Текст книги "Убийство по правилам дзен"

Автор книги: Масси Суджата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

5

Вернувшись в Роппонги-Хиллс, я нашла Хью спящим на диване и укрытым страницами газеты «Азиан Уолл-стрит джорнал».

– Ты где была? – пробормотал он, когда я тихонько сняла с него газету. – Я отменил все вечерние встречи, чтобы побыть с тобой.

– Мне не удалось вернуть тансу, – ответила я, глядя на этот несчастный комод, все еще стоявший посреди гостиной. – Слушай, может, мы все-таки уберем его отсюда? Я смотреть на него не могу.

– Давай перенесем его в кабинет, вдруг мой брат захочет им воспользоваться, – вставая и потягиваясь, предложил Хью.

– Энгус! – Я совсем забыла об ожидаемом госте.

– Он прилетает завтра в первой половине дня. Ничего не изменилось? Я думал, что твои проблемы с тансу закончатся и ты сможешь встретить его, – сказал Хью, когда мы начали передвигать комод в комнату, уже снабженную факсом, двумя компьютерами и футоном для гостей.

– Моя проблема еще далека до разрешения, – ответила я.

После того как мы установили комод у окна, я опустилась на футон и рассказала Хью все: и об отказе магазина взять на себя ответственность за тансу, и об исчезновении господина Сакая, и об оскорбительном поведении Наны Михори.

– Значит, – резюмировал Хью, массируя мне какую-то точку между лопатками, – ты целый день пробегала безрезультатно. Мой день прошел так же. Иногда я задумываюсь о том, зачем я все еще работаю в Японии.

– Ну, – сказала я, – ты, наверное, заработал сегодня кучу денег, а я нашла новую подружку. Акеми Михори.

– Спортсменку?

– Да, ту, которая ездила на Олимпиаду в Сеуле. Думаю, она очень одинока. Она предложила мне бегать вместе с ней на этой неделе. Кроме того, она, возможно, придет на нашу коктейль-вечеринку.

– Бегать? Это быстро-быстро перебирать ногами? – удивился Хью. – Дорогая, но ты же не можешь переходить на марафоны без физической подготовки! Если хочешь позаниматься, воспользуйся моей беговой дорожкой.

– Я не верю в занятия спортом в помещении, – обиженно сказала я. – Вообще-то, я собираюсь завтра побегать в парке, чтобы хоть немного подготовиться.

– Завтра обещают довольно жаркую погоду. Это не самый лучший день для того, чтобы начинать заниматься легкой атлетикой, особенно для тех, кто ничего о ней не знает.

– Я все равно собираюсь, – упрямо сказала я. – Я должна.

– Подумай об этом завтра утром, – целуя меня, сказал Хью, – а пока тебе надо успокоиться и принять ванну. А после ванны тебя ждет массаж, покажу тебе, чему научился в Таиланде.

Массаж перешел в нечто даже более приятно. Я прекрасно расслабилась, но на следующее мы проспали все на свете, так что у меня было всего лишь двадцать минут, чтобы выпить чашечку чая, прежде чем Хью уехал на работу. Я все еще намеревалась устроить пробежку. Поскольку подходящего спортивного костюма у меня не было, я влезла в футболку Хью, старые шорты, кроссовки, в которых обычно занималась полировкой мебели, и проехалась на метро до парка Ёёги – огромного, ухоженного, со множеством асфальтовых дорожек. После нескольких упражнений, известных мне еще с давних времен, когда я занималась в тренажерном зале, я попробовала бежать, но вскоре остановилась рядом с каким-то пожилым мужчиной. Буквально после нескольких минут физической активности мое сердце готово было выскочить из груди. Я пошла шагом, как советовала Акеми, и через несколько минут дыхание восстановилось. Я снова побежала. Пожилой мужчина теперь был в четверти мили от меня.

Я слышала, что бег очищает разум и приносит просветление. Но со мной этого не произошло. Я могла только сожалеть о том, что уже шесть месяцев единственным спортом, которым я занималась, был секс, а он, как оказалось, недостаточно развивал мышцы. В общем, я давно бы умерла от стыда, если бы не умирала от жары.

Не имея представления о преодоленном расстоянии, я не сомневалась, что оно было минимальным. Я бегала приблизительно семь минут и ходила двадцать. Сбегав к автомату, я купила бутылку холодной воды «Аквариус», специально для спортсменов. Я сильно засомневалась, что переживу бег с Акеми.

