Текст книги "Развод"

Автор книги: Майк Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Джим, – говорит она.

Я стою онемевший, поскольку на ней нет ничего, кроме новенькой футболки, расписанной ковровым узором, которую Ник неделю назад купил во время выступления нашей группы на выезде. Во время выступления, на которое я взял его.

Какое-то время мы оба стоим молча и в смущении, но я все же преодолеваю неловкость и говорю:

– Я просто шел в туалет.

– Я тоже шла туда, но я подожду, пока ты управишься.

– Ну тогда пока, встретимся утром, – отвечаю я замогильным голосом, захожу в туалет и закрываю за собой дверь на защелку.

10.02

Когда я утром спускаюсь вниз, Энн нигде не видно, а Ник сидит на диване в гостиной с таким видом, как будто он ждет меня.

– Привет, – говорит он, когда я усаживаюсь рядом с ним.

– Привет, – отвечаю я. – Она еще здесь?

– Нет, она ушла утром.

Долгое молчание.

– Так, значит, ты встречаешься с ней? – как бы между прочим спрашиваю я.

Он утвердительно кивает.

– Если тебя это хоть как-то утешит, – говорит он, – я думаю, что ты ей действительно нравишься.

Я не верю своим ушам.

– Если я ей нравлюсь так сильно, то почему она посреди ночи выходит из твоей спальни?

– Поверь мне, – со вздохом произносит Ник, – для меня это было не меньшим сюрпризом, чем для тебя. Я просто сходил по ней с ума, когда мы жили в университетском общежитии. Мне казалось, что и я ей тоже нравлюсь. Она постоянно флиртовала со мной, но между нами ничего не было. Тем не менее однажды вечером, когда мы остались вдвоем, я подумал, что вся эта история становится смешной, а поэтому попытался поцеловать ее, а она ответила на мою попытку длинной лекцией о том, что хочет, чтобы мы были лишь друзьями. На что я ответил: «Что ж, давай останемся друзьями», после этого она стала избегать меня, как будто я по меньшей мере холерный больной, а вскоре я узнал, что она спит с одним из парней с нашего курса.

– А почему она так делает?

Ник пожимает плечами:

– Таковы женщины. Кто вообще знает, что у них на уме?

23.55

В этот вечер я, чувствуя себя разбитым, лег спать раньше, чем в прошлую ночь, с книгой стихов «Недоступная и манящая» и, перед тем как заснуть, попытался разобраться в своих чувствах. Самое смешное, что я совершенно не винил Ника. Не винил я и Энн. Я обвинял себя за свое отношение к женщинам, основанное на давно отвергнутом всеми романтическом отношении к сексу. Все, решил я, то, что произошло, должно стать поворотным пунктом в моих отношениях с женщинами, теперь все будет строиться на совершенно иной основе. С этого момента я становлюсь другим. Отныне ни о какой платонической влюбленности в недоступных богинь не может быть и речи.

Пятница, 4 октября 1991 года

19.28

Сегодня начало первого триместра нашего последнего года в университете. Я, Ник и Эд сидим дома и ждем парня, который должен прийти на прослушивание. Если он окажется нормальным, то будет играть с нашей группой. Вплоть до нынешнего лета наша группа «Кэптен Мэгнет» выступала довольно успешно. Мы не меньше полутора десятка раз выступали на выезде, и о нас дважды упоминала местная пресса. Неприятности, однако, начались с того, что Рут, наша гитаристка, покинула нас из-за «несходства художественных вкусов» (она хотела, чтобы мы исполнили несколько песен, написанных ею, но я сказал нет, поскольку они, эти песни, были недостаточно хороши). В отчаянных попытках найти замену мы обращались ко всем знакомым, а в результате – лишь один парень, который даже для тех, кто его рекомендовал, был темной лошадкой, согласился прийти на собеседование. Мы, ожидая его, уже было принимаем решение дать объявление о том, что ищем гитариста, как вдруг раздается стук в дверь.

– Кажется, кто-то стучит, – скалится Ник.

– Наконец-то, – говорю я. – Сейчас открою.

Я открываю дверь и вижу перед собой высокого парня в кожаном пиджаке.

– Привет, – здоровается он. – Меня зовут Деймон. Пришел на собеседование и прослушивание.

