Текст книги "Малышка, пойдем со мной..."

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Пиппи провел грязной рукой по небритому подбородку.

– Ты хочешь вознаграждение, да?

– Разумеется. И не менее ста фунтов. Причем деньги вперед. Я тебя знаю. Позолоти ручку – и она будет у тебя.

– Немалая сумма, стерва ты эдакая!

При этих словах Лорна залилась смехом.

– Кто бы говорил! Для тебя это мелочь.

– Надо будет поработать с этой Бруер. Я заставлю ее делать, что приказано.

Лорна знала, что это так. Пиппи терроризировал девочек. Ей тоже доставалось, но она нравилась Пиппи, к тому же она была согласна на все ради дозы наркотиков. Правда, в последнее время она выглядела отвратительно, и Пиппи охладел к ней.

Жанетта была идеальным экземпляром для его замысла, и он решил заняться ею вплотную. Надо сделать все, для того чтобы Джон-Джон перестал контролировать ее.

Лорне, однако, доставало ума не забывать о том, что Джон-Джон запустит ее в космос, если узнает о посредничестве, не говоря уже о ее матери. Вряд ли Джоани обрадуется тому, что Лорна приобщила ее дочь к проституции.

Она прыгает выше головы, она играет с огнем, но ей нужно, чтобы доза героина лежала в кармане джинсов. Воздействие наркотика гораздо сильнее, чем страх перед Бруерами. Но если Пиппи (или сама Жанетта) не проговорятся, все будет в ажуре.

Она пошла в туалет, чтобы получить очередную порцию вдохновения. Как только игла воткнулась в вену, все неприятности отошли на второй план.

Лорна сидела на грязном унитазе, прислонившись спиной к ржавым трубам. Запах чужих фекалий давно уже не раздражал ее. Она закрыла глаза, ожидая нирваны.

Джесмонд встречался со своим бухгалтером – он вел учет всех денежных операций босса и попутно выбивал долги из проштрафившихся. В отличие от других Бернард Ли никогда не брал лишнего. Заплатили так заплатили. Но любые проволочки делали из него настоящего монстра.

Способ выколачивания денег, придуманный Бернардом Ли, заключался в том, что он разбирался с семьей должника, а не с ним самим. По его логике, незачем было отправлять человека в больницу, когда он рыскает по Лондону в поисках недостающей суммы. Другое дело, если в больнице окажется его жена, – в конце концов, пусть отдохнет, пока муженек работает.

Бернард Ли полагал, что действует в соответствии с экономическими законами.

Близкие любили его, и было за что. Он проявлял доброту к своему окружению; он жил с симпатичной женщиной и двумя симпатичными мальчиками, их сыновьями; его супруга, кстати, считала, что он и в самом деле бухгалтер.

Между тем он окончил бухгалтерские курсы, но ведение конторских книг его не удовлетворяло. Он жил в поясе биржевых маклеров Суррея и по всем внешним признакам был представителем среднего класса. Но у него имелась одна странность, которая проявлялась с детства. Он любил причинять боль людям, не имея никакого повода для гнева в отношении несчастных. Он не страдал угрызениями совести, если дело касалось денег.

Бернард Ли был крупным мужчиной, довольно красивым, блондином к тому же. Он умел притягивать к себе людей. Он стал работать на Джесмонда, чтобы оплатить учебу в университете, и совершенно случайно нашел себя в этом. Он окончил учебу, зная, что ему понадобится вполне законное прикрытие для подпольного бизнеса. Спустя двадцать лет он стал богатым, преуспевающим членом общества. Помимо прочего, он получал прибыль от инвестиций в недвижимость и жил в свое удовольствие.

Джесмонд уважал его, а он уважал Джесмонда. Они не дружили семьями, да они и не нуждались в этом. Их редко видели вместе, но они работали единой командой и ценили друг друга. Такие отношения приносили им взаимную пользу.

Они пили капуччино в заднем крыле клуба, который принадлежал Джесмонду, и непринужденно болтали.

– Так что же ты хочешь?

Джесмонд пожал плечами. С годами он все больше толстел, но не мог отказаться от пристрастия к жирной баранине с рисом.

