Текст книги "Цветок для короля (СИ)"
Автор книги: Маша Моран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
От его слов ее накрыло с головой. Возбуждение было такой силы, что кровь начала закипать.
– Стоит ли мне вас лечить? – Катарина осторожно опустила на деревянный столик поднос и сложенную одежду. Дрожащими пальцами она взяла пузырек с ароматным маслом и откупорила его.
– От этой болезни – нет… – Принц коснулся ее щеки теплыми влажными пальцами. – Почему вы не стерли маску? Я хочу видеть ваше лицо.
Катарина добавила несколько капель масла в горячую воду, и по купальне тут же поплыл пряный аромат.
Она покачала головой:
– Потому что здесь вы – не принц. Не стоит мне приказывать. И как вы только умудрились выкупаться без слуг?
Следом она взяла холщовый мешочек и высыпала в воду сухие травы и цветы. Восхитительный аромат будоражил и без того возбужденное тело.
– Я ждал вашей помощи. – Принц снова потянулся к ней, как будто не мог не прикасаться. Большим пальцем он начал стирать краску с ее лица.
Катарина взяла тонкую стеклянную бутыль внутри которой завихрялась и мерцала жидкость ярко-голубого цвета.
– Я не знаю, как правильно прислуживать, как делают это во дворце. Смогу ли удовлетворить ваши потребности. – По щекам потекли капли воды. Они упали на ханьфу, расплывшись по ткани серыми чернильными пятнами. Катарина ударила принца по руке: – Вы испортили мой лучший ханьфу.
Невозмутимый принц ни капли не смутился:
– Ну так снимите его. Хочу смотреть на вас без одежды. – Он сжал полу верхнего халата и потянул его в сторону. – Я куплю вам столько одежды, сколько вы пожелаете.
Даже если он не исполнит это обещание, даже если не купит вообще ничего, мысль о том, что кто-то будет заботиться о ней, полностью сломила сопротивление Катарины.
– Без одежды я не так красив, как вы… – Она осмелилась накрыть ладонью его плечо, и от этого простого прикосновения, принц запрокинул голову назад, тихо застонав.
Неужели она обладает над ним ТАКОЙ властью?
Катарина подтолкнула принца назад, заставляя его повернуться к ней спиной, сесть и опереться на стенку бадьи:
– Позвольте искупать вас, Ваше Высочество. Я приготовил кое-что особенное. Если вы осмелитесь… – Катарина наклонила над водой бутылку, давая ему возможность самому решить.
– Что это? – Принц обернулся, блуждая по ее лицу пьяным взглядом.
Не доведет ее до добра такой взгляд. Уже только от захмелевших карих глаз хочется сделать для него все.
– Это… особый отвар – Минэко подсказала рецепт. Он позволяет без стеснения и страха делиться своими потаенными запретными мечтами…
Это был ее план. Жалкое оправдание того, что она сможет его удовлетворить, хотя бы таким способом.
Принц вдруг с силой сжал ее запястье и развернулся, взметнув искры брызг:
– Минэко? Опять она? Что между вами? Вы принадлежите только мне! – Он сжал ее плечо и притянул почти вплотную. Между ними остался лишь деревянный барьер. – Забудьте о ней! Я не дам вам быть вместе. Вы только мой! – К концу фразы он почти рычал.
Катарину начало трясти от возбуждения. Он покушался на ее свободу – то, чего она так безумно боялась после всего, что сотворил ее отец. Но… сейчас вдруг оказывалось, что именно этого она жаждала.
Катарина улыбнулась и, высвободив ладонь, погладила колючую от щетины щеку:
– Минэко помогает мне избегать госпожи Эйки и барышни Лу. Они открыли настоящую охоту на меня, в отличие от вас, бросившего меня здесь в одиночестве и тоске. – Разглаживая морщины, Катарина прочертила пальцем линию через его лоб, нос, и, добравшись до губ, задержалась на них. – У Минэко есть возлюбленный… даже двое. А меня… – Она вдохнула, как перед погружением в воду. – …меня никогда не привлекали женщины. И мужчины тоже. Вы – единственный. Единственный, ради кого я… готов рискнуть.
