Текст книги "Развод"

Автор книги: Майк Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Он называет меня Ворчунья, потому что временами бываю сварливой и брюзгливой. Сперва я обижалась, хотя старалась не показывать вида, но спустя три года мне это стало даже нравиться.

– А как ты его называешь?

– Домушник. Ты помнишь, что его фамилия Гест[30]30
  Фамилия Деймона по-английски означает «гость».


[Закрыть]. Конечно, не слишком остроумно, согласен?

Джим смеется:

– Да, не слишком.

– Ладно, – продолжаю я, – мы незаметно отошли от темы. Я пыталась объяснить тебе, что в любви есть не только привлекательные аспекты…

– Как, например, придумывание дурацких ласковых имен друг другу?

– Да, как придумывание дурацких ласковых имен друг другу, – отвечаю я. – Ведь бывают еще и тяжелые времена, когда все становится трудным. Когда, кроме цветов и радостно бьющихся сердец, появляется кое-что еще. Когда это касается только двух людей, живущих вместе, а таких аспектов немало. Если мне и хочется от жизни чего-то, так это настоящей любви. Такой любви, которая может выдержать все, что бы ни случилось. Я уверена, что только такой любовью и стоит дорожить.

Воскресенье, 27 февраля 1993 года

13.05

Самое начало дня. Мы с Ником в «Кувшине эля» в Мосли, едим и болтаем. Мы сидим друг против друга за столом, между нами две наполовину опорожненные кружки светлого пива, и я рассказываю Нику о моей встрече с Элисон.

– Так удалось вам посмотреть «Бетти Блу»?

– Да мы даже из футляра его не вынули.

– А что так?

– Понимаешь, когда пришли домой, я решил, что мы оба думаем только о том, как бы посмотреть фильм. И… ну, я не хочу рассказывать подробности, но еще в прихожей начали целоваться, а еще до того, как до нас дошло, что мы находимся в моей комнате, все, о чем ты можешь догадаться, произошло. Ну а когда проснулся сегодня утром и увидел ее, лежащую рядом в моей постели, я сказал: «С добрым утром, незнакомка», потому что искренне верил в то, что такое приветствие ее развеселит. Она не ответила, ее буквально ветром сдуло с кровати, она поспешно собрала все свои вещи, разбросанные по полу в спальне, и выбежала из комнаты.

– Да, получилось, надо сказать, не совсем так, как надо, – качает головой Ник. – Ну и что ты?

– Ну а что я, просто лежал в постели, уставившись на плакат, висящий на стене напротив.

– Тот самый, на котором изображен Боб Марли с огромной сигаретой-самокруткой?

– Тот самый. Ну, я спросил у этого легендарного красавца – а он наблюдал за всем, что происходило в спальне в течение последних двенадцати часов, – что, по его мнению, было не так. Он, конечно же, не ответил, потому что в этом и нужды-то не было. И так ясно, что произошло. Элисон гнетет чувство вины перед Деймоном. Я встал, оделся, вышел из спальни и сел на ступеньку лестницы как раз в тот момент, когда она пыталась надеть левую кроссовку на правую ногу. Ей пришлось прилично повозиться, но в конце концов она разобралась с ногами и с кроссовками и с независимым видом небрежно объявила, что уходит. Я промолчал. Я просто не знал, что говорить и что делать. Поэтому я предоставил ей возможность делать то, что она хочет.

– И она ушла?

– Да.

– Ничего больше не сказав?

– Да.

Ник засмеялся:

– Она взяла с собой видеокассету?

– Нет, – ответил я, едва улыбнувшись. – Может, ее и вправду жгло чувство вины за произошедшее; может, она не хочет порывать с Деймоном.

– Возможно, ты прав. Они уже долгое время вместе. Все время учебы в университете и потом. Очень нелегко разорвать такие отношения, даже если понятно, что они ведут в тупик.

– Весомый аргумент. А мне-то что делать?

– Она тебе нравится? – Я киваю. – Тогда тебе нужно предпринять что-то такое, что позволит ей понять истинный смысл произошедшего, после чего она поверит, что это не дело одной ночи. Что она – та самая, единственная. То, что убедит ее в твоей вечной преданности.

