Текст книги "Лангбэрроу (ЛП)"

Автор книги: Марк Плэтт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Значит, по-твоему, это я изменил координаты, что прибыть сюда.

– Под влиянием моего подсознания, Крис. Это не твоя вина. Молодой человек потёр шею.

– Что-то еще?

– Да, конечно. То вмешательство ТАРДИС также сделало доступным всё, что происходит в этом Доме. Поэтому ты видишь меня. Это – моя ошибка. Я должен извиниться перед тобой. – Он посмотрел в глаза Крису, а затем уставился в пол. – И я весьма сожалею. Этого не должно было случиться. Я не хотел возвращаться сюда. – Он обвел окружающее взглядом, полным презрения. Пол, пыльные книги, стены и потолок, соединявшиеся белыми стволами. – Когда-то давно я хотел покорить Вселенную. В конце концов, кто хочет быть зрителем, когда имеет власть что-то менять? – Он глубоко вздохнул. – Но цепи прошлого тянут обратно в темноту. Лангбэрроу – худшее место во Вселенной. Я поклялся никогда не возвращаться, но вот я здесь. Это – моя ошибка.

– Хорошо, – ответил Крис. – Я просто останусь сидеть здесь, пока ты разбираешься с семейными делами.

– Ничего не выйдет, – сказала Инносет. – Ненависть. Отчаяние. Семья беспомощна. Вот, на что ты осудил нас.

Доктор вынул из внутреннего кармана небольшой измерительный прибор и поднял его к потолку. Он нажал на кнопку и принялся изучать данные.

– Семья всегда держится вместе, – пробормотал он. – И всё-таки, где все мои кузены?

– Ушли, – сказала Инносет. Она сложила банановую шкурку, как будто сокровище.

– Нет. Это не так, – возразил Крис. – Думаю, они всё ещё здесь. Доктор выглядел изумлённым.

– Крис?

– Я слышал их. Когда уходил Мэлджамин, я слышал голоса, зовущие его. Они были в моей голове, и я уверен, что Инносет тоже слышала их.

Инносет отвела взгляд.

– Почему же я не слышал? – спросил Доктор. Крис пожал плечами.

– Возможно, опять вина ТАРДИС? Или твои кузены действительно ушли.

– Или ждут, – он посмотрел на Инносет.

– Откуда мне знать? – ответила она. – Никто из нас никогда об этом не спрашивал. Доктор опустил прибор, чтобы она тоже смогла увидеть показания.

– Дом похоронен не слишком глубоко. Почему же вы ничего не делаете? Или вам нравится сидеть и ждать археологов?

Слой земли давил на него. Темнота. Он не мог дышать. Он попытался кричать. Затем земля исчезла. Над его носом двигался совок. Он увидел бело-голубое небо. В его поле зрения попала чья-то голова. Это была Бернис с самодовольной усмешкой на лице. Она покачала головой.

– Только посмотрите. Какая жалость. Хотя он будет хорошо смотреться в музее.

– Извини, – сказал Доктор. – Думаю, это моё. Крис застонал.

– Мы должны попросить Вас об одной важной вещи, – сказала Инносет. – Если у Вас, конечно, хватит сил на это.

– Вы знаете меня, – устало ответил Крис. – Попробую.

Глоспин нанёс образец крови Криса на стеклянную пластину и поместил её под хрупкие линзы старинного магнископа. Он потемнел среди залежей люминисцентного натрия в семейном склепе, среди тел ничем ни прославленных предков Лангбэрроу.

В плазме были красноватые тромбоциты и немного белых фагоцитов. Как он и подозревал, ничего галлифрейского. Доктор привёл с собой чужака.

В стене открылся ящик, из которого Глоспин извлёк маленькую шкатулку. Внутри, аккуратно свернутые, лежали копии его записей и теорий о Докторе. Они пожелтели от времени. Он задумался, сохранились ли оригиналы у Инносет.

Где-то внизу он услышал удары машины. Дом задрожал.

Инстинктивно, он узнал возвещение об ещё одной новой угрозе его наследованию и праву по рождению.

* * *

Доктор нервно сгибал пальцы.

– Единственный способ разобраться с этим убийством – это позволить Инносет изучить твой разум. У неё всегда был дар к этому.

– И сертификат криптастезианского общества, – добавила кузина.