– Джим, – представляюсь я. – Ведущий вокалист. Входи.

Деймон проходит вслед за мной в гостиную, подключает свою гитару к усилителю Ника и наигрывает пару песен, поглядывая при этом на меня, Ника и Эда. Проиграв попурри на темы двух известных песен, он играет нам песню под названием «Девушка, живущая в пространстве моей души», которую написал сам и в которой без всякой утайки рассказал нам о своей подружке. Учитывая то, что музыкант он гораздо лучше, чем все мы, вместе взятые, мы, естественно, принимаем решение о том, что он будет играть в нашей группе.

– Ты просто находка. Случайно найденный бриллиант, – говорю я ему. – Ты с нами.

1992 год

Среда, 12 февраля 1992 года

Ник, Деймон и я сидим в баре студенческого клуба. Перед каждым из нас пустая пивная кружка и выпуск «Нового музыкального обозрения». Деймон отлично вписался в группу. После того как он стал играть с нами, мы почти каждый вечер репетируем в гостиной у Ника, а в моей гостиной проводим время после возвращения из «Версити». Эти посиделки обычно заканчиваются громадным количеством пивных банок, опорожненных в процессе разговоров о жизни, политике, девушках и музыке. Деймон сейчас для меня больше чем музыкант нашей группы. Он мой друг.

– Может, еще по пиву? – спрашиваю я, обращаясь ко всем, сидящим за столом.

– Я не могу, – говорит Деймон. – Через десять минут я должен быть на лекции по органической химии.

Я поворачиваюсь к Нику и жестом приглашаю его выпить еще по кружке. Он смотрит на часы.

– Через десять минут начинается трехчасовая лекция по технологии машиностроения, но я, пожалуй, пропущу еще кружку.

Я встаю со стула и направляюсь к стойке. И в это время девушка которую я с трудом могу рассмотреть из-за разделяющего нас расстояния, входит через главный вход в зал. Мне кажется, я ее знаю, но не могу точно сказать, кто она. Она кокетливо попыхивает сигаретой и оглядывает зал, как будто ищет кого-то, но, поскольку ее имя никак не всплывает в моей памяти, я теряю к ней интерес и концентрируюсь на выборе пива. Когда я возвращаюсь к столику, за которым расположилась наша компания, в моей голове наконец-то наступает просветление, и я вспоминаю, что это за девушка, вспоминаю в основном благодаря тому, что она на моих глазах целует Деймона.

13.44

Я, должно быть, настолько замечталась, что не обращала внимания на того «парня, который одевается по-особому», до тех пор, пока он не оказался за одним столом с Деймоном. «Парень, который одевается по-особому» – так мы с Джейн в наших разговорах называли его после того случая на дискотеке первокурсников. Мы часто говорили о нем на встречах с друзьями, потому что он один из тех людей, которых знают все и в университете, и в студенческом городке, такие, как он, всегда находятся вне общей массы. Это так называемые университетские «знаменитости», в число которых входит «Безбровая девушка», «Парень, который красится перед лекциями», «Девушка, которая постоянно в слезах», и, наконец, «Парень, который одевается по-особому».

В последнее время я заметила, что «Парень, который одевается по-особому», дошел до пика эксцентричности в подборе элементов и деталей своего костюма. В любой из дней он может появиться на публике в форменном костюме «Оксфама»[17]17
  Организация помощи голодающим, имеющая сеть магазинов секонд-хенд, в которых продаются одежда, книги, предметы обихода, приносимые гражданами безвозмездно, а вырученные от продажи деньги идут на поддержание деятельности различных фондов и программ.


[Закрыть] и кроссовках, в самодельной футболке и галстуке-селедке, в рубашке с воротником раструбом, какие были в моде двадцать лет назад, при этом такой кричащей расцветки, что она, похоже, и в самом деле кричит, и этот крик слышен во всех уголках студенческого городка. Однажды во время сессии Джейн видела его одетым в рубашку из кисеи, да еще кремового цвета, настолько отвратительного, что мне в тот день пришлось обсуждать этот наряд с разными людьми как минимум пять раз.

– Ты видела, во что сегодня вырядился этот «Парень, который одевается по-особому»? О чем он вообще думает?

