Текст книги "Лангбэрроу (ЛП)"

Автор книги: Марк Плэтт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

* * *

Гонг ударил второй раз.

Кузены собрались в пещере, украшенной гирляндами из зала. Инносет, Глоспин, Джобиска, Ринд, Оуис.

Никто не говорил. Никто не смел.

Они бродили между огромных столов, с тревогой глядя на фамильное серебро (рыбные ножи были заложены) и особенно на центральное место, не зная, где сесть.

Они знали, что Саттралоп должна сидеть во главе стола, но для них оставалось на выбор пять мест из сорока четырех возможных.

* * *

Дороти пыталась принять всё это, пока Лила, по просьбе Доктора, рассказывала, что она знала о происхождении галлифрейских семей: Великий раскол и проклятие Пифии, которое привело к бесплодию планеты; создание Рассилоном генетических Станков и жилых Домов для стабилизации исчезающего народа.

– Рассилон был большим интриганом, – добавил Доктор. – Большинство приписываемых ему инноваций были введены другими.

Дороти подумала, что в его голосе звучит обида.

Он рассказал им о своих разногласиях с семьёй по поводу дальнейшей политической карьеры. Он скрытничает, подумала она. «Небольшие разногласия» не похоронили бы Дом заживо.

– Дом Лангбэрроу был построен на склоне горы Ланг на южном хребте в двух днях пути от крепости Рассилона, защищавшей от мародёрства шобоганов спустя три века после смерти Рассилона. Дом выходил к реке Кадонфлуд, которая протекает…

Это было чересчур много для того, чтобы отобразить в зеркале все ветхие достопримечательности Дома.

Всё северное крыло было затоплено, но Дороти смогла что-то разглядеть в кружащейся чёрной воде.

В зале кузены Доктора молча сидели вокруг обеденного стола во главе с чем-то, чего она не смогла рассмотреть.

– Это лесной зверь! – воскликнула Лила, увидев следующее изображение.

– Это – Барсук, – ответил Доктор.

Огромное, похожее на медведя, видимо, работало над управлением кабины трансмата. На мгновение изображение сменилось зловещим лицом.

– Саттралоп, – произнёс Доктор и быстро закрыл зонтик. В дверь снова вошла Инносет.

– Вы должны спуститься, – сказала она. Доктор отвернулся и нахмурился.

– Что такое День Другого? – спросила Дороти.

– Просто глупый языческий праздник, – пробормотал он. – Как июльский или августовский неприсутственный день в банках.

Инносет строго взглянула на них.

– Другой был одним из трёх правителей старого мира, наряду с Рассилоном и Омегой.

– О, да, – сказал Дороти. – Как Рука…

– Эйс!

– Но Другой восстал против Рассилона и был изгнан, – вмешалась Лила. – Он украл Руку Омеги.

Дороти усмехнулась.

– В самом деле?

– Зависит от того, чью версию вы прочли, – сказал Доктор. Инносет посмотрела на него.

– В День Другого празднуется его изгнание. Теперь, пожалуйста, спуститесь к ужину. Доктор указал на принесённую одежду.

– Единственная возможность возродить Саттралоп – это концентрация Дома на чём-либо. Гонг прозвучал в третий раз.

Он посмотрел прямо в глубину зеркала.

– Нет. Думаю, я останусь здесь.

Библиотека начала дрожать.

Инносет отступила назад, когда на Доктора начали надвигаться два стула. Он отступил в проход между полками. Дверь распахнулась, впуская драджа. Он вытащил Лилу и Дороти из обезумевшей комнаты.

До них донеслась яростная волна.

Ядра данных вылетали из своих стеллажей, как снаряды. Доски вырывались из пола и бросались на Доктора. Когда он исчез среди качающихся полок, они увидели, как белые ветви, отрывались от потолка и тянулись вниз, как корявые пальцы.

Они услышали его крик, и затем все стеллажи нагнулись над ним.

– Доктор! – закричали Дороти и Лила. Ответа не было. И, несмотря на всё это, Крис продолжал крепко спать.

ГЛАВА 26. Игры случая

– Он придёт, – сказала Инносет.

– Он может быть мёртв, – сказала Лила.

– Или ранен, – сказала Дороти. – Мы должны были остаться.

– Он придёт.

Кузены и компаньоны Доктора ждали в Зале в стеснённой тишине.

