Текст книги "Вечный Герой (сборник)"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 67 страниц)

Глава XVI
Первая ссора с королем

В ту ночь я лег спать, не опустошив, как обычно, кувшин вина, способного затуманить мои мысли. И поступил так вполне сознательно, хотя и не без трепета душевного.

– Эрекозе…

Я слышал, как кто-то зовет меня, но теперь это не был голос короля Ригеноса.

– Эрекозе…

Голос был мелодичный, незнакомый.

Я видел зеленые, шумящие под ветром леса, зеленые холмы, поляны, замки и каких-то изящных животных, названия которых были мне неведомы…

– Эрекозе? Но меня зовут не Эрекозе, – сказал я. – Меня зовут Корум. Принц в Алой Мантии. И я ищу свой народ. Куда пропали все люди из моего племени? Неужели поискам этим не будет конца?

Я ехал верхом. Лошадь была покрыта желтой бархатной попоной, через седло перекинуты дорожные сумки и мое оружие – два копья, простой круглый щит, лук и колчан со стрелами. На голове у меня был конической формы серебряный шлем; на мне была двойная кольчуга из металлических колец – нижний слой из бронзы, а верхний из серебра. А в руках я держал длинный могучий меч, но не меч Канаяну…

– Эрекозе!

– Я не Эрекозе…

– Эрекозе!

– Я Джон Дэйкер!

– Эрекозе!

– Я Джерри Корнелиус.

– Эрекозе!

– Я Конрад Арфлейн.

– Эрекозе!

– Что тебе нужно?

– Нам нужна твоя помощь!

– Вы уже получили мою помощь!

– Эрекозе!

– Я Карл Глогауэр!

– Эрекозе!

Имена не имели никакого значения. Теперь я это понял. Имел значение только один факт. То, что я бессмертен. Не способен умереть. Вечен. Приговорен иметь множество обличий, множество имен, но всегда лишь участвовать в сражениях…

И, может быть, я заблуждался еще в одном. Может быть, я был не настоящим человеком, а всего лишь стал на него похож, поскольку в данный момент на меня была надета человеческая личина.

Мне показалось, что при этой мысли я взвыл нечеловеческим голосом. Кто же я такой, в конце концов? Кто? Если я не человек?..

Тот голос продолжал звать меня, но я не желал слышать эти призывы. Как бы мне хотелось никогда не слышать его, не слышать ничьего зова, спать себе спокойно в уютной постели в уютном обличье Джона Дэйкера…

Я проснулся весь в поту. Ничего нового я не узнал ни о себе, ни о своем загадочном происхождении. Похоже, я только больше запутался во всех этих проблемах.

Ночь еще не кончилась, но я не решился снова заснуть.

Я напряженно вглядывался во тьму. Я видел опущенные шторы на окнах, белые простыни на кровати, жену со мною рядом…

И тут я заплакал.

– ЭРЕКОЗЕ – ЭРЕКОЗЕ – ЭРЕКОЗЕ…

– Я Джон Дэйкер! – завопил я. – Посмотри – я ведь Джон Дэйкер!

– ЭРЕКОЗЕ…

– Я понятия не имею об этом имени – Эрекозе. Меня зовут Элрик, принц Мелнибонэ. Элрик-Убийца. У меня много и других прозвищ…

Много прозвищ… много прозвищ… много прозвищ…

Как это возможно: иметь одновременно десятки обличий? Совершенно беспрепятственно перемещаться из одной исторической эпохи в другую? И даже улетать с Земли туда, где сияют лишь холодные звезды?

Послышался какой-то шелест, и теперь я куда-то падал в безвоздушном пространстве – вниз, вниз, вниз… И во всей Вселенной не было ничего, кроме неких сгустков газа. Не было ни силы притяжения, ни цветов, ни воздуха, ни разума – за исключением моего собственного, а может быть, и чьего-то еще, но неведомо где…

Я снова заплакал.

И решил больше ничего не узнавать о себе.

