Текст книги "Малышка, пойдем со мной..."

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава шестая

Карен Коупс все еще продолжала кричать, когда работники больницы попросили ее уйти. Она кричала с тех самых пор, как они прибыли сюда, и остановить ее не было никакой возможности. Она обещала расправиться с двумя медсестрами и врачом из приемного покоя. Хотя для ее сына делали все возможное, она считала, что достаточных усилий не прилагается. Наконец было решено, что дамочку пора выдворять, но Карен не собиралась сдаваться без борьбы.

То, что ее сын сам попросил прогнать мать, еще более обозлило Карен. Ее брань разносилась по всему отделению. Понадобилось вмешательство трех охранников, чтобы выставить ее вон.

Но домой она пошла лишь потому, что ей не терпелось выпить, хотя сама она никогда бы не призналась в этом. Ее пьянство давно уже превратилось в болезнь. Хуже всего ей приходилось по утрам: глотнуть стаканчик незаметно было трудно. Она утверждала, что пьет по причине социальной несправедливости, но этот аргумент вызывал смех даже у собутыльников.

Теперь, когда Джеспер был избит и находился в больнице, она тешила себя мыслью, что никто не осудит взволнованную мать: стаканчик-другой неразбавленного виски действует как лекарство, притупляя боль. Тем не менее, она была обозлена тем, что ее заставили уйти. Более того, она страдала от того, что ее собственный сын не хочет иметь с ней никаких дел. Скорее он примет эту девчонку с телячьими глазами, из-за которой все началось!

Она не хотела думать, что Джеспер может умереть, – последствия избиения оказались очень тяжелыми. В глубине души она считала, что ее сын проявил слабость, не отметелив в ответ этого черноглазого ублюдка. Но она надеялась, что все может измениться. Когда Джеспер встанет на ноги, он рассчитается с обидчиком. А то, что сейчас он мочится кровью, – невелика беда, раз взялся за дело, нужно стоять до конца! В этом она была убеждена.

Водителю такси пришлось приспустить окно автомобиля, так как от Карен несло перегаром. Она не возражала. Ей самой нужен был свежий воздух.

Джеспер успокоился, увидев, что мать уходит: она для него была обузой. Он попросил свою сестру Джуни позвонить Жанетте и рассказать о случившемся. Он предупредил также: на звонки из города отвечать уклончиво и ни в коем случае не говорить, что его избили. Джеспер знал: если факт его избиения станет всеобщей гласностью, кровопролития не избежать. Но он еще не был готов к этому да к тому же действительно хреново себя чувствовал. Хуже всего было то, что на месте Джон-Джона он поступил бы так же! Он даже испытывал уважение к Джон-Джону, хотя и ненавидел его.

Что же касается Жанетты… Даже известие о том, что отец девушки был турок, не изменили его отношения к ней, и это само по себе было удивительно. Возможно, в глубине души он догадывался о ее происхождении, но любые рассуждения на эту тему глушил на корню. Мать прививала ему ненависть ко всем, кто не был англичанином. Она внушила ему, что эти люди виноваты во всем уже из-за одного своего происхождения.

Но теперь у него закралось сомнение. Мало кто из его друзей имеет работу, и это не очень-то приятно. А вот Джон-Джон, смуглокожий Джон-Джон, вкалывает на полную катушку, и как бы Джеспер к нему ни относился, брат Жанетты был молодцом. В той деятельности, которой он занимается, нужна сила, чтобы выжить. И не только физическая сила, которую он, Джеспер, испытал на себе.

Впервые в жизни Джеспер Коупс попытался поставить себя на место другого – и это принесло ему душевные страдания.

Джоани мельком взглянула на себя в зеркало и поняла, что пребывает далеко не в лучшем виде. Глаз распух и посинел, но по крайней мере нос был на месте, а это уже кое-что.

Она слышала, как Кира смеялась на кухне шуткам Пола, – его низкий голос проникал сквозь стены. Она знала, что он тоже смеется.