Позади них дверь библиотеки дважды вздрогнула, а затем широко распахнулась. В комнату влетело существо, высокое как драдж, пушистое и с вьющимися рожками.

– Барсук! – воскликнул Доктор. – Не думал, что снова увижу тебя.

Он пожал коготь Барсука, а затем исчез в объятьях существа, похожего на заблудшую собаку, которая, наконец, нашла хозяина. Доктор засвистел, и Барсук, больше похожий на полосатого медведя-свинью, издал ответный свист. Инносет смущённо отвела взгляд.

– Тогда зачем Вы звали меня? – загрохотал голос из огромной груди Барсука.

– О, ну, все живут надеждой, – Доктор обернулся к остальным. – Крис, это – Барсук. Мой самый старый друг и наставник.

Крис вежливо кивнул, давно привыкнув к неожиданным появлениям старых знакомых Доктора. Он заметил, что Инносет потихоньку отщипывает кусочки рисового пирога.

– А с Инносет ты уже знаком, не так ли? – продолжил Доктор.

– Верно, – подтвердил Барсук.

– Где ты был все это время?

– Он был в шкафу в течение шестисот семидесяти трех лет, – сказала Инносет. – Ждал. Крис соскользнул со стола.

– Может, продолжим, Доктор?

– Минутку, – Доктор вернул глаз Барсука на место. – Ну, как? Барсук посмотрел по сторонам.

– Улучшение на тридцать один процент.

– Это же твой глаз, – сказал Доктор. – Не одно из моих эссе.

– Мы готовы, – заметила Инносет.

– Хорошо.

Доктор сел на кровать и принялся наблюдать за Крисом и Инносет, расположившимися на коврике.

– Я знаю. – Крис закрыл глаза и попытался привести мысли в порядок. – Вам это труднее, чем мне.

– Необязательно, – ответила она. – Пожалуйста, откройте глаза.

Она внимательно посмотрела на него. Очень внимательно. Взгляд серых глаз проникал глубоко под кожу, устремляясь к его мыслям.

– Гм, – вздрогнул он.

Думайте о Квинце Что Вы видели в его комнате? Когда он… Когда он был…

Убит, подумал Крис. Когда он был жестоко убит.

Момент вспомнился легко.

Старик смеялся над Саттралоп, выходившей в гневе из комнаты. Он повернулся, чтобы продолжить работу над огромной пушистой насыпью на столе.

Память раскололась. Дюжина одновременных убийств в одном сломанном зеркале.

Фигура в чёрном. Бегущий пожилой человек с седыми волосами. У него были жестокие глаза и клювообразный нос.

Да, это человек с портрета.

В левой руке он держал кинжал с двумя лезвиями. Квинц обернулся, и злоумышленник нанес один-единственный удар в оба сердца. Старый Генерал пытался что-то произнести, но кровь, полившаяся изо рта, мешала ему.

– Ты, – прошептал он.

На зеркало была наброшена чёрная ткань.

– Убийца! Убийца! Это был ты!

– Я невиновен! Вернись! – Голос Доктора отзывается эхом в темноте.

– Я видела тебя! Убийца!

– Инносет, послушай!

Извините, подумал Крис. Это – моя голова.

– Убийца! – прошептала Инносет.

Крис открыл глаза и увидел Барсука позади Инносет.

– Барсук! – Доктор тут же оказался рядом, отодвигая животное назад. – Мне не нужна защита. – Он повернулся к Инносет. – Да, это был я. Самый первый. Я узнал себя. Вы правы.

– Как ты смог увидеть это? – спросила она, поднимаясь.

– Я вошёл после тебя. Подумал, что тебе, возможно, понадобится помощь.

– Значит, ты признаешься в убийстве.

– Признаюсь? Я даже не помню его.

– Подождите, – сказал Крис. – Барсук? Это были Вы на рабочем столе? Существо поднялось.

– Каком столе?

– Столе в комнате Квинца.

– Оставь это мне, – прервал Доктор. – Барсук, кто убил Квинца?

– Я не знаю, – быстро ответил робот. – Это действительно произошло?

– Вы знаете, где завещание Квинца?

– Не знаю.

– Та память, возможно, была стерта, – сказала Инносет.

Доктор подошел к одному из окон и присел. Он выдернул доску и посмотрел на выпавшую черную землю с камнями.

