Текст книги "Малышка, пойдем со мной..."

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцать шестая

Джеральд и Джеймс, глядя на отца, понимали, что затевается нечто крупное. Теперь они уже вышли из клуба, и Джон-Джон усиленно качал головой, как бы предупреждая не вмешиваться.

Оба думали об одном.

Как могло случиться: чужой человек больше знает о семейных делах, чем они сами?

Пиппи угрюмо молчал.

Затем Верзила Джон схватил Кьерона за горло.

– О, папа! – закричал Джеймс.

Старший МакКлеллан тяжело дышал. Обычно его гордость детьми переходила все границы. Если бы кто-нибудь сказал ему, что один из них – монстр…

Внутри него кипел гнев.

– Залезайте в машину, ребята, и отваливайте. Оставьте мне этого гада.

Джеральд осторожно положил руку на плечо отца.

– Поехали с нами, отец! Отпусти его домой, поговорим с ним завтра, хорошо?

Кьерон походил на сдувшийся мячик.

– Пусти, папа. Зачем нам лишние разговоры?

Джеральд уловил странные нотки в голосе младшего брата и повернулся, чтобы взглянуть на него.

– Что ты натворил Кьерон?

Верзила Джон ухмыльнулся.

– Ну, сынок, скажи ему, приказываю тебе сделать это. Однако у тебя кишка тонка, не правда ли?

Кьерон не поддался на уловку, и Верзила Джон знал, что никогда он не поддастся. У сына крепкие нервы. Но при этом он не отличается храбростью.

– О чем речь? Я что-то не понимаю?

Джеральд переводил взгляд с отца на брата. Его мощные плечи напоминали Кьерону о том, с кем он имеет дело. Обычно на помощь ему приходила мать, но на сей раз она ничего не знает.

Отец очень трепетно относится к матери, потому что слишком долго сидел в тюрьме. Ее слово для него закон. Она могла бы защитить младшего сына.

Кьерон понимал, что старик настроен крайне агрессивно, и в этой ситуации ничего хорошего ему не светит.

Верзила Джон обратился к Джеральду:

– Сажай Пиппи в машину и езжай за нами, понял? Скоро всё узнаешь.

Это было молниеносным решением – открыть правду старшим сыновьям. Когда Кьерон исчезнет, они вспомнят сегодняшнюю ночь и озадачатся. Возможно, они пожелают отомстить за его смерть, поэтому для всех будет лучше, если дети примут в этом участие с самого начала.

К тому же он не хотел, чтобы ответственность целиком ложилась на его плечи и плечи Джон-Джона. В конце концов, это – семейное дело. Кроме того, он хотел подстраховаться, чтобы не передумать в последний момент. Перед сыновьями он всегда проявлял твердость. С женой все обстояло по-другому. Как он скроет дело от бедной старушки – об этом он не осмеливался думать.

Кьерон, разумеется, сыграет на этом. Он всегда поступал так.

– Папа, а мама знает?

Он нагло посмотрел на отца.

– Полезай в машину, гад ты этакий.

– Подожди, папа. Что он натворил на сей раз? Я хочу разобраться в этом, – произнес Джеральд.

– Никто не разберется в этом, сынок. Ты это поймешь до наступления рассвета. Твой братец переступил грань, и, если все пойдет как задумано, он переступит ее еще раз – навсегда.

Джеральд не верил своим ушам.

– Успокойся, папа, да ты совсем рехнулся! Не пори горячку! Я лучше отвезу Кьерона домой, мама будет волноваться…

– Заткнись и езжай за мной на Ромфордскую сортировочную станцию. Там удобно – никого нет. И ни в коем случае не упускай Пиппи Лайта. Мне он нужен, понятно?

Он грубо втолкнул в автомобиль младшего сына. Тот понимал, что спорить с отцом бесполезно, особенно если он в таком состоянии.

– Что происходит, Джер?

Джеймс был также озабочен.

Джеральд пожал плечами.

– Хрен его знает. – Он взглянул на Пиппи и сказал: – Он просветит нас по дороге, если не хочет неприятностей.