И вот сейчас он сидит напротив меня.

– Джим, – говорит Деймон, обращаясь к «Парню, который одевается по-особому», – это моя девушка, Элисон.

– Привет, – говорит он мне с улыбкой. – Так ты и есть та самая «Девушка, живущая в пространстве моей души».

Я согласно киваю и смущенно улыбаюсь, поскольку вспоминаю эту песню Деймона, написанную действительно обо мне. Возникает неловкая пауза. Я все еще надеюсь, что он не узнал меня.

– Вы знакомы? – спрашивает Деймон.

Я отрицательно качаю головой и, чтобы не встретиться с ним глазами, начинаю смотреть на кончик сигареты.

– Нет. Не знакомы.

Похоже, мой ответ не убедил Деймона, но кажется, что это обстоятельство его и не волнует.

– Мне просто показалось, что вы знаете друг друга, только и всего.

– Хоть ты и отрицаешь, но мне все-таки кажется, что мы знакомы, – говорит Джим.

– Никогда в жизни я не встречала тебя до этого момента, – торопливо перебиваю его я.

– Да, похоже, я ошибся. Я принял тебя за девушку, с которой познакомился на дискотеке первокурсников. Я ей очень понравился. Но сам не проявил к ней никакого интереса.

Деймон смеется:

– Она, должно быть, была не в себе.

– Да, – соглашается Джим. – Я тоже думаю, что у нее не все дома.

18.05

– Не могу поверить, что ты сидела за одним столом с этим университетским пугалом, – взволнованно восклицает Джейн, когда я, добравшись до дома, обрушиваю на нее свои новости.

– Это и впрямь странно. Я, конечно, знала, что Деймон начал играть с группой – у нее дурацкое название «Кэптен Мэгнет» или что-то вроде того, – я даже знала, что одного из музыкантов этой группы зовут Джим, но я и представить себе не могла, что этот самый Джим и есть «Парень, который одевается по-особому».

– И ты так и не напомнила ему о том, как он пытался лезть к тебе с поцелуями на дискотеке первокурсников?

– Как ты не понимаешь, я ничего не могла сказать. Я же не была уверена, узнал он меня или нет, а если узнал, то, может, решил поиздеваться, напомнив об этом. Поэтому я попросту отмолчалась.

– Класс! – говорит Джейн, которая никогда не выражалась подобным образом. – И что ты собираешься делать?

– Ничего. Просто не буду обращать на него внимания. Ведь не могу же я быть с ним в дружеских отношениях только потому, что он приятель Деймона. Дело в том, что…

– В чем?

– Должна признаться, что он мне не совсем безразличен.

– Ты серьезно?

– Да. А что здесь странного?

– Неужто ты находишь его симпатичным?

– А что, вполне, особенно если бы он нормально одевался. Я знаю нескольких девушек, которые им увлечены.

Джейн смеется:

– И ты в их числе?

– Нет, он симпатичный, но на весьма своеобразный манер. Разве ты не знаешь, что некоторые мужчины пытаются скрыть свою естественную привлекательность под толстенным слоем наносной бравады, и надо изрядно потрудиться, чтобы в конце концов добраться до нее и почувствовать к ним симпатию? – Джейн утвердительно кивает. – А с Джимом все не так. Его привлекательность на поверхности. Не в глубине. – Я на мгновение задумываюсь, пытаясь сформулировать правильный вывод из только что сказанного. – Он из тех парней, которые легко нравятся девушкам.

Джейн опять смеется:

– Судя по твоему описанию, он как раз в моем вкусе.

22.17

Мы с Ником сидим в пабе и размышляем над серьезнейшей проблемой, сформулировать которую можно так: что мы можем сделать, чтобы устранить некоторые перекосы в жизни Джима? Первым пунктом повестки дня (я только что посвятил Ника во все подробности) обсуждается вопрос о том, что я однажды пытался завязать знакомство с подружкой нашего гитариста.

– Ты думаешь, она тебя узнала? – спрашивает Ник.

– Трудно сказать. Она, как мне показалось, была слегка огорошена, когда увидела меня, но это ничего не значит, верно? Не похоже и на то, что она с первого же взгляда почувствовала ко мне неприязнь. Но если принять во внимание ее слова о том, что она не знакома со мной или не помнит меня, то надо отметить, что вела она себя несколько странно.