– Ты раньше была в состоянии хорошо видеть отсюда. Тот старый разрушенный сад. Помнишь, Инносет? И однажды ты сказала, что в тот самый день, когда я появился из Станка, ты видела там незнакомку. Она наклонилась, окунув в воду длинные волосы. Солнечный свет мерцал зелеными и коричневыми бликами на её одежде, поэтому ты даже сомневалась, что она действительно была там. И ты спустилась в сад, чтобы найти ее, но там никого не было. Только фрукты, упавшие в воду и аромат роз.

– Женщина роз, – сказала Инносет. – Я помню. Мне казалось, это было хорошим предзнаменованием для Дома. Возможно, я ошиблась. Я никогда не могла понять, кто ты.

– Я не верю в предзнаменования. Предзнаменования – пустые грозовые тучи без дождя. Попытка ухватиться за сломанную соломинку. – Он хотел вернуть доску на место, но передумал. – Что я могу сказать, Инносет? Я бы не забыл об убийстве Квинца, но мы только что видели, как оно произошло. Это был я, первый Доктор. Но я не возвращался сюда. Я верю, что бедный старик любил меня. Хотя также был и тираном. Но я бы никогда не убил его.

– Тогда где ты был? – спросила она.

– Не здесь, – ответил он. – Я был далеко отсюда.

– Где?

Он раздражённо постучал пальцем по оконному стеклу.

– Я не помню. Действительно, глупо.

Крис перевел взгляд с одного на другого. Они оба уставились на него. Проникали внутрь головы, читая мысли.

Он знал, кем была женщина. Она сидела у Двери в Прошлое, и вокруг витал аромат роз.

ГЛАВА 22. Быстрота руки

В Капитолии раздался сигнал тревоги. Инносет посмотрела сквозь окно на небо. Она забыла, что такое необъятность. Оно испугало её – заполненное чёрными грозовыми тучами, среди которых возвышалась Цитадель с её башнями и мостами, освещенная золотистым закатным солнцем. Это было больше, чем она могла представить. Она находилась здесь, её ум транспортировался в другое место и время. Внезапно возле неё появился Доктор. Он взял её за руку, и они обернулись, чтобы осмотреть комнату.

Кабинет был наполнен старыми книгами и бумагами. За столом сидел первый Доктор. Его седые волосы были зачесаны назад. Он был одет в тёмно-зелёную тунику. На его носу подёргивались очки.

С недовольным выражением лица он рассматривал какой-то документ, на котором стояла печать Дома Лангбэрроу – два дерева с серебряной листвой и переплетающимися ветвями.

Благородный Квинцессетианобайолосатугразададеуилангбэрроумас, 422-й китриарх Дома Лангбэрроу ожидает Вашего присутствия на своей годовщине смерти во время прочтения завещания и погребения.

Слово «ожидает» было зачёркнуто, а рядом небрежно добавлено «требует».

Первый Доктор включил плазменный экран, на котором высветилось сообщение: Ваше заявление о повышении было рассмотрено и отклонено. Вы продолжите работать в качестве архивариуса. Внизу стоял штамп: Регистратор Непрерывного Наблюдения.

Он сложил руки на груди, по-видимому, находя ситуацию забавной.

– Это – заговор. Достаточно ясный, – пробормотал он, но в его глазах отражалось иное. – Что ж, посмотрим, кто будет вести первую партию.

Он продолжал что-то бормотать, когда раздался громкий стук в дверь. Он замер. Снова удар.

Прежде, чем он успел сойти с места, что-то большое, похожее на гроб, пролетело сквозь закрытую дверь. Чёрный ящик завис над ковром над уровнем пояса.

Удивившись, Доктор схватил свою трость и подошёл к созданию. Оно трещало и щёлкало, слегка вибрируя.

Старый Доктор осторожно дотронулся до него тростью. Оно заскулило как потерянное животное.

– Кыш, – сказал Доктор, – чем бы ты ни было. Уходи, существо. Убирайся.

– Это действительно происходило с тобой? – спросила Инносет. Доктор плыл над столом первого Доктора, пытаясь прочитать его журнал.

– Видимо, да. Путешествие на ТАРДИС, конечно, показало бы более точно, чем твоя реконструкция. Просто не отпускай мою руку.

– Что это была за коробка?

– Инносет! И ты ещё изучаешь классику! – воскликнул он. – Ладно, тише. Мне кажется, тут какой-то заговор.

