Текст книги " Античная лирика."

Автор книги: Марк Марциал

«Негодовать иль молчать?..»

Перевод Я. Голосовкера

 
Негодовать иль молчать? Скрыть имя иль имя на площадь,
На всенародный позор низкую душу твою?
Не назову. Умолчу. Не хочу обессмертить упреком:
Славу сыскал бы тебе стих мой, ославив тебя.
В дни, когда барка моя опиралась о прочное днище,
Первым ты вызвался, друг, под моим парусом плыть,
Хмуро фортуны лицо, и ты, – о, понятно, понятно! —
Ты на попятный… Беда! Помощи ждут от тебя.
Ты и видать не видал и слыхать не слыхал о Назоне:
Кто он? Что за Назон – в знатном кругу имен?
Я – тот Назон, это я, припомни, тот самый, который
Чуть не с пеленок с тобой спаян был дружбой слепой,
Тот, кому первому ты поверял неотложное дело,
Кто и в забавах твоих первым затейником был.
Я – тот сожитель и друг – ближайший, теснейший, домашний,
Музой единственною был я тогда для тебя.
Да, это я! Обо мне не спросил твой язык вероломный:
Жив ли я, умер и где – мало печали тебе.
Или, меня не любя, ты притворно разыгрывал дружбу?
Или притворству был чужд, – значит, пустышкою был.
Что ж оттолкнуло тебя? Душа от обиды изныла?
Если нет правды в тебе, терпкий упрек мой правдив.
Что же, какая вина вдруг преградою стала былому?
Мне ли вменяешь в вину грустную участь мою?
Мог не оказывать мне услуг ни словом, ни делом,
Но на бумаге черкнуть мог бы словечко, как друг?
Я не поверил ушам, будто ты надо мной, над лежачим,
Подло глумился, меня, слов не щадя, поносил.
Что ты творишь, слепец! Фортуна изменчива. Что же
Ты состраданья себя, слез при крушенье лишил?
Ах, неустойчивый шар выдает легковесность богини:
Кончиком шаткой ноги счастье на шаре стоит.
Листика легче она, дуновения ветреней, вздоха…
Только твоя пустота легкости этой равна.
Все человеков дела на тончайшей подвешены нити,
Случай – и рушится вдруг несокрушимый оплот.
Кто на земле не слыхал о богатстве невиданном Креза!
Жалкою жизнью и той стал он обязан врагу.
Или тиран Сиракуз [914]914
  Тиран Сиракуз– Дионисий II Младший, сын тирана Дионисия I (406–367 гг. до н. э.). Свергнутый в 343 году до н. э., он бежал из Сиракуз и стал школьным учителем в Коринфе.


[Закрыть], пред которым страна трепетала,
Перебивался едва черной работой, как раб.
Вспомни Великого! [915]915
  Вспомни Великого… – Речь идет о судьбе Гнея Помпея Великого, вероломно убитого в Египте в 48 году до н. э.


[Закрыть]Он, величайший, снизив октаву
Перед клиентом, просил кротко помочь беглецу.
Также другой властелин земли от края до края,
Мироправитель, терпел горшую в мире нужду:
Сам триумфатор, гроза, сокрушитель Югурты и кимвров,
Консул, венчающий Рим славой все новых побед,
Марий [916]916
  Марий– Гай Марий, знаменитый римский полководец (I в. до н. э.), победитель нумидийского царя Югурты, кимвров и тевтонов; шесть раз избирался консулом. Потерпел поражение в борьбе с Суллой.


[Закрыть]– в трясину болот, в тростники зарывался под тину.
Сколько же сраму его славе пришлось претерпеть!
Властно играет в делах человеческих тайная сила.
Разум доверчив, – увы! – верен ли нынешний час?
Если б мне кто предсказал: «Ты уйдешь в край далекий Евксина,
В страхе пред гетской стрелой будешь с оглядкою жить», —
Я бы ответил: «Пророк, выпей сок, очищающий разум,
Иль чемеричный настой – тот антикирский [917]917
  Антикира– приморский город-курорт в Фокее, славившийся чемерицей, применявшейся в медицине как очищающее средство. Выражение «выпей чемерицы» значит: «приди в себя», «опомнись».


[Закрыть]травник».
Но испытанье пришло. Избежать карающей длани
Смертного мог бы, но рук бога богов – не могу.
Так трепещи же и ты. Вот мнится: забрезжила радость,
Слово еще на губах. Глянь! обернулась в печаль.
 

«Как-то в кругу томитян…» [918]918
  Это фрагмент одной из понтийских алегий.


