Текст книги "Новые приключения Шерлока Холмса (антология)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

Соавторы: Лей Б. Гринвуд,Саймон Кларк,Питер Тримейн,Бэзил Коппер,Джон Грегори Бетанкур,Эдвард Д. Хох,Стивен М. Бакстер,Дэвид Лэнгфорд,Дэвид Стюарт Дэвис,Майк Эшли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 44 страниц)

Макглевин провел лодку вдоль узкого и шаткого деревянного причала, и ловкий пожилой седовато-рыжий коротышка, его слуга, принял канат, после чего мы выбрались на берег. Крутая узкая тропа подвела нас к передней двери дома. Над нами высилась та самая башня, футов в двадцать высотой, с узкими бойницами окон. За башней тянулось крыло дома – одноэтажного, под плоской наклонной кровлей. Слева от башни простиралась травянистая пустошь, там и сям на ней виднелись кучи сплавного леса и пиленых бревен, а на другом краю – беспорядочное нагромождение замшелых камней: все, что осталось от древнего христианского святилища.

Вслед за Макглевином мы вошли внутрь одноэтажного здания в той его части, в которой располагался музей, показавшейся нам неприступной, точно крепость, – с каменными стенами огромной толщины, сплошь увешанными мечами, щитами, картами, рисунками и клетчатыми тканями. Высоко в левой стене был проделан ряд окон, а в скате крыши виднелись небольшие люкарны – они, как и окна, были зарешечены толстыми черными железными прутьями. Окна, по словам Макглевина, не открывались вот уже два дня, люкарны же вообще не открывались, другой двери в помещение музея, кроме той, через которую мы вошли туда из жилой части дома, не было. Экспонаты музея располагались на столах, а в середине комнаты находился крашенный в белый цвет пюпитр-подставка в несколько футов вышиной, а шириной – в один фут. Завершением подставки служила алая бархатная подушечка с небольшой вмятиной посередине, где и лежала обычно пряжка Макглевина и откуда она таинственным образом исчезла.

Подойдя вместе с нами к подставке, Холмс тщательнейшим образом осмотрел подушечку, пюпитр и пол вокруг него. Работая, он время от времени бормотал что-то себе под нос. Под конец в глазах его блеснул огонек, а в движениях появилась живость, очень меня обрадовавшая. Как утомленной охотой гончей возвращает силы запах добычи, когда она ее чует, так Холмса возбудила поставленная задача, недавняя апатия оставила его, он снова был бодр и решителен. Грайс-Патерсон перехватил мой взгляд и вопросительно приподнял бровь, словно намеревался что-то сказать, но я мотнул головой и приложил палец к губам.

– Пряжка не крепилась к подушечке? – спросил Макглевина Холмс. – Нет? А кажется, что каким-то образом все-таки крепилась – видите, в этом месте материя слегка порвана, словно тут что-то с нее оборвали?

Макглевин подошел поближе, вгляделся и сказал, что раньше он прорехи не замечал.

Опустившись на колени, Холмс пошарил руками по полу и удовлетворенно хмыкнул, найдя что-то в двух шагах от пюпитра. Он продолжил поиск, но, не обнаружив больше ничего, встал и протянул нам найденный предмет – маленькую, не больше восьмушки дюйма в диаметре, металлическую кругляшку.

Макглевин лишь пренебрежительно покачал головой и передернул плечами.

– Ну, выронил кто-то из кармана, – заметил он. – Какое это может иметь значение? Кто угодно из посетителей мог это обронить!

Холмс коротко хмыкнул.

– Уверяю вас, мистер Макглевин, что не стоит так быстро пренебрегать этой уликой, если вы хотите, чтобы пряжка была найдена. Кусочек этот вовсе не безынтересен.

– Похоже на кусочек свинца, – задумчиво проговорил констебль Макферсон, – а зайцев, мистер Макглевин, здесь вроде никто не стреляет…

Холмс засмеялся:

– Здесь нам больше делать нечего, перейдем теперь к осмотру внешней стороны здания.

