Текст книги "Лангбэрроу (ЛП)"

Автор книги: Марк Плэтт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Огромное здание горело как факел в ночи. Большой зал или храм. Камни раскалывались от высокой температуры, и воздух был заполнен серой бурей пепла.

Соседние здания были освещены, и стая воздушных автомобилей гасила пламя вакуумными брандспойтами. Они игнорировали очаг возгорания. Вокруг него стояло кольцо охранников, не удерживающих толпу, а пропускающих людей, бегущих из здания. Вспыхивали поединки. Шипел орудийный огонь.

В воздухе витал шёпот. Отдаленное бормотание тысяч голосов. Но Дороти не могла понять, было ли это внутри или снаружи её головы.

Доктор зашагал в другой район, и наблюдатели последовали за ним. На высоком квадрате среди куполов стоял памятник в форме Ω.

– Это – Мемориал Омеги в Капитолии, – сказала Лила.

– Верно, – сказала Инносет. – Но это – старый город, на месте которого была построена Цитадель Повелителей Времени. Он, должно быть, сбежал сюда, когда украл ТАРДИС, на тысячи лет назад в прошлое. Он точно знал, что его не станут преследовать. Непосредственно в Старое Время.

Доктор подошёл к высокому памятнику. На его верхушке сидела одинокая фигура, обернутая в темный плащ. Она свесила тонкие ноги, когда увидела черный ящик, плывущий в воздухе под ним.

– Я знаю, что это, – сказала Дороти. – Это – Рука Омеги.

– Но кто – он? – спросила Романа.

– Это не Доктор, – решительно ответила Инносет.

Они уловили сердитые мысли фигуры, но были ли они переданы через Доктора или непосредственно от человека, они не знали.

– Я предупредил его. Я предупредил Рассилона, что, если сила будет использована против инакомыслящих, если их прибежище в храме Пифии будет разрушено, тогда я оставлю его проклятую планету на ее собственное усмотрение!

Он снял обувь и бросил, но коробка поймала ботинок так быстро, как будто его и не существовало.

– Но если я уйду, не будет пути назад. Рассилон останется с абсолютной властью. Никакого контроля, никакого баланса. Боги, как я жажду свободы. Свободы от схем, амбиций, и от мрака в собственных мыслях.

Дороти подумала, что он собирается броситься вниз с памятника. Он почти вышел за пределы, но вместо этого отступил и скатился по кривой здания. Он притормаживал последние двадцать футов и приземлился, как кот.

Его обступили фигуры, вышедшие из тени. Сверкнул нож, но коробка внезапно очутилась среди них, бросаясь разрядами энергии в беспомощных убийц.

– Таким образом, Рассилон выбрал собственную судьбу. – Мысли фигуры были утомленными и печальными. – Но нужно подготовиться к отъезду и сказать одно невозможное «прощай».

Он положил шелковую серую розу к подножию памятника. Затем выбросил другой ботинок и направился в город.

Доктор последовал за ним.

– Это действительно его воспоминания? – пожаловалась Дороти. – Как это связано с Доктором?

Романа и Инносет обменялись взглядами, но ничего не сказали. Они направлялись глубоко в трущобы, в плохо освещенные улицы и переулки, населенные тенями оборванцев.

Из-за угла появилась группа пьяных охранников. Фигура на мгновение застыла в дверном проеме. Она завернулась в плащ, и мрак поглотил ее.

Доктор шел дальше, не останавливаясь.

– Куда он делся? – спросил Крис, когда они пролетели мимо пустого дверного проема. Дороти обратилась к Инносет:

– Если это – воспоминания Доктора, то мы видим вещи его глазами?

Инносет кивнула.

– Больше, чем просто воспоминания.

Среди охранников раздался пьяный смех. Доктор уже прошёл их.

– Он там, – сказала Лила. Фигура выскользнула из тени перед Доктором, и поспешила вдаль.

Уже смеркалось, когда он, наконец, добрался до дома с закрытыми ставнями, втиснутого между захудалой таверной и магазином торговца памятью. Он вошёл и начал подниматься по деревянной лестнице.

Старая женщина, шьющая в небольшой комнате со стопками книг, едва признала его. Ее толстое лицо было покрыто тенью от куполообразной головы.

– Где моя внучка? – спросил он. Она убрала иглу.

– Спит. Половину ночи она провела на крыше, наблюдая за пожаром.