«Какой бы рок ни правил моей судьбой, – подумал я утром, – я все равно никогда не познаю его природы. И может быть, так оно и лучше».

Я вышел на палубу и увидел, что Эрмизад стоит на том же месте, что и вчера, словно никуда и не уходила. Небо расчистилось, и кое-где меж облаков даже проглядывали солнечные лучи, косо падая на неспокойную поверхность моря, отчего мир казался поделенным на две половины – темную и светлую.

Мрачноватый день.

Некоторое время мы стояли молча и смотрели, как убегают назад барашки волн, как равномерно погружаются в воду весла.

И снова она заговорила первой.

– Что они собираются со мной сделать? – тихо спросила она.

– Ты будешь заложницей на тот случай, если твой брат Арджав решится когда-либо атаковать Некранал, – сказал я. Это была лишь половина правды. Были и другие способы использовать ее в качестве приманки для Арджава, но бессмысленно было бы посвящать ее в подобные детали. – Ты будешь в безопасности – королю Ригеносу просто не удастся заключить ни одной сделки, если с тобой что-то случится.

Она вздохнула.

– Но почему ни ты, ни другие элдренские женщины не спаслись бегством, когда наши корабли вошли в гавань Пафанаала? – спросил я ее. Эта загадка уже давно не давала мне покоя.

– Элдрены не спасаются бегством, – ответила она. – Они не убегают из городов, которые построили.

– Но они же бежали в Горы Скорби несколько столетий назад, – заметил я.

– Нет, – она покачала головой. – Их туда согнали. Это совсем другое.

– Да, это совсем другое, – согласился я.

– Что «совсем другое»? – послышался вдруг чей-то еще голос. То был король Ригенос. Он, оказывается, неслышно вышел из своей каюты и стоял у нас за спиной чуть поодаль на раскачивающейся палубе. На Эрмизад он не смотрел, он уставился прямо на меня. Выглядел он плохо.

– Приветствую вас, сир, – сказал я. – Мы просто обсуждали различные значения слов.

– Что-то ты больно подружился с этой элдренской шлюхой, – презрительно фыркнул он. Как это в человеке, показавшем себя в разных обстоятельствах удивительно добрым и мужественным, мог просыпаться грубый варвар, стоило речи зайти об элдренах?

– Сир, – решительно сказал я, ибо сохранять прежнюю вежливость был уже не в состоянии. – Сир, вы говорите о женщине, которая хотя и является нашим врагом, но все же благородной королевской крови!

Он снова презрительно фыркнул:

– Королевской крови! Ту мерзость, что течет в их грязных жилах, даже и кровью-то назвать нельзя! Берегись, Эрекозе! Я все больше убеждаюсь, что ты недостаточно хорошо представляешь себе нашу жизнь, что память твоя замутнена. Помни одно: расплавленное золото, что сочится с языка этой шлюхи, может и тебя, и всех нас довести до погибели. Не слушай ее речей!

Он еще ни разу столь прямо и напыщенно не говорил со мною об этом.

– Сир… – начал было я.

– Она сплетет такое заклятие, что ты, подобно псу, станешь ползать у ее ног, ожидая подачки, и тогда уж нам от тебя никакого проку не будет. Берегись, Эрекозе, предупреждаю тебя! Великие Боги! Я уже склоняюсь к тому, чтобы отдать ее гребцам – поразвлечься, – а потом бросить за борт!

– Вы приказали мне защищать ее, ваше величество, – сердито сказал я. – И я поклялся защитить ее от любой опасности!

– Глупец! Но я тебя предупредил. Я не желаю ссориться с тобой, Эрекозе. Больше того, я не желаю терять своего Героя. Если я еще замечу, что она продолжает приманивать тебя, я ее убью. И ничто меня не остановит!

– Я служу вам, ваше величество, – сказал я, – и делаю это по вашей просьбе. Но вам следует запомнить – я Эрекозе. Я много раз играл роль разных Героев и Защитников. То, что я делаю сейчас, я делаю только ради племени людей. Я не присягал на верность ни вам, ни какому-нибудь другому королю. Я Эрекозе, Герой, Защитник Человечества, но не защитник Ригеноса!