Притащив свои усталые кости домой, я помылась и села думать о том, как организовать свой день дальше. Поскольку большая часть времени уходила на поездку в аэропорт Нарита, у меня было всего несколько часов, чтобы вычислить компанию грузоперевозок, которая обслуживала Сакая. Я позвонила в справочную. Безрезультатно поговорив с оператором, я услышала звонок на второй линии и, быстренько попрощавшись, переключилась на ожидающий звонок.

– Это Джун из «Тойоты» в Гите, – сквозь шум расслышала я.

Видимо, Джун звонил из машины.

– Элвис! – брякнула я. – Как дела?

– Я нашел кое-кого очень важного, – быстро сказал Джун, – твоего продавца.

– Продавца тансу? – удивилась я.

– Да, я нашел продавца автомобилей, которого ты искала. Мы сейчас на западе Токио. Ты можешь с нами встретиться?

Кто-то был в машине вместе с ним. Это было единственным объяснением тому, что он использовал слово «автомобиль» вместо «тансу».

– А я знакома с этим человеком? – спросила я.

– Да, конечно, – многозначительно ответил Джун, – он здесь ненадолго.

– Сакай? – выдохнула я. – Джун-сан, как ты затащил его в свою машину?

– Не сейчас. Я все объясню, когда ты приедешь. Я не слишком хорошо знаю Токио, так что буду ездить кругами.

Я задумалась.

– Ты говоришь, вы сейчас на западе? – спросим я. – Поезжай в парк Уэно. На него везде указатели. Через полчаса я буду там

– Понял, – отозвался Джун. – Скорее всего, там нет стоянки, так что мы припаркуемся где придется. Поторопись.

Если Ёёги был парком современным и солнечным, то Уэно – тенистым, старинным и не слишком урбанизированным. Вообще-то, ступеньки, ведущие ко входу в парк, давно превратились в притон восточных мужчин, ищущих работу категории «три К»: кицуй, китанай икикэн, – что означало тяжелые грязные и опасные работы, которые кроме них никто не брался выполнять. Японская полиция начинала потихоньку депортировать их из страны якобы за то, что у них просрочены визы, а на самом деле из-за повышения преступности среди иностранцев. Благодаря полиции, парк Уэно был весьма небезопасным местом для нелегальных рабочих, так что я удивилась, когда меня окликнул мужчина с темными вьющимися волосами.

– Вам нужна телефонная карточка? Я продаю десять карт за две тысячи иен! Они полностью «заправлены» и прекрасно подходят для звонков за границу.

Я задумалась, вспоминая все возможные проблемы, которые могут возникнуть из-за использования нелегальной карточки. Обычные карты стоили тысячу иен за штуку – больше восьми долларов за приблизительно тридцать минут местных разговоров. Карты с черного рынка, конечно, были более выгодными, но если бы меня поймали с такой карточкой, то могли бы посадить в тюрьму или депортировать в Сан-Франциско. Я опустила голову и пошла в парк, стараясь думать только о том, что мне надо встретиться с Джуном.

Где же он? Я осмотрела семьи, пришедшие в зоопарк, группу студентов, направляющихся в Токийский национальный музей. Джуна среди них не было. Я присела на скамейку неподалеку от входа и стала ждать. Минуту спустя передо мной появился Джун, его шевелюра блестела от геля, и к ней почему-то прицепились листья.

– Ты задержалась, – упрекнул меня Джун. – Парень на ступеньках приставал ко мне, так что пришлось переставить машину.

– Ты поймал Сакая? Правда?

– Вчера вечером я был в офисе, и вдруг зазвонил телефон. Звонил дилер из другого офиса. Сакай неожиданно решил избавиться от своей машины, но они не хотели покупать его «Гранд-корону», так что позвонили нам спросить, не хотим ли мы ее приобрести. Естественно, я попросил, чтобы они соединили меня с Сакаем, и пообещал, что, если он привезет мне свою «корону», я попробую обменять ее на что-нибудь без обычной бумажной волокиты. Не знаю почему, но он в это поверил. Я захватил его из дешевенького отеля в Йокохаме, где он остановился, и сказал, что нам надо заехать в Токио за новой машиной.