* * *

Дневник. День Другого.

Шестой день с интригующего появления коробки, и она по-прежнему бросает вызов моим попыткам проанализировать её. Я уверен, что постоянный сигнал тревоги из Капитолия как-то связан с ней. Охранники канцлера выглядят тревожно. Думаю, многие даже не понимают, с чем связан сигнал. Это объясняет, почему он звучит так долго. И теперь идут разговоры о введении комендантского часа. Естественно, нет никаких сообщений, чтобы объяснить происходящее.

Они обыскивали мои комнаты дважды, но коробка, с ее возможностью перемещаться быстрее, чем я успеваю моргнуть, всё время уклоняется от них. Она продолжает неотступно следовать за мной, скуля как потерянный уличный щенок, и сегодня это фактически спасло мне жизнь. Часть каменной кладки упала с реконструируемой Башни Наблюдения. (Я говорю «упала», но это суждение того, кто с добром относится к миру). На несколько мгновений я заметил, как что-то мелькнуло и вспыхнуло, а затем это распалось в воздухе над моей головой.

В следующий раз, когда я увидел коробку, она вся была в пыли. Я надеюсь, что мой «гость», в конечном счёте, раскроет себя и свою цель.

Завтра мои именины, значит, последует множество поздравлений. Также годовщина смерти старика. Нашёл подходящий момент.

– Высокомерный, как всегда, – прокомментировала Инносет.

– Это – семейная черта, – ответил Доктор.

– Не знаю, что ты находишь здесь забавного. Это ужасно.

– Действительно, пугает, – согласился он. – Я просто восхищался его потенциалом.

* * *

В комнатах старого Доктора царил хаос. Повсюду лежали разорванные бумаги и книги.

– Вандалы из Агентства! – проклинал он их, убирая беспорядок.

– Поздравляю с Днём Другого, – произнёс старик с черными волосами. Глоспин, старый Глоспин, стоял рядом, облокотившись на трость. Подбородок Доктора вызывающе вздёрнулся.

– В чём дело, кузен? Наслаждаешься именинами? Хм?

– Я – не твой кузен, забыл?

– Как я мог забыть?

– Поэтому, надеюсь, ты не собираешься посещать свой бывший дом.

– Чудесно, – Доктор начал складывать новую горсть бумаг. – Ты проделал столь длинный путь, хотя должен находиться в Доме. В чём дело? Боишься потерять право наследования?

– Возможность стать новым китриахом мне гарантирована, – сказал Глоспин. – Квинц стар. Но не думай, что он мечтает о твоём возвращении. Ты уже был заменён.

Доктор закашлялся.

– Невозможно, – он схватился за стол. – И незаконно.

– Ну, да, слегка преждевременно. Но с несколькими нужными словами в подходящих местах, – он улыбнулся. – Так что, я любезно решил разъяснить тебе несколько вопросов. – Он вынул документ. – Твой сертификат станка.

– И?

– Недавно я изучил документ и обнаружил некоторые аномалии в твоём генетическом коде. Доктор выхватил документ.

– Не имеет значения, Червоточина, – миролюбиво произнёс Глоспин. – Это – просто копия. Но если ты взглянешь, то увидишь, что твой код полностью отличается от генетического шаблона Станка Лангбэрроу.

– Враньё, – раздражённо сказал Доктор, изучая документ. – Это просто попытка отлучить меня от семьи.

– Я заинтересовался этим только как генетик. Но, конечно, нынешние обстоятельства…

– Это оскорбление.

– Я бы так не сказал. Люди возобновляют свои регенеративные циклы, прыгнув в станок, и таким образом заново рождаются в новой семье. Таков был твой план, Червоточина? Ты, конечно, никогда не принадлежал Станку Лангбэрроу. Так откуда же ты взялся? – Он приближался, смотря на Доктора как на лабораторный экземпляр. – Короче говоря, что или кто ты?

– Кто? – вспыхнул Доктор. – Не знаю, что за мелкую лазейку ты выкопал, Глоспин, но я – твой кузен. И не думай, что я не знаю о твоей связи с галлифрейской Агенством преданности. Или о твоей причастности к Агенству по Вмешательству.

– Ты не совсем прав, – улыбаясь, произнёс Глоспин. – Но я готов очаровать их своим открытием… за правильное вознаграждение.