Глаза его сузились.

– Это что же, предательство? – похоже было, что он хотел бы этого.

– Нет, король Ригенос. Разногласия с одним-единственным представителем Человечества еще не означают предательства всего племени людей.

Он ничего не сказал, но продолжал стоять и смотреть на меня, – похоже, он ненавидел меня столь же сильно, как и эту элдренскую девушку. Он тяжело дышал, он почти задыхался.

– Не давай мне поводов пожалеть о том, что я заклятием вызвал тебя в этот мир, мертвый Эрекозе, – сказал он наконец, повернулся и ушел к себе.

– Я думаю, нам лучше прекратить этот наш разговор, – тихо проговорила Эрмизад.

– Мертвый Эрекозе, а? – сказал я и засмеялся. – Если я мертв, то не слишком ли подвержен эмоциям для трупа? – Я не придавал нашей ссоре с королем особого значения, однако дело оборачивалось так, что теперь Ригенос вполне мог и не позволить мне жениться на Иолинде, ведь он до сих пор так и не знал, что мы с ней обручены.

Эрмизад посмотрела на меня как-то странно и чуть коснулась моей руки, словно желая успокоить.

– Ну, допустим, что я действительно мертв, – сказал я. – Не видела ли ты подобных мне существ в Призрачных Мирах?

Она покачала головой:

– Таких не видела.

– Значит, Призрачные Миры действительно существуют? – воскликнул я. Пожалуй, вопрос мой звучал вполне риторически.

– Ну конечно, они существуют! – она рассмеялась. – Никогда не встречала человека, который бы так во всем сомневался!

– Расскажи мне о них, Эрмизад.

– Что же тебе рассказать? – она покачала головой. – К тому же, если ты так и не веришь тому, что уже слышал о них, то вряд ли есть смысл мне рассказывать что-то еще – ты ведь все равно не поверишь, не так ли?

– Может быть, и не поверю, – пожал я плечами. Но чувствовал, что на самом деле ей очень хочется рассказать мне об этих Мирах, и решил не торопить события. – Скажи мне только одно: можно ли узнать тайну моего существования, побывав в Призрачных Мирах?

В улыбке ее сквозило сочувствие:

– Как же я могу ответить на этот вопрос, Эрекозе?

– Не знаю… я думал, что элдрены больше знают… больше знают о всяком колдовстве…

– Ну вот, теперь ты демонстрируешь те же предрассудки, что и все люди вашего племени, – сказала она. – Ты не веришь…

– Мадам, – сказал я, – я не знаю, чему мне следует верить. Логика этого мира – как человеческого, так и элдренского, – боюсь, совершенно мне недоступна.

Глава XVII
Снова в Некранале

Хотя король явно сдерживал себя и больше не проявлял столь откровенно свою неприязнь по отношению ко мне или Эрмизад, нельзя было все же сказать, что наши отношения стали более теплыми; впрочем, он как-то успокоился по мере того, как мы приближались к берегам Некранала.

Вскоре вдали показался Нунос, где мы оставили большую часть флота для пополнения запасов продовольствия и личного состава, а сами поплыли вверх по реке Друнаа в Некранал.

Вести о нашей великой победе в морском сражении уже достигли столицы. Разумеется, слухи о моем участии были сильно преувеличены, и выходило, будто я в одиночку потопил несколько кораблей, перерезав на них всю команду.

Я ничего не стал предпринимать, чтобы установить истину, ибо опасался козней со стороны короля Ригеноса. Народ восхищался мной так сильно и так раболепствовал передо мной, что вряд ли ему удалось бы как-то очернить меня. Могущество мое после возвращения в Некранал значительно возросло, ибо я одержал победу, доказал, что являюсь именно тем Героем, которого они хотели получить.