Джоани лежала в постели, ловя момент. Ей хотелось, чтобы комната была опрятной. Она знала, что дом Пола содержится в безукоризненной чистоте, и завидовала, что у Сильвии имеются средства держать домработницу, а кроме нее садовника. Садовник – это такая роскошь, о которой дети Джоани не имели ни малейшего представления. Они даже не знают, что садовники существуют в природе.

Джон-Джон вошел в спальню с чашкой сладкого чая и двумя таблетками парацетамола. Джоани встретила его улыбкой и позволила осмотреть свое лицо.

– Вот гад! Теперь подумает, прежде чем поднять руку на женщину.

Джоани ничего не ответила, но взяла руку сына и нежно сжала ее.

– Ты хороший, Джон-Джон.

И он был таким – для нее. Он любил ее, и она чувствовала эту любовь, а Джон-Джон всю жизнь чувствовал на себе ее любовь. Это вселяло в него уверенность и поддерживало в трудных ситуациях. Он сел на кровать и вздохнул.

– Пол всерьез занялся на кухне. Как в прежние времена, да?

Она радостно кивнула.

Он нежно взглянул на нее.

– Ты не против, что я теперь работаю на него?

Она улыбнулась.

– Конечно, нет. По крайней мере он присмотрит за тобой. Если ты зарабатываешь деньги, то на улице без поддержки не обойдешься. Честно, Джон-Джон, я рада.

У него отлегло от сердца, и оба поняли это. Между ними было много недосказанного, но такие вот минутки откровения ставили все на свои места.

Джон-Джон не хотел говорить о том, что произошло ночью, но он нисколько не сомневался в том, что Джоани все равно узнает. Он был удивлен, что его до сих пор не арестовали. Джеспер – настоящее дерьмо, а такие, не откладывая, звонят в полицию.

Но мать казалась такой счастливой, что у него не хватило мужества разрушить счастье. И он продолжал улыбаться и болтал, ожидая, когда раздастся стук в дверь. Он не ударился в бега, потому что знал: если Джеспер капнет, бежать будет некуда. Он вспомнил Пола, махавшего накануне фараонам рукой. Когда Джон-Джон молотил МакАртура, он был спокоен – у Пола хватит авторитета, чтобы спустить все на тормозах. Но с Джеспером дело обстояло иначе.

Он понес чай Жанетте и не удивился, обнаружив ее спальню пустой. Впервые в жизни он по-настоящему испугался того, во что могла вляпаться сестра.

Он не хотел, чтобы Жанетта совершила роковую ошибку.

Кира пошла в школу, позавтракав ветчиной с яйцами, и была в отличном настроении. На ее лице светилось счастье.

Томми наблюдал за ней с балкона, и она весело поприветствовала его.

В тот момент он понял, что любит ее. Видеть Киру стало для него подобно наркотической зависимости. Чем больше времени он проводил в компании девочки, тем сильнее скучал, когда ее не было рядом.

Он наблюдал за Кирой, пока она не скрылась из виду, а затем, вздохнув, вернулся в комнату. Вечером он снова увидит ее.

Он взглянул на фотографию Киры, которую держал на подоконнике в кухне. Это была прекрасная фотография – на ней Кира улыбалась. Он взял ее и погладил лицо девочки пухлым пальцем.

Отец посмотрел на него, но промолчал.

Объезжая массажные салоны, Пол объяснял Джон-Джону его новые обязанности. Юноша внимательно слушал его. Глядя в его темные глаза, Пол подумал, что надо, не откладывая, поговорить с Эрлом Джонсом. Разумеется, тактично. Он предложит Эрлу изучать другие аспекты бизнеса, – во всяком случае, так это прозвучит вслух. На деле Пол будет использовать его лишь как разменную карту, не более. Эрлу до сих пор удавалось держаться на первых ролях лишь благодаря преданности Полу. Джон-Джон будет гораздо полезнее в качестве заместителя. По крайней мере на него он сможет рассчитывать. К тому же мальчишка обладает смекалкой. Джон-Джон нравился Полу, он не спешил разбираться в причинах своей симпатии. Если слишком глубоко анализировать некоторые вещи, можно сойти с ума – Пол понял это еще в нежном возрасте.