Высокие банкетные столы были размещены вокруг станка Дома со стеклянной шкатулкой, где спал Квинц, напоминающей декоративную вазу в центре. Сорок пять мест были установлены вокруг стола, но все сгруппировались в две противостоящих группы в одном конце. Ничьи ноги не касались пола.

Друзья против Семьи.

Каждый смотрел на тело на столе.

Что-то прогрохотало под полом, а затем огромный взрыв открыл каменные плиты. Взъерошенная фигура выпрыгнула из пропасти в Зал.

Доктор еле стоял на ногах и, покачиваясь, смотрел на собравшихся.

– Так, так. Самая разрушенная семья Галлифрея!

– Боже, он пьян, – подумала Дороти. Она спустилась вниз, чтобы дать ему место между собой и Лилой.

Он выглядел отнюдь не торжественно, а его одежда была взъерошенной и пыльной. Позади отверстие в полу закрылось с хрустом и вздохом.

– Очаровательно, – сказал он, язвительно рассматривая стол. – Не стоит унывать. Это – вечеринка. Поздравляю вас всех с Днём Другого!

Жестом фокусника он вынул букет из рукава.

– Очень празднично, – сказала Дороти. – Что с тобой случилось?

– Ты же знаешь, на что походят библиотеки. Они не терпят отсрочек. – Он пытался держаться невозмутимо, но его голос слегка дрожал. И у него был подбитый глаз. – Саттралоп должна строже контролировать Дом. Я никогда прежде не был избит библиотекой. Не рекомендую пробовать.

Он ввзглянул на Криса, который спал на стуле позади Лилы.

– Мы не можем разбудить его, – сказала она. – Он спит слишком глубоко.

Дороти последовала за взглядом Доктора вверх, где в сети паутины висела знакомая форма.

– Иисус, как она оказалась там?

– А как мы оказались здесь? – огрызнулся он.

– Ты всегда так обращаешься со своими друзьями? – раздался голос Инносет с другого конца стола.

– Так же, как и с семьёй, – сказал Ринд.

– Скажи слово, Доктор, и я заставлю этих твоих несчастных кузенов уважать тебя, – прошептала Лила.

Он встряхнул головой.

– Не волнуйся. Они так не наслаждались в течение многих столетий. Он повернулся к компании.

– Теперь позвольте мне угадать, что находится в сегодняшнем меню.

– Рыба, – сказал кузен Ринд.

– И мои покупки из магазина, – добавила Дороти. Она кивнула на поднос с дольками высохшего на солнце помидора.

– И пустоголовки, – сказал Оуис, нетерпеливо наклоняясь вперёд к предлагаемому, блюду. Доктор подозрительно нахмурился.

– Это мой пуловер?

Ряд шерстяных вопросительных знаков выглядывал из-под туники Оуиса.

– Проиграйте и плачьте, найдите и держите! – пропел тот, возвращаясь к блюду.

– Доктор, это правда? – прервала Инносет. Он проигнорировал блюдо Оуиса.

– Правда что?

– Что ты не позволишь мне стать следующей Домоправительницей, чтобы мы выжили.

– Он – преемник Квинца, – обрезал Ринд. – Будь возможность, он бы всех нас выгнал из Дома.

– А как насчёт меня? – спросил Оуис. – Он говорит, что я вообще не имею права на существование.

– Когда мы пойдём домой? – сказала Джобиска.

Пока они препирались, Доктор медленно снял шляпу и трепал за край.

– Давайте посмотрим, что скажет Квинц. Внезапно всё смолкло.

Доктор посмотрел на Глоспина, сидящего поодаль от других.

– Я не сказал ни слова, – пробормотал кузен.

Быстро, как вспышка, прежде, чем стул смог возразить, Доктор поднялся на банкетный стол и начал прокладывать путь между свечами и хрусталем. Цепочка следов на скатерти показывала его дорожку к стеклянному гробу.

Кузены зашумели. Раздались крики «Нет!» и «Не трогай его!»

– Почему? – спросил он. – Чего вы боитесь? – Он склонил голову и положил букет поддельных цветов на крышку гроба.

– Покойся быстрее, – сказал он спокойно.

– Как ты смеешь! – раздался в Зале голос Саттралоп.

– Всё будет разделено поровну, – заметил Доктор, наблюдая бегство лодок с приправой.

Трость Саттралоп грохотала по каменным плитам, пока та с трудом пробиралась к столу. Драджи шли позади.