Вслед за ним мы вышли наружу и, обогнув здание, оказались возле тыльной стены, там, где одноэтажное крыло под прямым углом примыкало к задней стороне башни. На грязный клочок рыхлой земли в этом месте Холмс и направил все свое внимание.

– Вот в чем преимущества расследования в местах безлюдных! – воскликнул он. – Какие ясные, незатоптанные следы! Какого размера обувь вы носите, мистер Грайс-Патерсон?

– Седьмого.

– Я так и думал. И сын ваш, по-видимому, имеет примерно такой же размер ноги. Для вас и вашего сына следы эти слишком велики, а след мистера Макглевина был бы куда как больше. Что скажете о вашем слуге, мистер Макглевин?

– Об Уотти? Он же недомерок, вы сами видели, и нога у него соответственная.

– Что отводит подозрения и от него тоже. В среду вечером шел сильный дождь. Значит, следы вчерашние. Вчера у вас не было посетителей?

– По четвергам я в дом никого не пускаю.

– Получается, что это следы вора!

Все склонились над следами. Там четко отпечаталась правая подошва, большим пальцем направленная к углу дома. След этот косо перекрывался другим отпечатком той же обуви. Он был немного глубже, большой палец его глядел в сторону стены.

– Влез в здание он здесь, – сказал Холмс. – А глубокий след он оставил, спрыгивая потом обратно на землю. Похоже это на то место, где вам вечером повстречался призрак, а, мистер Грайс-Патерсон?

– Очень похоже, – отозвался юрист. – Фигура перебежала тропинку вот здесь и юркнула сюда, к развалинам.

– Что еще за фигура такая? – раздраженно буркнул Макглевин.

– Нам обоим привиделось нечто, – сказал Грайс-Патерсон, – но вам мы в этом не признались из опасения выглядеть глупцами.

Макглевин фыркнул, но промолчал.

Пока шел этот разговор, Холмс внимательно разглядывал стену. Найдя на ней у себя над головой чуть выпирающий каменный выступ, он подтянулся и, преодолев водосточный желоб, очутился на скате музейной кровли и стал осторожно перемещаться по ней, оглядывая по очереди каждую люкарну.

– О, это лишнее! – крикнул Макглевин, вновь проявляя признаки нетерпения. – Если б кто-то и взобрался сюда, люкарны задраены намертво, отверстия маленькие, в них не пролезть, а внутри еще и решетки имеются.

– Но тем не менее, – миролюбиво возразил Холмс, – вот с этой люкарной кто-то недавно повозился: свинцовый крепеж по краю отгибали, замазку отковыривали. Рантовые гвозди же… А-а, вот!

Заглянув в водосточный желоб, он извлек оттуда кусочек металла и, держа его в руке, внимательно осматривал.

– Если вы окажете мне любезность и подниметесь ко мне, – обратился он к Макферсону, – я буду вам весьма признателен…

Небо уже давно хмурилось, и, когда внезапно грянул ливень, Макглевин, я и Грайс-Патерсон поспешили в укрытие, оставив Холмса и Макферсона беседовать на крыше. Ливень вскоре прекратился, и через двадцать минут, выйдя к ним после чашки горячего чая, мы увидели, что тучи расходятся, светит солнце, а Холмса и Макферсона нигде нет. Мы недоумевали, не понимая, куда они могли деться, как вдруг услышали голоса, окликавшие нас откуда-то снизу. Обернувшись на звук, мы увидели весельную лодку, шедшую по направлению к бухточке под замком, а в ней Холмса и Макферсона. Полисмен налегал на весла, в то время как Холмс, сидя на корме, невозмутимо курил свою трубку.

– Мы сделали небольшой круг на лодке, – пояснил он, когда они выбрались на берег.