– Я говорил Вам не выпускать ее, – прорычал он. – Не туда, где она может быть замечена. Старуха заскрипела зубами.

Ей невозможно объяснить это.

Он вытащил из плаща звенящий кошелек.

– Вы должны уехать, Мамлаурея. Здесь больше не безопасно.

– Домой? – спросила она. – Обратно в Терсур?

Он мрачно кивнул.

– И возьмите Сьюзен с собой. Сядьте на первый попавшийся звездолет. Захватите вещи. Вы не должны выглядеть беглецами.

Старуха уставилась на него.

– Вы не поедете с нами?

– Возможно, позднее. – Он нагнулся, чтобы выглянуть из небольшого окна. Окна, в которое смотрела Дороти и остальные.

Он смотрел непосредственно сквозь них. Его темные волосы были зачёсаны назад, но, несмотря на свет, его лицо оставалось в тени.

Доктор находился в комнате, но Дороти не могла увидеть его лицо. Она видела только, что он покачал головой, когда в комнату вошла молодая девушка.

– Дедушка! – Она бросилась к нему. – Дедушка, я думала, что ты никогда не вернешься. Где ты был? Ты видел пожар? Что случилось с твоими ботинками?

– Да, я видел это, ребенок. К сожалению.

У нее были короткие волосы и огромные коричневые глаза. Она рассмеялась.

– Я скучала по тебе. Я читала Пелатова, а затем внезапно поняла, что ты здесь.

Он посмотрел на нее.

– И больше ты никого не видела?

– Нет. Я не выхожу. Я знаю, что там опасно.

– И как ты узнала об этом?

– Ну, ты сказал мне.

– Хм?

Она не осмелилась взглянуть ему в глаза.

– И незнакомцы на улице. Я видела их из окна.

Он посмотрел на старуху. Она пожала плечами.

– Я не могу за всем углядеть.

– Прости, дедушка, – сказала девушка и вновь обняла его.

– Нет, нет, Сьюзен. Это я должен извиняться. Трудно приходится ребенку, живущему с суетливой старой няней и раздражительным дедушкой, который вечно отсутствует.

– У тебя есть работа, – сказала она. – Это – большая тайна. Именно поэтому ты защищаешь меня.

– Что ты имеешь в виду?

Она опустила глаза.

– Я никогда не видела свою мать. Но я знаю, что она умерла при родах, в тот же самый момент, когда Пифия прокляла мир.

– Это старуха рассказала тебе?

– Не Мамлаурея. Моя мать сказала мне. Я все еще слышу ее мысли. И отца тоже. С тех пор, как он погиб в битве.

– На одном из мерзких кораблей Рассилона.

Сьюзен улыбнулась.

– Мать сказала мне, что я являюсь последней из настоящих детей Галлифрея.

– Дорогая, – сказал он. – Именно поэтому ты столь бесценна.

– Но ты всегда будешь со мной, дедушка. Я никогда тебя не забуду.

Дороти наконец заметила лицо Доктора. Он отвернулся. Изумленное опасение промелькнуло во взгляде.

Время застыло, поскольку он увидел призраков в окне.

– О, нет. Не теперь! – Он одёрнул жилет. – Куда делась приватность?

– Мы прибыли, чтобы вернуть тебя, – сказала Инносет.

– Зачем?

– Ради тебя, Доктор, – сказала Романа. Он посмотрел на Инносет.

– Мы знакомы?

– Да, Улитка. Это – я. Ты вернул меня.

– Инносет? – мягко сказал он. – Я думал, что потерял тебя. – И затем его тон изменился. – О, очень удобно. Любое оправдание сгодится, чтобы провести миленькую ознакомительную прогулку по времени до семейных проблем.

– Доктор! – сказала Лила. – Никогда не говори так!

– Это может быть удобным случаем, – добавила Романа.

Подошел Крис.

– Мы даже не знаем, кто эти люди.

– Хорошо. Я тоже. Убирайтесь!

Дороти пришла в отчаяние.

– Доктор, разве ты не доверяешь нам?

– Доверять вам? Я даже себе не доверяю.

– Мы не можем уйти, – сказала Инносет.

– Почему?

– Твой разум укрылся в теле Криса. Если мы потеряем тебя, то и его также. Ты этого хочешь?

Он посмотрел на них.

– Вмешивающиеся нахальные спутники.

– Только одни неприятности, – сказала Дороти.

– Абсолютно.