– Я точно знаю, что делать, – говорю я, хватаясь за кружку. – Ей это очень понравится.

14.55

Я все еще лежу в постели и обдумываю, насколько все в моей жизни перепуталось, как вдруг кто-то стучит в дверь спальни.

– Кто там?

Это Джейн.

– Я сплю, – говорю я ей из-под одеяла. – Заходи попозже.

Джейн все-таки вошла и села на кровать рядом со мной.

– Где ты была прошлой ночью? Я себе места не могла найти, когда вернулась от родителей, а тебя не было.

– Прости меня, – ответила я, высунув голову из-под одеяла. – Я, конечно же, должна была оставить тебе записку, но как-то не подумала об этом.

– Ну ладно, я думаю, тебе следует знать о том, что Деймон звонил утром.

– Он спросил, где я?

– Я сказала ему, что ты съела что-то недоброкачественное, что тебя всю ночь тошнило и ты только что заснула.

– Ты что, не могла ему просто сказать, что меня нет дома?

– Я же не знала, когда ты вернешься, – рассудительно заметила Джейн.

Я тяжело вздохнула, задумавшись о своей горестной судьбе.

– Как ты добра ко мне, если бы ты только знала.

– Да я, наверное, знаю. Так где ты была прошлой ночью?

– У… у… Джима.

– Как? У Джима Оуэна?

– Ну да. Прошлым вечером мы столкнулись с ним нос к носу. Совершенно случайно. Хотели взять напрокат одну и ту же видеокассету. Кстати, он живет через дорогу, напротив нас. Ну, ты же знаешь этот дом с портретом Джима Моррисона в эркерном окне? Дом тридцать шесть. Вот в нем и живет Джим вместе с Ником.

– И вы оба все еще нравитесь друг другу, несмотря на то что прошло столько времени?

– Мне кажется, что я всегда ему нравилась.

– Короче, так что все-таки произошло?

– Он предложил мне посмотреть этот фильм у него… ну и… сама можешь догадаться, чем это закончилось. Но дело в том, что сегодня утром я по-настоящему испугалась. Я почувствовала себя виноватой по отношению к Деймону и ушла, не сказав Джиму ни слова. Теперь он, должно быть, ненавидит меня.

– Да не ненавидит он тебя, поверь мне.

– Откуда ты можешь об этом знать?

– Откуда я могу знать? Да я готова держать с тобой пари на что угодно, и знаешь почему? Да потому что он только что стучался к нам в дверь и что-то оставил для тебя внизу.

В изумлении я кричу:

– И что это?

– Я не знаю. Он положил это в коробку из-под крекеров; она стоит на полу в прихожей и к тому же движется.

Мы с Джейн скатываемся по лестнице вниз. В прихожей стоит Мэри, девушка, живущая в доме вместе с нами, и рассматривает адресованную мне посылку.

– Здесь еще и письмо, – говорит Джейн, открепляя от коробки конверт и передавая его мне. Я открываю конверт и читаю письмо вслух:

Дорогая мисс Смит!

Я долго ломал голову над тем, какой самый неподходящий подарок мог бы подарить вам, и вот он перед вами.

Люблю вас всем сердцем.

Мистер Оуэн (живущий через дорогу от вас)

ххх[31]31
  Согласно английской куртуазной традиции количество крестов в конце письма означает степень влюбленности его автора в адресата.


[Закрыть]

Я осторожно раскрываю коробку – то, что в ней находится, вдруг начинает метаться и шумно скрестись, – заглядываю внутрь и не могу поверить глазам своим. Из коробки прямо на меня смотрят огромные зеленые глаза крошенного полосатого котенка.

– Ну и ну, – говорит Джейн. – Ты что, говорила ему, что хочешь котенка?

– Нет.

– Может, ты говорила ему, что любишь котят?

– Да нет же, насколько я помню, мы вообще никогда не говорили о котятах.

– А почему же он вдруг подарил тебе котенка? – спрашивает Мэри.

– Не знаю, – отвечаю я. – Но я это выясню.