– Ну и результат? – спросил Макглевин.

– Расследование окончено.

* * *

Вернувшись в Килбуй, мы застали там постояльцев отеля в большом волнении. В холле при входе беспорядочной кучей валялся багаж, так что нам пришлось протискиваться сквозь него.

Едва войдя, мы столкнулись с кинувшимся нам навстречу доктором Олифантом. Лицо его было пунцовым от волнения.

– Что все это значит? – вскричал он пронзительно, наскакивая на полицейского. – Мне жизненно необходимо вернуться домой этим вечером! Завтра вечером мне предстоит читать важную лекцию в Эдинбурге, и мне нужен день на подготовку! Почтовая карета не прибыла, и, когда я поинтересовался почему, мне сказали, что она задержана по приказу полиции! – Он вопил и задыхался. – Это возмутительно! Какое право вы имеете задерживать общественный транспорт! Если я не уеду сейчас же, я не поспею к поезду!

Вперед выступил Мердок Маклеод. Он тоже был взволнован и нервно потирал и заламывал руки.

– Что происходит, в конце концов? – спросил он упавшим голосом. – Можете вы это объяснить, констебль?

– Это вопиюще! – заявил Хэмиш Мортон. – Нам сказали, что карета не пойдет, но нам с женой необходимо вечером же быть в Глазго, да и миссис Берд-Дьюти тоже не терпится уехать. Неужели нам придется договариваться частным порядком?

Макферсон вытащил из кармана огромного размера часы и сверился с ними.

– Все вы сможете уехать по своим надобностям, – сухо сказал он, – при условии, что сперва на минуточку пройдете в обеденную залу.

Прислуга отеля, накрывавшая столы к обеду, очень удивилась, когда постояльцы цепочкой потянулись в залу и расселись в ней кто куда. Престарелая миссис Берд-Дьюти приковыляла последней, опираясь на руку Энгуса Джонстона. Брат его придвинул ей стул и взял ее палку, когда она тяжело плюхнулась на место. Все взгляды были устремлены на Шерлока Холмса: тот стоял, заложив руки за спину, и терпеливо выжидал, пока все усядутся.

– Дело в том, – неспешно начал он, – что было совершено серьезное и тщательно спланированное преступление. Из музея на острове Юффа была похищена знаменитая пряжка Макглевина. Ее следует возвратить законному владельцу.

Он покосился на Макглевина. Тот стоял в дверях скрестив руки. Лицо его было сумрачно.

– Это очень печально, конечно, – сказал доктор Олифант. – Но при чем тут мы?

– Пряжка находится в отеле, – отвечал Холмс. – Поэтому констебль Макферсон и его команда намереваются начать обыск и продолжать его, пока вещь не отыщется.

Зал наполнился протестующими стонами.

– Ей-богу, приятель, это может занять не один день, – сказал Энгус Джонстон.

– Тогда начнем не мешкая, – сказал Холмс. – И начнем отсюда. – И длинным гибким пальцем он указал на небольшую парусиновую сумку, висевшую на плече миссис Мортон.

– Но тут только мои художественные принадлежности, – сказала она, вставая, с выражением удивленным и в то же время негодующим.

– Откройте сумку, мадам, или вы предоставляете это сделать мне? – сказал Макферсон.

Дама нехотя поставила сумку на пол и принялась расстегивать на ней ремни.

– Это пустая трата времени, – сказала она, вытряхивая на ковер содержимое сумки.

Я вытянул шею, чтобы лучше разглядеть то, что там было. Среди многочисленных тюбиков с красками, стянутых вместе ленточкой, кистей и карандашей, наряду с палитрой и рисовальным блокнотом я заметил очень грязную, испачканную красками всех цветов радуги тряпку.

– Будьте добры, расправьте эту тряпку, – сказал Холмс.

