, перед чем раньше преклонялся. Он навеки связал свою судьбу с силами Хаоса. За это он был наказан – некоторые считают, что его наказало само Великое Равновесие. И теперь он уже никогда не сможет служить Закону и наслаждаться теми благами, которые он дает. Он обречен вечно служить Повелителям Хаоса, как ты – Хранителям Закона…

– Вечно? – переспросил Корум, удивленный.

– Я об этом больше не скажу ни слова, – ответил Джари. – Но ты все же иногда обретаешь покой, а принц Гэйнор утратил покой навсегда. Он лишен даже надежды хоть когда-нибудь его обрести. Он может лишь вспоминать о тех временах, когда мир и покой нисходили на его душу…

– А если он умрет?

– Он обречен на вечное бессмертие, ибо смерть тоже означает покой, даже если она длится лишь мгновенье перед новым рождением…

– В таком случае, как же я смогу убить его?

– Ты можешь поразить его точно так же, как любого из Великих Древних Богов – ты можешь его изгнать. Ты же должен знать, как это делается…

– А ты сам знаешь, Джари?

– Кажется, да. – Джари опустил голову в раздумье. Они по-прежнему продолжали мерить шагами городскую стену. – Я вспоминаю легенды о Гэйноре. Они утверждают, что его можно победить только одним способом – поднять ему забрало, чтобы он взглянул в глаза тому, кто служит Закону. Но забрало его шлема можно поднять, только призвав на помощь могучие силы, коими ни один смертный управлять не умеет. Обычные, в общем-то, колдовские чары. Вот и все, что я знаю.

– Не очень-то много, – безжалостно заметил Корум.

– Да, не очень.

– А между тем времени у нас нет. Так что напасть на Гэйнора следует сегодня же. Они не ожидают вылазки из города – все-таки это только первая ночь осады. Так что нам надо прорваться в лагерь варваров и попытаться уничтожить – или изгнать, коли на то пошло – принца Гэйнора. Ведь он, помимо всего прочего, командует армией королевы Зиомбарг, и если его не станет, эта армия будет вынуждена убраться обратно в собственное Царство.

– Очень смелый и простой план! – саркастически воскликнул Джари. – И кто же пойдет с нами на вылазку? Может быть, возьмем Белдана? Он здесь, я его видел.

– Мне бы не хотелось рисковать ни одним из защитников города. Они еще понадобятся, особенно если мой план провалится. Мы пойдем вдвоем.

Джари вздохнул и пожал плечами. Затем сказал, обращаясь к своему коту:

– А тебе, дружок, лучше остаться в городе.

* * *

Сразу после полуночи они тихо выбрались за городские ворота, ведя коней на поводу. Копыта скакунов были обернуты толстым войлоком, чтобы не было слышно стука подков о камни. Они направились прямо к лагерю войск Хаоса. Мабдены пировали, сидя у своих костров, и от их ночной стражи, сплошь пьяной, проку не было никакого.

Лагерь войска, которым командовал принц Гэйнор, они легко нашли по запаху; так могли смердеть только уродливые порождения Хаоса. Несчастные полулюди-полузвери, здорово навеселе, исполняли вокруг костров свои ужасные танцы, напоминающие скорее совокупление диких животных, чем что-либо человеческое. Тупые звериные рожи, полуоткрытые пасти, из которых капала слюна, остекленевшие глаза… А они все продолжали пить свое паршивое кислое вино, словно стремясь забыть, кем они были когда-то, раньше, до того, как связали себя клятвой с силами Хаоса.

Принц Гэйнор сидел среди них, у костра. Прямо у ног его плясали языки пламени. Весь с головы до ног он был закован в сверкающую сталь доспехов, украшенных золотом и серебром. На шлеме его с навеки закрытым забралом покачивался высокий желтый плюмаж. На нагруднике был виден герб Хаоса – восемь стрел, лучами расходящихся во все стороны от центрального круга – символ силы, которую Хаос якобы давал своим сторонникам и слугам. Принц Гэйнор не плясал и не веселился, ничего не ел и не пил. Он просто сидел, опершись обеими руками в латных перчатках на эфес своего огромного двуручного меча, также богато украшенного золотом и серебром. Он сидел совершенно неподвижно, словно и сам был выкован из цельного куска металла.