– Никаких подглядываний, – сказала Романа. – Слово президента.

Он кивнул и вернулся обратно.

– Нет, дедушка! Я не оставлю тебя! – Девушка отчаянно цеплялась за него. Ее глаза были красны от слез.

– Ты не можешь оставаться здесь, Сьюзен. На Галлифрее слишком опасно. Семья Мамлауреи позаботится о тебе.

– Я не уйду. Я хочу быть с тобой и помогать.

– Сьюзен! – В его голосе послышалась властная нотка. Она удивилась. – Ты должна пойти. Возможно, я тоже. Надолго.

– Куда? – прошептала она.

– Не знаю. Но я всегда буду с тобой. И однажды я вернусь. А ты будешь вспоминать меня.

Он крепко обнимал ее, когда в комнату вошла старуха с двумя сумками и плащами.

Сьюзен стихла, поскольку она была готова к отъезду.

Он выбрал несколько книг с полок и положил в ее сумку. Затем он вновь обнял ее.

– Пожалуйста, береги себя, дедушка.

– И ты, дорогое дитя.

– Я буду ждать. – Она выбежала из комнаты за няней.

Старик – по крайней мере, он казался очень старым – некоторое время стоял у окна. Вернувшись в комнату, он подошел к полкам, медленно проводя рукой по корешкам книг.

Всегда одно и то же, – сказал он.

Он спустился вниз по лестнице и вышел на улицу.

– Я думала, что на Галлифрее не было родителей, – сказала Дороти. Доктор повернулся к ней.

– Некоторые считают это преимуществом, – сказал он и растворился в воздухе.

– Когда-то были родители, – пояснила Инносет. – Смотря, насколько далеко Вы возвращаетесь.

Вновь они последовали за Доктором.

– Я предполагаю, что речь идёт о проклятии Пифии, – подвела итог Дороти.

Далекий пожар затух, но дым все еще дрейфовал по городу, душа серое утро. Строилось множество новых зданий. Здесь присутствовал оптимизм, утраченный в более позднем Капитолии, который они знали.

Верхний город строился на обширных арках. Они пересекались с другими арками и мостами, несущими здания и сады, соборы и колокольни.

Пока они летели к центру города, солнце прорвалось через дым. Это было бледное холодное солнце, но Инносет открыто заплакала при его появлении.

– Лила? – спросил Крис. – Ты в порядке?

Она держала за руки его и Роману, но была бледна, а глаза потемнели.

– Это из-за полёта, – сказала она. – Пройдет.

Впереди была башня высотой в сотню арок. Доктор шел на встречу на высший уровень, который был щедро усажен зеленью.

Человек в темно-красной одежде стоял среди серых роз, растущих там. Он был невысок и носил пышные усы. Он изучал шахматную доску, её фигуры находились в середине игры. Но в пределах каждого квадрата шла еще одна игра с ее собственными фигурами. Игра, которая нужно выиграть, чтобы квадрат смог стать частью большей игры.

Доктор подошел поближе, чтобы посмотреть на это, явно очарованный и неспособный сопротивляться этому.

Глубоко в пределах тех внутренних площадей, были еще площади, невидимые глазу. Доктор то ли сжимался, то ли фигуры росли вокруг него. Другие почувствовали себя вовлеченными.

– Где ты был? – потребовал человек в красном, и игра прервалась.

Другой человек, темный, скрытый, за которым они следовали, стоял перед ним со взглядом презрения.

– Убегал от твоих личных охранников, Рассилон. Почему они пытались убить меня?

Дороти почувствовала, что рука Инносет напряглась при упоминании этого имени.

– Я проинструктировал их найти тебя. Не больше.

– Они превзошли себя.

Правитель Галлифрея изучал глубины шахматной доски.

– Я не могу позволить себе потерять тебя.

– Почему? Что тебе нужно?

– Ничего, – ответил Рассилон. – Ты должен знать, что я предпринял действия, которые счёл необходимыми для продолжения своих реформ.

Другой подошёл к краю сада, где с балкона не был виден город.

– Я предупредил тебя. Чистка – не лечение. Если кровь продолжит литься, ты вскоре утонешь.

– Но у меня так мало времени!

– Поскольку ты не доверяешь никому продолжить твою работу.

– Это слишком дорого. И теперь я даже не могу доверять своим охранникам, чтобы позвать друга.

– Друга? – Другой казался удивленным. Он сложил руки на груди как священник.