– Судя по тому, как воспринял все Деймон, я не думаю, чтобы это его сильно тревожило, – замечает Ник. – Я думаю, если ты расскажешь ему о том, что однажды, в бытность твою зеленым первокурсником, ты по пьянке пытался склонить кое к чему его нынешнюю подружку, он наверняка вдоволь посмеется над этим. Но если чисто гипотетически предположить, что его подружка все-таки узнала в тебе героя той памятной дискотеки, то она предпочла притвориться, что не узнала тебя. Мой тебе совет: не высовывайся.

– Совет хороший, но…

– Не продолжай, вообще не говори об этом.

– О чем?

– Я знаю, что ты собираешься сказать, и прошу тебя не делать этого.

– Интересно, как ты можешь знать, что я собираюсь сказать?

– А что же у тебя глазки-то сразу забегали?

– Ничего подобного.

– Ладно, – говорит Ник. – Тогда ответь мне на один вопрос. Когда вы встретились с ней сегодня, спросил ли ты себя, нравится она тебе или нет?

– Да, но…

– Без «но». Ты ведь знаешь, что такое мужской закон, так?

Я вздохнул и печально и монотонно произнес:

– Мужчина никогда не должен оценивать привлекательность подруги другого мужчины, если первый мужчина считает второго мужчину своим товарищем.

– Точно, – говорит Ник.

– Но…

– Я же сказал тебе, никаких «но».

– Но пойми, есть одно обстоятельство, которое я хотел бы обсудить с тобой: ведь когда я пытался завязать отношения с Элисон, она еще не была подружкой Деймона, и, значит, мужской закон в данном случае не применим.

Ник закатывается хохотом:

– Ты прав. Ты указал на большую прореху в мужском законодательстве, о которой мне следует знать и обязательно вспоминать в те самые моменты, когда я начну проявлять интерес к женщинам, которые отвергли тебя… Ну ладно, так каковы результаты твоих напряженных вычислений и наблюдений?

– Элисон в порядке, очень симпатичная, но она не в моем вкусе.

– Если припомнить твои прошлые дела с готкой, то я вообще не представляю себе, что у тебя за вкус.

– Я думаю, что наиболее типичной представительницей девушек в моем вкусе могла бы быть Энн. Хотя я дал себе слово не связываться с неприступными женщинами.

– Говоря о неприступных женщинах, ты имеешь в виду подружку нашего гитариста?

– Хороший вопрос, – задумчиво произношу я.

– Послушай, я могу сказать тебе вот что: лучше всего оставь ее в покое и не приставай к ней.

– Все правильно, – отвечаю я, разглядывая дно своей пустой кружки. – Думаю, ты прав. Так я и поступлю.

Суббота, 15 февраля 1992 года

23.23

По субботам я, Ник и несколько наших приятелей ходим в студенческий ночной клуб «Зверинец», являющийся частью большого ночного клуба «Колибри». Наиболее яркой и всем известной достопримечательностью клуба является липкий ковер, которым отмечены границы танцевальной площадки. В некоторых труднодоступных и не часто посещаемых уголках клуба ковры еще сохранили первоначальный красно-кирпичный цвет, на остальной же поверхности пола их цвет постепенно изменился на грязно-коричневый под воздействием сотен тысяч ног и тысяч литров пролитого сидра и пива, подаваемого в пластиковых бокалах.

Я сейчас занят тем, что смотрю, насколько отвратительно выглядит ковер, и вдруг Ник, обращаясь ко мне, говорит отрывисто и резко:

– Не смотри в сторону бара.

– Почему?

– Не смотри, и все, – твердит Ник.

– Но почему? – Я поворачиваюсь и смотрю в сторону бара. А там Элисон и Деймон. Они заметили меня и направляются сюда. – Да, лучше бы мне туда не смотреть.

– Конечно. А я тебе что говорил?

Мы не часто видели Деймона где-либо по субботним вечерам, поскольку это время, по всей вероятности, было тем, что в нашей среде называют «ночами подружек», которые он наверняка проводил в блаженном общении с Элисон, ужиная вместе с ней где-нибудь или сидя в кино. Вот почему я и удивился, когда увидел, как он, Элисон и группа студентов (один из них держал в руках надутый гелием воздушный шар в форме сердца с надписью: «С днем рождения, девочка») входят в клуб. Друзья Элисон скрылись еп masse[18]18
  Все разом, гурьбой (фр.).