– Безумие! – старый Доктор покачал головой. – Неужели недостаточно того, что случилось?

– Нет, – ответил Глоспин. – Я хочу получить всё.

– Убирайся! – закричал Доктор.

Он поднял свою трость, замахнувшись на Глоспина. Но Глоспин был готов дать отпор. Два старика сцепились как щенки в борьбе за кость.

Внезапно сквозь стену пролетела коробка. Глоспин закричал, поскольку вспышка света опалила его правую руку. Задыхаясь от боли, он уставился на коробку.

– Я ещё посмеюсь над твоими страданиями! Ты никогда не вернёшься в Лангбэрроу! Коробка скользнула к нему, но он толкнул дверь и вышел в Капитолий.

– Ложь, – произнёс старый Доктор. Его щека кровоточила. Он нашёл свою трость среди кучи разорванных книг. Крушение работы всей жизни. – Ложь.

Снаружи послышался новый сигнал тревоги. Коробка висела перед открытой дверью, взволнованно щёлкая.

– Что ты такое? – потребовал Доктор.

В ответ коробка открыла свою крышку. Внутри находилась белая печь. Пока Доктор смотрел, его выражение лица становилось всё удивлённей. Его голос дрожал.

– Конечно, конечно. Экстраординарно. Я понимаю. Но почему именно я? Наблюдатели смотрели на события сверху.

– Глоспин рассказывал тебе об этом? – Голос седьмой инкарнации Доктора прозвучал устало.

– Да, – ответила Инносет.

– Это всё ложь. Разве ты недостаточно увидела?

– Чья ложь? – спросила она. – Глоспина или твоя?

* * *

Главному кардиналу клана Прайдон.

Кардинал, я хочу обратить Ваше внимание к самому спорному вопросу относительно прайдонского Дома Лангбэрроу. Мне известно, что в вышеупомянутом Доме должно находиться сорок пять кузенов. Однако я заявляю, что эта доля была недавно нарушена появлением в Доме несертифицированного кузена.

Надеюсь, Вы разделите мое беспокойство.

Первый Доктор плотно скрутил письмо и запечатал официальным прайдонским штампом, который он удержал со времени в Бюро Здания капитула Возможности. Пост он покинул после разногласий о его чрезмерно фанатичной политической причастности. Завернувшись в чёрный плащ, он сунул свиток в клюв каменной совы, охранявшей ворота клана.

Сигнал тревоги всё ещё звучал, когда он проходил по зданию Цитадели. Мосты были подняты, а коридоры пусты. Никто не выходит в ночь накануне Дня Другого.

Он взял с собой одну сумку. Несколько вещей на память. Остальные он раздал охранникам и мусорщикам.

Он поспешно прошел ветреные колоннады, известные как Пальцы Джесаеввы, и остановился перед мемориалом Омеги. На мгновение он заметил, как что-то промелькнуло в тёмно-оранжевом небе над памятником.

Порт посадки TT находился на 15 подуровне Цитадели. Группа людей сидела в зале ожидания. Некоторые были чем-то заняты, пытаясь не слишком выделяться.

– Охранники агентства, – подумал Доктор.

Он нырнул в сухое пространство судоремонтной верфи на следующем уровне. На нервной строительной палитре стояла новенькая блестящая ТАРДИС, готовая к работе. На листе были перечислены особенности и последние неисправности – отдаленный отзыв отвергает систему.

– Тип пятьдесят три? – простонал Доктор. – Вы не сделаете из меня новомодного мертвого промаха. В дальнем углу, окружённая барахлом, стояла тускло-серая, разбитая старая TT с надписью «Тип 40» на двери.

В замке был ключ.

Как только Доктор вошёл в обречённую ТАРДИС, он услышал новый сигнал тревоги. За небольшими дверями находилось огромное пространство. Комната управления выглядела мрачной и заброшенной. На главной консоли слегка подёргивалась паутина. Несколько панелей открылись, показывая сложную внутреннюю систему.

Доктор сорвал паутину и сдул пыль. Тут же послышался слабый гул. Стены слегка замерцали, приветствуя посетителя.

Доктор положил свою сумку.

Повсюду валялись коробки с инструментами и опрокинутые стулья. За дверью внутрь виднелся тёмный коридор. Доктор слегка задумался и выбрал кнопку со словом «Дверь».