Джоани и Бетани разговаривали до тех пор, пока ребенок не уснул. Странное дело происходит с детьми: что бы с ними ни случилось, они всегда могут спать. Она укутала девочку, после чего налила себе большой бокал виски и села на софу, стараясь разложить по полочкам все, что поведала ей Бетани.

Девочки сели в машину с Пиппи Лайтом. С ним был какой-то парень по имени Кьерон. Киру убедили ехать с ними. Бетани высадили в Илфорде, и с тех пор Киру никто не видел.

Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы вычислить, что сделали с бедняжкой. В глубине души Джоани считала, что ее девочку убили. Она думала, что это – материнский инстинкт. Теперь она больше волновалась по поводу того, что предпримет Джон-Джон, когда узнает обо всем.

Джоани осушила бокал и почувствовала, как ей приятно обожгло желудок. Она опустилась на колени и открыла заветный шкаф. Она вынула все находившиеся там вещи и вновь осмотрела их, понимая, что они уже не порадуют ее так, как раньше. Никогда больше она не будет мечтать об уютном домике, который она приобретет в один прекрасный день, – с садом и качелями для Киры, с красивыми тарелками и зваными обедами с участием знаменитостей.

Никогда больше в ее дом не придет счастье.

На минуту перед ней возникло лицо Малыша Томми, но она быстро отогнала видение прочь. Вина, которую она чувствовала, была безмерной, но у нее не было ни времени, ни сил противостоять этому в данный момент.

Затем, пройдя на кухню, она достала черный пакет для мусора и начала набивать его своими сокровищами, как любил называть их Джон-Джон.

Кира обычно рассматривала их вместе с ней, девочке это было в радость. Она приходила в восторг от красивых вещиц. Вместе они планировали и обеды: обсуждали меню, блюдо за блюдом, вина – все, вплоть до узора салфеток и сервировки стола.

Теперь все пошло прахом – каждое мгновение ее счастья.

Нет ее девочки, она никогда не вернется…

Джоани взяла в руки пакет и пошла на помойку. По дороге она плакала. Как нелепо сложилась ее жизнь… Даже в те редкие мгновения, когда казалось, что все складывается неплохо, она была наготове, ожидая худшего. Теперь ее жизнь окончательно расползлась по швам. Все отлично лишь для желтых газет и местных сплетниц.

Она заглядывала в окна квартир. Она видела обои разных расцветок, экраны телевизоров, она слышала завывание музыки и крик подростков, шатающихся по улице, и завидовала им.

Ее мать любила говорить, что для большинства людей жизнь – дерьмо; она такая, какой ее делают окружающие. У маленького человека фактически нет выбора, им манипулируют другие. До сегодняшнего вечера Джоани не понимала, о чем говорила мать, но теперь знала. Каждый человек страдает из-за своей любви. Взять, например, маленькую Бетани. Девочка очень любит Монику, но это – безнадежная любовь. Самое ужасное, что, несмотря на свой возраст, Бетани уже понимает это.

Джоани прижала к себе пакет, опустилась на колени и разрыдалась, как малое дитя. Боль в груди была так сильна, что она в самом деле подумала, что может умереть.

– Папа, пожалуйста, выслушай меня!

Кьерон запаниковал. Сомнений не было: отец действительно настроен серьезно.

Верзила Джон со злобой в голосе передразнил его:

– «Папа, пожалуйста, выслушай меня»? Черта с два!

Джон-Джон смотрел мимо Кьерона.

– Послушай, может, ты скажешь, куда вы меня везете…

– Заткнись, извращенец!

Кьерон почти выкрикнул, обращаясь к отцу:

– Неужели ты позволяешь ему говорить со мной в таком тоне, папа? А куда подевался тот Верзила МакКлеллан, которого я знаю?

Старик рассмеялся.

– Ишь ты, обиделся, вонючий педофил!

Джон-Джон перегнулся к нему через сиденье.

– Скажи, ты имел дело с моей сестрой Кирой? Судя по фотографиям, которые показывал мне твой отец, я сделал вывод, что ты состоишь в интимных отношениях с ее малолетней подружкой Бетани.