– Ты будешь объезжать салоны и собирать для меня деньги. Я никогда не занимаюсь сам рутинной работой. Стоит только начать – и проблем не оберешься. Делай выводы, сынок. Во-первых, тебе придется сталкиваться с любителями легкой наживы. Знаешь, есть такие, которые иногда даже от моего имени обворовывают хозяина. Во-вторых, опасайся наркоманов. Под кайфом они бывают опасными, да ты и сам это знаешь. И ни в коем случае никого не вводи в суть порученного тебе дела. Понятно?

Джон-Джон кивнул, но думал совершенно о другом. От Пола это не ускользнуло.

– Видимо, я утомил тебя или что? – язвительно проговорил он. – Я делюсь с тобой собственным опытом, а ты сидишь с отсутствующим видом!

Джон-Джон провел рукой по лицу и откровенно признался:

– Вчера вечером я чуть не пришил одного типа.

Пол улыбнулся.

– Не волнуйся, Джон-Джон. МакАртур выживет, нечего его жалеть.

Джон-Джон криво усмехнулся и рассказал боссу о Джеспере.

Некоторое время Пол вел машину молча. Затем он серьезно произнес:

– Я в твои годы проделал бы то же самое. Посмотрим, что из этого получится. Думаю, Джеспер ведь не настолько глуп, чтобы бежать в полицию. Крутые так не поступают.

Это было сказано с иронией, но про себя Пол подумал, может ли Джеспер сделать заявление. Если парень хочет удержать Жанетту, он, пожалуй, промолчит. А если нет?

Джоани давно уже не чувствовала себя такой счастливой. Когда Пол сказал, что она постоянно будет работать в салоне, она подумала, что это – пустые слова. Но оказалось, она ошиблась. Пол предложил ей работу в качестве секретаря. Фактически она возглавит салон – и все это благодаря фантастическому взлету сына!

Пол разъяснял ей новую роль, и у нее вновь забрезжили надежды. А может, он еще вернется к ней? В конце концов не такая уж она и старуха. Но в любом случае она будет образцово вести дела. Для нее это единственный шанс, терять который никак нельзя. Потягивая чай, Джоани чувствовала, что вот-вот лопнет от счастья. Прежде всего нужно сделать себе хорошую стрижку и подтянуть морщины, затем подкраситься и сделать маникюр. Возможно, даже облачиться в новую одежду, подобающую ее положению исполнительного секретаря крупного салона. Все это походит на сказку!

С глазом все не так плохо, бывало и хуже, она просто прикроет его на время. Приведет в порядок прическу и будет шикарно выглядеть…

Услышав стук в дверь, она подумала, что это – Моника. Но на пороге стояла Жанетта.

– Джен, где ты шлялась весь вечер? Из школы опять звонили… – Затем она заметила что-то в лице дочери и тихо спросила:

– В чем дело, Джен? Что случилось? Что-нибудь с Кирой?

Жанетта прорычала в ответ:

– Нет, мама, с твоей драгоценной Кирой ничего не случилось.

Затем ситуация прояснилась.

Джеспер Коупс? И надо же было из всех выбрать именно его! Джеспера, расиста…

Случись такое с кем угодно, Джоани бы рассмеялась, но сейчас ей было не до смеха.

Джеспер настороженно смотрел на полицейских.

– Я не понимаю, о чем вы. Меня ограбили!

Один из полицейских тяжело вздохнул.

– Странный какой-то грабитель. Он не взял у тебя бумажника, ключей, но главное – наркотиков.

Джеспер пожал плечами.