16.20

Я перехожу через дорогу, держа в руках извивающегося котенка. А когда стучу в дверь, котенок едва не выпрыгивает из моих рук. Через несколько секунд дверь открывается и передо мной появляется Джим в ослепительно белой футболке и джинсах.

– Я уж думал, вы никогда не придете, мисс Смит, – говорит он.

– У меня к тебе один-единственный вопрос. Чего ради ты подарил мне котенка?

– Это не просто котенок. Это кошечка, и ее зовут Алан[32]32
  На кельтском наречии означает «согласие, гармония».


[Закрыть]. Ей шесть недель от роду, и она твоя.

– Если она моя, то как получилось, что у нее уже есть имя?

– Я назвал ее так, потому что не мог придумать ни одного подходящего женского имени, да и она, наверное, не возражает, ведь она же кошка. К тому же, – добавляет он, – я не думаю, что тебе было бы интересно придумывать имя для кошки.

– Допустим, ты действительно так думал, но почему ты для начала не предложил мне взять котенка?

Джим отходит на шаг назад и садится на порог.

– Потому что загадал: если я смогу уговорить тебя взять этого котенка, тогда я, может быть, смогу убедить тебя встречаться со мной.

– Хорошо придумано, – отвечаю я, голос мой дрожит от волнения. – Ну а тебе не приходило в голову, что я могу не захотеть взять Алан. Я имею в виду котенка. Я даже и не знаю, разрешит ли хозяин дома держать животное.

– Отлично, – говорит Джим, протягивая ко мне руки, – давай мне Алан назад, а взамен я куплю тебе в киоске коробку шоколада.

Я инстинктивно прижимаю котенка к себе.

– Ты не можешь подарить мне котенка и тут же отобрать свой подарок.

– Но ты же сказала…

– Послушайте, мистер Оуэн, если мы намерены быть вместе, то вам необходимо научиться читать между строк хота бы по складам. Я хочу иметь котенка. И не собираюсь отдавать его. Эта кошечка теперь моя. Я просто хочу, чтобы вы знали о том, что вы больше не должны бегать за девушками и одаривать их котятами, вам ясно? А котят, как вам известно, дарят не только на Рождество.

– Так это и не рождественский подарок.

– Но и не подарок женщине, за которой ухаживаешь.

– Ухаживаешь?

– Да, ухаживаешь. Кошки не для ухаживания, а для совместной жизни. И только посмей забыть об этом.

– Я знаю, – тихо произносит он.

Наступает долгое неловкое молчание. Мы оба осознаем смысл того, что было сказано.

– Я люблю котят, – говорю, овладев собой и успокоившись, – но не могу называть ее Алан, поскольку это имя с лингвистической точки зрения звучит глупо.

– Ну и как же ты собираешься ее назвать?

– Диско.

– Диско?

– Можно, конечно, называть ее полным именем – Лучшие мелодии в стиле диско. Том второй. Это мой самый любимый альбом.

– Это твой самый любимый альбом?

– Да, потому что это единственный альбом, который у меня есть.

19.30

Я сижу на ступеньке лестницы не в силах оторвать взгляда от телефона. Только что я разговаривала с Деймоном, и это был самый трудный разговор в моей жизни. Он сказал мне, что уже довольно давно был готов к подобному исходу, потому что «практически невозможно продолжать жить прежней жизнью, будучи разделенными друг с другом большим расстоянием». Последним, что он сказал мне перед тем, как я повесила трубку, было: «Знай, что я всегда буду любить тебя».

Воскресенье, 28 февраля 1993 года

17.01

Конец воскресного дня. Я стою в прихожей, по которой гуляют неизвестно откуда берущиеся сквозняки, и не свожу глаз с телефона.

– Что-нибудь не так, дружище? – спрашивает Ник, появляясь на пороге кухни. – Ты выглядишь каким-то встревоженным.

– Есть от чего. Я только что говорил с Элисон и… ну, согласился сделать то, что я вообще-то делать не хочу.

– Что, например?