[Закрыть] в направлении сортира, а она и Деймон прямиком пошли к нам с Ником. Мое сердце принялось колотиться так, будто я только что пробежал марафонскую дистанцию. С прошедшей среды я первый раз видел Элисон, правда, она сейчас, к сожалению, была чем-то озабочена. Я боялся того, что если снова заговорю с ней, то всем станет ясно и понятно, что я к ней не равнодушен.

– Все в порядке, парни? – спрашивает Деймон, подходя к нам.

– Порядок, – отвечает Ник, а я склоняю голову в сердечном поклоне.

– Все нормально, Элисон? – приветствует девушку Ник.

Элисон застенчиво кивает, а я вновь изгибаюсь в сердечном поклоне. Деймон смотрит на меня, заметив, что поклон мой подчеркнуто формальный и даже наигранный.

– Как насчет того, чтобы выпить, парни? – спрашивает он.

– «Карлинг», пожалуй, – говорит Ник.

– «Кастлмейн»[19]19
  «Карлинг», «кастлмейн» – сорта пива.


[Закрыть], пожалуй, – говорю я. Мой голос почему-то сделался каким-то неестественно горловым; все повернулись в мою сторону, как будто услышали голос Харпо Маркса[20]20
  Американский киноактер.


[Закрыть]. – У меня кашель, – объявляю я так, словно извиняюсь за оплошность.

– А ты что будешь пить, Эл? – спрашивает Деймон.

– Я бы выпила водки с тоником, – отвечает она. – Я помогу тебе принести кружки.

– Не надо, я справлюсь, – просит ее Деймон. – Побудь здесь с мальчиками, ты и глазом моргнуть не успеешь, как я возвращусь.

Элисон остается со мной и с Ником.

– Пойду отолью, – намеренно грубо заявляет Ник. – Через секунду вернусь.

Я остаюсь наедине с Элисон.

Несколько мгновений мы блуждаем глазами по залу, смотрим на танцующих. Песня, которая сейчас звучит, называется «Наша любовь прошла», и я никак не могу сообразить, соответствует ли эта песня тому, что происходит между нами, или ее надо воспринимать как некую насмешку или как несоответствующую истинным чувствам, существующим внутри нас.

– Хорошая песня, – говорю я.

Элисон кивает, слегка улыбается, но ничего не говорит.

– Как поживаешь? – спрашиваю я.

– Нормально, – односложно и просто отвечает она, глядя в сторону бара, как будто сожалея о том, что очередь, в которой стоит Деймон, такая длинная.

Она настолько сдержанна и холодна со мной, что я окончательно убеждаюсь в том, что она вспомнила, кто я. Я решаю покончить с недомолвками и извиниться хотя бы для того, чтобы поддержать мир в нашей компании.

– Послушай, – начинаю я, но меня перебивают ее друзья, некстати выбравшиеся из сортира.

– Элисон, – скрипучим голосом взывает один из них. – Мы тебя обыскались.

И под крики толпы друзья увлекают ее на танцплощадку.

Воскресенье, 16 февраля 1992 года

01.00

Я одна стою на балконе над танцплощадкой, курю и размышляю о Джиме. Когда Джейн спросила меня, в каком клубе лучше отметить ее день рождения, я могла бы предложить не меньше дюжины клубов, но предложила пойти именно в этот, поскольку была абсолютно уверена, что здесь будет Джим. Деймон говорил мне, что он приходит сюда каждую субботу. И вот он здесь, а я не обращаю на него внимания, потому что чувствую, что, если дам себе волю, он сразу же поймет, как сильно я им увлечена. И все станет ясно, причем не только Джиму, но и Деймону.

– Если закрыть уши, – раздается голос позади меня, – и смотреть на то, что выделывают танцующие на площадке, зрелище будет просто уморительное.

Я оборачиваюсь, вижу стоящего за моей спиной Джима и непроизвольно улыбаюсь.