Ответа не было. Энергия закончилась. Свет погас, и гул судна затих. Доктор в расстройстве забарабанил пальцами.

Что-то щёлкнуло. Возле него внезапно оказалась чёрная коробка.

– Да, я задавался вопросом, когда ты догонишь меня, – сказал он. – Значит, ты тоже думаешь сбежать? Что ж, это очень хорошо, дружище. Но у нас нет ни энергии, ни пилота. Хотя, возможно, ты знаешь, как управлять этим.

Коробка затрещала, приоткрыв крышку. Белая печь внутри замигала. Он мог почувствовать энергию, исходящую от неё.

Судно постепенно начинало жужжать снова. Более уверенный гул. В комнате стало светлеть. Экран на потолке ожил, показывая группу охранников из Агентства, идущих по верфи снаружи. У одного из них было оружие.

Доктор вновь нажал кнопку «Дверь». На сей раз тяжелые двойные двери загудели и качнулись, закрываясь. Центральная колонна сильно вибрировала. Повсюду замерцали огни.

Теперь у судна было достаточно энергии.

– Чудесно! Чудесно! – воскликнул Доктор. – В этой рухляди еще осталась какая-то сила! Раздался громкий лязг. На экране он увидел, что охранники собрались вокруг судна.

– Что ж, кажется, мое будущее находится в твоих руках, или, я должен сказать, руке, а? Хм? – он пожал плечами.

Сияние исходило от дисков, которых он не заметил ранее. Доктор посмотрел на коробку. Она привыкала к нему. Он протянулся и повернул диски.

Воздух задрожал от рёва двигателей. Колебание напоминало рвущуюся ткань действительности.

Стеклянная колонна поднималась и опускалась, выключатели и рычаги двигались самостоятельно.

Судно затряслось, и изображение с экрана исчезло. Доктор побледнел и упал рядом со стулом.

Затем волнение прекратилось. Колонна снизилась и затихла. Свет потускнел, и откуда-то послышался голос.

– Это судно неавторизовано. Транспортировка за пределы Галлифрея запрещена. Вам следует вернуться к Контролю траффика времени для дальнейших указаний.

Доктор, стоя на четвереньках, повернулся к коробке.

– Куда ты хотела увести меня? Хм?

Судно вновь задрожало, и свет покраснел.

– Что ж, значит, меня ждёт неприятный штраф, – пожаловался он. – Что ты хочешь сделать? Коробка поднялась вверх, зависнув рядом с вершиной колонны.

Воздух загудел. Доктор закрыл уши, поскольку красный свет продолжал мерцать вокруг него.

– Внимание! – он снова услышал голос. – Сопротивление вбудет расценено как преступление. Вы не сможете покинуть пределы поля. Остановитесь немедленно!

Судно дрожало. Коробка широко открыла свою крышку.

– Внимание! Контакт с полем разорвёт это судно. Возвра….

Коробка закричала. Доктор бросился на пол, поскольку ледяные солнечные лучи ворвались в комнату. Цветок белого пламени завис на мгновение. Затем место и другие измерения вне времени свернулись вокруг него.

.

* * *

Доктор лежал на спине, смотря в потолок. Лёгкий гул ТАРДИС звучал успокаивающе. Он сел. Стеклянная колонна поднималась и опускалась. На сканере виднелись ромбовидные лучи воронки.

– Что ж, – сказал он, ощупывая кости, – и куда же ты забираешь меня? Коробка подлетела к нему. Она ласково защёлкала.

Он выглядел изумлённым.

– Домой? Что значит «домой»? Я не хочу возвращаться. Я никогда не вернусь домой.

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

Я впервые столкнулся с астральным путешествием в «The Ka of Gifford Hillary», одном из оккультных романов Дениса Уитли. Нынче он, кажется, вышел из моды. Возможно, сейчас его работы кажутся аляповатыми или безвкусными, но в конце шестидесятых они выглядели одной из тех чудовищных фантазий, к которым относился и Доктор Кто. Это были дни, когда парни из истборнского колледжа должны были получать письменный пропуск для похода в город, и мы с другом тут же мчались в кино, чтобы посмотреть «Изгнание дьявола» или «Возвращение Дракулы».

В припадке ядовитой враждебности Первый Доктор трусливо мстит Глоспину и остальным членам семьи. Напоминает о детях, доносящих, что их родители употребляют наркотики или бьют их.