Хохот Верзилы был громовым.

– Мне нравится, Джон-Джон, какие слова ты употребляешь: «В интимных отношениях». А сколько лет малышке, Кьерон? Девять, десять?

– Узнай сам, если хочешь.

Старший МакКлеллан, хотя и сидел за рулем, изогнулся и попытался ударить сына в лицо кулаком.

– Грязный ублюдок! Я убью тебя за то, что ты сделал со мной…

Он остановил машину посреди дороги и выскочил из нее. Открыв заднюю дверь, он стал избивать сына куда придется. Лицо его побагровело Джон-Джону понадобилось использовать всю свою мощь, чтобы заставить Верзилу занять водительское кресло.

Случайные прохожие смотрели на них, не понимая, что происходит, однако не желали быть вовлеченными в конфликт. Да и кто осмелится вмешаться, глядя на этого рассвирепевшего человека?

– Успокойтесь же, черт возьми, пока нас не сцапали! Сейчас какой-нибудь умник точно в полицию позвонит.

Кьерон распластался на сиденье и наконец затих. Он был весь в крови.

Джон-Джон видел, как Джеральд и Джеймс молча наблюдали за происходящим, их машина стояла буквально в метре от них. По виду Пиппи он понял, что братья уже успели поговорить с парнем. Пиппи, как и Кьерон, лежал на сиденье. Он был избит, но жив, а большего Джон-Джону и не требовалось.

Джеральд опустил стекло.

– Это правда, Джон-Джон?

Тот кивнул.

– Боже мой, этого не может быть… Кьерон – педофил? Как он мог пойти на такое…

Джон-Джон вынул из кармана куртки папку и передал ее Джеральду, затем он указал на Пиппи Лайта:

– Не убивайте его. Мне нужно спросить его о моей сестренке, хорошо?

Братья кивнули.

– Когда я узнаю от него, что нужно, он – ваш.

Когда Джон-Джон шел к автомобилю Верзилы, мимо них на огромной скорости пронеслась полицейская машина.

Но он, как и остальные, не обратил на нее внимания.

Полиция, как всегда, опаздывает.

Пол находился в своем офисе. В последнее время ему нравилось бывать здесь – это было одно из тех мест, где он мог расслабиться. Пол курил сигарету, что делал нечасто, а между затяжками рвал документацию. Он уже уничтожил все имевшиеся дискеты и стер компромат из памяти компьютера. Над ним возобладал страх. Он почувствовал, что Верзила Джон что-то пронюхал. Как-то уж больно ко времени он появился, ссылаясь на выгодную сделку… Да еще эта просьба найти ему человека, на которого он мог бы положиться… Но до Пола все дошло, лишь после того как Джон-Джон озадачил его, не придя на встречу.

И дернул его черт связаться с Джесмондом и Пиппи! Но ему и в голову не приходило, что такие дети, как Кира, могли быть вовлечены в бизнес, который он финансировал. Он бы никогда в жизни не поверил, что дело может зайти так далеко. Пиппи говорил о детях из-за границы. Специально обученных проституции за неимением лучшего.

Многие люди обращались к нему с просьбой инвестировать их проекты. Получая проценты, он нажил целое состояние. И с Пиппи он поступил точно так же: вложил деньги в его бизнес. Он исходил из того, что не может нанести себе ни малейшего ущерба. Как сильно он заблуждался! Этот безумец Пиппи перешел в конце концов на английских школьниц.

В душе Пол понимал, что ему изначально не следовало иметь дело ни с Пиппи, ни с Джесмондом, потому что они – подонки из подонков. Но Джесмонд обещал фантастическую прибыть, и он не устоял.

Лишь по этой причине он дал Сильвии все, чего она пожелала. Он знал, что не может допустить серьезной проверки своих финансовых дел. Понимал это и его адвокат.

Пол не мог не чувствовать, что дело добром не окончится, однако размеры прибыли притупляли угрызения совести.