– Все обстояло примерно так, – начал я. – Элисон позвонила мне, чтобы сообщить о том, что у нее с Деймоном все кончено. Несмотря на то что я был безмерно счастлив услышать эту новость, подсознательно понимал, что в такой ситуации следует хотя бы внешне соблюсти приличия, к примеру не завопить от радости, поэтому издал серию сочувственных звуков, дабы показать ей, что я не какой-нибудь невоспитанный чурбан. Я все-таки чувствую свою вину перед Деймоном. Честно, говорю это совершенно искренне. Даже думаю, не позвонить ли ему.

– Что? Уж не собираешься ли ты просить прощения за то, что увел у него девушку? Я вообще не вижу здесь предмета для обсуждения, а ты?

– Я тоже. Мне просто кажется, что чувство вины омрачает мое восприятие случившегося. Может, поэтому наш разговор и закончился нелепо. Примерно так:

Она: Ты не хочешь сходить куда-нибудь завтра вечером?

Я: Завтра, то есть в понедельник?

Она: В понедельник. Ты чем-нибудь занят завтра?

Я: Нет.

Она: Я думаю, мы могли бы посидеть в «Кувшине эля».

Я: Отличная мысль.

Она: Ну вот и хорошо. Давай встретимся около восьми? Я постучу тебе в дверь, сядем на автобус и поедем в Мосли.

Я: Отлично. Тогда до завтра.

Она: У тебя все в порядке?

Я: Что? Прости… да. Все нормально. До завтра.

– Свидание в понедельник вечером, – говорит Ник. – Ты, часом, не рехнулся?

– Ты прочитал мои мысли.

– Вечер понедельника издавна и неспроста считается самым худшим временем для того, чтобы пойти на свидание с новой подружкой.

– Я знаю.

– Везде пусто, и контраст между этой пустотой и шумным многолюдьем субботнего вечера, когда произошла ваша первая решающая встреча, будет очень разительным и труднопереносимым.

– Я знаю.

– Во вторник – нормально, в среду – еще лучше, в четверг – вообще идеально, пятница и суббота – нормально для первой попытки, но это все-таки уже уикенд, да и если смотреть правде в глаза, то не многим под силу дожидаться свидания целую неделю. Свидания в воскресенья хороши тогда, когда ты намерен провести время в тихой домашней обстановке. Но в понедельник… Никогда.

– Да я все это знаю, – говорю я Нику. – А что мне делать? Я хочу, чтобы у нас с Элисон все получилось. Если наше первое свидание в понедельник пройдет плохо, я точно знаю, что больше у меня не будет случая назначить еще одно свидание, но уже на другой день недели.

– Так почему же ты ей это не объяснил?

– Она бы не поняла.

– У вас точно все будет вверх дном, – говорит Ник. – Ты когда-нибудь назначал свидания на понедельник?

– Дважды. Первый раз в 1987 году с девушкой, которую звали Кейти Джонс. Тогда мы просидели в пустом кинозале, где смотрели фильм «Волчонок»[33]33
  Фильм американского режиссера Рода Дэниела.


[Закрыть], который не понравился ни мне, ни ей, на следующее утро нам обоим предстояло сдавать экзамен по географии. Второй раз это было в 1988 году с Джиной Марш, с которой познакомился на дискотеке для шестиклассников, и тогда я настоял на свидании в понедельник, поскольку все остальные дни недели были заняты. Мы зашли в ресторанчик, где подавались блюда под соусом карри. Там не было ни души, и официанты, томившиеся от безделья, не нашли ничего лучшего, как всем составом в открытую, без всякого стеснения, весь вечер пялиться на наше убогое и скучное свидание, прямо как на мыльную оперу с ходульными, случайно подобранными актерами.

– Да у тебя, я смотрю, богатый опыт, – со смехом произнес Ник. – И теперь тебе не избежать еще одного такого свидания.

18.45

Мы с соседями по дому сидим в гостиной, слушаем музыкальные записи и играем с Диско. Она уже стала членом семьи, и нам всем очень нравится покупать для нее в магазине, что на углу, еду, игрушки и всякие разности, необходимые в кошачьей жизни. В благодарность за нашу заботу и любовь Диско веселит и развлекает нас, переворачиваясь на полу через спинку, принимая воинственные позы при виде незнакомых предметов, карабкаясь по занавескам в гостиной на такую высоту, что мы бросаемся снимать ее, и, конечно же, как и все кошки, она обожает играть с клубком шерсти. Когда я приготовилась встать и вынуть ее игрушки из мешочка, лежащего на кухонном столе, в дверь неожиданно постучали.