– Спускайтесь, сэр! Всеми огнями в кухне, вниз!

Доктор слегка улыбнулся. У Дороти появилось неприятное чувство, что он собирается сыграть на ложках. Она взглянула на Лилу, крутившую нож.

Кузены с открытым от удивления ртом наблюдали, как он шагает по столу, чтобы встретить Домоправительницу. Подойдя, он встал на колени среди столового прибора и наклонил голову.

– Кузина Саттралоп, спасибо за Ваше гостеприимство. Это честь для меня.

– Честь? – Саттралоп с трудом контролировала гнев. Она подняла глаза к галереям и продолжила: – Когда-то здесь были действительно благородные люди.

Как властный суверен, она протянула руку. Доктор пожал плечами.

– Жизни зависели от подписанного контракта здесь, поцелованного кольца там. Семейные традиции для меня теперь мало что значат.

Он вытянулся вперед, чтобы поцеловать её деревянное кольцо, но старуха схватила его за ухо и потянула со стола.

Он завизжал и упал на пол, но ее костистые пальцы продолжали держать. Лила и Дороти вскочили, чтобы помочь ему, но драдж блокировал им путь.

– Что ты сделал с завещанием Квинца? – спросила Саттралоп, дергая за ухо. Его лицо выражало сильную муку. – Что ты сделал с остальными кузенами? Жалкое подобие Червоточины! Верни украденное! – Она всё сильнее крутила его ухо. – Я не приношу извинения за угрозы Дома. Он очень сердит!

Она оттолкнула его.

– Конечно, он сердится, – сказал Доктор с пола. – Чего Вы ждали, если похоронили его вместе с Семьей?

– Я похоронила? Я? – Саттралоп повернулась, чтобы просмотреть на остатки кузенов. – Дом Лангбэрроу так стыдился того, что ты сделал, что похоронил себя сам и взял нас с собой!

Доктор застонал. Он встал на ноги и взглянул на ТАРДИС, хлопнув себя по карманам.

– Завещание, – пробормотал он. – У меня есть завещание. Инносет подошла к нему.

– Не теперь, – прошептала она. – Вы убьете нас всех, если не будете осторожны.

Она взяла его за руку и мягко повела назад к месту между Дороти и Лилой. Саттралоп поднялась наверх на собственное место во главе стола.

– В День Другого, время обновления, мы заверяем нашу преданность Дому.

– И мои именины, – пробормотал Доктор, разминая ухо. Он просигнализировал компаньонам встать. Крис спал, в то время как Саттралоп напевала заклинание.

– Главная Книга. Глава Прайдон. Стих шесть семь три.

– Лангбэрроу, – ответили кузены.

– Мы будем всегда возвращаться к станку, из которого сотканы.

– Древний Дом.

– Защищая поколения твоих друзей, начиная с рождения Нового Времени.

– Дом.

– Мы – твои планы, проекты и архитектура. Мы те, кто радуется имени…

– Лангбэрроу, – пропели они хором. – Лангбэрроу! Лангбэрроу!

Их крики пронеслись эхом через Зал, поднятым и повторенным стенами и галереями, лесом и камнем.

Кузены и гости с опаской переглянулись. Ушедшее в темноту эхо становилось более грозовым, как будто сам дом обрел дар речи.

ЛАНГБЭРРОУ! ЛАНГБЭРРОУ! ЛАНГБЭРРОУ!

Сквозь продолжающийся шум зазвучал голос Саттралоп.

– Ни один из Вас не должен когда-либо покинуть Дом снова! Семья наконец-то вместе! Глоспин внимательно посмотрел на сидящего напротив Доктора.

Доктор пристально глядел на ТАРДИС, качающуюся в сети.

Когда шум затих, ударили барабаны и гонги невидимых музыкантов. Сорок пять стульев, в большинстве пустующих, перетасовались, чтобы седоки увидели представление в открытом Зале.

Гигантские марионетки, больше, чем драджи, вышли из теней. Огромные разноцветные головы, укутанные плащами. Они двигались вполне самостоятельно.

– Весьма грустно, – пожаловался Доктор и резко упал вглубь стула. – Я думал, что мы сэкономим на этом.

– Начните мистерию, – сказала Саттралоп и ударила тростью.

– Этот ритуал, – сказала Лила взволнованно, – действительно ли это – Мистерия Нового Времени?

Доктор мрачно поклонился.