Катарина никогда не считала себя той, кто ради любви или привязанности может пожертвовать всем. Отец хорошо научил ее, и этот урок она запомнила: самый важный человек – ты сам. Только собственное благополучие должно тебя волновать. А всех остальных нужно использовать ради достижения своих целей. Вот и все.
Но принц… За возможность быть с ним, вырвать у судьбы хотя бы несколько дней счастья рядом с ним, она готова была сражаться.
Сунлинь снова коснулся ее руки, обвил запястье пальцами, крепко, так, что не вырваться из этой хватки, и повернул руку, заставляя наклонить бутыль и вылить тонкую струйку светящейся жидкости в бадью.
Вода тут же начала собираться в маленький водоворот, светясь почти так же ярко, как звезды на ночном небе. Она освещала темное, заполненные паром пространство купальни, бросая повсюду таинственные пугающие тени.
Катарина не удержалась и положила ладонь на широкую грудь принца, покрытую несколькими зарубцевавшимися ранами. Их не было, когда он уходил. Не было и тех, которые покрывали его плечи, которые скользили по животу, и застыли росчерками мазков кисти на спине.
Пока его не было, ему пришлось пережить много боли…
Катарина осторожно погладила широкий алый рубец, который до сих пор казался немного воспаленным.
– Вас некому было защитить…
Уголки его губ дрогнули, как будто он хотел улыбнуться, но испытывал при этом нестерпимую боль.
– Знали бы вы, как я хотел вас увидеть… – Сунлинь запутался пальцами в ее волосах, притягивая голову Катарины ближе к себе, так, что она ощутила его горячее дыхание, по сравнению с которым исходящая паром вода казалась ледяной.
Неужели отвар уже начал действовать? Впрочем, плевать! Пусть говорит… Пусть говорит, что угодно. А она будет с жадностью слушать.
– Теперь я здесь, с вами… – Катарина потянулась и взяла небольшой ковш. Зачерпнув воды, она начала поливать сильные плечи.
Он снова повернулся спиной и откинул голову ей на плечо. Катарина принялась поливать водой совершенное тело. Ароматное мыло, которое она сделала специально для него и берегла, настойчиво веря, что однажды оно пригодится, потекло по влажной коже жидким перламутром.
Ладонями она начала растирать плечи и грудь. Купальня наполнилась сладким цветочным ароматом.
Сунлинь с хрипом втянул воздух, повернул голову и прижался губами к ее шее. Катарина задрожала. Возбуждение с новой силой хлынуло по венам. Внизу живота снова стало тяжело и больно. Она чувствовала, как складочки плоти набухают, как медленно течет по ним шелковистая горячая влага.
– Ваш демонов отвар… – С каждым словом, губы принца задевали ее кожу. Языком он лизнул чувствительное местечко, и Катарина не смогла сдержать стон.
– Не сопротивляйтесь его силе… Вы же хотите поделиться со мной?.. Хотите рассказать, чего желаете?.. Вы так долго не осмеливались… Из-за этого мы оба так сильно страдали…
– Вы страдали из-за моей нерешительности?.. Вам тоже… хотелось?.. Вы ведь всегда окружены столькими женщинами. Даже сейчас…
Кажется, для него было важно услышать, что его чувства не безответны. И теперь она могла ему это сказать, даже несмотря на то, что он жаждет Рэйдена. Отвар не давал возможности солгать – настой мандрагоры и белладонны Дал Уи вытаскивал наружу самые потаенные чаяния, заставляя озвучивать желания, которые человек скрывал даже от себя самого.
– Мне не нужны женщины… – Катарина жадно скользила ладонью по его телу, касаясь сосков, которые из плоских под ее пальцами начали превращаться в острые и тугие вершинки.
– Я не смогу вам дать то, что давали они… И я не умею… быть с мужчиной… я хочу сделать вам приятно, но не знаю как…
Боги… его откровенность – ее погибель. Теперь она жить нормально не сможет, помня о том, что он сказал. Она не отдаст его никому. Никому! Уничтожит любую, кто посмеет желать его. Богиня Ревности и Разделения, Владычица Мостов, обретшая приют в ее теле, сотрет с лица земли всех, кто попытается отобрать его.