И еще – с самого начала он опасался разоблачений. Ниточки можно было найти в Интернете. Там вообще можно найти что угодно, если кто-то захочет что-то доказать. Если его имя будет связано с именами педофилов, он пропал. Теперь Джесмонда нет в живых, но как узнать, что он успел рассказать?

Пол ездил к Пиппи накануне вечером и заставил Эрла расколоть его. То, что он увидел на файлах, привело его в ужас. Он уничтожил все данные, а затем поджег помещение, предварительно, разумеется, обыскав его.

Но, подобно Верзиле МакКлеллану, он опасался, что в Сети могут остаться фотографии детей, вербовку которых он субсидировал. И так или иначе его имя высветится в электронной почте, адресованной в Румынию или Чешскую Республику. Этот подонок Пиппи запросто укажет, кто его инвестировал.

От одной этой мысли Пола бросило в жар.

Когда он узнал, что в деле замешан и Кьерон, он страшно перепугался, но Пиппи поклялся, что старший МакКлеллан ничего не знает о «шалостях» сына, и он поверил в это.

Что же касается Киры – он действительно не был осведомлен. Он не запрашивал у Пиппи с Джесмондом последних данных. Он понятия не имел, что они занялись местными детьми. Он искренне верил, что исчезновение девочки вызвано стечением обстоятельств и не имеет никакого отношения к его бизнесу.

Пол понимал, что чрезмерная алчность привела его к падению. Более того, к гибели Киры… и Джоани.

Он не должен думать об этом. Нужно выбросить все поскорее из головы и сосредоточить усилия на спасении собственной шкуры.

– Кира… – Он заметил, что разговаривает вслух, представив себе личико ребенка, от которого он отрекся. – Я не могу себе позволить думать о тебе… О Боже, Кира, что я наделал?! Девочка моя, мне жаль, очень жаль.

Внутри сортировочного парка существовала большая зона, используемая для хранения запасных частей к новым автомобилям Ромфорд. Там обычно гуляли два добермана, охраняя территорию. В тот вечер их, однако, не было. Старик Арнольд Джигсон, устрашающего вида маргинал, живущий в парке, получив пятьдесят фунтов, отвел их куда подальше. Он уже привык к делам Верзилы Джона и, разумеется, знал, что распространяться о них нельзя. Если фараоны спросят, он, разумеется, спал и ничего не слышал. Арнольд понимал, что к чему.

Группа из шести человек прошла в офис. Джеральд разлил виски. Джон-Джон включил портативный компьютер и поставил дискету, которую ему дал Верзила Джон.

Когда на экране появилось изображение, он стал следить за реакцией Кьерона и Пиппи. Пиппи опустил голову, но Кьерон держался высокомерно, как будто действительно считал, что не совершил ничего предосудительного.

Он фигурировал на фотографиях, которых было гораздо больше, чем в папке у отца. Джон-Джон понял, что зарядили, должно быть, его личную дискету, которую он сделал для себя. Но где же хранятся другие? Те, которые они продают таким же извращенцам?

Джеймсу и Джеральду было не по себе. Оба, побледнев, покрылись испариной.

Джеральд, оторвав взгляд от экрана, посмотрел на Кьерона. Он не мог говорить – настолько велико было его потрясение. Отец понимал, какие чувства испытывает старший сын.

– Хорошего говнюка я породил, ребята, не правда ли? Какой чудесный родственник! Наверно, гордитесь им? Так вы еще хотите отправить его домой, к маме?

Верзила Джон схватил младшего сына за волосы и ткнул носом в экран.

– Давай смотри. Возьми с собой воспоминание об этом.

Пиппи всхлипывал и дрожал, но Кьерон даже после выпада отца был спокоен. Вернее, он смирился с происходящим. Он знал, что живым отсюда не уйдет.

Тем не менее он вырвался из рук отца и распрямился, приводя в порядок одежду и приглаживая волосы. Он до конца оставался денди.

– Где моя сестра? – спросил Джон-Джон.

Кьерон ухмыльнулся.

– Почему ты задаешь этот вопрос мне?

– Да скажи ты им в конце концов, что они хотят знать, и покончим с этим. – Голос Пиппи был пронзительным. – Он жаждал развязки, какой бы она ни была.