Теперь, скорее, было похоже на то, что если король пойдет против меня, то гнев народа поднимется против него самого – и тогда это, пожалуй, будет стоить ему короны, а может быть, и головы.

Это, разумеется, вовсе не означало, что он тут же горячо полюбит меня, но тем не менее, когда мы снова добрались до Дворца Десяти Тысяч Окон, король был со мной уже вполне любезен.

Думаю, что он уже начал воспринимать меня как угрозу своему трону, но, завидев свой дворец, подданных и родную дочь, как бы вновь убедился, что все еще правит этой страной и будет править всегда. Меня же его корона совершенно не интересовала – только его дочь.

Стражники увели Эрмизад в предназначенные для нее комнаты, едва мы успели подъехать ко дворцу, так что Иолинда, сбежавшая нам навстречу по широкой лестнице главного вестибюля и с сияющей улыбкой бросившаяся целовать сперва отца, а потом и меня, ее не застала.

– Ты уже рассказывал отцу о нашей тайне? – спросила она.

– Я думаю, что он уже знал обо всем еще до того, как мы с тобой простились, – засмеялся я и обернулся к Ригеносу, на лице которого появилось несколько растерянное выражение. – Сир, мы обручены и хотели бы обвенчаться. Вы благословите нас?

Король раскрыл рот, вытер пот со лба и сглотнул, прежде чем кивнуть головой и ответить:

– Ну разумеется! Благословляю вас обоих. Этот брак еще больше укрепит наш союз.

Иолинда чуть-чуть нахмурилась:

– Отец… скажи, ты действительно рад?

– Ну, ко… да, разумеется, я очень доволен, разумеется! Но я очень устал после долгого пути и тяжкого сражения, дорогая моя. Мне необходимо отдохнуть. Прости меня…

– Ах, это ты прости меня, дорогой. Да-да, тебе совершенно необходимо отдохнуть. Ты плохо выглядишь. Я велю рабам приготовить тебе поесть, чтобы ты мог пообедать прямо в постели…

– Это хорошо, – проговорил король, – очень хорошо…

Когда он ушел, Иолинда внимательно посмотрела на меня.

– Ты тоже, конечно же, выглядишь очень утомленным, Эрекозе. Ты не ранен?

– Нет. Хотя бой был кровавый. И из того, что мы были вынуждены сделать, мне мало что пришлось по душе.

– Воины обычно убивают других людей – на то и война.

– Да, конечно, – хрипло сказал я. – Ну а женщин, Иолинда? Ну а детей? Совсем младенцев?

Она облизнула губы. Помолчав, сказала:

– Пойдем. Пойдем ко мне. Поешь у меня. Там тебе будет спокойнее.

Когда мы поели, я почувствовал себя лучше, но на душе у меня по-прежнему скребли кошки.

– Что с тобой? – спросила Иолинда. – Что-нибудь случилось в Мернадине?

– Да нет, всего лишь крупное морское сражение. Мы его выиграли.

– Но это ведь хорошо.

– Да.

– И вы захватили Пафанаал. Атаковали его и захватили.

– Кто сказал тебе, что мы его «атаковали»? – изумленно спросил я.

– Как? Ну все… все вернувшиеся воины… Мы узнали об этом незадолго до того, как прибыл ваш корабль…

– Нам никто не оказал ни малейшего сопротивления в Пафанаале, – сказал я ей. – Там и оставалась-то всего горстка женщин да горстка детей. Всех их перерезали наши воины.

– Во время захвата города всегда гибнут и женщины с детьми, – возразила она. – Ты не должен винить себя, если…

– Мы не захватывали этот город, – повторил я. – Он был беззащитен. Там не было ни одного мужчины. Все мужское население Пафанаала отправилось сражаться с нами на море. И все они погибли.

Она пожала плечами. Очевидно, так и не в состоянии была представить себе, что же там на самом деле произошло. Может, оно было и к лучшему, но я все-таки не смог удержаться и не прибавить:

– И еще: несмотря на то, что мы и так одержали бы победу, мы не обошлись без предательства.