– Речь идет теперь о пятнадцати тысячах долларов. Поэтому я хочу, чтобы ты ему как следует всыпал. Или кому-то из его близких. У него есть сын-подросток. Приятный мальчик, одевается с иголочки, метит в Оксфорд. Как насчет того, чтобы припугнуть его?

Бернард Ли кивнул.

Дети – хорошее средство, помогающее заставлять людей раскошеливаться. Отец мальчика займет деньги у других кредиторов и будет думать о том, как оплатить долг. Его это мало интересует, так как он получит свою законную треть. Это – шальные деньги. Не было еще такого, чтобы кто-нибудь не заплатил Бернарду Ли.

Он записал последние инструкции в свой деловой блокнот. Впереди предстоят тяжелые дни, но он может сорвать неплохой куш.

Джон-Джон нарушил эту домашнюю пастораль. Он знал о существовании Бернарда Ли, который иногда помогал Полу, и не был смущен, увидев его. Тем не менее, он насторожился.

– Привет, Джон-Джон!

Из голоса Бернарда Ли следовало, что он искренне рад встрече с ним.

– Как дела?

– Неплохо, а у тебя?

Бернард Ли ощутил некую напряженность, но это его не обеспокоило. Парень работает на Пола, и Джесмонду это известно. Бернард Ли – сам себе хозяин. Но ему нравится Джон-Джон Бруер, он видел в нем себя в молодые годы. Джесмонд осторожно присматривался к гостю.

– Какое у тебя ко мне дело?

Это было сказано дружелюбно, и Джон-Джон обезоруживающе улыбнулся.

– Мне нужна одна информация.

Он придвинул стул и сел без приглашения, что не прошло незамеченным. Бернард Ли с трудом подавил смех, видя выражение лица Джесмонда.

– Тебя послал Пол?

Джон-Джон мотнул головой. Его локоны выглядели бледно на фоне пышной шевелюры Джесмонда.

– Ну, чего же ты ждешь?

Джон-Джон уважительно взглянул на Бернарда Ли, слегка подняв бровь. Джесмонд улыбнулся, обнажив рот, полный дорогих платиновых зубов.

– Все, что ты собираешься сказать, Джон-Джон, можешь говорить при Бернарде. – Теперь он был ямайцем. Это чувствовалось в его интонации.

Однако на Джесмонда произвело впечатление, как мальчик попросил его о разговоре тет-а-тет. Большинство знавших Бернарда Ли не осмелились бы на это. Джесмонд видел, что это забавляло компаньона, и это его успокаивало.

– Ты знаешь, что у меня пропала сестра?

Джесмонд состроил сочувственную мину. Он кивнул с серьезным выражением лица.

– До меня дошли слухи, что ты поставляешь детей педофилам.

Джесмонд метнул взгляд на Бернарда Ли. Затем он вскочил и двинулся на Джон-Джона. Бернард Ли последовал его примеру. Но прежде чем он сделал движение, Джон-Джон молниеносным ударом вывел Джесмонда из игры.

– У меня достаточно ребят, чтобы начать разборки, Джесмонд. Ты меня не запугаешь. Я жду ответа. Повторяю: ты поставляешь детей педофилам?

– Ну скажи ему, Джесмонд. Да и я послушаю.

Глаза Бернарда Ли были холодны, когда он смотрел на распластавшегося на полу здоровяка. Джон-Джон подумал, что он предпочел бы войти в клетку с тиграми, чем выдержать такой взгляд.

Джесмонд тяжело дышал; он понимал, что следующие несколько фраз либо помирят его с Бернардом Ли, либо приведут к разрыву. Он удивился, откуда Джон-Джон узнал, что застанет их вместе. Присутствие компаньона на руку этому парню.

Затем Джесмонд вспомнил, что о встрече условился сам Бернард Ли. Что это, ловушка? Если так, то он – труп.

Джон-Джон снова сел на стул. Вынув сигарету с марихуаной, он зажег ее и сделал глубокую затяжку. После этого он сказал:

– Считаю, что ты ответил утвердительно, не так ли?

Мэри наблюдала за тем, как Малыша Томми вывозят в кресле на открытый воздух. Выглядел он ужасно. Полученные ожоги привели к почти полному облысению. Кожа сделалась морщинистой, приобрела неприятный лиловый оттенок. Пострадали также руки – пухлые пальцы потрескались. Никто из пациентов не разговаривал с ним, да им и не о чем было говорить.