– Тогда я читала об этом, – продолжила она. – Но она же теперь не исполняется. Она считается утерянной.

– Точно так же как Le Sacre du Printemps? – добавила Дороти.

– Некоторым вещам лучше оставаться утраченными. – Доктор нахмурился, глядя из-за серебра на Глоспина. – Это твоя идея?

– В твою честь, – улыбнулся кузен. – Это традиция. Очень подходит для этого случая, как думаешь?

Доктор глубже зарылся в стул. Он с завистью глядел на Криса. Голова молодого человека откинулась назад, и он мягко похрапывал.

Гонги начали вращаться, повторяя мелодию, дикая флейта вопила как ветер. Появилась марионетка в синем плаще и с длинными серебряными волосами, полными драгоценностей. Один глаз был красен. Марионетка двигалась по Залу по спирали, вздымая плащ, как будто зовя за собой.

– Это – всевидящая Пифия, – сказала Лила. – А это – Рассилон. Теперь они будут бороться за будущее Галлифрея.

Появилась вторая, меньших размеров, марионетка. У неё были красные волосы и корона, и она махала серебряным жезлом или скипетром. Она стилизованно боролась с марионеткой Пифией; две фигуры, обменивающиеся ударами, больше походили на танцоров. В конечном итоге Пифия качнула головой, и флейта завопила в агонии. Барабаны покатились, гремя, и каменный пол Зала взломался. Марионетка исчезла в ледяной расщелине с криком и всплеском пламени.

– Сепалчезм! – закричали кузены, когда марионетка Рассилон подняла в триумфе оружие.

– Неточно, – пожаловался Доктор. – Рассилон не должен носить этот пояс.

– Стоп! Лучше напиши жалобу, – сказала Дороти.

Лила поспешила их успокоить. Зрелище явно поразило ее.

– Это было проклятие. Теперь Галлифрей обречен и там больше нет детей.

Ложный снег начал падать с галереи. Сквозь белый вихрь они наблюдали за медленной процессией марионеток, несущих маленькие свёртки. Каждая фигура поворачивалась, мягко кладя свою связку в трещину, куда упала Пифия. Дороти подумала о собственной матери, пеленающей её по вечерам. Она увидела, как Доктор понимающе взглянул на Лилу.

– Это – только игра, – прошептал он. – Ничего личного.

Лила выдерживала его взгляд в течение долгого времени. Она выглядела глубоко расстроенной.

– Я так сочувствую всем вам, – сказала она.

Он кивнул и мягко пожал её руку, но Дороти не смогла бы сказать, кто был расстроен сильнее. Она также заметила, что взгляд Глоспина никогда не отрывался от Доктора.

Марионетки двигались по кругу в том, что Инносет назвала мистическим Танцем Интуитивного Открытия. Сначала они жаловались идентичными движениями, кулаками грозя в небеса, соединяя головы в едином порыве.

Затем каждая медленно нарушала круг, находя собственный танец.

Две фигуры присоединились к Рассилону. Первая манипулировала пылающими шарами единственной рукой. (о, очень символично, – сказала Дороти.)

Вторая только что появилась на заднем плане. Она была безлика и обернута в черный капюшон.

– Это – Другой, – объявил Глоспин.

Доктор играл со столовым прибором.

Сопровождаемая воплем флейты, первая марионетка, Омега, взорвалась в огне. Когда дым исчез, осталась невредимой только рука, прикрепленная с его пеплом к палке. Рассилон переместился, чтобы взять руку, но марионетка Другой подхватила трофей. Эти две марионетки начали поединок, рука против жезла, и Другой был, наконец, побежден и разрушен.

Что-то торжествующее прозвучало в бурном шуме барабанов и гонгов. Крис внезапно выпрыгнул со стула.

– Нет! – закричал он марионетке. – Это неправильно! Всё было иначе!

– Тишина! – сказала Саттралоп, и Дом сердито загрохотал. Доктор схватил Криса, пробуя успокоить его.

– Это не его мысли, – произнёс Глоспин, указывая на Криса. – Они – мысли Червоточины. Он – змея, что разрушила нашу Семью!

Мрачная марионетка Другого поднялась над полом. Она издала вопль и помчалась к Доктору, заглотив его полностью в черный капюшон.

ГЛАВА 27. Правила поведения за столом

Последние лучи солнечного света пересекли сад и ворвались в ветхий зал в Южном крыле.