– Так, значит, вы были преданы? – она с готовностью вскинула на меня глаза. – Вас коварно предали элдрены?

– Элдрены бились честно. А мы во время перемирия убили их командующего флотом.

– Понятно, – сказала она. И улыбнулась: – Ну что ж, надо постараться помочь тебе забыть обо всех этих ужасах, Эрекозе.

– Надеюсь, тебе это удастся, – сказал я.

На следующий день король объявил жителям Некранала о нашей помолвке. Весть эта была воспринята с большой радостью. Мы стояли с Иолиндой на большом балконе и смотрели на толпу внизу. Мы улыбались, приветливо махали руками, однако стоило нам вернуться во дворец, как король тут же ушел, поспешно пробормотав какие-то слова извинения.

– Кажется, отец все-таки действительно не слишком доволен нашим будущим браком, – растерянно проговорила Иолинда, – хотя и благословил нас.

– Мы просто не сошлись с ним в некоторых тактических вопросах еще во время сражения, – пояснил я. – Ты же знаешь, как мы, воины, близко к сердцу принимаем подобные разногласия. Скоро он об этом забудет.

Однако я был встревожен. Я считался Великим Героем, меня все кругом обожали, я собирался жениться на королевской дочке, как и подобает настоящему герою, и все-таки мне начинало отчетливо казаться, что не все идет так, как надо.

Такое чувство у меня явно уже возникало и прежде, но я не мог точно вспомнить, при каких обстоятельствах. Я не знал даже, не вызвано ли мое волнение всего лишь думами, которые навевали мне мои странные сны, моей тревогой по поводу своего появления в этом мире, или же то зрел тяжелый конфликт между королем и мною. Думаю, что вероятность последнего была крайне мала, а потому и беспокойство мое, скорее всего, было лишено оснований.

После объявления о нашей помолвке мы с Иолиндой могли уже делить одно ложе, как то было принято во всех королевствах.

Но в ту, самую первую, ночь нам было не до любви.

Где-то среди ночи, разбуженный легким прикосновением к моему плечу, я вскочил.

И улыбнулся с облегчением:

– Ах, это ты, Иолинда.

– Да, это я, Эрекозе. Ты так стонал и метался во сне, что я решила тебя разбудить.

– Да-да… – я протер глаза. – Спасибо. – Я почти ничего не помнил, но, видимо, это были все те же обычные сны.

– Расскажи мне об Эрмизад, – попросила вдруг Иолинда.

– Об Эрмизад? – Я зевнул. – А что тебе о ней рассказать?

– Я слышала, ты с ней часто виделся. И много разговаривал. Я никогда в жизни не разговаривала ни с одним элдреном. Обычно мы ведь пленных не берем…

– Что ж, не знаю, как для тебя это прозвучит, но мне она показалась… обычным человеком, – улыбнулся я.

– Ох, Эрекозе! Зачем так плохо шутить! Говорят, она красива. Говорят, у нее на совести тысяча человеческих жизней. Злая она или нет? Она ведь соблазном довела до смерти стольких мужчин…

– Я ее об этом не спрашивал, – сказал я. – Мы в основном обсуждали с ней философские вопросы.

– Значит, она весьма умна?

– Не знаю. Мне она показалась очень юной и совершенно невинной. – И я поспешил дипломатично добавить: – Впрочем, возможно, тут-то ее хитрость и проявляется: она только кажется невинной.

– Невинной, как же! – Иолинда нахмурилась.

Я рассердился:

– Я ведь всего лишь говорю, какое она произвела впечатление на меня, Иолинда. Ничего более я ни об Эрмизад, ни об остальных элдренах не знаю.

– Ты меня любишь, Эрекозе?

– Конечно!

– А ты… ты не предашь меня?

Я рассмеялся и обнял ее:

– Как ты можешь даже предполагать такое!

И после этого мы снова уснули.