Коруму и Джари пришлось осторожно обойти нескольких храпящих часовых, прежде чем они сумели пробраться внутрь лагеря принца Гэйнора, который находился на некотором удалении от основного лагеря варваров и стоянок армии Пса и армии Медведя, что расположились по другую сторону города. Мимо них, пошатываясь, то и дело проходили воины короля Лайра. Корум и Джари были закутаны в плащи с капюшонами, так что никто не обращал на них особого внимания. Варварам и в голову не приходило, что кто-то из воинов Ливм-ан-Эш рискнет пробраться к ним в лагерь.

Приблизившись к костру, вокруг которого продолжали плясать чудовищные полулюди-полузвери, Корум прыгнул в седло. Джари последовал его примеру. Некоторое время они стояли, не двигаясь, наблюдая за Гэйнором.

Тот по-прежнему сидел все в той же позе, не шевелясь, удобно устроившись на своем седле из черного дерева, богато украшенном слоновой костью. Руки его все так же покоились на рукояти меча, а сам он все так же безучастно наблюдал за кривляньями своих уродливых воинов.

А потом Корум и Джари въехали в круг света, отбрасываемого костром, и принц Корум Джаэлен Ирсей, Слуга Закона, предстал перед принцем Гэйнором Проклятым, Слугой Хаоса.

Корум был во всем великолепии вадхагского боевого снаряжения – серебряная двухслойная кольчуга, конический шлем, алый плащ. В правой его руке было длинное копье, левой он держал большой круглый щит.

Принц Гэйнор встал и поднял руку, давая знак прекратить пляски. Порождения Хаоса, обернувшись к Коруму и сразу узнав его, завопили и завизжали.

– Молчать! – рявкнул Гэйнор, делая шаг вперед и вкладывая меч в ножны. – Оседлайте моего коня, ибо принц Корум и его спутник прибыли сюда, чтобы сразиться со мной!

Его голос разносился по всему лагерю, хотя говорил он спокойно; что-то грустное и трагическое слышалось в этом торжествующем гласе.

– Ты выйдешь на честный поединок со мною, принц Гэйнор? – спросил Корум.

Принц Хаоса расхохотался:

– С какой стати? Я уже давно разуверился во всех этих рыцарских добродетелях и кодексах чести. Кроме того, я поклялся королеве Зиомбарг уничтожить тебя. Мне еще никогда не доводилось видеть всю силу ее ненависти – а теперь я узнал, как она ненавидит тебя. О-о-о, как она тебя ненавидит!

– Может быть, это потому, что она меня боится, – заметил Корум.

– Очень может быть.

– Стало быть, ты намерен спустить на нас всю свою свору?

– А почему бы и нет? Если уж у вас хватило глупости забраться ко мне в лагерь…

– У тебя не осталось никакой гордости?

– Кажется, никакой.

– И чести тоже?

– И чести.

– И мужества?

– Я растерял все эти качества. Кроме, может быть, страха.

– Ты, однако, честен.

Раскатистый смех вновь раздался из-под опущенного забрала.

– Можешь считать, что так. Зачем ты пришел в мой лагерь, принц Корум?

– Ты же сам это прекрасно знаешь. Зачем спрашивать?

– Ты надеешься сразить меня, потому что именно я управляю этим сбродом варваров. Так? Отличная мысль! Превосходная! Но меня нельзя убить, я неуязвим, я бессмертен. О, если бы Боги даровали мне смерть!.. Сколько раз я молил о ней!.. Ты рассчитываешь одолеть меня и выиграть время для укрепления обороны города. Вынужден тебя огорчить. Я сам убью тебя – и тем самым лишу Халвиг-ан-Вак его последней надежды.

– Если тебя нельзя сразить, тогда почему ты не хочешь выйти на честный поединок со мной, один на один?

– Да потому что не желаю попусту тратить время. Эй, воины!..

Полулюди-полузвери мгновенно выстроились позади своего командира. Гэйнор влез на своего белого жеребца, на которого уже успели надеть его разукрашенное седло. Он взял в левую руку щит и опустил копье.