Капитан Редред был рад избежать надоедливой атмосферы Дома. Он проверял документы, которые принёс в трансматовую кабину. Он отделил официальные документы о регистрации погребения от заметок, требующих специального визита к Агентству.

Годовщины смерти всегда выявляли худшее, и итоговый указ мог только добавить мрака. И всё же слухи, распространяющиеся по зданию Капитолия, слухи о незаконном рождении в Лангбэрроу казались неуслышанными в нынешнем месте позора. Большинство членов семьи, с которыми он столкнулся, выглядело почти ненадлежащим образом весёлыми. Только кузен Глоспин, действующий вместо Домоправительницы, был обеспокоен официальным рассмотрением дела и оказал этому случаю должное внимание. Но даже Глоспин замышлял что-то своё, и Редред чувствовал себя посыльным. По крайней мере, его взятка не была оскорблением.

Годовщина смерти была частным случаем, когда Дом оставляли с собственным горем. Хуже, когда он должен был вернуться и собрать погребальную урну, содержащую мнение покойного.

Он послал сигнал, который отправит его в клан Прайдон.

Что-то треснуло. Вспышка и ливень искр. Свет погас, и кабина заполнилась дымом. Редред повернул дверь назад и вышел.

Его лицо опутала паутина. Он задыхался. Горло пересохло. Воздух снаружи был затхлым. И зал внезапно полностью обветшал. Его окна были забиты.

Инстинктивно Редред связался с кланом через устройство на запястье. Он неправильно телепортировался. Он снял шлем и мучительно закашлял. Связь передавала шипящие помехи. Он почувствовал движение сзади. Кто-то схватил его за плечо и развернул.

Редред завопил, поскольку увидел перед собой морду дикого животного с жёлтыми клыками, похожими на ножи.

* * *

Черный капюшон марионетки Другого рухнул и развалился, открывая фигуру Доктора, застывшую среди обломков.

Глоспин медленно захлопал.

– Хорошая игра, Червоточина. Блестящее представление.

– Ради наших гостей – хватит! – Саттралоп ударила тростью. – Продолжайте обслуживание, – сказала она громадным драджам.

Доктор вернулся к своему месту за столом. Крис глубже зарылся в стул.

– Я хочу сказать им, Доктор. Я хочу, чтобы они знали, что я видел. Доктор покачал головой.

– Попробуй сначала чего-нибудь поесть. Я скажу тебе, когда придёт время.

Безголовый драдж положил на стол огромную тарелку, и кузены удивились. На ней лежали четыре рыбы, которые упали в дымоход. Они были приготовлены целиком с неизбежными грибами в качестве гарнира.

Второй драдж поставил перед Саттралоп небольшую чашу. В ней находилось что-то фиолетовое и слизистое. Старуха подхватила содержимое и проглотила его.

– Языки рыб, – сказал Доктор в ответ на шутливую гримасу Дороти. – Традиционное блюдо.

Драджи разделили рыбу на куски и положили хлеб вокруг помидоров. Кузены и Лила с радостью набросились на еду. Дороти и Крис поспешили присоединиться.

Когда бокалы были заполнены вином цвета изумруда, Ринд сказал:

– Помнишь того причудливого отшельника? Который жил в пещере?

– Да, – сказал Доктор.

– Я уволила его, – перебила Саттралоп. – Он был слишком дорог и оказывал плохое влияние.

– Она уважительно посмотрела на Дороти. – Доктор, как он желает быть известен, оказал нам честь, подарив эту рыбу.

– Это ерунда, – сказал Доктор.

– Семья дала ему самое прекрасное образование, которое могла позволить. Всегда надеялась, что он достигнет ранга Кардинала. – Ее голос стал твёрже. – Стыдно, что он хотел только быть тем, чем он является – Доктором чего-то там, что я не могу даже вспомнить! И ничего, чем он смог бы зарабатывать на жизнь!

– Вы пробовали эти черепа? – спросил Оуис, снова пододвигая тарелку с грибами. Дороти не понравился их запах, но Лила попробовала один.

Доктор отодвинул её руку подальше от тарелки и встал.

– Жизнь? Что вы знаете о жизни? Большинство из вас даже носа из дома не высовывало. Кузены прекратили есть и уставились на него.

– Я обедал за столами иностранных императоров и томился в их темницах. Я видел целые галактики, рожденные в огнях Авроры Темпоралис. Я спасал жизни, но также и забирал. Кто из вас слышал о Морозной Ярмарке Жидкого Льда на Зимней Звезде? Или мечтал о фонарях, горящих на каналах Венеции?

