Текст книги "Худшее из зол"

Автор книги: Мартин Уэйтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

16

На улице стемнело, когда возле дома остановился «сааб» с откидным верхом. Донован вышел первым – он сидел на переднем пассажирском сиденье. За ним вышел Амар, вслух проклиная спортивные машины за непродуманно крошечное пространство сзади. Пета вышла последней и закрыла машину.

Все, хватит подполья.

Они перестают скрываться.

– Эта машинка – предмет моей особой гордости, – сказала она, когда они забирали ее со стоянки.

– Не рискованно ли оставлять ее на стоянке в таком районе, как Байкер?

– Рискует тот, кто осмелится на нее покуситься, – засмеялась Пета.

Они вчетвером разработали план действий. Пета, Амар и Донован возвращаются в квартиру и продолжают наблюдение за домом Отца Джека, давая ему понять, что он под колпаком. Чтобы он засуетился и допустил ошибку.

Мария остается в гостинице и ждет приезда Шарки, одновременно пытаясь дозвониться до Джамала.

Они вошли в непроветриваемый подъезд, пропахший виниловым покрытием на полу, поднялись на свой этаж. Пета открыла дверь ключом. Они вошли внутрь, и Донован закрыл за собой дверь. Пета зажгла свет.

Амар остановился как вкопанный.

Спиной к окну сидел Отец Джек.

– Это кого-нибудь здесь интересует? – Он поднял вверх мини-диск.

От углов отделились четыре фигуры с бейсбольными битами в руках и окружили вошедших. Они приготовились напасть, как цепные псы ожидая только команды своего тучного хозяина.

Аппаратуру уже сломали.

Донован посмотрел на Джека. Толстяк выглядел очень плохо. Он переоделся в другую яркую гавайскую рубаху и еще более свободные светлые холщовые брюки. Очевидно, на рану пришлось наложить очень толстую повязку, потому что брюхо выпирало еще больше. Кожа имела нездоровый вид. Он сильно потел, от него нестерпимо несло. Рука с диском дрожала.

Он был похож на привидение, которое пока не поняло, что оно уже не живой человек.

– Я тут кое-кому позвонил… – Он мотнул головой в сторону дюжих парней. – Они ребята накачанные и очень серьезные, что меня вполне устраивает, а вот вам, уважаемые, придется несладко.

Он снова поднял руку с диском.

– Придется вам ответить за то, что вы… со мной сделали. – Сквозь боль в голосе пробивалась злоба. – Короче, это ваш последний шанс.

Пета, Амар и Донован молча переглянулись.

– Так вы готовы заключить со мной сделку?

Новый торговый культурно-развлекательный комплекс «Гейт» в центре Ньюкасла. Сверкающий металл и неоновое освещение. Внизу огни баров и кафе, наверху кинотеатр, где без перерыва идут блокбастеры.

Мария стояла на верхней смотровой площадке стеклянного здания, чувствуя головокружение, и смотрела на город внизу: люди выходят из закрывающихся магазинов, кто-то садится в машины, кто-то подъезжает к барам. Обыкновенные люди в обыкновенном городе. Другой мир.

– Ей-богу, как в воздухе висишь, блин. Это как же отсюда можно звездануться!

Она обернулась. Появившийся откуда-то сбоку Джамал смотрел вниз на улицу, отводя глаза. Он был одет так же, как в прошлый раз, но куртка и кроссовки потеряли прежний лоск и шик. Неловко переминался с ноги на ногу. Она поймала его взгляд: он был не просто взбудоражен – видно было, что он смертельно напуган.

– А я уж подумала, что ты не придешь, – осторожно произнесла она.

Джамал безразлично пожал плечами, но сквозь это безразличие проступала паника. Он дрожал, но не от холода.

– Сказал же, приду.

Марии удалось оставить сообщение на его мобильном. Она напоминала, кто она такая, попросила связаться с ней, чтобы они могли продолжить дело, о котором он договаривался с Донованом. Удивительно, но он очень быстро откликнулся.

Сказал, что готов встретиться. Что должен рассказать что-то важное. Очень важное. Велел захватить толстый кошелек, потому что его информация стоит очень больших денег, и сам назначил место и время встречи.

– Итак, что ты хотел мне рассказать? – Мария улыбалась и говорила так, словно боялась спугнуть и без того насмерть перепуганного мальчишку.

– Деньги-то у тебя с собой?

– Если то, что ты расскажешь, окажется правдой, тогда…

– Нет. Они мне нужны прямо сейчас. Валить мне отсюда нужно. – В глазах мольба, голос звучит жалобно.

Мария вздохнула:

– Прости, но сначала я должна тебя послушать.