День выдался ясный. Дул ветерок, привнося в воздух довольно ощутимую прохладу. Мэри поплотнее запахнула на себе курточку, хотя знала: ее морозит от того, что ей вскоре предстоит увидеть.

Она бросила взгляд через лужайку и обнаружила, что Джоани внимательно смотрит на свою жертву. Одна из сестер покосилась в сторону Джоани, и Мэри показалось, что у нее замерло сердце. Джоани, однако, ничего не заметила.

Когда сестры стали разносить пациентам чай, Джоани уверенным шагом вышла из-за кустов. Она сделала вид, что направляется к двери в приемный покой. В руках у нее была большая плетеная сумка, на голове – широкополая шляпа. Лицо закрывали солнцезащитные очки от Армани.

Томми заметил ее раньше, чем сестры заподозрили неладное. Он был потрясен, увидев ее перед собой.

Открыв сумку, Джоани вынула бутылку. Когда она отвинчивала пробку, Томми прошептал:

– Прошу тебя, Джоани…

– Не смей произносить мое имя, паразит!

Томми осознал смертельную опасность, грозившую ему.

Теперь на них в упор смотрела сестра. Наконец-то у Джеффри Палмера посетитель, подумала она. Но почему-то он недоволен этим. Поправив халат, она направилась к ним.

– Извините, вы доложили о своем визите старшей сестре?

Томми попытался привести в движение свое кресло, но механизм заело. Это была старая модель – единственная, выдерживающая его вес.

– Привет, Томми. Или, вернее, Джеффри?

Джоани лучезарно улыбалась. Сестра покосилась на грязную бутылку из-под лимонада, которую та держала в руке.

– Я – его старая знакомая. Принесла ему кое-что.

Томми беспомощно застыл. Внезапно Джоани пожалела его. Ее сын умело поработал над ним. Но этого недостаточно – он не заплатил сполна! Зарождающаяся жалость мгновенно улетучилась.

– С вами все в порядке, мистер Палмер?

Томми смотрел на Джоани, боясь отвести от нее взгляд, чтобы она не сделала с ним что-нибудь.

– Где мой ребенок? Говори: где она – и на этом все кончится.

– Объясните, что здесь происходит?

Джоани повернулась к сестре и процедила сквозь зубы:

– Отойди, дорогая. Тебе лучше не вмешиваться. Поверь мне: лучше не встревать в это дело. – Она вновь повернулась к Томми. – Где она? Я хочу знать.

Она наконец отвинтила пробку с бутылки, и все почувствовали характерный запах. Томми съежился. Сестра в отчаянии закричала санитарке:

– Беги за помощью!

Томми поднял руку, пытаясь защититься.

– Клянусь, я не знаю, где она! Неужели ты думаешь, что я не сказал бы тебе? Я любил ее так же сильно, как и ты…

Джоани заплакала.

– Ты не знаешь, что такое любовь. Твоя любовь…

Она подняла бутылку, чтобы вылить содержимое ему на голову, но сестра вцепилась ей в руку, выворачивая ее.

Бутылка выскользнула. Содержавшаяся в ней кислота обрызгала ноги Томми и попала на туфли сестры.

Джоани выдернула руку, ударила сестру кулаком в лицо и бросилась бежать.

По пути она повернулась к корчившемуся от боли Томми:

– Я еще вернусь! Ты этим не отделаешься, учти!

Мэри уже ждала ее, запустив двигатель белой «сьерры», угнанной ночью.

– Ничего не получилось!

Мэри смеялась, давая выход эмоциональному напряжению.

– Теперь он знает, что ты можешь найти его. Он наверняка потеряет сон, утешь себя этим. Этот ублюдок от нас не уйдет!

Глава двадцать первая

– Так что же ты хочешь, Жанетта?

Пиппи улыбался, глядя на девочку. Она великолепна. Все в ней выдавало ребенка. Груди, правда, несколько крупноватые, но у нее отличные пропорции.

Он налил ей еще чаю. Пока он клал сахар, Жанетта огляделась вокруг. Квартира Пиппи разочаровала ее. Да, уютная, но какая-то запущенная. Мебель старая; «честерфилд» потертый, но удобный, чтобы на нем расслабляться. Стены покрашены в бледно-лимонный цвет, занавески из тяжелой хлопковой ткани с пропиткой. Кадр из фильма пятидесятых годов.