[Закрыть]

(фрагмент элегии)

Перевод Я. Голосовкера

 
Как-то в кругу томитян говорил я о доблести вашей
(Я и по-гетски могу и по-сарматски болтать).
Некий старик среди нас на мое восхваленье такую
Речь величаво повел звонкому слову в ответ:
«Гость дружелюбный, и нам слово «дружба» – не чуждое слово
В этом далеком от вас, Истром [919]919
  Истр– Дунай.


[Закрыть]омытом краю.
В Скифии есть уголок, именуемый древле Тавридой —
Бычьей землей. Не года скачут от гетов туда.
Там я близ Понта рожден. Не к лицу мне стыдиться отчизны.
Фебу [920]920
  Феба– здесь: Артемида Таврическая, жрицей которой была Ифигения.


[Закрыть], богиню, чтят жертвами жители гор.
Там и поныне стоят на плечах колонн-великанов
Храмы, и к ним переход – в сорок ступеней пролет.
Статуя с неба сошла, по преданию, в эту обитель.
Верно, молва не пуста: цоколь от статуи цел.
Жертвенник в камне скалы сверкал белизною природной:
Ныне он тускл и багров, кровью пропитанный жертв.
Жрица безбрачная там роковые вершила обряды:
И превышала она знатностью скифских невест.
Грозен обычай веков, заповеданный предками скифам:
«Да упадет под мечом девственным жертвой пришлец».
Мощно царил там Фоант [921]921
  Фоант– мифический скифский царь.


[Закрыть], знаменитый по всей Меотиде [922]922
  Меотида– Приазовье.


[Закрыть].
Берег Евксинский не знал мужа славнее, чем он.
И притекла, говорят, Ифигения, некая дева,
В годы державства его к нам по воздушным волнам:
Будто ее ветерки, под облаком в небе лелея,
Волею Фебы, как сон, в эти места увлекли…
Многие годы она алтарем управляла и храмом,
С грустью невольной рукой скорбный обычай блюдя.
Вдруг занесли паруса двух юношей к храму Тавриды.
На берег вольной ногой оба ступили, смеясь.
Возрастом были равны и любовью. Молва сохранила
Их имена – и звучат ныне: Орест и Пилад.
Юношей жадно влекут к алтарю беспощадной богини
Тривии [923]923
  Тривия– один из эпитетов Артемиды, а также Гекаты, с которой иногда отождествляли Артемиду.


[Закрыть]. За спину им руки загнули враги.
Вот их кропит водой очистительной жрица-гречанка,
Рыжие кудри друзей длинною лентой крепит,
Их обряжает она, виски обвивает повязкой.
Для промедленья сама ищет в смущенье предлог.
«Я не жестока, о нет! Простите мне, юноши, – молвит, —
Варварский этот обряд горше мне варварских мест.
Скифский обычай таков. Но какого вы племени люди?
Столь злополучно куда держите путь по морям?» —
Смолкла. И слышит она священное родины имя,
Милых сограждан своих в пленниках вдруг узнает.
Глухо бормочет: «Один из двоих обречет себя в жертву,
Вестником в отчий дом пусть воротится другой».
Жертвой наметив себя, в путь Пилад торопит Ореста.
Друг отвергает. За смерть жаркая тяжба идет.
В праве на смерть не сошлись. Других разногласий не знали.
Спорят: кому из двоих душу за друга отдать?
Длится меж юношей бой – состязанье в любви беззаветной.
К брату дева меж тем трудно выводит письмо.
Брату наказы дает. Но тот, кому дева вручала,
Был, – о, превратность судеб! – братом и был ей родным.
Образ богини втроем похищают немедля из храма,
К морю тайком… и корма пенит безбрежный простор.
Канули годы, века, но образ дружбы высокой
Юношей чтят и досель в Скифии, в темной стране».
С детства знакомую быль так закончил старик незнакомый,
Все похвалили рассказ – честности добрый пример.
 

«Это письмо – о поэт!..»

Перевод Я. Голосовкера

 
Это письмо – о поэт! – царей величайший потомок,
Прямо от гетов к тебе, шерстью обросших, идет.
Странно, что имя твое, – прости мне стыдливую правду, —
Имя Севера в моих книжках нигде не звучит!
Прозой суровой у нас переписка очередная
Не прекращалась, но был в пренебрежении стих.
В дар не слал я тебе элегий на добрую память:
Что мне дарить! Ты сам и без меня одарен.
Кто бы дарил Аристею [924]924
  Аристей– сын Аполлона и нимфы Кирены, древнейший земледельческий бог Греции, научивший людей пчеловодству.


[Закрыть]мед, Триптолему [925]925
  Триптолем– греческий герой; через него Деметра передала людям культуру разведения пшеницы.