Ее смелость граничила с безрассудностью, но больше Катарина не собиралась молчать. Она ответит честностью на его откровенность, и будь, что будет.
– Я тоже… тоже не умею быть с мужчинами… Но все, о чем могу сейчас думать, как угодить вам. Что вам нравится? Как вы хотите, чтобы вас ласкали?
– Так же, как вы ласкали своих женщин. Хочу, чтобы мне принадлежало то, что вы отдавали им.
– С женщинами я тоже не был…
Едва она сказала это, принц вскинул голову, с удивлением и недоверием глядя на нее.
Катарина кивнула и потерла пальцем тугой острый сосок:
– Я… ни с кем не был… ни с женщинами, ни с мужчинами. Но желаю быть с вами… Что мне нужно делать?
– Просто… просто делайте то, что делаете с самим собой, когда остаетесь один. Делайте все, что пожелаете…
– А что ВЫ делаете, когда остаетесь один? Вы думаете обо мне? Представляете, как я ласкают вас?
– Мой любопытный лекарь… Я думаю о вас постоянно. Придумал целую жизнь, где вы рядом со мной. И все, что нас разделяет, – лишь влага с наших тел.
Он накрыл ее ладонь своей и потянул вниз по крепкому, чуть подрагивающему животу. Вот значит, что он чувствует…
Катарина снова заставила его повернуться спиной и сесть.
Опустившись на пол, она протянула руку вниз, прижав губы к его уху:
– Вы должны простить своему лекарю неопытность… в подобных вещах… но я буду повторять, пока не достигну совершенства.
Под стон Сунлиня она скользнула рукой под воду, к его паху. Бедра принца дернулись навстречу ее пальцам. Дрожа от страха и предвкушения, Катарина коснулась мягких волосков в его паху, а затем нежно обхватила твердую горячую плоть.
Сунлинь застонал и впившись пальцами в ее затылок, притянул голову Катарины для поцелуя. Он терзал ее рот, творя немыслимые вещи, от которых хотелось сбросить с себя одежду и прижаться к нему обнаженным телом. Его язык входил в ее рот, как входит мужская плоть в женское тело. Неожиданно он подхватил ее и, перетащил через борт будь, усадив между своих бедер. В воздух взлетел сноп брызг, вода перелилась за край.
Катарина инстинктивно стиснула воротник халата и посмотрела на свою грудь. Но к счастью ничего не было видно, а вот зачарованная вода пробралась под одежду и коснулась кожи, замутняя рассудок алхимией.
Катарина оттолкнула Сунлиня:
– И на скольких же вы учились так целоваться?
Он провел пальцем по ее скуле. На коже остался отпечаток краски. Несколько мгновений принц смотрел на свои руки, а затем провел испачканным пальцем по своим губам, подбородку и шее, оставляя след темной блестящей краски.
Он схватил Катарину за ворот и притянул к себе, практически вбивая в свое тело. Катарина задохнулась от ощущения его возбужденной плоти, вжимающейся в ее живот. Возбуждение принца чувствовалось горячим сумасшедшим потоком, который лишал ее сознания.
Поддавшись алхимии отвара, Катарина хрипло прошептала:
– Я хочу знать вкус вашего возбуждения… – Она осмелела настолько, что снова сжала рукой обжигающую плоть. Твердый стержень дрогнул в ее ладони, сплавляясь с кожей, будто там ему самое место.
Принц застонал и толкнул бедра к ее руке.
– Да-а-а… да... Сделай это… Хочу ощущать твои губы повсюду… Хочу… пропахнуть тобой…
Катарина сильнее сжала тугую потемневшую головку и погладила пальцем крошечную щель, из которой появилось несколько густых теплых капель.
Собрав их, Катарина поднесла руку ко рту и, глядя Сунлиню прямо в глаза, размазала его семя по своим губам. Медленно слизнув вязкую влагу, она прикрыла глаза от пьянящего терпкого вкуса. Принц зарычал и, накрыв ладонями ее ягодицы, снова прижал к себе.
– Я хочу быть внутри тебя… все равно как… Все равно куда… просто позволь… войти в тебя… – Он гладил и сжимал ее ягодицы с такой силой, что наверняка останутся отпечатки пальцев. Но Катарина с радостью будет носить эти отметины.