Сам Пиппи был при часах дорогой фирмы, а на мизинце его поблескивало бриллиантовое кольцо. Жанетта чувствовала, что он хочет произвести на нее впечатление, и была польщена этим.

Он передал ей чашку с чаем, и девочка приняла ее, делая все возможное, чтобы выглядеть взрослой.

– Просто мне нужно заработать немного деньжат на мелкие расходы, понимаешь?

Пиппи ухмыльнулся.

– Значит, ты решила для этого выйти на панель? – Его голос был пронизан сарказмом. – А ты не боишься, что мелкие расходы обойдутся тебе слишком дорого?

– Нет, не боюсь.

– А почему бы тебе не поработать по субботам на складах универсальных магазинов фирмы «Теско»?

Она потупила взор и заметила, что ковер у камина протерся до дыр.

– Тебе нужно заменить ковер, – сказала она.

Лицо Пиппи перекосилось от гнева.

– У тебя, девочка, видно, плохо с головой, если ты думаешь, что я приобщу тебя к делу!

Жанетта смотрела на него, не зная, как реагировать. Все вроде шло хорошо, она ему понравилась, и вдруг эта дикая необъяснимая вспышка.

Девочку охватил страх. Она забыла, зачем пришла. А пришла она даже не затем, чтобы устроиться на работу, ей хотелось наказать себя за пренебрежение к Кире. Да-да, наказать таким вот уродливым, изощренным способом.

Каждый раз, закрывая глаза, она видела Киру.

Кира очень хотела понравиться старшей сестре, но Жанетта гнала ее от себя, хотя Кира ей действительно нравилась. Она любила ее, но не знала, как выразить свои чувства. Теперь Жанетта заслуживает лишь одного – работы под началом этого страшного человека. Человека, который торгует детьми, калеча их судьбы.

Но, возможно, она разборчивее, чем полагала? С каждой минутой пребывания у Пиппи она находила в себе новое черты.

Ревность стала для нее единственной эмоцией, как только сестру привезли из родильного дома. Джон-Джон моментально влюбился в Киру, в ее огромные голубые глаза. Она походила на маленькую фарфоровую куколку. Все, все суетились вокруг нее. Кире совсем не нужно было предпринимать усилий, чтобы люди заботились о ней. А о Жанетте забыли. Постепенно между Кирой и Жанеттой возникла пропасть – пропасть, созданная самой Жанеттой. Она страдала из-за этого. И заслуживала еще больших страданий. Но неужели таких? Теперь она уже не была уверена.

Пиппи исподтишка наблюдал за столь неожиданной гостьей. Он читал все ее мысли по лицу, будто они имели зримую оболочку. За годы работы он перевидал массу девочек, подобных Жанетте, – они были козырем в его бизнесе. Обычно он использовал их на полную катушку, но Жанетта была слишком похожа на Джон-Джона, и он не знал, что делать.

– Скажи, как ты представляешь свою деятельность? Будешь принимать одного клиента в неделю? Двух? А может, четырех в день? Сколько ты хочешь заработать?

Жанетта не готова была ответить. Она полагала, что Пиппи без лишних расспросов ухватится за нее. Она инстинктивно чувствовала, что любое проявление слабости будет непростительной ошибкой, еще большей ошибкой, чем та, что она пришла сюда.

– Неужели у тебя столько девочек, что ты можешь преспокойно выбирать?

Ее голос был нарочито саркастическим.

– О, дорогая, я просто беспокоюсь о своих клиентах. А вдруг в решающий момент нагрянет твой братец?

– Очень забавно, Пиппи.

Она поднялась, чтобы уйти.

Пиппи продолжал сидеть, глядя на нее.

– Тебя прислал Джон-Джон? Скажи правду.

Она вздохнула, будто он произнес несусветную глупость.

– Ну конечно, ему не терпится пристроить меня! Пораскинь мозгами, сутенер!

Жанетта обошла его стул и медленно двинулась к выходу. Она ждала, что Пиппи остановит ее, но этого не произошло.

Она отодвинула задвижку, сломав ноготь. Ей хотелось поскорее выбраться из этого ужасного места.

Оказавшись на улице, она побежала. До дома Коулсов она добралась очень быстро, за считанные минуты.