[Закрыть]пшеницу,
Вакху терпкий фалерн иль Алкиною [926]926
  Алкиной– мифический царь феакийцев, гостеприимно принявший Одиссея (см. «Одиссея», песни VI–IX).


[Закрыть]плоды?
Духом ты плодовит и в кругу жнецов Геликона
Жатву тучнее твоей вряд ли собрат соберет.
Слать стихотворцу стихи – что дубраве зеленые листья,
Вот где корень моей скромной задержки, Север.
Впрочем, и я уж не тот: оскудел талантом, – похоже,
Будто прибрежья пески плугом впустую пашу;
Или как ил забивает протоки подводные грязью
И при заглохших ключах дремлет течение вод, —
Так и душу мою илом бедствий судьба запрудила,
И оскудевшей струей стих мой уныло течет.
В этой глухой стране сам Гомер, поселенный насильно,
Стал бы меж гетами впрямь гетом до корня волос.
Не укоряй же, я слаб и ослабил поводья работы,
Редко теперь вывожу буквы усталой рукой.
Тот сокровенный порыв, питающий душу поэтов,
Обуревавший меня некогда, – где он? Иссяк,
Чуть шевелится, ползет. На таблички нудная муза
Будто насильно кладет нехотя пальцы мои.
И наслажденье писать – лишь тень наслажденья былого.
Как-то безрадостно мне в ритмы слова сопрягать.
Иль оттого, что плоды стихотворства не сорваны мною?
Сорваны! Горек был плод, – в том-то и горе мое.
Иль оттого, что слагать стихи, когда некому слушать,
То же, что гордо во тьме в такт, словно в танце, ступать.
Слушатель пыл придает, от хвалы дарование крепнет.
Слава, как шпоры коню – вихрем взнесет до небес.
Здесь же… читать стихи?.. Но кому? Белокурым кораллам [927]927
  Кораллы– дикое племя, жившее близ Дуная.


[Закрыть]?
Или иным дикарям-варварам Истра-реки?
Что же, скажи, предпринять при таком одиночестве? Праздность
Чем мне заполнить? И как длительный день скоротать?
Я не привержен к вину и к метанью костей, когда время
Так неприметно бежит в смене удач – неудач.
Землю пахать?.. Я бы рад, да злая война не радеет:
В этом свирепом краю плугом не взрыть целины.
Что ж остается? Одна отрада холодная – музы.
Нет, не к добру послужил мне этот дар Пиерид.
Ты же, кого поит счастливее ключ Аонийский [928]928
  Ключ Аонийский– Гиппокрена или Кастальский – источник муз.


[Закрыть],
Чти свой удачливый труд, неистребимо люби
И, пред святынею муз благоговея, – для чтенья
Мне на край света сюда новую книгу пришли.
 

«Всё, что мы видим вокруг…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

 
Всё, что мы видим вокруг, пожрет ненасытное время;
Всё низвергает во прах; краток предел бытия.
Сохнут потоки, мелеют моря, от брегов отступая,
Рухнут утесы, падет горных хребтов крутизна.
Что говорю я о малом? Прекрасную сень небосвода,
Вспыхнув внезапно, сожжет свой же небесный огонь.
Всё пожирается смертью; ведь гибель – закон, а не кара.
Сроки наступят – и мир этот погибнет навек.
 

«Корсика, землю твою заселил пришлец из Фокеи…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

 
Корсика, землю твою заселил пришлец из Фокеи [930]930
  Фокея– город в Ионии.


[Закрыть],
Корсика, имя твое было в ту пору Кирнос.
Корсика, брег твой короче Сардинии, круче, чем Ильва [931]931
  Ильва– остров к западу от берегов Этрурии (ныне Эльба).


[Закрыть].
Корсика, множеством рыб реки богаты твои.
Корсика, как ты ужасна, когда разгорается лето,
Но несравненно страшней в дни под пылающим Псом.
Будь милосердною к тем, кто в изгнании здесь погибает;
Тем, кто здесь заживо мертв, легкой да будет земля.
 

«Корсика дикая сжата скалою крутой отовсюду…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

 
Корсика дикая сжата скалою крутой отовсюду;
Выжжена вся – и лежит всюду бескрайность пустынь;
Осенью нет здесь плодов, и летом колосья не зреют,
Древо Паллады [932]932
  Древо Паллады– маслина.


[Закрыть]к зиме здесь не приносит даров.
Только дождями богата весна и не радует взора;
В этой проклятой земле даже трава не растет.
Хлеба здесь нет, нет ни капли воды, ни костра для умерших.
Здесь лишь изгнанник живет вместе с изгнаньем вдвоем.
 