– Какой ты умный, – восхитилась я, хотя и начинала нервничать. Последние сорок восемь часов я только и думала о том, как найти Нао Сакая. Несмотря на то, что у меня была официальная оценка господина Исиды, я не знала, как убедить Сакая вернуть деньги. Моя нервозность все возрастала по мере того, как я шла за Джуном на другую сторону улицы, застроенную деревянными домиками, выглядящими так, словно строили их еще до воины.

– Я оставил его в машине, а машину закрыл. Джун махнул рукой в сторону машины припаркованной рядом с тротуаром. – Он подозрительно отнесся к тому, что мы едем не покупателю, но ты же знаешь, всегда можно выдумать какую-то причину.

– Он все еще там, – сказала я, увидев силуэт мужчины на переднем сиденье,

– Конечно, там, я же закрыл двери.

Подойдя к машине, я обратила внимание на то, что господин Сакай прислонился головой к стеклу. Это ничуть меня не удивило: японцы всегда поражали меня умением спать в любых условиях. Пройдите мимо стоянки такси и обнаружите, что водители дремлют в машинах. А в поезде казалось бы крепко спящий пассажир в момент просыпается, как только объявляют его станцию.

– Он спит. И ему явно снится его новая машина, – сказал Джун, открывая дверь со стороны водителя. – Сакай-сан, – обратился он к пассажиру, – проснитесь, пожалуйста. Я привел вам кое-кого.

Но Сакай не ответил. Джун наклонился и потряс его за плечо. Сакай свалился набок, как тряпичная кукла. Он был одет в ту же рубашку, в которой я видела его в «Искусствах Гиты», но теперь она была сильно помята. Я пробежала взглядом по его одежде, а потом посмотрела в лицо. Оно было иссиня-бледным. Открытые глаза смотрели куда-то вперед.

– Как ты думаешь, он заболел? – нервно спросил Джун.

– Нет. – Все было очевидно, и у меня запершило в горле. Пришлось на секунду прикрыть глаза, а потом открывать снова. Тело Сакая оставалось все в той же позе. Я потянулась к телефону Джуна, но сразу же отдернула руку и отпрянула. Ничего нельзя трогать.

– Н—н—надо сделать ему искусственное дыхание, – проблеял Джун, – нас учили, когда я был бойскаутом.

– Не надо. Он...

– Не говори это! – вскрикнул Джун. – Не говори!

– Я сейчас вернусь, не трогай его. И вообще ничего не трогай, – сказала я.

Я бежала обратно в парк Уэно. В кармане у меня лежала банкнота в тысячу иен, мне нужно было либо разменять ее, либо купить телефонную карточку и позвонить в полицию.

Боковым зрением я увидела продавца карточек, разговаривавшего с каким-то иностранцем. Подбежав к ним, я выдохнула свою просьбу.

– А что случилось? – спросил второй мужчина, со шрамом на лице, пристально глядя на меня. – Ты из полиции?

– Нет, это срочно! Там... там человеку плохо! – Каким-то образом у меня получилось не сказать «умер».

– Ай, хода! Нет, не надо денег, просто бери карточку. – Мужчина вложил карту в мою руку, и я помчалась к зеленой телефонной будке. Добравшись, я вставила карточку в телефон и набрала номер сто десять. Карточка выскочила обратно. И я поняла, что звонок – бесплатный. Надо просто нажать кнопку, чтобы попасть прямо в пожарную службу. «Скорую» или полицию.

Дозвонившись и сообщив обо всем, что произошло, я заметила, как иностранец что-то кричит продавцу.

Я повесила трубку и обернулась, чтобы возвратить карточку, но оба мужчины уже исчезли.

6

Когда пять минут спустя примчалась команда полицейских и карета «скорой помощи», Джун Курой поведал им, что был бойскаутом и руководил кружком дзюдо в своей школе. А еще входил в детский фонд ООН и каждые выходные считал своим долгом помогать бабушке в саду. Но, по правде говоря, полицию больше интересовало то, что случилось за последние полчаса.

– Я припарковал машину и выключил кондиционер, – признался Джун Курой, – возможно, мой пассажир перегрелся. Это ужасный несчастный случай!

В машине было тепло, но даже если господин Сакай и не сумел открыть дверь, он все равно мог позвать на помощь. Но, с другой стороны, в случае сердечного приступа у него просто могло не быть сил кричать.

– Вам надо проехать с нами, чтобы записать показания. Это всего лишь формальность, – заверил нас полицейский, напоминавший новобранца.