– Да, – настаивал Рассилон. – По крайней мере, я могу доверить тебе критиковать меня.

– А те инакомыслящие в храме? Они тоже были твоими друзьями? Это было их мученичество или что-то еще, на усмотрение твоих охранников?

Рассилон последовал за ним мимо роз.

– Ты не должен уходить. Галлифрей нуждается в твоем мудром совете.

– Ошибаешься, – сказал Другой.

– Нет. – Рассилон был серьезен. – У нас есть путешествия во времени. Гармония. Станки и Дома. У нас снова есть будущее. Ничего из этого не было бы возможно без тебя. Перед лицом исчезновения у нас появилась стабильность.

– Слишком стабильно. Слишком большая гармония. Галлифрей без конца. Галлифрей бесконечно. Дети станков Рассилона будут иметь тринадцать жизней. В то время как у нас, дорогой друг, обреченных реликвий другой эпохи, есть только одна короткая жизнь. – Он вздохнул. – Время найти что-то получше.

– Ты не можешь уйти, – сказал Рассилон. Темная фигура встряхнула головой.

– Я завещаю тебе свои розы, Рассилон. Их мучают, режут ножницами. Ты можешь устроить чистку им.

Как только он начал уходить, в воздухе возникла вспышка. Паутина электрического синего цвета замерцала по саду.

– Ты не можешь уйти, – сказал Рассилон.

Доктор предупреждающе посмотрел на спутников перед приближением к темной фигуре.

– Сети энергии? – сказал человек. – Ты так боишься потерять меня? Чего ты действительно боишься, Рассилон?

Рассилон холодно изучил его.

– Спустя столько времени, я по-прежнему едва знаю тебя.

Это, казалось, понравилось заключенному.

– Они говорят, мой лорд президент, что у тебя слишком много неестественных сил.

– У меня?

– Разве ты не знал? – Он отошёл назад к балкону. Рассилон последовал за ним.

– Наше узкое восприятие считает их неестественными. Я называю их другими силами.

– Их переоценивают, – сказал Другой.

Дороти заметила, как что-то переместилось по беседке. Тень фигуры, которую она не смогла узнать.

Другой изучал мерцающий барьер.

– И это тот, кто утверждал, что презирает суеверия.

– Я изгнал суеверия, – ответил Рассилон. – Я закрыл ворота во Время Хаоса.

– И я могу назвать, по крайней мере, четыре внешних мира, которые возвели храмы в честь Рассилона.

– Против моего специального указа.

Другой обернулся к нему.

– Тогда убери статуи. Или ударь их ударом молнии.

– Это – сила, которую ты никогда не предлагал мне, – сказал Рассилон с кривой улыбкой. Гнев назрел в глазах его заключенного.

– Я не буду связан сделкой крови или договором. Я просто попробую.

– С моего одобрения, или с твоего?

Другой улыбнулся.

– Рассилон, Народный Бог. Звучит странно.

– Положение, за которое ты, естественно, не несёшь никакой ответственности.

– Я сообщу. Ты не должен слышать.

– Но ты слишком ценен, чтобы уйти!

– Я не буду пленником! – Другой ударил кулаком по сетям энергии. Фиолетовые искры полились среди роз.

Рассилон отступил назад, заметив фигуру.

– Кто Вы? Что Вам нужно?

Темная фигура выплыла на дымный солнечный свет.

– Мне надоело. Надоело правление великой державой. Кто хочет быть заложником в игре?

– Ты? Бросишь власть и манипуляцию? – рассмеялся Рассилон.

Другой сжал пальцы. В холодном воздухе раздался взрыв. Сеть энергии распалась. И рядом с ним находилась Рука Омеги.

Рассилон следил за коробкой. От ее поверхности исходил пар. Она потрескивала.

– Ты никогда не бросишь это, – сказал он. – А как насчет твоей Семьи? Думаешь, что спрятал ее? Её ты тоже возьмешь с собой?

– Правь мудро, Рассилон, – сказал Другой. – И остерегай учеников поклоняться изображениям, а не человеку.

Он беспрепятственно спустился с башни. Коробка держалась рядом.

– Охрана! – крикнул Рассилон. – Запечатайте причалы времени. Никто не должен уехать!

Доктор пошел за Другим.

– Подождите, – сказала Дороти, но они направились по его следу. – Я кого-то видела. Кто-то еще наблюдал.