К лучшему другу

Перевод Ю. Шульца

 
Крисп, ты – сила моя и спасенье скользящего в бездну,
Крисп, украшение ты форума древнего; власть,
Крисп, ты являл, лишь желая скорее помочь человеку,
Берегом был и землей ты в катастрофе моей.
Мне ты – единая честь и оплот в опасностях верный,
Ныне для скорбной души ты – утешенье одно.
Крисп, ты прекрасная вера и милая пылкая доблесть;
Сердце всегда у тебя медом Кекропа [933]933
  Кекроп– древнеаттическое божество земли, легендарный царь Аттики. Мед Кекропа– «аттический мед», то есть красноречие.


[Закрыть]полно.
Красноречивому деду, отцу ты великая слава,
Кто б ни лишился тебя, станет изгнанником он:
В неумолимой земле я распластан, придавленный к скалам, —
Сердце ж с тобой, и его не оторвать от тебя.
 

О простой жизни

Перевод Ю. Шульца

 
«Дружбы царей избегай», – поучал ты в речении кратком:
Эта большая беда все же была не одной.
Дружбы еще избегай, что блистает чрезмерным величьем,
И сторонись от всего, что восхваляют за блеск!
Так, и могучих владык, прославляемых громкой молвою,
Знатных домов, что тяжки происхожденьем своим,
Ты избегай; безопасный, их чти издалека, и парус
Свой убери: к берегам пусть тебя лодка несет.
Пусть на равнине фортуна твоя пребывает и с равным
Знайся всегда: с высоты грозный несется обвал!
Нехорошо, если с малым великое рядом: в покое
Давит оно, а упав, в пропасть влечет за собой.
 

Родине о себе

Перевод Ю. Шульца

 
Кордуба, ныне власы распусти и оденься печалью,
Плача, над прахом моим должный исполни обряд.
Дальняя Кордуба [934]934
  Кордуба(ныне Кордова) – город в Испании, родина Сенеки.


[Закрыть], ныне оплачь твоего песнопевца,
Тяжко горюя теперь, а не иною порой.
И не тогда, когда в мире столкнулись враждебные силы
И налегла на тебя злая громада войны.
Ты, пораженная горем двойным, от обоих страдала, —
Были врагами тебе Цезарь тогда и Помпей;
И не тогда, когда триста смертей тебе причинила
Ночь лишь одна, что была ночью последней твоей;
Не лузитанский [935]935
  Лузитанский– от «Лузитания», древнего названия центральной части Испании.


[Закрыть]когда твои стены рушил наемник,
Прямо в ворота твои вражеский меч ударял.
Доблестный твой гражданин и слава твоя очутился
В сонмище бед: распусти, Кордуба, ныне власы!
Но благодарен тебе я: природа тебя поместила
Вдаль, к Океану: и ты меньше страдаешь вдали.
 

О благе простой жизни

Перевод Ю. Шульца

 
Малым я полем владею, доходом и скромным и честным,
Но доставляют они мне беспредельный покой.
Дух мой, не ведая страха, с одним лишь спокойствием дружен
И не страшится злодейств, что за бездельем идут.
Пусть привлекают других и война, и курульные кресла [936]936
  Курульные кресла– принадлежность высших римских магистров: консулов, преторов и курульных эдилов; здесь в смысле: государственная служба.


[Закрыть], —
Всё, что лелеет в себе тщетную радость свою.
Почестей я не ищу; быть бы частью народа простого
И до последнего дня днями своими владеть.
 

О богатстве и бесчестии

Перевод Ю. Шульца

 
Нет, несчастье одно в подобной жизни,
Что счастливой считаете вы ложно:
На руках созерцать камней сверканье,
Или ложе отделать черепахой,
Или нежить свой бок мягчайшим пухом,
Пить из кубков златых, на алом лежа,
Царской трапезой тяжко стол уставив,
Все, что было с полей ливийских снято.
Положив, не вместить в одной кладовой.
Но не быть у толпы в фаворе – счастье,
Не бояться, дрожа, любой невзгоды,
Не пылать, обнажив оружье яро;
Кто сумеет таким пребыть, сумеет
Самую подчинить себе Фортуну.
 

О смерти друга

Перевод Ю. Шульца

 
Отнят Крисп у меня, мой друг, навеки;
Если б выкуп за друга дать я мог бы,
Я свои разделил бы тотчас годы,
Лучшей частью моей теперь оставлен;
Крисп, опора моя, моя отрада,
Гавань, высшее счастье: мне отныне
Уж не будет ничто отрадой в жизни.
Буду дни я влачить опустошенный:
Половина меня навеки сгибла!
 