Второй полицейский нагнулся к его кровати.

– Не держи меня за идиота, Джеспер. Твоя мать уже ввела меня в курс дела.

Джеспер попытался ухмыльнуться:

– У нее уже давно сдвиг по фазе. – Он натянуто засмеялся. Это вызвало у него приступ боли. – Она то забывает, какой сегодня день, то не помнит собственного имени. Я говорю вам: меня ограбили. Могу по-другому. Это была попытка ограбления. Что вам еще от меня нужно?

– Итак, ты собираешься раскрыть это дело сам.

Это было сказано с сарказмом, что Джеспера передернуло. Он поманил полицейского пальцем. Тот нагнулся к нему, на лице его вспыхнул интерес.

– Убирайся, фараон!

Полицейский, отпрянув, покачал головой.

– Ты никогда не поумнеешь, Джеспер. В следующий раз он пришьет тебя, свидетелей для его оправдания будет больше чем нужно. А я даже не пошевелю пальцем. Ты заслуживаешь того, что получишь. А, зная Джон-Джона, могу сказать, что это точно произойдет.

Полицейские ушли, оставив Джеспера в покое, но эти слова он запомнил. Джеспер еще никого не выдавал – это противоречило его натуре. К тому же если он сделает это, не протянет и недели. Ему хотелось домой, но боль не отпускала, и в больнице было безопасно.

Джеспер понимал, что его положение кошмарное, но этот кошмар – дело его же рук.

Кира вышла из школы в обеденное время. Ее никто не встретил. Она зашла в магазин и купила чипсы. Переходя оживленную улицу, увидела сестру и радостно помахала ей рукой. Но Жанетта проигнорировала ее. Потрясенная Кира продолжила свой путь; настроение ее упало.

Но тут она заметила Томми, который шел к ней вразвалку. Благожелательная улыбка толстяка явилась для нее компенсацией за невнимание сестры. Она обнаружила, что в последнее время часто натыкается на него и даже рассчитывала на эти встречи.

Бетани, как всегда, прогуливала школу, но Кира была слишком пуглива, чтобы присоединиться к ней. Она знала, что мать беспокоится о ней и что, когда она в школе, Джоани чувствует себя спокойнее. Это было сказано так, что Кира теперь опасалась прогуливать, чтобы не волновать мать.

Но сегодня ей определенно везло. Она не только увидела Томми, она еще встретила Бетани! На круглом лице подруги отразилось беспокойство.

– Ты слышала?

Кира отрицательно покачала головой.

– Что именно?

– О Джон-Джоне!

– О Джон-Джоне?

Теперь Кира встревожилась.

Когда Бетани принялась излагать ей свою версию событий, случившихся накануне вечером, Томми распрощался с ними. Он не любил Бетани. Он знал, что она из себя представляет, и ревновал к ней Киру. Кира должна принадлежать только ему, а он – ей. И он был так разочарован, что даже не стал слушать сплетни, распространяемые Бетани о Джон-Джоне.

Ожидая брата, Жанетта выглядела потерянной. Ее длинные волосы были не причесаны, а глаза – не накрашены: тушь все равно смывалась слезами. Джоане понадобилось десять минут, чтобы убедить Джон-Джона встретиться с сестрой. Вот потому-то она и сидела теперь в местном «Макдоналдсе», хлюпая покрасневшим носом. К счастью, обслуживающий персонал привык к таким клиентам. Этот «Макдоналдс» – сборный пункт для всех наркоманов. Здесь заключается больше сделок, чем в Сити, в десяти минутах ходьбы отсюда.

Глядя в окно на автомобильную стоянку, Жанетта наблюдала за происходящим. Она видела, как происходил обмен маленьких пакетиков на свернутые десятифунтовые купюры. Она знала и дилеров, и покупателей. Время от времени подъезжали шикарные «BMW» – подвозили новые запасы дури.