Она громко застонала и непроизвольно сильнее сжала его плоть, когда зубы принца прикусили нежную кожу ее шеи, а затем губы и язык пыткой и лаской прошлись по месту укуса.
– Идемте со мной… – Она медленно гладила его член, двигая ладонью вверх и вниз, пытаясь понять, как ему больше нравится, и наслаждаясь возможностью прикасаться к нему настолько интимно. Ощущать его возбуждение. И понимать, что она стала тому причиной. – Я буду обладать вами в Павильоне Бурь… – Катарина заставила себя отстраниться и выбраться из бадьи.
Принц следил за ней затуманенным взглядом. Медленно он вышел из бадьи, давая ей насладиться видом своего обнаженного тела.
Катарина сглотнула голодную слюну и, ведомая действием собственного отвара, призналась:
– Хочу попробовать вас на вкус… Всего…
Сунлинь вздрогнул и сжал в руках ткань, которую она подала. Его член качнулся, притягивая взгляд, а выточенные мышцы живота сократились.
– Вы должны быть моим… Только моим… – Катарина не контролировала слова, которые рвались из нее. Она кивнула на маску и одежду: – Одевайтесь и идите в мой павильон. Я проверю вашего дружка и тоже приду.
Принц откинул с лица влажные волосы, подошел к ней и слизнул с ее щеки капли воды. Там, где их тела соприкасались, даже сквозь одежду, Катарине казалось, что ее кожа плавилась.
Пальцы Сунлиня скользили по ее бокам, ладонь накрыла шею, а большой палец надавил на ложбинку между ключицами. Он наклонился и лизнул это местечко, порочно вырисовывая на коже невидимые узоры.
Катарина пошатнулась и вцепилась в его плечо, отталкивая.
– Не нужно… Я должен идти, а вы мешаете.
Он горячо зашептал ей в шею:
– Твое зелье до сих пор действует… Если я не прикоснусь к тебе, то не смогу сдержаться и расскажу все, что хочу с тобой сделать… И поверь, тебя это… Очень. Сильно. Напугает.
Катарина не смогла сдержать жадный стон, и в тот же момент Сунлинь подхватил ее, заставляя обвить ногами его талию. Влажная ткань халата сбилась и облепила тело, но сейчас она уже не боялась, что он может узнать ее секрет.
– Скажите… расскажите мне все… Каждый ваш секрет… Поделитесь всеми порочными ласками, о которых мечтаете… Минэко обучала девушек ублажать мужчин. А я слушал ее очень внимательно… – Она обхватила ладонями его горящее огнем возбуждения лицо.
Из его горла снова вырвался стон, похожий на звериный рык.
– Ты даже не подозреваешь, о чем просишь…
– Я знаю, что происходит между мужчинами и женщинами…
Он не дал ей договорить, серьезно взглянув в глаза:
– Мы оба – мужчины.
– Вас это смущает?
– Меня смущает то, что мне на это плевать. Я хочу получить тебя. Овладеть тобой. Быть там, где это только возможно… В тебе… чтобы ты носил часть меня в себе. И все равно, куда я войду…
Боги… его слова действительно были сродни вулканической лаве.
– Я… хочу, чтобы вы это сделали… чтобы владели мной… хочу принадлежать вам… просто… будьте терпеливы со мной… – Катарина медленно приблизила свое лицо к его и лизнула пухлые потрясающе вкусные губы своего принца. – Сегодня… вы сможете войти… в мой рот…
Он прижал ее к стене и накинулся на ее губы безумно медленным, тягучим, как сладкий мед поцелуем. Губы и язык Сунлиня овладевали ее губами, посасывали, втягивали в свой рот.
Катарина со стоном оттолкнула его и соскользнула вниз:
– Идите… ждите меня… в моем павильоне и в моей кровати… – Она не удержалась, накрыла пальцем тугой сосок, а к другому прижалась губами и, облизывая, сдавленно прошептала: – Будьте обнаженным… Когда я вернусь, хочу видеть ваше тело…
С трудом, но она заставила себя оторваться от Сунлиня. Схватив, запасную одежду, не оглядываясь, Катарина выбежала наружу. Пока не оказалась в лазарете, запрещала себе даже дышать.