О развалинах Греции

Перевод Ю. Шульца

 
Греция, скошена ты многолетней военной бедою,
Ныне в упадок пришла, силы свои подорвав.
Слава осталась, но Счастье погибло, и пепел повсюду,
Но и могилы твои так же священны для нас.
Мало осталось теперь от великой когда-то державы;
Бедная, имя твое только и есть у тебя!
 

О начале и конце любви

Перевод Ю. Шульца

 
Злом подстрекаемы чьим рвутся нежные узы – не знаю:
Этой великой вины взять на себя не могу.
Зло навалилось, и силы сгубило сжигающим жалом, —
Рок ли виною тому или виной божество.
Что понапрасну богов обвинять? Хочешь, Делия, правды?
Дан я любовью тебе, отнят любовью одной.
 

О звоне в ушах

Перевод Ю. Шульца

 
Звонкое ухо, зачем ты все ночи звенишь непрестанно,
Молвишь не знаю о ком, вспомнившем ныне меня?
«Ты вопрошаешь, кто это? Звучат тебе уши ночами,
Всем возвещая: с тобой Делия так говорит».
Делия правда со мной говорит: дуновенье приходит
Нежное тихо ко мне в шепоте милом ее, —
Делия именно так молчаливые таинства ночи
Голосом тихим своим любит порой нарушать:
Да, не иначе, сплетением рук обняв мою шею,
Тайные речи вверять близким привыкла ушам.
Я не узнал: до меня ее голоса образ доходит,
В звоне тончайшем ушей сладостный слышится звук.
Не прекращайте, молю, непрерывным струиться звучаньем!
Молвил, – а вы между тем смолкли, увы, навсегда.
 

О ревнивице

Перевод Ю. Шульца

 
Вот как меня сторожить, Коскония, надо: пусть узы
Будут не слишком тяжки, но и не слишком легки.
Легкие слишком – сбегу, и порву – тяжелые слишком;
Но никуда не уйду, если ты будешь мила.
 

«Исса птички Катулловой резвее…»

Перевод Ф. Петровского [938]938
  Намек на стихи Катулла, посвященные умершему воробью его возлюбленной Лесбии.


[Закрыть]

 
Исса птички Катулловой резвее,
Исса чище голубки поцелуя,
Исса ласковее любой красотки,
Исса Индии всех камней дороже,
Исса – Публия прелесть-собачонка.
Заскулит она – словно слово скажет,
Чует горе твое и радость чует.
Спит и сны, подвернувши шейку, видит,
И дыханья ее совсем не слышно.
А когда у нее позыв желудка,
Каплей даже подстилку не замочит,
Но слегка тронет лапкой и с постельки
Просит снять себя, дать ей облегчиться.
Так чиста и невинна эта сучка,
Что Венеры не знает, и не сыщем
Мужа ей, чтоб достойным был красотки.
Чтоб ее не бесследно смерть умчала,
На картине ее представил Публий,
Где такой ты ее увидишь истой,
Что с собою самой не схожа Исса.
Иссу рядом поставь-ка ты с картиной:
Иль обеих сочтешь за настоящих,
Иль обеих сочтешь ты за портреты.
 

«Фений на вечную честь посвятил могильному праху…»

Перевод Ф. Петровского

 
Фений на вечную честь посвятил могильному праху
Рощу с возделанным здесь чудным участком земли.
Здесь Антулла лежит, покинув безвременно близких,
Оба родителя здесь будут с Антуллой лежать.
Пусть не польстится никто на это скромное поле:
Будет оно господам вечно подвластно своим.
 

«Я предпочел бы иметь благородную…»

Перевод Ф. Петровского

 
Я предпочел бы иметь благородную, если ж откажут,
Вольноотпущенной я буду доволен тогда.
В крайности хватит рабы, но она победит их обеих,
Коль благородна лицом будет она у меня.
 

«Что за причина тебя иль надежда в Рим привлекает…»

Перевод Ф. Петровского

 
Что за причина тебя иль надежда в Рим привлекает,
Секст? И чего для себя ждешь ты иль хочешь, скажи?
«Буду вести я дела, – говоришь, – Цицерона блестящей,
И на трех форумах мне равным не будет никто».
И Атестин вел дела, и Цивис, [939]939
  Атестини Цивис– адвокаты, современники Марциала.


[Закрыть] – обоих ты знаешь, —
Но не один оплатить даже квартиры не мог.
«Если не выйдет, займусь тогда я стихов сочиненьем:
Скажешь ты, их услыхав, подлинный это Марон [940]940
  Марон– Публий Вергилий Марон (I в. до н. э.), крупнейший римский поэт-эпик, автор «Энеиды».