Если кто-то нуждался в марихуане или солиде, то товар продавался прямо за углом: когда распространение этих наркотиков перестало считаться криминалом, дилерам стало намного легче. Можно просто сидеть в «Макдоналдсе» и делать неплохие бабки.

Она удивилась, когда Джон-Джон подъехал на машине с Эрлом, правой рукой Пола. Если Джон-Джон затеял драку, ему следует опасаться мщения. Но кого он больше боится – парней Джеспера или полиции?

Жанетта вздохнула. Бесполезно строить догадки, совсем скоро она все узнает.

Эрл получил серьезный нагоняй от Пола, но в целом был доволен своими новыми обязанностями. Он преуспел, собирая деньги, но подсчитывать их не любил. Иногда бывало и так, что он уже готов был подвести черту, но тут звонил мобильник, и ему приходилось начинать сначала. Это было скучно и отнимало много времени.

Теперь он исполнял роль няни при чудо-парне, как он про себя называл Джон-Джона. Он слышал о его художествах накануне вечером и, сам того не желая, восхищался им. Джон-Джон – парень крутой, а ведь ему всего семнадцать. Пол умеет выбирать себе помощников. Разве он не выбрал когда-то Эрла? К тому же Джон-Джон нравился ему. Эрл был черным, а Джон-Джон хотя и полукровка, но парень неплохой.

Кроме того, он дружит с Сиппи, и это гарантирует ему доступ в любую компанию на выбор. Сиппи был кузеном Эрла. Он также велел Эрлу наблюдать за Джон-Джоном и заметил, что тот станет большим человеком в их округе.

Эрл дружески подмигнул Джон-Джону, когда они входили в «Макдоналдс». Джон-Джон был доволен. Он опасался реакции Эрла на то, что невольно занял его место, но тот, похоже, воспринял это правильно.

Теперь он сосредоточился на сестре, которая выглядела такой молодой и такой привлекательной, что ему захотелось еще раз отдубасить Джеспера Коупса.

Карен Коупс так набралась, что не понимала происходящего. На всякий случай улыбалась и кивала, думая только о том, когда эта чертова полиция уберется из ее дома.

Переговоры вела, как обычно, ее дочь Джуни. Джуни была проинструктирована Джеспером и точно знала, в каком контексте использовать выражения.

Полицейские ушли ни с чем, крайне разочарованные, так как дело зашло в тупик. Им был безразличен Джеспер, но Джон-Джона хотелось поймать на крючок: второй раз такого случая не представится.

Он выкручивается из всех ситуаций, эта маленькая изворотливая сволочь. Ну ничего, они подождут. Подождут и послушают.

В конечном счете Джон-Джон не уйдет от них.

Джозеф Томпсон был в восторге от того, как сегодня идут дела. Припарковывая машину у дома своей подружки Деллы, он заметил, что она машет ему рукой из сада. Он надеялся, что она пригласит его на ленч.

Делла поставила чайник и, непринужденно болтая, вынимала покупки. Ему нравилось бывать у нее – здесь всегда дружелюбная атмосфера.

Делле слегка за пятьдесят, она полная, с большими грудями. Ее тронутые сединой волосы коротко подстрижены. Платьям она предпочитает спортивные брюки и тенниски. И каждый раз она говорит, что рада видеть его.

– Ты подумал над моим предположением Джо?

Она вопросительно взглянула на него, но он знал, что Делла – не тот человек, который будет настаивать. Он улыбнулся и произнес:

– Это сложно, Делла. Не забывай, у меня Томми.

Она вздохнула.

– Я понимаю, конечно. Но до меня дошли слухи, что он потихоньку встает на ноги.

Джозеф нахмурился.

– Что это за слухи?