Джон-Джон повернулся к нему.

– Где она, Пиппи?

Тот пожал плечами.

– Это все Кьерон. – Он сделал легкое движение головой в сторону Кьерона. – Это случалось раньше.

Затем он мучительно закашлял. У него заплыл глаз, а губа, рассеченная братьями, кровоточила.

Кьерон презрительно рассмеялся, затем взглянул на Джеймса и сказал:

– Вы бы лучше взглянули на свои суставы. Они ободраны и кровоточат. Вы разбили ему зубы. Держу пари, что это больно. – Он ухмыльнулся и продолжил: – А ведь он ВИЧ-инфицированный, вам известно об этом?

Взяв в руки лом, который обычно использовали для вскрытия ящиков с контрабандой, Джеймс ударил Кьерона по голове. Звук был ужасным. Кьерон рухнул на пол.

– Поднимите этого ублюдка и вышвырните на улицу. Ковер почти новый! – произнес старший МакКлеллан.

Джон-Джон не мог удержаться от смеха. Его поддержал Джеральд.

– Не понимаю, почему вы смеетесь. Возможно, я подхватил СПИД! – обиженно сказал Джеймс.

– Заткнись, ты, сука!

Кьерон приподнялся на локте и, задыхаясь, проговорил:

– Взгляните на себя – вы стоите здесь с таким невинным видом, а сами вы ненамного лучше меня. Я просто делал свой бизнес. И с твоей сестренкой, Джон-Джон, ничего бы не случилось, если бы она не была такой упрямой! «О, пожалуйста… не нужно… пожалуйста… я хочу к маме».

Все в ужасе смотрели на него, разыгрывающего последний акт сцены. Никто не верил тому, что слышал, – последние слова умирающего ребенка, когда насильник подверг ее мучительной смерти.

Кьерон продолжал сумбурно кричать, понимая, что он – в центре внимания. Он знал, что умрет, но хотел успеть высказаться перед смертью. Он верил, что все, что он делал, заслуживает оправдания.

– Они только и ждали таких случаев. А Бетани… Она никак не могла насытиться: она пьет, она принимает наркотики, ей нравится находиться в центре внимания… Детям вообще нравится наша компания, мы их любим. По-настоящему любим.

– Какое-то умопомрачение!

Эти слова произнес Джеральд, его голос выдавал полное неверие в происходящее.

– Что здесь происходит, отец?

Он понимал, что его брат не раскаялся, и это – самое страшное.

– Уберите его отсюда! Уберите его с глаз долой!

Кьерон застонал, когда его подняли. Он, не отрываясь, смотрел на отца.

– Благодаря Интернету мы более не одни. Нас – миллионы по всему миру. Наступит день, когда мы сможем открыто говорить о том, что делаем. А вы, жалкие ублюдки, втайне думаете об этом, не смея сделать что-либо.

– Даже если педофилию легализуют завтра, то ты все равно опоздал, подонок, – прорычал Верзила Джон. – Ребята, несите его в камнедробилку. Он будет не первым, кого убили в этом парке, и, смею сказать, не последним.

Он повернулся к Пиппи Лайту.

– Советую тебе разговориться, сынок, тогда мы облегчим твою участь. А его… – Он указал на сына: – Он умрет в сознании, понимая, что происходит.

Пиппи знал это, когда его избивали. Он кивнул.

– Могу я перед смертью попросить об одном…

– Попросить можешь. Другое дело: будет ли удовлетворена твоя просьба.

– Не говорите об этом моей матери. И уничтожьте все файлы, прошу вас. Это убьет ее.

Джон-Джон не мог преодолеть язвительный сарказм, вызванный словами Пиппи.

– Получается все, как у моей матери, да? Женщина надломлена, опустошена, морально уничтожена. У тебя крепкие нервы, чтобы думать о матери и просить защитить ее. А как же моя семья? Как же семьи других детей, а?

Пиппи судорожно сглотнул.

– Я скажу тебе все, что ты хочешь узнать.

– Тебе и так придется.

Джеймс и Джеральд потащили из офиса брата, нанося ему удары ногами, когда тот пытался вырываться.