[Закрыть]».
Дурень ты: все, у кого одежонка ветром подбита,
Или Назоны они, или Вергилии здесь.
«В атрии [941]941
  Атрий– передний двор, зал при входе в римский дом.


[Закрыть]к знати пойду». Но ведь это едва прокормило
Трех-четырех: на других с голоду нету лица.
«Как же мне быть? Дай совет: ведь жить-то я в Риме решился?»
Ежели честен ты, Секст, лишь на авось проживешь.
 

«И лица твоего могу не видеть…»

Перевод Ф. Петровского

 
И лица твоего могу не видеть,
Да и шеи твоей, и рук, и ножек,
И грудей, да и бедер с поясницей.
Одним словом, чтоб перечня не делать,
Мог бы всей я тебя не видеть, Хлоя.
 

«Малый Юлия садик Марциала…»

Перевод Ф. Петровского

 
Малый Юлия садик Марциала,
Что, садов Гесперидских [942]942
  Гесперидские сады– мифические сады дочерей Геспера, бога вечерней звезды, в которых росли золотые яблоки. Геракл с помощью Атланта добыл три золотых яблока из этих садов (двенадцатый подвиг).


[Закрыть]благодатней,
На Яникуле [943]943
  Яникул– холм в Риме на правом берегу Тибра.


[Закрыть]длинном расположен.
Смотрят вниз уголки его на холмы,
И вершину его с отлогим склоном
Осеняет покровом ясным небо.
А когда затуманятся долины,
Лишь она освещенной выдается.
Мягко к чистым возносится созвездьям
Стройной дачи изысканная кровля.
Здесь все семеро гор державных видно,
И весь Рим осмотреть отсюда можно,
И нагорья все Тускула [944]944
  Тускул– древний город в Лациуме.


[Закрыть]и Альбы [945]945
  Альба– древний город к юго-востоку от Рима.


[Закрыть],
Уголки все прохладные под Римом,
Рубры [946]946
  Рубры– каменоломни в Этрурии у Фламиниевой дороги, ведущей в Армин и Милан.


[Закрыть]малые, древние Фидены [947]947
  Фидены– город близ Рима.


[Закрыть]
И счастливую девичью кровью
Анны рощицу плодную Перенны [948]948
  Анна Перенна– древняя италийская богиня года.


[Закрыть].
Там, – хоть шума не слышно, – видишь, едут
Соляной иль Фламиньевой дорогой [949]949
  Соляная дорога– вела из Рима в древний сабинский город Реату (Лациум).


[Закрыть]:
Сладких снов колесо не потревожит,
И не в силах ни окрик корабельный,
Ни бурлацкая ругань их нарушить,
Хоть и Мульвиев рядом мост [950]950
  Мульвиев мост– мост на Фламиниевой дороге.


[Закрыть]и быстро
Вниз по Тибру суда скользят святому.
Эту, можно сказать, усадьбу в Риме
Украшает хозяин. Ты как дома:
Так он искренен, так он хлебосолен,
Так радушно гостей он принимает,
Точно сам Алкиной [951]951
  Алкиной– см. прим. 926.


[Закрыть]благочестивый
Иль Молорх [952]952
  Молорх– мифический земледелец и виноградарь, гостеприимно угостивший Геракла.


[Закрыть], что недавно стал богатым.
Ну, а вы, для которых все ничтожно,
Ройте сотней мотыг прохладный Тибур [953]953
  Тибур– город в Лациуме (ныне Тиволи).


[Закрыть]
Иль Пренесту [954]954
  Пренеста– город к юго-востоку от Рима, место летнего отдыха римлян.


[Закрыть]иль Сетию [955]955
  Сетия– город в Лациуме, известный своим вином (Сетин).


[Закрыть]крутую
Одному нанимателю отдайте.
А по-моему, всех угодий лучше
Малый Юлия садик Марциала.
 

«Мать Флакцилла и ты…»

Перевод Ф. Петровского

 
Мать Флакцилла и ты, родитель Фронтон, поручаю
Девочку эту я вам – радость, утеху мою,
Чтобы ни черных теней не пугалась Эротия-крошка,
Ни зловещего пса Тартара с пастью тройной.
Полностью только шесть зим она прожила бы холодных,
Если бы столько же дней было дано ей дожить.
Пусть же резвится она на руках покровителей старых
И по-младенчески вам имя лепечет мое.
Нежные кости пусть дерн ей мягкий покроет: не тяжкой
Будь ей, земля, ведь она не тяготила тебя!
 