– Мы кого-нибудь ждем? – обращаюсь я к девушкам. – Если кто-то должен прийти, то я одета не для гостей.

Все отрицательно качают головами. Очень часто бойфренд одной из девушек заявляется к нам без предупреждений и предварительных звонков, что, в общем-то, не обязательно, если я хотя бы наполовину одета подобающим образом, в противном случае это уже неприятный инцидент. Сейчас я одета как раз неподобающим образом. На мне практически все то же, что и в тот пятничный вечер, когда я пошла в «Блокбастер», в том числе и резинка, которой я стянула волосы в хвост. Единственное, что отличает сегодняшний наряд от того пятничного, так это огромное пятно томатного соуса, пролившегося из банки с консервированными бобами на грудь моей блузы с капюшоном.

– Пожалуй, лучше пойти посмотреть, кто это, – говорю я. – Но кто бы ни стоял там за дверью, я его не впущу, ладно?

Подойдя к двери, я смотрю в глазок и, к своему удивлению, вижу стоящего на крыльце Джима. Когда я открываю дверь, то удивляюсь вновь, чувствуя пряный запах индийских кушаний, исходящий от коричневого бумажного пакета, который он держит в руках.

– Привет, – встречаю я его широченной улыбкой, пытаясь тем самым отвлечь его внимание от моего затрапезного вида.

– Привет, – отвечает Джим. – На твоем лице я без труда могу прочесть то, о чем ты хочешь меня спросить, а именно: что мне нужно? Просто дело в том, что я хочу пораньше провести наше свидание, назначенное на вечер понедельника.

– Свидание на вечер понедельника?

– Ты же в курсе, что сейчас все можно получить в предварительно упакованном виде, – продолжает он, – что они сейчас даже свидания упаковывают в коробки. – Джим смотрит на сверток, который держит в руках. – Хотя это скорее пакет, чем коробка. Пакет с ужином для двоих и видеофильмом.

– Все равно я никак не пойму, в чем дело.

– Послушай, – говорит он. – Мне вообще-то следовало все объяснить тебе по телефону. Я не могу в понедельник прийти на свидание. – И начинает подробнейшим образом излагать мне свою длиннющую и запутанную теорию о свиданиях, которые происходят по понедельникам. – Вот почему, – говорит он в заключение, – я стою здесь, на твоем пороге, явившись на свидание на двадцать четыре часа раньше назначенного срока. Мы не подумали и выбрали неподходящий момент для начала новых отношений, но мы же не хотим, чтобы они плохо закончились, верно ведь?

– Конечно нет, – отвечаю я со смехом. – Конечно не хотим.

Итак, после многословных и красноречивых извинений перед моими соседками, мы с Джимом усаживаемся в гостиной на зеленую, обитую велюром софу, на которой и происходит наше первое свидание. Мы едим цыпленка с йогуртом, помидорами и специями, овощной плов и мягкий пшеничный хлеб, который откусываем от одного ломтя. Тарелки стоят у нас на коленях. Во время еды мы играем с Диско, и ужин наш затягивается до той поры, пока все не ложатся спать.

23.55

– Ну а теперь что будем делать? – спрашиваю я Джима.

В доме стоит мертвая тишина, а мы все еще сидим в неудобных позах на софе.

– Не знаю, – мнется Джим.

– Можем поговорить, – предлагаю я.

– О чем же ты хочешь поговорить?

– Я очень рада, что ты пришел сегодня вечером. Я понимаю, что вела себя не совсем правильно, когда это произошло между нами.

– В этом нет ничего необычного. Нам потребуется… – он сделал паузу, соображая что-то, – долгое время, чтобы привыкнуть друг к другу.

Я смеюсь:

– Понятно, но я-то хотела сказать, что несмотря на все мои старания отшить тебя…

– …а их было ох как много…

– …я рада, что они не увенчались успехом.

– Ну а почему ты все-таки пыталась меня отшить? Ты всегда так поступаешь в подобных ситуациях? И Деймону тоже пришлось здорово потрудиться или ты только для меня придумала этот особый тест?