– Где? – спросил Крис.

– Когда они отошли от башни, другая иллюзорная форма отправилась за ними.

– Кто он? – спросила Романа.

– Чёртов кузен, – сказала Дороти.

– Наш кузен Глоспин, – ледяным голосом произнесла Инносет. – Я должна была знать, что он последует за нами.

Лила попробовала отделиться от группы.

– Я разберусь с этой малодушной бессердечной змеей.

– Не нарушай линию, – предупредила Инносет. – Если ты остановишься, чтобы бросить ему вызов, мы потеряем и тебя и Доктора.

Другой стоял перед новым муниципальным зданием, глядя вниз на город. Коробка держалась рядом.

Проходящие жители игнорировали его.

– Уйди, – сказал он коробке, но она уже исчезла.

В небе появилась вспышка, сопровождаемая эхом взрыва. Шар пламени поднимался от космодрома.

Он шел сквозь поток людей, бегущих из здания. Доктор двигался за ним, сопровождаемый своими спутниками.

Ворота и запечатанные двери открылись, как будто узнали Другого. Он проигнорировал знак опасности и прошел прямо к сердцу комплекса. Огромное хранилище открывалось вверх и вниз; от овальных стен, испещренных прожилками, доносился звук инструментов.

– Предупреждение, – объявил синтетический голос. – Защитное одеяние должно быть надето на дающую потомство камеру.

Доктор шел за Другим по проходу, ведущему в камеру. Сквозь спокойный воздух он предвкушал увидеть специфическое и первое священное место.

Наблюдатели задержались на входе.

– В чем дело? – сказала Лила. – Я думала, что он покинет Галлифрей. Доктор и Другой остановились перед центром моста.

Романа смотрела на Инносет.

– Вы знали, не так ли?

Кузина Доктора опустила глаза.

– Я думаю, что мы должны уйти, – сказала она.

– Почему? – спросила Дороти. – Мы нужны Доктору.

Крис кивнул.

– Не теперь. Инносет права. Не думаю, что нам стоит смотреть.

Из камеры донесся сильный гул. Взревела сирена.

Дороти оглянулась, когда они потащили ее. Доктор, крошечный рядом с массивной фигурой, обернулся, чтобы посмотреть на них. На мгновение их взгляды пересеклись.

Его голова внезапно повернулась к кому-то другому.

– Это – Глоспин, – крикнула Дороти.

Темный призрак наблюдал с одного из верхних коридоров.

Пока группа поворачивалась в беспорядке, волна энергии достигла максимума. Ослепляющий поток света полился струей с потолка камеры. Он бил в центр моста.

Другой вступил в свет. Сырая энергия, яростный, первобытный, живой материал, болезненный для глаз, истребила дотла человеческую форму.

Раздался вздох.

Доктор стоял один, смотря в глубины света. Глоспин повернулся и исчез.

– Жаль, – сказала Дороти. Они передвигались в тишине.

Пролетая по пустынному зданию, Инносет сказала:

– Легенды обманывали. Другой никогда не покидал Галлифрей. Он умер в каскадах энергии, способной дать потомство, так же, как Пифия бросилась в Пропасть Воспоминаний.

– Неопровержимое доказательство, кузина, – усмехнулась другая фигура, появившаяся на пути. – Или твой мозг размягчился от пострегенеративной травмы?

– Уйди, Глоспин, – ответила Инносет. – Это личные воспоминания.

– Но он прав, – сказала Романа. – Той камерой был первый станок. Главный распределитель, из которого станки отправлялись в Дома.

Глоспин кивнул.

– Верно, кем бы Вы ни были. Другой ушел в систему. Монстр бросился в случайный генетический поток, чтобы повторно появиться неизвестно где!

– Это ничего не доказывает, – сказала Инносет.

– Но не нам. И кое-что объясняет. Не забывайте Руку Омеги.

Он посмотрел на группу.

– Она оставила Галлифрей, – сказала Романа. – Легенды гласят, что Другой украл ее. Или она улетела за ним к звездам, и никто ее больше не видел.

Дороти подумала о вещах, о которых она не будет говорить. Она видела, что Глоспин наблюдал за ней, пока перебирал пальцами травмированной руки.

– Туда, – указала Лила, поскольку фигура Доктора поплыла в небо. Она схватила Глоспина за ноги, поскольку тот бросился в погоню.