В квартире оказалась лишь Карен. Впервые в жизни Жанетта была рада видеть ее.

После ухода девушки Пиппи несколько минут грыз ноготь большого пальца. Затем он взял мобильник и набрал номер.

– Мне кажется, мы погорели.

Выслушав ответ, он отключил телефон. Встреча была назначена на вечер, и он надеялся, что Джон-Джон до этого времени не появится.

Джоани по-прежнему переживала встречу с Томми. Ее раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, она сожалела о том, что задуманное так и не осуществилось, а с другой – она радовалась тому, что ей помешали.

Томми выглядел настолько ужасно, что его оставалось только пожалеть. Это раздражало Джоани. Ну почему, почему она должна думать о таких подонках? Если она права – а она убеждена, что это так, – то он – причина гибели Киры.

– С тобой все в порядке?

Джоани кивнула.

– Думаю, да.

– Тебе нужно как можно быстрее возвращаться в Лондон. Его они переведут в другое место, а тебя потащат на допрос. Ты позаботилась о том, чтобы прикрыть свою задницу?

Джоани и не собиралась делать это.

– Нет, не позаботилась…

Мэри вздохнула.

– Возьми себя в руки, дорогая, и придумай себе алиби, хотя это глупо.

Джоани натянуто улыбнулась.

– Поезжай в Лондон. У тебя еще есть время, чтобы придумать что-нибудь. Есть хочешь?

Джоани мотнула головой.

– Пожалуй, выпила бы.

Мэри засмеялась.

– Выпьем вместе.

Джесмонд оказался в сложном положении. Не будь здесь Бернарда Ли, он бы моментально вывел парня из игры. Но теперь ему придется выкручиваться из этой ситуации, не признавая своей вины.

– Я никогда не занимался ничем подобным! Как ты смеешь обвинять меня в присутствии друга?

– Слухи иногда соответствуют действительности, Джесмонд.

Это уже сказал Бернард Ли. Похоже, они с Джон-Джоном все отрепетировали заранее.

Джесмонд поднялся, испытывая боль, и, полный решимости биться до конца, громко проговорил:

– Что тут такого, если по просьбе клиентов я иногда устраиваю вечеринки с участием школьниц? На самом-то деле они не дети, просто выглядят моложе своих лет! Тебе ли обвинять меня, Джон-Джон, с учетом того, что мы занимаемся одним делом. Может, еще скажешь, что в ваших салонах нет школьниц?

Джон-Джон нахмурился:

– Не пытайся уйти от ответа. Я прекрасно знаю, кто ты и на что способен. В наших салонах школьниц нет, и тебе это известно. Пол никогда не опустится до такого. Ты же устраиваешь шоу с участием детей. Мне о них все известно.

Бернард Ли выглядел потрясенным. Для него это, видимо, было новостью.

– Что такое, Джон-Джон?

Джон-Джон резко повернулся в сторону Джесмонда.

– Спроси у своего компаньона.

Какое-то время Бернард Ли и Джесмонд смотрели друг на друга в упор. Наконец Джесмонд передернул плечами, будто устав от всего этого.

– Не имею понятия, о чем он… Пусть предъявит доказательства, а у него их нет, я в этом уверен.

Он говорил спокойно, стараясь убедить Бернарда Ли в своей невиновности.

– У меня совсем другие сведения, – возразил Джон-Джон.

– Какие же?

Джесмонд вскинул руки, взывая к справедливости.

– Ну, какие? И скажи, откуда ты черпаешь эту информацию. Я виновен во многом, но никак не в педофилии!

– Мне нужно знать лишь одно: у тебя были связи с Томми Томпсоном или с Джозефом Томпсоном, его отцом?

– Будь я проклят! Ты хочешь вовлечь меня в это дело?

Теперь его страх сменился искренним гневом. За кого этот Джон-Джон выдает себя – за Верзилу Джона, грозу старого Лондона? И главное: откуда у него эти сведения?

– Послушай, может, ты и являешься правой рукой Пола Мартина, но это не дает тебе право приходить и третировать меня. Вот что я тебе скажу, мальчик: ты идешь по ложному следу, и если не можешь доказать мою вину, убирайся подобру-поздорову.

Фраза была рассчитана на Бернарда Ли, и тот понимал это.

– Рассказывай, Джес: что стряслось?