Делла почувствовала скрытое беспокойство в его голосе. Она знала, что тема Томми для него очень щепетильная. Она не говорила Джозефу о том, что уже видела Томми. Ее подруга из «Бинго» показала его в магазине. Она жила с Томми в одном округе и сообщила ей, что все соседи любят Малыша. Но когда Делла взглянула на него, она поняла Джозефа. Его сын безобразно толст, а мужчине с таким темпераментом трудно жить с человеком, далеким от совершенства.

Джозеф был очень скрытен в отношении того, что касалось его сына, долгое время он даже отказывался говорить о нем. Одно это уже показывает, как он относится к малышу. До нее доходили отдельные сведения, что Джозеф, мягко говоря, недолюбливает сына, но она не знала, верить ли этому: он ведь так добр к ее детям, а ее внучек просто обожает. Джозеф говорил: как приятно быть членом настоящей семьи, и она понимала, что он имеет в виду.

– Ничего особенного, – ответила она наконец. – Старый ты болван! Я хочу сказать, он, видимо, отыскал для себя маленькую нишу, вот и все.

Джозеф почувствовал явное облегчение.

– Не знаю, Делла. Я не могу просто так взять и бросить его.

Она нежно улыбнулась.

– Ну что ж, предложение остается, созревай.

Затем Делла сменила тему. Она не собиралась углубляться в беседу, так как, не ровен час, он попросит ее согласиться на то, чтобы этот урод стал жить в ее доме. Нет уж, на это она не пойдет ни при каких обстоятельствах. Делла не столь добродушна, как думают некоторые. Она умеет отстаивать свою позицию, когда необходимо. Ее покойный муж понял это и, соответственно, изменил свое отношение к ней. Она была уверена, что с Джозефом Томпсоном произойдет то же.

Но нельзя забывать главного. Она должна подойти к нему с другого конца.

Делла улыбнулась и сказала:

– А как насчет яиц с ветчиной к ленчу?

Джозеф ухмыльнулся:

– Звучит заманчиво.

Она открыла холодильник и вытащила жаркое из мяса с овощами.

– А еще я приготовила вчера капусту с картофельным пюре. Это будет вкусно с мясом.

Она также вынула помидоры, грибы и колбасу. Она знала, как завоевать мужчину, – она была мастерицей в этом. Прежде всего она замечательно готовила, содержала дом в чистоте и не ограничивалась только лишь словесными заботами.

Джозефу здорово повезло, он понимал это. Он готовился к тому, чтобы сообщить Томми неприятную вещь.

Джеспер чувствовал себя лучше, но он не был настроен на беседу с Десси.

Он смотрел на своего друга так, будто видел его впервые. Он видел, какие взгляды бросали медицинские сестры на его татуировки. На шее Десси было выколото: «Режь здесь», а тонкие голубые линии, указывали, где именно. И кто-нибудь действительно резанет в один прекрасный день – Джеспер почувствовал усталость при этой мысли. Одна из сестер, негритянка с приятной улыбкой, направилась к кровати, но, перехватив взгляд холодных глаз Десси, тут же отступила. Джеспера вновь одолело смущение. В последние дни это становится нормой. Она отлично ухаживала за ним; чувствуя его страх, она выполняла все манипуляции эффективно и заботливо. В данный момент он испытывал боль, и укол, который она собиралась сделать, был бы весьма кстати. Он хотел, чтобы Десси ушел, но, разумеется, не собирался произносить это вслух.

– Она что, тебе нужна?

– Она – замечательная медсестра и, по правде говоря, действительно нужна мне в данный момент.

Десси кивнул, но недовольно, и это было заметно. Что-то не так – он чувствует это. Он ждет рассказа обо всем, а Джеспер избегает разговора.

Наконец Десси потерял сочувствие, которое, возможно, и испытывал к Джесперу, и агрессивным тоном рявкнул:

– Послушай, Джеспер, я никак не могу понять. Что произошло? Твоя мамаша считает, это дело рук Джон-Джона Бруера.

Он незаметно следил за своим другом, произнося это, но на лице Джеспера не дрогнул ни один мускул.

– А, чепуха.