ГЛАВА 31. Новые времена для старого

Тёмный льющийся свет. Дни и ночи мерцали в быстрой процессии вокруг путешественников. Время двигалось снова.

Здания были достроены. Огни мигали как глаза демонов.

– Разве мы не можем вернуться в Дом? – подумала Дороти. – Что ещё мы можем увидеть? Не было никаких признаков Доктора.

Наблюдатели следовали за Глоспином над городским пейзажем, пока тот не спустился к высокому парапету, украшенному трепещущим флагом.

Беловолосый человек наблюдал, как процессия спустилась под мост.

– Невероятно. Просто невероятно. – Его плечи дрожали от смеха. Он повернулся, чтобы рассмотреть величественные здания и арки вокруг него.

– Это не может быть он, – прошептала Романа. – Скажите, что я ошибаюсь.

– Это – он, – сказала Инносет. – Первый Доктор. И то, куда он сбежал. В прошлое. Единственное место, где он может не опасаться преследования.

Глоспин, бывший неподалеку, усмехнулся.

– Круг замкнулся, кузина.

Толпа, выстроившаяся вдоль дороги, приветствовала негромко, но рев их мыслей был оглушителен. Церемониальный экипаж тащил рогатый высокий монстр. Его пассажир поднял руки в триумфе.

– Это он, – пробормотал старый Доктор. – Сам Рассилон! Невероятно! Кто он себя возомнил, а? Выглядит как мифический властелин!

Он посмотрел на маленькую пирамиду из желтого камня, нетипичную для сводчатой архитектуры. В одной из сторон открылась дверь, и Рука Омеги, истрепавшаяся с возрастом, выскользнула наружу.

Немедленно взревели сирены, затмив гул толпы.

– Что ты делаешь? – пожаловался старик, поскольку коробка выталкивала его вперед. Внизу водители быстро увозили экипаж Рассилона. Охранники разгоняли толпу.

Коробка тянула старого Доктора вниз по лестничным пролетам, не обращая внимания на то, что ее могут увидеть, пока они не достигли безлюдного сквера.

Мемориал Омеги возвышался над ними.

– Ну? – сказал старик. – И что мне делать, хм? Почему я здесь?

Коробка проигнорировала его и, подлетев к подножию памятника, улеглась, издав удовлетворенный шум.

Он неопределённо пошевелил тростью венок из серо-жемчужных роз. Крики встревожили его. Охранники бежали к скверу со всех направлений.

Коробка тут же взлетела, чтобы встретить их. Число охранников увеличивалось. Они несли сверхмощное оружие, явно разработанное для того, чтобы уничтожить Руку.

Когда появились первые вспышки, старый Доктор скользнул за памятник и проворно побежал в укрытие.

Охранники шли за ним. Он метался по переулку в поисках выхода.

* * *

Время снова застыло. Доктор в жилете стоял там.

– Кузен Глоспин и Знаменитая Пятерка, – сказал он. – Уже достаточно увидели?

– Я и так знал, – сказал Глоспин. – Это только подтверждает, что ты использовал нас.

– Тогда уходите, – ответил Доктор. Подошла Романа.

– Мы пришли, чтобы вернуть тебя.

– Зачем? Разве вы не можете позволить себе потерять меня? Ну, буду я с вами. Не смотри так, Инносет. Я не могу помочь тому, кем, возможно, был.

– Ты знал? – спросила Инносет. – Вот что важно.

Доктор посмотрел на старшую/младшую версию себя, пойманную в ловушку в тупике.

– Нет, – ответил он. – Я понятия не имел.

– Лгун! – сказал Глоспин. Лила ринулась к нему.

– Убирайся назад, змеиный язык!

– Важно? – сказал Крис. – Разве все мы не являемся его должниками?

Дороти кивнула.

– Конечно, да. Кем бы он ни был, он – все еще… – Она поколебалась. – Он все еще Доктор.

– Больше, – сказал Крис.

– Да. Много больше.

Глоспин подошел ближе к маленькому человеку.

– Что там происходит, Червоточина? Что ты еще скрываешь?

Доктор улыбнулся.

– Ничего, Кузен. Не имеет значения. Только помни. Я не знал.

* * *

Старый Доктор был пойман в ловушку в переулке. Он поворачивался, чтобы бросить вызов своим преследователям, когда рядом с ним открылась дверь, за которой стояла девушка.

– Дедушка, ты здесь!