– Если не считать того случая на дискотеке первокурсников, когда я решила, что ты просто псих, то отношения, которые существовали между нами, можно охарактеризовать примерно так: чем больше и чем дольше тебе кто-то нравится, тем меньше остается надежды на то, что отношения когда-либо станут другими. И ведь так оно и есть, нам потребовалось довольно много времени, чтобы сделать их такими, какие они сейчас.

– На это ушло много времени, – говорит Джим, – но дело того стоит.

Понедельник, 1 марта 1993 года

7.33

Утром я просыпаюсь рядом с Джимом. Делаю ему несколько тостов, он идет через дорогу к себе, чтобы принять душ и переодеться. Через десять минут он возвращается, и мы вместе идем к автобусу, чтобы ехать в город.

13.22

Магазин звукозаписи «Революшн», в котором работаю я, и книжный магазин, где работает Элисон, расположены в разных концах центра города. Но, несмотря на это, во время обеденного перерыва я топаю в Кенуэй, чтобы пообщаться с ней хотя бы четверть часа. В конце концов мне нужно галопом бежать обратно, так что прощай обед. Чтобы не умереть с голоду, мне приходится вторую половину рабочего дня довольствоваться тремя чашками кофе и пакетом чипсов.

18.20

Джим встречает меня после работы, и мы заходим в погребок что-нибудь выпить. Джим так голоден, что возвращается от стойки с двумя кружками светлого пива и пятью пакетами поджаренного арахиса. Потом я веду его к себе и кормлю: он съедает пять тостов и две банки консервированных бобов.

Вторник, 2 марта 1993 года

7.30

Я предлагаю Элисон позвонить на работу и сказать, что ей нездоровится. Элисон решает, что прикинется простуженной с сильным насморком и ознобом, что, по ее мнению, может перейти в пневмонию. Я также звоню к себе на службу и плету историю о том, что отравился, съев что-то нехорошее, а чтобы окончательно убедить своего босса в истинности своего бедственного положения, не жалея красок, описываю, как меня буквально фонтанами несет с обоих концов. Отзвонившись, мы снова ложимся в постель и спим так долго, что пропускаем дневной показ телесериала «Соседи».

14.02

Мы неторопливо завтракаем/обедаем кукурузными хлопьями, тостами и джемом, затем перебираемся на софу, выборочно смотрим дневные телепередачи, запуская при этом руки то в пакет с чипсами, то в большущий кулек сладкого попкорна. Вернувшись с работы, соседки Элисон обнаруживают нас спящими перед телевизором, показывающим «Обратный отсчет», среди пакетов от чипсов и зерен воздушной кукурузы.

Среда, 3 марта 1993 года

23.09

– Я не хочу, чтобы ты поняла это неправильно, – говорю я Элисон в конце следующего вечера, – но я думаю, что эту ночь нам следует провести врозь. Я очень устал, да и ты тоже, верно? Каждый вечер, который мы проводим вместе, мы засиживаемся допоздна. Сегодня заснул, прямо сидя за кассой. Буквально на долю секунды, но дело в том, что разбудил-то меня мой босс Патрик. Он поставил на вертушку пластинку с новым альбомом группы «Напалмовая смерть» и врубил громкость на полную катушку. Проснувшись, я вскрикнул так сильно, что все, кто был в магазине, уставились на меня, как на лунатика, случайно забредшего в торговый зал. Нам необходимо спать и высыпаться. Поэтому давай проведем сегодняшнюю ночь врозь, ладно?

Элисон разочарованно смотрит на меня:

– Это действительно необходимо?

– Да… нет… да… По крайней мере, я так считаю.

В дверях она прощается со мной долгим поцелуем.

– Можно я провожу тебя до дому, – спрашивает она.

– Ведь ты ни перед чем не остановишься, чтобы соблазнить меня? – спрашиваю я. – Я ведь и живу-то через дорогу. Думаю, что как-нибудь сам доберусь.