– Эй, Джон-Джон, пойдем с нами, а по дороге устроим шоу, идет?

Джон-Джон кивнул.

– И второго педика прихвати с собой!

Мольбы Кьерона, кара над которым неотвратимо приближалась, совершенно не повлияли на них. Над Пиппи они тоже потрудились на славу. В конце концов Джон-Джон добил его. Так или иначе, когда Джон-Джон наконец нажал курок, Верзила МакКлеллан почувствовал облегчение.

Пол, завершив все свои дела, сидел и курил. Он отослал Эрла домой. Теперь он терпеливо дожидался прибытия Немезиды. Уже почти рассвело, когда Джон-Джон наконец появился в его офисе.

– Я знал, что ты будешь здесь, – сказал он.

Пол постарел за ночь. Он выглядел почти стариком, и Джон-Джон почувствовал, как внутри него просыпаются нотки жалости. Но он решил запрятать их поглубже.

Пол вымученно улыбнулся.

– Думаю, нечего и говорить, что я сожалею об этом. Кира случайно оказалась втянутой в это… Такое не предусматривалось.

– Слишком поздно, Пол. Что известно об этом Эрлу?

– Ничего. Я оставил решение этого вопроса на твое усмотрение. Эрл примет на веру все. В его глазах ты большой человек.

Джон-Джон почувствовал облегчение. Ему очень не хотелось вести борьбу с Эрлом.

– Думаю, теперь тебе известно все? – продолжил Пол.

Джон-Джон вновь кивнул, будучи не в состоянии сказать этому человеку все, что хотел. Не хватало слов, чтобы выразить глубину предательства, которую ему пришлось ощутить.

– Я ничего не знал. Речь шла только о деньгах, – невнятно пробормотал Пол.

– Как всегда, когда это касается тебя.

Джон-Джон не мог скрыть ожесточения.

– А как с Верзилой Джоном?

– Когда я уезжал, он был в разобранном состоянии. Хотел нагрянуть сюда, но я сказал, что сам разберусь.

Пол улыбнулся.

– Я всегда знал, что могу положиться на тебя.

Он открыл ящик стола и вытащил пистолет. Он видел, как Джон-Джон встрепенулся и быстро сказал:

– Все нормально, дорогой, это для меня. Выдвину одно лишь условие: не упоминай моего имени с дерьмом, которое всплывет, хорошо?

Лицо Джон-Джона сделалось серым от напряжения, под глазами залегли темные круги.

– Не могу гарантировать, но постараюсь, Пол. Верзила Джон и его ребята пока не хотят разглашения, а вдруг захотят?

– А что ты скажешь маме?

Джон-Джон пожал плечами.

– Не имею понятия, и это – правда.

Пол наклонил голову.

– Все необходимые детали в этой папке.

Он указал пальцем, затем залпом выпил стакан коньяка.

– Хорошо. Я разберусь с этим, Пол.

– Замечательно, мой мальчик. Кстати, Ди Бакстер уже много лет у меня на содержании, да и его помощник тоже. Теперь они твои, если хочешь. – Лицо Пола омрачилось. – Никогда не думал, сынок, что так все закончится, но тут уж ничего не поделаешь. Жизнь имеет обыкновение лупить наотмашь, когда меньше всего ожидаешь этого.

Джон-Джон не ответил. Ему это было известно гораздо лучше, чем этому опустошенному человеку, сидевшему перед ним, и воздержался от комментариев.

– Думаю, нет шансов на то, чтобы Верзила Джон…

– Шансов нет. Либо это сделаешь ты, Пол, либо это сделаю я. Выбор за тобой.

Пол вздохнул. Он ожидал именно такого ответа. Зачем откладывать неизбежное?

– Тогда прощай. Удачи тебе!

Джон-Джон отвернулся и подошел к окну. Он смотрел вниз на людей, идущих на работу, отказывающих себе во многом, чтобы платить по счетам и хорошо отдохнуть в воскресный день.

Нормальные люди с нормальным образом жизни.