– Вообще-то, мне нужна моя машина, – запротестовал Джун, когда невесть откуда взявшийся эвакуатор принялся поднимать его «виндом», – я на ней работаю.

Я удивленно посмотрела на него. Неужели он и правда собрался ехать обратно на машине, в которой только что кто-то умер?

– К сожалению, нам придется обследовать вашу машину. Таковы правила, – вежливо объяснил полицейский.

Джун изменился в лице. Всю дорогу до полицейского участка Северного Уэно он что-то бормотал себе под нос.

Нас оставили ждать в вестибюле – светлом помещении с кучей постеров на стенах и фигурками животных на столиках. Помещение казалось таким миленьким, что напоминало детскую площадку, и я почувствовала себя беспомощной, как дитя. Конечно, я могла сказать, что мои поиски Нао Сакая и его внезапная смерть были всего лишь совпадением, но разве мне кто-нибудь поверил бы? Это было все равно что рассказать учителю о том, как ты делал домашнее задание, а его взяла и съела собака.

Джуну и мне пришлось повторить свою историю несколько раз. Сначала по отдельности, потом вместе. А потом, пока шесть представителей полиции Северного Уэно, патруля парка и токийской Метрополией полис совещались, Джун и я снова были отправлены в комнату, напоминавшую детскую площадку.

– Скоро приедет вдова. Передали, что она уже недалеко, – сообщил нам молодой полицейский, жуя яблочную жвачку.

– Вы нашли ее? – удивилась я. – А я думала, что Сакай уехал, не оставив адреса.

– Мы позвонили его брату в Кавасаки, а он знал, где найти жену. Так что полиция поехала к ней и теперь везет ее сюда.

Упоминание о брате заставило меня вспомнить об Энгусе Глендиннинге. Я посмотрела на часы, мне нужно было встретить его тридцать минут назад Я оставила его одиноким в огромном аэропорту.

Я не надеялась на то, что мне разрешат позвонить. В любом случае мне совершенно не хотелось светить нелегально купленную телефонную карточку. Пришлось, изобразив смущение, попросить разрешения воспользоваться комнатой для мытья рук. Услышав женский эвфемизм слова «туалет», полицейский закатил глаза, но все-таки махнул рукой куда-то в правую сторону.

Недалеко от туалета стоял платный телефон. Я вставила в него карточку, набрала номер и сразу же попала на автоответчик Хью, где и оставила сообщение о своем местонахождении и искренние извинения за то, что не смогла встретить Энгуса.

Я вернулась обратно в комнату, где Джун нетерпеливо ерзал на стуле. Мне хотелось намекнуть ему на то, что я смогла позвонить, но сделать это на глазах полицейского не было возможности. К сожалению, ситуация не располагала к разговорам, так что я попыталась успокоиться, уставившись на клетку с канарейками, висевшую на стене. Глядя на желтеньких и зелененьких птичек, я размышляла о том, как они оказались в комнате, куда животным вход воспрещен, но потом пришла к выводу, что эти канарейки – часть полицейской команды. Ведь канарейки умирают от малейшего проникновения удушающего газа, которого больше всего боятся в Японии. Сейчас они беззаботно пели, но в случае террористической атаки они умрут первыми.

Впрочем, о смерти мне думать не хотелось. Я переключила внимание на стену и попыталась читать постер с правилами по безопасности вождения велосипеда. По причине слабого знания иероглифов кандзи, мне понадобилось добрых полчаса, чтобы прочитать довольно простенький текст.

Между тем автоматическая дверь участка открылась, и вошли двое полицейских. Между ними шла женщина, но сзади мне была видна только ее мужская стрижка.

– Сакай-сан, мне жаль сообщать вам ужасную новость, – поклонился женщине вышедший из своего офиса начальник участка Северного Уэно.

Женщина повернулась к нему, и на несколько мгновений я перестала дышать: на ее лице выделялась большая черная родинка.

Это оказалась вчерашняя покупательница, торговавшаяся со мной за тансу. Я была в шоке, но женщина, которую я теперь знала как госпожу Сакай, не заметила этого. Она смотрела только на начальника участка.

– Ваша поездка из Кавасаки сюда была, наверное, утомительной, – тихо сказал начальник. – Пожалуйста, пройдемте ко мне в кабинет. Мой помощник принесет вам что-нибудь попить.