Он посмотрел на нее перед тем, как метнуться внутрь. Позади него раздался звук взрыва.

Он позволил ей взять себя за руку и вести между колоннадами, пока они не достигли маленького внутреннего дворика, заполненного тряпками и старой одеждой.

– Дитя, – хрипло сказал он, пытаясь отдышаться, – как мне отблагодарить тебя?

Ее темные волосы растрепались по тонкому лицу. Она смотрела на него огромными карими глазами.

– Дедушка? Ты сказал, что я узнаю тебя, когда ты вернешься.

– Дедушка?

Она отпустила руку.

– О, я знаю, что это ты. Я узнала бы тебя где угодно.

– Невозможно, дитя, – парировал Доктор. – Дедушка! Я никогда тебя раньше не видел!

– Но это ты. Я уверена. – Она выглядела обиженной.

– Действительно?

– Да.

– И что заставляет тебя так считать?

– Я знаю, дедушка. После пожара ты отправил нас на Терсур, но космодром был закрыт и там произошел взрыв. Я вернулась домой, но ты ушел.

– Домой?

– Но я не могла оставаться там, – она вытащила из груды тряпок несколько книг. – Мне пришлось жить на улице. Я меняла книги на пищу. Я целый год ждала тебя, дедушка. Сегодня год.

Он положил руку ей на плечо.

– Я не знаю, дитя. Я действительно не знаю.

Ее глаза умоляли его.

– Ты изменился. Ты выглядишь по-другому, но я узнаю твои мысли. Ты не помнишь меня? Старик кивнул.

– Нет, юная леди. Я не знаю тебя. – Он посмотрел искоса, словно ему пришла внезапная мысль. – Но твое имя… Сьюзен?

– Да, дедушка.

Поблизости послышались крики.

– Мы не можем остаться здесь. Я должен вернуться в ТАРДИС.

– Время и Относительные Измерения в Пространстве, – рассмеялась она. – Я подала эту идею.

Он не поверил.

– Куда идти? – спросил он.

Она собрала сумку с книгами и повела его по пустынным коридорам, рассказывая о своей жизни с тех пор, как он оставил ее. Ее няня исчезла, и она ночевала в руинах заброшенного храма.

Сегодня первый фестиваль свободы нарушил сигнал тревоги, и теперь был объявлен комендантский час.

В конечном счете, они подошли к пустынному парапету, где стояла пирамида. По-прежнему звучала сирена.

Он посмотрел на нее с нежностью.

– Сьюзен, я думаю, что ты приняла меня за кого-то другого. Кого ты хотела увидеть…

– Нет, – возразила она. Он поднял палец.

– Позволь мне закончить, дитя. Я не могу оставить тебя здесь. Я изгнан из собственного времени, но на этом старом корабле я планирую сделать небольшой осмотр достопримечательностей перед тем, как где-нибудь осяду. Ты присоединишься ко мне, хм? Думаю, что мне нужна компания.

Она обняла его. Пораженный, он опустил руку, а затем тоже мягко обнял ее.

– Да, я думаю, что мы сработаемся, – сказал он, сопровождая ее в пирамиду. – Но у дедушки осталось небольшое дело, если ты не против.

Когда дверь начала закрываться, наблюдатели взглянули на призрачный длинный черный ящик, который пулей вылетел из тени в сужающийся промежуток.

Они услышали напряженный гул неуклюжих двигателей и пирамида исчезла.

* * *

Доктор исчез. Другие почувствовали себя тянущимися за ним, в то время, как звезды растворялись в темноте вокруг них.

Глоспин тоже стал уходить.

– Давайте посмотрим, как Червоточина вывернется из этого, – позвал он.

– У тебя по-прежнему нет существенных улик, – парировала Инносет.

– Нет? У меня здесь достаточно опытных свидетелей, чтобы испепелить его. Лила сердито оторвалась от группы.

– Ты заплатишь за это!

Она повисла в воздухе, игнорируя их просьбы. Они уже скользили в пустоту вне ее досягаемости.

Так или иначе, гнев ее был направлен на Глоспина. Он повернулся, чтобы избежать столкновения, но она ухватилась за его лодыжку.

Остальные ясно услышали ее голос.

– Возвращайся домой, змеиный язык. Я не могу убить твою душу, но я буду следить за тобой, пока ты не завоешь о милосердии!

Темнота поглотила их всех.

* * *

Они пробудились в кругу. Инносет, Романа, Дороти и Лила. Круг рук распался.