– Но она грязная, – отвечала миссис Мортон. – Это всего лишь тряпка, которой я вытираю кисти. Я замараю перчатки, если…

Она еще возражала, когда Холмс, быстро наклонившись, расправил засохшие тряпичные складки. В окружении радужной пестроты лежала большая, затейливо изукрашенная серебряная пряжка. От изумления все так и замерли. И в это мгновение полной тишины мистер Хэмиш Мортон, сорвавшись с места, кинулся к двери. Его рука уже коснулась дверной ручки, когда Макглевин, тоже не теряя времени даром, обхватил его своими медвежьими лапищами.

– Ты кретин! – яростно крикнула мужу миссис Мортон. – Говорил: «Бежим из Глазго, скроемся на некоторое время, заляжем на дно», а потом не выдержал, да? Вот теперь и любуйся тем, что ты наделал!

Бешеный гнев этой женщины пугал и ошеломлял. От него волосы мои становились дыбом. Ее муж, стиснутый крепкими объятиями хозяина Юффы, молчал. И в следующую секунду я буквально похолодел, потому что молниеносным движением рука женщины прыгнула в сумку и вынырнула оттуда, сжимая маленький, но грозного вида револьвер.

– Всем – шаг назад! – четко и хладнокровно скомандовала женщина, обводя нас нацеленным дулом. – Оружие заряжено, и я не побоюсь к нему прибегнуть.

Я увидел, как Холмс переглянулся с Фергюсом Джонстоном, а затем произнес: «Миссис Мортон…» Та на долю секунды повернула к нему голову, и оружие мгновенно оказалось выбитым из ее рук, Фергюс Джонстон, стоявший сбоку от нее, воспользовался палкой старой леди, обрушив удар на кисть руки миссис Мортон. Раздался треск, миссис Мортон взвыла от дикой боли и схватилась за кисть, а Холмс, шагнув вперед, поднял револьвер. В ту же минуту констеблем была вызвана дополнительная помощь, и пленников увели. Макглевин приблизился к своему сокровищу, все еще валявшемуся на грязной, испачканной красками тряпке. Он благоговейно взял в руки пряжку, и тут, к пущему удивлению всех присутствующих, они увидели лежавшую под пряжкой изящную, усеянную кремовыми жемчужинами серебряную вещицу.

– Брошь миссис Формартин! – ахнул Маклеод. Он был вне себя от радости.

* * *

Спустя два часа все уже пообедали и сидели в гостиной, Мортоны, надежно взятые под стражу, дожидались конвоя для отправки в Инвернесс. Доктор Олифант и миссис Берд-Дьюти уехали еще раньше, и отель «Лох-Эхил» вернулся к обычному своему размеренному существованию.

– Не знаю, как мне вас благодарить, – обратился к Холмсу Александр Грайс-Патерсон. – Страшно подумать, что бы с нами было, не вмешайся вы в эту историю.

– Сожалею, что вел себя столь несдержанно, – смущенно проговорил Макглевин, протягивая руку тому, кого клеймил недавно. – Мне просто в голову не приходило, кто, кроме вас, мог бы взять пряжку!

– Все в порядке, – отвечал Грайс-Патерсон, пожимая руку Макглевину. – Давайте все забудем и всех простим. Единственное, что меня теперь волнует, – это желание узнать, каким образом вы, мистер Холмс, смогли так быстро вскрыть суть этого дела?

– Это было не трудно. Я все вам подробно объясню, когда констебль… Ах, вот и Макферсон! Мы как раз о вас говорили.

– Простите за опоздание, джентльмены! – деловито проговорил полисмен. – Но я был очень занят, телеграфируя в Глазго о нашей операции. И я уже получил ответ. Как оказалось, мы поймали рыбку крупнее, чем думали, мистер Холмс. В Глазго уверены, что человек, назвавшийся Хэмишем Мортоном, на самом деле некий Чарльз Гендерсон, находящийся в розыске в связи со случаем ограбления на Блитсвуд-сквер, произошедшим в этом же году ранее.