Ошеломленная тишина нарушилась, поскольку Саттралоп отпустила драджей.

– Он был далеко? – спросил Оуис. – Он вернулся с подарками?

– Всегда их не переваривал, – сказал Ринд со взглядом отвращения. Инносет молча смотрела на свой ужин.

– Домой, – сказала Джобиска. – Я хочу вернуться домой. Лила взяла себе ещё хлеба.

– Это правда? – спросила Саттралоп. – В то время как твоя собственная семья была похоронена здесь и страдала, ты сбежал подальше от Галлифрея, общаясь и кутя с чужаками?

– Конечно, он был там, – сказал Крис. – Как вы думаете, кто мы?

На лицах кузенов появилось отвращение.

– Бесстыдник, – сказала старуха.

– Вы выгнали меня, – сказал Доктор. – Куда мне было идти?

– Чудовище.

– По крайней мере, я могу выбирать себе друзей. Дороти сжала его руку. Затем она встала на стуле.

– С именинами тебя, – пропела она вслух и повернулась к другим спутникам.

– С именинами тебя, – поддержал Крис. Лила с набитым ртом отбивала ритм.

– С именинами, дорогой… (они переглянулись)… Доктор. С именинами тебя! Они громко захлопали.

– Спасибо, – ответил Доктор. – Единственное, в чём я теперь нуждаюсь – вернуть назад ТАРДИС. Инносет, ты поможешь мне?

– Я не доверяю тебе, – сказала она. – Больше нет. Саттралоп торжествующе улыбнулась.

– Нет, Доктор. Ты больше не будешь путешествовать.

– Вы мне не указ. Я был лишен наследства, помните? Разбудите Квинца, и он подтвердит это. Кузены тревожно переглянулись.

– Невозможно, – объявила Домоправительница. – Он не может быть разбужен, пока завещание не возвращено.

Доктор поднялся. Он положил чёрное ядро данных на стол перед нею.

– Вот оно, Саттралоп. Это – завещание Квинца, всё ещё запечатанное. Я нашел его там, где он оставил. Теперь его ход!

– Нет! – закричали кузены.

Она подняла ядро данных и перебирала в своих костистых пальцах.

– Чего они боятся? – услышала она шёпот Доктора. – Теперь Вы можете восстановить честь и уважение Вашего любимого Дома.

Глоспин попробовал оттолкнуть Доктора.

– Не слушайте его! Он лжёт, как всегда!

– Боишься, что я выиграю, Глоспин?

– Ты ничего не выиграешь!

– Правда? – усмехнулся Доктор. – Призрак Квинца сказал иное.

– Ложь! – Саттралоп сжала ядро данных. – Квинц не мёртв!

– Увы, да, – сказал Доктор. – Я убил его. Я вернулся. Спросите Кристофера Кведжа. Он в курсе.

Крис вскочил, но Джобиска внезапно крикнула.

Посреди Зала стояла огромная медведеподобная форма со вьющимися рожками.

– Барсук! – воскликнул Доктор.

Позади аватроида стоял чиновник в алой униформе. Он остановился перед столом, не здороваясь.

– Капитан Редред из охраны клана Прайдон. Я хотел вернуться в Капитолий, но трансмат сломался.

Лила потянула Доктора в сторону.

– Это – он, – пробормотала она с вновь набитым ртом. – Он был пойман в ловушку в трансматовой кабине. Он – недостающий кузен Андреда.

– Он говорил с Глоспином, – сказал Крис. – На годовщине смерти.

– Какой? – спросила Дороти. – Ты имеешь в виду, что всё это время он находился в ловушке?

– Верно, – сказал Барсук.

– Хм, – сказал Доктор.

– Я освободил его, – добавил Барсук.

– Ого, – сказал Доктор.

– Мы видели Вас в зеркалах, – сказала Лила роботу. – Я – Лила, а это – Дороти.

– Я – Барсук, – сказал Барсук. Крис покачал головой.

– Но если он по-прежнему считает, что он – шестьсот семьдесят три года назад…

– Ой, – воскликнула Дороти. – Кто-то должен сказать ему.

– Простите, – сказал Доктор. – Простите, что прерываю, но это был ещё один твой сон?

– Я не могу помнить всё, – сказал Крис. – Они говорили о доставке. И деньги перешли к другому владельцу.