– Если не слышать музыки, – продолжает он, – все, что воспринимают глаза, – это сотни людей, размахивающих руками и ногами в полутемном зале. – Он закрывает руками уши. – Вот, попробуй, – предлагает он мне, перекрикивая грохот и визг музыки. – Попробуй.

Я смеюсь, а пока он стоит, зажав уши руками, я шепчу:

– Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Но у меня есть друг. И я не могу дать волю своим чувствам.

– Что? – спрашивает он, убирая руки от ушей.

– Ничего.

– Мне показалось, ты что-то сказала.

– Я спрашивала тебя, не хочешь ли сигарету, – говорю я, протягивая ему пачку.

– Я не курю, – отвечает он. – Курение плохо действует на мой голос. А ты знаешь, что это занятие может свести человека в могилу, если не соблюдать осторожность.

– Попробую рискнуть, – говорю я, и мы смущенно улыбаемся друг другу. – Я ведь знаю тебя, верно? – спрашиваю я его спустя секунду.

Он кивает:

– Дискотека первокурсников в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Я завел с тобой разговор о твоем отличном аттестате, затем пытался закадрить тебя. От себя и своего эго приношу тебе глубочайшие и искренние извинения.

Я была склонна милостиво принять его извинения, когда вдруг нашу беседу снова прервали – на этот раз его друг Ник.

– Слушай, в чем дело? Я повсюду тебя ищу…

– Я говорил кое с кем.

Взгляд Ника, оторвавшись от лица Джима, переходит на меня.

– О, – со вздохом произносит он. – Ну прости меня, дружок.

То, как была произнесена эта фраза, говорит о многом. Я не могу утверждать, что Нику известно, что мы с Джимом знакомы, хотя сначала я именно так и думала. Но теперь появилась и кое-какая иная информация, появилось то, что никогда раньше не приходило мне в голову.

– Я, пожалуй, пойду, – поспешно говорю я Джиму. – До встречи, – добавляю я, обращаясь к обоим.

11.35

– Ты, наверное, никогда этому не поверишь, но мне почему-то кажется, что я тоже нравлюсь Джиму.

Уже позднее утро, мы с Джейн сидим в гостиной и смотрим воскресные телепередачи. Деймон ушел к Джиму на репетицию, а я, пользуясь этим, рассказываю Джейн новости прошедшей ночи.

– Почему ты так уверена?

– Я поняла это, когда увидела, как сильно встревожился его приятель Ник.

– Итак, теперь ты знаешь, как вести себя с ним, раз он тебе так нравится?

– В том-то и дело, что не знаю. Я пока что подкапываюсь под него.

– Ты хочешь сказать, что расспрашиваешь о нем Деймона?

– Да, – отвечаю я с чувством вины в голосе. – Но я делаю это предельно осторожно. Мне всего-то и удалось узнать, что у него были серьезные отношения с девушкой по имени Энн. По словам Деймона, все песни их группы о ней. Я страшно удивилась, когда узнала об этом. Я никогда не думала, что он может так сильно влюбиться и выражать свои чувства таким образом.

– Я, признаться, тоже. И я уже не могу воспринимать его только как «Парня, который одевается по-особому».

– Ты права, – соглашаюсь я. – Сейчас он просто парень. Парень, на которого, как мне кажется, я готовлю массированную атаку.

Четверг, 3 марта 1992 года

15.42

Я бесцельно слоняюсь по студенческому городку в надежде убить время между последними лекциями; только что закончилась «Экономика Великобритании послевоенного периода» и скоро должна начаться «Современные методы экономической науки». Сидя на скамейке против здания библиотеки, я смотрю в пространство перед собой и вдруг ловлю себя на мысли, что думаю об Элисон. Я не думаю о чем-либо конкретном, просто о ней – о том, что ей нравится, что не нравится, о чем она может думать. Такого рода мысли роятся в моей голове. Для меня это становится почти привычкой. Проснувшись утром, я думаю о ней. Ложась спать, я думаю о ней. И постоянно, когда бодрствую, я тоже думаю о ней. Меня все время гнетет мысль о том, что так постоянно и так настойчиво думать о девушке твоего товарища – это не самое благородное дело. Однако я несколько успокаиваю себя тем, что сердцу не прикажешь, и в конце концов прихожу к мысли, что самый верный способ перестать думать об Элисон – это переключить свое внимание на что-то другое, к примеру на список рекомендованной литературы для изучения курса «Экономика Великобритании послевоенного периода», который я только что получил на лекции. Одна из книг, указанных в списке, является основной для изучения этого курса, и, насколько мне известно, все экземпляры, имеющиеся в библиотеке, уже разобраны и находятся на руках у моих сокурсников, а поэтому мне не остается ничего другого, как пойти в книжный магазин студенческого городка и купить там эту книгу. В ту самую секунду, когда я переступаю порог книжного магазина, я вижу Элисон, которая смотрит на меня.