Он вернулся. Он с ней. Любит ее. И ему все равно, мужчина она или женщина. Значит… значит и женщиной она понравилась бы ему тоже? А что если признаться ему?
Нет. Нет-нет-нет, сейчас нельзя…
Юркнув за ширмы, Катарина стащила с себя промокшее ханьфу и повязку, а затем, заново стянув грудь, быстро переоделась.
Одежда была старой, потертой и лишенной всяческой изысканности. К тому же, немного велика. Зато отлично скрывала ее фигуру. Понравится ли она Сунлиню в этом убогом одеянии?
Но разве он не дал понять, что она нравится ему любой? Он обещал купить ей одежду. И пусть она будет мужской, зато красивой и новой. Никем прежде не ношенной.
Это значит, что она… пойдет с ним?
Нет, сейчас не время об этом думать. У нее есть заветные сяоши счастья, и она намерена провести каждый из них, наслаждаясь своим любимым желанным принцем.
Но сначала страдалец в окровавленных белых одеждах.
Катарина подошла к пациенту. Он бредил. Голова металась по подушке, волосы прилипли к влажной коже.
Проклятье! У него жар.
Катарина сняла повязку. Рана загноилась, а края на ощупь оказались странно твердыми, будто… каменными.
Кто оставил такую рану? Где они вообще шатались с принцем?!
Катарина быстро зажгла свечи, фонари и растопила очаг для приготовления отвара.
Целитель, как нарочно, продолжал шептать имя принца, умоляя его остаться рядом, принять чувства и забыть провинциального лекаря. И зачем она пытается его спасти? Своего соперника!
Вздохнув, Катарина начала вычищать гной, которого с каждым фэнем становилось все больше.
Да что ж это такое?!
Катарина прошептала заклинание, чтобы проверить подозрение. Алхимическая печать легла на рану и тут же, словно сгорела, превращаясь в черный дымок. Так и есть! Она была права – это проклятье.
Как снять это проклятье, если она даже понятия не имеет, в чем его суть?
Закладывая в рану мазь, которая должна была помочь избавиться от гноя, Катарина тихо пробормотала:
– Где же вас демоны носили?!
Сильные горячие ладони обвили ее талию. Катарина вздрогнула от испуга, и тут же оказалась прижата к такой твердой и широкой груди, что казалась каменной стеной.
Приглушенный потусторонне красивой маской голос прошептал:
– Я обязательно тебе обо всем расскажу. Думаю, тебе бы там понравилось.
Катарина задрала голову, глядя в блестящие в прорезях маски глаза. Какими же темными и глубокими они были. Затягивали в черную пропасть запретной алхимии, происхождения которой Катарина не знала. Он погубит ее… Обязательно погубит. Она же, глупышка, сама шагнет в эту пропасть.
– Снимите маску.
Он послушно развязал ленты и открыл свое лицо.
– Почему вы не дождались меня? – Катарина не могла отвести глаз от его знакомого и в то же время изменившегося лица. И как она сразу не заметила?..
– Уже почти рассвет, – он кивнул на окно. – Я подумал, вы решили сбежать…
Только сейчас Катарина заметила, каким уставшим и осунувшимся он выглядел. Под глазами залегли глубокие темные тени, а щеки впали, как будто он долгое время голодал. Порез на скуле воспалился, и даже смотреть на него было больно.
Как он умудрялся выглядеть еще более сильным, чем прежде, и в то же время настолько измученным?
– Когда вы в последний раз спали? – Катарина развернулась в его объятиях, прижимаясь всем телом.
Принц устало улыбнулся:
– У меня еще будет время отдохнуть.
И что это за ответ?
Катарина прищурилась и еще раз требовательно спросила:
– Когда. Вы. В последний раз. Спали?
Улыбка Сунлиня стала греховно-соблазнительной:
– Как же я люблю, когда ты такой суровый…
– Я не в игры играю. – Катарина повернулась к ценителю, который снова простонал имя принца. – Идите спать – я не смогу сегодня к вам прийти. Ваш любовничек может умереть, если я не пойму, какое проклятие он получил.
Пальцы впились в талию, причиняя одновременно и боль, и наслаждение.