«Вот что делает жизнь вполне счастливой…»

Перевод Ф. Петровского

 
Вот что делает жизнь вполне счастливой,
Дорогой Марциал, тебе скажу я:
Не труды и доходы, а наследство;
Постоянный очаг с обильным полем,
Благодушье без тяжб, без скучной тоги,
Тело, смолоду крепкое, здоровье,
Простота в обращении с друзьями,
Безыскусственный стол, веселый ужин,
Ночь без пьянства, зато и без заботы,
Ложе скромное без досады нудной,
Сон, в котором вся ночь как миг проходит,
Коль доволен своим ты состояньем,
Коли смерть не страшна и не желанна.
 

«В Анксуре мирном твоем…»

Перевод Ф. Петровского

 
В Анксуре [956]956
  Анксур– приморский город в Лациуме.


[Закрыть]мирном твоем, Фронтин [957]957
  Фронтин– Секст Юлий Фронтин, современник Марциала, автор сочинения, посвященного водопроводному делу.


[Закрыть], на морском побережье,
В Байах [958]958
  Байи– см. прим. 871.


[Закрыть], которые к нам ближе, – в дому у реки,
В роще, где даже и в зной, когда солнце в созвездии Рака,
Нет надоедных цикад, и у озер ключевых
Мог на досуге с тобой я верно служить Пиэридам,
Ныне же я изнурен Римом огромным вконец.
Есть ли здесь день хоть один мой собственный? Мечемся в море
Города мы, и в труде тщетном теряется жизнь
На содержанье клочка бесплодной земли подгородной
И городского жилья рядом с тобою, Квирин [959]959
  Квирин– 1) древнее итальянское божество, храм которого находился на одном из семи римских холмов – Квиринале; 2) прозвище Ромула после смерти.


[Закрыть].
Но ведь не в том лишь любовь, чтобы денно и нощно пороги
Нам обивать у друзей – это не дело певца.
Службою Музам клянусь я священной и всеми богами:
Хоть нерадив я к тебе, все же тебя я люблю.
 

«Спит в преждевременной здесь могиле Эротия-крошка…»

Перевод Ф. Петровского

 
Спит в преждевременной здесь могиле Эротия-крошка,
Что на шестой лишь зиме сгублена злою судьбой.
Кто бы ты ни был моей наследник скромной усадьбы,
Ты ежегодно свершай маленькой тени обряд:
Да нерушим будет дом и твои домочадцы здоровы
И да печален тебе будет лишь камень ее.
 

«Странно, Авит, для тебя…»

Перевод Ф. Петровского

 
Странно, Авит [960]960
  Авит– Луций Стертиний Авит, поэт и друг Марциала, консул 92 года.


[Закрыть], для тебя, что, до старости живши в латинском
Городе, все говорю я о далеких краях.
Тянет меня на Таг [961]961
  Таг– река в Испании (ныне Тахо).


[Закрыть]златоносный, к родному Салону [962]962
  Салон– река в Испании.


[Закрыть]
И вспоминаю в полях сельских обильный наш дом.
Та по душе мне страна, где при скромном достатке богатым
Делаюсь я, где запас скудный балует меня.
Землю содержим мы здесь, там земля нас содержит; тут скупо
Тлеет очаг, и горит пламенем жарким он там;
Дорого здесь голодать, и рынок тебя разоряет,
Там же богатством полей собственных полнится стол;
За лето сносишь ты здесь четыре тоги и больше,
Там я четыре ношу осени тогу одну.
Вот и ухаживай ты за царями, когда не приносит
Дружба того, что тебе край наш приносит, Авит.
 

«Флаву нашему спутницей будь, книжка…»

Перевод Ф. Петровского

 
Флаву нашему спутницей будь, книжка,
В долгом плаванье, но благоприятном,
И легко уходи с попутным ветром
К Терракона [963]963
  Терракон– город в Испании (ныне Таррагона).


[Закрыть]испанского твердыням.
На колесах ты там поедешь быстро
И Салон твой и Бильбилы [964]964
  Бильбила– город в Испании на реке Салоне, родина Марциала.


[Закрыть]высоты,
Пять упряжек сменив, увидеть сможешь.
Спросишь, что поручаю я? Немногих,
Но старинных друзей моих, которых
Тридцать зим и четыре я не видел,
Тотчас, прямо с дороги ты приветствуй
И еще поторапливай ты Флава,
Чтоб приятное он и поудобней
Подыскал мне жилье недорогое,
Где бы мог твой отец отдаться лени.
Вот и все. Капитан зовет уж грубый
И бранит задержавшихся, а ветер
Выход в море открыл. Прощай же, книжка:
Ожидать одного корабль не станет.
 