– Сакай-сама! – Джун Курой неожиданно вскочил со стула и упал перед ней на колени. – Я был с вашим мужем. Я очень сожалею, что ему стало плохо, когда он сидел в моей машине. Я хотел помочь ему, но моя подруга сказала, что уже слишком поздно...

– Мне нужно присесть, – пробормотала госпожа Сакай, даже не глядя на Джуна.

И полицейские увели ее.

– Пожалуйста, не делайте так больше. Вы же расстраиваете жену пострадавшего, – обратился молодой полицейский к Джуну.

Я отвернулась, обдумывая новую информацию о жене Сакая. Я изложила полиции обстоятельства при которых купила тансу, но внешность второй покупательницы не описывала, не зная, что это имеет значение. Если рассказать сейчас, это может заставить их отнестись к смерти Сакая по-другому – более внимательно, – и превратить меня из невинного свидетеля несчастного случая в гораздо более зловещую персону.

Я размышляла об этом весь следующий час, не обращая внимания на школьников и парочку местных жителей, приходивших поинтересоваться регистрацией недвижимости и разрешениями на вождение велосипедов. Ох, если бы моя жизнь была такой же скучной. Но я сомневалась, что это когда-нибудь случится.

И вдруг атмосфера изменилась. Молоденькая студентка, пришедшая оформлять документы на свой велосипед, была почти сметена ворвавшимся длинноволосым иностранцем, который, казалось, видел все, но только не то, что было перед глазами. На вид молодому человеку было чуть больше двадцати. Оценив размер его рюкзака и серебряную серьгу в виде ящерицы, я предположила, что это какой-нибудь нелегальный продавец ювелирных украшений. Но полицейских рядом с ним не было. Заметив канареек, парень хихикнул и подошел к ним.

– Как дела? – Он засунул палец в клетку, но когда канарейки шарахнулись в сторону, тут же убрал руку, полез в карман шортов и достал сигарету.

Парень зажег сигарету, затянулся и повернулся ко мне лицом. Увидев его темно-зеленые глаза, я вдруг совершенно четко поняла – он являл собой кошмарную копию Хью. Да, таким мог бы быть мой любимый, если бы носил шорты, а не костюмы.

– Ой, марихуанакай? – Молодой, жующий жвачку полицейский вскочил на ноги и подошел к незнакомцу.

– Нет! Это же не травка? – спросила я по-английски.

– Гвоздика, – сказал парень, – а что, женщина?

Он выпустил колечко дыма на канареек, которые возмущенно зачирикали.

– Это сигареты с гвоздикой, – перевела я полицейскому.

– А это что за субстанция? – немного спокойнее спросил полицейский.

– Приправа, очень популярная за границей, обычно ее используют для приготовления пирожков.

– Этот иностранец, – сказал полицейский, – вполне может понести наказание за курение в неположенном месте и за издевательство над животными.

– У тебя могут быть проблемы, – перевела я молодому человеку, – если не прекратишь издеваться над канарейками и не выбросишь сигарету. Перестань, если не хочешь остаться тут на ночь.

– Какая-то странная страна, – отозвался парень и затушил сигарету о клетку, стряхнув пепел прямо в нее.

– Ты Энгус Глендиннинг, да? – спросила я.

– Рей? – Парень оглядел меня с головы до ног и ухмыльнулся. – Никогда бы не догадался. Ты не похожа на белую госпожу.

– Ты тоже меня удивил, – выдавила я. – Где ты нахватался этих слов? В кино?

Когда я говорила с ним по телефону, он не казался таким идиотом.

– Шуг просил передать тебе, что скоро приедет, – усмехнулся Энгус. – Он помчался за своим адвокатом.

Шуг. Это была кличка Хью, которой я никогда не слышала. Ну, если я подружусь с Энгусом, возможно, узнаю о Хью намного больше.

– Извини, – сказала я, стараясь сдерживаться, – что не смогла приехать в аэропорт. Как ты добрался до города так быстро?

– Я позвонил брату, когда ты не появилась, а он велел взять такси до его офиса. Когда я приехал, Хью сообщил мне, что нам надо вытащить тебя отсюда. Сейчас он поехал за каким-то адвокатом. Черт, столько беготни, а мне жутко хочется куда-нибудь прилечь. – Энгус уселся рядом со мной, так что я увидела грязную лодыжку с вытатуированной на ней змеей.

Если Хью позвонил господину Оте, токийскому адвокату, который уже однажды помог ему выпутаться из неприятной истории, значит, он думал, что у меня серьезные проблемы.