Первоначально я не задумывался об этом. Но Доктор одним махом добавил целую линию, как и почему Дом был разрушен галлифрейскими отчётами.

Статуя совы напоминает о любви Пола Корнелла к птицам. Эта особая прайдонская сова похожа на вырезанное лицо на стене Дворца Дожей в Венеции. В его рот граждане могли класть анонимные обвинения соседей.

В одной из возможных версий Доктора Кто – «Unbound» присутствует теория, как Доктор мог покинуть Галлифрей. Она существует и у большинства поклонников. И я уже слышу их вопросы, где же, чёрт возьми, Сьюзан?

ГЛАВА 23. Старый крот

Инносет прикоснулась ко лбу Доктора его шарфом. Тот прижимался к стене и дрожал. Затем Доктор приоткрыл глаза.

– Хорошо, – сказала она. – Я признаю, что ты был далеко от Дома во время убийства Квинца.

– Все мы видели меня. Возможно, я вернулся. Она раздражённо качнула головой.

– Улитка, ты был изгнан по вине Глоспина. Это многое объясняет. Но украсть машину TT. Он снова закрыл глаза.

– Рука Омеги действительно существует, а не является мифом, – продолжила она.

– Это ты изучала классику. Рассказывай.

– Это – легенда. – Она поглядела на стойки цветных труб вокруг комнаты. – Существует, как минимум, дюжина различных историй, чья интерпретация зависит от общественных и духовных потребностей времени, в которое они были написаны.

– И авторов, – добавил Доктор. – Не существует приливов без Луны или башен без фундамента.

– Он достал из кармана ещё одну рисовую лепёшку. – Барсук? Рука Омеги. Задремавший было Крис резко наклонился вперёд.

– В Триумфах Рассилона, – прогремел наставник, – Рука – звездный манипулятор, созданный Омегой для Рассилона. Это – ключ, открывающий горящие врата Времени. Но Другой украл Руку.

– Мелодрама какая-то, – произнёс Доктор. – Очень упрощённое представление.

– Нечто подобное есть в Записях Рассилона, – сказала Инносет. – Рука Омеги создала Время-Солнце, что освещает Галлифрей. В Книге Старого Времени сказано, что Другой пытался свергнуть Рассилона, но, проиграв, бежал. Рука вечно преследует его. Как бы мы ни пытались интерпретировать, это означает отказ людей от суеверия. Господство Богов заканчивается, и мы учимся сами о себе заботиться.

– Именно, – подтвердил Барсук. – Этот период называют Интуитивным Открытием.

– Извините, – вмешался Крис, – но каким образом это связано с историей о генетических несоответствиях в твоём свидетельстве о рождении?

– Не особо, – ответил Доктор. – Рисовую лепёшку?

– Извини, но сложновато игнорировать такое, когда половина мыслей в голове не являются моими собственными.

– Это ещё не доказано.

– Я пыталась защитить тебя, – сказал Инносет. – Глоспин собирался сообщить о своей теории, но я помешала ему попасть в Капитолий.

Доктор кивнул.

– Спасибо, кузина. Надеюсь, он не решил отомстить тебе. Она встряхнула головой.

– Глоспину стало плохо. Он потерял сознание после того, как Дом был похоронен. Когда Квинц умер, Глоспин был уже прикован к постели.

– Я видел это, – сказал Крис. – Мы с Аркхью видели это во сне.

– Саттралоп спасла его посредством регенерации. Но возникли осложнения, а медицинская помощь отсутствовала. Ему понадобилось много дней, чтобы прийти в себя.

– Как вовремя, – пожаловался Доктор.

– Он лишь на триста лет старше тебя, – неодобрительно заметила Инносет.

– И в третьей инкарнации, – Доктор вздохнул и убрал рисовую лепёшку обратно в карман.

– Ещё вопрос, – сказал Крис. – Почему все кузены называют тебя «Червоточиной»? Доктор застонал.

– Не все мы, – ответила Инносет.

– Почему бы вам не пройтись по библиотеке? – отрезал Доктор. – Я останусь здесь. Тогда у вас будет достаточно места, чтобы обсудить меня!

Оуис не мог поверить в свою удачу. Он только что обнаружил новый и разноцветный шерстяной предмет одежды. И сейчас, свёрнутый в рулон и никем не охраняемый, он лежал на кухонном столе. Одежда, вероятно, со временем улучшилась, значит, после шести с половиной сотен лет она должна быть… что ж, есть только один способ узнать. Он протянул руку.