Сунлинь развернул ее лицом к себе и гневно прошипел:
– Он мне не любовник. Он вообще никто, и нужен мне лишь из-за того, что знает что-то о Манускрипте Маледиктуса.
Два слова… Всего два слова, но от них внутри все замерло от жуткого животного страха, который парализовал дыхание. Оно застряло где-то в горле тяжелым камнем.
Ему тоже нужна эта мерзость? Заключенная в иероглифах и схемах власть, призванная отравлять своей грязью всех, даже самых невинных.
Взгляд принца стал тяжелым и цепким. Он смотрел на нее так, словно видел насквозь. Каждый секрет.
Проведя пальцем по ее губам, он едва слышно прошептал:
– Сколько еще тайн скрыто внутри тебя?
– Не больше, чем внутри вас… Где мой дневник? Кажется, там было описание похожих симптомов. – Подбирать слова было сложно, и за каждое из них Катарина цеплялась как за единственный шанс ко спасению.
Принц отстранился и подошел к потрепанному мешку, брошенному у одной из ширм. Надо же, она была так погружена в него, что даже не заметила…
– Я не мог раздобыть для тебя более изысканных подарков… – Сначала он вытащил мешочек для трав, раскрыл его и поставил на стол рядом с телом стонущего целителя.
Катарина не смогла сдержать любопытства и заглянула внутрь. Манускрипт вылетел из головы, когда она увидела то, что лежало внутри.
Не удержавшись, протянула руку, но принц схватил ее за запястье:
– Баи сказал, что они ядовиты.
– Баи? Вот как? – Катарина вскинула бровь и вырвала руку из его хватки.
– Я и не думал, что ты такой ревнивец… – Следом за мешочком он достал потрясающей красоты флакон, заполненный темно-зеленым мхом, который Катарина не перепутала бы ни с каким другим. Среди мха, как маленькие звезды, мерцали и дрожали маленькие цветы. – Их тоже называют «ночными цветами». Так что, я выполнил твое условие… и вместо того, чтобы ревновать… будь ко мне ласковее и добрее…
Катарина смотрела на спрятавшиеся среди мха цветы.
– Не может быть…
Пока она вертела в руках флакон, принц вытащил несколько пухлых книг. В двух она узнала дневники предыдущего лекаря.
А вот третья…
– Это же «Учение о всемогущих богах древности»?! – Катарина потянулась к книге и выхватила ее из рук принца.
Она не замечала его взгляда, пока листала старую, потрепанную книгу.
Но вместо знакомых почти наизусть стихов и легенд на страницах была записана какая-то тарабарщина.
Взглянув на принца, Катарина поняла, что он смотрит на нее с задумчивостью. И чем-то темным, таящимся так глубоко внутри его глаз, что по началу это даже не было заметно. Но сейчас она, кажется, начинала понимать человека, которого отчаянно и глупо полюбила.
Он… не остановится ни перед чем, если захочет что-то получить. В его глазах таились одержимость и упорство маньяка, и Катарине стало отчаянно страшно, что однажды он может отвернуться от нее за ее обман.
– Ничего не понимаю… – Она вернула ему книгу. – Здесь какая-то ерунда. Ни одного знакомого слова.
– Экземпляров «Учения» остались единицы. Они сохранились лишь в самых знатных и богатых семьях Ванжана. Такая книга стоит целое состояние. И, конечно, прочитать ее не может почти никто.
Катарина понимала, к чему он клонит.
Самое время прикинуться провинциальным дурачком.
– Вот и я не могу. А сейчас не мешайте мне – нужно найти проклятье, которое ваш поклонник, похоже, заполучил специально. – Катарина криво ухмыльнулась: – Чтобы не дать вам провести эту ночь со мной.
Она начала листать дневник мертвого лекаря, внимательно вчитываясь в описания, но принц так просто не отступил, завораживающе протянув:
– Так кто же ты?.. Иноземец, владеющий нашим языком и медицинскими знаниями, лучше самых прославленных лекарей… Достаточно богатый, чтобы иметь возможность получить такое образование и прочитать редчайшую книгу… и красивый настолько, что не мог бы остаться незамеченным. Ты бы не смог избежать внимания короля, но каким-то образом тебе это удалось…
Сердце гулко билось в груди, но не от страха, что он может разгадать ее секрет… А от ощущения опасности, от того, что ходит по краю пропасти и умудряется удерживать равновесие.