Джон-Джон украдкой наблюдал за обоими. Он видел, что Джесмонд явно запаниковал.

– Ты… Ты поверил этому мальчишке, Бернард, после долгих лет совместных занятий бизнесом?

Бернард Ли кивнул.

– Педофилы щедро платят за товар…

Больше всего он боялся испортить свою репутацию. Слушок о том, что и он причастен к педофилии, был ему ни к чему. У него были свои жизненные принципы. Он считал, что развращение детей заслуживает смертного приговора, не меньше.

Джесмонд был прижат к стенке, и он понимал это, но сдавать свои позиции не собирался.

– А Пол знает, что ты здесь, Джон-Джон? – спросил он.

– Это не имеет значения, Джесмонд.

– Вот что я тебе скажу: обсуди-ка лучше этот вопрос со своим боссом, а затем возвращайся ко мне.

Джон-Джон обернулся к Бернарду Ли:

– Он что, шутит?

– А кто работает в паре с тобой, мальчик? – уточнил тот.

– Большой Эрл. Есть и еще ребята. Зачем это вам?

– Пригласи их сюда, думаю, они понадобятся.

Джесмонд не верил своим ушам.

– Ты не посмеешь!

– Рассказывай лучше добровольно, или мы силой выбьем признание. Верно, Джон-Джон?

Впервые в жизни Джесмонду угрожали. Даже в школе с ним предпочитали не связываться.

– Тебе не понравится то, что я скажу, Джон-Джон, предупреждаю сразу.

Джон-Джон небрежно повел плечами, хотя сердце готово было выпрыгнуть из его груди.

– Ничего, я выдержу.

Джесмонд покачал головой.

– Я бы на твоем месте так не говорил.

Лорна расплылась в улыбке, увидев Жанетту у своих дверей.

– Входи, подружка, – пригласила она.

Жанетту едва не стошнило. Из туалета несло нестерпимой вонью.

– Ну, как твои делишки?

В квартире никого не было, и это было странно. При ярком дневном свете комната выглядела хуже обычного.

В маленькой кухоньке у раковины лежал набитый мусором черный пакет. Над ним, противно жужжа, роились мухи.

– Пиппи не захотел брать меня, выгнал в шею. Ты ему говорила что-нибудь?

– Как – не захотел?

Лорна не поверила своим ушам. Выходит, ему нужно возвращать сотню за посредничество? Но от нее ничего не осталось, все ушло на героин и сигареты.

Она запаниковала.

– Послушай, Жанетта, не бери в голову. Я уговорю его! Это все из-за твоего братца, Джон-Джона. Дело в конце концов выгорит, вот увидишь.

Жанетта ухмыльнулась.

– Сказать правду, я даже рада этому.

Лорна посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Да-да, рада. Я не хочу стать такой, как ты. Я понимаю, что я не подарок, но я никогда не опущусь до твоего положения. Ты – пропащая женщина, тебе не надо было иметь детей. Я заслуживаю лучшего.

Лорна покраснела, выпрямилась во весь рост и рявкнула так, что мухи испуганно взвились под потолок:

– Убирайся отсюда!!!

– Я уйду, Лорна, не беспокойся, – сказала Жанетта. – Жаль, что ты так испоганила свою жизнь.

Она вышла из квартиры и спустилась вниз. На улице она увидела Джеспера, ожидавшего ее.

– Что ты сказала Лорне?

– Да так, ничего. Проводишь меня к маме? Я хочу сделать уборку к ее приезду. Мне хочется помочь ей.

– Конечно, провожу.

– А вечером сходим куда-нибудь? В кино, например?

– Теперь между нами все в порядке, Жанетта?

Она схватила его за руку и улыбнулась.

– Думаю, да.

Пол сидел в конторе у адвоката. Ему претило отдавать часть имущества Сильвии, но он понимал, что этого не избежать. Глубоко вздохнув, он поставил свою подпись.

Его адвокат, шотландец средних лет, Дэнни МакБейн, был достаточно хитер. Такие клиенты, как Пол Мартин, приносили ему хороший доход. В случае скандала он всегда мог уйти в отставку – старость его была обеспечена. Он не знал, что такое моральные принципы, и никогда не испытывал угрызений совести. И разумеется, он был прекрасно осведомлен о бизнесе Пола, хотя предпочитал не афишировать это. Если в какой-то момент Пол и потерпит фиаско, он останется на плаву. В конце концов у него семья и двое любовниц не содержании.