Когда наконец Хью без тени улыбки появился на горизонте, я уверилась в своей теории еще больше.

– Прости, – сказала я, когда он подошел поцеловать меня.

Джун Курой зевнул. Естественно, он ничего не знал о количестве иностранцев в моей жизни.

– Ничего никому не рассказывай, пока не поговоришь с господином Отой, – пробормотал Хью куда-то мне в волосы.

– Это всего лишь несчастный случай, – сказала я, – это, конечно, ужасно, но мы с Джуном сами сюда пришли. Тебе правда не стоило так беспокоиться.

– Мы обо всем поговорим позже, – отозвался Хью, – в любом случае, мой брат благополучно добрался и мы прекрасно проведем время.

– У вас нет повода для беспокойства, – сказал господин Ота, возникая за плечом Хью.

В руках у адвоката была огромная коробка конфет. И, когда он вручил ее молодому полицейскому, я поняла, что адвокат привык ставить людей в положение своих должников.

– Шуг, – сказал Энгус, – если ты хочешь вытащить ее отсюда, тебе придется заплатить этим свиньям. Я так в Индии делал.

К сожалению, я не успела спросить, почему он оказался в полицейском участке в Индии, поскольку господин Ота поманил меня в небольшой пустой кабинет для конфиденциальной беседы. Хью уже поведал ему историю о том, как я познакомилась с Сакаем и при каких обстоятельствах купила тансу, так что мне пришлось рассказывать только о последних событиях.

– А вы не хотите поговорить с Джуном? – спросила я, когда мы закончили.

– Не в этот раз, – ответил господин Ота, – сейчас я должен побеседовать с начальником участка. Наши отцы играют в одной футбольной команде пенсионной лиги. Правда, он еще об этом не знает.

Важность этого заявления прояснилась позже, когда пятнадцать минут спустя господин Ота вышел из кабинета начальника с постановлением, в котором говорилось, что я могу идти домой.

– А как же Джун? – Мне не хотелось бросать его.

– Езжай домой, – сказал сам Джун, – они сообщили, что мой отец уже едет сюда.

Поскольку его машина была конфискована, кто-то действительно должен был отвезти его в Гиту. Я с сожалением попрощалась, гадая, будет ли еще когда-нибудь Джун Курой оказывать услуги иностранкам.

Поездка домой, казалось, никогда не закончится, поскольку нам пришлось заезжать в Эбису, куда подвозили господина Оту. Потом Хью на пару минут забежал в офис. Он выглядел уставшим, так что я предложила вести машину, но он только покачал головой.

– Заберите с Энгусом багаж из холла, а я пока поставлю машину в гараж. Договорились?

– Да, – ответила я, несмотря на то, что не слишком радовалась перспективе остаться наедине с его братцем.

Когда я открыла дверь квартиры, Энгус заскочил внутрь и бросил сумки у порога.

– Я и не знал, что мой братец так клево устроился, – воскликнул он, – эта квартира просто отпадная!

– Эту квартиру оплачивает фирма «Сёндаи», в которой работает твой брат, – объяснила я.

– Ах да. – Он попытался спародировать японскую речь. – А вот это, похоже, довольно дорогие вещи. – Энгус повернул голову в сторону гравюр Хиросиги. – Они что, даются в придачу к квартире?

– Вообще-то, это мое, – сказала я, – я дилер.

– Правда? – удивился он. – Не думал, что Хью этим интересуется.

– Я его учу, – ответила я, поднимая тяжелую сумку Энгуса.

Надо отдать ему должное, он схватился за вторую ручку, приняв на себя половину ее веса.

– Ты его учишь? Вот дерьмо!

Такие выражения, пусть даже сказанные и не со зла, не слишком ласкали мой нежный слух.

– Хью быстро учится, – сквозь зубы процедила я. – Пойдем в кабинет...

– А чем конкретно ты занимаешься? Я слышал, что экстази расходится здесь на ура.

Замечательно. Он подумал, что я наркодилер.

– Да при чем тут наркотики! – воскликнула я. – Я занимаюсь антиквариатом!

– Правда? – снова удивился он и засмеялся. – Я бы не сообразил.

– Это твоя комната, – сказала я, пытаясь вернуть самообладание, – на тансу лежит ключ от квартиры. Я накрыла комод защитной тканью, но все равно старайся ничего на него не класть. И лучше не кури в квартире, потому что с мебелью и произведениями искусства надо быть очень аккуратным. Если захочешь курить, выходи на балкон. – Внезапно я поняла, что говорю в точности как моя мать.