– …когда ворам удалось скрыться с похищенными художественными ценностями стоимостью во многие тысячи фунтов, – подхватил Холмс, – после того как они серьезно ранили владельца. Помню этот случай очень хорошо.

– Женушка же, менявшая имена столько раз, что трудно было уследить за ее похождениями, разыскивается теперь как Мэри Монтейт, виновная в многочисленных мошенничествах и художественных подделках. Судя по всему, она обладает истинным художественным даром, но дар этот она обратила в помощь делам криминальным. В ней подозревают автора самых мастерских художественных подделок, созданных за последний десяток лет.

– Кто бы мог подумать! – воскликнул Грайс-Патерсон. – Ну а теперь, мистер Холмс, все-таки расскажите, как вы сумели их разоблачить.

– Сперва меня заинтересовал, – начал Холмс после секундной паузы, – рассказ Мортона о том, что случилось с ним на воде. Он заявил, что его рыболовные снасти утонули и безвозвратно утеряны, но, когда накануне вечером он разложил их в гостиной, я обратил внимание на то, что удочка его из тех, к которым цепляют обычно пробковую рукоять. Было крайне маловероятно, чтобы такая удочка пошла на дно. Разумеется, она могла перепутаться с другими снастями и быть утянутой на дно ими, но Мортон не сказал ничего подобного, а сказал лишь, что она утонула. Мне показалось, что он лжет, но было непонятно зачем – разве что для того, чтобы вынудить отель заплатить ему фунт-другой компенсации. Впрочем, это была мелочь, и я выкинул ее из головы.

Когда мы прибыли в Юффу для расследования кражи, то никаких предварительных идей относительно произошедшего я не имел. Я был вполне готов даже подтвердить вину мистера Грайс-Патерсона. Правда, на воров вы оба… – с легким смешком Холмс повернулся к Грайс-Патерсонам, – похожи мало, но мой опыт сыщика убеждает меня в том, что добрая половина преступников имеет внешность вполне респектабельную, и при взгляде на них едва ли можно заподозрить, что ими совершено то, что они совершили, почему я и сохранял профессиональную выдержку и не спешил высказывать свои соображения.

Осматривая музей, я, как вы помните, обнаружил, что подушечка, на которой покоилась пряжка Макглевина в последний раз, когда владелец ее видел, слегка порвана. И это моментально навело меня на мысль, что здесь не обошлось без крючка либо другого заостренного приспособления, с помощью которого пряжку и подцепили. Однако была высказана справедливая уверенность в том, что дотянуться рукой до желаемого предмета вор никоим образом не мог. Сам собой напрашивался вывод, что пряжку подцепили крючком, спущенным на леске из той или иной люкарны в крыше. Когда я нашел на полу кусочек свинца из тех, что используют рыбаки в качестве грузила, предположение мое превратилось в уверенность. Грузило нужно было для того, чтобы леска опустилась отвесно и лучше подчинялась движениям вора. Когда крючок зацепился за подушку и его надо было, с силой дернув, оторвать от материи, грузило, естественно, соскочило и упало на пол.

Теперь нам предстояло осмотреть здание снаружи. Мне повезло найти очень ясное указание, где именно вскарабкался на крышу преступник. Тот факт, что единственную опору для рук я смог найти лишь у себя над головой, а росту во мне добрых шесть футов, свидетельствовал о том, что преступник – человек высокий. О том же говорил и размер его следов. Все это снимало подозрения с Грайс-Патерсонов, по крайней мере для меня.

Затем я осмотрел люкарну, находившуюся непосредственно над пюпитром, на котором была выставлена пряжка, и у меня не осталось сомнений, что одно из стекол было вынуто, а после вставлено на место, – крепеж вокруг стекла отгибали, а потом пригибали снова. Сделать это нетрудно, как нетрудно и отковырять замазку. Но были еще и рантовые гвозди, крепившие стекло дополнительно, – тут пришлось применить силу. Не это ли, подумал я, сломало нож? И догадка моя мгновенно подтвердилась: в сточном желобе нашелся металлический треугольник – отломанный кончик лезвия.