– Все женщины – стервы, Дэнни, – сказал Пол. – Когда я познакомился с Сильвией, она была нищей. Жила за счет государственных подачек! Теперь она владелица двух роскошных домов, обставленных уже за мой счет! – Залпом осушив коньяк, он мрачно подвел итог: – Надо бы укокошить ее.

Дэнни улыбнулся:

– Конечно, это дешевле, но дети…

– О да, дети! Это отдельная статься расходов.

– Когда твоим девочкам исполнится по семнадцать, ты будешь платить за их лошадей по своему усмотрению.

– А мне один черт!

– Не скажи! Девочки прибегут к тебе как миленькие: «Папа, дай денег!» Это будет твоя козырная карта, Пол!

Пол ухмыльнулся.

– Золотые слова, Дэнни. Мне нужна козырная карта.

– Скажи, Пол: а зачем ты на ней женился, если она такая стерва?

Пол пожал плечами.

– Она когда-то хорошо выглядела. Даже ее высокомерие имело свой шарм. Мне оно нравилось, не знаю, почему. Но потом Сильвия стала проявлять высокомерие по отношению ко мне, а это не очень-то приятно.

– А какая она в постели?

– Да никакая… Она почти не двигалась. Я иногда щупал ее пульс, когда мы занимались этим делом, – проверял, жива ли!

Оба рассмеялись.

– Надо же! А я-то думал, что только у моей жены такой темперамент. Выходит, нет.

– Все жены такие, – Пол улыбнулся.

– После развода с Сильвией ты станешь завидным женихом.

– Нет уж, хватит!

– Не зарекайся. Кстати, как поживает Джоани? – Дэнни был в курсе всех его дел.

Пол пожал плечами.

– Да не очень… Никаких новостей нет.

Дэнни огорченно покачал головой.

– Какая ужасная история!

– Джон-Джон собирается сегодня в Шеффилд. Я не буду ему мешать.

– Хороший он парень, этот Джон-Джон. Ты сделал удачный выбор, Пол.

– Да, ничего.

– Он все знает о твоих делах?

Пол покачал головой.

– Нет, конечно.

Он встал, недовольный тем, какой оборот принимает беседа.

– Мне пора.

Дэнни вежливо попрощался. Всегда хорошо напомнить людям, что тебе известно о них. Это ставит их на место.

Ди Бакстер наблюдал за тем, как Джоани вытаскивает из такси свою сумку. Он обязан был призвать ее к порядку, но, если признаться, сожалел об этом.

Джоани расплатилась с шофером. Из дома выбежала Жанетта и бросилась на шею матери. Джоани нежно прижала девочку к себе. Затем Жанетта подняла сумку и понесла в дом.

– Пойдемте, сэр?

Ди Бакстер взглянул на помощника. Тот был болезненно худ да к тому же гнусавил.

– Не спеши, Риттер. Пусть выпьет чаю, прежде чем мы ворвемся к ней в дом.

– Вы хотите дать ей психологическое преимущество, да, сэр?

Ди Бакстер закрыл глаза от отчаяния.

– Нет, Риттер, просто по ней видно, что ей нужна чашечка чая. Если, именно если, она вернулась из Шеффилда, у нее все пересохло во рту. У нас нет прямых доказательств, что она ездила туда, а в нашей стране человек считается невиновным, пока его вина не доказана. Надеюсь, ты понял меня?

Риттер кивнул.

– Да, сэр.

Однако Ди Бакстер не мог положиться на суждения этого озлобленного человека.

Он вынул мобильник и попытался дозвониться до Пола.

Пол не отвечал.

Он закурил, прикидывая, сколько понадобится времени на приготовление чая, – управится Джоани за десять минут или нет?

Джоани и Жанетта поднялись в квартиру. Она была безукоризненно чистой – Жанетта постаралась на славу.

– Спасибо, Жанетта, дорогая. Приятно вернуться в такой дом!

Джоани была растрогана. Она поняла, что Жанетта старалась ради нее. Чистота и уют были важны для Джоани, так как они наполняли ее жизнь хоть каким-то смыслом. Она должна была сохранить семейный очаг.