– Возможно… я всего лишь призрак, Ваше Высочество? Глупый, никак не желающий признавать свою смерть, дух. Дух, влюбившийся в живого… Как бы вы к этому отнеслись? К тому, что я могу оказаться не более чем призраком? – В конце концов, она ведь и вправду больше не человек. Сможет ли он это принять?
Принц шагнул к ней и обхватил ладонями ее лицо:
– Ты действительно странный и безумный. Даже не смей думать о подобном. Твоя жизнь теперь принадлежит мне. Я ею распоряжаюсь. Ты будешь жить столько, сколько я прикажу.
– Даже если я умру, мой выбор – остаться призраком, который будет следовать за вами по пятам, являться во снах, сводить с ума ваших наложниц, а по ночам овладевать вашим телом. Так что теперь, Ваше Высочество, вы во власти духа…
– Да… – Он кивнул и легко, почти невесомо коснулся ее губ, дразня и распаляя. – Теперь я одержим духом… и совершенно безумен.
Глава 9. Убежище призраков
– Уже утро. Вы должны уйти. Сюда может заявиться, кто угодно. Павильон Бурь теперь занят вашим двойником, Ясуо и Дайске.
Здесь столько произошло, пока меня не было. И в центре всего был мой Рэйден. Теперь уже совершенно точно мой. Я имел полное право так его называть. Мой сладкий хитрец.
Он вывернулся из моих рук и уткнулся в дневник.
– Ко мне вам сейчас тоже нельзя. Госпожа Эйка взяла за привычку приходить каждый день. Будет плохо, если она вас увидит. Да и с Минэко вам лучше не встречаться. – Он отвлекся от записей и задумчиво посмотрел на меня. – Вам нужно выспаться. И, кажется, я знаю место, где это можно сделать.
Сколько еще знаний и уловок таится в его прелестной белокурой голове? Я был обречен с самого начала. С того момента, когда решил ехать на север. Уже тогда моя судьба была предрешена – я сам, моя жизнь, все, чем я владел, – все принадлежало Рэйдену. Я был в его власти. В его собственности.
Еще никогда мне не было так страшно. Страшно, что он узнает об этом и потеряет ко мне всяческий интерес. И страшно, что наше хрупкое еще даже не сбывшееся счастье, разобьется, как тончайший фарфор.
– Позади наших павильонов стоит старый купальный двор. Туда никто давно не ходит – все боятся призраков. Местные верят, что там они собираются по ночам и устраивают жуткие оргии. – Рэйден хихикнул. – Нам это только на руку. Вы можете поспать в заброшенной купальне. Как закончу с этим… – Он скривился, взглянув на Баи. – …принесу вам еду и одежду. А заодно осмотрю вас… Я хотел сказать – ваши раны… Не забудьте надеть маску. Если кого-то встретите, ведите себя, как дух. И не бойтесь… – Он снова коварно улыбнулся: – ...я тоже однажды видел там призраков. Но они оказались безобидны.
– Не вздумай обмануть меня и не прийти. – Я понимал, что должен уйти и не подвергать его опасности, но сейчас, когда мы наконец встретились, это было еще сложнее, чем терпеть разлуку с ним.
– Вы в самом деле думаете, что я сбегу? Теперь, когда наконец получил вас? Нет, Ваше Высочество… вы теперь мой… Даже не думайте, что я отдам вас кому-то или отпущу…
Немного улегшееся возбуждение вспыхнуло с новой силой. Это уже невозможно было терпеть. Я желал овладеть им. Любым способом. Насытить свою душу и тело Рэйденом. Напиться им допьяна.
Демонов Баи!
Словно услышав мои мысли, проклятый целитель, снова застонал, произнося мое имя.
– Ваше Высочество… Сунлинь… Ваш запах сводит с ума… не уходите…
Рэйден окинул меня непроницаемым взглядом:
– Мы с вами еще обсудим, когда он умудрился узнать ваш запах… – Отвернувшись, он будто забыл о моем присутствии, снова погрузившись в изучение дневника, холодно бросив: – Ступайте. И не забудьте маску.