– Отличная погода, правда? – говорю я, подходя к ней. Это первое, что приходит мне в голову.

Она смеется:

– Да, что-то уж слишком тепло для этого времени года.

– Да, но все-таки вчера под вечер был небольшой дождь.

– Да, вчера дождь был. И говорят, что снова будут дожди ближе к концу недели.

– Да-да, я слышал, а еще передавали, что в начале следующей недели ожидается улучшение погоды… но при этом сказали, что в середине недели может пойти снег и снег с дождем.

Все идет как будто по сценарию черно-белого фильма с участием Кэтрин Хепберн и Спенсера Трэйси[21]21
  Известные американские киноактеры.


[Закрыть], но снятого на бирмингемском материале: Трэйси играет роль несдержанного в чувствах студента-экономиста, а Хепберн – роль очаровательной студентки филфака.

Мы продолжаем развивать начатую тему – пережевываем метеорологические банальности и никак не можем сменить пластинку, – так продолжается по меньшей мере пять минут, пока я наконец не говорю нечто воистину глупое.

– Ну хватит про погоду, – объявляю я. – Как насчет того, чтобы по-быстрому прошвырнуться куда-нибудь и что-нибудь выпить?

Лицо Элисон моментально становится серьезным.

– Нет, спасибо, – произносит она безразличным тоном.

– Много дел?

Она отрицательно качает головой.

– Другие планы?

Она вновь отрицательно качает головой.

– Тогда почему ты отвергаешь мое предложение? – спрашиваю я.

– Ты сам знаешь почему, – отвечает она.

Она права, я сам знаю почему. Я сейчас знаю, что она знает, что я знаю.

– Мы можем быть хотя бы друзьями? – спрашиваю я как бы между прочим.

– Не думаю.

Сказав это, она извиняется и выходит из магазина. Я смотрю, как она удаляется от магазина, и абсолютно ясно чувствую, что меня не просто тянет к ней. То, что испытываю я сейчас, – более сильное и глубокое чувство. Более устойчивое. И во время разговора меня не оставляла мысль, что мы оба понимаем это и рано или поздно – что бы мы ни говорили и ни делали – между нами должно что-то произойти. Это всего лишь вопрос времени.

Среда, 4 марта 1992 года

9.33

– Джим приглашал меня выпить с ним, – рассказываю я Джейн на следующее утро, когда мы, завтракая, смотрим телевизор.

– И что он при этом говорил?

– Он сказал, что это будет просто по-приятельски, но я сказала «нет», а сейчас чувствую себя ужасно из-за этого.

– И почему ты «чувствуешь себя ужасно»?

– Потому что мне хотелось ответить «да». Мне надо наконец сделать выбор между ним и Деймоном.

Джейн недовольно морщится:

– Я знала, чем все кончится. Я ставлю на Джима. Правда в том, моя милая, что Деймон – это не тот, кто тебе нужен. В этом я уверена.

– Почему?

– Я всегда думала, что он чересчур хороший.

– Чересчур хороший?

– Чересчур хороший. Слишком ласковый. Слишком мягкий и пушистый. Между вами уже не проскакивают искры. Нет взаимной реакции, нет трения. Вы никогда не спорите, верно?

– Да.

– Ты никогда не кричишь и не скандалишь.

– Никогда.

– Пойми, это же ненормально. Он ласков с тобой. А ты ласкова с ним. Это все равно что смотреть фильм, который не успел начаться, а ты уже знаешь, чем он закончится.

– Ты права, но…

– Я знаю, что я права. Он славный парень. Но он не для тебя. То, что происходит между тобой и Джимом, не влияет на это. Суть в том, что ты должна порвать с Деймоном.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что мы давно уже вместе.