Доктор поднял бровь.

– Делая своё дело, не так ли?

– Тишина! – закричал Саттралоп.

Глоспин отошёл от стола, елейно улыбаясь.

– Капитан, предлагаю Вам подождать в одном из вестибюлей. – Он начал выводить Редреда. – Семейное дело, понимаете. Годовщины смерти и всё такое.

Саттралоп ударила тростью по столу.

– В чём дело?

Редред повернулся.

– Я обращаюсь к Домоправительнице?

– Да, капитан.

– Простите меня, госпожа, я понял, что Вам нездоровится. И я должен вернуться в Капитолий. Она с любопытством следила за ним.

– Система охраны в трансматовой кабине, – сказала она Глоспину. – Доктор? Ты его выпустил?

– Я освободил его, – сказал Барсук.

– Он доставил матрикулярное устройство для передачи завещания Квинца, – пояснил Глоспин.

– И итоговый указ, – раздражённо добавил Редред.

– Указ? – спросил Доктор.

– Указ Совета Главных Кардиналов относительно Дома Лангбэрроу, сэр. Пожилой кузен, назвавшийся Глоспином, взял посылку.

– Но это – Глоспин, – сказал Доктор, указывая на кузена. Стало тихо.

– Это определённо был старик, – сказал Редред. Глоспин посмотрел на Саттралоп.

– Самозванец! Как это могло случиться в нашем Доме? Доктор изобразил аплодисменты за спиной Редреда.

Саттралоп улыбнулась.

– Все будет объяснено, капитан. У Вас есть копия этого указа?

– Да, госпожа. Копия прикреплена к моему связующему устройству на запястье.

– Пожалуйста, включите нам.

Редред активировал устройство на запястье и направил в центр Зала. Там появился пожилой человек в красной и оранжевой регалиях Кардинала.

– Кардинал Ленади, – прошептал Доктор. – Руководитель клана Прайдон.

– Дом Ланбэрроу, – Кардинал стал зачитывать пергамент, – преднамеренно нарушил Первую Статью Поколения, то есть сознательно создал новую жизнь сверх установленной законом доли станка – сорок пять, отказавшись от консультации с Центральным Справочником Населения, и был признан виновным.

Оуис, вытаскивавший грибы из тарелки, начал скользить под стол. Кардинал нахмурился.

– Если в течение пяти дней не последует аппеляции, вышеупомянутый Дом Лангбэрроу и все его обитатели будут, согласно древним законам, подписанным триумвиратом Нового Времени, отобщены от Матрицы и клана Прайдон. Его имя будет стёрто.

Он свернул пергамент и воткнул в глаз старинного черепа, который внезапно появился перед ним.

– Осталось пять дней, – сказал череп с усмешкой. Передача закончилась.

ГЛАВА 28. Возвращаясь домой

Дом Лангбэрроу дрожал. Его древесина тряслась, от чешуйчатых крыш до волокнистых концов корней. Затопленное северное крыло. Мысли мерцали как тени в его глубинах. Голоса шептали и мучительно кричали.

Голоса шептали Джобиске. Она беспокоилась.

– Почему они не слышат? Никто не слышит. Пора домой, настаивали они.

– Пора, – сказала она.

Да.

Она вздохнула и улыбнулась.

– Пора вернуться домой.

* * *

Всегда голоса, думал Крис. Всюду, куда бы я ни шёл, чей-то голос звучит в моей голове. Возможно, я скучаю по путешествиям. Возможно, пришло время лежать по ночам с трэшвизором или со своими мыслями, а не с секонд-хэндом других людей. Давайте вернёмся домой и посмотрим на народ. Давайте споём хором «Старую Джоанну». (У нас нет старой Джоанны. Что такое старая Джоанна?) Неважно, здесь крутится одна и та же песня. И теперь все вместе:

Восьмой человек связан

Не пророни ни звука

* * *

– Брошенный, – Саттралоп сидела на своём месте во главе стола, щёлкая ключами на кольце.

– Бедный, бедный Дом.

– Дом похоронил нас, – сказал Глоспин. – У нас было пять дней. Первым делом в качестве Китриарха я вернул бы всё на своё место. Но Дом должен был вмешаться.

– Нет, это не так. Мы брошены.

– Где остальные члены семьи? – спросил Редред. – И где самозванец, который взял указ?

– Все мертвы, – сказала Саттралуп, безучастно глядя вперёд.