Джамал молчал, соображая, как поступить.

Она терпеливо ждала.

Он кивнул, но потом вдруг начал озираться, будто на этой площадке, куда вряд ли кто-то поднимается, понатыкали подслушивающих устройств.

– Только не здесь.

– Ладно. Есть хочешь?

Джамал снова безразлично пожал плечами. И снова глаза его выдали.

Бедный ребенок, он не просто хочет есть – он голоден как волк, подумала она.

– Тогда пойдем. – Она пошла в сторону эскалатора. – Еда за мной.

Джамал изобразил равнодушие, но почти побежал следом.

В «Нандо» почти не было посетителей, и их очень быстро обслужили.

Джамал в несколько минут расправился с едой и не отказался от добавки.

Наконец он утолил голод, осушил свой бокал колы и, довольный, откинулся на спинку кресла.

– Понравилось?

– Ага! – Он счастливо улыбался.

– Вот и хорошо. А сейчас давай о деле. Так что ты хотел мне рассказать?

Улыбка тут же сползла с губ. Он заговорил, но начал заикаться и в конце концов замолчал.

– Не волнуйся и не торопись. Времени у нас с тобой достаточно.

– У меня его нет. Я должен исчезнуть как можно скорее. – Лицо Джамала стало очень серьезным.

Он набрал в рот побольше воздуха и, прежде чем она что-то могла сказать, выпалил:

– На диске говорят двое.

Мария ободряюще кивала.

– Один – ваш журналист. Ну, этот, который погиб…

Сердце Марии учащенно забилось. Она чуть не подскочила на месте.

– Продолжай.

– А другой…

Он вспомнил голос на диске: «Видите ли, мистер Майерс…»

– А другой…

И он начал рассказывать. Медленно и очень осторожно, будто подбирая каждое слово. Это человек, которого показывали по телевизору. О котором пишут во всех газетах. Тот, который пропал.

Да, он самый.

Джамал замолчал. Сначала его рассказ оглушил Марию. Хотелось вскочить, срочно бежать из кафе, отдавать по телефону указания, начать действовать. Если то, что она узнала, правда, это настоящая бомба.

Если это правда.

– Можешь доказать, что не врешь?

– Конечно. Если бы у меня был диск, сама бы убедилась.

– Где он сейчас?

По лицу Джамала пробежала тень, и он пробормотал:

– У Отца Джека.

Мария вынула из сумки мобильный:

– Я сейчас позвоню Джо.

– Что толку! – Но Джамал произнес это так тихо, что Мария не услышала.

– Не отвечает. – Она отложила телефон и посмотрела на Джамала: – У тебя что-то произошло?

Сай… Он лежал и не двигался…

– Послушай, – голос Джамала звучал умоляюще, – я ведь тебе рассказал, что ты хотела знать. Мне нужны деньги… прямо сейчас.

– В чем дело?

– Просто я… – Он, казалось, был готов сорваться с места, закричать, разрыдаться. – Нужно мне очень…

Мария вздохнула:

– Ладно. Я могу разрешить выплатить тебе тысячу фунтов. Но сначала нужно какое-то время, чтобы проверить в твоем рассказе некоторые факты.

Джамал от отчаяния стукнул кулаком по столу:

– Мне очень нужны деньги. Я должен исчезнуть, как ты не понимаешь!..

Марии этого совсем не хотелось.

– Погоди, – сказала она, – я должна сделать пару звонков. Иди возьми себе колу или еще что-нибудь.

Джамал обреченно вздохнул, но поняв, что больше ничего не добьется, побрел к бару.

– Кое-что прояснилось, – сказала Мария и сунула телефон в сумку. Перед ней лежала открытая записная книжка, исписанная торопливыми каракулями.

Она переговорила с несколькими корреспондентами своей газеты, пытаясь свести воедино факты в связи с исчезновением Колина Хантли.

Он уехал неделю назад, во вторник, а женщине, которая убирает у него в доме, сказал, что домой вернется поздно, может быть, даже переночует в другом месте. После смерти жены он жил один. Его единственная дочь живет в Ньюкасле, а он – в поселке Уонсбек-Мур.

Коллеги по работе говорили, что задолго до исчезновения он был рассеян и сильно нервничал. Один даже сказал: «Будто готовился к чему-то очень важному».

На вторник Хантли отпросился с работы, поэтому в тот день никто его не хватился. Но когда он не пришел к дочери, с которой договаривался в среду поужинать, она позвонила в полицию.