– А твоя мамаша считает, что это все-таки он.

– А что ей остается? Тоже мне, нашелся источник информации! Еще скажи, что она была трезвая – ее даже выгнали отсюда. Она ненавидит Жанетту и хочет отвадить ее от нашего дома. Улавливаешь, откуда ветер дует?

Его тон был таким жестким, что Десси расслабился. Несмотря на свой пыл, он не стремился к реальной конфронтации, если можно этого избежать. Джон-Джон – это какая-то аномалия. Поначалу он даже нравился им. Но он такой непредсказуемый… Достаточно знать, как он поступил с Карти.

– Так кто ж тебя, черномазые?

Джеспер отрицательно покачал головой.

– Нет, скинхеды, как ты.

Десси нахмурился, на его крупном открытом лице отобразилось недоумение.

– Ты имеешь в виду нас?

– Нет, Десси, я хочу сказать, такие, как ты. Здоровые, абсолютно невежественные, с инстинктом толпы.

Десси обиделся, и это было заметно. Уже не в первый раз ему указывают, что он не самый смелый среди борцов за веру, когда действует в одиночку. Он успешно действует лишь в толпе.

– Приятный комплимент, спасибо.

Джеспер улыбнулся.

– Не заводись.

Десси тоже улыбнулся, но ему было не до шуток. Правда никогда не бывает смешной. Они оба понимали, что нанесен большой ущерб их отношениям.

– Откуда же они взялись?

Группировки скинхедов часто вступали в противоборство – такова была их звериная природа.

Джеспер пожал плечами.

– Они забыли представиться.

Похоже, Десси верит ему, значит, другие поверят. Придется теперь продолжать в том же духе.

Он надеялся, что Жанетта будет действовать так же, как и он. Она нравилась ему, пожалуй, он даже любил ее, но, разумеется, он никогда не признается в этом. Он был слишком крут для таких признаний.

– Прошу тебя, Джон-Джон!

Он пил кофе и всматривался в лицо сестры. Она не только хорошенькая, она умная, по крайней мере, умнее тех, кто по субботам дерется на футбольных матчах с силами правопорядка, а в остальное время шумят о том, что Англия должна оставаться белой.

Как же такое случилось с Жанеттой? Что бы ни говорили о Бруерах, они – многорасовая семья. Жанетта унаследовала длинные темные волосы от этого турка, с которым жила их мать. Турок удрал спустя пять месяцев, прихватив телик, видак и кошелек Джоани. Его прощальным подарком стал живот, который рос день ото дня.

Кожа Жанетты белая, но с оливковым оттенком, если присмотреться, поэтому она выглядит так необычно. Ее потрясающие глаза – зеленовато-коричневого цвета. Но ведь и Джоани брюнетка, она просто красит волосы, чтобы выглядеть блондинкой. Жанетта поступает так же, но ее волосы скорее каштановые, а это смягчает резкие черты лица.

Джон-Джон провел рукой по щекам. Он здорово устал.

Жанетта вновь сделала попытку.

– Он ничего не сказал фараонам. А всем остальным он сказал, что это дело рук скинов из соперничающей банды. Он не заложил тебя!

Джон-Джон по-прежнему молчал.

«Все остальные» – это скинхеды, друзья Коупса.

– Еще раз говорю тебе: перестань встречаться с ним, понятно?

Жанетта кивнула, и он не мог смотреть ей в глаза. В них отражалось то, что и должно было отражаться.

Он еще раз сказал, нежно и выразительно:

– Я серьезно, Жанетта. Не просто ради красного словца. Я имею в виду: ты не должна видеться с ним – это сказано раз и навсегда. Или в следующий раз я действительно убью его и с чувством выполненного долга пойду в тюрьму.

Она вновь кивнула и была готова разрыдаться, но он проговорил нежно:

– Дай мне все обдумать, оʼкей?

Жанетта вытерла глаза. Это было больше того, на что она надеялась.