Выстрел был громким, но его не волновал звук. Здание принадлежало Полу. И как бы то ни было, он застрелился сам.

Можно назвать это «содействием в убийстве» – теперь это не имело значения. Пол Мартин мертв, а Джон-Джон остался, чтобы собрать все по частям. У него отсутствовали какие-либо эмоции.

Он стер свои отпечатки пальцев с ручки двери, взял папку, спустился вниз и сел в пустом зале, чтобы просмотреть бумаги, которые оставил Пол.

Через полчаса он вышел из здания, поймал такси и, только оказавшись в автомобиле, подумал: что, черт возьми, я скажу матери?

Джоани всю ночь не сомкнула глаз, ожидая сына. Было восемь часов утра, Бетани еще спала. Джоани отправила несколько сообщений на мобильник Моники, но та, разумеется, не ответила. Как всегда, ее бывшая подруга вылезет из берлоги не раньше обеда, совершенно не интересуясь, где ее дочь, и это тоже было нормой.

Джоани потягивала чай. Открылась входная дверь, и вошла Жанетта.

– Все в порядке, дорогая?

Жанетта напряженно передернула плечами.

– Ты рано. Хочешь чаю? – умиротворенно поинтересовалась Джоани.

– Выпью и пойду в школу.

Джоани не думала, что она в состоянии смеяться, но, услышав такое заявление от Жанетты, поняла, что ошиблась.

– Ты меня разыгрываешь?

Девочка вздохнула и прошла в кухню.

– Нет, просто хочу пойти в школу.

Джоани была рада этому. Начало положено.

– Кстати, в твоей комнате спит Бетани. Не буди ее, хорошо?

– Разумеется, не буду. Я совсем не желаю, чтобы она прилипла ко мне.

Они обе повернулись к входной двери, когда услышали, что входит Джон-Джон.

– Привет, девушки!

– Ты ужасно выглядишь, Джон-Джон. Где тебя носило?

В голосе Жанетты сквозила любопытство, когда она смотрела на замызганную одежду брата и его изможденное лицо.

– Давай иди в школу, – отрезал он.

Жанетта с готовностью сделала то, что ей говорили, к немалому удивлению брата и матери.

– Присядь, мама.

Джоани занималась тем, что готовила ему чай и тосты.

– Вчера вечером тебя искал Пол. Приходил сюда злой, как черт.

– Пола больше нет, мама. Он застрелился час тому назад.

Джоани прервала свое занятие и повернулась к сыну.

– Он – что?

– Застрелился. Это было предопределено заранее. У него была масса неприятностей… развод, деловые неурядицы.

Джон-Джон был поражен тем, как легко сошли с языка эти слова.

Джоани пристально смотрела на сына, отмечая свежие морщины вокруг его глаз и рта.

– Что произошло на самом деле, Джон-Джон?

Он пожал плечами.

– Что ты имеешь в виду?

С того самого момента, когда она впервые взяла сына на руки, он стал ее любимцем. Они все, дети, были любимцами, и она знала их лучше, чем те знали себя.

– Расскажи мне, пожалуйста, что происходит, Джон-Джон. Я не идиотка и понимаю, что за этим кроется гораздо большее.

Когда она говорила это, из спальни вышла Бетани. Джон-Джон взглянул на нее, как будто это было видение из страшных кошмаров.

Он не мог больше считать ее невинной школьницей, по крайней мере после того, как увидел, что она делала, и притом по своей доброй воле, если судить по фотографиям. В отличие от его сестренки, которая сражалась до своего скорбного конца.

Джоани увидела реакцию сына и поняла, что он знает все.

– Иди в кроватку, милая, я принесу тебе завтрак.

Бетани не нуждалась в напоминании. Она чувствовала накалившуюся обстановку. Она боится Джон-Джона, всегда боялась его, но с исчезновением Киры стала бояться еще больше.

– Пусть Жанетта уйдет в школу, сынок, тогда мы поговорим.

Он кивнул и продолжал пить чай. Мать заслуживала того, чтобы знать правду. Возможно, но только возможно, они могут теперь оставить все это позади себя – в прошлой жизни.