– Это не причина.

– Я знаю.

– И что же ты намерена делать?

– Скоро у всех у нас закончатся занятия, потом мы получим дипломы и разъедемся, и, как говорится, с глаз долой из сердца вон, верно? Все, что мне надо, – это под любыми предлогами избегать Джима и выяснить, смогу ли я и дальше оставаться с Деймоном.

Четверг, 9 июля 1992 года

21.03

Ночной бал по случаю окончания университета. В моей руке свернутый в трубку лист бумаги, оповещающий весь мир о том, что я имею ученую степень по экономике и организации бизнеса. Я стою в баре, на мне твидовый костюм, я жду, когда Ник выйдет из туалета, и вдруг слышу голос, который сразу же узнаю.

– Ты классно выглядишь.

Я оборачиваюсь и застываю на месте: держа в одной руке пачку сигарет, а в другой бокал белого вина, еще более прекрасная, чем всегда, в кремовом бальном платье передо мной стоит Элисон. Она ставит свой бокал на столешницу барной стойки, рядом кладет пачку сигарет, раскидывает в стороны руки, обнимает меня и целует в щеку.

– Ты выглядишь почти нормально, – говорит она, смеясь.

– Все, что на мне, из магазина на Кингс-Хит, куда граждане приносят ненужные вещи для материальной поддержки исследовательских работ по борьбе с раком, – с улыбкой, но как бы по секрету отвечаю я. – Пять фунтов. – Я изучающим взглядом сверху вниз оглядываю Элисон. – Ты выглядишь очень… по-бальному.

Она смеется:

– Ах ты нахал. Я не собиралась затевать эту историю с бальным платьем, но все девчонки, которые живут в моем доме, объявили, что придут в бальных платьях, ну, я и решила тоже одеться по-нормальному. – Она берет со столешницы пачку сигарет, вынимает одну, достает зажигалку и закуривает. Инстинктивно она протягивает пачку мне, но еще до того, как я успеваю отказаться, говорит: – Ах да. Ведь ты же в обществе борьбы против того, «что в один прекрасный день отправит вас на тот свет».

– И ты окажешься в их числе.

– У меня еще уйма времени, чтобы бросить.

Она глубоко затягивается сигаретой, задерживая на несколько секунд дыхание, затем из вежливости отворачивается и выпускает дым в сторону бара.

– В этом наряде я чувствую себя законченной идиоткой, – вздыхает она.

– Ну и зря! – протестующе восклицаю я. – Если тебя интересует мое мнение, ты выглядишь великолепно. – Я вообще-то собирался сказать совсем не то, а поэтому, чтобы переменить тему, сделал серьезное лицо и с грустью произнес: – Как давно я тебя не видел.

– Наверняка несколько месяцев.

– Как ты закончила учебу?

– Отлично, а ты?

– Нормально. Я рад, что все позади. Мои родители вчера приехали, чтобы поприсутствовать на церемонии, и мой отец, когда мы обедали с ним в «Версити» заявил: «Теперь весь мир открыт перед тобою, сын мой, и ждет, когда ты возьмешь себе то, что захочешь». Чтобы не огорчать его, я ему не сказал, что пока ничего не хочу брать из этого мира.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – говорит Элисон. – Все, кажется, только тем и заняты, чтобы найти хорошую, перспективную работу, вот и я тоже нашла себе работу в компании «Кенуэйс», буду работать в городском книжном магазине.

– Класс. Карьера в финансовой сфере – это не для меня. Я работаю в городском магазине грампластинок.

– А в каком?

– «Революшн». Ты знаешь этот магазин?

– Конечно знаю. Никогда не поверишь, но именно в этом магазине Деймон впервые заговорил со мной.

– Да… вот круг и замкнулся. Я работаю в магазине пластинок, где он впервые заговорил с тобой. А сейчас, на исходе нашего третьего года в университете, мы стоим на том самом месте, где я впервые встретил тебя.

– Странно, не правда ли?

Я недолго молчу, а потом спрашиваю:

– А где Деймон?

– В баре, – отвечает она, указав рукой в сторону стойки.

Я смотрю туда, куда указала Элисон, и машу ему рукой.