Корум сдвинул повязку с Глаза Ринна и заглянул в Лимб, в пещеру, где пребывали его последние жертвы. Да, Свора Хаоса была там, изуродованные тела, искалеченные Гханхом. Здесь же был и Полиб-Бав, лошадеподобный предводитель Своры. И опять Рука Квилла протянулась сквозь границу между мирами, прямо в мрачную пещеру и поманила Свору наружу, на помощь Коруму, обещая взамен богатую добычу.

– Пусть теперь Хаос сразится сам с собой! Хаос против Хаоса! – воскликнул Корум. – Полиб-Бав, вот твоя добыча! Она даст тебе освобождение из Лимба!

И мерзкие порождения Хаоса обрушилась на собственных собратьев, таких же уродов и страшилищ, как они сами; Свора Хаоса атаковала воинов Гэйнора, неся им смерть. Собакоподобные грызли коровообразных, лошадеподобные лягали жабообразных; взлетали и с жутким хрустом опускались дубины, булавы, мечи, топоры… Стоны, крики, вопли, рев, рычание, проклятия – все смешалось в дикий вой. Принц Гэйнор, поглядев на начавшуюся резню, повернул коня к Коруму:

– Поздравляю тебя, Принц в Алом Плаще! Как я вижу, ты и не рассчитывал на то, что я стану соблюдать рыцарский кодекс чести! Ну, что ж! Не угодно ли вам обоим сразиться со мной?!

– Нет, не угодно, – ответил Корум, опуская копье и упираясь ногами в стремена, а спиной – в высокую заднюю луку седла. – Мой друг находится здесь лишь для того, чтобы сообщить в город об исходе нашего поединка. Если он и обнажит меч, то лишь для собственной защиты.

– Значит, честный поединок, так? – вновь рассмеялся принц Гэйнор. – Что ж, отлично!

И тоже приготовился к бою.

Первым атаковал Гэйнор.

Корум тоже пришпорил коня и ринулся вперед, подняв копье и прикрывая щитом лицо, поскольку шлем его, в отличие от шлема Гэйнора, был без забрала.

Сверкающие доспехи принца Гэйнора слепили Корума. Он прищурил глаза и, отведя назад правую руку, изо всех сил метнул копье, целясь Гэйнору в голову. Копье точно попало в шлем противника, но не пробило его. Оно, кажется, не оставило на нем даже вмятины. Однако удар его был силен. Он отбросил Проклятого назад; тот опрокинулся спиной на круп своего коня и не смог сразу же ответить броском собственного копья. Это дало Коруму возможность подобрать копье, отскочившее от шлема противника. Гэйнор, по-прежнему смеясь, нанес ответный удар, целя Коруму в лицо. Но Принц в Алом Плаще, подняв щит, отразил удар врага.

А вокруг них продолжалась битва двух отрядов чудовищ. Армия Гэйнора по численности значительно превосходила Свору Хаоса, но у той было огромное преимущество: всех ее воинов уже один раз убили, их невозможно было убить еще раз…

Корум и Гэйнор вновь разъехались, и Корум вновь метнул свое копье в противника. Мощный удар в середину нагрудника на сей раз выбил Проклятого из седла и бросил наземь, прямо в грязь, размешанную ногами его уродов. Однако он тут же вскочил на ноги, продолжая сжимать в руке копье, размахнулся и метнул его в Корума. Копье пробило щит Корума насквозь. Острие наконечника лишь немного не достало до закрытого повязкой Глаза Ринна. Корум, вытащив из ножен меч, бросился на противника. Копье так и осталось торчать в его щите. И опять из-под забрала раздался сатанинский хохот Гэйнора. Он тоже выхватил меч и поднял щит, готовясь принять им удар Корума. Сам же он нанес удар не своему противнику, а его коню, отрубив ему одну ногу. Конь рухнул, сбросив Корума на землю.

Несмотря на свои тяжелые доспехи, принц Гэйнор стремительно налетел на Корума, который никак не мог подняться. Меч Проклятого сверкнул в пламени костра, но Корум отбил удар щитом. Клинок прошел сквозь несколько слоев кожи, дерева и металла и застрял, наткнувшись на сталь наконечника его собственного копья, все еще торчавшего в щите Корума. Корум сделал выпад, стараясь поразить противника в ноги, но Гэйнор, высоко подпрыгнув, ушел от удара. Воспользовавшись этим, Корум перекатился назад и сумел наконец подняться. Щит его был разбит и практически бесполезен.