«Благой Венеры берег золотой, Байи…»

Перевод Ф. Петровского

 
Благой Венеры берег золотой, Байи,
О Байи, вы природы гордой дар милый!
Пусть тысячью стихов хвалил бы я Байи,
Достойно, Флакк, не восхвалить бы мне Байи.
Но Марциал мой мне дороже, чем Байи.
Об них обоих было бы мечтать дерзко.
Но если боги в дар дадут мне все это,
То что за счастье: Марциал мой и Байи!
 

«Ты теперь, Ювенал…» [965]965
  Эпиграмма обращена к Дециму Юнию Ювеналу, поэту-сатирику, современнику Марциала, оставшемуся в Риме.


[Закрыть]

Перевод Ф. Петровского

 
Ты теперь, Ювенал, быть может, бродишь
Беспокойно по всей Субуре [966]966
  Субура– шумная рыночная улица в Риме; имела дурную славу.


[Закрыть]шумной,
Иль владычной Дианы холм [967]967
  Дианы холм– Авентин, один из семи римских холмов с храмом Дианы.


[Закрыть]ты топчешь:
Понукает тебя к порогам знати
Потогонная тога, и томишься
Ты, всходя на Большой и Малый Целий [968]968
  Целий– холм в юго-восточной части Рима.


[Закрыть].
Я ж опять, декабрей проживши много,
Принят сельскою Бильбилой родною,
Что горда своим золотом и сталью.
Здесь беспечно живем в трудах приятных
Мы в Ботерде, в Платее [969]969
  Ботерда, Платея– местечки в Центральной (Кельтиберской) Испании.


[Закрыть]– кельтиберских
То названия грубые местечек.
Сном глубоким и крепким сплю я, часто
Даже в третьем часу не пробуждаясь:
Отсыпаюсь я всласть теперь за время,
Что все тридцать годов недосыпал я.
Тоги нет и в помине; надеваю
Что попало, с поломанных взяв кресел.
Я встаю – уж очаг горит приветно
Кучей дров, в дубняке соседнем взятых.
Все уставила ключница горшками.
Тут как тут и охотник. Ты такого
Сам не прочь бы иметь в укромной роще.
Оделяет рабов моих приказчик
Безбородый – он все остричься просит.
Так и жить я хочу и так скончаться.
 

«Рощица эта, ключи…»

Перевод Ф. Петровского

 
Рощица эта, ключи, и сплетенного сень винограда,
И орошающий все ток проведенной воды,
Луг мой и розовый сад, как в Пестуме [970]970
  Пестум– город в Лукании (Южная Италия), знаменитый своими цветниками и двукратным цветением роз.


[Закрыть], дважды цветущем,
Зелень, какую мороз и в январе не побьет,
И водоем, где угорь у нас прирученный ныряет,
И голубятня под цвет жителей белых ее —
Это дары госпожи: вернувшись чрез семь пятилетий,
Сделан Марцеллою [971]971
  Марцелла– богатая испанка, подарившая Марциалу, по возвращении его в Испанию, поместье.


[Закрыть]я был этой дачи царьком.
Если бы отчие мне уступала сады Навсикая [972]972
  Навсикая– дочь царя феаков Алкиноя. О нем см. прим. 926.


[Закрыть],
Я б Алкиною сказал: «Предпочитаю свои».
 

«Целых тридцать четыре жатвы прожил…»

Перевод Ф. Петровского

 
Целых тридцать четыре жатвы прожил
Я, как помнится мне, с тобою, Юлий [973]973
  Юлий– вероятно, Юлий Марциал, современндк и один из ближайших друзей поэта Марка Валерия Марциала.


[Закрыть].
Было сладко нам вместе, было горько,
Но отрадного все же было больше;
И, коль камешки мы с тобой разложим
На две кучки, по разному их цвету,
Белых больше окажется, чем черных.
Если горести хочешь ты избегнуть
И душевных не ведать угрызений,
То ни с кем не дружись ты слишком тесно:
Так, хоть радости меньше, меньше горя.
 

«Уник, ты носишь со мной единое кровное имя…»

Перевод Ф. Петровского

 
Уник, ты носишь со мной единое кровное имя
И по занятьям своим близок и по сердцу мне,
В стихотвореньях своих ты только брату уступишь,
Ум одинаков у вас, но твое сердце нежней.
Лесбией мог бы ты быть любим вместе с тонким Катуллом,
Да и Коринна [974]974
  Коринна– возлюбленная поэта Овидия.


[Закрыть]пошла б после Назона с тобой.
Дул бы попутный зефир, если ты паруса распустил бы,
Берег, однако же, мил так же, как брату, тебе.