23.37

Через пять минут одинокого лежания в постели я понимаю, что тоскую по Джиму так сильно, что не смогу уснуть. Было бы гораздо легче, если бы он жил за много миль от меня, а так – я не могу не думать о нем, не могу не спрашивать себя мысленно, что он сейчас делает, какое у него сейчас выражение лица, заснул он уже или еще нет. Когда до полуночи остается не больше четверти часа, я вновь надеваю туфли, кладу в сумку нижнее белье, дезодорант и чистую рабочую одежду. Когда я говорю Джейн, что иду к Джиму, потому что тоскую без него, она заливается раскатистым хохотом и сочувственно качает головой.

Четверг, 4 марта 1993 года

00.02

Я иду через палисадник к калитке, а затем перехожу улицу, поглощенная собственными мыслями настолько, что практически перестаю ощущать себя частью внешнего мира. Вдруг чей-то голос возвращает меня в реальность.

– Великие умы мыслят одинаково, – говорит Джим.

Я поднимаю глаза и вижу его, стоящего передо мной.

– Ты куда?

– К тебе, – отвечает он. – Не могу заснуть. Я так тоскую по тебе. А вот куда направляешься ты, могу только догадываться.

– Все это в действительности не так весело. Посмотри, что мы делаем. Мы ведем себя как подростки, томящиеся от любви. А ведь нам по двадцать два. Мы не можем себя так вести, верно?

Джим смотрит на меня и пожимает плечами. Затем, взявшись за руки, мы идем ко мне.

18.33

После работы мы едем на автобусе в Кингс-Хит, но внезапно мне в голову приходит мысль приготовить для Элисон ужин дома из продуктов, которые можно купить в супермаркете. Мы приезжаем в Мосли и идем в «Куик Сейв».

– Мне нравится гулять по магазину, – говорит Элисон, когда мы с ней проходим мимо стеллажей, уставленных крупами, печеньем, фруктовыми соками и прочим напитками. – Это меня даже возбуждает.

– Если даже «Куик Сейв» тебя возбуждает, – отвечаю я, – завтра поведу тебя в «Пауидленд».

– Меня возбуждает не сам «Куик Сейв» – хотя кто угодно почувствует возбуждение от посещения магазина, где ты должен купить себе еще и сумку для продуктов, – меня возбуждает то, что я делаю покупки вместе с тобой. Обычно я хожу в магазин с девушками. И чувствую себя при этом отлично. Но вот только сейчас я впервые подумала о том, что до этого никогда не ходила в супермаркет ни с одним из тех, с кем встречалась.

– Ты и с Деймоном никогда не ходила по магазинам?

– Никогда. В том, что ходишь за покупками вместе, есть что-то очень хорошее и приятное, тебе так не кажется? Это потому, что в этом есть что-то домашнее, верно? Мне нравится наблюдать за супружескими парами, когда они вместе делают покупки, а тебе? – Она указывает на пару, которым, наверное, под тридцать: мужчина в костюме и женщина в джинсах и кроссовках. – Людям нравится это. Они проводят весь день врозь, а теперь они здесь и выбирают все, что им нужно: парочку бананов, рулон туалетной бумаги, стиральный порошок, крупу.

– Ты имеешь в виду все то, что мы будем покупать еженедельно?

– Да, но это совсем не то, когда ты делаешь эти закупки в одиночку. Покупка в супермаркете – это величайший символ совместной жизни двух людей. Это действительно очень хорошо и приятно. Это успокаивает… Это создает уют.

– Пожалуйста, вот тебе символ совместной жизни, – весело говорю я, опуская пакет хлопьев с сухофруктами в нашу тележку.

Воскресенье, 7 марта 1993 года

9.03

– Вот так все и происходит, – объясняю я Джейн, наливая себе первую за все утро чашку чая. – Мне постоянно хочется целовать Джима. Я хочу подавать ему завтрак в постель. Я хочу держать его за руку и подолгу гулять по парку в солнечные воскресные дни. Я хочу покупать ему одежду. Я хочу убивать оводов, которые собираются его укусить, и выручать его из ситуаций, когда кто-то намерен причинить ему боль или вред. Я хочу объявить всем, кто слышит: «Видите этого удивительного, умного, красивого парня рядом со мной? Это мой бойфренд Джим».