А Гэйнор все продолжал смеяться; хохот гремел из-под навеки опущенного забрала его шлема.

– Ты хорошо держишься, Корум! Но ты смертен, а я – нет!

Шум битвы меж тем разбудил весь лагерь. Но варвары никак не могли разобраться в том, что происходит. Они привыкли повиноваться Лайру, который полностью полагался на приказания Гэйнора. А Гэйнор сейчас был слишкм занят, чтобы командовать ими…

Теперь Гэйнор с Корумом кружили вокруг костра. А рядом продолжалась схватка полулюдей-полуживотных.

Еще дальше от костра, во мраке, сидели, широко раскрыв глаза, тысячи варваров. Они смотрели на происходящее бессмысленными глазами, не в состоянии понять, в чем дело.

Корум отбросил бесполезный теперь щит и вытащил из-за пояса боевой топор. Все шесть пальцев Руки Квилла крепко сжали рукоять. Корум сделал пару шагов назад от костра и взвесил топор в руке. Это было прекрасное метательное оружие, если, конечно, уметь им пользоваться. В старину вадхагская пехота, атакуя нхадрагов, часто пользовалась метательными топорами. Корум рассчитывал, что Гэйнор не имеет представления о том, что он намерен предпринять…

Он резко отвел назад руку и метнул топор. Тот сверкнул в отблесках костра и… принц Гэйнор встретил его своим щитом.

Но сила удара была такова, что Проклятый отлетел на несколько шагов назад. Щит его раскололся надвое. Гэйнор отбросил обломки, схватил свой двуручный меч обеими руками и пошел на Корума.

Корум парировал первый его удар, потом второй, третий…

Гэйнор наседал столь яростно, что Коруму пришлось на несколько шагов отступить. Он прыгнул в сторону и сам сделал стремительный выпад, стараясь поразить Гэйнора в щель между нагрудником и стальным воротником. Гэйнор, перехватив меч правой рукой, отбил выпад, но отошел на пару шагов назад. Он уже начал задыхаться, дыхание с хрипом вырывалось из-под забрала.

– Ты, может быть, и бессмертен, принц Гэйнор Проклятый, однако и тебя одолевает усталость!

– Но тебе-то меня не одолеть! Неужели ты думаешь, что я не привествовал бы смерть?!

– Тогда сдавайся! – Корум тоже начинал задыхаться. Сердце колотилось, как бешеное, грудь вздымалась. – Сдавайся же!

– Сдаться – значит нарушить клятву, данную королеве Зиомбарг! Никогда!

– Значит, у тебя все же сохранилось понятие о чести!

– Честь! – Гэйнор опять рассмеялся. – Не честь это вовсе, а страх! Я ведь тебе уже говорил об этом. Если я нарушу клятву, Зиомбарг покарает меня. Не думаю, чтобы ты понимал, что это означает, Принц в Алом Плаще! – И Гэйнор вновь обрушил на Корума свой грозный меч.

Корум поднырнул под свистящий клинок и нанес противнику удар по ногам. Удар был сильным, у Проклятого даже подогнулись колени. Но сталь поножей выдержала. Гэйнор отскочил назад, успев при этом бросить взгляд на своих воинов.

А тех уже почти и не осталось. Свора Хаоса приканчивала последних. И чудовища, которых Корум вызвал из преддверия ада, одно за другим уже исчезали туда, откуда явились. Но исчезали, только прихватив с собой добычу.

С яростным воплем Гэйнор снова бросился на Корума. А тот, собрав последние силы, отразил удар противника и тоже сделал выпад. Отбив его, Гэйнор вдруг прыгнул вперед и вцепился в правую руку Корума, сжимавшую меч, одновременно занося свой клинок для удара. Он метил Коруму прямо в голову. Принц резким движением освободился от цепкой хватки Проклятого, уклоняясь при этом в сторону, чтобы избежать рубящего удара. Но не успел: меч противника обрушился ему на плечо, разрубив верхний слой кольчуги и застряв в нижнем. Меч выпал из его онемевшей руки.