Я видел, что перестал для него существовать.
Проклиная Баи, я снова надел маску и последний раз посмотрев на Райдена, заставил себя уйти.
До сих пор не верилось, что мои чувства не безответны. Его признание все еще звучало в ушах сладкой музыкой. Я боялся только того, что так и остался где-то в подземельях, и сладкий лекарь мне всего лишь снится.
Когда ночью он не пришел, от страха я едва не обезумел. Сорвался сюда, намеренный отыскать его во что бы то ни стало. Сердце сдавило от нежности, когда я увидел его за работой. Сосредоточенного настолько, что не слышал и не видел никого вокруг.
Он спасал очередную жизнь, становясь похожим в этот момент на древнее и прекрасное божество. До сих пор я не понимал, как мог быть кто-то настолько красивый, умный, идеально подходящий мне во всем.
Всю жизнь я был уверен, что не существует никого, способного тронуть мое сердце. Казалось, что я навсегда останусь равнодушным. Но он… с первой встречи, с первого взгляда, с первого резко сказанного слова зажег мое сердце и спалил его дотла. Оставив лишь медленно тлеющие угли и дыру в том месте, где суждено находиться этой мышце.
Как истинный лекарь, он вскрыл мою грудь и оставил там часть своей отравляющей алхимии.
Чувствуя себя пьяным от счастья, что, наконец, добрался до него, я осторожно пробирался туда, куда он сказал.
С одной стороны я испытывал облегчение, что между нами ничего не случилось. Я не знал, как доставить ему удовольствие… Рэйден сказал, что у него никого не было, и сделал меня самым счастливым на свете. Но в тот момент, когда он ласкал мой член, я засомневался… Даже эти ласки довели меня до грани, а он сказал, что желает узнать мой вкус.
Я боялся даже представить, до чего он способен меня довести. Полная потеря рассудка и безумство. В голове тут же возникло видение. Рэйден на коленях, с моим членом во рту. Жадно сосущий и лижущий, издающий настолько потрясающие стоны, что только от них можно кончить.
Возбуждение, которое я так отчаянно пытался унять, вспыхнуло с новой силой, превращая меня в пылающий костер. Я словно сгорал на невидимом огне.
Нужно отвлечься… Занять себя чем-то. Сейчас я точно не усну. От усталости. От сотен мыслей. От того, что привык к бесконечным тренировкам. От того, что кожей чувствовал нависшую над крепостью угрозу.
Я не знал, откуда взялось это ощущение, но привык доверять своей интуиции.
Пора узнать, что творится в крепости.
Я осторожно пробрался в Павильон Дождей, чтобы забрать оставленное здесь оружие. Меч, веер, ножи. Вряд ли мне придется сражаться, но расставаться с оружием было бы слишком рискованно.
Туже затянув ленты маски, я вдохнул душистый воздух покоев. Здесь все пропиталось Рэйденом. Его невероятным ароматом и незримым присутствием. Мой маленький сладкий призрак.
Я пропал… утонул в нем. Не хочу больше сопротивляться своим чувствам. Хочу наслаждаться Рэйденом, пить его, поглотить, чтобы он навсегда был внутри.
Я схватил черную тростниковую шляпу с длинной вуалью, сиротливо лежащую на одной из полок покосившегося шкафа. Идея Рэйдена притвориться призраком была проста и гениальна. Наверное, я совсем перестал с ним соображать, раз позабыл, что моя собственная мать точно так же пугала стражу.
Маска, вуаль, давно вышедшая из моды, поношенная, но все еще надежная одежда какого-то генерала – лучше и не придумаешь, чтобы сыграть роль призрака.
Утро вступило в свои права, но крепость была погружена в серый мрачный сумрак. Снова пошел снег. Из-за разгулявшегося ветра казалось, что это не снег, а белая непроглядная ткань трепещет на ветру.
Мои следы отчетливо темнели на снегу. Но ведь призраки не оставляют следов…
Легкими прыжками я взобрался на крышу павильона и осмотрелся. Если перебираться по крышам построек и смотровых башен, то могу остаться незамеченным. Это напомнило мою последнюю ночь во дворце.
Я старался тихо передвигаться по покрывшимся наледью крышам.