– Видеокамеры на вокзале здесь, в Ньюкасле, зафиксировали, что он садится в лондонский поезд, – сказала Мария Джамалу. – Такая же видеокамера на вокзале Кингс-Кросс зафиксировала, что он с этого поезда сходит. Так что по месту и датам твой рассказ, похоже, подтверждается.

– Значит, я получу свои деньги?

– Давай-ка начистоту.

Дочери Колин Хантли не звонил. Полиция допросила его друзей и коллег по работе и исключила их из списков подозреваемых. «Официально расследование продолжается, – сказал Марии один из тех, кому она звонила, – но если в ближайшее время не всплывут какие-то новые факты, его, скорее всего, закроют».

– Ты должен обо всем рассказать полиции. Ты свидетель.

Джамал побелел, его начало трясти:

– Какая полиция! Джо мне обещал! Я рассказал все тебе, поэтому с ними мне не о чем говорить. Я просто хочу получить свои деньги.

Мария вздохнула. Нет, она не может позволить, чтобы он взял и исчез. Он сейчас единственный источник важнейшей информации. Нужно еще до конца проверить факты, защитить материал от конкурентов. Нет, она не может его отпустить. Надо что-то придумать, как-то его уговорить.

Она посмотрела на часы: Шарки скоро подъедет. Он сумеет придать всему этому делу юридическое обоснование, у нее появится дополнительное время. А пока ни в коем случае нельзя отпускать Джамала, он должен везде с ней ходить.

Она подняла на него глаза и улыбнулась, запихивая в сумку блокнот и ручку. Он не улыбнулся в ответ, в глазах застыли тревога и страх.

– Знаешь, деньги привезет человек по фамилии Шарки, но он приедет только поздно вечером. До его приезда мне необходимо решить кое-какие вопросы. Пойдешь со мной?

– Чё делать-то? – спросил он подозрительно.

– У Колина Хантли есть дочь. Она живет недалеко отсюда. Мне нужно с ней побеседовать. Почему бы не пойти к ней вместе? Я скажу, что ты стажер или мой помощник. В общем, что-нибудь придумаю.

Джамал хмыкнул, но Мария заметила, как он гордо развернул плечи.

– Лады.

– Что тут может быть плохого, правда? – Мария продолжала улыбаться.

Они вышли из кафе в сторону остановки такси. Навстречу валила толпа, мечтавшая увидеть на экране очередную голливудскую байку.

17

Донован в упор смотрел на Отца Джека, стараясь не обращать внимания на отморозков с битами на изготовку.

Не получилось.

Он с усилием заставил свой голос звучать спокойно и ровно:

– Какую же ты нам предлагаешь сделку?

Отец Джек посмотрел на диск.

– Вот это, – он сейчас явно получал удовольствие, хотя было очевидно, что боль становится почти нестерпимой, – я вам отдам за пятьдесят тысяч фунтов. Не будем мелочиться. И за мальчишку-полукровку.

Последние слова он выплюнул с гневом и яростью.

– Интересное предложение, Джек. Только вот цену ты заломил слишком высокую. Между прочим, когда я видел Джамала в последний раз, он был с тобой. Кстати, как там твоя рана? – Несмотря на серьезность положения, Донован улыбнулся. – Пришлось, наверное, подгузник нацепить? Надо же, я и не знал, что выпускают такие размеры.

Джек снова покрылся испариной. Дыхание затруднилось, взгляд потемнел еще больше.

– Можешь сколько угодно насмехаться, но ты скоро, очень скоро поплатишься. Меня утешает, что твои раны будут куда глубже и страшнее моих.

– Утешайся и получай удовольствие, где только сможешь, – сказала Пета зло и бесстрашно, – потому что твоему мерзкому бизнесу пришел конец.

Отец Джек выдавил очередную вымученную улыбку:

– Ой-ой, какие мы страшные!.. Ваша аппаратура вдребезги разбита…

– Полагаешь, мы не подстраховались? – перебил его Амар.

– И не предусмотрели подобное развитие событий? – закончила Пета, уперев руки в бедра.

Донован поразился ее хладнокровию. Сам он был серьезно напуган.

Джек махнул рукой:

– Вы не представляете, какие у меня друзья и связи…

– Информация о тебе передана в одну центральную газету. У нас достаточно серьезных улик, чтобы упрятать тебя за решетку. И никто из друзей-товарищей тут тебе не поможет – они пойдут как твои сообщники. Готовься, Джек, скоро ты прославишься на всю страну.

Джек дышал громко и с надрывом, лицо покраснело так, словно его поджаривали в духовке. Он готов был вот-вот взорваться, но каждое слово давалось ему с трудом:

– Этот диск… Он ведь вам все еще нужен… Сторгуемся. Отдайте мне то, что у вас есть. Тогда выйдете отсюда… целыми и невредимыми.