Теперь Корум был безоружен. Гэйнор с торжествующим видом держал его меч в своей левой руке, подняв вверх.

– Сдавайся, Корум! Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь!

– Чтобы отправить меня к своей госпоже, королеве Зиомбарг?

– Именно это я и должен сделать!

– Я не сдамся!

– Значит, я должен тебя убить. – Гэйнор все еще тяжело дышал. Он бросил меч Корума на землю, схватил свой обеими руками и шагнул вперед, чтобы прикончить противника.

Глава 4
Штурм

Корум инстинктивно поднял обе руки, пытаясь закрыться от смертельного удара. И тут что-то произошло с Рукой Квилла.

Уже не один раз Рука спасала Коруму жизнь, часто даже еще до того, как возникала реальная опасность. Вот и теперь она по своей собственной воле вдруг протянулась вперед и, перехватив меч Гэйнора прямо за острие, вырвала клинок из рук Проклятого. И тут же, взмахнув отнятым оружием, с силой ударила Гэйнора тяжелой рукоятью меча прямо по голове.

Гэйнор пошатнулся и медленно осел на землю. Корум прыгнул вперед и схватил врага за горло:

– Сдаешься?!

– Я не могу сдаться! – Голос Проклятого звучал глухо. – Мне нечего сдавать!

Но он уже настолько обессилел, что почти не сопротивлялся. Рука Квилла уцепилась за нижнюю кромку забрала его шлема и дернула его вверх.

– НЕТ! – отчаянно завопил Гэйнор, поняв, что намеревается сделать Корум. – НЕТ! НЕЛЬЗЯ! НИ ОДИН СМЕРТНЫЙ НЕ СМЕЕТ СМОТРЕТЬ МНЕ В ЛИЦО! – Он начал вырываться, но Корум крепко держал его и не выпускал. Рука Квилла еще раз дернула забрало вверх.

– НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! ПРОШУ ТЕБЯ, НЕ НАДО!

Забрало чуть сдвинулось.

– МОЛЮ ТЕБЯ, ПРИНЦ В АЛОМ ПЛАЩЕ, ПОЩАДИ! ОТПУСТИ МЕНЯ, И Я НИКОГДА НЕ ПРИЧИНЮ ТЕБЕ ЗЛА!

– У тебя нет больше права давать такие клятвы, – с яростью в голосе напомнил ему Корум. – Ты же целиком и полностью принадлежишь Зиомбарг! У тебя не осталось ни собственной воли, ни чести!

Но Гэйнор продолжал умолять:

– Пощади меня, принц Корум!

– А у меня нет никакого права щадить тебя! Ибо я служу Закону!

Рука Квилла в третий раз дернула забрало вверх, и оно наконец поднялось.

Корум взглянул прямо в лицо, спрятанное под шлемом. Это было юное, прекрасное лицо, но сейчас оно было искажено ужасной гримасой. Потом оно вдруг начало дергаться, на нем словно шевелился клубок белых червей. На Корума теперь смотрели мертвые красные глаза. Все ужасы, которые до сей поры встречались Принцу в Алом Плаще, показались ему сущей ерундой по сравнению с тем ужасным и трагическим зрелищем, свидетелем которого он сейчас был. Корум невольно вскрикнул, и ему ответил ужасный вопль принца Гэйнора Проклятого. Кожа и плоть его разлагались прямо на глазах, приобретая мерзкий гнилостный цвет и издавая чудовищный смрад, еще более ужасный, чем тот, что издавала Свора Хаоса. Черты лица расползались, постепенно меняясь. Сначала возникло лицо человека средних лет, затем лицо женщины, потом мальчика… Один раз Корум увидел даже свое собственное лицо, словно на миг заглянул в зеркало. Сколько же обличий сменил принц Гэйнор Проклятый за весь тот бесконечный срок, что он нес на себе проклятье! Из-под забрала на Корума словно глядели тысячелетия сплошных бед, несчастий и страданий… А лицо все еще кривлялось и гримасничало, в красных глазах вспыхивали то ужас, то боль, ужасные черты все продолжали меняться, меняться, меняться…