– Ты слышишь этот шум? – сказал Глоспин. – Как от машины?

Оуис покачал головой, задумавшись, каким образом Глоспин оказался на кухне.

– В былые времена, – продолжил Глоспин, – у воров отрезали пальцы. Один за другим. Чик-чик. Червоточина всегда говорил о былых временах. Если бы он стал китриархом, то, скорее всего, вернул бы старые порядки.

Оуис быстро отдёрнул руку.

– Неважно, – добавил Глоспин. – Он ещё не китриарх. Оуис медленно улыбнулся.

– Будь ты им, он бы никогда…

Сквозь облако пара показалась фигура драджа. Он сердито шипел и жестикулировал.

– Скоро ужин, – произнёс Глоспин, наблюдая за убегающим Оуисом. – Так что не задерживайся.

Доктор спокойно сидел, прислушиваясь к голосам своего друга и кузины, доносившихся из глубины библиотеки. Барсук, его самый старый друг, как страж стоял рядом. Дом затих. Но существует другая тишина, не похожая на спокойствие. Иногда, перед моментом внезапного ужаса или насилия, стихает ветер, птичий крик и наступает полное затишье.

Рябь, распространяющаяся во времени от неизбежного случая.

Саттралоп глухо кашляет в своей комнате. Никакой еды, только отбросы и очистки, для ужина в День Другого. Она сидит на стуле в ожидании приближающегося момента.

Джобиска, превозмогая боль, просунула голову в камин, чтобы взглянуть в телескоп. В вышине, в отдалённой вершине дымохода, она увидела, что небо изменяется из белого в черноё, поскольку приближается туча.

В стеклянном гробу у станка Генерал-Ординал Квинц спит, похожий на труп, пока не настанет время для его возвращения.

Землеройка, сидящая на крышке гроба, испугалась эха рычащего двигателя. Существо стрелой бросилось в крошечную чёрную трещину, где, как знает по опыту, не будет замечено.

Серая фигура в длинной одежде появляется в коридоре на третьем ярусе. Старая и угловатая. Тени, отбрасываемые от плаща, пляшут вокруг.

Саттралоп видит его в своём зеркале. Из миски, что она держит, выплёскивается холодная каша. Доктор сидел и смотрел на дверь в библиотеку.

Когда старик зашёл внутрь, его тёмный плащ медленно качался от невидимого ветра. Декоративная рукоятка кинжала с двойным лезвием торчала из груди. Кровь всё ещё струилась по его одежде.

– Ангелы и амнистия министров хранят нас, – сказал Доктор.

– И что? – ответил Призрак. – Это всё? Никаких извинений?

– За то, что убил тебя?

– За то, что разрушил наши планы.

– Твои планы, Квинц, не мои.

– Всё, над чем я работал. Труд тринадцати жизней.

– Который нынче превратился в пыль благодаря Саттралоп, – Доктор направил луч, имеющий форму сканирующего оружия на призрак. – Будь осторожен, Квинц. Твои экзоплазматические жизни опасно малы. Можно сказать, что они практически отсутствуют.

Призрак сел на стул, не смяв пыльную подушку. Он печально смотрел на Доктора.

– Столетиями этот несчастный Дом производил только слуг и мелких клерков. Но ты отличался. В тебе присутствовали ум и хитрость. Именно поэтому я заботился о тебе.

Во время разговора рукоятка в его груди подпрыгивала.

Доктор фыркнул и поглядел на Барсука, который выглядел спокойным настолько, насколько это вообще могло быть.

– Это не было столь уж ужасно, Квинц. Генерал-Ординал из братства китриархов преуспел.

– О, да. С трудом завоёванное, с трудом удерживаемое положение. Но ты бы, безусловно, смог заменить меня.

– И стать первым в семье кардиналом? Не думаю. Я подвёл свои кланы в области исполнения обязанностей и законов. Я ужасно подвёл их.

– Ты сделал это сознательно. Большинство результатов было вычислено, чтобы выиграть твой проход.

– Тогда чего же ты ждал? – спросил Доктор. – Как только вы поступаете в Прайдонскую академию, как они тут же заставляют забыть всё, что вы знали, и заменяют годами лекций по жизнеспособности панотропической системы.