– Я понял, мама. – Энгус смиренно сложил руки.

– Что касается ужина, – начала я, – я замариновала баклажаны, сварила макароны и сделала салат из огурцов.

– Я не ем цветочки, – фыркнул Энгус.

– Значит, Хью поможет тебе приготовить другую пищу, – грозно сказала я, – у него есть масса рецептов, сохранившихся со времен его холостяцкой жизни.

Наконец появился Хью. Но прежде чем я успела сказать ему что-либо об ужине, он тихо и твердо проговорил:

– Ты. Я. Спальня.

– Ты что, Тарзаном себя возомнил? – попыталась протестовать я на фоне грубого смеха Энгуса.

Но Хью вытолкал меня и захлопнул дверь. В машине Хью был тише воды ниже травы, и я искренне полагала, что он устал. Но он прямо-таки кипел.

– Как, как ты позволила этому случиться? Господи, Рей!

– Я просто пошла в парк, пытаясь уладить свои проблемы. Но все пошло неправильно...

– Начальник участка сказал господину Оте, что тебе несказанно повезло отделаться от этого!

– От чего?

– Не «от чего», а «от кого»! От Джуна Куроя, если это его настоящее имя. Ты вообще когда-нибудь слышала, чтобы парня звали Джун? Его могли обвинить в похищении людей, если не хуже!

– Если бы Джун был так опасен, вряд ли полицейские отпустили бы его домой, – возразила я.

– Его отец приехал в полицию поговорить, а не забрать его домой. Я не сказал этого раньше, потому что не хотел тебя расстраивать.

– Расстраивать? Хью, ты меня с ума сведешь. Ты меня обманул!

– Полиция собирается задать Джуну еще какие-то вопросы. Ему, а не тебе. Но мне хотелось бы знать побольше о вашей связи.

– Ты имеешь в виду, не встречалась ли я с ним, чтобы по-быстрому перепихнуться? Нет, Хью. Джун – просто парень, с которым я познакомилась в Гите, который помог мне починить фару и сделал все, что мог, чтобы помочь мне вернуть деньги за тансу.

– Ох уж эти чертовы два миллиона иен! – воскликнул Хью. – Сколько раз я тебе говорил, что возмещу тебе убытки? Мне это ничего не стоит!

– Выходите! – Стук в дверь и голос Энгуса раздались одновременно. – Нет времени на выяснение отношений!

Я вылетела из комнаты, столкнувшись с Энгусом, в руках которого был бокал, наполненный чем-то, что пахло в точности как нежно любимый Хью шотландский виски восемнадцатилетней выдержки.

– М—м—м, – промычала я, – это прекрасно подойдет к пицце или что ты там еще собираешься есть.

– Заказать еду – замечательная идея. – Хью налил виски и себе. – Эй, Энгус, осторожней со стерео. Что ты хочешь поставить?

– У меня есть «Девятидюймовые ногти», «Тощие щенки» и «Восставшие члены», – сказал Энгус, подходя к дорогому музыкальному центру Хью, – я эти кассеты уже несколько лет с собой вожу. Трудно оставаться на волне, когда все время путешествуешь.

– Может, лучше включишь радио? – посоветовала я. – На FM крутят много новых песен.

– Не люблю поп-музыку, – скривился Энгус, – у меня свои пристрастия.

– Пусть Энгус слушает что хочет, – вмешался Хью.

– Так с чего вы хотите начать? – поинтересовался Энгус. – «Восставшие члены», можно сказать, танцевальная музыка, «Тощие щенки» – более шумные, ну а «Ногти» вообще все знают. Правда, насчет вас я не уверен.

– Да неважно, – сказал Хью, усаживаясь на диван и прикрыв глаза.

– Ладно, тогда «Девятидюймовые ногти».

Энгус вставил кассету в дорогущую стереосистему Хью, и раздалась такая жуткая гитарная какофония что я подошла к окну и посмотрела вниз.

Подо мной простирался город, в котором человек шел сегодня навстречу смерти. А наверху, в Роппонги-Хиллс, мы слушали песню под названием «Прекрасный наркотик». Квартира Хью была нашим собственным миром. Страной, в которую у меня имелась временная виза, в которой я всегда могла остаться, но которой никогда не принадлежала.