Более миллиона лет, целая эпоха страданий – вот какова была расплата за безвестное преступление Гэйнора, изменившего своей клятве, клятве верности Закону. Чудовищная, ужасная участь, ниспосланная ему, но не Законом, а самим Великим Космическим Равновесием! Каково же было то ужасное преступление, если само Космическое Равновесие сочло необходимым вмешаться?! Какой-то ответ на этот вопрос могли дать те бесчисленные лица, что мелькали, сменяя друг друга, под поднятым забралом. Корум уже перестал сдавливать горло Гэйнора – ему пришлось обнять Проклятого и поддерживать его падающую голову. По лицу его текли слезы. Он оплакивал Проклятого Принца, которому наконец пришла пора платить за свои преступления, и расплата была поистине страшной, какая не приснится ни в одном, даже самом кошмарном сне…

Именно в этом, как только сейчас понял Корум, и заключалась высшая справедливость. Или высшая несправделивость. В данном случае это было одно и то же…

Но и теперь принц Гэйнор вовсе не умирал. Он лишь переходил из одной сущности в иную. Очень скоро он возникнет вновь – в каком-нибудь отдаленном уголке Вселенной, находящемся на огромном расстоянии от Пятнадцати Измерений, от Царств Повелителей Мечей, – чтобы продолжить свое проклятое, обреченное существование вечного прислужника Хаоса…

Лицо под забралом наконец исчезло. Пустые доспехи с печальным звоном упали на землю.

Принца Гэйнора Проклятого не стало.

* * *

Корум с трудом оторвал взгляд от этой кучи бесполезного теперь железа. В голове гудело. До сознания едва дошел призыв Джари:

– Скорее же, Корум! Бери жеребца Гэйнора и бежим! Варвары вот-вот нападут на нас! Скорее! Мы свое дело здесь сделали!

Спутник Героев тряс его за плечо. Корум с трудом поднялся на ноги, подобрал свой меч, валявшийся там, где его бросил Гэйнор, и с помощью Джари влез в седло.

…А потом они мчались галопом к стенам Халвига, а по пятам за ними гнались сотни мабденов…

Ворота в городской стене отворились, пропустив их внутрь, и тут же снова захлопнулись. Кулаки и дубины варваров в бессильной ярости заколотили по створкам снаружи. Корум и Джари спешились. Король Ональд и Ралина ждали их.

– Ну как? – нетерпеливо спросил король. – Что принц Гэйнор? Он еще жив?

– Да, – ответил Корум. – Он жив.

– Значит, все было напрасно!..

– Нет, – ответил Корум и отвернулся.

Ведя на поводу коня своего поверженного противника, он пошел прочь, не в силах более отвечать на вопросы и вообще разговаривать, даже с Ралиной.

Король Ональд последовал было за ним, но остановился и повернулся к Джари:

– Так что же там произошло?

– Принц Гэйнор утратил свою власть, – устало ответил Джари. – Корум победил его. Руководить и командовать варварами больше некому. На их стороне теперь только численное превосходство, жестокость, Псы и Медведи… – Он горько рассмеялся. – Вот и все, король Ональд.

И они направились вслед за Корумом, который, едва волоча ноги, уходил куда-то в темноту.

– Теперь надо готовиться к битве, – сказал Ональд. – Утром они, видимо, пойдут на штурм.

– Похоже на то, – согласилась Ралина. Она хотела было догнать Корума, но потом заставила себя остановиться.

* * *

А на утренней заре варвары короля Лайр-а-Брода вместе с мабденами из Бро-ан-Мабден и с армиями Пса и Медведя пошли на штурм стен Халвига-ан-Вак.

На стенах уже стояли воины, готовые встретить нападение. У варваров не было никаких осадных машин. Они полагались на стратегию принца Гэйнора и на опыт его отряда, который до этого брал приступом все города Ливм-ан-Эш. Но варваров было много – они шли плотными толпами, и конца-краю им не было видно. К городу двигались и конница, и колесницы, и пехота.

Коруму удалось отдохнуть всего несколько часов. Уснуть он так и не смог: перед глазами все время стояло лицо Проклятого Принца.

Теперь он тоже находился на стене, пытаясь разглядеть в рядах нападавших своего злейшего врага – графа Гландита-а-Крэ. Но того нигде не было видно. Может быть, он все еще пытался найти Корума в окрестностях замка Мойдель?