– Что ты мелешь! – сказал Донован с бесстрашием, которого совсем не ощущал. – Кто ж тебе поверит!

– Поздно, Джек. – Амар оставался таким же невозмутимым, как Пета. – Мы уже передали материалы в газету. Финита ля комедия.

Казалось, Джека сейчас хватит удар.

– Марк…

К нему подошел один из громил, помог подняться. Джек с трудом держался на ногах. Он постоял качаясь, как человек, теряющий сознание, потом отдал громиле диск и кивнул.

Тот положил диск на стол и, размахнувшись, ударил по нему битой. Потом еще и еще, пока от него не остались лишь серебристые осколки.

Джек впился взглядом в Донована. Лицо исказилось гримасой боли и ненависти.

– Ни нашим, ни вашим, – прошипел он, выдыхая сероводород.

Он махнул Марку рукой, и тот проводил его до двери. Прежде чем выйти из квартиры, Джек обернулся к провожатому:

– Дождитесь, когда я спущусь… а потом… потом можете размяться с этими героями.

Он закрыл за собой дверь. В наступившей тишине было слышно, как он, охая, с трудом спускается по лестнице.

– Извините, ребята, – произнес Марк, широко улыбаясь. – Ничего личного.

Остальные заржали.

Пета вдруг резко подпрыгнула и ударила в пах одного из отморозков, стоявших к ней ближе всех. Тот сложился пополам, шумно выдохнув боль и удивление. Руки, державшие биту, ослабли, и Пета тут же его разоружила, вывихнув ему пару пальцев. Парень плюхнулся на колени.

– Джо!

Она бросила биту Доновану. Он неловко ее поймал, крепко обхватил руками.

Ее резкий выпад подарил им драгоценные секунды. Остальные настолько остолбенели, что даже не попытались оказать какое-то сопротивление.

Теперь их оставалось трое. Первый шок прошел, и они остервенело бросились вперед. Ни от кого, и тем более от девки, они не ожидали такого отпора.

Донован почувствовал резкий всплеск адреналина в крови. Куда-то исчезли боль и усталость – осталось только желание выжить.

– Ах ты сукин сын! – Марк уже опускал на него биту, но Донован успел отскочить в сторону – удар пришелся о стену. Повинуясь инстинкту самосохранения, своей битой он тут же ударил Марка по ребрам с такой силой, что ему показалось – он услышал хруст костей. Марк, вскрикнув, скорчился от боли.

Он снова размахнулся и попал Марку по плечу. На этот раз ничего не сломалось, не треснуло, но удар рикошетом отозвался в руке.

Марк хрюкнул, повернулся, размахнулся битой.

От удара в живот Донован дернулся и задохнулся.

Марк прыгнул на него, еще раз ударил, отбросил на стол, потом резко сдернул на пол. Донован не сумел удержать биту в руках. Марк придавил его к полу, схватил за горло одной рукой.

Донован увидел над собой глаза, полные злобы и ненависти. Глаза совершенно незнакомого человека – эта мысль его отвлекла. Вернула к действительности вторая рука Марка, которую тот сжал в кулак и занес над ним.

По этой руке Донован попал битой, но был уверен, что удар все равно будет весомым. Драться с Марком на равных у него не получится – остается рассчитывать на собственные навыки. Он высвободил придавленные Марком руки и попытался оттолкнуть от себя перекошенное злобой лицо, давя на рот и нос. Противник схватил его за горло обеими руками. Донован примеривался вцепиться в него второй рукой. Хотел было взяться за шею, но она была слишком толстой и накачанной, ухватиться за щеки – бесполезно.

Он подобрался рукой к глазу – Марк понял его маневр, начал крутить головой, не отпуская горло.

Донован начал задыхаться и хрипеть. Силы его покидали. Перед глазами, как ходы в другой мир, заплясали черные дыры. Его хватит только на единственный, последний рывок.

Большими пальцами он с силой надавил Марку на оба глаза.

Марк взревел и попытался, не разжимая хватки на горле, отвести голову назад.

Донован продолжал давить.

Марк разжал стальные тиски, скатился с Донована на пол, скорчился на боку, закрывая глаза руками.

– Сволочь… мои глаза… Я ослепну… – ныл он слабым голосом.

Хватая ртом воздух и кашляя, Донован с трудом поднялся, взял биту и дважды ударил Марка по почкам. Размахнулся, чтобы нанести третий удар, но силы его оставили, и он тяжело осел на пол возле перевернутого стола, вяло держась за биту.