На следующее утро король Ригенос, граф Ролдеро и я сошлись внизу, чтобы обсудить дальнейшие наши стратегические планы. Погрузившись в карты и планы сражений, король несколько оттаял и даже стал в какой-то степени вновь приветлив. Мнения наши относительно будущего полностью совпадали. Теперь было почти очевидно, что Арджав предпримет попытку отбить Пафанаал и, разумеется, потерпит поражение. Возможно, он осадит город, однако у нас будет возможность подвозить туда провизию и оружие с моря, так что он лишь будет напрасно терять время. Между тем наши войска предпримут поход на границу с Призрачными Мирами и, таким образом, нанесут элдренам удар с фланга; Ригенос и Ролдеро заверили меня, что в таком случае у тех уже не будет возможности призвать себе на помощь обитателей Призрачных Миров.

Целиком же весь план зависел, разумеется, от того, пойдет ли Арджав на штурм Пафанаала или нет.

– Но он ведь наверняка уже двинулся в поход, когда мы брали город, – уверял меня Ригенос. – Для него совершенно бессмысленно теперь поворачивать назад. Чего он, собственно, этим может добиться?

Ролдеро был с ним согласен:

– Я думаю, что он почти наверное сосредоточит свои главные силы на штурме Пафанаала. Еще два или три дня, и наши корабли будут снова готовы к походу. В скором времени мы подчиним себе Внешние Земли, а затем двинемся на Лус Птокаи. И будет отлично, если основная часть войска Арджава будет занята осадой Пафанаала. Тогда к концу года в наших руках окажутся все основные опорные пункты элдренов.

Мне подобная самоуверенность казалась несколько преждевременной. Нужно отдать должное Каторну – он не был бы так уверен в успехе. А потому я почти пожалел, что Каторн в совещании не участвует. Я уважал его советы: он был опытным воином и отличным стратегом.

А на следующий день, когда мы снова сидели, заваленные картами и планами, были получены первые новости.

Новости нас поразили. Теперь приходилось полностью пересматривать все наши планы. Вся наша стратегия оказывалась никуда не годной. Мало того, мы оказывались в весьма опасном положении.

Арджав, принц Мернадина, правитель всех элдренов, не стал штурмовать Пафанаал. Огромное наше войско тщетно ожидало его там, но он не удостоил город своим визитом.

А может быть, он никогда и не имел такого намерения.

Может быть, он с самого начала действовал по заранее намеченному плану, и в дураках оказались именно мы. Он переиграл нас! Обвел вокруг пальца!

– Я же говорил, что эти элдрены дьявольски умны, – заявил король Ригенос. – Я предупреждал тебя, Эрекозе.

– Теперь я вам верю, ваше величество, – скромно сказал я, тщетно пытаясь сразу переварить огромность свалившейся на нас проблемы.

– И каково же теперь твое отношение к ним, друг мой? – спросил Ролдеро. – Тебя все еще мучают сомнения?

Я только головой помотал. Всем сердцем я был предан Человечеству. Теперь не оставалось времени на угрызения совести, на попытки понять действия этих чуждых людям существ. Я их явно недооценил, а теперь Человечеству, похоже, придется за это платить.

Корабли элдренов достигли берегов Некралала на востоке континента и высадили десант достаточно близко от Некранала. Теперь их сухопутные войска упорно продвигаются к Некраналу, и, судя по сообщениям разведки, ничто не может сдержать их.

Я проклинал себя. Ригенос, Каторн, Ролдеро, даже Иолинда – все, все они оказались правы! А меня провели с помощью позлащенного язычка, с помощью нечеловеческой красоты…

А в Некранале между тем почти не осталось воинов. Половина нашего войска осталась в Пафанаале, и потребовался бы месяц, прежде чем они смогли бы добраться сюда. У нас были тяжелые суда, элдренские легкие парусники смогли бы пройти это расстояние в два раза быстрее! Мы-то считали, что уничтожили весь их флот в битве при Пафанаале. Ан нет, то была лишь его малая часть!