Становилось достаточно ясно, как было совершено преступление. Когда вы, мистер Грайс-Патерсон, случайно появились возле дома, вы застали вора за работой. Он и был той фигурой, что в темноте перебежала вам дорогу. Он вернулся бы к своей лодке, но в темноте спутал тропинки и, ошибочно приняв вашу лодку за свою, отплыл в ней. В скором времени возвратившись к бухточке, вы обнаружили отсутствие лодки, после чего пошли искать помощи Макглевина. Вор же между тем, должно быть, обнаружив ошибку, вернул вашу лодку, обронив в ней нож, после чего нашел собственную и вторично покинул остров.

Все это стало очевидно. Но кто же был этим вором? Узнать это представлялось невозможным. И тут мне вспомнился рассказ Мортона о произошедшем с ним случае и его уверения, будто снасть свою он потерял, что мне показалось сомнительным. И у меня возникла догадка, что, может быть, лодка его вовсе не утонула, а спрятана в прибрежных кустах на южном берегу залива вместе с его рыбацкими снастями. Если б это было так, он смог бы воспользоваться этой лодкой для совершения преступления, не вызывая подозрений даже в том случае, если бы о краже стало известно еще до того, как он и его сообщница покинут Килбуй. Поэтому мы с Макферсоном и сплавали на материк, который в этом месте не так уж далеко отстоит от острова, и очень быстро нашли то, что искали: один из характерного вида яликов, принадлежащих нашему отелю. Он был вытащен на берег и спрятан за камнями вместе с находившейся в нем грудой спутанных рыбацких снастей.

Таким образом, все вопросы следствия были выяснены, оставалось только найти пряжку. Я был уверен, что находится она у Мортонов, но поиски могли оказаться долгими. Однако, как вы, вероятно, вспомните, они утверждали, что в тот день, когда было совершено преступление, отправились на сухопутную прогулку с тем, чтобы миссис Мортон могла заняться этюдами. Возможно, так и было – с утра пораньше, – и потому при них была сумка с принадлежностями для живописи. Возникала вероятность того, что пряжку они могли сперва сунуть в сумку с этими принадлежностями, а раз так, она могла и остаться там, о чем я подумал, еще и заметив, с какой необычной бережностью миссис Мортон придерживает сумку. Вывод мой оказался верным, а остальное вы знаете. Мистер Макглевин вновь обрел свое фамильное сокровище, миссис Формартин тоже вскоре будет возвращена ее брошь – признаться, это уж благо, полученное сверх ожидания, – несомненно, что к истории с брошью руку приложили Мортоны, – и два опасных преступника теперь арестованы и обезврежены.

– Вы говорите обо всем этом так просто, как о вещах само собой разумеющихся! – изумленно воскликнул Макглевин. – А ведь я уверен, что, если бы мы даже целый день рыскали по музею, мы не увидели бы ничего из тех мелочей, что приметили вы, а если б даже и увидели, не обратили бы на них внимания.

– Да, работа что надо, – с чувством проговорил Макферсон. – А я ведь теперь за это задержание могу и сержантские нашивки получить! Не знаю, как мне благодарить вас, мистер Холмс, – продолжил он, протягивая Холмсу руку. – Не подсоби вы, думаю, не поймать нам было этих негодяев!

– Всегда приятно оказать содействие силам правопорядка, – с улыбкой отвечал Холмс. – Знаете, Ватсон, – продолжал он, поворачиваясь ко мне, – свежий воздух Юффы вернул мне силы, я бодр как никогда! Как вам идея вновь отправиться на рыбалку, но на этот раз поймать что-нибудь помельче и повкуснее, что сгодится на ужин?