Между тем остальных тоже удалось утихомирить. Одному Амар уперся коленом в грудь и держал его за горло. Поверженная жертва беспомощно сучила ногами и руками. Амар больше не смахивал на манерную гимназистку – под футболкой вздулись крепкие мышцы. Лицо было сосредоточенным.

Двое других катались по полу и выли от боли.

Пета опустилась на колено возле Амара. Злость ее разогрела, она была похожа на молнию.

– Слушай, – сказала она пленнику, – тебя ведь просто наняли. Вставай и отправляйся отсюда подобру-поздорову. Мы тебя больше не тронем. Ты пойдешь своей дорогой, а мы – своей.

Она огляделась вокруг, улыбнулась.

– Ну что, закончим на этом!

Лежавший на полу качок, видя, что у него нет выбора, послушно закивал.

Амар разжал пальцы, давая ему возможность подняться.

Остальные к нему присоединились. Марка, который продолжал закрывать руками лицо, поддерживал один из его напарников.

– Ты ему, блин, глаза чуть не выдавил, – сказал тот, кого только что помиловал Амар.

– Я сейчас с тобой проделаю то же самое, – пообещала Пета. – Выметайся отсюда.

Тот уставился на нее, она тоже смотрела на него не мигая.

Он не выдержал, отвел взгляд и вышел из квартиры вслед за остальными.

– И расскажи всем, что вас отлупила блондинка на пару с черномазым гомиком, – крикнул Амар на прощание.

Они с Петой переглянулись, ударили по рукам.

Потом вспомнили о Доноване. Пета села рядом на корточки.

– Вы как?

Донован слабо улыбнулся:

– Как вам мой клиент?

– Вы его здорово отделали!

Он посмотрел на нее, на Амара. Произошедшее их только раззадорило, а его лишило сил.

– Ужас… – сказал Донован.

– Зато какой отпор мы оказали захватчикам, – отозвался Амар.

Они рассмеялись, и воздух очистился от напряжения.

– Что ж, – сказал Донован, – мне кажется, пора пойти обрадовать папашу Джека.

Молот страшно скучал.

Он сидел за рулем неприметной «вектры» и наблюдал за квартирой девицы. Ему казалось, что он торчит здесь неделями – нет, завис на всю жизнь.

Он оставил Кинисайда на станции и вернулся на свой пост. За темными окнами никакого движения.

Когда он выполнял подобные поручения, его одолевали воспоминания обо всех обидах, которые ему наносили в жизни. Они представлялись ему короткими историями. На переднем сиденье рядом с ним стояла открытая спортивная сумка, из которой на него смотрели мертвые глаза – вся его аудитория. Только у его историй был другой конец: мучители приходили в ужас от его силы, он сам их унижал и истязал, вырывал извинения и обретал покой только после того, как убивал своих обидчиков. И мысленно поедал, словно вынимая из них душу.

Но сегодня фантазии не приносили облегчения. И он знал почему. События последних дней здорово его завели. Лондонский канал, Пеннинские горы – вот его истинное призвание. А не эта тягомотина. Он скучал.

Он злился, когда скучал.

А когда злился, кто-то должен был за это ответить.

– Пусть что-нибудь произойдет! Хоть что-нибудь! – взревел он и стукнул рукой по рулю.

Очень скоро кое-что действительно произошло.

Он даже заморгал, решив, что у него глюки.

Нет, картинка вполне реальная.

Мальчишка-проститутка. Джамал. Он шел к дому с какой-то женщиной. Женщину он не знал, но разве в ней дело? Самое главное, что объявился маленький ублюдок!

Он сразу же подумал о Кинисайде: нужно позвонить.

Женщина и Джамал подошли к подъезду, набрали номер квартиры.

Номер квартиры девицы!

Кинисайд трубку не брал: Молот слышал бесконечные длинные гудки. Наверное, сидит у себя за городом. Там сигналы совсем не ловятся. Молот отсоединился, не дожидаясь включения голосовой почты, – оставить сообщение он не решился.

Он начал вертеть головой, соображая, что можно сделать.

Женщина о чем-то довольно долго говорила в домофон. Наконец дверь открылась и посетители вошли в подъезд.

Молот потер лоб. Надо подумать.

Принять решение. Проявить инициативу.

Он снова посмотрел на мобильный, будто взглядом мог заставить Кинисайда перезвонить, но телефон молчал.

Он раздраженно вздохнул, закрыл сумку, вылез из машины, натянул на уши вязаную шапочку и стрельнул глазами по сторонам – не следит ли кто за ним.

Вокруг все было тихо.

Зарывшись лицом в поднятый воротник, он подошел к подъезду и приготовился нажать на кнопку звонка.