Король Лайр ехал на огромном боевом коне и сам держал в руках свое знамя. Рядом с ним был горбатый предводитель варваров из Бро-ан-Мабден – король Кронекин-а-Дрок. Правитель Бро-ан-Мабден с детства отличался слабым умишком, и ему очень подходило его прозвище – Жабенок.

Варвары шли толпой, не соблюдая никакого боевого порядка. Король Лайр мрачно и несколько нервно оглядывался вокруг, словно был не до конца уверен в том, что сумеет управлять столь огромной ордой без советов и помощи принца Гэйнора.

Вдруг Лайр поднял вверх свой огромный меч, подавая сигнал. И тотчас рой огненных стрел взвился в воздух и понесся в сторону города. Пылающие стрелы, перелетев через низкую крепостную стену, зажгли в городе сотни пожаров. Но король Ональд предусмотрел это, и жители города уже несколько дней запасали собственную мочу, которой теперь и заливали огонь. Ональд уже знал, как пали другие города его королевства, и успел извлечь из их печальной участи должный урок.

Несколько воинов, пораженные стрелами, упали со стены вниз. Многие гасили вспыхнувшую одежду. Мимо Корума, сбивая на бегу охватившее его пламя, промчался воин, но тот едва обратил на это внимание.

С диким ревом варвары начали взбираться на стены Халвига. Штурм начался.

А Корум пытался разглядеть среди нападавших армию Пса и армию Медведя, стараясь определить, на каком участке обороны они пойдут на штурм. Но их, видимо, держали в резерве, и Корум никак не мог понять почему.

А варвары уже взобрались на стену. Внимание Корума привлекла теперь непосредственная опасность: прямо напротив него появился, тяжело дыша, варвар с горящим факелом в руке и мечом в зубах. Вот он перевалился через зубцы стены и тут же с диким воплем рухнул обратно вниз – меч Корума рассек ему голову. Но следом за ним уже лезли другие.

Все это утро Корум дрался совершенно механически, отбивая и нанося удары. Но дрался он хорошо, и враги десятками валились под его мечом. Невдалеке бились Ралина, Джари и Белдан. Каждый командовал своим отрядом защитников города. Варвары тысячами гибли на стенах, но на смену убитым все лезли и лезли новые тысячи. У Лайра хватило здравого смысла посылать своих воинов на штурм волнами. Защитники города такого позволить себе не могли, их было слишком мало. Так что они бились без передышки. Штурм отражали все, способные держать в руках оружие.

От шума сражения у Корума звенело в ушах. Он уложил очень многих, но почти не сознавал этого. Его кольчуга была во многих местах разрублена, из нескольких небольших ран сочилась кровь. Но он не замечал и этого.

Снова и снова через стены в город летели горящие стрелы, и снова женщины и дети бросались тушить начинающиеся пожары.

Позади обороняющихся стеной поднимался дым. Перед ними была масса грязных, вонючих варваров. Сражение продолжалось. Стены уже все были залиты кровью. Повсюду валялись убитые и раненые, разбитые щиты, сломанные копья и мечи. Внизу, у подножия стен, трупы лежали уже горами. А варвары все лезли и лезли.

Отряд мабденов, притащив к городским воротам несколько бревен, пытался свалить мощные, окованные железом створки, но пока безуспешно.

Корум, лишь частью сознания реагируя на сражение, по-прежнему неотступно думал о принце Гэйноре. Да, их поединок был крайне необходим городу. У Корума не было никаких сомнений в том, что, если бы он не одержал победу, Халвиг уже был бы взят штурмом. Тактика Гэйнора и адские создания из его армии решили бы судьбу осажденных.

Корум уже не помнил, сколько времени прошло с начала штурма. Он еще думал о том, когда же наконец вернется Аркин с обещанными минералами, нужными принцу Юретту. И еще ему не давала покоя мысль о том, держится ли Город в Пирамиде.

При воспоминании о нем Корум невольно улыбнулся. Зиомбарг наверняка уже прознала, что ему удалось сразить ее посланника, ее слугу принца Гэйнора. Что ж! Тем сильнее будет ее ярость и чувство собственного бессилия! Может быть, это хоть в какой-то мере поможет Гвлас-кор-Гврису отбить ее нападение…

А может быть, наоборот?..