На лицах всех присутствующих была написана тревога, когда мы поспешно разрабатывали новые планы.

– Теперь не имеет смысла вызывать сюда из Пафанаала наши войска, – сказал я. – К тому времени, как они достигнут наших берегов, исход битвы будет уже предрешен. Пошли туда гонцов, Ролдеро. Пусть они как можно скорее сообщат нашим, что произошло, и пусть Каторн сам решает, как ему лучше поступать теперь. Вели передать, что я ему полностью доверяю.

– Хорошо, – кивнул Ролдеро. – Но у нас в распоряжении крайне мало солдат. Несколько отрядов могут быть переброшены сюда из Завары, если послать туда гонцов. Какое-то количество людей есть еще в Сталако, Калодемии и Тратарде. Предположим, что они будут здесь через неделю. Потом есть еще войска в Шилаале и Синане, но я не уверен, стоит ли отзывать их оттуда…

– Я согласен с тобой, – сказал я. – Порты необходимо удержать любой ценой. Кто знает, сколько еще кораблей имеется у элдренов в запасе? – Я снова выругался. – Ах, если б нам сведений побольше! Где бы шпионов взять…

– Об этом нечего и говорить, – оборвал меня Ролдеро. – Кто из людей способен притвориться элдреном? Да и у кого сил хватит – даже ради такой цели! – среди них тереться?

– Все наши основные силы сосредоточены в данный момент в Нуносе, – вмешался Ригенос. – Мы должны будем послать за ними, и тогда нам останется только молиться, чтобы элдрены не вздумали пойти на штурм Нуноса. – Он посмотрел на меня. – Это не твоя вина, Эрекозе. Я очень сочувствую тебе. Мы слишком многого от тебя хотели…

– Что ж, теперь вы можете требовать от меня куда больше! Я заставлю этих элдренов отступить! – пообещал я ему.

Ригенос задумчиво насупился.

– У нас есть только одна приманка для элдренов, – сказал он. – Эта шлюха, сестра Арджава…

И тут меня осенило. Сестра Арджава… Мы-то думали, что он непременно атакует Пафанаал, а он этого делать не стал. Мы даже не предполагали, что он решится напасть на Некранал. А он поступил именно так. Сестра Арджава…

– И что мы с ней будем делать? – спросил я.

– Может быть, нам использовать ее так: сообщить Арджаву, что, если он не уберет свои войска, мы ее убьем?

– А он нам поверит?

– Ну, это зависит от того, насколько он любит собственную сестру, не так ли? – король ухмыльнулся, настроение у него явно улучшилось. – Да. Именно так и попробуй поступить, Эрекозе. Только ни в коем случае не показывай ему свою слабость. Возьми с собой столько людей, сколько тебе нужно.

– Естественно, возьму, – сказал я. – Только мне кажется, что личные переживания не смогут помешать Арджаву захватить нашу столицу, раз уж ему представилась такая возможность.

На эти мои слова король внимания не обратил. Да и сам я уже начинал сомневаться в их справедливости; я уже совершенно не представлял себе, что еще способен предпринять этот принц.

Король Ригенос положил руку мне на плечо:

– У нас с тобой были разногласия, Эрекозе. Но теперь мы снова союзники. Ступай же. И выиграй бой с Гончими Псами Зла. Убей Арджава. Это для тебя единственная возможность обезглавить элдренское чудовище. А если сражение между людьми и элдренами все же будет неизбежным – используй его сестру, чтобы выиграть для нас время. Будь мужественным, Эрекозе, будь хитрым – держись!

– Я попытаюсь, – сказал я. – Я немедленно отправляюсь в Нунос. С собой возьму всю кавалерию, оставив лишь несколько отрядов пехоты и артиллерии для защиты города.

– Поступай как считаешь нужным, Эрекозе.

Я забежал к себе и попрощался с Иолиндой. Глаза ее были полны печали.

К Эрмизад я не зашел. И не сказал ей ничего о наших планах.