Доктор резко сел. Он потрогал лицо.

– На что я похож? Я был мертв?

Крис застонал и поднял руку к набухшим венам на висках. Фигура в черном прошла между охранниками.

– С возвращением, оба президента, – сказал он с улыбкой. – И мои сбежавшие гости тоже. Спасибо, что привели нас сюда.

– Мы знакомы? – спросил Доктор. – Кажется, мы встречались в траншеях Скаро?

– Ферейн, – сказала Романа. – Директор Преданности в НАВ.

– Вы следили за нами, – нахмурилась Дороти. – Нам позволили сбежать из Капитолия.

– Именно, – сказал старик. – И вы все под арестом Дома.

ГЛАВА 32. Никаких нарушителей

– Ты выглядишь лучше, – сказал Крис. Доктор схватил молодого человека за рукав.

– Я сделал нечто вроде уборки. – Его ноги подкосились.

Измученная группа тихо шла по Дому. Когда они проходили по мосту, Доктор изобразил такой шаблонный прыжок, что Дороти хотелось рассмеяться.

– Я выбросил за борт мое подсознательное, – пробормотал он, когда они изо всех сил пытались вытащить его обратно.

– Это было разумно? – спросила Романа. – Любая энергия, даже артронная, должна куда-нибудь уходить.

– Это того стоило, если помогло Крису.

Он топнул ногой и громко крикнул в сторону охранников:

– Я застрял!

Крис кивнул.

– Спасибо. Голова прояснилась.

– Хорошо. Позаботься о воспоминаниях для меня.

В воде внизу кружилось что-то белое.

– Поднимите его, – крикнул Ферейн. Подошел командир агентов.

– Я сделаю это, – сказала Дороти. Она наклонилась к его уху. – Как глубоко похоронен Дом?

– Зачем?

– Боже, как с тобой тяжело! – вздохнула она. – Помнишь нитро-9, который ты вечно конфисковал у меня?

– Несколько канистр, – согласился он. – Положил в самый большой карман. – Она залезла туда, хотя он сопротивлялся. – Доктор, я знаю, что ты не бережёшь карманы, но этот материал смертелен.

Канистры были влажными и ржавыми. Она посмотрела ему в глаза.

– Ты в порядке теперь?

Его безграничные глаза, как и Галлифрей, имели своё собственное время.

– В основном. Но я рад, что ты спросила.

Он внезапно согнулся.

– Несите меня, – сказал он командиру. – Я хочу найти моих кузенов прежде, чем они навредят.

* * *

Дом никогда не видел День Другого, похожий на этот.

Недавно вернувшийся Глоспин презрительно улыбался, глядя на еще одну ссору. Пол в Зале был усыпан грудами книг, одежды и других вещей. Капитан Редред пробовал удержать их, но истощенные кузены несли добычу с корабля Доктора как уборщики после стихийного бедствия.

Около станка все еще неподвижно стояли два драджа, смущая открытый труп Квинца.

Из дальнего конца Зала раздался крик, когда Ринд и Оуис выходили из ТАРДИС с очередными охапками одежды.

Вместе с незнакомцами, одетыми в форму, к ним приближался неописуемый в своей ярости Доктор.

– Моё! – вопил он, выхватывая вещи у удивленных кузенов. – Убирайтесь из моей ТАРДИС! Вон!

Его глаза сверкали, когда он бросил вещи в двери и повернулся, чтобы взять ещё.

– Это мой корабль! Как вы посмели?

Редред схватил его за руку и был отбит острым крюком.

Доктор оббежал агента и энергично бросился в ТАРДИС, хлопнув дверью. Агенты окружили дверь, пробуя вытащить его.

– Так, так, – произнёс Глоспин. – Вы больше никогда не увидите его снова.

На верхушке синей коробки вспыхнул свет. Спутники вскрикнули.

Тогда свет погас. Корабль издал предсмертный хрип.

Открылась дверь. Затем появился Доктор и медленно поднял руки.

– Я вывел корабль из строя. Полностью перекрыл энергию. Теперь там ничего нет.

Несколько кузенов сердито забормотали.

– Кто вообще знает, как работают внутренние конфигурации, – прошептал он Романе. Крис и Инносет подошли к ним.

– Надеюсь, что в этот момент там никого не было, – сказал Глоспин. Оуис посмотрел на Инносет в грязной одежде.