Корум все пытался выкинуть эти мысли из головы. Что толку было гадать? Он подобрал валявшееся рядом копье и метнул его в нападающих. Копье насквозь проткнуло мабдена, только что взобравшегося на стену, и тот с воплем упал вниз, на лежащие у стен горы трупов.

К полудню напор атакующих начал наконец ослабевать. Варвары отступили в лагерь, унося раненых.

Коруму сверху было хорошо видно, как съехались и начали что-то бурно обсуждать короли Лайр и Кронекин. Может быть, они как раз решали, не пора ли пустить в дело армию Пса и армию Медведя? Может быть, они хотят применить другую тактику, чтобы не терять попусту столько воинов? Или им совершенно наплевать, сколько мабденов погибнет при штурме?..

Там, на стене, Корума нашел мальчик-посыльный:

– Принц Корум, вас призывает к себе жрец Алерион.

Корум кивнул и на негнущихся ногах побрел по лестнице вниз, в город. У подножия стены его ждала повозка, которая медленно потащилась через город к Храму Закона.

Храм был переполнен. Раненые лежали повсюду: и внутри, и снаружи. Алерион ждал у входа.

– Аркин вернулся?

– Вернулся, принц.

Корум вошел внутрь, оглядываясь по сторонам на лежащих вдоль стен раненых.

– Они умирают, – тихо сказал Алерион. – Они уже ничего не чувствуют, так что подслушивать вас некому…

Аркин выступил из тени, как и в прошлый раз. Несмотря на то, что он был Бог и облик, который он принимал всякий раз, когда являлся смертным, не имел ничего общего с его истинным видом, сейчас он выглядел крайне усталым.

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая Коруму небольшую шкатулку из простого железа. – Смотри не открывай ее, это очень опасные вещества, их излучение для тебя смертельно опасно. Передай шкатулку кормчему воздушного корабля, и пусть он немедленно отправляется в Гвлас-кор-Гврис.

– Но у него же совсем не осталось энергии. Как он проникнет сквозь Стену Между Царствами?

– Я открою ему проход. Или, вернее, попытаюсь это сделать, ибо я изнемогаю от усталости. Зиомбарг направила против меня все, что только могла… И я не уверен, что мне удастся открыть проход в Стене поблизости от Города в Пирамиде. Я попробую, конечно… Но если он попадет в Царство королевы Зиомбарг вдали от Города, ему придется очень долго добираться до него, а это опасно… Ладно, я сделаю все, что в моих силах!

Корум кивнул, принимая шкатулку:

– Надеюсь, что Гвлас-кор-Гврис еще держится…

– Я тоже на это надеюсь. – И Аркин исчез.

Корум поспешил из храма, неся шкатулку под мышкой. Она была весьма тяжела, и в ней все время что-то билось и вибрировало, словно живое. Корум влез в повозку, стегнул лошадей, и она помчалась по улицам города к королевскому дворцу. Бегом он поднялся по лестницам на крышу, где ждал воздушный корабль, и передал шкатулку кормчему, сообщив ему все, что сказал Лорд Аркин. Кормчий воспринял его рассказ с большим сомнением. Он взял шкатулку и тщательно запрятал ее в рундук в рулевой рубке.

– Прощай, Бвидит-а-Хорн, – сказал Корум грустно. – Желаю тебе благополучно добраться до Города в Пирамиде. И пусть там все к твоему возвращению будет в порядке! И еще желаю тебе поскорее вернуться сюда, в наше Царство, и привести помощь.

Бвидит махнул ему на прощание рукой и поднял корабль в воздух.

И тотчас в небе появилось рваное отверстие с дрожащими краями. Оно колебалось, то сужаясь, то вновь расширяясь. Оно все дрожало и сверкало. Сквозь него было видно золотистое небо иного Царства, в котором мелькали пурпурные и оранжевые блики, сопровождаемые неясным шумом.

Воздушный корабль направился прямо к этому отверстию. И лишь только он сквозь него прошел, отверстие тут же начало сужаться, пока не пропало совсем.

Корум безмолвно смотрел вслед растворившемуся в небе кораблю, пока до него не дошло, что со стен города доносится ужасный шум.