– Мертвы? Как они могут быть мертвы?

– Нет, не мертвы, – поправила Инносет. – Просто ушли.

– Умерли со стыда, – сказала Саттралоп. Доктор подкрался к ней.

– Если бы они были мертвы, Дом заменил бы их.

– Ты мёртв, – сказала она, поворачивая ключи.

* * *

– Теперь Вы видите меня, теперь нет, – согласился он.

– Принятие желаемого за действительное, – сказал Глоспин. Саттралоп резко махнула.

– Скоро Квинц и я будем единственными живыми.

– Я хочу уйти из этого безумного дома! – закричал Редред. Его попытались утихомирить. Раздался тошнотворный звук. Оуиса рвало.

– Идиот, – сказал Глоспин. – Только ты мог съесть свою собственную отравленную пищу!

– Все скоро умрут, – пробормотала Домоправительница. – Кто будет присматривать за Домом? Доктор хлопнул кулаком по столу и прошёл в центр Зала.

– Хорошо! Что Вы хотите, чтобы я сделал? Принёс извинения Дому? Тогда прошу прощения! Я сожалею! Очевидно, я должен был найти более подходящую семью. Скажите Дому, что месть не лучший вариант. Проглоти меня или ударь по голове, но это ничего не изменит! Я – всё ещё я! И я по-прежнему его ребенок.

ТАРДИС выпала из паутины, как камень.

Доктор едва успел отбежать, когда полицейская будка с треском ударилась об каменные плиты. Эхо вспугнуло летучих мышей.

Доктор улыбнулся.

– Я сделал это, – сказал он с тихим триумфом.

* * *

– Чья это ТАРДИС? – потребовал Редред.

– Доктора, – сказала Инносет.

– Вернись, – закричала Саттралоп. – Никому не разрешали покидать стол.

И Ринд и Глоспин уже рассматривали опрокинутый корабль. Он выглядел целым после падения, но мигалка пробила кратер.

Доктор и Крис наблюдали за ними.

Инносет услышала шёпот молодого человека.

– Они не могут войти, не так ли?

– Она упала дверями вниз, – сказал Доктор. – Если ты не забыл запереть.

– Хм, – ответил Крис.

Она провела рукой по старой синей поверхности корабля. Он слегка вибрировал, показывая огромный потенциал двигателей ТТ, запертых внутри. Пыль и песок собрались в складках и щелях. Странная окраска.

Царапины, и ожоги, и нечто, похожее на следы когтей.

Как он посмел! Её кузен, который нагло бросил вызов Дому и выбрал свой путь. Всегда ли он имел это право? Всегда ли оставался в тени? Кем был тот, кто дружил с пришельцами и силами Времени Хаоса? Действительно ли Глоспин прав? Где он находился в то время, когда его собственная семья была осуждена на тьму? Или он сам был тьмой?

Хор в её голове распался. Это стало толпой криков. Она стремилась защитить их всех, но ее силы были на исходе. Почему они так стремительно таяли?

Вес волос на спине угрожал сокрушить её.

* * *

Ринд приложил ухо к стенке ТАРДИС.

– Звуки стабилизируются, – сказал он. Инносет попрекнула его.

– Это не твоя собственность, Ринд.

– Ну, так что, – сказал Глоспин. – Как мы проникнем внутрь? Лила вышла вперёд.

– Отойди от корабля Доктора, хитрец. Глоспин улыбнулся и вытащил нож.

Ринд последовал его примеру.

– У Вас нет никакой чести, у Вас и вашего племени мусорщиков, – предупредила она и достала собственный нож.

Дороти стала искать Криса, но тот неопределённо бродил поперёк Зала с полным замешательством во взгляде.

Глоспин ударил лезвием в Лилу. Она поймала его запястье и вывернула. Он схватил ее за горло другой рукой.

Как только Ринд вынул нож, Дороти быстро подбежала к нему с другой стороны ТАРДИС и ударила.

Нож отлетел, и она подхватила его.

– Остановитесь! – закричала Инносет. – Прекратите ссориться!

Лила пнула Глоспина и вырвалась. Через мгновение она прижала нож к его горлу.

– У меня есть шипы, способные убить одной царапиной, – сказала она.

– Чужачка-хищница, – прошипел он.

– Держись от него подальше!

Лила повернулась и увидела Редреда с поднятым оружием.

– Спасибо, кузен, – сказала она и отошла от Глоспина.