В ванной тихо урчала стиральная машина. Из кухни пахло жареным цыпленком. И все это – Жанетта, которая никогда не отличалась любовью к хозяйственным делам.

Глядя на дочь, Джоани почувствовала, как бремя забот спадает с ее плеч. У нее осталось двое детей – это своего рода семья, а что касается Жанетты, то она очень любила этого трудного ребенка.

– Мне жаль, мама.

Джоани крепко прижала девочку к себе, наслаждаясь внезапно охватившим ее чувством.

– Ты так внезапно уехала, мама. Я беспокоилась о тебе.

– Я бы предупредила тебя, но ведь ты теперь не живешь здесь.

Жанетта чуть не заплакала. Но сдержалась и не стала возражать матери.

– Пойду приготовлю чай.

Звонок в дверь застал ее на кухне. Она побежала открывать. Увидев на пороге Ди Бакстера, она попыталась захлопнуть дверь. Что-то подсказало ей, что фараон принес дурную весть.

– Уходите, мистер Бакстер.

– Жанетта, я пришел к Джоани как частное лицо. Тебе не о чем беспокоиться.

Он направился в кухню.

– Пахнет вкусно!

– А, это ты, – сказала Джоани.

– Джоани, я оставил своего напарника в машине, так что давай провернем все по-быстрому. Ты была в Шеффилде, дорогая, и тебе понадобится алиби. Поэтому я здесь.

– Изволите шутить, мистер Бакстер?

Он многозначительно посмотрел на ее сумку.

– Сделай одолжение, Джоани: не держи меня за идиота!

Она не сдержала улыбки.

– Да разве я могу, мистер Бакстер?

– Я хочу помочь тебе в этом деле, пойми это. Давай заваривай чай, а я расскажу тебе, что нам известно и что необходимо сделать тебе.

– Похоже, ты нравишься фараону, мама, – захихикала Жанетта.

Взглянув на дочь, Джоани тихо сказала:

– Оставь нас одних, милая.

Жанетта вышла без лишних слов.

Джоани уселась напротив Ди Бакстера, предварительно поставив перед ним чай.

– Ну, выкладывайте, что вам известно.

– Вчера ты совершила нападение на Томми Томпсона.

– Я?!

– Дай мне договорить, Джоани. – Он сделал большой глоток и продолжил: – Я лично не сомневаюсь в том, что это была ты, но сестра не смогла точно описать твою внешность. Малыш Томми взял свои показания назад. Твое алиби готова подтвердить Моника, да и девицы из салона наверняка не откажутся присоединиться к ней.

Джоани с изумлением слушала его.

– Ты здорово залепила сестре. У нее под глазом синяк! Не забудь, Джоани: ты была в салоне. Прошу тебя, придерживайся этой версии. Мой шеф благоволит к тебе, ну и я, разумеется. Однако в следующий раз мы не сможем помочь. Заруби это себе на носу. Нанимай впредь для своих дел кого-нибудь другого, ясно?

Она кивнула.

– Большое спасибо вам, мистер Бакстер.

Он грустно улыбнулся.

– Сбавь на время активность, Джоани. Это было бы замечательно.

Она потянулась за сигаретой; он видел, как дрожат ее руки.

– Дай я тебе помогу.

Он чиркнул зажигалкой.

– Моника согласилась поддержать меня? Мы не очень-то дружим…

– Моника за несколько фунтов готова на что угодно. Но, Джоани, по правде говоря, на сей раз она не взяла ни пенни.

– А что-нибудь известно об отце Томми?

– Вчера мы, было, решили, что нашли его: на окраине Лондона выловили тело. Увы, это оказался не он. Но он неизбежно появится. Дерьмо всегда всплывает на поверхность.

– Да уж… – вздохнула Джоани.

– Я не хотел арестовывать тебя. Ты просто собиралась выполнить нашу работу.

Джоани улыбнулась.

– А вы знаете, я даже рада, что не прикончила его. Не хочу опускаться до его уровня. Но когда я думаю о своей Кире…

Ди Бакстер тяжело вздохнул.

– Послушай, Джоани: у нас нет твердой уверенности в том, что он виноват. К тому же мы не знаем, что случилось с Кирой.

Она покачала головой:

– О, мистер Бакстер. Вы это прекрасно знаете…